Как мне повезло не стать богатым... Часть 2

 
Возвращаясь к тому далёкому лету, когда мы вновь приняли в свою команду Серёгу, сидевшему теперь на голодном пайке, но трезвому и стабильному- я вспоминаю, что то лето выдалось просто аномально жарким. Мы с Серёгой, в принципе, неплохо переносили жару, а вот моя супруга предпочитала оставаться дома. И, проработав таким образом вдвоём с грузчиком большую часть лета, я понял, что такого "состава" вполне достаточно, и жена может теперь заняться только домашними делами. Оставшись торговать с Серёгой, я почувствовал, как он понемногу раскрепощается; видимо, присутствие супруги, обладающей весьма строгим характером, несколько смущало его. Торговля на рынке, в особенности, таким не дешёвым товаром, как наша сантехника, оставляет довольно много свободного времени, и мы с Серёгой заполняли его разговорами, тем более, что тем у нас было предостаточно- ведь мы были детьми страны советов. Да и схожего между нами нашлось предостаточно. Как и Серёга, я воспитывался у бабушки (родители были приходящими); алкогольное прошлое также наличествовало у меня в полном объёме. Советская и зарубежная музыка тех времён, незабываемые любимые фильмы и актёры- всё это веером приятных воспоминаний наполняло наши беседы. Общение было тем более располагающим, что у нас с Серёгой нашлось много точек соприкосновения в гороскопах. Тельцы вообще всегда вызывали у меня уважение своей стабильностью, организованностью и практичностью; с другой стороны, это был очень чувственный знак Зодиака, всегда стремящийся к комфорту, в том числе, и для окружающих. И хотя личность Серёги явно претерпела, можно сказать, патологические изменения, все вышеперечисленные черты у него просматривались, и это весьма гармонизировало наши отношения, ведь знак Тельца занимал одно из ведущих мест и в моём гороскопе. Его Юпитер в знаке Водолея также хорошо "уживался" с главными планетами моей натальной карты, придавая личности Серёги анархичность, некоторую неуправляемость и свободолюбие. Я помню его замечание о неприятии таких вещей, как застеклённые балконы и лоджии. Он жил на предпоследнем, восьмом этаже,  и с его открытого балкона, с высоты птичьего полёта открывался чудесный вид на пригородные холмы, и лесополосы до самого горизонта- дом стоял практически на окраине города. Ранее я уже упоминал, что Серёга производил впечатление человека, ум которого был постоянно занят какими-то занимательными вещами. С течением времени я постепенно узнал, что входит в круг интересов нашего помощника, и эта информация оказалась весьма специфического свойства; тем не менее, я увидел в этом и что-то близкое для себя. В гороскопе Серёги Марс находился в созвездии Рака- это делало его покладистым и исполнительным, а также постоянно возвращало в прошлое- в великую страну СССР, где прошли его юность и молодость- лучшие годы жизни. Можно даже сказать больше- он жил прошлым, и создавалось впечатление, что перемены, произошедшие в окружающей действительности за последние десятилетия, его вообще не коснулись. Развал Союза, и все последующие стадии превращения  страны в капиталистическое государство совершенно очевидно не заслуживали внимания Серёги. Царящая вокруг мишура из астрономических банковских счетов, шикарных лимузинов и особняков, брэндовой эстетики, и тому подобное- для него была явно  пустым звуком (чем, по моему мнению, и является в действительности). Дома, на балконе, у Серёги лежали пачки старых пожелтевших советских газет, перетянутых верёвкой. И его любимым времяпровождением было просматривание этой пахнущей пылью прессы, лёжа на диване, с сигаретой в руке. Особенно интересовали Серёгу футбольные новости- Венера в Овне в натальной карте человека обычно одаряет своего обладателя духом соперничества, состязания. Досуг Серёги дополняли просмотр старого кино по телевизору, и прослушивание рэтро- музыки по приёмнику. Он был, как и многие из нас, родившихся в прошлом веке, рок- человеком, а его любимым исполнителем был Фрэдди Меркьюри, лидер- вокалист QUEENа. Хотя домашнее житьё- бытьё моего грузчика весьма осложнялось конфликтными отношениями с матерью- причин для этого, исходя из перипетий Серегиной судьбы, было предостаточно. Кроме того, его родительница родилась в год Тигра, а восточные мудрецы подчёркивали в своих учениях: Буйвол и Тигр под одной крышей- это беда. Плюс ко всему, мать Серёги была патологически дружна с зелёным змием. Часто, приходя утром на работу, Серёга с горькой иронией сообщал:
 - А моя вчера опять- "Шоу маст гоу он"- этим названием песни любимого QUEENа он обычно описывал прибытие мамаши в состоянии сильного подпития.
Тем не менее, выхода у Серёги не было. Бюджет их семьи составляли его заработок (не всегда регулярный), и её пенсия; мать занималась хозяйством,  оплачивала квартиру-  ко всему этому Серёга имел весьма посредственное отношение. Хотя иногда, под давлением и пытался приложить руки. Об одном таком забавном случае он однажды поведал мне. Здесь нужно заметить, что мой напарник был  весьма необычным человеком в  плане своей абсолютной неприспособленности к жизни. Общеизвестно- есть люди более склонные к физическому труду, и, допустим, к точным наукам-  их иногда называют "физиками"; и есть "лирики"- те, кто более тяготеют к умственной деятельности, и гуманитарным предметам. Серёга был особенным индивидуумом, не подходящим ни к одной из вышеуказанных категорий людей. К гуманитарным вещам он не был склонен (кроме, разве что,  кино и музыки), ну, а в плане какой- либо практической сноровки  о таких говорят: руки из одного места выросли. И вот однажды мать взяла Серёгу с собой на огород, где она посадила картошку- прополоть грядки. Но никакие объяснения о том, как держать тяпку, и что конкретно ею нужно  делать, до её нерадивого сына не доходили. В конце концов, наслушавшись издёвок и насмешек, Серёга зашвырнул лопату в лопухи, и со словами: "Да пошла ты на х...й со своей тряпкой!"- в гневе удалился с поля. Справедливости ради нужно заметить, что я и сам по жизни был порядочным разгильдяем, и таким же колчеруким в практических вещах, поэтому, после ухода с рынка моей педантичной супруги  на нашем участке воцарился дух здорового бардака. Например, упаковки, в которых приходили тумбочки, мы, как попало складывали подальше в угол, а когда наступал черёд отпускать товар, доставали первую попавшуюся, и начинали что-то подлаживать, подматывать; я при этом отдавал Серёге какие-то невнятные команды, а он, в свою очередь, с мотком скотча хаотически прыгал вокруг тумбочки, совершая при этом массу нелепых  и нескоординированных движений.  Со стороны, наверное, это выглядело довольно забавно.
Так потихоньку уходило лето, Серёга всё более осваивался в деле торговли унитазами, и отношения между нами, чем дальше, тем становились более свободными и раскрепощёнными. Серёга много и подробно рассказывал мне о своём прошлом и настоящем, и, в плане последнего пункта- о непростых отношениях с матерью. Мне очень запомнился эпизод  произошедший в то время, когда наступили первые октябрьские холода. Серёга, хорошо переносивший жару летом,  оказался (как и большинство Тельцов, по мнению астрологов) большим нелюбителем промозглой осенней погоды, и зимы вообще. Обычно активный в летние месяцы, в холода он становился слегка заторможенным, и вообще  чувствовал себя не в своей тарелке. Особенно тяжело давались Серёге утренние подъёмы на работу, тем более,  просыпаться приходилось в осенних сумерках. Но его мать, обладающая каким-то поистине маниакальным желанием выпихнуть сына пусть на любую,  но работу, зорко следила за тем,  чтобы он не вздумал расслабляться. И однажды,  поздней осенью, придя на рынок, Серёга  с нотками обиды  поведал мне об утреннем диалоге со своей родительницей. Проснувшись затемно, он с неохотой покинул тёплую постель, и сразу спросил у матери:
 - Что там за погода сегодня на улице?
 - Плюсовая температура,- кратко ответила мать, строго- упреждающими интонациями в голосе давая понять, что погода для работы вполне нормальная.
 - А сколько плюса?- Серёга хотел хоть какой- нибудь положительной информации, чтобы поднять своё ипохондрическое настроение.
 -Плюс два.
Серёга сразу представил себе промозглую  сырость за окном,  холодный ветер, и это подействовало на него самым угнетающим образом. Он слегка потёр занывшую в унисон настроению спину, и даже чуть застонал.
 - Ты чего?- насторожилась мать.
 - Да, спина что-то...
 - Ты смотри, больной  бл...дь!- тут же зычно отрезала мать.- А ну- ка, быстро собирайся на работу!
"Ведь даже не пожаловался, просто сказал,- с обидой прокомментировал мне этот эпизод Серёга,- и сразу такое..."
Тем не менее, эта брошенная матерью колючая, по- тигриному хлёсткая фраза, оказалась для нас с Серёгой настолько колоритной, что мгновенно стала бестселлером в наших  рыночных беседах, обычно насыщенных другими разнообразными, запомнившимися фразами из любимых советских фильмов. И стоило кому- нибудь из нас застонать, закашляться, или чихнуть, тут же следовало увесистое: "Ты смотри, больной..."
И хотя таких сцен и диалогов - колючих, а иногда просто скандальных, в их отношениях с матерью было более  чем достаточно, Серёга вполне отдавал себе отчёт в том, что без неё ему одному было просто не выжить. Чем дальше, тем больше понимал это и я, видя его абсолютную беспомощность в решении обычных житейских вопросов. Поэтому, когда однажды Серёга высказал опасение- что будет с ним после смерти матери, я сразу отреагировал полушутя- полусерьёзно: "Да не дай Бог! Прыгай тогда следом в могилу!"
Однако выстраивающийся далеко в небесах ход событий человеку изменить не дано, и случилось то, что должно было случиться: зайдя однажды утром на кухню, Серёга увидел свою мать  сидящей за столом, подперев голову рукой- она была мертва. Из того сумбурного отрезка времени мне запомнился эпизод: Серёга стоит на пороге нашей квартиры, огорошенный свалившимся горем- лохматый, небритый, и ещё более неадекватный, чем обычно; он пришёл за деньгами на похороны- то ли в долг, то ли за теми, что были заработаны, и отложены. Спустя время, выйдя на рынок после случившегося, Серёга много и подробно рассказывал мне о необычайно тягостной процедуре похорон. Машина ритуальной службы задерживалась, и ему пришлось утомительно долго стоять над гробом, под сочувствующими взглядами собравшейся толпы- совершенно не представляя, что ему нужно делать, и как вообще себя вести. Однако всё когда- нибудь заканчивается, и вот Серёга остался один в двухкомнатной квартире- со своим любимым котом, и ворохом свалившихся на него проблем. В этот момент в его жизни появилась мать подруги, а заодно и крестная Серёги- Галина. Когда-то это была одна дружная застольная компания,  куда входил и водитель автобуса, у которого Серёга работал кондуктором; его он называл "мой". И как- то, во время очередной шумной и весёлой посиделки, мать Серёги сотоварищи решили его покрестить, хотя он уже был взрослым мужчиной. Так у него появилась крёстная Галина, женщина, в то время лет пятидесяти, и крёстный, по Серёгиному "мой", а по имени- Владимир. После смерти матери Галина, принимавшая самое активное участие в её похоронах, тут же взяла Серёгу под свою опеку; в бытовых вопросах, можно сказать, она заменила ушедшую мать полностью. Выписка квитанций по квартплате, частично уборка, и даже, периодически- приготовление пищи- всё это перешло в её ведение. Вообще нужно сказать, что, потеряв родительницу, Серёга тут же приобрёл статус сироты в глазах сердобольных тётушек и бабушек из его дома. И раньше все видели его неадекватность и беспомощность,  и помогали, кто чем мог. Теперь же презенты в виде еды, одежды и прочего Серёга получал практически постоянно. Ну, а я в это время стал передавать часть заработанных Серёгой денег крёстной.
