Сердцебиение

                -А когда-нибудь этот страх и эта боль пройдут,
                чтобы можно было просто наслаждаться любовью,
                красотой, нежностью?   
                -Для любящих страх и боль никогда не проходят,
                просто замирают на время, засыпают, чтобы
                быть наготове и в любой момент прорваться
                наружу словно гейзер.             


***1
Понедельник1
  Все было как обычно. Я едва успел на первую запланированную на сегодня встречу, а теперь почти опаздывал на вторую. Мобильник постоянно трезвонил, несмотря на конец рабочего дня. Я включил автоответчик, поставил телефон на вибрацию и убрал звук, чтобы он не помешал моему разговору с очень ценным клиентом нашей компании.
  Хорошо, что выпало пять минут до встречи, ведь я настолько замотался по делам, что только и смог вытереть влажной салфеткой испарину со лба, но к приходу гостя все же пришел в себя и выглядел вполне спокойным. Именно поэтому наш разговор начался так хорошо. Мы оговорили условия, сроки, детали и пожали друг другу руки после подписания протокола. Однако при этом я заметил некоторую напряженность во взгляде моего собеседника. Никаких видимых причин для этого вроде бы не имелось.
  Я вполне оценил его: подтянутый, высокий, чисто выбритый и пахнущий дорогим парфюмом – такие очень нравятся женщинам. С ним была секретарь, особа лет двадцати, прямая как струна, в идеально строгой офисной одежде, с идеально строгой офисной внешностью и поведением. При нашем общении она внимательно слушала и, просматривая свой блокнот, наклонялась, чтобы что-то очень тихо сообщить своему шефу, после чего тот улыбался, кивал мне и наша беседа продолжалась.
  Разговор дался мне легко лишь по причине хорошей предварительной проработки, потому что мое внимание все время отвлекала эта вышколенная девица. Что-то было в ней крайне раздражавшее меня. Слава богу, я давно умею скрывать свои эмоции, но этот господин, видно, что-то все-таки заметил. Он начал пояснять мне пару сносок в тексте заявки на проектирование и случайно поймал мой взгляд на изящные колени секретарши. Сведенные вместе, они ни на миллиметр не нарушали внешних приличий и тем не менее полностью поглотили мое внимание – подол ее строгой узкой юбки слегка приоткрыл их, когда она потянулась с дивана за бумагами на журнальном столике. Мой гость глянул на секретаршу, потом на ее колени и явно заторопился, хотя и продолжал улыбаться мне.
  Я проводил своих посетителей до выхода из бизнес-центра и остановился, чтобы дождаться, когда отъедет их бмв, но тут секретарша развернулась и стала быстро подниматься обратно по ступеням, что было не слишком-то просто на ее высоченных и очень тонких шпильках. Боже, какие ножки,– подумал я, глядя на нее.
-Господин Федоров! Одну минуту!– воскликнула она,– Мы случайно захватили ваш экземпляр протокола.
Секретарша протянула его мне, и тут от неловкого движения у нее подвернулся каблук. Меня рефлекторно толкнуло схватить ее за руку, чтобы она не упала. Испуганно посмотрев на свои щиколотки, она перевела взгляд на меня. Я наклонился к ней и очень тихо сказал:
-Бегай по ступеням осторожнее. Жду тебя через два часа здесь же.
  Ее зрачки в изумленно округлившихся глазах мгновенно расширились, а щеки слегка порозовели, но уже через секунду выражение лица стало прежним. Она осторожно высвободила свою руку, которую я все еще держал, кивнула мне для приличия и очень сноровисто сбежала вниз к своему шефу. Вот же коза малолетняя, усмехнулся я, глядя ей вслед, ведь только что чуть не упала. 
  Было уже почти восемь часов вечера, когда они уехали. Я стоял и смотрел, как удаляется их автомобиль, и почему-то совершенно точно знал, что она приедет. Хотя даже не пытался объяснить самому себе, для чего сделал так, а не иначе. Присутствовало что-то такое в ней, пока не поддающееся расшифровке. Я просто решил – разберусь в этом потом.
  Мои сотрудники давно разбежались по домам, так что я принял душ, переоделся, сварил себе кофе в офисной кухне, где обычно все мы обедали, и расположился в комнате для переговоров. Мы особо тщательно ее обустраивали, чтобы поддерживать репутацию фирмы. Тут все работало на имидж компании – высокие живые монстеры в горшках-амфорах, очень реалистичный огонь на основе пара в изогнутой чаше и старинные часы для эклектики. Мягкую мебель в свое время я выбрал из светлой эко-кожи: глубокие кресла и диван-трансформер. Изредка я и сам оставался ночевать в офисе.
  Глядя на телеэкран, где шли вечерние новости, я прокручивал в памяти лицо секретарши, ее  дрогнувшие губы и удивленные глаза с неимоверно расширившимися зрачками, которые словно пытались меня впитать.
  Она не выглядела покорной гейшей при своем господине, напротив, с достоинством вела себя, двигалась и смотрела вполне в духе независимых европейских женщин и проявляла всего лишь корпоративную учтивость. Только молодость делала ее уязвимой, чем я и не преминул воспользоваться. Эта уязвимость промелькнула в ее взгляде каким-то по-детски восторженным изумлением. Но оно не ускользнуло от меня.
  Я помнил момент, когда поддержал эту особу от падения. Ее узкая ладонь была почти на четверть меньше моей и все-таки тут же передала мне свое тепло. Господи, какие маленькие у нее ручки, промелькнула у меня мысль, она же наверняка еще из детства не совсем вылезла. Чем она может быть тебе интересна?
  Ни один мускул у меня не напрягся – я был абсолютно спокоен и все-таки ждал ее. Какая-то ревность к этому господину, ее шефу, царапала мое самолюбие. Себе я так и не завел персонального секретаря, данные обязанности разделили между собой мои сотрудники. Но не это являлось причиной моей ревности. Меня волновали колени секретарши, достойные резца Антонио Кановы, ведь ее шеф мог у себя в офисе беспрепятственно смотреть на них, когда хотел.
  Я сделал пару звонков, посидел над проектом договора, а потом вышел на балкон. Уже темнело и внизу все сверкало – в сумерках мигали красные огоньки стоп-сигналов автомобилей, чередой тянувшихся в вечерней пробке.
  Как она доберется сюда, если сейчас и мышь в потоке машин не проскочит, прикидывал я. Но вдруг в дверь позвонили. Я был уверен, что это служащий бизнес центра, однако на пороге стояла она.

***2
  Оглядев вечернюю гостью с ног до головы, я сделал шаг назад и жестом пригласил ее войти. Видно, на улице моросил дождь, незаметный с балкона – плечи и волосы ее были покрыты бисером мелких капель.
-Вы просили, я приехала. Какой у вас ко мне вопрос?– произнесла она вполне спокойно, но метнувшийся в сторону взгляд выдал ее волнение.
-У меня нет к тебе вопросов,– ответил я. Дома она переоделась в джинсы с джемпером и в такой одежде стала выглядеть словно школьница. К тому же кроссовки вместо высоких шпилек сразу сделали ее ниже ростом.
-Давайте на "вы",– смутилась она.
-К чему эти формальности?– усмехнулся я,– Садись, ты промокла. Может горячий чай?
Она кивнула, прошла и села.
-Почему ты не смотришь на меня?– спросил я. Она подняла глаза, и снова накатило что-то раздражающее, а, вернее, тревожащее меня. Однако никак не удавалось понять – что же вызывает это состояние.
  Я налил ей чай, и пока моя гостья осторожно отпивала его из чашки, продолжал внимательно изучать ее лицо.
-Леон Георгиевич...,– начала она, но я перебил ее:
-Просто Леон.
-Я ехала к вам через весь город, какой у вас ко мне вопрос?
-Вот же упрямая! Я ведь сказал, никаких вопросов и формальностей – давай на "ты".
Зрачки ее вновь расширились, а на щеках проступил нежный румянец, наверно от горячего чая. Я встал и потянул ее за запястье, чтобы она также поднялась, и меня коснулся ускользающий запах нагретой солнцем травы, тут же всколыхнувший неясные чувственные воспоминания. Я почти физически ощущал смятение моей гостьи, на меня же накатывали совсем другие волны. Впервые в жизни желание так туго скрутило мои мышцы и сознание, что я даже рассмеялся.
-Как тебя зовут?– спросил я.
Глядя на меня во все глаза, она чуть слышно произнесла:
-Саша...
-Не бойся. Одно твое слово и я отвезу тебя домой.
  Мы стояли, практически соприкасаясь друг с другом, мне даже передавалась ее легкая дрожь. Склонившись к ней, я разглядел оказавшиеся очень близко слегка распушённые легкие прядки ее волос и на мгновенье забылся. Опомнился, лишь когда ощутил вкус ее губ, но больше уже не мог контролировать выражения глаз – она в ужасе закрыла их. Удерживая в поцелуе ее за затылок, я почувствовал, как щелкнула и расстегнулась заколка на ее волосах, и вся их копна рассыпалась ей на спину из-под моих рук. Сердце мое замерло, чтобы тут же сорваться в неистовый аллюр.
  Волнение почти лишило эту упрямицу способности хоть как-то противостоять мне, когда я, путаясь в застежках, раздевал ее. Беспомощно хватаясь за мои руки и издавая какие-то жалобные звуки, она ничего не могла сделать, лишь уже лежа подо мной словно опомнилась, напряглась и даже попробовала воспротивиться моему насилию. Но было поздно – я овладел ею сразу же, раздвинув ее упрямые колени, и больше не отпускал, стараясь ненароком не причинить ей боль. Хотелось коснуться губами ее груди, но моя строптивая пленница защищалась, и чтобы она не вывернулась из-под меня, я удерживал ее стройные, изумительно гладкие бедра и, приподняв их, входил в нее раз за разом, всеми силами смиряя желание безудержно ускориться. Меня как током прошивало наслаждение, аж дыхание прерывалось, поэтому трезвая мысль – отпустить ее, отвезти домой,– тут же испарялась. Пленница моя пыталась освободиться, но я подавлял все ее попытки, потому что она ни о чем не просила, и ее молчаливое противодействие заводило меня снова и снова. Но вдруг она слегка изогнулась и схватилась за меня, после чего я отчетливо почувствовал непроизвольные спазмы ее лона. Во мне всё напряглось, мне стало не хватать воздуха, и я наконец-то отпустил тормоза, не в силах больше сопротивляться острому сладостному ощущению, которое, нарастая как снежный ком, тут же завершилось феерической разрядкой с пульсациями, подобно прыжкам пущенного по воде камушка.
-Что это было?– мелькала и таяла мысль, которая то возвращалась, то вновь отдалялась, пока я приходил в себя, наблюдая радужные круги перед глазами и ощущая расслабляющее тепло во всем теле. Накатывающее изумление не покидало мой разум – как и почему эта непокорная малолетка повлекла все мои желания и подчинила их себе настолько, что я даже сдерживался, чтобы не кончить раньше нее? Когда со мной такое бывало?
-И откуда ты только взялась?!– в сердцах вырвалось у меня. Но она уже не слышала, потому что почти сразу уснула в изнеможении, заставив меня хмыкнуть:
-Ну надо же, работал я, а спит она.
  Раскинув руки, она словно плыла по глади озера. Я не мог отвести глаз от ее стройного обнаженного тела, плечи и грудь которого частично закрывали разметавшиеся локоны. Сквозь них как через частую нежную сеть проглядывали манящие округлости и изгибы, так что хотелось запечатлеть их как художественную ценность. А еще меня непреодолимо потянуло вдохнуть запах ее восхитительных волос, и я, стараясь не разбудить их владелицу, наклонился и ощутил едва уловимый несравненный аромат. Потом укрыл свою строптивую гостью, проверил у нее в мобильнике телефонную книгу и последние звонки – на удивление все они были по работе, потому что начинались с корпоративных цифр.
Вот же мелкая, даже пароль не установила, усмехнулся я, позвонил с ее телефона на свой номер и сохранил у себя контакт под именем Саша.
Вторник1
  Рано утром меня разбудило прикосновение к моей щеке. С трудом продрав глаза, я увидел, что Саша испуганно смотрит на меня:
-Мне нужно домой – переодеться и срочно в офис!
-Возьми выходной,– сонно пробормотал я.
-У шефа сегодня ответственный день. И ваши сотрудники скоро придут.
В машине она все еще пыталась укладывать непослушные волосы. Было по-утреннему прохладно, пришлось включить обогрев, чтобы она не дрожала. На меня она старалась не смотреть, не отвела глаз, лишь когда я, взяв ее за подбородок, повернул лицом к себе. В ее взгляде помимо смущения мелькнуло что-то, походившее на какой-то глубинный страх. Хотя я был не уверен в этом.
-Согрелась? Вечером заеду за тобой,– сказал я. Она слегка покраснела, но, ничего не ответив, отвернулась.
  После того, как отвез ее, я погнал машину домой, принял душ и переоделся, все время думая о прошедшей ночи. И никак не мог понять, почему ощущаю себя на подъеме. А еще пытался быть честным с собой, не в силах решить, как это я настолько забылся, что впервые в жизни почти силой принудил партнершу к сексу. Меня беспокоил мелькавший в ее глазах страх, хотя тут же всплывало яркое воспоминание о полученном чувственном наслаждении. Ей же было хорошо со мной, думал я, она ведь сама захотела, поэтому молчала. Я вновь и вновь возвращался к моменту, когда поцеловал ее. Именно тогда все и началось – это ее импульсы завели меня и продиктовали мои дальнейшие действия, так что я совершенно потерял над собой контроль.
  На удивление я не чувствовал усталости, напротив ощущал себя свежим и бодрым, как в пятнадцать лет. Помнится, в том возрасте даже какая-нибудь бессонная ночь никак не влияла на мое самочувствие.
  Впрочем, к обеду, закрывшись в кабинете, я ненадолго уснул на диване, упав в сон, как в колодец. Остаток рабочего дня прошел как всегда, на меня навалилось слишком много работы, чтобы думать еще о чем-то. Но ближе к вечеру тело вдруг самопроизвольно напряглось в предвкушении. Я просто поехал к дому, куда утром отвозил свою ночную гостью, а возле подъезда позвонил ей на мобильник и сказал:
-Жду тебя, выходи.
Ответа не последовало, но я не стал перезванивать и терпеливо ждал. Ее не было минут двадцать, и всё-таки она появилась – по времени почти точно согласно моим расчетам, в которые входило приведение ею в порядок своей внешности. Увидев, что вместо маленькой сумочки она взяла небольшой городской рюкзачок, наверняка с зубной щеткой и сменой нижнего белья, я не смог скрыть улыбку. Саша заметила это, и пришлось почти силой усадить ее в салон машины. Первое время, пока мы ехали, она сидела, закрыв лицо руками, потом немного успокоилась и украдкой взглянула на меня.
-Всё хорошо?– спросил я, на что она молча отвернулась и стала смотреть в окно.
  Сегодня я привез ее к себе домой. Вновь пришлось крепко держать ее за руку, чтобы она все-таки вошла в квартиру. И уже в прихожей мне нестерпимо захотелось ее целовать.
-Зачем так...?– смущенно лепетала она.
-Не понимаешь? Чтобы ощущать твой вкус,– отвечал я, продолжая.
-Хотя бы чай предложили для приличия,– пытаясь увернуться, вдруг сказала она. Но сейчас мне было не до чая. И снова в ее взгляде метался скрытый страх, настолько, что из-за ее расширенных зрачков я уже не понимал голубые у нее глаза или черные. И снова она без единого слова пыталась противиться мне. Однако в этот раз, зажав ей руки с двух сторон, я наконец-то добрался губами до ее груди с нежно-розовыми ареолами вокруг невинных сосков, которые под моим языком тут же уплотнились как горошины. Охнув от неожиданности, она изогнулась от возбуждения, с которым была не в силах справиться, я и сам едва сдерживал неукротимое желание смять все преграды, но продолжал, мне было необходимо видеть, как она извивается в чувственной пытке, стараясь освободиться. Однако когда меня как волной стало прибивать к ней, тело ее, словно его примагничивало, само то и дело плотно льнуло ко мне вопреки воле владелицы, которая только и могла, что сжав губы и зажмурившись, подчиниться моему ритму.

***3
Среда1
  Утром перед работой мне всегда некогда, слишком многое нужно успеть – побриться, почистить зубы, позавтракать, прогреть машину. Но сегодня первое, чего мне захотелось, был необузданный секс. Не припомню, чтобы такое случалось со мной хоть когда-нибудь, тем более утром. А ведь к своему тридцатнику я уже многое прошел.
  Пленница моя, не успевшая до конца проснуться, своим сопротивлением распалила меня до крайности, чем вынудила повторить всё дважды почти без перерыва. После первого короткого соединения я даже не стал выходить из нее, настолько сильным было моё возбуждение, которое не полностью разрешилось. Она изгибалась подо мной, не понимая, почему я не заканчиваю на этом, и мне едва удалось подавить улыбку, чтобы не смутить ее. Я уже ощущал нарастание второго прилива и поцелуями удерживал свою строптивую скромницу, чтобы она не нарушила моих планов.
-Куда собралась?– шепнул я ей, когда она попыталась выскользнуть из-под меня, и прижал посильнее, так что даже ощутил, как учащенно бьется ее сердце. Сашин взгляд все время ускользал от меня, но момент пришел, она внезапно напряглась и затаила дыхание. Я почувствовал, как плоть внутри нее рефлекторно сжала меня точно манжетой, и мне стоило немалых усилий, чтобы раньше времени не растерять накопленный потенциал. Слыша, как после этого она часто задышала, я хотел сначала насладиться видом ее удовольствий. Она была явно напугана длительностью моей активности и собственным состоянием, но я осязал, как по ее телу идут сладострастные волны. А когда мои пальцы прикасались к ее розовым соскам, дыхание ее прерывалось, и она бессознательно хваталась за меня, чтобы плотнее прижаться. В один из моментов я отчетливо ощутил ритмичные мышечные сокращения самого низа ее совершенно плоского живота, поэтому перестал сдерживаться. И кульминация не заставила себя ждать, сразив меня точно удар хлыста ниже пояса, настолько обжигающим было наслаждение.
  С полчаса по завершении всего мне казалось, что я выжат как лимон. Совершенно расслабленный, я долго ощущал блаженное тепло, разливающееся по телу, и раздумывал, пойти на работу или все-таки нет. А Саша просто уснула, вновь обессиленная в борьбе со мной. Именно поэтому я позвонил в свой офис и сказал, что беру выходной.
Она проснулась только через час, когда ехать к шефу ей было уже слишком поздно. Как-то оправдавшись по телефону перед ним, завернутая в простыню она ушла в душ и долго там плескалась, пока я готовил завтрак.
  К моей радости настроение у нее было прекрасное, она просто сияла и ела с аппетитом.
-Вкусно?– спросил я, не в силах скрыть улыбку. Она весело кивнула и продолжила поглощать горячие гренки с сыром – шедевр моего кулинарного искусства. Однако когда я наклонился, чтобы поцеловать ее, увернулась. Я посчитал бы это простой женской уловкой, чтобы вновь меня распалить, если бы опять не заметил мелькнувшего страха в ее глазах.
-Что такое? Ты боишься меня?– спросил я в изумлении, но она опять промолчала.
Наверно завтрак придал мне новых сил или женская уловка все-таки сработала, но Саше пришлось еще раз посопротивляться мне. Я просто откинул простыню, в которую после душа она была обернута как в тогу, и тут же одним движением вновь уложил ее в постель. Мой напор как и прежде опьянял ее – закрыв глаза, она непроизвольно двигалась мне навстречу. Правда, все равно упорно подавляла свои рвущиеся наружу стоны, впрочем, напрасно – сбивавшееся дыхание выдавало ее с головой. Не скажу, что я такой уж спец в этих делах, физические удовольствия моих бывших партнерш никогда меня особо не интересовали, но сейчас я отчетливо ощущал все ее внутренние пульсации.
  Она словно преодолела трудное препятствие, однако вместо отключки сейчас дрожала точно от озноба, поэтому я закутал ее как ребенка в одеяло и обнял.
-Давай поговорим,– предложил я, чтобы немного отвлечь ее от перевозбуждения. Но она уткнулась носом мне в грудь и заплакала.
-Разве тебе не было хорошо сейчас?– опешил я, на что она отвечала только еще более частыми всхлипами.
-Да что такое, что не так?! Тебе было больно? Я чем-то тебя обидел?– воскликнул я. Ответа не последовало. Она упорно прятала лицо, закрывая его ладонями, пока я не прикрикнул на нее:
-Хватит! Быстро прижмись ко мне и успокойся!
Это возымело действие. Она затихла, и я даже смог обнять ее без одеяла, согревая своими руками.
  На ум мне снова пришло, что она просто до сих пор еще не доросла до своего возраста, поэтому пока не умеет справляться с собственными эмоциями после секса. Однако нужно было как-то решать эту проблему, поскольку я уже отчетливо осознал, что, по крайней мере, ближайшие дни не смогу без нее обходиться.

