Книга 6. Глава 10. Западня

Злата и Василь. Вне времени...

Дверь...

Сначала она бежала, потом шла, спотыкалась, падая, потом ползла, больно раздирая коленки, но не останавливалась. Пыталась считать шаги, старалась как-то сориентироваться, запомнить направление, прислушиваясь к малейшим звукам. Но кроме собственного сбивчивого дыхания и шороха от прикосновения со стенами и полом ничего не слышала.

Мертвая тишина нависла над ней тяжелым прессом, придавливая к земле, мешая дышать и двигаться. Но она не сдавалась, продираясь вперед, задыхаясь, не чувствуя под собою ног, преодолевая боль, усталость, страх.

Из последних сил продвигалась миллиметр за миллиметром, вслух подбадривая себя и посылая прямиком в ад ту нечистую силу, что загнала ее в этот нескончаемый лабиринт. Злость добавляла сил и решимости. Она выкрикивала все известные ей проклятия, перемежая с ядреными матерными словечками когда либо ею слышанными.

И вдруг замерла, напрягая слух. Сначала услышала глухой стук, потом голос дрожащий тоненький детский. Ощупала стену и обнаружила дверь, из-за которой неслась отчаянная мольба о помощи. Это был 10-летний мальчик. Они переговаривались через дверь, Злата тараторила без умолку, стараясь хоть как-то успокоить его и подбодрить. О себе мальчик мало что помнил, как и о том, каким образом оказался за этой дверью.

Она продолжала говорить с ним, напряженно соображая, что же делать дальше, потому что попытки открыть дверь, как с внутренней, так и с наружной стороны ни к чему не привели. Заперта, ну конечно, заперта. Что за дверью? Какой-то бункер? Дверь, похоже, была стальная, и к тому же Злата не нащупала ни ручки, ни замочной скважины, по словам мальчика ничего подобного не было и с его стороны. Возможно, магнитный замок с чипом, с кодовыми панелями, голыми руками его не откроешь. Нужен другой подход, другой, но какой, какой? Как заевшая пластинка крутилось в ее голове.

Стоп, Василек каким-то образом проникал в ее сны, а если он сможет не только заглянуть за эту дверь, а еще и переместиться сквозь нее физически.

– Василек, ты мне нужен, Василек! – она звала его снова и снова, собственный голос гремел в ее голове, взывая к брату.

Внезапно где-то совсем рядом раздался знакомый голос.

– Я слышу тебя, слышу! – прокричал он, и после продолжительной паузы, показавшейся ей вечностью, уже более спокойным тоном продолжил – И вижу.

Она, не веря собственным ушам, все еще не открывая глаз, вся превратилась в слух.

– Открой глаза, наконец. Ну, давай же, не дрейфь, Злата.

Его спокойный, шутливый тон приободрил ее. Очень медленно она разомкнула веки и чуть не вскрикнула от неожиданности. Василек говорил с ней, спускаясь на лыжах с заснеженного склона, и остановился в паре метров от нее. Пространство между ними словно растворилось в воздухе, и было прозрачным. Их с братом разделяли всего несколько шагов.

Злата в порыве радости в два шага преодолела разделяющую их с братом призрачную границу в надежде вырваться из своего страшного плена, вдохнуть свежий морозный воздух, почувствовать сильные руки брата… И прошла сквозь Василька, как сквозь дрожащий зыбкий мираж, упершись в густую удушливую темноту. Под ногами был всё тот же земляной пол злосчастного каземата, и в легких тот же спертый, удушливый тяжелый воздух. Она остановилась как громом пораженная и до ужаса боялась, обернувшись, больше не увидеть брата.

– Что это? – звенело в ее голов. – Бред, галлюцинация? Что это, что?

Ей показалось, что время остановилось, и метроном монотонно отсчитывает драгоценные мгновения спасительного забытья. Внезапно она почувствовала чью-то руку на своем плече, в страхе дернулась, больно ударившись о противоположную стену.

– Это я, Злата. Я здесь, с тобой. Не бойся, теперь ничего не бойся.
Василь повернул сестру к себе и обнял. Ее плечи вздрагивали от безмолвного плача, она давила его в себе, не желая показывать свою слабость.

Он гладил ее по голове и целовал в макушку как в детстве, когда она сдирала в кровь коленки, и старался не показать ей, что и сам шокирован не меньше. Его сердце екнуло, он чуть не свалился кубарем со склона, когда услышал оглушающий призывный крик сестры и увидел только сплошную черноту из глубины, которой раздавался ее голос.