Тем временем, мы входили в зиму, в первую зиму, в которой мы решили работать без реализатора- настолько разительной была разница в продаваемости, когда торговал я сам, и когда мы прибегали к посторонней помощи. Любящий комфорт и тепло Серёга, слегка запаниковал от перспективы стоять зимой на морозе, однако я успокоил его тем фактом, что работать мы теперь будем не шесть дней в неделю, как летом, а по определённому графику, учитывая погодные условия- и сокращённым днём. Всё это было необходимо и мне самому, поскольку за годы, проведённые на рынке, я успел приобрести некоторые болячки, свойственные продавцам, и работать в летнем режиме уже не мог. А Серёга в качестве обмундирования получил тёплую фуфайку, которую, тем не менее, он не застёгивал даже в самые холодные дни. До самых заморозков наш грузчик ходил и без головного убора, а затем водружал на макушку серую вязаную шапку (явно гуманитарного происхождения), которую он не подворачивал, как обычно делают, а просто одевал на голову в форме пирамиды,  становясь похожим то ли на клоуна, то ли на казака. Главной зимней проблемой для Серёги были руки, начинающие мёрзнуть у него уже в октябре; тогда он надевал чёрные вязаные перчатки- большие, явно не его размера, а зимой дополнительно ещё и засовывал руки в карманы. В момент, когда нужно было что-то взять, он быстро пытался освободить руки, но перчатки застревали в карманах фуфайки, и движение приходилось делать два- три раза, что вызывало у нас обоих приступы веселья, так как в этот момент Серёга напоминал птицу, пытавшуюся взлететь, делая первые взмахи крыльями. Ещё одной зимней проблемой моего грузчика был постоянно соплививший нос, который он, как обычно, отсмаркивал куда попало, зажимая одну большую ноздрю пальцем в чёрной перчатке. В общем, наш помощник зимой представлял собой довольно жалкое зрелище, но держался стойко; только однажды, когда пришлось в выходной день выйти поработать при минус восьми, он пробурчал: "Ты что, из меня пингвина сделать хочешь?.."  Серёгина обувь в зиму оказалась парой разваливающихся сапог, с проволокой вместо замков. Пришлось переобуть его в мои старые, ещё последембельские чешские сапоги, которые неплохо сохранились. Между тем, Серёга был хорошим безотказным помощником во всех зимних проблемах. Не раз он выталкивал мою машину из сугробов, так как зимы тогда ещё были снежными. Особенно запомнился мне в этом плане один день начала марта,  когда мы в течении минут сорока выволакивали мой транспорт из гаража, заваленного обледеневшими сугробами.

    ВЕСНА ПО ИМЕНИ ОЛЯ.

 Однако длинная зима, со всеми её погодными катаклизмами подошла к концу, и мы с удовлетворением обнаружили, что, несмотря на всё сокращения в графике работы, наш бизнес не особо просел, в сравнении с теми зимами, когда мы пользовались услугами реализаторов. Наши отношения с Серёгой, прошедши через испытания холодом и слякотью, стали ещё более доверительными,  даже, можно сказать, где-то приятельскими. И однажды, уже весенним погожим днём Серёга довольно эмоционально поведал мне об одном весьма занятном происшествии. Семья его крёстной, Галины, состояла, как следовало из его рассказа, из дочери Ольги, её мужа Славы (оба периодически ездили на заработки в Москву) и шестилетнего внука. И дочь, и зять Галины были, между тем, большие любители застолья, и в день, описанный Серёгой, они пригласили в гости и его- отмечалось какое- то событие. Когда веселье за столом достигло определённого градуса, Оля вдруг предложила захмелевшему Серёге выйти в коридор покурить. Как рассказывал мой помощник, он тут же оказался во власти чар симпатичной брюнетки. Оле тогда было лет тридцать пять; невысокого роста, с красивой фигурой , карими глазами,  каким-то особым шармом, и подкупающей раскованностью она мгновенно околдовала уже нетрезвого гостя. Затем между ними состоялся удививший даже меня диалог следующего содержания.
 - Серёжа, а я тебе нравлюсь?- просто спросила Оля где-то на пятой затяжке.
Получив горячо утвердительный ответ, она вкрадчиво, тихим голосом, продолжала:
 - А ты бы не хотел положить мне руку на грудь?
Не помню, что ответил Серёга,  но следующий вопрос этого интимного диалога ошеломил моего приятеля:
 - А хочешь меня поцеловать?..
Не знаю до сих пор, насколько правдивым был рассказ Серёги- ведь о его способности к фантазированию я уже упоминал; не помню также, какое из предложений своей раскованной собеседницы он тогда смог реализовать. Но одно было точно- с этого рассказа в жизни Серёги началась многолетняя, полная страстей и страданий ода под названием "Оля". Спустя короткое время я уже знал об этой особе все подробности,  причём, весьма экзотические. Со слов Серёги выходило, что в Москве она не только работала, но и стояла на панели, а её муж Слава был сутенёром. Венцом этого повествования был и вовсе сногсшибательный факт- в числе её клиентов числился сам Валерий Леонтьев. Оля хорошо гармонировала с Серёгой в плане гороскопа; её загадочный Рак оказывал благоприятное влияние на его страстного Тельца, возбуждал сексуального лунного Скорпиона, и роднился с Марсом в знаке того же Рака. Что касалось Восточного гороскопа, то здесь Олина эротичная Змея также хорошо сочеталась с практичным Буйволом, имеющим отменные аппетиты во всём,  включая секс. В рассказах Серёги и раньше проскальзывали амурные приключения, но в совсем небольших количествах. Например, как-то он поведал, что, во времена своей работы в почтовом вагоне поезда, у него случился роман с одинокой москвичкой Анжелой, обладательницой большой трёхкомнатной квартиры- её родители (отец профессор) погибли в автокатастрофе. Но эта история была уж совсем фантастической, чтобы в неё можно было поверить. В развивающихся же событиях с Олей явно присутствовал элемент реальности, хотя, возможно,  что-то и приукрашивалось. Как- то с трудом верилось, чтобы женщина, имеющая такие внешние данные, и даже харизму, так легко шла на контакт с нашим резко пахнущим элементом, которого мы иногда с трудом заставляли вымыть голову. Но, как бы там ни было, а случилось так, что вскоре муж Оли укатил в Москву, а она задержалась. И это стало точкой отсчёта в новой фазе отношений между Серёгой и его пассией. Каждый день он приходил на работу на взводе, и со всё новыми подробностями происходящего. Вот Оля уже у него в гостях, и они вместе убираются в квартире. На следующий день Оля приносит кучу вкусной еды. Днём позже- первый поцелуй. Причём, все это происходило не без ведома, и при явном попустительстве Олиной мамы, и, по совместительству, крёстной Серёги, Галины. Затем последовал отъезд Оли в Москву,  и теперь все рассказы моего грузчика были наполнены только воспоминаниями об их встречах, и тоской по ней. Я видел, что Серёга по- настоящему влюбился, и, по- видимому , первый раз в жизни, так как никаких других воспоминаний такого рода, кроме явно фантастической московской  баллады с девушкой по имени Анжела, у него не было. Вместе с тем, начавшийся роман с Олей разбудил в нем доселе дремавшую (возможно, временно атрафированную алкоголизмом) тягу к женскому полу вообще,  так свойственную людям, имеющим в гороскопе знаки Тельца и Скорпиона; эти, по сути своей, две противоположности, сочетают в себе очень многие качества, делающие человека чувственным, сексуальным, полным самых ярких и сильных эмоций- как созидательно- положительных, так и негативных- страстных и разрушительных. На этом отрезке времени мы с Серёгой сблизились настолько, что могли поведать друг другу практически обо всём, происходящем с нами, и я, чем дальше, тем больше  удивлялся открывающимися в нём чертам сущности, которых раньше не замечал. Что интересно, отголоски этих струн его характера я тут же наблюдал и в себе самом. Иногда мы ездили на работу в общественном транспорте, и Серёга как-то в откровенном разговоре сказал мне, что, заходя в маршрутку,  он сразу беглым взглядом оценивает всех присутствующих в салоне дам. При этом его очень раздражали две вещи- наличие обручального кольца на пальце руки, а в летнее время- солнцезащитные очки. Представительниц прекрасного пола Серёга называл, используя блатной жаргон- чувиха, тёлочка, или вообще- баба, и последнее обстоятельство он комментировал примерно так: "Представляешь,  сидит в маршрутке чувиха,  классная такая блондиночка, лет двадцати пяти, фигура сногсшибательная- всё при ней. И вдруг снимает чёрные очки- блин, такая уродина!.."
Все особи женского пола,  торговавшие неподалёку от нас, также теперь были в поле внимания моего грузчика, и предавались весьма критическому обсуждению. Некоторые получали более менее сносную оценку своих внешних качеств, другие же попадали в опалу. Одну из предпринимательниц, молодую женщину скромной наружности, но, в то же время- нагловатую и вульгарную, он и вовсе окрестил "зелёной мухой". Исходя из Серёгиных замечаний и рассуждений по этому вопросу, создавалось впечатление, что некрасивые женщины вообще не имели права на существование в этой жизни. Всё это было довольно забавно слышать от человека, чей внешний вид и поведение попадали под категорию индивидуумов, в народе именуемых "хронью". Но,  как ни странно, я внутренне где-то осознавал, что Серёга
и м е е т  п р а в о 
выносить подобные суждения. Несмотря на его вонизм, часто грязную одежду и дурные манеры, в нём просматривалась довольно красивая сущность, однако, погребённая под годами, десятилетиями алкоголизма, и соответствующему этому состоянию образу жизни.