***4
  Ближе к обеду она своими настойчивыми просьбами все-таки вынудила меня отвезти ее домой – нам обоим требовалось завтра с утра ехать на работу. Однако время до вечера и ночь обернулись для меня пыткой. Мне нестерпимо хотелось осязать тело этой упрямицы и слышать ее дыхание. Хотелось держать ее в руках, точно пойманную птицу, сердце которой готово выскочить из груди. Я почти реально ощущал, как она дрожит, прижимаясь ко мне, будто прося защиты, и никак не мог разделить свои влечения на вожделение и на желание согревать ее как ребенка. Они словно продолжали друг друга. Этот замкнутый круг держал меня в возбуждении почти до утра. 
Четверг1
  Совершенно вымотанный, с самого появления на работе я ощущал себя крайне вздёрнутым. И голод мой, как уже стало понятно, не мог быть удовлетворен просто сексом, мне требовалась она сама – с теплом кожи, запахом волос, со слезами и улыбкой после завтрака.
  Я позвонил ей днем. Она ответила только на третий мой звонок.
-Привет, мелкая! Как ты там?
-Вы отвлекаете меня, не могу сосредоточиться,– приглушенным голосом сказала она,– У шефа переговоры с зарубежными партнерами, мне переводить вживую.
-Ты что, синхронист?– крайне удивился я, так как еще не встречал никого в ее возрасте, кто бы владел разговорным английским на уровне переводчика живой речи.
-Да, инглиш и франсэ.
-Даже так?– вновь удивился я, но сейчас меня интересовало другое,– Когда сегодня увидимся?
-Вряд ли получится,– смущенно ответила она.
-Ты моей смерти хочешь? Я всю ночь не спал.
  Слава богу, к шести вечера она послушно прислала смс:"Заберите меня из офиса". Пока я ехал за ней, меня трясло. Я едва справлялся с управлением машины, в голове шумело как после попойки. А когда она села рядом, я не смог удержаться и впился в нее поцелуем как умалишенный. Впрочем, очень не хотелось, чтобы нас увидели, поэтому пришлось поскорее завести двигатель и гнать машину к дому.
  Саша вновь выглядела как натянутая струна. А губы ее после поцелуя сразу несколько опухли и пересохли. Она то и дело совершенно невинно облизывала их, но желание стало разрастаться во мне словно снежный ком.
  Я даже радовался уже ее упрямому молчаливому сопротивлению, наверно, именно оно и заводило меня как пружину, тем более, что мне ничего не стоило справляться с ней, не мог только понять, когда же наступит хоть маломальское насыщение, которое все не приходило. Меня словно приливной волной упрямо прибивало к ней.
-Почему ты сопротивляешься? Тебе ведь было хорошо сейчас,– все-таки спросил я, когда мы отдыхали. И вновь она не ответила, а села и стала заплетать волосы. Я повернул ее к себе лицом и повысил голос:
-Не смей отворачиваться! Смотри на меня!
Это возымело действие, и она подняла свои невыразимо чистые глаза.
  Что в них было? Я не смог бы объяснить словами, но при этом всё в них понимал. Даже загадочный страх, а тем более желание, которого она стыдилась.
  И все-таки мне удалось растопить ее лёд – она впервые сама робко коснулась моего лица, хотя тут же отдернула руку.
-Прекрати эти игры,– прижал я к себе ее ладонь,– Ты измучила меня.
-Это ты измучил меня! Не так?– возмутилась она.
-Ну ладно, ладно... давай больше не мучить друг друга,– попытался сказать я примирительно.
-Наконец-то! Слава богу. Тогда я поеду домой!– заявила она.
-Ты все неправильно поняла!– чуть не задохнулся я,– Просто будь со мной. Неужели это мучит тебя?
-А ты как думал?!– крикнула моя пленница, на что я так же крикнул ей в ответ:
-Тогда терпи! Сейчас я не могу отпустить тебя!
  Все понеслось по уже накатанному сценарию. Правда, теперь я старался быть внимательнее и нежнее к ней. Хотя вряд ли у меня это хорошо получалось, мои поцелуи то и дело перекрывали ей дыхание. Однако сопротивление ее несколько ослабло, в конце она опять непроизвольно сама схватилась за меня тонкими пальцами, изогнулась мне навстречу, и я впервые услышал ее сдавленный чувственный стон, после чего руки ее бессильно разжались. Она лежала в ореоле своих длинных, разметавшихся по подушке волос, закрыв глаза и приоткрыв рот, чтобы было легче дышать, в совершенном изнеможении. А я так и остался неутоленным. Это было невыносимо.

  В преддверии засыпания память часто возвращала меня в июльское утро на лугу, который когда-то находился сразу за нашей старой дачей. Осознанно я помнил себя лет с десяти, то лето, когда убегал через проем в заборе, чтобы залечь в высокой траве и наблюдать за рассветным туманом, который медленно поднимался над землей и постепенно таял на солнце. Меня окружали запахи цветов и трав, птичий перезвон из соседнего лесочка и близкое поблескивание речной воды, прячущейся за раскидистой ивой на берегу. Каждый день к этой иве приходила молодая девчонка, оглядывалась по сторонам, заходила за обильно свисавшие тонкие ветви, быстро раздевалась и ныряла в воду, показав мне только голую спину и светлые трусики. Сердце у меня замирало в ожидании, когда она выйдет на берег, и я увижу ее обнаженные молочно белые груди, упруго колыхавшиеся от каждого движения. Волнение моё достигало предела, меня окатывали горячие волны, поэтому я совершенно не запомнил ее лица. В памяти остались только длинные волнистые волосы и мелькнувшие веснушки у нее на носу, которые я разглядел, когда она проходила по тропинке совсем рядом со мной и нагнулась сорвать цветок, оказавшись в опасной от меня близости.
Пятница1 
  Утром я проснулся, когда Саша была уже полностью одета, накрашена и причесана.
-Сегодня мне нужно пораньше. Завтрак на столе,– сказала она,– Такси я уже вызвала.
Ее алая помада, подведенные глаза, одежда в пастельных тонах и весь строгий офисный вид просто обожгли меня.
-Как ты можешь?!
-Что?– изумилась она.
-Вот так бросать меня одного.
-Не будила, чтобы подольше поспал.
-Вряд ли я выживу до вечера без утреннего моциона.
-Прости, я не подумала...,– испуганно пролепетала она.
  Пришлось спешно раздеть ее и просто вынудить опереться локтями на стол, чтобы не помять прическу и не нарушить макияж. Видеть и обладать ею, изогнувшейся от стола в мою сторону, гладить ее гибкую спину, проникая через нежнейшие подмышки к ее груди, и при этом не сбавлять темпа, оказалось очень острым удовольствием.
  После всего я самодовольно наблюдал, как она спешно застегивает струящуюся блузку и втискивается в свою умопомрачительно узкую юбку. Однако просто смотреть на это оказалось выше моих сил, и я вновь напал на нее с поцелуями, хотя губы у нее и без того выглядели опухшими.
-Сколько можно?! Когда ты уже насытишься?– в сердцах воскликнула она, отстранившись от меня и заново приводя себя в порядок. На что я ответил ей:
-Сам бы очень хотел это знать.
Она внимательно взглянула на меня, а я недовольно спросил:
-Зачем такая яркая помада?
  Когда за ней закрылась дверь, меня обступила какая-то совершенно непривычная пустота. А ведь я всегда очень любил свою квартиру. Теперь же ни один из предметов меня не радовал, мало того, все стало казаться безвкусным, серым и холодным. Хотя я выложил немало средств на обустройство своего жилища в минималистском стиле с предпочтением цветов хрома и графит. И казалось бы, Саша должна была хорошо сочетаться с ними. Она и сочеталась, правда, только пока оставалась в своей офисной одежде, но нагота делала ее слишком уязвимой в этом строгом интерьере. И как только ее тело могло быть таким нереально гладким и нежным?
  Я не находил себе места, хотя требовалось просто собраться на работу. Бессмысленно покидав папки с документами в сумку, я все-таки спустился к машине и вдруг между сиденьями увидел Сашин бейджик. Не помню, чтобы он был на ней в нашу первую встречу у меня в офисе, я бы обязательно обратил на него внимание. Вчера она вроде бы искала его, но так и не нашла. На нем значилось: Торгово-промышленный холдинг "Оптима", Александра Вейсман, секретарь-референт. Я положил его себе в карман и несколько минут не мог никак успокоить сердцебиение и завести двигатель. Референт, значит. Не слишком ли ты молода для такой должности, подумал я, с раздражением вспомнив о ее метросексуальном начальнике.
   
***5
  Каким-то ветром меня пригнало к ее офису. Он находился в огромном бизнес-центре и занимал целый этаж. Охране на входе я предъявил договор с Оптимой и сказал, что у меня возникли вопросы по проекту. Стараясь остаться незамеченным, я пытался найти Сашу, лавируя между стеклянными перегородками опенспейса, разделявшими столы многочисленных сотрудников холдинга. Но вдруг почти мне навстречу из кабинета с надписью "директор", вышел ее шеф и Саша вслед за ним. Я едва успел зайти за одну из перегородок, но Саша увидела меня. Они прошли совсем близко. Начальник ее спешил, поэтому ничего не замечал, а она, округлив глаза в мою сторону, резко провела гранью ладони по своей стройной шее, показывая, что потом сделает со мной.
  Если бы она только знала, что это вовсе не мелкое хулиганство с моей стороны и не блажь. Мне скручивало все внутренности, даже дышать было трудно. Ее лощеный шеф просто подкосил меня. Я едва справился с чем-то похожим на спазм, и несколько минут на крыльце не мог отдышаться.
  Лишь мой старый друг был способен помочь мне сегодня. По пятницам мы обычно встречались с ним, хотя в свое время учились в разных вузах и даже в разных городах – он в Питере, я в Москве, но всегда поддерживали близкую связь. Оставаться одному до вечерней встречи с Сашей у меня недоставало сил.
  С Антохой мы дружили с 3-го класса и прошли огонь и воду. Хотя, конечно, это были всего лишь обычные фазы взросления, однако лишь с ним одним из всех моих приятелей я мог быть по-настоящему откровенным. Мы с ним облюбовали именно это кафе – нам нравилась здешняя обстановка, мягкие кожаные кресла и полу-кабины, отделявшие столики клиентов. Главное, здесь всегда имелись свободные места, можно было спокойно общаться и даже если мы прилично напивались, проблем не возникало – нам вызывали такси до дома.
  Мой друг снял свой строгий офисный пиджак и ослабил галстук, а чтобы лучше меня видеть, достал очки, которые, будучи не у компьютера, надевал достаточно редко, поскольку считал, что без них выглядит более презентабельно. И сразу стал похож на себя семнадцатилетнего. Именно таким он был в старших классах гимназии. В бытность свою младшим школьником, тайком от родителей он снимал их и прятал в кармане, не хотел выглядеть ботаном перед девчонками, по причине чего делал много ошибок в контрольных. Между прочим, он сразу заметил, что я несколько не в себе. Тем более что сегодня расслабляться алкоголем я наотрез отказался.
-Лёка, не вижу твоей ослепительной улыбки, сражающей всех наповал,– обнял он меня, а потом сел поудобней и усмехнулся:
-Ладно, азиатчина, колись, в чем проблема.
-Проблема, да...– пробормотал я, прикидывая, как лучше описать ему то, что происходило со мной последние дни. 
-Понимаешь, кажется, у меня мозги переклинило,– начал я.
-Что такое? Нервы?
-Да, наверное, хотя...
Я вкратце рассказал ему о секретарше, не называя ее имени и обходя интимные подробности.
-Не знаю, что теперь делать, со мной такое впервые. В этих делах я практически никогда не теряю самоконтроля, не терял до сих пор... Ты же знаешь, меня всегда хватало от силы на одну ночь, а тут остановиться не могу.
-Ничего себе!– воскликнул изумленный Антон,– Может, это козни конкурентов?
-Старик, мне не до шуток,– устало опустил я голову.
-Да понял я, понял. Нужно подумать. Может быть, ей что-то нужно от тебя? Секреты фирмы, например.
-Да какие у нас секреты? Обычное архитектурное бюро. Да и вовсе не она инициатор наших встреч.
-Лет девятнадцать-двадцать ей, говоришь? Она что, очень красива? У тебя есть ее фото?– спросил он, и я с изумлением понял, что даже не подумал щелкнуть ее на свой мобильный.
-Тот факт, что не она, а ты тащишь ее в постель, совершенно ничего не значит. Мало ли у бабского отродья замаскированных уловок, направленных на захват. С ними всегда следует быть начеку. Сам должен по опыту знать. Сколько их вокруг тебя увивалось, ты ж у нас неотразимый. Одни корейские глаза чего стоят, про губы вообще молчу.
-Хватит! Мне всегда было плевать на баб, ты же знаешь.
-Не скажи, и на старуху бывает проруха. Взять хотя бы феромоны. Сейчас даже синтетические изобрели, побрызгался и вуаля – ты уже магнит для противоположного пола. А еще – вдруг она что-нибудь подсыпает тебе в питье? Правда, слишком уж она молода, чтобы быть прожжённой и опытной. Хотя сейчас и в 13-14 лет бывают те еще лолиты профурсетки.
-Да не пили мы с ней ни разу! Я ее почти силой у себя каждый раз удерживаю.
-Вот как? Надо же,– удивился мой друг и задумался.
-А что,– вдруг оживился он,– говоришь, вы уже почти неделю встречаетесь?
-Пять дней,– обреченно уточнил я.
-Есть отличный способ охладить твои мозги – просто потерпи немного и дождись проявлений пмс у твоей новой пассии. Этот синдром частенько у баб бывает перед критическими днями примерно за три дня. Так что, по теории вероятности он может наступить у нее очень скоро. Редкая мамзель не стервенеет в этот период. Я это у себя на работе регулярно наблюдаю. А сами критические дни – как по мне, так это вообще трэш, реально способный отрезвить от любого любовного сумасшествия. 
  Я и сам иногда сталкивался с пмс у своих прошлых партнерш. Меня спасало лишь то, что все мои связи были не более чем на одну ночь. А, кроме того, любую слишком психованную от пмс мадам я тут же без стеснения отправлял от себя подальше, забывая о галантности. Впрочем, галантность я проявлял очень редко и только по необходимости. Например, при заключении выгодного договора с какой-нибудь заказчицей.
  Мы с Антохой посмеялись, на том и порешили. Хотя я все равно не находил себе места и вечером снова дежурил у Сашиного офиса. Она, слава богу, почти вовремя скользнула на переднее сиденье моей ауди.
-Только не здесь,– закрылась она рукой, когда я потянулся к ней с поцелуем, чем крайне раздосадовала меня – мне настоятельно требовался вкус ее губ.
  Недополучив свое, я украдкой поглядывал на нее, чтобы понять, один ли я чувствую внутреннюю дрожь. Но понять ничего не мог, Саша отвернулась и всю дорогу смотрела в окно. А когда до дома оставалось минут пять езды, она вдруг сказала:
-Думаю, сегодня мы встречаемся последний раз.
Это прозвучало так неожиданно, что я чуть не въехал в высокий поребрик. Затормозив и включив аварийные огни, я схватил ее за плечи и повернул к себе:
-Почему?!
-Это всё не нормально. Мы почти ни о чем не говорим, мы даже друг о друге ничего толком не знаем. Ну, захотелось тебе, удовлетворил свою похоть? Достаточно.
-Но ведь и ты...– я не знал, что говорить. Сердце мое мучительно сжалось и мне снова стало трудно дышать.
-Давай поедем, хочется горячего чая,– сказала она.
  По приезду она вновь увернулась от меня и сразу отправилась в кухню включить чайник. Мне же было муторно от ее слов, сказанных в машине. Я ушел в душ и долго стоял под струями воды.
  Когда я вышел, она сидела на диване с недопитой чашкой чая и задумчиво смотрела в окно. Я сел перед ней на пол и взял ее за руки.
-Саша, пойми... не знаю, что это за наваждение, но я не могу без тебя. Какие слова, какие разговоры? Мне бы насытиться тобой, напитаться... Ты совершенно не даешь мне времени ни на что другое.
  Она сидела спокойно, смотрела мне в глаза, и я пытался как-то сформулировать ей свои мысли и чувства. Но стоило ей начать высвобождать свои руки из моих, как меня словно переклинило. Не помню, как я снова затащил ее в спальню, как раздевал – это испарилось из памяти. Все повторилось, как и в предыдущие дни, еще и еще, пока мы оба не уснули в полном изнеможении.
  Однако утром случилось то, чего я боялся больше всего. Когда я проснулся, ее уже не было, а мой номер мобильника у себя она заблокировала.

***6
Суббота1
  Несмотря на субботу, на работе был очередной аврал. Встречи со мной ждали сразу два заказчика, мои ребята, не разгибаясь, сидели над проектами, так что пришлось заниматься делами по полной. Но стоило выпасть паре свободных минут, я тут же позвонил в Сашин офис. Дежурный ответил, что Дмитрий Викторович с секретарем в зарубежной командировке и вернется только через три дня.
Значит, командировка... ну, хотя бы не просто женский каприз, подумал я. Правда, от этой мысли не стало легче, сразу вылезла махровая ревность. Слава богу, размышлять об этом из-за работы было совершенно некогда. Однако я уже заранее боялся вечера. Но вдруг мне на мобильник пришло уведомление, что абонент снова в сети. Я сразу позвонил Саше.
-Слушаю вас,– ее ровный голос и официальный тон говорили о том, что сейчас рядом с ней шеф. Я поперхнулся, но тут же быстро сказал:
-Буду на связи в ватсапе.

  Весь вечер я метался, поминутно заглядывая то в мобильник, то на экран ноутбука, но ватсап молчал. Меня успокаивало лишь то, что она была в сети.
-Пришли мне хотя бы свое фото,– написал я ей. Через несколько минут она выполнила мою просьбу.
  Фото явно было домашним, вернее, загородным или дачным. Саша на нем сидела где-то в траве под деревом, щурилась и смеялась, приподняв подбородок навстречу солнцу. Я увеличил и приблизил изображение, на котором более всего меня поразили веснушки у нее на носу. До сих пор я ни разу не видел их у нее. В горле у меня застрял ком. Я сразу вспомнил, что волосы ее, тонко пахшие смесью трав, отливали медью. Но ведь женщины беспрестанно окрашивают их в разные цвета и оттенки, я никогда раньше не придавал значения таким деталям. Блондинки, брюнетки, шатенки – ни разу в прошлом мне не приходило в голову даже просто предположить, каков истинный цвет волос у той или иной моей пассии, меня это не интересовало.
  Прошло, наверно, с полчаса как я не мог оторваться от её фотографии. Что-то писать ей у меня недоставало сил – всё казалось глупым, неуместным, плоским, любые слова были лишними и неспособными передать даже сотой доли того, что я чувствовал сейчас.
  И вдруг на ватсап от нее снова пришло фото. На нем я помогал ей сесть ко мне в машину. Меня даже холодный пот прошиб. Я тупо смотрел на экран и ничего не понимал. Кому и зачем потребовалось тайком снимать нас со стороны?
-Что это?– написал я ей. Но она больше не отвечала, потому что вышла из сети. А мобильник вновь отключила.