Василь переступил разделяющую их полоску света, и темнота поглотила его. И будто ослеп – сколько не напрягал зрение, вокруг не видно было ни зги. Он шел на голос сестры, только так ему удалось найти ее.

– Господи! – вскричала вдруг она. – Мальчик, я совсем о нем забыла.

Ее слова врезались в темноту, как автоматные очереди.

Источник опасности
 
Рассказывая о маленьком пленнике, Злата шла немного впереди Василя. Брат держался за ее плечо, стараясь сориентироваться в темноте, и не отпускал ее от себя, чтобы быть уверенным, что она рядом и с ней все нормально. Так, как слепец с поводырем, шаг за шагом, гуськом они добрались до той самой двери.

– Я пыталась ее открыть, но безрезультатно.

– И не удивительно, – проговорил Василь, ощупывая прочную металлическую дверь.

Он приник к ее прохладной гладкой поверхности, и его тут же приподняло над полом и отбросило прочь от двери. Бросок был невероятной силы, впечатав парня в противоположную стену. Некоторое время он так и висел в воздухе, плотно прижатый к стене, а вокруг его шеи как будто сжимался железный обруч, перекрывая доступ воздуха все сильнее и сильнее. Василь из последних сил сопротивлялся и хрипел, пытаясь вдохнуть, пока не отключился и очнулся уже на полу.

Сестра тормошила его за плечи, в ужасе вскрикивая:
– Ты не умер?! Не смей умирать! Слышишь, я тебя убью, если ты бросишь меня здесь одну!

Её горячие слёзы, целительным бальзамом проливались нА душу,  выводя его из небытия и возвращая к жизни.

– Хватит меня тормошить, меня и так изрядно потрепали, – он старался говорить ровным спокойным голосом, успокаивая ее. – Злата, все хорошо, я здесь, я рядом. Ты сама не пострадала?

– Со мной все хорошо, а вот мальчик не откликается. Сколько бы я его ни звала, всё без толку. Ни тебе, ни мне не удалось к нему проникнуть… Я не знаю что делать, – растерянно проговорила она, – не знаю.

Брату очень хотелось ее успокоить, но он так же не представлял, что еще они могут сделать для спасения мальчика. Так они сидели, обнявшись, поддерживая друг друга, упершись взглядом в непробиваемую дверь. И вопреки всему упрямо не желая сдаваться, в унисон мысленно то ли требовали, то ли просили, то ли молились о помощи.

И, внезапно, словно в ответ на их молитвы дверь медленно открылась. Среди мертвой тишины этот скрежет, бьющий по нервам, оглушительным громом прокатился по подземелью, лопая, их ушные перепонки. На некоторое время они оглохли и потеряли ориентацию. Но еще хуже был смех – злой, язвительный, скрипучий, словно ржавая пила он безжалостно резал по живому.

Они сидели, вжавшись в противоположную от двери стену, интуитивно пытаясь отодвинуться как можно дальше от источника опасности. И именно там где сейчас концентрировалась опасность, находился маленький пленник.

Затем всё стихло, но  тишина была не менее зловещей. Оглушенные, дезориентированные они на некоторое время совершенно забыли о мальчике. Пока совсем рядом с ними не раздался его тихий голос, сопровождаемый долгим навязчивым эхом, напоминающим змеиное шипение, как будто за ним по пятам катился клубок разъярённых гадов.

Врождённая интуиция подсказывала, откуда исходит источник опасности, но ни ей, ни ему не хотелось в это верить. Мальчик держал их обоих за руки и уверенно шёл впереди, как будто точно знал, где находится выход. Они неотступно следовали за ним, странные звуки преследовали их со всех сторон. Воздух отдавал сыростью и затхлостью. Где-то совсем рядом плескалась вода, слышался то ли звон монет, то ли лязг цепей и вой пронзительный, надрывный, пробирающий до костей, вынуждая оглянуться.

Но интуиция ни разу их не подводила, вот и в этот раз внутренний голос подсказывал, что стоит только дать слабину, и нечисть, следующая за ними по пятам, разорвет их в клочья. Эпицентр этой зловещей черной энергии держал их за руки и вел за собой. И все равно вопреки всякой логике ведомые до последнего убеждали себя в обратном. Они шли сквозь темноту с широко раскрытыми глазами, ожидая увидеть спасительный свет в конце тоннеля, и ожидания их не обманули.

На горизонте забрезжило еле заметное крохотное светлое пятнышко. С каждым последующим шагом свет становился все объемнее и ярче и, наконец, взорвался ослепительным фейерверком, рассыпавшись на мириады разноцветных искорок. А потом все исчезло, и вокруг снова воцарилась непроглядная тьма.