В связи с вышеизложенным, мне вспоминается один забавный эпизод. В супермаркете, напротив моего дома появилась очень красивая девушка- кассир. Поскольку я и сам большой поклонник и ценитель женской красоты, я сразу обратил на неё внимание. Красивая женщина вообще- это не редкость. Но внешность этой девушки просто завораживала; я даже не берусь описать её сейчас, спустя много лет, да и тогда вряд ли смог бы. Помню только её грациозность, естественность, какую-то неторопливую величавость; она сама, конечно, ощущала, какое впечатление производит на мужчин, которые, все до одного, немедленно попадали под магию её больших лучистых глаз- стоило им приблизиться к ней. Запомнился один, уже совсем немолодой тип, просто пожиравший её плотоядным взглядом, и рассыпавшийся в комплиментах. Было очевидно, позволь она- и он бы просто облизывал её с головы до пяток. Этот момент тогда вызвал у меня чувство отвращения к престарелому дамскому угоднику. Однако, зная, насколько мой рыночный Казанова падок до женской красоты, я предложил ему показать необычную кассиршу, и он с удовольствием согласился. После рынка мы заехали в супермаркет, я кое- что купил, и мы пошли к кассе. Серёгу, без покупок, я пропустил чуть вперёд, а сам стал расплачиваться, любуясь милыми чертами девушки в метре от меня, и исподволь наблюдая за своим спутником. Я видел, что он просто шокирован, и буквально поедает глазами открывшуюся ему красоту. На его словно окаменевшем лице выступили капли пота, а усы слегка подёргивались над нервно сжатыми губами. "Ну, как?"- спросил я его взглядом, едва заметно кивнув в сторону девушки. Серёга, с трудом оторвавшись от созерцания, метнул в меня какой-то жалостный, беспомощный взгляд, и тихо прошептал: "Зачем ты меня сюда привёл?.."  Ещё долго потом мы обсуждали необычайно красивую внешность девушки, и пришли к однозначному выводу: её место,  конечно, было не за кассой магазина, а где- нибудь на съёмочной площадке Голливуда,  или, по- крайней мере, в двухэтажном особняке с бассейном. Но для моего страстного помощника это был, конечно, недосягаемый объект, а вот попытку познакомиться в транспорте он однажды предпринял. Серёга тогда ездил на работу на троллейбусе, и приметил одну красивую девушку,   всегда ехавшую в то же время, что и он. Долго не решаясь, но последовав моему совету,Серёга всё же осмелился, и заговорил с незнакомкой. Он с сожалением рассказал мне об этом эпизоде по горячим следам, придя утром на работу. В ответ на прозвучавшие слова- прелюдии предстоящего знакомства,  девушка просто шарахнулась в сторону от потенциального ухажёра.
Спустя какое-то время Серёгина пассия, Оля вернулась из Москвы,  ведь у неё здесь оставался сын, на попечительстве у мамы, которого мой охочий до едких определений грузчик почему- то  называл змеёнышем. Начался новый этап отношений новоиспечённых любовников. Как сводку с фронтов, я каждое утро выслушивал всегда эмоциональный доклад Серёги о развивающихся событиях; затем, в течении дня мы ещё раз с пристрастием разбирали наиболее значимые моменты. Наконец, эта история подошла к точке своей кульминации, и однажды утром взволнованный Серёга, смачно  сдабривая свою речь матерными словами- связками, поведал мне о первом сексуальном контакте с женщиной своей мечты. Помню, что это был красочный рассказ,  с массой интимных подробностей. У меня, чем дальше, тем больше  стало появляться ощущение каких-то сюрреалистических вещей в Серёгиных повествованиях об этих сексуальных утехах, часто напоминающих просто оргии. И однажды, чтобы развеять сомнения, я неожиданно задал моему Казанове уточняющий контрольный ворос- по- моему, это касалось способа предохранения от нежелательных последствий интимных встреч в виде беременности. Серёга тут же потерялся, и явно не знал, что ответить. Такая реакция дала мне повод предположить: все его текущие сексуальные приключения- просто плод богатой фантазии; и вообще, создавалось впечатление, что он никогда не знал близости с женщиной. А чуть позже в Серёгиных рассказах стали появляться подробности, объясняющие с достаточной долей вероятия такие активные Олины действия в отношении моего помощника. Всё чаще речь в их разговорах (в перерывах между сексуальными сценами,  разумеется) стала заходить о каком- то странном фантасмагорическом проекте. Речь шла о слиянии их семей в одну, живущую в большом, красивом доме. Квартиры, в которых сейчас жили страстные любовники, в этом случае должны быть проданы (по- крайней мере, насколько я помню, Серёгина точно попадала в категорию продаваемых). Понемногу лично мне становились понятны и чрезмерная забота крёстной Галины, и такие,  неожиданно вспыхнувшие чувства её дочери к владельцу двухкомнатной квартиры, оставшемуся в одиночестве. А вот Серёге, ослеплённому любовью к знойной брюнетке, явная подоплёка происходящего была совсем не ясна. Хотя, по прошествии времени произошло событие, слегка отрезвившее и его. Когда Серёга предпринял попытку вступить в наследование квартиры, понадобились какие-то документы о его биологическом отце, жившем непонятно где. Учитывая Серёгину неадекватность, и, вообще-  полное отвращение к каким- либо  госучреждениям с их извечной волокитой, не было ничего удивительного в том, что на этом все его благие намерения стать узаконенным владельцем квартиры и закончились. Возможно, с этого момента в его отношениях  как с Олей, так и с её матерью- крёстной Галиной началась чёрно- белая полоса, которая характеризовалась постоянной сменой благоприятных периодов, и  всяческих скандальных ситуаций, по многочисленным поводам; но все они были так, или иначе связаны с Серёгиным романом. В это сумбурное время стали проявляться довольно сложные и неуживчивые знаки в гороскопе моего помощника- Венера в Овне и Луна в Скорпионе.  Человек с такими планетами в натальной карте вообще может обладать такими чертами характера, как крайняя мнительность, эгоизм, ревность, мстительность, агрессивность; все эти качества стали заметны в характере Серёги, порой затмевая довлевшие ранее покладитость Рака и комфорт Тельца. Вообще, нужно отметить, что такая пара достаточно сильных зодиакальных знаков в гороскопе человека (особенно, родившегося в год Буйвола),
как Телец и Овен, делают их обладателя очень мощным, выносливым, и эти качества я впоследствии часто наблюдал у моего грузчика. Вдогонку всем этим  астрологическим выкладкам можно добавить, что крёстная Серёги, Галина, по злой иронии судьбы, родилась в год Тигра, как и его мать, только двенадцатью годами позже. И я видел, как постепенно накаляются отношения  между двумя этими людьми, родившимися в годы Буйвола и Тигра- абсолютно не уживающихся, и не выносящих друг друга, по мнению восточных астрологов.
Что касается работы, то в этом плане к Серёге почти  не было претензий. Скованный жёстким режимом безденежья, он вёл практически трезвый образ жизни. Исключение в тот период времени составил только один случай, произошедший поздней осенью. В тот день у человека, которого Серёга называл "мой" (то есть, водителя автобуса и, по совместительству- крёстного) был день рождения. Серёга оказался в числе приглашённых. Мне эта затея сразу не понравилась, потому что я хорошо помнил его рассказы о совместных попойках с этим Володей, и опасался, как бы этот праздник не стал "точкой возврата" моего грузчика в алкогольные будни. Как сейчас, у меня стоит перед глазами момент прощания с Серёгой в тот день. Он был в приподнятом настроении; одетый в подаренную Олей, где-то добытую короткую кожаную куртку, чистый, выбритый, мой помощник выглядел очень прилично. Я честно высказал ему свои опасения, на что он ответил: "Да ты что, Игорь, ничего не думай- всё будет в порядке". По глазам Серёги я видел, что он и сам в это искренне верил.
... Телефонный звонок, раздавшийся в тот вечер в нашей квартире, встревожил и меня, и жену. Было уже начало одиннадцатого, и мы сразу забеспокоились, не случилось ли чего с моей мамой: её уже одолевали старческие болезни, и мы подолгу беседовали с ней именно по городскому телефону. Однако женский голос в трубке был незнакомым, и довольно интеллигентным:
 - Вас беспокоят из неврологическиого отделения третьей городской больницы. У нас находится  ваш работник, Ткачёв Сергей Александрович, и он говорит, что вы можете его забрать.
На вопрос, как Сергей Александрович оказался в указанном отделении, доктор терпеливо объяснила мне, что его подобрал наряд полиции, в одном из районов города, практически в бесчуственном  состоянии, и без верхней одежды. Здесь нужно сделать пояснение. В то время такие гуманитарные заведения, как вытрезвители, были упразднены, и подобранных на улице, и на земле алкашей доставляли в неврологические отделения дежурных больниц. Там они отсыпались, а наутро получали расчёт за услуги- список совсем не дёшевых препаратов, которые они обязаны были выкупить в прибольничной аптеке, и отдать "лечащему врачу", в обмен на свою одежду и свободу. Не знаю, что тогда двигало нами, но, ни минуты не раздумывая, мы сели на машину, и помчались по сонным улицам почти в другой конец города. Там нам предстояло увидеть "явление Христа народу"- из приоткрывшейся двери больничной палаты выглянул наш опальный грузчик; из одежды на нём была только белая простыня. Я живо вспомнил Васисуалия Лоханкина из "Золотого теленка", когда он  в таком же "одеянии" явился к изменщице- жене, и инженеру Птибурдукову после пожара в Вороньей слободке. Но самым занятным было выражение лица нашего коллеги под взъерошенными волосами; как и всегда в таких случаях, оно оставалось совершенно бесстрастным- словно он не стоял голый на полу больничной палаты, а вышел к нам из рабочего кабинета, оставив за дверью некий интеллектуальный труд. Тут же состоялся небольшой разговор с приветливой женщиной- доктором, напоминающий беседу в каком- нибудь сервисном центре, где в итоге вы оплачиваете совсем недешёвые услуги. Врач ещё раз объяснила нам, как наш рабочий оказался в их отделении, и вручила рецепт с энным количеством препаратов, общей стоимостью около пятисот гривен
(забегая наперёд, скажу, что эта сумма была безжалостно внесена в графу штрафов Сергея Александровича). Мы отнесли купленные лекарства чуткому доктору, и на прощание она выразила удивление нашими действиями; таких заботливых работодателей ей ещё встречать не приходилось. По дороге домой излечившийся пациент рассказал нам о своих приключениях, которые сводились к перечислению умопомрачительного количества выпитого в первой части повествования, и с коротким эпилогом в конце,   когда он отключился в одном из районов города, абсолютно не понимая, как вообще мог туда попасть. Очнулся наш помощник уже в больничной палате. Красивая кожаная куртка не пережила этого вечера, оказавшись трофеем в чьих-то руках. Мы отвезли Серёгу к подъезду его дома, где я впервые увидел Олю, о которой так много слышал. Она вышла встретить незадачливого гостя, и в полумраке я успел немного рассмотреть её. Оля была встревожена происшедшим, и показалась мне мягким и добрым человеком.
Однако, несмотря на поодолжающийся роман с этой особой, отношения между ней, и моим помощником с течением времени становились всё более сложными. Ситуация ещё осложнялась Серёгиной мнительностью; теперь он постоянно терзался смутными сомнениями, были ли чувства его пассии искренними, или имел место трезвый меркантильный расчёт, с целью завладения его квартирой. Поскольку люди, рождённые в год Буйвола, очень общительные (особенно, если в гороскопе есть ещё и знак Водолея), то вскоре весь наш торговый ряд был в курсе Серёгиного романа, и всех его перипетий. Некоторые подтрунивали над ним, но он не особо реагировал на это, поглощённый своими переживаниями.