  Ночью я коротко заснул, но тут же проснулся весь в испарине. Померил температуру и глазам не поверил – 39,9. Вроде бы ничего особо не болело, разве что все мышцы скручивало. Я выпил жаропонижающее, но даже через час температура не снизилась. Мало того, мне становилось все хуже. Чтобы не пугать маму, я позвонил Антону и, несмотря на 3 часа ночи, через 20 минут он приехал.
-Давай, неотложку вызовем!– орал он на меня,– Знаешь, какие выкрутасы организм может выдать. У тебя, между прочим, все симптомы дыхательной недостаточности.
  И правда, мне было трудно дышать и даже говорить. Однако в больнице после осмотра, прослушивания фонендоскопом и цито анализа крови мне сделали укол успокоительного и отправили восвояси, сказав, что все показатели в норме и дело наверняка в обычном стрессе.
  Антон, доставив меня домой, подытожил:
-Мда, старик. С бабами и не такое нажить себе можно. Хоть они от тебя и без ума, все-таки заканчивай с этим. Особенно с нимфетками.
-Какие еще нимфетки? Я ж совета у тебя просил – что именно сделать, чтобы все закончить.
-Так мы вроде все с тобой решили...
-Уехала она в командировку с шефом.
-Ну... ничего, даже лучше. Отдохнешь от нее, в себя придешь.
-Да не могу я! Дышать не могу, ломает всего.
Он испуганно на меня поглядывал, пока закрывал машину и ставил на сигнализацию.
-Ладно, пошли, побуду у тебя до утра.
  Дома я показал ему оба фото, присланных Сашей.
-Да что ж такое?! Кому это потребовалось и для чего? Тебя может, шантажировать кто собрался? Вдруг она несовершеннолетняя? Выглядит конкретно как малолетка.
Я обреченно усмехнулся – ведь мне ничего не было о ней известно. Даже ее веснушки я только сегодня первый раз увидел.

Воскресенье1
  Утром мой друг уехал, а я собрался на работу, хотя практически не спал и чувствовал себя из рук вон плохо. Половина моих сотрудников вышли доделывать срочный заказ даже сегодня, в воскресенье, за что я был им очень благодарен. Именно поэтому мне требовалось их поддержать. К тому же я надеялся, что мне будет некогда мучить себя мыслями о Саше. Однако из ее офиса вдруг прибыл менеджер – рослый плейбой, по виду мой ровесник.
-Я узнал, что вы сегодня на работе,– учтиво сказал он,– а директор поручил занести вам пакет. Надеюсь, не помешал вам в выходной день.
  Они там что, все такие отутюженные?– раздраженно подумал я. Мои сотрудники, а особенно обе сотрудницы, просто головы свернули, пытаясь его рассмотреть. Выглядел он реально круто в своем дорогом стильном пиджаке и зауженных брюках. Когда я провожал его, оказалось, что мы почти одного роста. Это несколько успокоило моё самолюбие. Вот только его модная стрижка и прикид от кутюр выглядели намного элегантнее моих.
  После его ухода я задержался перед зеркалом в нашем коридоре и был крайне удручен своим видом. Антоха иногда называл меня азиатчиной из-за нестандартного разреза глаз, но еще со старших классов гимназии я имел цепкое прозвище – красавчик. Лет в 17, уже в колледже, из-за высокого роста и внешности меня даже как-то уговорили поработать моделью. Кастинг-директор агентства все вздыхала и твердила, что для европейского типа такой эпикантус и обсидианово черные глаза при очень светлой коже лица неповторимое сочетание. Однако прошелся я по подиуму всего один раз, после чего сбежал на общешкольный футбольный матч.
  Сейчас из отражения на меня смотрел темноволосый взъерошенный тип с легкой небритостью, пересохшими губами и припухшими веками воспаленных от недосыпа глаз. Костюмы с галстуками я носил крайне редко и на работе предпочитал просто футболки, джемперы и джинсы. Так что сравнение с менеджером из Сашиного офиса было далеко не в мою пользу.
  Требовалось подышать свежим воздухом, поскольку этот мэн оставил в моем кабинете ощутимый запах парфюма, чего я не переношу. Поэтому я открыл окно для проветривания, а сам вышел в холл, чтобы оттуда пройти на лоджию. Но оказалось, что мой недавний гость с кем-то говорит по телефону, держа перед собой планшет. И проходя мимо, я вдруг увидел на его экране то самое фото, где я помогал Саше сесть в машину.
  Заметив меня, менеджер быстро убрал планшет и поспешил к выходу.

***7
  Пребывание на работе сказалось на моем самочувствии не лучшим образом. Уже к обеду я еле ноги таскал. Антон заехал за мной и увез к себе домой.
-Сколько я могу мотаться туда-сюда. Ложись в спальне, буду твоей нянькой. А сам посплю ночью на диване в гостиной, тем более что сегодня по телику футбол. Хоть пива выпью, чтобы ты не видел, тебе все равно нельзя. И не смотри на меня как Кот из Шрека, все равно не дам.
  Я очень устал, потому заснул почти сразу и очухался только к вечеру. Друг приготовил вкусный обед, но есть я не мог, чем очень его удивил.
-Ну, ёлки-палки, Лёка, что ж за напасть такая? Врачихи эти две, дуры набитые, неправильный диагноз тебе выдали.
  Но я знал, почему у меня полностью отсутствует аппетит – Сашин телефон не отвечал и ватсап глухо молчал. Ее не было в сети.
  Меня не мучил сексуальный голод, мне просто требовалось услышать ее голос. Хотя, конечно, не только голос, мне безумно хотелось ее целовать. А кроме прочего, сердце мое сжималось от одной мысли, что если вдруг она решит совсем оборвать нашу такую ненадежную связь. Ведь я ничего против этого не смогу предпринять.
  Я решил все-таки отправиться домой, потому что футбол по телику сейчас меня совершенно не интересовал. Погода стояла чудесная, было свежо, уже опустились сумерки, включились фонари. К своему удивлению впервые с подросткового возраста я чувствовал сладостную боль в груди. Хотя присутствовало в ней слишком много тревоги и даже горечи.
Где же ты, Саша?– подумал я, облизнул пересохшие губы и вновь ощутил спазм в горле. Однако нужно было в тепло, я начинал замерзать. Не хватало только простудиться и окончательно слечь. И вдруг я заметил на скамье недалеко от моего подъезда знакомую фигурку. Это была она, я узнал бы ее даже в самом людном месте. Она увидела меня и поднялась навстречу.
-Ты прилетела раньше, почему не позвонила?– схватил я ее за озябшие руки.
-Не успела... Наверно, мне больше не придется работать в холдинге. Я нарушила условия контракта и подвела своего шефа, оставив его без переводчика. Поэтому не хочу пока включать мобильник.
Я увлек ее за собой в парадное и уже там прижал к себе:
-Ты же могла тут очень долго ждать, я ведь случайно решил прийти, у друга хотел заночевать. Мне было так плохо без тебя, думал, с ума сойду,– говорил я и удивлялся тому, как банально это звучит, но других слов не находил.
Она подняла на меня глаза и сказала:
-Мне тоже было очень плохо.
Дома, когда снял плащ, я никак не мог ее отпустить, сминая губы поцелуями и тычась носом в ее волосы, чтобы вдыхать их тонкий аромат. А потом вдруг опомнился:
-Мелкая, дай-ка разглядеть твои веснушки.
Но, приподняв ее голову за подбородок, я смотрел и ничего не понимал – кожа на носу и щеках у Саши была совершенно светлая, ровного оттенка. В недоумении я поймал ее взгляд. Она улыбнулась и сильно потерла переносицу пальцем, чтобы убрать тональный крем. И тут я увидел их – у меня даже сердце остановилось.
-Зачем ты прячешь такую красоту? Они же просто восхитительны!
-Я должна всегда выглядеть элегантно и строго. А веснушки совершенно не сочетаются с таким стилем.
Между тем она заметила, что со мной не все в порядке. Я действительно чувствовал себя крайне плохо, несмотря на радость от встречи с ней. Пришлось послушаться, лечь в постель и выпить какие-то шипучие таблетки, а в награду за мое долгое ожидание она села рядом и положила свою маленькую нежную ладонь мне на грудь.
-Ты скучала по мне?– придирчиво глянул я, прижав ее руку к себе.
-Да, скучала,– ответила она.
-Ты очень бледный сейчас и просто нереально красивый. Наверно от поклонниц отбоя нет. Зачем тебе такая серая мышь как я?
-Ты оказывается дурочка, а я-то думал, твой IQ достаточно высок.
-Тебе для сведения – мой IQ 135 единиц. Почему это я дурочка?
-Потому что не ценишь себя по достоинству. Я наглядеться на тебя не могу. А если умоешься и обнажишь все свои веснушки, я ж тебя насмерть зацелую.
-Ты с твоим ростом и внешностью никогда моделью не работал?
-Хватит обо мне. А тебе, кстати, совершенно не нужен мэйк, поверь. Все просто с ума сойдут, увидев, какая ты на самом деле.
-Конечно, сойдут. И вслед крикнут, что такую чухонку еще поискать.
  Я не мог понять, почему она так принижает свою внешность, которая казалась мне верхом совершенства из-за неуловимых и непередаваемых нюансов, присущих только счастливому безудержному детству. Умытое ее лицо сверкало чистотой, и веснушки на нем при близком рассмотрении выглядели россыпью золотистого песка. Но главное – глаза ее напоминали овально вытянутые капли с тающих весенних сосулек, настолько кристально прозрачными выглядели их роговицы. Цвет радужек при этом все время ускользал от внимания, будучи то нежно голубым, то зеленоватым, а зрачки имели способность расширяться настолько, что от радужки оставался лишь тонкий бирюзовый ободок вокруг них. Кроме того, мне безумно нравились ее длинные волосы с их чудным запахом. Они представляли собой копну непослушных волнистых прядей всех оттенков рыжевато-русой масти. И кощунством было с ее стороны каждый день укладывать их в туго стянутый жгут, закрученный и заколотый в виде какой-то новомодной ракушки. Из любопытства я глянул, какой шампунь она привезла с собой. В описании значилось, что он не имеет отдушек. К тому же она не использовала духов, что для меня имело немаловажное значение, ибо я не выношу запахов парфюма.
  Саша пыталась покормить меня, но я не хотел ничего, мне требовалось тепло ее кожи, поэтому я расстегнул ее блузку и почти снял свою футболку, чтобы прижаться к ней обнаженным телом. С удивлением я вновь заметил ее смущение – и это при том, что за последнюю неделю мы были близки не один раз. Правда, именно я почти силой принуждал ее к близости, но ведь она в итоге покорялась мне.
  Сейчас она упорно уводила взгляд, и это, как и любое ее сопротивление, тут же участило мой пульс. И, конечно, я не смог остановиться, а она не смогла справиться со мной.

***8
Понедельник2
  Утром Саша как всегда засобиралась домой.
-Мне нужно переодеться и заглянуть в офис. Наверно, меня уже официально уволили, так что заберу приказ и трудовую.
Но я не мог ее отпустить:
-Вот тебе моя рубашка и под ней вполне нормально ходить без белья. Если нужно, включу тебе стиральную машину – она у меня с сушкой. А верхнюю одежду обработай парогенератором, он в гардеробной. Никакого офиса, поняла?!
Немного опешив, она, однако, не стала спорить, просто спросила:
-И когда ты меня отпустишь?
-В ближайшую пятилетку точно не жди,– ответил я.
  После завтрака она огляделась и принялась наводить порядок, даже пыль везде вытерла. Мне же пришлось посидеть за ноутом, на работе возникли вопросы по одному из проектов.
  Я поглядывал на Сашу и поражался тому, как естественно она вписалась в мой быт. Меня лишь крайне занимало то, как это ее тонкие руки и ноги выдерживают и не гнутся, словно ивовые ветви, ведь казалось, что по причине своей хрупкости она просто не способна выполнять маломальски трудную физическую работу. Правда, движения ее частенько выглядели неумелыми и неловкими, но она очень старалась, хотя из-за несоразмерности маленьких ладоней и длинных пальцев ей приходилось быть изобретательной.
  Рубашка то и дело оголяла то одну, то другую ее коленку, пока Саша занималась уборкой. Это должно было завести меня, ведь я с первой нашей встречи оценил ее ножки, но сейчас лишь наслаждался словно произведением искусства тем, как на фоне окна ткань рубашки на ней просвечивала и видны были контуры ее утонченно стройного тела.
  Саша заметила мой взгляд и тут же смутилась.
-Прекрати меня провоцировать, у меня срочная работа,– прикрикнул я. Правда, было уже поздно, желание почти мгновенно овладело мной.
-Я же ничего... просто убиралась,– лепетала она.
-Откуда эта стыдливость? Ты со мной в игры играешь?
-Какие игры, о чем ты?!– крикнула она, и слезы брызнули у нее из глаз.
-Я уеду, как только мое белье высохнет!
Я смотрел на нее во все глаза, но не находил и тени притворства, мало того, во взгляде ее опять метался страх.
-Чего ты боишься? Скажи мне, прошу.
Но она не отвечала, сотрясаясь всем телом от слез и уворачиваясь от меня. Успокоить ее оказалось трудно. Настолько, что даже секс не помог. После поцелуев и постельных ласк мне пришлось посадить ее к себе на колени и, удерживая одной рукой, другой завершать свою работу над проектом. Саша при этом сидела смирно, тепло прижавшись ко мне, так что очень не хотелось нарушать наше соприкасание.
  Мне вдруг пришло на ум, что я ни разу не видел, как она смеется. Только на фотографии из ватсапа. Там она выглядела беззаботно счастливой.
-Пойдем куда-нибудь пообедаем, а заодно и поговорим,– предложил я, как только закончил работу и переслал архив файла в наш виртуальный офис.
-Мне пока нечего надеть,– растерялась она.
Это и впрямь оказалось реальной проблемой, белье все еще сохло в машине. Поэтому я заказал быструю доставку еды на дом.
-Расскажи о себе,– посадил я ее напротив, а сам пристроился на полу перед диваном.
-Не знаю, что тебе интересно. Родилась, ходила в садик, училась в школе, потом в универе.
-Что?! Ты сказала, в универе?– крайне удивился я,– Сколько же тебе лет?
-25.
-Ничего себе! Я думал не больше 20-ти. И какую школу ты закончила?
-Сначала училась в общеобразовательной. А потом сбылась моя мечта, и перед окончанием 8-го класса гимназии меня приняли на стажировку в Колизей. Слышал о таком? Очень известный лицей.
-Это не лицей, а элитный художественный колледж,– поправил я ее,– Ну, а какой вуз?
Она слегка покраснела, но назвала:
-Лондонский университет искусств.
-Ого! У тебя состоятельные родители. Теперь понятно, откуда ты хорошо владеешь разговорным английским, так что даже синхронистом можешь работать. А еще вроде говорила и франсэ?
-С третьего класса отец нанимал мне репетиторов, я занималась пять раз в неделю. Французский выбрала для себя, а без английского не смогла бы в Лондоне учиться. Во время учебы в универе я только шлифовала свое произношение, ну, еще и сленг осваивала.
-И как же ты там жила?
-Мне во всем помогали гувернантка и водитель. Еду готовили и сопровождали везде.
Я присвистнул:
-Не слабо тебя опекали. Правильно ли я понимаю, что из-за гувернантки особой свободой ты там не пользовалась?
Она промолчала, опустив голову.
-Так что же толкнуло тебя здесь в первый раз в мои объятия?
  Я не ожидал, что настолько задену ее этим вопросом. Она начала дрожать, будто ее бил озноб. У нее тряслись губы, и зуб на зуб не попадал. Я прижал ее к себе и попытался успокоить. Лучше бы она плакала, как уже было сегодня. Сейчас все выглядело намного серьезней. Пришлось налить немного коньяка и силой заставить ее выпить, хотя она пролепетала:
-Я не пью алкоголь... совсем не пью. Мне нельзя, понимаешь?
  Мне стало понятно это через полминуты, когда она просто отключилась. Обмякла в моих руках, точно донная речная трава.
  За жизнь я уже видел пару подобных случаев, поэтому просто уложил ее поудобней и принес мокрое полотенце на лоб. Послушал сердцебиение, понаблюдал за дыханием. Все вроде было в норме. Значит, алкоголь воздействовал только на мозг. Ну, а это быстро проходит.
  По своему опыту знаю, женщины пьянеют намного быстрее мужчин. И все же пока она спала, я никак не мог успокоиться. Ведь тот самый Колизей окончил и я сам, правда, на пять лет раньше, чем она. Потом я сбежал из Питера в Москву, подальше от родителей, и поступил на архитектурный в пику отцу, с которым практически враждовал из-за матери. Но три года назад они развелись, и он уехал в Швецию, где уже много лет жили его родители и где он получил вид на жительство.
  Все наши с матерью расходы, пока я учился, оплачивал он, но как только я смог создать свою фирму и стал неплохо зарабатывать, по моему настоянию наша связь с ним оборвалась.
  Мысли, погрузившись в прошлое, растревожили все внутри. Я смотрел на спящую Сашу и не мог понять, отчего сердце сжимается до боли. Мне хотелось гладить ее волосы и смотреть, как она по-детски уютно сопит на подушке. Веснушки ее при комнатном приглушенном свете были почти не различимы, но я, схватив камеру, все равно начал ее фотографировать, и на фото они проявились четче и ярче. А заодно ярче стали волосы, осветленное изображение показало их истинную фактуру и рыжину. Я завороженно смотрел на эту картинку на экране планшета и тут меня словно током поразило. Какой-то вспышкой память вдруг высветила день выпуска из колледжа.
  Стоял май, и мы, 20-летние шалопаи в выпускных мантиях, безрассудно веселились. Нам устроили цветочные проводы, звучала музыка, на мольбертах во внутреннем дворике колледжа были вывешены самые лучшие наши работы, чтобы приглашенные гости могли их видеть и поздравлять нас с окончанием учебы. А в стороне теснились новенькие, 14-15-летние тинэйджеры, которых зачислили после Нового года на предварительную стажировку и для которых мы являлись небожителями. И среди них была она – я совершенно точно вспомнил ее. В то время копна ее волос и веснушки выглядели более рыжими, чем сейчас. Меня тогда на полном ходу затормозил ее восторженный взгляд. Хотя все они смотрели на нас именно так.

