Солдатик войны

- Фашист, как есть фашист...
Шмыгнув носом, Маруся плюхнулась рядом с лежащим в грязи быком. Она замёрзла и устала.
- Сейчас маленько отдохнем и поедем. Нам ещё с тобой три ходки  надо сделать,- прижавшись к огромному животному бормотала девочка.
Каждая её жилочка  растворялась в беспокойном сне...

Военная промозглая осень заявила свои права и на человеческие жизни и судьбы.  Беззаботное детство закончилось. И совершенно не важно, что тебе лишь 12,
что силёнок у тебя как у воробышка, что от голода кружится голова и хочется спать. Война не спрашивает сможешь ли ты  , она требует - ты должен.

Шумно вздохнув, бык шевельнулся. Маруся открыла глаза. Короткий сон почти восстановил силы девочки.
Она достала из кармана телогрейки, завёрнутый в тряпицу, кусочек подсолнечного жмыха и поделила его на две части.
Большая  часть - быку, поменьше самой Марусе.
День клонился к вечеру . Серая пелена дождя растаяла под лучами заходящего осеннего солнца.
Бык больше не валился  посередь дороги и ,несмотря на  всю свою неуклюжесть, резво шлёпал по высохшей грязи. А девчонка, сидя на телеге, пела  про солнце, голубое небо, про домик в бело-розовой дымке цветущей вишни.
Шёл второй год войны...

Солдату положено воевать.
А им - мальчишкам и девчонка м, чье детство с корнем было вырвано военным лихолетьем, что им положено?
Умирать?

Сквозь слезы и боль,
сквозь огонь пылающих хат и полей,
сквозь грохот орудий и кровавых бинтов,
сквозь голод и холод,
шли вчерашние дети,
маленькие солдатики большой войны.

Ситцевое платьице, телогрейка, рваные чулочки да чуни. Из- под маминого теплого платка голубые глаза- незабудки да прядка льняных волос.
Вот такой солдатик войны...

В наспех сколоченной хибаре где поселилась молодежная бригада по строительству нового водного канала, шумно. Это ребята- комсомольцы подводят итоги сегодняшнего рабочего дня.
- Васька - лодырь! Как есть лодырь! Ему бы только пожрать, да поспать,- горячится Гриша, секретарь комсомольской ячейки.
- А чё? Тебе жрать тоже поди хочется,- утирая ребром ладони сопливый нос молвит Васька, тщедушный парнишка в равной телогрейке и засаленных ватных штанах.
- Ты, Гришка , лучше у своей любимице, Маруськи спроси,
чего это она с быком - то спать завалилася...
- Ты, сморчок, лучше не тронь Марусю,- раздается Лелькин голос, самой высокой и некрасивой девушки в бригаде .
- А чё? Ей можно, а мне нельзя...
- А ну, цыц, слизняк,- грохнул по столу кулаком Гриша.
- Маруся всех младше в бригаде , а  работает наравне со всеми. И не тебе, шелупонь брехастая, Марусю судить.

Ребята загалдели, мол, да, так и есть, девчонка  молодец...
А Маруся ничего не слышала. Она спала.
И снился Марусе домик с вишнями под окном, отец  и...  запах хлеба. Этот запах был так силён, что девчонка проснулась. Перед её глазами и вправду была горбушка хлеба,  от запаха которой закружилась голова.
- Просыпайся, подруга, а не то проспишь всё Царствие небесное,-
Лелька, смеясь, тормошила Марусю.
А Маруся не сводила глаз с хлебушка.Сглотнув слюну, осипшим вдруг голосом спросила:
- От...откуда?
- Председатель привёз.
Лелька вручила горбушку Марусе, вздохнула, глядя как та дрожащими руками  осторожно и бережно держит хлеб...
- Да ешь ты уже! - вдруг рассердилась Лелька.
- Леличка, а ты, ты ела?
Маруся тревожно взглянула на подругу .
- Вот же наказание ! Ну что за девчонка!?
Лелька рассмеялась.
- Ела, ела. Всем понемногу досталось хлебушка...
Подошёл Гриша.
- Ну, что подкрепились? - спросил у подруг.
И обращаясь к Марусе сказал:
- За тобой , Маруся, председатель приехал. Собирайся.
Тут и Фёдор Алексеевич, председатель колхоза, подошёл.
- Проснулась?
Ну вот и хорошо. Пора ехать
Маруся ничего не понимала:
куда ехать, зачем?
- Меня что, выгоняют из бригады? - дрогнувшим голосом спросила девочка .
- Я буду лучше работать и быку накажу, чтоб не отлынивал, только...
Маруся была готова расплакаться...
- Напугали всё же девчонку. Эх, вы, ребята, а ещё партейные...
Оксана Терентьевна ,повар бригады, женщина необъятных размеров как физических, так и душевных,  отодвинув плечом Гришу и председателя, протянула Марусе алюминиевую чашку с только что сваренным кулешом и взгромоздилась на нары рядом с Марусей.
- Ну, чего выстроились - то? Не на параде, чай. Дайте девчонке поесть спокойно.
Идите чайку попейте, пока мы тут разговоры будем вести.
Спорить с Терентьевной было бесполезно. Гриша и Федор Алексеевич пошли,как и было им велено, попить чайку.
Тут Оксана Терентьевна и рассказала Марусе зачем приехал председатель: будет теперь Маруся в госпитале перед раненными бойцами выступать.
А Маруся на дыбы. Как так? Ребята тут работу работать будут, фронту помогать, а она, значит, песенки будет петь. Нет и нет!
Оксана Терентьевна строго посмотрела на Марусю:
- По закону военного времени ты, Маруся, должна выполнять все приказы. Приказано - петь, значит будешь петь!
И чуть смягчившись, продолжила:
- Ты пойми, девочка, от твоего голосочка и песен солдаты быстрее выздоравливать будут, а значит и на фронт вернутся, чтоб поскорее свернуть шею супостату...

Маруся поняла. Она тоже солдат, хоть и маленький. И её место сейчас там, в госпитале. ..

"Выходила на берег Катюша,
Выходила на берег крутой..,"-
серебряным колокольчиком лилась песня.
Девочка в ситцевом платьице, с голубыми как незабудки глазами, с льняными косичками  среди боли и кровавых бинтов пела о войне, о любви, о весне и о домики с вишнями под окном ...
Это потом напишут трактаты о целительной силе музыки, а тогда ,в 42- м , этот серебряный колокольчик искренности, душевной теплоты  заставлял улыбаться искаженные болью лица бойцов...

Маленький солдатик большой войны, девчонка 12 лет, с простым русским именем Маруся, шагать ещё тебе не перешагать по дорогам войны. ..

И отец вернётся живым, и юность зацветёт черемухой белой, и через много- много зим ты вновь вернёшься в родной дом с вишнями под окном...

Маруся, счастье и боль моя, любимая, родная моя мамочка, спасибо тебе за всё...



...