Так прошла зима. Мы торговали в щадящем режиме, три- четыре раза в неделю, а то и реже (мешали погодные условия и мои простуды), и это, конечно  сказывалось на Серёгином финансовом состоянии. Но крёстная Галина периодически снабжала его какой- нибудь пищей, да и Оля, в перерывах между поездками на работу в Москву, тоже была достаточно щедра в этом плане. Однажды она принесла изголодавшемуся партнёру целую кастрюлю котлет; Серёга даже сосчитал их- по- моему, количество составляло едва ли не тридцать штук- и потом ещё долго вспоминал об этом случае. Однако, несмотря на всю эту благотворительность,  отношения Серёги со своими попечителями продолжали ухудшаться. Раздираемый противоречиями относительно Оли, Серёга всегда бурно реагировал на любые события,  которые якобы подтверждали его опасения: или Оля уехала, не попрощавшись, либо пообещала, и не пришла- и тому подобное. Каким-то образом в эту сумятицу своих амурных перипетий он умудрялся вплетать и крёстную, весьма эмоционально реагирующую на любую негативную информацию (здесь налицо был конфликт между людьми, родившимися в год Буйвола и Тигра, как я уже упоминал ранее). Ворох этих скандальных инцидентов нарастал со скоростью снежного кома, и  к весне следующего года привёл к практически полному разрыву отношений между Серёгой и крёстной, и, частичному- с любимой Олей. Вслед за этим обнаружилась полная неадекватность нашего грузчика во всех хозяйских делах: он был не в состоянии ни закупить продукты, ни оплатить в сбербанке коммунальные услуги,  по которым к тому времени уже образовалась серьёзная задолженность. Всем этим занималась крёстная. Видя беспомощность оставшегося без поддержки Серёги, я предложил ему помощь, и он с радостью согласился. Теперь мы вместе с ним заезжали после работы в супермаркет, где мой подопечный, с моей помощью закупал себе провизию, всегда по принципу- подешевле и побольше. Также я делал выписку по коммунальным услугам, и оплачивал их в сберкассе вместе со своими. Таким образом, я вёл полный учёт заработанным Серёгой деньгам, записывая в тетрадь все его доходы- расходы. В связи с этим, однажды, в разговоре по теме, он просто сказал мне, никак не интонируя: "Таких людей, как ты не бывает"- эта фраза навсегда осталась в копилке моих воспоминаний. Теперь, когда Серёга полностью перешёл под мою опеку, наши отношения стали ещё ближе. Летом, к полудню жаркого дня, рынок обычно пустел, и времени для разговоров у нас с Серёгой было предостаточно. Поскольку в моём характере присутствует весьма выраженная ностальгическая составляющая, то беседы- воспоминания занимали бОльшую часть наших дискуссий, тем более, что мой помощник, как я уже упоминал, вообще жил  прошлым, никак не реагируя на стремительно меняющий свой хищный облик капиталистический мир. В наших разговорах мы часто путешествовали по ещё советским улицам и переулкам нашего города; нам доставляло несомненное удовольствие с трудом вспоминать, какой магазин находился на месте теперешнего кафе, как полвека назад проходила трамвайная линия там, где сегодня раскинулась площадь, и многое другое, как правило, связанное с нашими юностью и молодостью. Особенно колоритными были воспоминания, отсылающие нас в алкогольное прошлое, а именно- в события далёкого 1985 года, когда за бутылкой вина приходилось колесить по всему городу; магазины, где продавали спиртное во времена маразматической горбачёвской борьбы за трезвый образ жизни, мы вспоминали с особой теплотой, как и воскресные многочасовые очереди за пивом. Серёга любил рассказывать, какой заботой и участием в поголовно пьющем СССР окружали труженника, прибывшего на работу с сильнейшего похмелья. Как внимательно выслушивали его отчёты о вчерашних приключениях, о неимоверном количестве выпитого; каждый, как мог, старался помочь страждущему- кто опохмелкой, кто мелочью- на пиво. Неоднократно мой грузчик вспоминал конец рабочего дня в автобусном парке перед каким-  либо праздником (одно время ему пришлось там слесарить). В эти моменты через колокола- динамики включали музыку, и народ весело поговаривал: "Бросай  ребята! Уже и музыка заиграла- какая тут работа!" Вообще в отношении спиртного у Серёги была очень расхожая установка: если уж пить, так пить, а иначе не надо и начинать. То, что такие установки часто доводят до наркологического диспансера, в учёт, конечно, не принималось. Отдельный большой пласт воспоминаний занимал у нас с Серёгой советский кинематограф. Периодически мы вызывали в памяти имена любимых актёров того времени- как живых, так и уже ушедших; запомнившиеся киноленты мы разбирали по эпизодам и крылатым фразам- некоторые из них занимали прочное место в нашем повседневном общении. Самым знаковым в этом отношении был одинаково любимый нами обоими Говорухинский бестселлер "Место встречи изменить нельзя", с Высоцким в главной роли- личность Владимира Семёновича, как и его песни пользовались у нас беспрецендентным уважением. А самые колоритные выражения из картины то и дело всплывали в наших рабочих буднях. "А тебя, мусор, никто и не спрашивает!"- вдруг отвечал я Серёге на какое- нибудь его замечание, допустим, по обстановке в складе. "А ты этот плакатик внимательно изучал?"- вторил мне Серёга, тыкая пальцем в новые прайсы по сантехнике. "Не, фраерок- полный!", "А не стала бы Аня на Петровке колоться?", "Уж лучше в клифту лагерном, на лесосеке, чем в костюмчике- у Фокса на пере"- эти, и другие незабываемые фразы то и дело появлялись в нашем повседневном общении. В памяти всплывает эпизод, когда в конце холодного зимнего дня я зашёл в кафе- "оттаять" за чашкой горячего чая, перед дорогой домой. Через пять минут туда же шумно ввалился Серёга- в фуфайке нараспашку, в своей клоунской шапке на макушке, из под которой во все стороны торчали непослушные вихры; старые, потрёпанные чёрные
 перчатки огромного размера телепались на его худых ладонях- то и дело он подносил их к большим ноздрям, чтобы подтереть замёрзший текущий нос. Метрах в десяти позади меня, у стены стоял старый рояль, выполняющий в условиях рыночного кафе скорее декоративную функцию. Серёга быстро оценил ситуацию, и, тыкая огромным перчаточным пальцем в рояль, приказал мне, с интонациями бандита Горбатого- Джигарханяна, посылающего Шарапова на музыкальную проверку: "А ну- ка, иди туда!.." Вообще, всё увиденное, и читаемое нами в то время тут же активно обсуждалось. Однажды Серёга на любимом нами канале "Ностальгия" услышал в сюжете "Ностальгический календарь" о дне рождения Йосифа Бродского. Голос за кадром иронично окрестил поэта "гениальным тунеядцем", припомнив историю из далёких семидесятых, когда будущего Нобелевского лауреата и в самом деле осудили по этой статье. Тогда же я где-то прочёл о "завещании Бродского", которое он оставил потомкам; причём, вскрыть его разрешалось только через пятьдесят лет после смерти поэта. Мы с Серёгой быстро подсчитали, что это будет 2046 год, и приняли решение обязательно дожить до этого дня, и узнать, что же такого особенного завещал гений своим последователям. В другой раз, в какой-то газетёнке я вычитал об одном экзотическом месте на берегу океана. Температура воды и воздуха там круглый год составляла двадцать три градуса. Серёга буквально пришёл в восторг от таких комфортных условий существования, и, наверное, с месяц охал, и цокал языком, представляя эту далёкую, недосягаемую райскую действительность. Но каждодневная реальность моего грузчика была куда менее комфортной. Оставшись без подпитки со стороны крёстной, Серёга выживал на оговорённом нами минимуме, активно используя различные "левые" поступления, в виде продуктовой поддержки со стороны добрых тётушек и бабушек- соседей по дому. Летом этот источник пополнялся трофейными свежими фруктами из огорода частного дома, где находился наш небольшой склад. Здесь Серёга соревновался с прыткими хозяевами, стараясь незаметно, с утра собрать "урожай". И в течении лета- осени через его руки проходил весь ассортимент фруктов с деревьев, растущих на заднем дворе, начиная от июньских вишен, и заканчивая сентябрьскими сливами. Жёсткой экономии подвергались буквально все стороны Серёгиного бытия. Стирался он, как мог, сам, используя для стирки и купания хозяйственное мыло, а лезвия в его станке для бритья выхаживали просто нереальные сроки. В те дни, когда я не брал машину, Серёга пытался экономить и на транспорте. Самым дешёвым транспортом тогда был трамвай, хотя состояние вагонов к тому времени оставляло желать лучшего; пассажирам приходилось буквально трястись на жёстких сидениях, примерно со скоростью велосипедиста. Зато проезд оплачивался талоном, который у Серёги был, как правило, один на несколько поездок, пока не превращался в жалкий лоскуток, перекомпостированный с десяток раз. Но самым одиозным средством доставки себя самого на рабочее место у моего грузчика были его ноги. От дома Серёги до рынка было около десяти километров, и одно время он пытался свести затраты на транспорт вообще к нулю, и ходить на работу пешком. По крайней мере, утром, со свежими силами, и по холодку. Вспоминаю, как однажды, из окна маршрутки я увидел моего помощника примерно в пяти километрах от рынка; со стоическим выражением лица, маленький и худой он напоминал марафонца на дистанции. Однако экономия от такого способа передвижения оказалась весьма сомнительной, поскольку при таком раскладе кратно увеличивался износ обуви,  которую покупать было не за что.
Со стороны вся эта картина со столь жестокой экономией могла показаться довольно дикой, но только тому, кто не видел моего грузчика во времена его запоев, когда он терял человеческий облик, и просто превращался в тупое, ничего не соображающее животное. Но, находясь в "чёрном теле", он сразу получал ряд преимуществ. Все заработанные им деньги я тщательно распределял по необходимости- на еду, оплату коммунальных услуг, и тому подобное. В противном случае всё это было бы пропито. А так на счету Серёги ещё и накапливалась определённая сумма. И когда мы к концу лета собрались в отпуск, я стал думать, как теперь с ней поступить. Я понимал- сколько бы я не оставил "отпускных" денег, всё это будет спущено за короткое время. В итоге, прикинув все варианты, я решил просто отдать ему всю сумму- столько Серёга сразу не пропьёт, и, по- крайней мере,  не будет голодать. В конце концов, он заработал деньги своим трудом,  и пусть потратит, как считает нужным. В назначенный день утром Серёга пришёл за "отпускными". Выйдя из подъезда, и, увидев его лицо, я почувствовал- он не верит, что я отдам ему все деньги. Но когда я вручил "отпускнику" увесистый кулёк с купюрами, и листком- отчётам по всем затратам, я ощутил, как царившее напряжение спало. Нужно было видеть лицо человека, несколько месяцев не державшего в руках больше десяти гривен, и вдруг получившего в своё распоряжение почти тысячу- а сумма оказалась именно такой. Мне было очень интересно проследить за дальнейшими действиями моего грузчика, тем более я видел- он сейчас просто забыл о моём существовании, поглощённый вновь открывшимися перспективами. Я видел, как он, быстро пройдя двор моего дома до конца, вдруг остановился, оглядываясь по сторонам. Прямо по курсу, в соседнем доме была самогонная точка, справа- супермаркет, заваленный едой и алкоголем, и всё это сейчас было доступным в любых количествах. После секундного раздумья Серёга резко повернулся, и пошёл в сторону магазина. Наверняка полученных денег отпускнику хватило на весь срок, потому что, когда закончился наш отпуск, я ещё недели две не мог вытащить Серёгу на работу, выслушивая полупьяные рассказы о больном зубе, болях в пояснице, и тому подобное.