  Я поднял голову от планшета и увидел, что Саша проснулась и внимательно смотрит, потому спросил о том, что сидело занозой в сознании:
-У тебя был кто-нибудь до меня?
Ревность моя толкала поймать в ее поведении любой намек на фальшь, но Саша покраснела, так что в правдивости ответа можно было не сомневаться. Встречал я легко краснеющих лжецов, но она явно не относилась к их числу, потому что слишком искренне смущалась:
-В 15 лет, еще в гимназии, мне нравился мальчик из класса, и под Новый год у нас с ним было. Всего один раз. Мать каким-то образом узнала и начала меня по врачам таскать, все боялась, что я, не дай бог, какую-нибудь заразу подцепила. После этого родители запретили мне даже думать о таком. Да я и сама... мне не хотелось повторения. Почти сразу после этого меня приняли в Колизей и больше мы с ним не виделись.
-Значит, после того одноклассника ты больше ни разу не была с мужчиной?– спросил я. В ответ она молча кивнула, а потом добавила:
-Это длилось всего пару минут. Он был крайне смущен, и я кроме стыда ничего не ощущала.
-А ведь я вспомнил тебя,– произнес я, внимательно наблюдая за ее реакцией,– Да и ты не могла меня не узнать.
Глаза ее расширились от ужаса, и она сказала:
-Конечно, я сразу узнала тебя там, в твоем офисе. Даже раньше, когда шеф дал мне твою визитку перед нашим приходом к тебе. Твое имя... я же еще в Колизее влюбилась в тебя без памяти так, что ни есть, ни спать не могла. Все наши девчонки были в тебя влюблены. Помнишь, сколько их бегало за тобой? Они даже в соцсетях твой фан-клуб создали, когда вы рок-группу организовали. Ты ведь в курсе был? Но я знала, что мне ничего не светит, там намного круче девочки имелись. У меня до сих пор твои фото из тех времен есть на ноуте. С одной подружкой, ярой твоей фанаткой, мы в Москву ездили, пытались разыскать тебя, не вышло. Ей я не призналась ни в чем, сказала, что просто развлечься без родителей хочу. Сначала она была уверена, что ты в модельный бизнес пошел, так мы с десяток агентств обошли. Потом ей кто-то про МГУ сообщил, а там искать – что иголку в стоге сена. Дня три мотались по корпусам, но всё без толку.
-Саша, почти десять лет прошло. Как же ты всё это время жила?
Она опустила глаза:
-Мечтала о тебе, засыпала с твоей фотографией и фантазировала о том, как весело и насыщенно ты живешь. Где и с кем – не имело значения. Мне предстояло много учиться, я знала, что мы никогда больше не встретимся, и тем более не будем вместе. Мне оставалось только просить судьбу, чтобы она сделала тебя счастливым, пусть даже не со мной. Быть с тобой я никогда особо и не надеялась.
-Ты много плакала?
-Нет, не очень. Не хотела, чтобы кто-то узнал. Да и чужой жалости не хотела, ведь все подружки имели парней. Одна я никого к себе не подпускала. А ночью при мыслях о тебе частенько... кончала. Разве откроешь такое кому-то. Но это не было примитивной разрядкой. Меня такой волной накрывало, что я по несколько часов отойти не могла. Тысячу раз тебя рисовала, пыталась воспроизвести твой взгляд. Фото и видео с тобой из соцсетей часами изучала. Увеличивала, приближала... Понять не могла, как твои глаза даже на фото так влияют на меня, что все внутри переворачивают. Меня лихорадило от этого, несколько раз родители меня в клинику отвозили, и вроде бы я приходила в норму. Но истинную причину я им так и не открыла. Свои рисунки я надежно прятала, а на ноутбуке постоянно пароли меняла, чтобы историю моих посещений никто не мог отследить. Хотя родителям вечно некогда было, а бабушку даже под расстрелом не смогли бы заставить нарушить мое внутреннее пространство. Их интересовали лишь мои успехи в учебе. Так что о тебе никто из них не подозревал.
  Я слушал, смотрел на нее и все теперь понимал – о ней, о себе и о нас двоих.
-Тогда, в моем офисе, признаюсь, я не узнал тебя. Твоя прическа, макияж и яркая помада сбили меня с толку. Въехать никак не мог, с чего это у меня крышу сносит. Наверняка тот мой, первый интуитивный выбор, еще в колледже, подсознание просто вытеснило. Слишком много событий тогда у меня происходило, студенческая жизнь не давала опомниться. И только сейчас всё встало на свои места.
-О каком выборе ты говоришь?– изумилась она.
-В тот день, на выпускном, ты так на меня смотрела, что я обратил на тебя внимание.
Она закрыла рот рукой, пытаясь скрыть, что перехватило горло.
-Ты даже это запомнил? Там же нас, новичков, так много было...
-Как видишь, запомнил.
-Ты наверно посчитал меня распутной, раз сразу приехала к тебе в офис, как позвал?
-Вот же малявка мелкая, дурочка с высоким IQ,– обнял я ее.
-И как только можно быть таким красивым? Не смотри так, у меня сердце не выдержит,– уткнулась она мне в плечо и засопела.
-Давай договоримся раз и навсегда – чтобы больше я этого от тебя не слышал. Я не модельный мальчик, а твой мужчина. Ну, а ты моя серая мышка,– засмеялся я.
И наконец-то она тоже засмеялась – так, что на миг мне показалось, будто я вернулся в детство.
-J'adore tes yeux et tes l;vres (обожаю твои глаза и губы),– как бы про себя произнесла она.
-Между прочим, в гимназии я изучал французский, так что не прикроешься им от меня,– усмехнулся я, прижимая ее к себе.
-God, he caught me, (Боже, он поймал меня) – пробормотала Саша, смутившись.
-I know English pretty well too (Я тоже довольно хорошо знаю английский),– сказал я.
-J 'aurais d; ;tre plus prudente (Мне следовало быть более осторожной),– вконец растерялась она и отвела в сторону глаза.

***9
Вторник2
  Утром я как обычно довез ее до офиса. Хотел подняться вместе с ней, но она взмолилась не делать этого.
-Понимаешь, контракт... я нарушила его. Это связано с моим отцом, ведь он совладелец Оптимы. Моя фамилия Вейсман. Ты что, знал? Мне не хотелось бы сейчас обнародовать нашу с тобой связь, ведь отцу это очень не понравится.
-А та фотография, где мы с тобой вдвоем – кто ее сделал и зачем?
-Это его личный секретарь, я потом тебе все объясню.
-То, что тогда вечером ты поехала со мной, и было нарушением контракта?
-Прошу тебя, давай потом, я просто заберу увольнительные документы и вернусь. Не нужно всё усложнять.
-Я почти уверен, что тебя не уволили. Поэтому мне нужно знать все подробности.
-Леон, умоляю, не сейчас...
-Ты должна мне всё рассказать!– жестко сказал я, меня душило бешенство.
-Отец что, контролирует твою личную жизнь?
Она закрыла лицо руками:
-Все не совсем так. Просто я обещала ему... ведь он заботился обо мне, оплачивал дорогие счета за обучение, обеспечивал мое проживание за границей, а здесь – трудоустройство в своем холдинге...
-Не взирая ни на что, он не имеет на тебя никаких прав! Ты не понимаешь? Чем этот контракт может навредить тебе? Отец лишит тебя средств, отберет квартиру, или ты что-то обязалась сделать для его бизнеса? Наверняка есть еще нечто, связанное с твоим шефом. Я помню, как его дернуло, когда он заметил мой взгляд на тебя.
  Она поняла, что бороться со мной, так же, как и в сексе, ей не под силу. Поэтому достала из сумочки смартфон и нашла там файл с контрактом.
  Еще только начав читать, я уже знал, что буду делать, и по мере продвижения по тексту все более утверждался в своей уверенности. Меня лишь поражал цинизм, с которым ее отец единолично присваивал все права на нее.
  Взяв за руку, я повел ее к лифту. Она вся сжалась, но покорно пошла за мной. В офисе сотрудники встречали нас изумленными взглядами, но я не отпускал Сашу и решительно вел ее за собой, лавируя между проходами, в кабинет директора.
  Ее шеф недоуменно взглянул на меня, когда мы вошли, потом увидел, что я держу Сашу за запястье, встал и скрестил руки за спиной.
-Здравствуйте, господин Федоров,– кивнул мне он,– Неожиданный визит. Чем обязаны?
Для приличия я также кивнул ему, но не ответил, а Саша пролепетала:
-Могу я забрать свою трудовую и приказ об увольнении?
-Приступайте к своим обязанностям, Александра. Наш инцидент исчерпан. Кстати, ваш отец просил связаться с ним.
-Я подожду внизу,– сказал я. Саша поежилась и ответила:
-Да, заберу трудовую и спущусь.
  С тем я и вышел. Но у меня было ощущение, что я оставил ее на растерзание.
  Прошло минут пятнадцать, я терпеливо ждал в вестибюле на первом этаже, но она всё не выходила. Мимо меня в лифт прошел какой-то господин с секретарем, наверняка из фирмы, расположенной этажом выше или ниже холдинга. Я машинально проследил, на какой этаж они поднялись, и тогда понял, что это был ее отец. Сердце мое дало сбой, но я справился.
  Когда я вошел, Саша стояла напротив отца. Он посмотрел в мою сторону и задержался на мне взглядом:
-Это твой защитник?
После короткой паузы он продолжил:
-Не надейся, он тебе не поможет! Ты должна сделать так, как я сказал. Последствия отказа тебе известны.
Саша глянула на меня, но тут же опять повернулась к нему и сказала:
-Я ухожу.
Когда я взял ее за руку, она дрожала как осиновый лист.
-Ничего не бойся,– шепнул я ей.
-Если завтра не появишься ровно в 10 утра, ты знаешь, что будет!– крикнул ее отец нам вслед.

  Из машины я позвонил своей давней знакомой и попросил об услуге – ускоренной регистрации брака. Саша изумленно взглянула на меня, и я ответил ей:
-Нельзя откладывать. Прости, что не организовал тебе букетно-конфетный период, времени совершенно не было. Завтра ровно в 8 утра мы должны выйти из дома, а в 10 придешь на работу и оформишь увольнение. Поехали, выберем кольца и платье для тебя. К обеду мне обязательно нужно появиться у себя в офисе.
-Леон, зачем? Ты не обязан...– начала она.
-Как иначе я смогу тебя защитить?
-Но жениться для этого... не слишком ли кардинальный шаг?
-А что такое? Ты все равно стала бы моей женой, о чем тут рассуждать. Давай пропустим все эти условности, ухаживания и прочее. Зачем нам они?
-Но как же чувства? Мы даже не проверили себя.
-Тебе десяти лет было мало для проверки?
-Нет, не мало. Но ты...
-А что я? Ах, да, совсем забыл сказать, что люблю тебя. Ну, вот – говорю.
-Полюбил через неделю знакомства? Между нами был просто секс, не более. Ты ничего обо мне не знаешь...
-Все, что нужно, я знаю. А чтобы влюбиться, человеку достаточно нескольких миллисекунд. Это научные данные. Слышала о таком? Неделя мне потребовалась, чтобы просто всё осознать. Сейчас я абсолютно уверен, что всегда любил тебя – с того самого первого взгляда десятилетней давности. Знаешь, что такое чувственная кристаллизация? Кстати, а что за инцидент произошел у тебя с шефом в командировке?
-Я оттолкнула его, когда на переговорах он попытался помочь мне встать из-за стола.
-Пытался помочь? И в чем проблема?
-Помогают, поддерживая под руку, а не хватают за талию. Он потом извинялся, что руки распустил, но я собрала вещи и улетела первым же рейсом.

  Никаких платьев она не захотела, мы купили самые обычные обручальные кольца и сразу их надели, а потом в супермаркете загрузились продуктами. Я отвез ее к себе домой, а сам погнал на работу. Вечером мы съездили и забрали все необходимые ей вещи у нее в квартире.

***10
Среда2
  Процедура регистрации не заняла много времени. Марш Мендельсона и прочие атрибуты отсутствовали, все было строго и буднично. Мы подождали полчаса, пока нам ставили штампы в паспортах, а также готовили заверенные копии свидетельства о браке.
  Саша расписывалась в регистрах почти на автомате. Я видел, что она пребывает в каком-то торможении. Она взглядывала на меня, словно хотела удостовериться, что все это в реальности. Я сжимал ее руку, иногда подносил к губам и целовал в полудетскую ладонь.
  Мы заехали в ранний кафетерий, выпили кофе, а потом направились к ней в офис. Она вновь тряслась, так что мне пришлось ее сопровождать, хотя сначала мы планировали, что она придет туда одна.
Ровно в 10 утра мы вошли и сразу увидели того самого менеджера. Он о чем-то говорил с сотрудником, склонившись к его столу. Увидев нас, он выпрямился и спросил:
-Господин Федоров, у вас какие-то вопросы по проекту? Если нет, извините, у нас скоро важное совещание. Саша, вы должны срочно подготовить документы для шефа.
-Я хотела бы оформить увольнение,– сказала она, и меня порадовало ее спокойствие. Правда, оно было только внешним, я видел все приметы ее волнения.
-Ты все-таки решила сделать по-своему?– услышали мы голос ее отца и обернулись. Он стоял у входа в опенспейс и смотрел на нас.
-Да! Я хочу уволиться с сегодняшнего дня без обязательной отработки,– сказала Саша, глядя ему прямо в глаза.
-Это значит...– начал он, но она не дала ему продолжить:
-Ты больше не можешь мне приказывать. Я взрослый человек и сама буду решать, как жить.
-Опять твое упрямство! Где и на что ты будешь жить, если нарушишь мои условия?– усмехнулся он.
-Жена должна жить вместе с мужем,– сказал я, и все обернулись ко мне.
-Теперь я буду нести за нее ответственность. Она хочет уволиться, кажется, это вполне законное желание. Неустойку по контракту, который она нарушила, я уплачу в полном размере, как только она получит документы об увольнении на руки, и как только вы сообщите, куда мне перевести требуемую сумму.
Я протянул ему копию свидетельства о браке. Он хладнокровно ее прочел, развернулся и покинул помещение вместе со своим секретарем.
Мы сели в холле, ожидая, когда в отделе кадров подготовят необходимые документы. Саша прижалась ко мне, и это было наградой за все, что мы сегодня осуществили.
-Закрой глаза и передохни,– шепнул я ей и прижал к себе покрепче. Она послушалась и, кажется, даже задремала, чему я очень радовался, ведь ночь накануне она так и не заснула – дома я иногда просыпался и видел, что она не спит, хоть и притворяется.
Через полчаса ее вызвали, и вышла она уже с документами в руках, среди которых был и счет на оплату неустойки в размере одного миллиона рублей.
-Вот и всё. Ты свободна,– обнял я ее.
Она вопросительно посмотрела на меня:
-Свободна?
-В смысле – свободна от своего отца.
-А от тебя?
-Ты хочешь свободы от меня?
-Я хочу быть твоей.
-Я тоже этого хочу.
-Бабушка накопила на моем счете немного денег из тех, что отец выделял на меня. Ими можно оплатить неустойку,– сказала Саша.
-У меня есть на это деньги. Не будем волновать бабушку,– улыбнулся я.
В кафе, куда мы заехали пообедать, она все-таки спросила:
-Но ведь это по-настоящему? Мы теперь всегда вместе будем жить?
Это прозвучало по-детски, но я ответил ей вполне серьезно:
-Думаешь, я тебя куда-нибудь отпущу от себя? Даже не надейся.
-Так странно всё это – знать, что ты мой муж. Слишком внезапно все случилось. А еще – когда я мечтала о тебе, это было как-то более абстрактно – объятия, поцелуи, кружение в танце. Никогда не думала о свадьбе и белом платье с фатой. Мне хотелось с тобой куда-то в лес, на солнечную поляну с мольбертом. Я ведь все твои работы фотографировала – у меня целый альбом из этих фото. А ты даже не знаешь, хорошо ли я рисовала.
-К сожалению, не знаю. Но ведь ты покажешь мне. К тому же, если тебя приняли в Колизей, рисунок у тебя наверняка уже был хорошо поставлен. Только не жди похвалы, если мне реально не понравится. Даже несмотря на то, что я люблю тебя.
Она улыбнулась:
-Поставленный рисунок – это всего лишь техника… в Колизее нас учили совсем другому.
  Когда-то кроме своих, я сохранял фото и чужих работ, понравившихся мне в Колизее. Просто так, на память о годах учебы. Потом многие я удалил, оставил всего три, рука не поднялась. Я не стал ей говорить об этом, не хотел вызывать даже эту малую ревность. Ведь если она училась в Колизее, то наверняка мечтала стать настоящим художником. Мы все там об этом мечтали.
  Я не заказывал вина, потому что был за рулем, а Саша пила только минералку.
-Мдааа, даже не пойму, повезло мне с женой или нет,– смеясь, смотрел я на нее:
-С одной стороны, непьющая жена – это большой плюс, к тому же экономия. Но как с тобой расслабляться? Хотя в сексе у тебя с этим все в порядке, но ведь есть и другие ситуации, когда нужно быстро снять напряжение. Как быть тогда?
Она улыбнулась в ответ:
-Ну... есть один секретик.
-Давай-ка, начистоту, чем тебя можно расслабить настолько, чтобы ты забыла о неприятностях или об усталости, например?
-Подумай сам, ты ведь уже многое обо мне знаешь.
-Ааа, понял!– я нагнулся и поцеловал ее.

***11
Четверг2
  Как всегда не вовремя позвонила мама. В этот момент я проводил планерку. Пришлось сбросить уведомление, что свяжусь с ней позже. Она звонила мне примерно пару раз в месяц, потому что и сама была крайне занята в институте. Ее научная работа в нем и привела их к разрыву с отцом. Но я все равно был на ее стороне, хотя именно отец содержал нас с ней долгое время после их развода. Он пытался мне что-то объяснять, но я не желал слушать, считая его как мужчину априори виновным в том, что он не поддерживает свою женщину в ее стремлении к самореализации. О том, что сам он зарабатывал деньги напряженным трудом, ведя очень непростой строительный бизнес, я не желал задумываться. Когда-то именно из-за отца я пошел на архитектурный, хотя раньше мечтал быть свободным художником, для чего и учился в Колизее. Но мне хотелось доказать отцу, чего я стою, и начать быстро зарабатывать, а занятия творчеством вряд ли могли дать это.
  Сообщать родителям о своем соединении с Сашей я пока не хотел. Слишком стремительно все произошло. Меня не очень волновало их мнение, но Саше требовалось время, чтобы немного свыкнуться с ролью жены и невестки. А это было пока затруднительно по причине ее скрытых страхов и неуверенности в себе.
  О Сашиных близких я почти ничего не знал, кроме того, что она единственный ребенок в семье, а ее отец один из владельцев холдинга, имеющего несколько офисов не только в Питере, но и в Москве. Чем занималась ее мать, Саша пока не говорила. Возможно, имелись и еще родственники, я ждал, когда она сама о них расскажет. Меня тревожило лишь ее психологическое состояние, которое оставляло желать лучшего.
  Пообедать мы с ней договорились в кафе рядом с моим офисом.
-Не знаю, правильно ли я закрыла электронный замок на твоей двери, никакого щелчка не было,– оправдывалась она, когда приехала.
-Что-то круги под глазами, я же просил тебя подольше поспать,– ругал я ее, потому что в сердце у меня усилилась противная дрожь, которая не давала мне покоя уже с утра.
-Саша, пойми, я не железный. Не расстраивай меня, мне нужно работать.
-Не сердись. Все хорошо, почему ты переживаешь? Просто было много волнений, я еще не справилась с ними до конца. Не каждый день вычеркиваешь отца из жизни.
-Как он относился к тебе в детстве?
-Он всегда был очень строгим. И мама... Кроме того, им было некогда, они работали с утра до вечера, я с раннего детства их очень редко видела.
-Тебя что, никогда не ласкали, не делали тебе подарков, не баловали?
-У меня всегда имелось много игрушек, была своя большая комната, телевизор, ноутбук, гаджеты.
-Кто же тобой занимался?– не выдержал я.
Саша опустила глаза:
-Бабушка.
-Бабушка?!
-Ее специальность – педагог, раньше она работала в школе. Потом, когда я родилась, она уволилась. Сначала, пока я была совсем маленькой, она постоянно жила с нами. Потом мои родители купили ей коттедж с участком в Репинских дачах, куда мы с ней уезжали на все лето. Отец мне даже туда репетиторов нанимал и заодно оплачивал водителя, доставку продуктов, содержание посадок и коммуникаций в доме. Он по натуре перфекционист. А мама... понимаешь, она всегда во всем ему помогала, она и сейчас его глаза и уши в московском филиале. Отвечает за связь с общественностью и контачит с прессой и телевидением. Странно, что она еще не налетела на меня со своими претензиями. Но, уверена, все впереди.
  Я мучительно думал, как защитить ее, как оградить от ударов. Еда не лезла мне в горло, последние дни меня стали частенько доставать спазмы, перекрывающие дыхание. Но я старался не показывать ей этого, чтобы не давать повода для дополнительных волнений. А она вдруг воскликнула:
-Леон, ты не разлюбишь меня? Не оставишь? Мне страшно,– и закрыла лицо руками.
-Так ты этого боишься?!– меня обожгли ее слова,– Ты до сих пор не веришь мне? Завтра же перепишу на тебя свою квартиру и открою мультивалютный счет, чтобы ты не боялась.
Она вскочила как ошпаренная:
-С ума сошел!? Я совершенно не об этом!
На нас стали оглядываться. Я усадил ее на место.
-Я не разлюблю тебя, в этом можешь не сомневаться. Не знаю, что будет с нами в жизни, но я никогда никого не предавал. Ты даже не представляешь, что теперь значишь для меня.
Мне опять стало трудно дышать, как тогда, с Антоном. Саша испуганно подскочила ко мне:
-Тебе плохо?
Но я силой опять усадил ее:
-Сейчас... все пройдет.
Однако поесть я так и не смог, ком в горле мешал мне нормально глотать. Чтобы окончательно не перепугать Сашу, пришлось сказать, что совсем нет аппетита. Я решил сам отвезти ее домой, ведь сюда она приехала на такси.
-Но ты, правда, в норме?– всё переспрашивала она.
-Да, всё хорошо. Так, ерунда какая-то. Поперхнулся наверно минералкой, она же газированная.
  Дома Саша собрала мне еду на работу и с улыбкой уложила в контейнер:
-Ну вот, я как настоящая жена. Кофе сваришь сам или попросишь кого-нибудь.
Я окинул взглядом гостиную, которую проектировал и обустраивал в строгих линиях и тонах. Каким-то чудом ее пространство неуловимо изменилось, хотя все осталось на местах – предметы и колеры поверхностей. Саша просто раздвинула шторы и поставила на подоконник ярко-салатовую коробку-органайзер со своими милыми женскими штучками. И это единственное теплое пятно согрело всю комнату. А в спальне она еще с самого начала попросила меня поменять темное постельное белье на белое, так что там давно царила атмосфера, созданная ею.
  Мне требовалось идти, но я сидел как привязанный и не мог заставить себя встать. Саша словно магнитом держала меня при себе.
-Так не хочется от тебя уходить,– мне нельзя было пугать ее вновь.
-Но ведь нужно, ты же сам сказал.
-Да, нужно... А ты чем займешься? Не заскучаешь?
Ошибкой было спрашивать это. Я увидел в ее глазах лишь то, что и так знал – когда уйду, она вновь будет метаться в тревоге и сомнениях. Но сегодня никак нельзя было не поехать в офис.
-Постараюсь пораньше вернуться. Прошу, без меня никому не отвечай на звонки и не открывай дверь. Просто игнорируй. Даже если это будут твои или мои родители. Обещай! Включи какой-нибудь фильм, комедию, музыку – все, что может тебя развлечь. И обязательно поешь – проверю, мелкая! Если вдруг сильно загрустишь, звони только мне. Поняла? Или пиши в ватсапе.