ПЕРВАЯ ЗАПИСЬ. ЕВРОМАЙДАН

 Для меня самого то лето ознаменовалось знаковым событием  в моей музыкальной одиссее. Все эти годы я продолжал писать песни, и параллельно пытался, как и раньше, найти себе хотя бы одного напарника- инструменталиста: сделать что- либо законченное самому было очень трудно. Так, с помощью Володи, моего, можно сказать- гуру (с ним мы иногда встречались на рынке) я вышел на одного парня по имени Дима. Он был лидером одной из местных музыкальных групп. Дима согласился мне помочь, и мне удалось с его помощью сделать обработку одной из моих песен, и даже записать её в домашней студии у Диминого знакомого, занимавшегося звукозаписью. Но действительная ценность этой встречи оказалась в другом. Вскоре группа Димы начала запись нового альбома своих песен уже в другом месте, на более высоком, можно сказать, профессиональном уровне. Это была тоже домашняя студия, которую организовали двое известных музыкантов- гитаристов из нашего города- братья- близнецы Алмазовы. Эти ребята были слепы от рождения, но, как музыканты, очень талантливы: видимо, природа,  отобрав у них зрение, сполна наградила другой способностью- творить, и исполнять прекрасные песни. Особенность студии звукозаписи у Виталия и Лёши была в том, что они имели возможность наложить на запись любые музыкальные инструменты,  с помощью имеющейся у них соответствующей аппаратуры. Это был идеально подходящий для меня вариант, и, спустя время, я уже сидел в квартире Алмазовых с кассетным магнитофоном, показывая первую песню, которую я хотел сделать с полной музыкальной обработкой- гитарами, барабанами, и тому подобное. Песня понравилась ребятам, тем более, что они помнили наше с Сашей- гитаристом выступление на конкурсе авторской песни много лет назад (они и сами тогда были участниками). Я, под диктофон рассказал, какие инструменты, и в каких местах песни я хотел бы слышать, другие нюансы, и мы договорились созвониться по цене услуг. Я не был настроен на какие- либо большие цифры в этом плане, но та сумма, которую мне огласили братья спустя время, меня слегка шокировала. Но, так как выбора  у меня не было, пришлось согласиться, и предпринять ряд действий в своём бизнесе, чтобы выкроить нужное количество денег. Зато к концу года братья вручили мне диск  с записанной песней, где мне аккомпанировал полный ансамбль, а звучание практически не отличалось от звучания на многочисленных дисках моей домашней фонотеки, с записями отечественных и музыкальных групп.
"Ну, и что теперь?.."- растерянно спросил я у братьев, ошарашенный услышанным.
"Как что?- ответили музыканты.-
Концерты, гастроли- с этим  можно хоть куда!"
Но я осознавал- сказанное ребятами относилось лишь к уровню песни- её смысловому содержанию, исполнению, аранжировкам. У меня не было реального состава, чтобы где-то показать эту вещь, и ещё много чего не было, но самое главное- я не собирался двигаться в направлении что-то продвигать, раскручивать. Мне вообще чуждо такое понятие, как публичность, и всё, что с этим связано. Моей целью было донести своё творчество людям, способным его адекватно воспринять, донести, по- возможности, в достойном качестве. И это уже осуществилось- я разместил записанную песню на свою страницу стихов в интернете, и приступил к следующей записи. По иронии судьбы, моя первая песня, появившаяся в сети в 2012 году, называлась "Война", https://vk.com/doverennoe_lico
 Дела на рынке двигались, тем временем, своим чередом. Отзимовав, мы вступили в следующий год, и, двигаясь дальше, понемногу приблизились к событию, разделившему жизни тысяч людей на "до", и "после". Имя этому повороту в истории страны, да и всего мира было "Евромайдан". Я хорошо помню, как в декабре 2013 года, я выгружал в гараж прибывший с Западной Украины MAN, и грузчики со смехом обсуждали это малопонятное слово. Могли ли они предположить тогда, что для некоторых из них оно окажется роковым? Нет, тогда это казалось очередной политической рекламой, за которой, как правило, не было ничего,  существенно изменяющего нашу жизнь. Я не буду описывать здесь события, последовавшие вслед за Евромайданом, всем они хорошо известны. Скажу только, что в результате противостояния двух сторон, мы оказались новой республикой, избравшей свой собственный путь, для одной стороны, и сепаратистами, восставшими против целостности своего государства- для другой.
Рынок бурно реагировал на стремительно развивающиеся события, новостей и тем для обсуждения было хоть отбавляй. В соседней области (теперь уже республике) уже вовсю стреляли, но у нас пока было относительное затишье. Помню какую-то нетерпеливость и удивление Серёги, который часто спрашивал: "Ну, почему у нас не стреляют?" Однако, вскоре противостояние достигло границ нашей области, а чуть позже город стал подвергаться регулярном обстрелу. Тем не менее, на рынке никто не покидал рабочих мест, всё ещё не воспринимая происходящее всерьёз. Помню, как стоящий напротив продавец хладнокровно констатировал, реагируя на пролетевший, и разорвавшийся где-то  снаряд: "Так, прилёт есть, сейчас будет ответ". И действительно, через пару минут уханье пушки слышалось уже с другой стороны. Но по прошествии недели всем стало уже не до смеха. В городе появилось много разрушений и жертв, а так ждавшему обстрелов нетерпеливому Серёге, как будто в наказание, прилетевшая мина попала, и разорвалась в шахте лифта, всего этажом выше его квартиры. Придя на работу на следующий день, мой помощник был в центре внимания всего ряда, с присущей ему эмоциональностью рассказывая о страшном грохоте, от которого его кот подпрыгнул чуть не до потолка. Происходящее в городе регулярно показывали по местному телевидению, и я до сих пор помню эти страшные кадры с людьми, у которых оторвало руку, или ногу, валяющиеся на тротуарах трупы... Вскоре выходить из дома стало просто опасно, я ездил на рынок с перевязочным жгутом в сумке. В  середине июля мы торговали последний день, под почти непрекращающийся грохот кононады. Я запомнил момент,  когда уже к почти закрытому модулю торопливо подошли молодые люди (очевидно, семейная пара), и попросили продать им тумбочку с раковиной, причём, с большой скидкой. "Всё равно ведь стреляют - аргументировали они свою просьбу.- Уступите,  пожалуйста". Причина для торга была весьма необычная, но какая-то доля истины в этом была. И, отдавая должное тому факту, что люди вообще решили в такой ситуации совершить покупку, я сделал требуемую скидку, и в совсем недалёком будущем деньги от этой последней продажи нам очень пригодились.
Тем временем, началась эвакуация людей из города в соседнюю область России, и я посоветовал Серёге ехать туда, хотя он воспринял это предложение совсем без радости. Ситуация продолжала ухудшаться с каждым днем, и, в результате, спустя неделю- две город оказался практически в изоляции- без электричества, воды, мобильной связи, под регулярными обстрелами артиллерии. Навсегда запомнились многочасовые очереди за питьевой водой из единственной в округе колонки- под грохот разрывающихся где-то совсем недалеко мин. Тем не менее, мы с женой как-то приспособились ко всему этому ужасу, и мысли куда-то уезжать не было. Ситуация, однако, вскоре разрешилась неожиданным приездом сына, который уехал с женой и годовалой внучкой в Крым ещё до активной фазы противостояния. Он поставил довольно жёсткие условия, не оставляющие нам выбора, и мы стали собирать чемоданы. Через два дня мы уже были в мирном Крыму, наслаждаясь тёплым августовским морем, и всеми благами цивилизации.
Наша эвакуация затянулась на  семьдесят дней, наполненных в последние недели тоской по дому. Мы регулярно смотрели новости по местному телевидению, чтобы иметь хоть какое-то представление о происходящем в родном городе. А я очень часто вспоминал моего Серёгу, представляя  как ему приходится выживать в создавшихся условиях. И вот пришло время, когда из поступающей скудной информации стало понятно, что обстановка в наших краях понемногу налаживается. Не долго  думая,  мы выехали на родину, где нас встретил полупустой город, жизнь в котором только- только начала восстанавливаться. Состояние нашего родного рынка тоже оставляло желать лучшего, он подвёргся обстрелу, и некоторые модули и строения были сожжены и разрушены. С поставками товара обстановка также осложнилась. Заводы, откуда в наш город поступала санитарная керамика, теперь оказались практически в другом государстве, для которого мы сейчас были отделившимися сепаратистами. Следовательно, о поставках оттуда можно было забыть, как и о нашем западноукраинском партнёре. Фирмы- посредники, где мы отоваривались, также остались не у дел. В создавшейся ситуации у меня стала вырисовываться уже давно зреющая идея перейти на другую группу товара, менее хлопотную, и, главное- не требующую услуг грузчика, так как это всегда было для меня слабым звеном. И, выйдя после длительного перерыва на рынок, я начал понемногу распродавать оставшиеся унитазы, с целью закупать уже что-то другое. Но ни тут- то было. Несмотря на малочисленность городского населения, люди приходили на то место, где в течении двадцати лет продавались унитазы, и требовали именно их; на удивление, спрос был достаточно большим, так как в магазинах эта группа товара практически отсутствовала. Не оставалось ничего другого, как попытаться удовлетворить настойчивых покупателей. Вспомнив начало своей унитазной деятельности, я сел на свою верную "шестёрку", и начал скурпулезно объезжать базы, малоизвестные магазинчики, подбирая остатки ставшего дефицитным товара. Мои усилия не оказались напрасными, и я сумел организовать торговлю на своём месте, которая очень напоминала ситуацию середины девяностых, когда мы впервые привезли в город цветную сантехнику- товар разбирали сразу, и не торгуясь, потому что взять его больше было негде.
Естественно, что я начал этот новый этап своей рыночной эпопеи с неизменным Серёгой, который ещё долго рассказывал мне о своих мытарствах во время  фактической оккупации. Вопреки моим ожиданиям, он не остался в одиночестве, и без поддержки. В экстремальных условиях были быстро восстановлены нормальные отношения с крёстной Галиной, и даже были намерения отправить его в Москву с Олей. Но последнего не случилось, и Серёга стал частью оставшегося в городе- призраке (такое определение звучало тогда по телевидению) населения, которое в условиях выживания максимально консолидировалось; каждый помогал другому, как мог, и Серёга вполне сносно пережил тяжёлое время. Теперь в наших длинных рыночных беседах с Серёгой появилась и ещё одна злободневная тема- война (так все вокруг называли происшедшие, и продолжающие происходить события), и перспективы на ближайшее будущее. Хотя и о далёком прошлом мы не забывали, и частенько вспоминали наши молодые пьяные годы. Остался в памяти эпизод, когда Серёга рассказывал о смерти великого Леонида Ильича, годы правления которого несомненно оказались лучшими в истории советского государства и его народа. Мой грузчик признался, что, когда умер Брежнев, он просто плакал, как ребёнок. Часто темой наших бесед становились какие-то философские вещи. Однажды я выразил сожаление о, похоже,  бесцельно прожитых годах, основным времяпровождением которых было обыкновенное пьянство. Серёга тут же рьяно кинулся на защиту нашего алкогольного бытия:
 - Ну, а если не бухло, то тогда что?- резонно вопрошал он.
Признаться, я не нашёлся, что ему ответить.