***12
  Слава богу, уже в 6 вечера получилось уехать с работы. Нужно было закупить продукты, сейчас мне не хотелось заказывать доставку – из-за Саши. Я опасался даже ее встреч с курьерами, потому что уже понял, насколько она не приспособлена к реальной жизни. Мы созванивались с ней за день несколько раз, и я спешил домой, зная, что она уже порядком успела измучить себя.
  За ужином она все поглядывала, но все же не выдержала и осторожно спросила то, о чем очень хотела узнать:
-А у тебя было много женщин?
Я давно ждал этого вопроса и не отвел взгляда, чтобы она не засомневалась в моих словах.
-Все мои связи не были связями как таковыми. Не припомню ни одной, длившейся более чем одну ночь.
-Вот как? Это наверно из-за твоей повышенной сексуальной активности?
-Не думаю, что два-три раза в месяц – это повышенная активность.
-А что же тогда происходит сейчас?
Я улыбнулся:
-Медовый месяц наверно.
Она опешила, а потом задумчиво произнесла:
-Ну, значит, со временем ты войдешь в свой привычный ритм – раз в десять-пятнадцать дней. Можно будет отдохнуть.
-Даже не надейся,– ухмыльнулся я,– Если уж ты так желаешь передышек в сексе, говори со мной – я хочу знать о тебе все. А ты по большей части молчишь о главном, тогда как я хотел бы знать о тебе все до мелочей.
Она смотрела на меня расширенными от удивления глазами. Сердце мое сжималось от какой-то непереносимой жалости. Ведь порой обязательно требуется выговориться – друзьям, приятелям, иногда даже просто знакомым за рюмкой, и этим освободиться. А Саша, как я уже понял, практически никогда и ни с кем не была откровенна. Как смогла она оставаться такой закрытой в среде своих сверстников в школе и универе? Как я уже знал, даже с подругами было именно так. Хотя очень близких подруг по ее словам у нее вообще не имелось. И, насколько я уже убедился, (потому что тайком это проверил), в соцсетях она также ни о чем и ни с кем не откровенничала. Поздравляла кого-то с днем рождения, с Новым годом, отвечала на вопросы – когда экзамен или что-то в том же роде. Мало того, выбор ее подписок был весьма красноречив – в основном там присутствовали только сайты по искусству, музыке и психологии. Никаких девчоночьих глупостей. Никаких нарядов, косметики, всяческих котиков, астрологии, поездок, фан-групп и подобной ерунды, которые, однако дают молодым женщинам радость жизни. И это в 25 лет. Хотя я понимал, что так было у нее и в 20 лет, и в 15.
  Поначалу меня крайне удивило, что среди ее избранных сайтов я не увидел ни одного, относящегося к литературе и кино. Но это всего лишь также говорило о Сашиной закрытости, ведь список пристрастий в этих сферах многое обнажил бы в ней.
  Когда мы отдыхали, она склонилась надо мной, занавесив окружающее своими волосами и осторожно трогая мое лицо:
-Я все боюсь, не вреден ли для тебя такой частый секс? Я читала, что даже спортсменам запрещают, ведь он отнимает много сил. А тебе нужно работать.
-Вреден? Ты о чём? Мне 30 лет, я на самом пике – рассмеялся я, но тут же сказал:
-Я переживаю лишь о том, не вреден ли он для тебя. Не хочу быть эгоистом, знаю, что ты испытываешь оргазмы, но женская физиология такая сложная штука. Иногда ты подолгу не можешь успокоиться после нашей близости, и это тревожит меня. Кстати, когда твои критические дни? Наверняка и пмс не за горами.
-Не волнуйся, совсем скоро. У меня, как и у всех – и месячные, и пмс в полной мере. Боишься, что стану мегерой? Правильно – бойся,– развеселилась она.
Но я знал, что в таком веселье таится опасность. И оказался прав – в глазах ее опять проскользнул скрытый страх.
-В эти дни мне нельзя будет спать с тобой. Но ты ведь и раньше мог подолгу обходиться без секса?
-Раньше я просто сбрасывал накопившееся слепое напряжение и тут же засыпал. Тогда для меня практически не имело значения, кто будет партнершей. Ни одна из них ни разу не возбудила меня своим видом. А запахи по большей части раздражали, не переношу парфюм. Но с тобой всё изменилось. Твои глаза, твое тело, твои волосы непреодолимо влекут меня к себе. Однако заводят меня только твои желания.
-Мои желания? Я думала, они возникают у меня в ответ на твои.
-Ошибаешься. В этом я полностью зависим лишь от тебя.
Я пытался уютно ее обнимать, гладил как ребенка и видел, что расслабляется она лишь отчасти. А мне хотелось от нее полного доверия. Но для этого требовалось максимально сократить расстояние между нами. И потихоньку, фрагментами, я рассказывал ей о своей жизни и о своих мыслях обо всем. Хотя, конечно, фильтровал всё на то, что можно и чему пока не время. Потому что видел и понимал, что при всем своем уме она все-таки во многом еще оставалась подростком. Суждения ее порой были настолько наивны, что я просто диву давался, как в наше развращенное время она смогла остаться такой неискушенной. Хотя, конечно, Саша была интеллектуально развита, имела независимые взгляды по многим вопросам и не боялась отстаивать свою точку зрения. Лишь во всем, что касалось любви, она словно теряла опору, и ее как волнами качало из стороны в сторону. Именно поэтому я никак не мог справиться с ее страхами в том, что относилось к чувствам.
-Я все думаю, а если бы ты после первого нашего секса больше не захотел со мной встретиться? Меня бы это точно убило,– как-то раз задумчиво сказала она.
-Какой там секс, я был у тебя на крючке уже после первого прикосновения. Помнишь, когда на ступенях поддержал тебя за руку?
-Помню – по мне тогда словно ток пробежал.
-А до этого, когда мы протокол подписывали, я ловил себя на том, что лицо и глаза твои чем-то меня все время тревожат. Даже если бы ты не приехала ко мне тогда, покоя мне уже не было. Я сам бы тебя нашел. Почему тебя опять мучают эти мысли? Я всегда буду с тобой и никогда не разлюблю,– говорил я ей и гладил ее чудные волосы и хрупкие плечи.
-Никогда не разлюбишь? Откуда такая уверенность? Чувства могут остывать.
-Со мной вряд ли такое возможно.
-Почему же?
-Потому что я очень долго думал о том, что с нами произошло, и многое понял. Люди часто пытаются проверять свои чувства временем, встречаются по несколько лет, изучают привычки друг друга и тому подобное. А нам с тобой такое оказалось совсем не нужно. Так ведь? За нас это сделала интуиция. Подсознание осуществило первоначальный выбор партнера, и он оказался безошибочным. Главное, что мы снова встретились. Отпусти свой страх.
-Я боюсь, что моя внешность может меняться в худшую сторону в разные периоды. Ты же еще не видел меня в усталости, болезни и в пресловутый пмс. Не видел, как я злюсь.
-Зато уже знаю, какой ты бываешь упрямой,– засмеялся я,– Не замечу никаких ухудшений в тебе, так как вижу тебя совсем другим зрением, нежели окружающие люди. Если до сих пор ты еще не поняла этого, просто поверь и всё.
-Да, я слышала... любящие супруги не замечают недостатков друг друга, но со временем люди начинают видеть в партнере то, чего не замечали раньше, чего не хотели замечать. Разводятся, а некоторые даже убивают.
-Конечно, если только выбор был рассудочным, ну или в большой мере осознанности. В таком случае чувства часто подменяются мечтами и фантазиями, или иначе сказать – иллюзиями, которые рано или поздно будут разрушены. У нас все иначе. И даже если когда-нибудь тебе вдруг покажется, что ты разлюбила меня, я не отпущу тебя, так и знай.
-Хочешь сказать, мы априори избавлены от иллюзий? Хотя ведь я не знала твоего запаха и вкуса, но они оказались для меня неотразимыми. Когда ты уходишь, я твою подушку готова вдыхать, пока голова не закружится. Знаешь, что мучает меня? Всё время боюсь, что открою глаза, а ты исчез, испарился, и всё было просто сном. Никогда и никому не говорила этого слова, но тебе хочу каждую секунду твердить – люблю, люблю, люблю, чтобы не утонуть, не захлебнуться, это как спасательный круг… Если бы ты вдруг оказался преступником, террористом или даже убийцей, я бы не смогла разлюбить или предать тебя – отсюда мой страх, который я до сих пор не могу преодолеть. Ведь это неправильно – так безоглядно любить, а именно так я люблю тебя. У меня совершенно нет сил сопротивляться, особенно, когда ты смотришь на меня своими удивительными глазами самурая. Хотя нет, ты, наверно, потомок скифов.
-Выдумщица. А ничего, что кроме скифов на нас печенеги с половцами нападали, а потом еще и орды монголо-татар?– улыбнулся я. Сразу вспомнился Егор. Именно он называл меня самураем и частенько говорил:
-Ты должен быть сильным, хитрым, изворотливым и при этом аристократичным, как настоящий самурай. Чтобы я был спокоен за тебя, когда нам придется надолго расстаться.
  Егор знал и понимал меня лучше других. Даже сейчас, когда уже достаточно давно жил в Бостоне. И хотя он был старше меня, но именно он прочно связывал меня с детством, поскольку никто иной не научил и не объяснил мне так много, как он, из того, что было самым сложным для понимания во мне самом. А кроме того, мы никогда не прерывали с ним общение в сети через скайп.
-Знаешь,– задумчиво сказал я Саше,– Некоторые люди, склонные к самоанализу, так же, как и я, порой ловят себя на мысли, что готовы почти на умозрительное совокупление со своим собственным детством, чтобы этим как бы вернуть его, пройти вновь все этапы взросления и больше уж не обращаться к нему в памяти постоянно. Так что ты права – в каком-то смысле я преступник. Тебе ведь было всего 15 лет, почти ребенок, когда мой мозг сделал свой выбор. Но разве мог я в то время тебя хоть пальцем тронуть и нарушить твою детскую чистоту? То, что сейчас я не в силах остановиться и все время тебя хочу, но не способен насытиться – и есть то самое, о чем я говорю. Ты – как мое детство, как туман в голове, когда все воспринимаешь в первозданном виде, когда ощущаешь незамутненное счастье существования. Я преодолею эту ненасытность, я справлюсь, но сейчас дай мне насладиться этим неповторимым состоянием. Поверь, оно достаточно мучительно, хотя я не променял бы его ни на что другое.
 
***13
Пятница2
  Саша наотрез отказалась остаться дома одна, всё прижималась и даже неумело ластилась ко мне. Поэтому в офисе я выделил ей рабочее место и дал задание поизучать материалы трех наших последних проектов на предмет внутренней отделки загородных коттеджей.
-Если понравится, сможешь работать у меня дизайнером,– сказал я ей еще дома, и она загорелась этой идеей, ведь ее специализацией в универе был дизайн интерьера и пространства, хотя практического опыта она пока не имела.
  Я представил ее своей команде, состоявшей из 20 человек. В основном у меня был мужской состав, даже бухгалтерию вел очкарик, которого мне порекомендовали друзья. Из женщин в моей фирме работали только две. Одна толстуха, очень грамотный дельный проектировщик, а еще технолог – жена айтишника, который обслуживал наше бюро по договору.
  Ребята встретили Сашу очень доброжелательно. Кто-то сразу включил кофе-машину, женщины принесли из холодильника бутерброды и все уселись за большой стол в офисной кухне, чтобы за перекусом принять в коллектив нового сотрудника. Офисная кухня примыкает у нас к переговорной зоне для удобства приготовления напитков для гостей. Я видел, что Саше все очень понравилось, особенно мастерская, где на столах разместились 5 готовых 3d-макетов по нашим проектам. Хотя Саша опасливо косилась через арочный проем в стене на светлый диван в переговорной комнате, который стал нашим с ней ложем в первую встречу здесь. Мне она шепнула:
-Не понимаю, как мы умещались на нём?
Я улыбнулся, нажал рычажок, и диван легко разложился, расправив упакованную в изголовье простыню. Саша покраснела и смущенно сказала:
-Скорее верни все обратно.
  Конечно, мы с ней умолчали о том, что поженились. По моему настоянию пока она даже фамилию не стала менять, на которую слишком многое еще было до сих пор завязано. Официально я принял Сашу в штат художником-дизайнером интерьеров. В коллективе новую должность восприняли шумным одобрением, ведь ребятам все время приходилось отвлекаться от основного проектирования и конструктивных расчетов на разработку дизайна внутри помещений.
  Помимо прочего, на сегодня я пригласил к себе в офис одну свою знакомую. Женька училась со мной еще в школе, но в параллельном классе. Она закончила филфак и работала журналистом в команде очень раскрученного новостного интернет-канала. Про мою фирму она по старой дружбе регулярно публиковала статьи, давала материалы и фото готовых проектов, чем помогала рекламировать нас. Но сейчас я попросил ее совсем о другой услуге, зная некоторые ее неформальные связи.
Женька была гибкой и подвижной как ртуть. В прошлом любительница бардов, сейчас она предпочитала рок и даже сама отлично играла на гитаре и пела песни собственного сочинения. А кроме этого постоянно тусовалась среди журналистской братии, в художнических кругах и водила множество знакомств в основном с фотографами, стилистами и их моделями. Однажды я встретил Женьку на одном официальном рауте глянцевого журнала и был очень удивлен ее изысканным нарядом, прической и макияжем, которые сделали мою давнюю подругу совершенно не похожей на себя. Обычно она носила какие-то немыслимые артхаусные хламиды поверх потертых джинсов и футболок. А прической и вовсе пренебрегала, так что на голове ее всегда царил художественный беспорядок. Впрочем, все это вполне удовлетворяло лично мой художнический вкус. Думаю, она нравилась многим своим знакомым, круг которых у нее был очень и очень широк. 
  Вкратце я описал ей суть проблемы – найти побольше информации о совладельце Оптимы по фамилии Вейсман. Она внимательно на меня взглянула и спросила, нужны ли мне, в том числе, конфиденциальные данные, и, получив утвердительный ответ, написала на облатке сумму, необходимую для оплаты хакеру.
-Не спрашиваю, зачем тебе потребовался этот господин, но сделаю все возможное. Как же я всегда рада встрече с тобой, мой вечный краш. Дай хоть по-дружески обнять тебя, если уж нет никакой надежды соблазнить. Ты не меняешься, паршивец, всё те же обольстительные азиатские глаза и все так же неотразимо хорош собой.
  Я засмеялся, слегка приобнял ее за плечи и тут же поймал Сашин взгляд в нашу сторону. Хотя она сделала вид, что занята просмотром материалов на мониторе компьютера. Но я прекрасно видел ставшую слишком прямой, как спица, ее спину.
  Улучив момент, я велел Саше зайти в мой кабинет.
-Мы с Жекой друзья со школы,– уверял ее я,– привыкай, у меня много друзей не только среди мужчин, но и среди женщин. И это совершенно не значит, что я спал с каждой из них направо и налево.
  Саша, не проронив ни слова, смотрела в окно. Я пытался ее обнимать, шутливо тормошил, целовал – всё без толку. Она не отталкивала меня, но упорно молчала, сдерживая дыхание.
-Пойду, еще поработаю,– наконец сказала она, высвободилась из моих рук и ускользнула на свое рабочее место.
  Обескураженный, я не знал, что делать и как вести себя с ней в этой ситуации. Пришлось заняться текущими делами, бухгалтер принес кучу бумаг на подпись, но я уже решил, что сразу после этого увезу Сашу домой.
  Она послушно собралась, выключила комп и пошла за мной, когда я сказал, что мы уезжаем. В машине она немного расслабила плечи и сидела скорее притихшей, нежели обиженной.
-Давай поговорим, пока двигатель прогревается,– сказал я ей.
-Объясни свое молчание. Это ревность?
-Нет.
-Тогда что?
-Понимаешь, до меня ты жил свободной жизнью, у тебя много друзей, готовых мчаться по первому твоему зову и выполнять твои просьбы. Раньше тебе не нужно было постоянно срываться с работы и бросать все на своих сотрудников, не нужно было думать о том, ела я или нет, хорошо ли спала, капризы или ревность заставляют меня вести себя так, а не иначе. Со мной у тебя сплошные проблемы. Мне требуется быстрее понять, как устранить их, как всё исправить. Я не должна быть постоянной помехой твоим планам.
-О чём ты?! С ума сошла? Ты моя жена!
-Я именно об этом. Жена должна быть крепким тылом и во всем помогать мужу, а не мешать ему. Прости, я научусь.
-Решила продолжить карьеру вышколенной секретарши при новом боссе? Хочешь пойти по стопам своей матери? Ты что себе накрутила, чёрт побери, что еще за комплекс вины?! Если продолжишь вести себя так, уволю из фирмы – будешь дома обеды мне готовить или работать там, где захочешь, подальше от меня.
  Я завел двигатель и погнал машину домой. Саша отвернулась и стала смотреть в окно. Мысли мои метались по замкнутому кругу, который я пока не мог разорвать. Ах, ты ж, мелочь упрямая, ну, дома я тебе устрою!– думал я и злился, хотя понимал, что это снова вылез ее страх не соответствовать каким-то своим представлениям о том, чего я жду от нее.
-Закажи доставку продуктов!– в сердцах сказал я ей.
Она взяла мобильник и занялась этим, спрашивая иногда – заказывать ли молоко и какой выбрать хлеб. Начинать серьезный разговор в машине я не хотел. В дороге я усиленно раздумывал, как и чем убеждать ее. Не могла же она не видеть и не знать множества других примеров отношений между супругами, нежели были у ее родителей. Хотя бы из той же литературы или кино. Неужели любовь ко мне не была ее жаждой освободиться от их плена? Как мне бороться еще и с этим?
  Между тем, по мере приближения к дому во мне стало нарастать желание близости по причине того, что я сполна нагляделся на Сашино упрямство. Оно порядком меня завело. Хотя сознание сверлила противная мысль – вдруг она покорялась мне в сексе только в угоду своим представлениям о роли жены, во всем помогающей мужу. Я пытался успокаивать себя тем, что она получает удовольствия со мной, но это уже ни в чем меня не убеждало.

***14
  Когда мы приехали, я больше не мог сдерживаться, мне хотелось ее здесь и сейчас, впрочем, мозг мой изворотливо фиксировал все нюансы Сашиного поведения в постели. Но она вела себя, как и прежде, ни в чём не изменившись ни на йоту – все так же пыталась сопротивляться и все так же уплывала от наслаждения.
  Встретив курьера с продуктами, я не спеша разгружал пакеты и усиленно размышлял над тем, как вести себя дальше. Саша подошла сзади и прижалась ко мне:
-Прости. Я буду такой, какой ты захочешь.
Это меня просто взбесило:
-Прежде всего, ты должна быть самой собой!
Она вся сжалась, присела на корточки и закрыла лицо руками. Я опомнился, поднял ее, отвел руки от лица и заглянул в глаза.
-Саша... так нельзя, пойми. Забота о тебе для меня не обязанность мужа, а потребность – я люблю тебя, в этом все дело.
-Но я тоже люблю тебя, поэтому готова к любым ограничениям своих желаний и привычек. Ты ведь как муж взял за меня ответственность, а значит, у меня также должна быть ответственность перед тобой.
-Я не хочу никакой твоей ответственности! Не хочу, чтобы ты ограничивала себя в чем-то!
-Понимаешь... я ведь рассказывала тебе о том, как жила. Родители воспитывали меня в крайней строгости, лишь бабушка иногда давала поблажки. Но даже она мне всегда говорила, что я слишком упряма и самолюбива. Она говорила, что эти качества нужно контролировать, потому что именно они препятствуют моему близкому общению с кем-либо. А ведь ты самый дорогой мне человек, и я должна...
-Господи, ничего ты не должна! Что мне с тобой делать?! Родители, бабушка... Психологи доморощенные, твою ж мать. Давай так – с сегодняшнего дня твои упрямство и самолюбие приобретают совершенно легальный статус. Ты можешь культивировать их в себе и даже использовать против меня. Это приказ! Поняла? Не смей себя ломать, иначе даже твоей бабушке от меня не поздоровится. Ревнуешь меня – открыто ревнуй. Злишься – не сдерживайся, злись. Хочешь убить за что-то – убей! Я все равно буду тебя обожать. Я жить без тебя не могу, глупая.
  Она смотрела на меня во все глаза – такая тонкая, трогательная, завернутая в простыню.
-И все-таки, это была ревность,– усмехнулся я, внимательно глядя на нее,– Думаешь, я так легко куплюсь? Ты не обманешь меня.
-Ну, хотя бы попробовала,– покраснела она,– Теперь буду знать, что ты меня насквозь видишь.
  Как же радовал меня веселый блеск в ее глазах, когда мы обедали, и я смешил ее рассказами из своей студенческой жизни. Взрослую свою жизнь и проблемы моей семьи я отодвигал на будущее. Саша явно пока была не готова к ним. Она от души дурачилась как ребенок, звонко визжала и убегала от меня по всей квартире, пряталась в гардеробной, подкрадывалась сзади – все для того, чтобы я поймал ее и начал целовать. И я был готов на все, лишь бы слышать ее радостный смех.
  Когда мы отдыхали, я разглядывал ее лицо и трогал места с веснушками.
-Расскажи, что ты испытываешь во время секса? Тебе ведь бывает очень хорошо?
-Сказать, что мне хорошо, не вполне правильно. Слишком острые ощущения, которые с трудом можно назвать удовольствиями. Это скорее утоление какого-то невыносимого состояния, почти физической пытки.   
-Ты воспринимаешь возбуждение как физическую пытку? А оргазм – это утоление? Не эйфория? Такие у тебя ощущения?
Она хитро подняла глаза вверх и выдала:
-На самом пике я ощущаю изменения сознания, когда преобразуется глубина пространства и свойства поверхностей, когда происходит когнитивный взлет и проникновение вглубь познания реальности.
-Боже ж ты мой,– рассмеялся я от души,– Больше никогда не смей кончать без меня.
-А ты больше не задерживайся нигде надолго, иначе могу не сдержаться.
-Но почему сопротивляешься?
-Не знаю... все еще боюсь...
-Себя?
-Да.
Я знал, что это правда. И что это вовсе не для того, чтобы просто сильнее возбуждать меня.

***15
Суббота2
  До нашей встречи c Сашей я регулярно бегал по утрам в соседнем парке. Моя спортивная одежда всегда ожидала своего часа в гардеробной. Встав пораньше, я готовил завтрак и прикидывал, пойти на пробежку или нет. Не хотелось будить мышку, чтобы предупредить о моей отлучке. Спала она сегодня очень сладко – улыбаясь во сне. До сих пор я ни разу не видел ее такой спящей.
  Где-то около 8 утра у меня вдруг завибрировал мобильник. Сегодня у всех моих сотрудников был выходной, так что я удивился раннему звонку.
-Здравствуйте, Леон!– услышал я незнакомый взволнованный голос. По всему говорил молодой мужчина.
-Мне очень нужно с вами встретиться как можно скорей.
-Кто вы?– спросил я.
-Простите, ваш номер мне дала знакомая из Оптимы. У меня для вас срочная информация.
  Мы договорились встретиться в сквере перед домом.
-Но у меня будет очень мало времени,– предупредил я. Подумал, надел спортивную форму и написал Саше записку, что пошел на утреннюю пробежку и скоро буду. Через 20 минут в сквере ко мне подошел запыхавшийся парень.
-Это я вам звонил. Меня зовут Сергей Яковлев. Я Сашин друг.
Я внимательно изучал его.
-Слушаю вас, Сергей. Что вы хотели мне сообщить.
-Понимаете, моя знакомая случайно услышала разговор своего шефа по телефону, из которого поняла, что отец хочет увезти Сашу за рубеж. В холдинге всем известно о вашем скоропалительном браке. Но я знаю Сашу, она бы никогда не вышла замуж без любви. Я помню вас по колледжу, вы были лучшим в своем выпуске. Она уже тогда была в вас очень сильно влюблена. Леон, защитите Сашу, они способны ее похитить, потому что считают ваши цели корыстными в отношении принадлежащих ей акций компании.
-Похитить?!
-Именно так! Однажды они уже совершили подобное с одним несговорчивым топ-менеджером и заставили его отказаться от своей доли в холдинге. Но на Сашу отец имел еще и другие виды в плане замужества. Ходят слухи, что он будет пытаться принудительно расторгнуть ваш брак.
  Поблагодарив Сергея, я спешно вернулся домой. Саша все еще спала, а я сел, чтобы успокоиться и подумать. Мне требовались консультации знающих людей, так что я начал обзванивать знакомых, способных мне помочь, потому не заметил, что Саша проснулась, прочла мою записку и теперь прислушивается к моим разговорам.
-Ты ходил на пробежку?– спросила она.
-Да, ходил,– попытался я улыбнуться ей в ответ,– ты так сладко спала, не хотел тебя будить.
-Что-то случилось?– посмотрела она внимательно. Потом выглянула в прихожую и увидела, что я закрыл дверь на цифровой код, а мигающий огонек сигнализации подтвердил ей, что квартира сдана на охрану.
-Леон...,– испуганно произнесла она,– он... он хочет?…
Я увидел, что она начала дрожать, поэтому подскочил к ней и обнял.
-Ничего не бойся, я никому тебя не отдам.
-Давай вернем ему эти чертовы акции, они никогда мне не были нужны! Я их в глаза не видела. Он приобретал их на мое имя, чтобы усилить свои позиции среди акционеров, но при этом не превышать лимита, оговоренного уставом холдинга.
-Мне нужно надежно спрятать тебя, потому что его интересуют не только твои акции.
Глаза ее расширились от ужаса и зрачки практически поглотили радужку:
-Неужели он способен на похищение... хотя, он на все способен... Но разве можно насильно расторгнуть наш брак и заставить меня выйти за другого?
-При определенном воздействии на сознание в наше время и с его деньгами все возможно. Кстати, когда тебя возили в клинику, как и чем тебя там лечили?
-Ну... капельницы, успокоительные всякие, витамины, психотерапия, спа-камера.
-И у тебя есть выписка?
-Есть. Диагноз – обычное нервное перенапряжение. А кто из моих связался с тобой?
-Яковлев. Знаешь такого?
-Сережа? Да... мы учились с ним в колледже. Он тоже хотел быть художником...
-Я рад, что у тебя есть такой хороший друг. Он влюблен в тебя?
-Это было так давно. Сейчас мы просто друзья. Он в прошлом году женился и у них родился малыш.
-Не бойся, мы не будем сидеть сложа руки. Я сделаю все, чтобы тебя защитить,– сказал я, чувствуя, что она все еще дрожит.   
  Для консультаций пришлось обзвонить с десяток приятелей, в числе которых было два очень грамотных юриста и один нотариус. Но первым делом следовало спрятать Сашу понадежней. Всех моих друзей и знакомых наши противники могли запросто вычислить. Поселиться в отеле тоже было опасно, как и везде там сейчас полно камер наблюдения. Так что я решил увезти ее к своему давнему другу-художнику, моему бывшему наставнику по мастерству. По окончании Суриковки он стал обладателем диплома с отличием, а две его работы включили в золотой фонд института. После учебы он выставлялся в лучших галереях Питера, его приглашали и в Москву, но он не слишком стремился к известности и довольствовался продажей в частные коллекции одной-двух своих работ в квартал, тем более что ценник на них был достаточно высок. 
  Звонить ему я опасался, спецы Сашиного отца вполне могли вычислить этот звонок и найти нас, так что я связался со знакомым хакером и послал ему электронное письмо для Мастера.
  Пока мы собирали вещи, Мастер прислал ответ, что ждет нас у себя на ферме. Фермой он называл свою достаточно большую усадьбу. Она находилась не очень близко от Питера, почти в 130 км, но лучшего места для наших целей я пока не знал.
Я был очень благодарен другу, которого не видел уже года два, меня отвлекало слишком много дел по работе. Приезжал я к Мастеру всего пару раз, и это оказалось замечательным отдыхом на природе. Он жил в уединении, занимался живописью, много рисовал, а помимо этого держал две большие теплицы, имел привезенных из Европы кур породы Амрокс и даже пару породистых скакунов ахалтекинцев – кобылу и жеребца, которых просто обожал и холил как детей.
  Перед поездкой я старался быть максимально собранным: по совету хакера выключил оба наших мобильника и вытащил из них симки. Потом плотно зашторил окна, проверил сигнализацию и сдал квартиру на охрану. Антон тем временем подогнал мне свой кроссовер и приготовил один из своих старых мобильников, которые коллекционировал, со своей второй сим-картой. По телефону я сказал ему, что мне срочно нужно уехать в область. Он привык частенько одалживать мне дастер для поездок на отдаленные загородные объекты по нашим проектам. Про Сашу в этом разговоре я не упоминал.
  Увидев ее не на фото, а вживую, и то, как я спешно помогаю ей сесть в его машину, он округлил глаза, но промолчал.
-Потом, старик, познакомлю вас и все тебе объясню,– хлопнул я его по плечу и отдал ему ключи от своей новенькой ауди. А когда выруливал с парковки, мой друг мелькнул в боковом зеркале – стоящий в полной растерянности. Но нужно было спешить.

***16
  Еще пробиваясь сквозь пробку на выезде из города, я снова позвонил, уже с Антохиного старого мобильника, своему товарищу по военной подготовке. Тот с детства увлекался единоборствами, так что вполне логично, что и во взрослой жизни он продолжил эту тему. Мы называли его Миха или Мишаня, хотя он являлся обладателем весьма суровой внешности и выглядел крепким мускулистым бойцом.
  Одно время я ходил к нему в секцию, чтобы освоить под его началом приемы тхэквондо и пострелять в тире, у меня даже неплохо получалось. А потом по дружбе помогал ему открыть охранную фирму и консультировал по вопросам бизнеса. Мишаня, имея крайне ранимую и нежную душу, скрывал это под видом нелюдимого угрюмца. Только близкие знали его настоящего, он безумно любил жену и двоих детей и с ними выглядел добродушнее панды.
-Миха, ну что, выделишь мне кого-то из своих? Только самого надежного, с хорошей реакцией.
-Обижаешь, плохих не держу. Диктуй локацию, куда ему приехать. Покажет удостоверение и шеврон моей фирмы, позывной Нимбл. Бывший морпех, по контракту работал также в спецназе, верткий и быстрый как белка. Хорошо знает английский, умеет приспосабливаться, поэтому неплохо контачит с клиентками женщинами. А бабы, сам знаешь, еще тот геморрой. Нимбл обычно випов сопровождает в поездках за границу, один из лучших, поэтому недешево тебе обойдется. Но для тебя, как друга, скидка.
  Саша сидела на заднем сиденье, и в зеркало я видел, что у нее трясутся губы.
-Укройся пледом. Все будет хорошо, мышка.
-Я уже почти успокоилась. Не волнуйся.
-У тебя же был охранник в Лондоне?
-Да, водитель по совместительству был моим охранником.
-Ничего, я нанял профессионала, он не причинит тебе неудобств. Ведь мне потребуется уехать, чтобы решить все вопросы по акциям и по своей фирме. Ты же знаешь, сколько заказов мы набрали. Но не переживай, сегодня и до обеда воскресенья я буду с тобой. Там в сумке сзади планшет, можешь посидеть в инете, только, смотри, в соцсети не выходи и почту не проверяй. И прекрати дрожать. Расскажи-ка мне лучше о своей дружбе с Яковлевым в колледже.
  Это был верный ход – Саша явно смутилась, но дрожать перестала.
-Что рассказать? Нас вместе зачислили на стажировку, правда, его распределили в другой класс, потому что мы с ним выбрали разные специализации. Но после стажировки мы так и остались друзьями. Он во всем мне помогал, я была страшной трусихой и поначалу крайне неуверенно себя чувствовала. Да еще пара девиц из золотой молодежи... все время меня цепляли, называли заучкой. Даже пару раз ударили однажды. Так он оттащил их тогда от меня. И потом все время опекал, тем более что намного лучше меня разбирался в людях.
-Понятно. А когда влюбился, ты ответила ему тем же?
-Ты же знаешь, кроме тебя я ни о ком думать не могла... да и не могу.
-Вы целовались?
-Да, он... но я честно ему все рассказала.
-Сильно же он был в тебя влюблен, раз и через столько лет остался преданным тебе как друг.
-Мы с ним очень хорошо дружили, помогали друг другу во всем и после Колизея. Однажды я даже попросила у отца большую сумму для Сережи, когда его родители попали в трудную ситуацию. А пока жила в Лондоне, мы с ним общались онлайн, он подбадривал меня и веселил, когда мне было грустно и одиноко. Очень переживал за мой диплом и встречать меня приезжал. Он верный друг.
  В дороге она так и не уснула, все смотрела на лес, тянувшийся по обеим сторонам шоссе. Заволновалась, лишь когда мы уже приближались к ферме, потому что еще издали увидела в открытом загоне лошадей.
-Какие красивые!– восхищенно воскликнула она, прильнув к окну.
  Хозяин вышел нам навстречу и открыл ворота. Саша во все глаза смотрела на Мастера, уж больно колоритную внешность он имел в свои 42 года. Рост выше среднего, строгое моложавое лицо с темно карими глазами и длинные, до плеч, волосы с большим количеством седины, стянутые сзади резинкой.
Он сдержанно обнял меня и галантно наклонил голову, приветствуя Сашу. Несмотря на волкодава, охранявшего усадьбу, она сразу же побежала к лошадям. Пес понюхал ее, но не проявил волнения и спокойно проводил ее взглядом.
Я обрисовывал Мастеру обстановку. Он очень внимательно слушал, не задавая вопросов, и, несмотря на бесстрастное выражение его лица, я видел, что он крайне удивлен.
-Ты даже телохранителя нанял?
-Да. Мне ведь придется уехать в воскресенье.
-Хорошо, понял. Скажи только – когда ты успел жениться? Мы вроде не так давно с тобой созванивались, ты даже планировал приехать ко мне с другом. Надеюсь, ты не похитил несовершеннолетнюю?
-Нет, я очень законопослушный,– засмеялся я,– Потом все подробно расскажу.
-Хорошо,– сказал он и повел меня показывать наши апартаменты.
Ферма Мастера располагалась в укромном месте рядом с озером и была со всех сторон окружена смешанным лесом. Хозяйство его выглядело по-европейски добротным и современным. Вложил он во все это очень немало сил и средств. Но я знал о его неимоверном трудолюбии. 
  Апартаменты, которые нам выделил Мастер, очень понравились Саше, и она с удовольствием выкладывала продукты в холодильник и распаковывала наши чемоданы.
  Мастер тем временем готовил мясо и овощи на гриле и беседовал со мной.
-Как же у тебя здесь хорошо,– с наслаждением вдыхал я свежий воздух и дымок от гриля. А заодно трепал по загривку роскошного породистого пса, который ожидал лакомого куска от Мастера. Пёс, на удивление спокойно принявший Сашу, тем не менее, все время следил за ней пронзительным, почти человеческим взглядом. Кличка у него была концептуальная – Гермес, и основной его работой помимо охраны фермы являлся присмотр за лошадьми и обязанность сообщать хозяину, если вдруг их встревожит что-то.
  Настоящее имя Мастера было Тимур, но я никогда не спрашивал его, какой он национальности. Не знал даже его отчества, потому что с демократичными правилами в Колизее мы называли его просто Мастер. Аристократично и разносторонне образованный, он прекрасно знал английский, а русский язык был его родным. В свое время, когда преподавал в Колизее, он содержал свою мастерскую, где проводил занятия для студентов. Но потом отошел от дел, продал огроменную квартиру в центре Питера, доставшуюся ему в наследство от деда, и приобрел эту усадьбу, где поселился окончательно. Поговаривали, что виной тому была безответная любовь к одной деканше, немного старше его по возрасту, правда, мы никогда об этом не говорили. Я помнил эту особу – в нее влюблялись даже наши малолетки, но в колледже она хранила абсолютно беспристрастный и строгий вид.
  Пока Мастер занимался у мангала, я описал ему причину нашего приезда более подробно.
-Через час должен боец приехать. Спасибо, что принял нас. Думаю, здесь самое безопасное место для Саши.
-За что благодаришь? Ты всегда желанный гость для меня. Рад, что могу спрятать твою девочку. Про Оптиму я слышал. Если позволишь, поузнаю еще и по своим каналам.
-Конечно, буду благодарен. Только постарайся не выдать Сашиного местоположения.