В другой раз на меня нашло вдохновение, и я долго рассказывал о различных эзотерических течениях, естественно, стараясь как- то адаптировать их под невысокий уровень осведомлённости моего собеседника. Тем не менее, Серёга внимательно слушал меня (ведь Тельцы- знак философов), а, когда я сделал паузу, неожиданно заявил:
- И что это они, бл...дь,  все такие умные- теории всякие изобретают... А я что, хуже них, и ничего не могу сказать об этой жизни?- дух соперничества всё же явно присутствовал в характере моего собеседника.
 - Ну, так скажи,- просто предложил я.
 - Сейчас попробую,- с готовностью согласился новоиспечённый философ, и тут же погрузился в раздумье. Но,  спустя минуту, он озадаченно почесал в затылке, и, смачно выругавшсь, сказал:
 - Ну, ничего не приходит в голову...

    ВЕСЁЛОЕ И ЗАБАВНОЕ.
    САША- УСТАНОВЩИК

С Серёгой было связано ещё много забавных ситуаций, которые вполне могли бы стать целой главой комедийной повести.
Однажды к нам, прямо в модуль
ввалился пожилой грузный дядечка, тяжело опираясь на трость. Его мучила одышка, и он с облегчением уселся на предложенный мной стул. Быстро выбрав унитаз, наш гость рассчитался, и сказал Серёге, расчехлявшему тележку:
 - Ну, вези его в машину- там,  за воротами, направо белая "Нива" стоит, кидай прямо в салон.
 - А номер машины какой?- решил уточнить мой помощник.
 - А хер её знает, какой у неё номер, вези- она там одна такая...
Мы с Серёгой ещё долго вспоминали это  забавный случай- простота,  непосредственность и честность в людях нам очень импонировали. Здесь нужно добавить, что, как и в случае с другим Серёгой, по прозвищу Десантура, я был абсолютно уверен в моральной чистоплотности моего теперешнего грузчика; даже голодая, он никогда бы не притронулся к чужому. Другой интересный случай произошёл погожим летним днём. Перед завтраком я всегда споласкивал руки водой из бутылки, выйдя в проход перед модулем. Но не успел я приступить к трапезе, как явилась ранняя покупательница- женщина средних лет, явно не обременённая интеллектуальным мышлением. Она оплатила товар,  и через пять минут Серёга привёз из склада большой коробок с унитазом, из последнего поступления- коробок даже ещё не успел запылиться. И получилось так, что тележка,  "припарковавшись", наехала в аккурат на мокрое пятно. Покупательница  с видом человека, которого хотят обмануть, подошла к тележке, и вдруг окрысилась, тыкая пальцем в коробок с унитазом:
 - А он что у вас, уже течёт?
Мы с Серёгой так и рухнули от смеха. В другой ситуации двое парней, явно с перефирии, купили унитаз без бачка- "ушастик", как мы его называли. Они расплатились, а, на предложение внимательнее осмотреть товар, один из них весело ответил:
 - А хера его тут смотреть- его ж обмыть надо!
С этими словами парень извлёк из внутреннего кармана куртки маленькую водки, и, не задумываясь, забулькал под восхищённые возгласы окружающих. Я тут же спонтанно "добавил мазков" к такой яркой картине, сунув в руку одиозного покупателя пару печенюшек,  которые всегда лежали у нас в пакете где- нибудь в модуле. Вот это сервис!
Следующий запомнившийся эпизод произошёл хмурым февральским днём недавно наступившего 2013 года, года Змеи- последнего года нашего относительного благополучия на рынке, и не только из-за наступившего в дальнейшем военного кризиса. В этом году напротив нашего киоска, в небольшой магазинчик заселились конкуренты с аналогичной группой товара, а также с намерением выжить нас с рынка. Развернувшемуся вслед за этим противостоянию также можно было бы посвятить целую главу этого повествования, но я не стану этого делать, поскольку  не хочется тратить время, и останавливаться на личностях людей, которых и людьми- то назвать сложно. А в тот зимний день в вышепомянутый магазинчик, к нашим "коллегам" зашла семейная пара- женщина и мужчина средних лет, с маленькой девочкой на руках. Они явно выбирали тумбочку в ванную комнату- я слышал, как хлопали закрывающиеся дверцы. Через несколько минут покупатели быстро вышли из магазина, и направились в мою сторону. Следом за ним вышел реализатор Рома- молодой и очень хваткий парень, которому, как говорят в таких случаях- палец в рот не клади. Но на этот раз он выглядел слегка растерянно, и вообще  имел бледный вид; очень скоро я понял- почему. Женщина довольно неприятного вида возглавляла группу подходящих ко мне людей. Она не была уродливой, скорее, наоборот, но исходившие от неё агрессивность, и какое-то недовольство создавали именно такое впечатление. Покупательницу сопровождал муж с ребёнком на руках, выглядевший сейчас примерно так же, как Рома; затюканный- это слово из просторечия очень точно характеризовало его тогдашнее состояние. Маленькая девочка, примерно двух лет, в розовом комбинизончике, в унисон ситуации  выглядела взвинченой, и нервно теребила в руках какую-то игрушку. Женщина резко вошла в модуль, и, почти ничего не говоря, начала поочерёдно открывать дверцы тумбочек, скурпулёзно и предельно критично осматривая продукцию. Вдруг девочка задёргала свою игрушку во все стороны, и капризно заплакала- что-то у неё явно не получалось. Реакция моей покупательницы- мамы была мгновенной- резко обернувшись, она наотмашь шлёпнула девочку уж не помню по чему; та истерически закричала, и тут же игрушка в её руках, распружинившись, превратилась в раскачивающуюся во все стороны зелёно- пятнистую змею, уткнувшуюся четырёхгранником широко распахнутой пасти, с клыками и алым языком едва ли не мне в лицо. Живописность картины дополнял присевший от неожиданности муж, видимо,  опасаясь, как бы следующий удар не пришёлся по нему. Но, поскольку за два десятилетия пребывания на рынке я привык справляться со своими эмоциями, я сумел довольно быстро всех успокоить, и это оказало на мою воинственную покупательницу влияние весьма благоприятное; она тут же скомандовала супругу оплатить понравившуюся ей всё же тумбочку, что тот и сделал с видимым облегчением. В результате, все ушли примирённые и довольные, а помотавшийся по рынку, вслед за капризной спутницей угнетённый муж, на прощание с благодарностью пожал мне руку.
Довольно весёлые рыночные истории связаны у меня с человеком, которого мы называли, и зовём (поскольку рассказ постепенно приближается к режиму онлайн) Саша- установщик. Он был первым, с кем мы начали обоюдовыгодное сотрудничество: от него- клиенты, коим нужен был наш товар; от нас- Сашины координаты на установку сантехники, естественно, с хорошими рекомендациями. На момент нашего знакомства Саше было где-то сорок пять лет. Он был одногодкой Серёги, то есть  родился в год Буйвола, а в таком случае Юпитер, планета социума часто находится в гороскопе человека в знаке Водолея, что делало, в данном случае, Сашу неуёмным говоруном. Кроме этого, в его натальной карте находились самые сильные знаки Зодиака- Лев и Козерог. Родился Саша в конце сентября, когда практичная и прагматичная Дева начинает приобретать оттенки следующего зодиакального знака- Весы, отличающегося мягкостью и дипломатичностью; этот знак ещё дважды повторялся в гороскопе Саши, в довольно значимых планетах- Марсе и Меркурии. В итоге, наш компаньон был личностью разносторонней, и очень гармоничной. Он легко мог выполнять тяжёлую и кропотливую работу, и, в то же время, имел все возможности для адекватного, и весьма продуманного общения со своими клиентами. Саша был невысоким кряжистым мужчиной, с большими рыжеватыми усами- они дополняли его какую-то гусарскую сущность; он выглядел человеком мужественным, благородным и открытым. У нас с ним сразу сложились хорошие отношения,которые мы поддерживаем и по сей день. Первый запомнившийся мне случай с Сашей произошёл в один из последних дней какого-то уходящего года. И ситуация сложилась так, что праздник уже, как говорится, на носу, а с деньгами довольно туго. И вот в конце дня ко мне подошла старушка с намерением купить унитаз. Я сразу обратил внимание, что бабушка уже довольно неадекватна в силу своего преклонного возраста, но выбирать было не из чего, и я старался вовсю. И тут произошло удачное стечение обстоятельств: клиентка пожелала, чтобы унитаз ещё и установили, а спустя несколько минут в пространстве вдруг материализовался Саша- установщик, который находился примерно в таком же материальном цейтноте, как и я. Почуяв добычу, мой компаньон тут же присоединился к уговорам альцгеймеровой старушки, а делать он это умел похлеще меня. В этот момент между Сашей и бабушкой и произошёл тот замечательный диалог, который запомнился мне навсегда.
 - А вы хорошо мне установите?- с сомнением в голосе спросила наша клиентка, кротко глядя на распалившегося от уговоров Сашу.
Тот аж занялся от переполнявшей его гордости за самого себя.
 - Да вы что говорите?!- горячо декламировал он, горящими глазами пронзая свою оппонентку.- Да я... я вам детский горшок на потолок установлю, и он будет работать!
Как ни странно, но этот сногсшибательный аргумент сломал последние сомнения нашей старушки, и сделка состоялась. Однако эта история имела своё небольшое, и весьма пикантное продолжение в духе новогодних мистерий. Тридцать первого декабря, за двадцать минут до боя курантов мне позвонила ставшая нам уже почти родной бабушка, а вот что она поведала, придумывать не буду, но это точно не были новогодние поздравления.