*** 17
  Нимбл приехал, когда уже смеркалось. Саша увлеченно беседовала с Мастером о его картинах и галереях Питера, а я вышел открыть ворота нашему гостю. Гермес зарычал, Мастер крикнул из дома и осадил его. Пёс послушно замолк, но злобно зыркал в сторону нового человека.
  Охранник понравился мне – подтянутый, собранный, со спокойными чертами лица. Из толпы его было бы трудно выделить, но под демократичной одеждой все равно угадывалась его неординарная физическая форма.
Мы поздоровались, я показал ему наши апартаменты и флигель, примыкавший к ним, где предполагалось его проживание. Через высокие окна в основном доме он увидел Сашу.
-Мужчина – хозяин фермы. Его имя Тимур,– сказал я,– А вашу подопечную зовут Саша. Пожалуйста, только не пугайте ее. Она слишком впечатлительна.
-Меня не предупредили, что моя подопечная подросток. Вы ее опекун?
-Саше 25 лет, я ее муж.
-Вот как?– он на секунду поперхнулся,– Хорошо, понял. Прошу прощения. Вы объяснили ей обстановку?
-Конечно. Она в курсе.
-Я не стану пугать ее по пустякам. Но она должна беспрекословно выполнять мои указания. Пока я осмотрю территорию, познакомите нас позже. Назовете ей меня Игорем, так ей будет проще общаться со мной. Хотя можете выбрать любое другое имя.
  Нимбл отправился осматриваться, а Мастер все еще развлекал Сашу. Они удалились к нему в мастерскую, поэтому я пока не стал их тревожить. Нимбл тем временем подошел к загону, куда тотчас примчался Гермес. Но Нимбл, ничуть не испугавшись грозного пса, тут же исчез за теплицами и хозпостройками. Когда он закончил, Мастер и Саша вышли к нам. Я представил им охранника.
-У вас не будет с ней проблем,– пообещал я Нимболу. Он молчал и внимательно ее разглядывал.
-Ты должна выполнять все указания Игоря,– сказал я Саше строго, на что она беспечно ответила:
-Конечно!
  Саша была весела после общения с Мастером и вызвалась помогать ему с ужином, так что мы с Нимболом расположились в саду, где я подробно описал ему нашу проблему.
-Я хорошо знаю Оптиму, сталкивался,– сказал он.
-Так может, выскажете свое мнение обо всем этом? Я пока еще только дал поручение собрать необходимую информацию и не владею ситуацией в полной мере. Именно поэтому привлек вас. Так вы засветились в Оптиме?
-Сомневаюсь, что кто-нибудь из них помнит меня. Я работал с их конкурентом и все время находился в тени. Вряд ли они знают меня в лицо. Но у них сильная служба охраны с айти-отделом. Правильно сделали, что так оперативно приняли меры предосторожности. Однако, ваша жена... вы должны рассказать мне некоторые детали. Есть ли у нее какие-либо особенности – например, аллергия на что-то, страхи, влияющие на поведение, ну или нечто подобное. В моей практике бывали случаи, когда такое имело значение.
-Она совершенно не переносит алкоголь. Выпив однажды 30 грамм коньяка, отключилась уже через полминуты. По поводу аллергии я пока не знаю – мы женаты совсем недавно. Нужно будет спросить у нее. Ну, а страхи... этого, к сожалению, с избытком. Но она постарается не мешать вашей работе, ее все время опекали раньше. Похитить ее могут по приказу отца.
-Отца?
-Да, она дочь совладельца Оптимы. Именно он и распорядился любым способом увезти Сашу за рубеж. Понимаете, кроме акций, которые он оформлял на нее, он против нашего брака и, возможно, попытается принудительно его расторгнуть путем воздействия на ее психику.
Нимбл нахмурился:
-Понял вас. Задача сложнее, чем я думал. Учту это.

После ужина в доме Мастера у нас было отличное настроение. Нимбл ушел раньше, чтобы установить веб камеры, которые привез с собой. Мы отправились в апартаменты уже за полночь. И тут Саша не просто прижалась, а буквально вцепилась в меня и спрятала лицо на моей груди.
-Что такое? Я думал, тебе весело, ты весь день просто порхала.
-О чем ты?!– воскликнула она,– Завтра ты уедешь, и я умру без тебя! Понимаешь, просто умру!
В глазах ее я видел настоящее отчаяние.
-Молодец, что хотя бы ничего не показывала другим,– сказал я, согревая ее, дрожащую от рыданий. Успокаивать было бесполезно, оставалось лишь надеяться, что слезы немного облегчат ее состояние.
  Я уснул лишь под утро, а она и вовсе не спала, ни на минуту не отпуская меня и прижимаясь ко мне всем телом.
Воскресенье2 
  Утром Мастер собрал мне немного еды с собой, а Нимбл получил от меня последние инструкции. В зеркало заднего вида я видел, как Гермес зарычал, оскалившись на Нимбола, который схватил Сашу за запястье, уловив ее порыв в мою сторону, когда я уже выруливал с участка. Сердце мое ныло еще со вчерашнего вечера, но требовалось держаться ради задуманного дела. 

***18
  Однако как же хорошо она изображала веселье весь прошлый день,– думал я в дороге. Хотя чему удивляться, ей долгие годы приходилось скрывать свои чувства, и данное многому ее научило. От этой мысли сердце мое болезненно сжималось. Я отгонял неотвязное желание ощущать тепло ее тела и пытался, но толком не мог вспомнить никаких деталей какой-нибудь своей прежней влюбленности. Все они относились к периоду моей учебы в колледже и были направлены в основном на выпускниц, старше меня на два-три года, которые выделялись среди других своими художественными талантами. Я влюблялся именно в таких, не очень обращая внимание на внешность и характер. Правда, ни с одной из них не встречался, как это принято у пар. Первую же мою попытку прогуляться с девочкой в парке почти заблокировали фанатки Спектрума, нашей рок-группы. Они постоянно бегали за мной, выслеживали, о чем-то шушукались, хотя я даже не смотрел на них. В тот раз, не обращая на меня внимания, они стали оскорблять мою избранницу, так что я едва смог увести ее в безопасное место. После этого у меня совершенно пропало желание сближаться с кем-то из девушек настолько, чтобы проводить время вместе.
  В группе я сначала был бас-гитаристом, потом вокалистом, но на последних курсах Колизея завершил свою музыкальную карьеру. Тогда меня интересовали уже только занятия у Мастера. Все мы бредили артхаусом, и Мастер являлся нашим всеобщим гуру.
  Девочки то и дело меня донимали, впрочем, к тому времени я уже научился увиливать от их настойчивого внимания. А после переезда в Москву ни о каких влюбленностях и вовсе больше не вспоминал, противоположный пол стал интересовать меня только в плане дружеских связей или одноразового секса.
  Многие однокурсницы в универе нравились мне внешне, правда, при ближнем рассмотрении моё эстетическое чувство всякий раз находило непоправимые изъяны у той или иной из них. Меня даже ревность никогда не посещала, я был слишком избалован постоянным женским вниманием к моей внешности, настолько, что к сегодняшнему дню это стало мне просто в тягость.
  Обычно искательницы встреч со мной узнавали номер моего мобильника на какой-нибудь совместной закрытой тусовке. Данные мероприятия почти всегда организовывались нашими общими знакомыми по прошлой учебе в универе, поэтому не составляло труда навести справки о той или иной особе. Правда, иногда я даже не мог вспомнить, как выглядит очередная претендентка. И, ожидая брюнетку, к своему удивлению я порой встречал шатенку или блондинку. Все они молча соглашались на секс. Главным моим правилом было никогда не заниматься им нигде, кроме своей квартиры. При встречах я сразу без церемоний отправлял очередную гостью в душ, поскольку не переношу запахов парфюма.
  Сначала, пока учился, я арендовал евро-двушку в Москве, потом нашел и стал снимать приличную квартиру в Питере, потому что не хотел жить с родителями. К ним я заходил лишь время от времени.
  Я помнил многих из своих временных пассий, уверявших меня в своей любви, готовых для меня на все, иногда очень умных, в основном ухоженных и порой красивых. Но ни разу ни одна из них не вызвала у меня даже малейшего волнения. Мной руководила лишь обычная мужская похоть. 
  Только теперь я понял, как легко жил до этого, даже не подозревая, насколько могут быть мучительными тревоги, рожденные настоящим чувством. Никогда у меня не возникало такой саднящей боли в груди, какая рождалась лишь от одной мысли о Сашиных веснушках. А ведь мы с ней близко узнали друг друга всего две недели назад. Как мог завязаться такой крепкий узел, и как я угодил в самый его центр? Прежняя жизнь сейчас казалась мне какой-то легкой рябью на поверхности воды, преддверием моего сегодняшнего существования, куда меня затянуло будто в мощный водоворот. Лишь в самом вначале я еще думал, что сам что-то выбираю и решаю, сейчас мне было абсолютно ясно – все решилось не здесь и не сейчас, и мои волевые усилия совершенно бесполезны, я давно уже тону и с каждым вздохом все глубже. Но, главное, желание вырваться из этого состояния не просто не возникало – напротив, оно представлялось моему уму равносильным желанию самоуничтожения.
  Наверно, именно о таком и говорят – сладкие муки. Хотя как может быть сладкой такая сильная боль? Она гасила во мне даже сексуальные порывы, чувство голода и, что хуже всего, разумность. Мне стоило огромного труда оставаться рациональным и сосредоточенным на делах.
  Между тем, все, кого я подключил к решению нашей проблемы, уже вовсю делали свою работу. Мне пришлось основательно потратиться на услуги юристов и хакера, но это стоило того. Совместно они быстро выяснили, сколько акций принадлежит Саше, и уже подготовили черновик документа с ее отказом от них в пользу отца. Но хакер накопал и еще кое-что. Владелец Оптимы явно готовился навредить моему бизнесу, чтобы отвлечь меня от защиты Саши. Хотя я предполагал такой вариант, потому снова связался с Женькой. И она не подвела меня:
-Не волнуйся, братишка, у меня уже полно компромата на него лично и на Оптиму. Если хочешь, после консультации с адвокатом в любой момент подготовлю разгромную статью.
  Хакер со своей командой тем временем решал задачу по выявлению и блокировке негативной информации обо мне и моей фирме, которая уже начала просачиваться в сети то тут, то там.
  Сотрудникам я запретил отвечать на любые звонки, кроме связей по текущим и уже оплаченным заказам. Для всех остальных мы включили автоответчик о временном приостановлении приема заказов ввиду большой загруженности и карантинных мер по ковиду. 
  И вдруг мне позвонили с незнакомого номера. Это был Сашин отец. Я не удивился, потому что давно ждал этого.
-Как ты посмел, узкоглазый щенок, задурить ей голову?! У нее нестабильная психика и ты, азиатский ублюдок, воспользовался этим. Как же я ненавижу таких как ты самоуверенных красавчиков адонисов. Ты хоть копейку сам заработал? Все от папочки небось получил? Ну, так я разорю тебя, если будешь стоять у меня на пути! Не посмотрю на регалии твоего отца.
-Я не отдам вам Сашу, не надейтесь,– ответил я, стараясь быть максимально спокойным,– Документ на ее отказ от акций в вашу пользу уже готов. Остались некоторые формальности. А о вашей затее похитить собственную дочь я известил заинтересованные структуры, так что даже не пытайтесь.
-Ты с кем бороться собрался, смазливый сопляк!– прохрипел он, после чего в трубке послышались какие-то звуки, но понять, что это, было трудно. А потом связь просто оборвалась.
  Следовало перевести дух, ведь я только недавно вернулся с фермы и еще ничего не ел. Позвонил Антон, сказал, что подъедет в течение получаса и поведет меня обедать.
-Может, тебе какой-нибудь ингалятор купить? Еще вроде спреи существуют всякие. Что-то не нравится мне то, как ты задыхаешься все время,– говорил он.
-Забей. У меня все нормально,– ответил я,– Просто быстрее приезжай и привези еды, не хочу никуда идти.
  Когда он появился у меня в офисе, мы заперлись в моем кабинете, и я рассказал ему все.
-Ты женился?!– опешил он,– Совсем умом тронулся? Тебя зомбировали или как? За каким хреном тебе такая напряга?
-Женился, потому что полюбил.
-Полюбил?! Это шутка такая? Вы неделю знакомы, о чем ты вообще? Она же малолетка, с ней поговорить-то есть о чем? 
-Ей 25 лет. Закончила колледж и Лондонский университет искусств. Английский и французский знает в совершенстве. Начитана и образована получше многих.
-Охренеть!– только и смог он выдохнуть.
-На самом деле, я влюбился в нее давно, почти десять лет назад, еще в Колизее. А сейчас мы просто встретились и поняли, что не переставали любить друг друга.
-Десять лет назад? Ты никогда ничего об этом не рассказывал. Я бы знал... Постой, десять лет назад тебе был всего двадцатник, пацанский возраст. Какая любовь тогда могла у тебя быть? Не помню... ты ж менял их как перчатки – одну за другой. Да и ей тогда сколько же это было?
-Пятнадцать. Я даже имени ее не узнал тогда, просто обратил внимание – она так восторженно смотрела на меня.
-Смотрела? И это всё?!
-Ничего другого тогда и быть не могло. Я ведь уже сказал – все эти годы она училась. Сначала в Колизее, потом в Лондоне. Да и я сразу после Колизея в Москву умотал поступать в МГУ, если ты не забыл. Саша совсем недавно вернулась в Россию, сразу, как только диплом получила. И когда мы встретились, после первого же поцелуя я понял, что это моя женщина и другой больше не может быть.
Я помолчал, чтобы справиться со спазмом, но потом продолжил:
-Ты в школе изучал химию? Так вот между нами она и есть, причем, абсолютная.
-А как же то, что она смотрела на тебя?
-Ну, так это интуиция была, предчувствие. 
  Он взял у меня планшет и долго рассматривал фотографию Саши.
-Твоя женщина? Мда-а уж... Не оберешься ты с ней хлопот, вот что я тебе скажу.
-Что, так сильно понравилась?– усмехнулся я.
-Ты с ней обо мне хотя бы не забудешь? Как же наш броманс? Я ж твой самый старый друг.
-Перестань. Куда я от тебя денусь.
-Так ты дождался ее пмс? Знаешь, как она измениться может!
-Поздно, буду терпеть, если что,– рассмеялся я, показывая ему обручальное кольцо на безымянном пальце.
-Куда ты дел свои мозги? Полный пиндец! Где я накосячил, как не уследил, чтобы такое могло случиться? Химия, мать ее!
Я налил ему пива и придвинул закуски.
-Так-то ты меня поздравляешь? А еще другом называешься. Ну чего ты разошелся, лучше порадуйся за меня.      
-Хотя бы выбрал кого посочней. А то, когда ты ее увозил, что-то она мне слишком худой показалась, совсем как подросток. Корми ее, что ли, получше.

***19
  За день я безумно вымотался, глаза просто слипались. Но я ждал звонка от Нимбола, а он все молчал. Мне уже даже сон успел присниться, когда запиликал старый мобильник из Антохиной коллекции.
-У нас все нормально,– сказал Нимбл, но в его голосе мне почудилось что-то ему несвойственное.
-В чем дело?– насторожился я.
-В плане безопасности проблем пока никаких. Веб-камеры исправно работают в заданном режиме, я отслеживаю информацию о любых движениях в зоне усадьбы. Но, если помните, я спрашивал вас про особенности вашей жены.
-Послушайте, Нимбл, говорите прямо.
-Ваша жена... Хозяин фермы сейчас ее успокаивает.
-Она плачет?
-Я не сказал бы, что плачет, однако, ее состояние... в случае экстренной ситуации это может стать большой помехой для моих действий. Подумайте, нет ли еще каких-то проблем у Саши, способных препятствовать ее защите.
-Хорошо, я подумаю. Но сейчас скажите Мастеру, чтобы позвонил мне с вашего телефона.
Однако звонка от Мастера пришлось ждать почти полчаса.
-Привет, Леон,– услышал я, наконец-то, знакомый голос,– Жена твоя вроде уснула. Ну и задачку ты мне задал. Давненько я с молоденькими барышнями не общался. Слава богу, Гермес пришел мне на помощь.
-Да что такое? Объясни толком.
-Ты хотя бы предупредил, а то меня чуть кондратий не хватанул, когда она начала дрожать. Это что ж за дрожь такая, которую ничем не остановить? К тому же ни слова из твоей малявки не вытянешь. Я в пару одеял ее закутал, ничего не помогает. Чуть не силой заставил чай успокоительный выпить. Гермес ее согрел, залез к ней под одеяло и лицо ей вылизал – солёное наверно, видать, плакала все-таки. Я даже не подозревал, что мой волкодав на такое способен. До сих пор лежит с ней рядом, мерзавец, на чистом дорогом белье! Так что с тебя причитается за фирменные простыни.
-Спасибо, Мастер, и прости. Есть такая проблема. Но ведь это только ближе к ночи у нее началось?
-Да, днем вроде бы весела была и ела хорошо, с Гермесом гуляла, помогала мне на конюшне и в загоне – яблоки моим лошадкам давала с руки, кур моих кормила. Тонкая как тростина, придется теперь ее саму откармливать. Ты бы хоть позвонил ей, глядишь, ее бы так не затрясло. А то ведь сердце кровью обливалось смотреть на все это.
-Нет, нельзя мне пока с ней говорить, только хуже будет. Потерпи, Мастер. Надеюсь, во вторник я уже приеду с ночевкой. Когда проснется, скажи ей это, может, немного успокоится.
  Мне очень хотелось спать, но после разговора с Мастером сон как рукой сняло. Я решил найти для Саши теплую одежду, потому что она, когда собиралась, не слишком ею озаботилась. Вот же бестолочь мелкая, мерзнет ведь постоянно, а даже маломальски теплый джемпер не взяла,– ругал я ее про себя, заталкивая в дорожную сумку два ее свитера, толстовку, толстый шарф и длинный кашемировый кардиган. Подумал и взял пуховый платок, который однажды мне привезла мама, когда я сильно простыл. Как же давно это было, совсем в другой жизни.
  Не дождавшись вторника, в полночь я выехал. Не слишком люблю рулить в темное время суток, но сидеть дома и мучить себя мыслями во сто крат труднее. Да и что такое какие-то два часа в дороге. Тем более что машин на трассе было мало. Я решил дождаться юриста и нотариуса с документом по акциям в усадьбе у Мастера. А работать можно и удаленно. В конце концов, нельзя вынуждать Сашу так страдать, да и Мастеру не стоит доставлять столько хлопот. Это ведь моя обязанность и ничья больше.
  Мне все вспоминалось, как Саша смеется, словно колокольчики рассыпает, но от этого сердцу становилось только больнее. Я словно прощался со своим детством, хотя давно уже забыл о нем. Мои студенческие годы были намного ярче в воспоминаниях, я до сих пор общался в сети с друзьями по универу, а из детства со мной остались Антоха и Женька. И только Колизей прятался в памяти как неприкосновенный запасник души. Саша была оттуда. И Мастер.
  Я позвонил ему, когда уже почти подъезжал. Он не удивился моему приезду, открыл ворота, и включил свет на площадке для парковки. Незримой тенью на пороге флигеля мелькнул Нимбл. Скоро появился и Гермес, ткнулся в меня влажным носом и лизнул мне руку. Я поднял голову – на крыльце апартаментов в одной ночнушке стояла Саша.
-Куда босая вышла?!– крикнул я ей, вытаскивая сумки из багажника,– Ну-ка быстро в тепло!
Но она стала странно оседать, я еле успел подскочить и подхватить ее.
-Да что ж такое! Очнись, мышка, твой самурай приехал!– легонько хлопал я ее по щекам. Было холодно, требовалось занести ее в дом, а тем временем Мастер нашел в аптечке нашатырь. Но Саша все не приходила в себя. Гермес мешал мне и протискивался, пытаясь лизнуть ее лицо.
  Обморок длился несколько минут, нашатырь не помогал, и я в отчаянии уже хотел вызвать скорую. Но Саша открыла глаза.
-Зачем ты так пугаешь меня?– целовал я ее лицо, пока Мастер оттаскивал от нас Гермеса.
-Поменяй простыни. На комоде лежат свежие, я положил, – сказал он и вышел.