Второй случай с участием нашего суперсантехника оказался для него куда более драматичным. Здесь нужно пояснить, что Саша, в расчётах с клиентами использовал весьма оригинальную тактику, вполне в духе астрологического тандема Весы- Водолей. Увидев объём работ, и, оценив по обстановке в квартире материальное положение клиента, он предлагал последнему рассчитаться за услуги, учитывая качество проделанной работы; то есть, конкретная сумма не называлась, а, по окончании процесса Саша предлагал рассчитаться, как говорится- "по совести", не забывая предварительно упомянуть о дороговизне использованных материалов, драконовских ценах на аналогичные услуги у конкурентов, и тому подобное. Как правило, подготовленный таким образом клиент, к тому же обычно имеющий весьма слабое представление о расценках на подобные услуги, предпочитал, что называется, рассщедриться, дабы не оказаться неблагодарным; тем более, что работа всегда была сделана на совесть. В результате, Саше удавалось получить за свой труд в два, а то и в три раза больше, чем удавалось заработать за такой же объём работ его безжалостным конкурентам. Эпизод, о котором пойдёт речь, начался с того, что как- то по осени одна дама средних лет, и весьма представительной внешности покупала у меня умывальник на пьедестале- тюльпан. Несмотря на то, что предмет продажи был довольно скромным, женщина настойчиво торговалась , сбивая цену до возможного минимума, и вообще оставила о себе весьма негативное впечатление. В конце нашего малоприятного общения она попросила номер телефона сантехника для установки умывальника, и я дал Сашины координаты. Где-то через неделю мы встретились с Сашей (он приезжал на рынок по своим  делам), и гений сантехники поведал о происшедшем с ним приключении, с участием той самой прижимистой клиентки. Сашин рассказ был настолько эмоциональным, с таким количеством матерных оборотов и вставок, что люди, проходящие в этот момент мимо,  оглядывались в нашу сторону. А дело было так. Прибыв на место действий к вышепомянутой даме, Саша сразу опытным взглядом оценил довольно высокий материальный уровень заказчика, и старался вовсю. Со своей стороны, клиентка, явно не отличающаяся скромным нравом, и, видя Сашин очень хороший настрой на работу, расширила рамки заказа, включив туда и давно текущие краны, и капающие батареи отопления. Саша в уме только потирал руки, прикидывая, какую кругленькую сумму можно будет затребовать за такой солидный объём работы. Был глубокий вечер, а Саша всё ещё двигал диваны и шкафы, заслоняющие собой батареи. Всё закончилось уже ближе к ночи, и вымотавшийся Саша, ощущая смертельную усталость, боль в спине и суставах, стал собираться, не забывая при этом усиленно обрабатывать сознание работодательницы всей информацией, которая только приходила ему в голову. В ход пошли и алчность его конкурентов, и больной позвоночник с протрузиями, и даже повысившиеся цены на продукты питания и коммунальные услуги. Хозяйка, однако, вопреки Сашиным ожиданиям, слушала его довольно рассеяно, явно не испытывая чувства неловкости, вызванного, как правило, опасением оказаться неблагодарным клиентом. По окончании Сашиной челобитной она бесстрастно ответила, что, да, возни было прилично, а вот конкретно сделанной работы не так уж и много. С этими словами хладнокровная работодательница вручила ошарашенному Саше сумму, как минимум в пять раз меньше ожидаемого барыша. Несмелые попытки торга она тут же присекла, и предложила своему работнику, не задерживаясь, удалиться, сославшись на позднее время. Саша, чувствуя себя просто обворованным, сел в машину, и, проклиная день и час, когда он ввязался в эту авантюру, поехал домой по уже ночным улицам. Но контрольный выстрел ещё ожидал его впереди. Не успел он отъехать и километра, как зазвонил мобильный- на экране высветился ненавистный ему сейчас номер. Саша чертыхнулся, и, решив про себя, чтобы там не случилось, не возвращаться, сухо ответил:
 - Да.
 - Молодой человек,- голос на том конце провода мгновенно вызвал в душе Саши целую гамму негативных эмоций.- А вам не кажется, что я многовато вам заплатила?
У Саши перехватило дыхание, и, перепутав педаль тормоза с акселератором, он чуть не врезался в дорожное ограждение. На этой траурной ноте закончилось Сашино приключение, которое он, наверное, запомнил надолго.
 В период, который принято называть послевоенным, изменилось многое, в том числе, и мои музыкальные изыски . Несмотря на значительно пошатнувшееся в связи с военным конфликтом материальное положение, я всё же смог продолжить записи в студии братьев Алмазовых. До начала обстрелов мы успели записать ещё две песни с полным набором инструментов- "Живые цветы" и "Лес", https://vk.com/doverennoe_lico; причём, процесс сведения последней, третьей композиции "Лес" происходил уже практически под грохот кононады. Но теперь я уже был не в состоянии собрать нужной, довольно значительной суммы, и мы с братьями оговорили существенно снизить оплату, но с учётом того, что в процессе работы будет использован ограниченный набор музыкальных инструментов, то есть, запись будет аккустической.
На рынке тем временем дела шли своим чередом, разве что начал меняться психологический портрет (если можно так выразиться) моего грузчика. Может быть, этому способствовала война, возможно, так и не сложившиеся отношения с пресловутой Олей, а, вероятнее всего, так стали планеты, что в характере Серёги стали проявляться влияния весьма сложных знаков Зодиака, составляющих его сущность- Скорпиона, Овна и Козерога. Припоминается, как не единожды он рассказывал мне о нравившемуся ему сюжете из фильмов про войну: марширующие эсэсовцы, со шмайсерами наперевес, и с закатанными по локоть рукавами гимнастёрок. Другой особенностью, но на этот раз в плане резко отрицательных эмоций, для Серёги были старики. Если я всегда старался, как мог, облегчить участь престарелых людей- покупателей (иногда даже бесплатно отвозил им товар на дом), то Серёга испытывал к ним какую-то просто патологическую ненависть. С чем это было связано, сказать трудно. Возможно, они ассоциировались у него с нелюбимой, хоть и покойной уже матерью, а, может быть, имел место какой- нибудь особенный дефект в его разрушенной алкоголем психике. В этой связи мне вспоминается один весьма красочный рассказ Серёги об одном субботнем утре. Дело в том, что в выходные дни, в нескольких километрах от нашего, центрального рынка, работал ещё один рынок, гораздо меньшего масштаба, отчасти стихийный- но там можно было довольно дёшево купить самые насущные продукты, что очень привлекало стариков- пенсионеров. Добраться туда можно было только на трамвае, на котором в то утро как раз ехал Серёга; причём, посадка осуществлялась на трамвайном кольце, в ещё пустой вагон, что всегда было бонусом для моего помощника в те дни, когда я не брал машину. Но в тот день претендентов занять сидячее место в трамвае прибавилось за счёт ехавших на рынок за дешёвой провизией пенсионеров. И не успел Серёга выйти из своего дома, как увидел выходящих то тут, то там- из подъездов соседних домов стариков и старушек, ковыляющих на своих тросточках, и костылях к трамвайному кольцу.
"Представляешь, утром выхожу из дому,- эмоционально жестикулируя, рассказывал мне Серёга.- А они, суки, как тараканы  изо всех щелей выползают со своими клюшками. Прихожу на кольцо, а там их
бл...дей уже целая туча. Трамвай подошёл, и они все,
пидар...сы, прямо кинулись к нему!" Я внутренне засмеялся, представив, как Серёга рвался к дверям, чтобы опередить ненавистных попутчиков. "Захожу в вагон,- продолжал мой помощник,- а одна уже рухнула на сидение, и рядом сумку поставила. Я сумку схватил,
ху...к её на землю, и сел. Она мне: - Ты что творишь?!- Я на работу еду!"- грубо отпарировал Серёга, и в этот момент вагон тронулся.
И вот эту непонятную мне ненависть к старикам Серёга пронёс через все годы нашего сотрудничества. Я часто думал- но ведь и ему придётся когда-то достигнуть возраста немощи и болезней; и не раз я пытался представить моего грузчика старым, с испрещённым глубокими морщинами лицом, ковыляющим с тросточкой и авоськой в руках- и всякий раз моё воображение почему- то отказывалось воссоздать подобную картинку в моём сознании...
Примерно через год после начала военного конфликта произошло ещё одно событие, определённым образом повлиявшее на развитие событий в нашей команде, которая на тот момент уже прочно обосновалась в количестве двух человек. На моей уже довольно престарелой машине сел аккумулятор, и, побыв некоторое время в роли только пешехода и пассажира, я вдруг понял, что прекрасно обхожусь и без автомобиля; моя верная "шестёрка" в последее время доставляла мне много хлопот в виде жуликоватых автомастеров, некачественных запчастей и ещё многого другого. Оставшись без машины, я с облегчением почувствовал, что потерял зависимость от массы подобных вещей; с другой стороны, в этот период из жизни исчезли некоторые моменты, в которых без автомобиля никак нельзя было обойтись. С гаражами возле моего дома пришлось распроститься, поскольку обстрелы, эвакуация, потеря поставщиков- всё это естественным образом сказалось на состоянии нашего бизнеса. Теперь для нас вполне хватало небольшого склада возле рынка, куда периодически, в небольших объёмах подвозили товар наши новые партнёры. Для моего грузчика, однако, тот факт, что наша команда осталась без личного транспорта, оказался весьма проблематичным, хотя прямо он об этом и не говорил. Во- первых,  как и большинство людей, родившихся в знаке Тельца,  Серёга любил комфорт, хотя бы на том скромном уровне, который позволял ему его образ жизни, иногда просто спартанский. Во- вторых, теперь моему помощнику приходилось ежедневно решать транспортную проблему, а это были дополнительные расходы. Как я уже упоминал ранее, здесь он старался использовать наименее затратный, а иногда и бесплатный транспорт-  трамвай. Но тут возникала другая проблема: трамвайная остановка находилась довольно далеко, а поспеть нужно было к определённому времени, так как  трамвай ходил редко. Всё это вносило определённое напряжение, особенно, в конце работы. Обычно после двух часов дня мы начинали складывать товар в киоск, и Серёга уже торопился, чтобы успеть на дешёво- бесплатный трамвай. Но иногда случалось так, что именно в это время появлялись запоздалые покупатели; а, поскольку товар нужно было ещё и выбрать, то создавалась довольно нервозная обстановка. Нужно сказать, что Серёга относился к тому типу людей, у которых все их переживания и эмоции сразу отображались внешне, особенно- в мимике лица. И вот в такие моменты мой помощник просто приходил в ярость; хотя он не произносил ни звука, но на его моментально багровевшем лице отображалась такая гамма негативных эмоций, что мне просто становилось некомфортно даже находится рядом с ним. Если говорить в общем, то было очевидно: за несколько лет пребывания на рынке, в нашей команде Серёга довольно сильно изменился. Возможно, он где-то почувствовал свою значимость, а, отчасти, и незаменимость. Не последнюю роль сыграл в этом тот факт, что я никогда не умел держать дистанцию со своими рабочими, а с Серёгой мы, помимо того, много лет общались, как люди, пережившие интереснейшее время- советскую эпоху; у нас были схожие взгляды, интересы- и это, естественно, сближало нас, делая наши отношения почти приятельскими. Такая ситуация имела и свою негативную сторону, чему способствовало то обстоятельство, что Серёга родился в год Буйвола, а с чувством такта у людей подобного рода часто имеются большие проблемы; плюс набор очень сложных планет его гороскопа- всё это вкупе с годами привело к тому, что мой грузчик где- то перестал чувствовать меня хозяином. Да и работа у нас, которой он поначалу так дорожил, уже не казалась ему столь привлекательной. Серёга стал поговаривать о более выгодных, с его точки зрения,  местах трудоустройства. В основном, его привлекали должности, где делать почти ничего не было нужно, к примеру, сторожем, или охранником. Но самой оптимальной ему представлялась работа по распространению рекламных визиток (он часто видел ребят и девушек возле рынка, всучивающих визитки проходящим мимо людям). Откуда-то Серёга узнал, что такая работа оплачивается примерно той же суммой, которую он зарабатывал у нас. Признаться, я с трудом представлял моего помощника, с его стабильным вонизмом, и в неизменно грязной одежде, раздающим визитки. Скорее всего, предприятие, чью продукцию он бы пытался рекламировать, ждало неизбежное банкротство. Я не случайно упомянул о деньгах. Если в первые годы работы у нас Серёга практически не интересовался своей зарплатой, то теперь ситуация изменилась, и он даже пытался калымить, отвозя покупателям сантехнику к машине; хотя мы оговаривали, что на определённое расстояние товар доставлялся бесплатно. Правда, сорвать барыш ему удавалось редко, по- видимому, из- за своего непрезентабельного вида, и неумения тактично "обработать" клиента. Однажды покупательница даже прибежала ко мне с жалобой на "потерявшего совесть" грузчика. Так что, стать кем-то другим, кроме того, чем он был на самом деле, у Серёги получалось плохо. Он и сам подсознательно чувствовал, насколько беспомощен в глубоком, таящем в себе множество подводных камней и опасностей океане окружающей его жизни. Однажды, находясь в моменте вот такого осознания, Серёга сказал мне: "Я понимаю, что крёстная не вечная, но, если что с ней случится, то у меня есть мой (водитель с его автобуса), есть баба Лида (моя мать), есть ты".
Серёга понимал- одному ему не выжить, и перечислил всех, на кого мог, по его мнению, рассчитывать в трудную минуту. Мою маму он упомянул потому, что она относилась к нему с жалостью и сочувствием, иногда подкармливала его, особенно, после того, как он остался без матери. Кроме того, и мама, и Серёга родились в год Буйвола, да и в гороскопах было много общего, поэтому они очень хорошо находили общий язык. Особенно их сближал знак Зодиака Водолей, который был в натальной карте у обоих. Как я уже упоминал, Водолей- это знак неутомимых говорунов, и  если у Серёги эта черта характера выражалась довольно умеренно, то моя мама могла говорить практически бесконечно. В последние годы она много болела, одиночество тяготило её, и мы с женой вечерами, по очереди вели с мамой очень пространные беседы, часто напоминающие просто бесцельную болтовню. Иногда собеседником моей мамы невольно становился и Серёга. Однажды утром он пришёл на работу, и с ходу, с присущей ему эмоциональностью поделился впечатлениями от вчерашнего телефонного разговора с моей мамой.
"Представляешь, звонит вчера баба Лида. Сначала спросила,  как мы отторговали- и пошло, поехало...Я засёк время- сорок восемь минут! Вроде одна тема заканчивается, начинаю прощаться- нет, тут же всплывает что- то другое..."
Слушая Серёгу, я отметил про себя скурпулёзность, с которой он отметил время разговора- сорок восемь минут. Такая педантичность свойственна людям с сильным положением знака Тельца в гороскопе, в этом мы с Серёгой были очень похожи.
Наряду с теми шероховатостями, которые начали появляться в наших с Серёгой отношениях, в его внерыночной жизни тоже всё было далеко не безоблачно. Любовь его последних лет- Оля сейчас обосновалась в Москве, и приезжала к маме и внуку только погостить. При этом она вовсю динамила бывшего возлюбленного, очевидно, потеряв к нему всякий интерес- ведь в наследование квартирой он так и не вступил. Это обстоятельство угнетало Серёгу, я видел, что он по-прежнему тоскует по Оле, хотя было совершенно ясно- о ней можно забыть. Военный конфликт, и последовавшие за ним события не позволили мне вновь взять Серёгу под свою опеку,  контролируя его финансы, и сейчас всеми делами моего грузчика вновь занималась крёстная Галина. И дела эти, сказать прямо, шли неважно. У Серёги образовались большие долги по коммунальным услугам, и теперь ему приходилось "сидеть в засаде", то есть, никому не открывать дверь, опасаясь визита представителей какой- нибудь контролирующей организации. Вдобавок ко всем бедам, у Серёги окончательно и навсегда сломался телевизор- теперь его досуг скрашивали лишь стопки пожелтевших советских газет, да старый транзисторный приёмник. Иногда говорят: человек живёт своим творчеством, либо- своей семьёй, иногда- своей работой. Серёга мог жить в буквальном смысле "ничем", к тому же, часто впроголодь, и всё равно он умел находить в своём, даже не жизни, а существовании что-то интересное- либо воспоминания о группе, чью песню он прослушал накануне по приёмнику, или, опять же- штрих из далёкого прошлого- подробности какого- нибудь знакового футбольного поединка семидесятых годов.  Однако, с течением времени жизнеутверждающего оптимизма у моего помощника становилось всё меньше. Сказывался возраст, понемногу подбирающийся к шестидесяти годам, да и негативное влияние алкоголя, несколько десятков лет разрушающего организм Серёги, было налицо. Я стал замечать, что он определённо реагирует на магнитные бури, полнолуния и новолуния. Делать мне это было легко, так как я и сам подвержен этим угнетающим воздействиям окружающей среды. В такие дни Серёгой одолевала апатия, он быстро утомлялся; даже вынести товар из киоска для витрины (что в былые годы делалось на раз) теперь составляло труд. "Я сыплюсь", "Надо начинать меня беречь"- такие фразы я всё чаще слышал от моего помощника, со стоном потирающего поясницу. Понемногу у Серёги стал исчезать интерес к работе. В жаркие летние дни, пополудни, когда рынок становился малолюдным, он с тоскливым лицом слонялся по опустевшему проходу между киосками, и сквозь зубы цедил какую- нибудь депрессивную тянучку: "Ну, всё, пиз...ец, рынок закончился", "Нех..й тут уже делать"- и прочие заунывные причитания, которые со временем стали вызывать у меня аллергическое раздражение. Всякие неурядицы по ходу работы Серёга теперь воспринимал крайне негативно, не стесняясь прилюдно высказывать мне претензии, причём, в грубой форме и на повышенных тонах, чем очень радовал наших конкурентов, потирающих руки от удовольствия. Ситуация усугублялась ещё тем фактом, что я по- прежнему пытался каким-то образом бороться с продолжающимся эпизодическим пьянством моего грузчика, и это ещё более накаляло обстановку. Развязка наступила в день наступившей магнитной бури, когда во время очередной вспышки неконтролируемой ярости, по поводу каких-то претензий, мой грузчик во всеуслышание послал меня "на три весёлых буквы". Я не стал отвечать ему грубостью, просто отобрал ключи и указал на выход.
Так закончилась Серёгина рыночная эпопея, продолжавшаяся девять с половиной лет. Тем не менее, я не затаил на него обиду, потому что хорошо осознавал- всё происшедшее было безусловно спровоцировано состоянием его психики на тот момент. И прошло совсем немного времени, как я стал замечать, что с уходом Серёги в моей жизни появилась какая-то пустота, на месте которой было наше многолетнее общение, пропитанное пластом воспоминаний о прошлом- таком красочном, лёгком и упоительно- весёлом. Мне не с кем стало понастальгировать о милом и интересном советском кино, прекрасных актёрах, уже покинувших этот мир. Я точно знал, что и Серёге не хватает того же, но мысли вернуть его назад у меня никогда не возникало; я понимал, что в его организме уже начались необратимые процессы, остановить которые можно было только с помощью медиков, а обращаться к ним он точно не станет. Тем не менее, навещая маму, я всегда с интересом расспрашивал о Серёге, и однажды с сожалением узнал о том, что его уже не раз видели, копающегося в мусорных баках, в поисках какой- нибудь провизии. А спустя год, или два состоялась и моя встреча с моим легендарным грузчиком. К тому времени я уже "реанимировал" свою "шестёрку", и привёз маме продукты . Дело было весной, и вокруг дома суетились бабушки и тётушки, наводя марафет возле своих подъездов. Я спросил у них о Серёге, а, спустя минуту увидел и его самого, с банкой и кисточкой в руке- он помогал прибраться подкармливающим его старушкам. Серёга очень обрадовался, увидев меня, да ещё с машиной; мы разговорились, но каждый чувствовал, что мы ограничены во времени. Я видел в его глазах жажду- жажду общения, которого ему теперь так не хватало. Чувствовалось, что он хочет многое рассказать мне, пооткровенничать, хоть ненадолго перенестись в прекрасное прошлое; наверное, этого хотел и я, но это было уже невозможно, и не только из-за отсутствия времени. Точнее, имело место
отсутствие времени в другом, более глобальном смысле. По- другому были расположены светила во Вселенной, и поэтому мы сами, и всё вокруг было
д р у г о е; и это другое останавливало наш обоюдный порыв, обедняло речь, отворачивало взгляды. Без тени иронии, или насмешки я расспросил у Серёги о его "мусорном бизнесе", поскольку ни тогда, ни сейчас отнюдь не отвергаю от себя самого возможности такого способа выживания. И люди, роющиеся в мусорных баках, как бы они не выглядели, вызывают у меня куда более положительные эмоции в виде сочувствия, чем омертвевшие хищные лица держателей мира сего за тонированными стёклами сияющих лимузинов. Серёга просто ответил, что на мусорке можно найти, в принципе, вполне съедобные продукты, и я, полушутя- полусерьёзно поставил ему задачу продолжать разрабатывать эту тему, чтобы, в случае чего, я мог к нему присоединиться. Мы поговорили ещё немного, вспомнив Олю, рыночные дела; я чувствовал, что Серёга многое бы отдал,  чтобы вернуться обратно. Но это было уже невозможно. Слишком много случилось необратимых вещей, да и его место уже было занято другим человеком. Мы распрощались.
Вскоре умерла моя мама, но я продолжал наведываться в её квартиру, каждый раз в надежде увидеть Серёгу. Но время шло, а я не встречал ни его, ни крёстной, у которой мог бы что- нибудь узнать о нём. Однажды у меня было немного свободного времени, и я решил полюбопытствовать о нашем подопечном, просто постучав крёстной в окно- она жила на первом этаже, через два подъезда от маминого. Был погожий летний день, и  крёстная, отдёрнув занавеску, открыла половинку окна. Я поздоровался, и спросил о Серёге.
"А я его недавно похоронила,"- никак не интонируя, ровным голосом ответила крёстная, словно речь шла о цене на селёдку в ближайшем магазине.
"Так вот почему я никогда не мог представить его старым!"- молнией пронеслось у меня в голове. Ошарашенный, я стал задавать вопросы о случившемся, ведь Серёга, в принципе, был здоровым человеком. Но всё оказалось банально просто. Второго мая, в день Серёгиного шестидесятилетнего юбилея все знавшие его тётушки- бабушки решили устроить ему праздник. Скинулись, накрыли большой стол прямо на улице, и веселье продолжалось до поздней ночи. Затем, уже в квартире, перед сном, раздобревший именинник решил покурить, а делал он это по- тельцовски, комфортно, лёжа в постели. Вероятно, уже через короткое время он погрузился в последний в своей жизни сон. Упавшая сигарета дала отсчёт пламени, которое тут же стало расползаться во все стороны... Специалист, проводивший осмотр на месте пожара, утверждал, что Серёга умер от удушья- мучительной болей от ожогов он уже не чувствовал. В комнате сгорело всё, что могло воспламениться, не выжил также и Серёгин любимый кот. Хоронили Серёгу в закрытом гробу. Мою маму, свою телефонную марафон- собеседницу он пережил всего на одиннадцать месяцев. Я попытался выяснить у крёстной место захоронения; если не ошибаюсь, она ответила, что Серёгу похоронили рядом с его матерью, на кладбище неподалёку, где покоится и моя мама. Место крёстная обозначила весьма приблизительно, и, посещая с родственниками на ближайшую Пасху могилу моей мамы, я попытался отыскать и Серёгино захоронение, но безуспешно. На кладбище было очень людно, и заниматься тщательными поисками оказалось затруднительно и неудобно. Но, безусловно, я отыщу место, где нашёл последний приют мой самый главный грузчик, если только на это хватит времени, отпущенного мне в этом мире. В противном случае, мы непременно встретимся, говоря современным языком- онлайн; потому что, как сказали бы мы с Серёгой, это  м е с т о
в с т р е ч и  и з м е н и т ь
н е л ь з я. Серёге я посвятил стихотворение "Рождённый в СССР. На смерть человека"- на моей поэтический страничке на стихи.ру, https://stihi.ru/2021/08/31/5894

  Продолжение в третьей части