  Когда мы остались одни, я сказал Саше, что больше не оставлю ее одну даже с Мастером и телохранителем.
-Теперь я всегда буду рядом. Работать можно и отсюда, а если потребуется, поедем в Питер вместе – мы с тобой и Игорь. Он нужен, чтобы подстраховывать меня.
-Ты правду говоришь? Не для того, чтобы только на сегодня меня успокоить?– спросила Саша.
-Разве я хоть раз соврал тебе? Между прочим, тебя тоже работа ждет. Ты не забыла, что для трех проектов нужен дизайн интерьеров? Я и для тебя ноутбук привез. Ребята уже к изготовлению 3d-макетов приступили.
Усевшись ко мне на колени, она спрятала ладони у меня под футболкой:
-Только ты умеешь делать меня счастливой. Сейчас я ничего не боюсь.
  Про звонок ее отца я умолчал, а также ничего не стал рассказывать о том, что с помощью знакомого по универу обратился к одной закрытой структуре, охранно-разведывательной службе очень высокого уровня. Для начала они приняли от меня официальное заявление об угрозе похищения, но главное, взялись по договору вести наблюдение за действиями владельца Оптимы и его ближайших подчиненных на профессиональном уровне. Конечно, это стоило немалых денег, мне пришлось использовать свои накопления на загородный дом, но я ни секунды не колебался.
  Наверняка, Саша почувствовала, что сейчас я более уверен в ее безопасности, именно поэтому расслабилась и успокоилась. Мне хотелось посидеть с ней в обнимку, слушая музыку и ощущая долгожданный покой, но накопившееся желание нарушило мои мирные планы.
  Саша смеялась и впервые не сопротивлялась, хотя все равно стеснялась проявлять в постели даже малейшую инициативу. И, постоянно забываясь, то и дело приостанавливала мои руки. А мне совсем не хотелось видеть ее раскованной в сексе, подобной многим моим прежним подружкам на одну ночь. Для меня в ее стыдливости было неимоверно больше эротизма и сексуальной притягательности, чем в самых изощренных стриптизершах.
  Ее утонченно стройное тело лишь под одеждой могло казаться худым. Обнаженное, оно было нежным и гладким настолько, что даже яремная ямка и ключицы у нее под кожей лишь угадывались. А колени и лодыжки были в моих глазах просто верхом совершенства. При поцелуях тело ее отзывалось своей мягкостью и меня влекло то и дело касаться губами округлостей ее груди, а руками сжимать ее гибкую талию и притягивать к себе. Так что не стоило разубеждать Мастера и Антоху, считавших, что Сашу нужно откармливать. Как скупец я желал только один владеть этим знанием и никому не показывать свое сокровище.
  Целуясь с ней в душе, я не мог насытиться тактильным восторгом, мне хотелось скользить руками от ее плеч до самых ступней, настолько текучими были линии ее тела, настолько нежно она приникала ко мне. Что могло сравниться с этим? Я был с ней по-настоящему счастлив.   

***20
Понедельник3
  После завтрака в доме у Мастера мы с Нимболом обсудили ожидаемый мною приезд адвоката с нотариусом, а еще он показал мне трансляцию с веб-камер, чтобы я оценил качество обзора.
  Саша в это время пошла с Гермесом к леваде, где Мастер заставлял лошадей скакать рысью по периметру для их тренировки. Иногда к нему приезжал товарищ, и они совершали с ним дальние конные прогулки. Но сейчас помощник находился в отъезде.
  Было прекрасное летнее утро, птичий щебет просто оглушал. Я сообщил Нимболу, что на неделе мы возможно отправимся в Питер.
-Вы поедете вместе с нами, мне нужна подстраховка, я не смогу каждую минуту быть с ней рядом,– сказал я ему.
Нимбл молча кивнул. Он не спускал глаз с Саши, и это удовлетворяло меня. Я рассказал ему о своем договоре на профессиональную слежку.
-Если вам нужна будет помощь этой структуры, они окажут ее по первому вашему запросу, я все оплачу,– сказал я и дал ему телефоны и пароли для связи.
-Здесь я рассчитываю только на вас, но в городе оперативная помощь не помешает. У вас будет сильная поддержка, ведь мы не знаем, что может предпринять противная сторона. При необходимости я могу заказать приезд охранников и сюда, но это чужая усадьба, их придется где-то размещать и чем-то кормить. Однако фирма обещала мне в случае чего очень быстрый приезд здешнего полицейского отряда, с которым они контактируют практически напрямую.
  Нимбл явно оценил мои связи, хотя и промолчал. Тем временем приехали адвокат и нотариус. Мы оформили документы. Саша была весела, расписалась, где нужно, и опять умчалась к леваде с лошадьми. Мне грело душу то, как она радуется жизни. А еще я смотрел издалека на Мастера, который следил за конной тренировкой. Он выглядел великолепно – эдакий восточный седовласый красавец с глубоким томным взглядом. И где только были глаза той деканши.
  Более всего меня радовало то, что Мастер и Саша явно подружились. Она не застала его в Колизее, ко времени ее поступления в колледж Мастер уже отошел от преподавательской деятельности, но они все равно ощущали какую-то незримую связь. Меня это не удивляло. Колизей в свое время стал альма-матер для многих моих однокашников. Там была какая-то особо демократичная атмосфера, в первую очередь, из-за педагогов, которых руководство собирало по всей стране и в Европе. Я помнил своих учителей, многих из них до сих пор поздравлял с праздниками и знал, что всегда могу обратиться к ним. Хотя кроме Мастера ни с кем из них я так не сблизился, но знал, что всегда могу прийти в Колизей и получить поддержку.
  На последнем курсе колледжа меня считали одним из лучших учеников, чем особо гордился Мастер, так как именно он являлся моим наставником по художественному мастерству. Других учеников кроме меня он не брал, потому что уже тогда готовился уйти из Колизея и заниматься только личным творчеством.
  Между тем, Мастер, чтобы развлечь Сашу, позволил ей сесть в седло. Я в тревоге поспешил к ним, но он сказал:
-Не волнуйся, я ведь держу поводья. К тому же моя кобылка Фру-Фру никогда не поведет себя неадекватно под седоком. Но ты посмотри, как горят Сашины глаза, разве не стоит это того? Я уже убедился, она не рохля какая-то, без устали мне помогала все это время, да и в седле держится вполне уверенно.
  А Саша просто сияла.
-Смотри, Леон! В Лондоне я получила несколько уроков верховой езды. Правда, из-за учебы продолжить не получилось. А эти – посмотри какие красавцы! Фру-Фру просто чудо!
-Можешь и сам прокатиться,– улыбнулся Мастер,– садись на Леля, он всегда тебе рад.
Кстати, жеребец прекрасно понял Мастера, тут же оказался рядом со мной и начал в нетерпении пофыркивать. Но у меня было слишком много дел, чтобы заниматься этим.
-Может быть, вечером прокачусь,– ответил я,– Оставляю Сашу на тебя. Только пусть наденет шлем, и прошу, осторожней, чтобы она не испугалась и, не дай бог, не упала.
  Меня тревожили проблемы моей фирмы и, прежде всего, финансовые. Я так и эдак прикидывал свой бюджет, а он таял на глазах. Поэтому приходилось решать, что же делать дальше. Сейчас я смог мобилизоваться, но к длительной осаде был не готов. У меня явно не хватало на это опыта, сил и средств. Именно поэтому я мучительно раздумывал, нарушить ли мне данное себе обещание не общаться с отцом. И приходил к выводу, что ради Саши готов на любое унижение, лишь бы она не страдала и была счастлива. Впрочем, явится ли унижением пообщаться с ним я так и не решил.
  Пока же я сидел над составлением сметы по большому проекту на основе конструктивных расчетов толстухи. В ближайшее время нам требовалось согласовать стоимость, чтобы подписать контракт. Но тут в соцсети мне пришло сообщение от незнакомого пользователя с ником carpenter:
"Я узнал о твоих проблемах с арендой и зарплатой сотрудникам. Хочу помочь, но твой номер отключен, не могу дозвониться уже несколько дней. Свяжись со мной любым удобным способом".
  Конечно, это был он. Хотя непонятно, как отец все выведал, ведь мы не виделись и не общались более 3-х лет. В конце концов, подумал я, ссоры у нас с ним происходили только из-за мамы. А она, между прочим, не слишком-то вспоминала о нем. Ее интересовали лишь научные исследования, она и дома частенько не появлялась из-за своей работы.
  Для начала я скрыл свой ip-адрес, затем принял заявку carpenter-а на друга и написал ему в привате:
"Привет. Надеюсь, ты здоров. Да, у меня сейчас сложная ситуация, мой бюджет трещит по швам. Если готов, помоги, буду благодарен. По телефону пока ни с кем не общаюсь, чтобы не открывать своего местоположения".
"Всё так серьезно? Можешь приехать ко мне? Это лучший вариант, мы ведь давно не виделись".
Я выглянул в окно – Саша уже спешилась и теперь помогала Мастеру закладывать корм для лошадей. Она увидела, что я смотрю на нее, и весело помахала мне рукой.
"Хорошо, я приеду. Но буду не один. Сможешь принять со мной еще двух человек?"
"Конечно,– ответил он,– Поедешь на машине?"
"Да, пришли гео координаты. Завтра утром постараюсь выехать".

***21
Вторник3
  Решение ехать на машине я принял потому, что видел в загранпаспорте у Саши наравне со студенческой визой в Великобританию, долгосрочный шенген. На всякий случай лишь уточнил наличие действующего шенгена и у Нимбола.
  Вечером мы собрались в дорогу и онлайн оформили зеленые карты, чтобы рано утром выехать. Однако пришлось заезжать домой к Нимболу за загранпаспортом, но уже в 8 утра мы мчались по трассе Скандинавия. Правда, к Торфяновке из-за пробок мы подъехали лишь через полтора часа. Я радовался тому, что Саша спала всю дорогу, лишь на таможне просыпалась. А после таможни за руль сел Нимбл, потому что меня тоже клонило в сон. Нимбл прикорнул только ночью на пароме, а утром он вновь рулили, когда мы ехали через Стокгольм в загородный дом моего отца.
  Отец встречал нас у витой калитки глухого каменного забора, по-прежнему бодрый и подтянутый даже в свои 60. Он всегда очень много работал, но следил за собой и здоровье его не подводило. Наверняка сказались сильные гены – его родители, давно проживающие в Швеции, до сих пор вели активный для своего возраста образ жизни. Когда-то они владели парочкой кафе и небольшим магазином, но из-за преклонного возраста продали их. Я с детства почти не общался с ними, и только мамину мать считал своей настоящей бабушкой. Дед по материнской линии погиб от несчастного случая, когда мне было 5 лет, я совсем не помнил его. Но и бабушка, и мама уверяли, что я его копия. Правда, по фотографиям я не находил такого уж сходства между нами, разве что форма и цвет глаз у нас совпадали. Наверно поэтому бабушка могла часами смотреть на меня украдкой и во всем мне потакала. Хотя мои родители и ругали ее за безмерное обожание единственного внука.
  Между тем я представил отцу Нимбола и Сашу:
-Познакомься папа, Игорь – мой помощник. А это Саша, моя жена.
Отец внимательно посмотрел на нее, потом на меня, но ничего не сказав на это, пригласил всех в дом.
-Вы все устали в дороге. Можете принять душ, если хотите – сауна готова, там же и бассейн. Обед будет через час.
Он показал нам наши комнаты, а мне шепнул:
-Жду тебя в моем кабинете.
Дом был респектабельный, но не сверх того – отец никогда не любил особо шиковать. Я проводил Сашу и помог ей распаковать вещи.
-Ну, что, не слишком устала?– спросил я.
-Очень волнуюсь, понравлюсь ли твоему отцу,– ответила она.
-Ты моя, остальное не имеет значения. Родители пусть принимают это или не принимают – их проблемы.
Отец уже ждал меня. На одной из стен кабинета у него висел постер моей дипломной работы из колледжа.
-Давно ты женился? – был первый его вопрос.
-Неделю назад. Прости, что не предупредил.
-Неожиданно. Ты вроде никогда не помышлял о браке. Но... не слишком ли она молода? Ей хотя бы восемнадцать уже есть?
-Она всего на пять лет младше меня. Так же как и я закончила колледж и университет.
-Вот как? Никогда бы не подумал,– удивился он.
-Да, кстати, даже колледж тот же самый.
-Колизей?
-Именно. Но давай о делах. С ней ты еще успеешь пообщаться. Только прошу – все вопросы ко мне. Ее ни о чем не спрашивай, она слишком ранима, и нынешняя ситуация для нее крайне травматична. К тому же, она не так давно вернулась из Лондона, где училась, так что не вполне еще освоилась с российскими реалиями.
  Я коротко описал ему наши проблемы, после чего приходящая домработница пригласила всех обедать. За едой отец все смотрел на Сашу, пока я не толкнул его под столом. Но когда мы уже пили чай в гостиной, он все-таки подсел к ней и завел разговор. Я наблюдал за ними, готовый в любую минуту прервать отца, в случае если бы он стал слишком любопытен. Хотя они говорили о Стокгольме и о том, какие достопримечательности стоит посмотреть в первую очередь. Обсудить подробно наши с ним дела мы решили позже. Пока же он общался с Сашей, и она вроде бы ему нравилась. По крайней мере, он улыбался, слушая ее. Поэтому я не препятствовал их общению. Но когда он повел ее в свою небольшую оранжерею, чтобы показать орхидеи, которыми всегда был просто одержим, я побыстрее увел Сашу оттуда, сославшись на то, что ей нужен отдых после дороги. Все потому, что в ее глазах я вдруг заметил тревогу. К тому же, в оранжерее было влажно и душно, Саша там легко могла потерять сознание.
  Когда мы остались одни в комнате, я обнял ее и почувствовал, что она слегка дрожит.
-Всё, на сегодня хватит волнений,– сказал я ей.
-Только не уходи, побудь со мной, смотри на меня и держи мою руку,– взмолилась она.
  Я лег рядом и прижал ее к себе, чтобы она смогла успокоиться. И куда только делся мой сексуальный голод. Сейчас я даже не удивлялся этому. Сердце мое постоянно ныло, мне хотелось защитить Сашу от целого мира, загородить своим телом.
  Когда она уснула, я вышел в гостиную. Нимбл сидел у камина и смотрел телевизор. Отец прогуливался в саду рядом с домом. Я догнал его.
-Папа, хочу поговорить с тобой о Саше. Я понимаю твое желание узнать о ней побольше, но прошу тебя не старайся быстро все разведать или сблизиться с ней. Она слишком восприимчива и сейчас это может очень навредить ей.
-Каким образом? Ведь я хочу для тебя, а значит, и для нее всего только самого лучшего.
-Да, я знаю, но... Это непросто объяснить... Сейчас нельзя нарушать ее душевный покой, она напугана, ей хотя бы с собой справиться.
Отец посмотрел на меня удивленно, однако не стал больше задавать вопросов, а я решил сменить тему:
-Почему не спрашиваешь о маме?
-Я все о ней знаю.
-Следишь за ней?
-Наблюдаю со стороны, не приближаясь. Я ведь в Питере часто бываю.
-Ах, да, у тебя же там основной бизнес. Ты вроде даже квартиру в Питере купил.
-Да, купил. Можешь приходить в гости в мои приезды, если захочешь. Или когда меня нет. Дам тебе запасные ключи.
-Зачем? Ты ведь наверняка не один живешь.
-Ошибаешься.
-Я думал, что ты давно нашел кого-нибудь. Три года ведь уже прошло с вашего развода.
-Последние годы, когда ты закончил колледж и уехал учиться в Москву, мы жили практически порознь, хотя и в одной квартире. Я неделями маму не видел, а домой она приходила, только чтобы взять запас одежды и выспаться. У нас не осталось общих тем для разговоров. Знаешь, как я мечтал вернуть те времена, когда она еще не работала в своем институте. Тогда мы были по-настоящему вместе. А незадолго до развода, когда я купил билеты на премьеру в театр, оттуда мы вообще в разные стороны с ней разъехались.
-Она не раз говорила мне, что по-прежнему любит тебя.
-Знаю. Я тоже ее люблю. И мне никто другой кроме нее никогда не был нужен.
-Почему же ты ушел от нее?!
-Она захотела развода. Я был против. Да и ты во всем осуждал меня. Что я мог сделать?
-Да как же ты можешь?! – воскликнул я.
-Я анонимно спонсирую ее исследования. Смотри, не проболтайся. Что еще я могу ей дать в свои годы? Ты повзрослел и отделился, мой бизнес она презирает, секса у нас не было уже не помню сколько, зачем я ей. Она живет своей наукой. Это мне всегда хотелось семейного уюта, – он отвернулся.
  Мама была моложе отца на 8 лет. Меня она родила достаточно рано, почти сразу после защиты диплома. Микробиолог по специальности, она очень страдала от того, что в свое время из-за меня ей пришлось на долгий срок отказаться от любимого дела и просто работать на кафедре. Детский сад, начальная школа, частые больничные – то ветрянка, то прививки, мои секции, бассейн и дополнительные занятия в студии – у нее ни на что другое больше не хватало времени. И только последние годы, когда я уехал, ее приняли в научную лабораторию, и она полностью окунулась в свои исследования.
-Слушай,– сказал я отцу,– у тебя случайно нет ничего для сердца?
-А в чем дело?– удивился он.
-Что-то оно мне последнее время покоя не дает. Мне с Сашей проблем выше крыши, а тут еще вы со своей любовью.
-Есть Доппель Герц. Но могу простой валокордин накапать.
  Вечером он сказал, что поможет мне через свои питерские и московские связи, и кроме этого оплатит любые мои расходы, связанные с фирмой и Сашей. А я впервые наглотался валокордина.

***22
Среда3
  Утром я проснулся оттого, что Саша ворочается рядом. Обычно она спала очень тихо. Я открыл глаза и внимательно посмотрел на нее. Конечно, она тут же отвела взгляд, но мне все сразу стало понятно.
-Когда ты научишься просто озвучивать свои желания?– засмеялся я, на что она ответила:
-Никогда! Ты сам должен...
  Главной приманкой с самой первой нашей встречи для нее были мои поцелуи. Но сейчас, когда доходило до секса, слава богу, сопротивляться она перестала. Хотя то и дело все-таки пыталась ограничивать движения моих рук, но я уже слишком хорошо знал, что последует за этим. Так и случилось – тело ее отвечало мне лучше любых слов. И как только в ней уживалась какая-то просто архаичная стыдливость с такой чрезвычайной чувственностью? Но, задавая себе данный вопрос, я отлично знал ответ – они были всего лишь двумя сторонами одной медали, как инь и ян, как ночь и день. Каждый раз узнавая о ее прошлой жизни что-то новое, какие-то детали и события, о ней самой я знал и понимал все с первой нашей встречи и даже раньше – с того самого первого взгляда десятилетней давности. Сейчас я благодарил свое подсознание за самый верный и прицельно точный выбор. Благодарил за то, что по-настоящему счастлив, и даже за то, что ощущаю счастье одновременно с не проходящей болью в груди, с постоянным страхом потерять это счастье и эту не проходящую боль.
  Когда мы отдыхали, я сказал:
-Сегодня можно посмотреть город, у нас всего три дня. Дела с отцом я почти решил. Ты хорошо спала?
Она приподнялась и склонилась надо мной:
-Конечно. Только вот поцелуев было маловато, мне не хватило.
Я чмокнул ее в нос и засмеялся:
-Ишь, какая сластёна, хочешь раскрутить меня на повтор? Не выйдет. Пора завтракать.
Но она очень нежно поцеловала меня в губы и проворковала:
-Я так люблю на тебя смотреть. Ты безумно красивый, мой любимый самурай.
-Опять ты за свое? Но целоваться я тебя все же научил,– рассмеялся я. Пришлось зажать ее и продолжить, я не мог сопротивляться ее желаниям.
  Естественно, на завтрак мы припозднились. Отец сел с нами.
-Ешьте, а я на вас погляжу и чаю еще выпью. Игорь ушел на пробежку, такой спортивный малый.
  Однако отец заметил смущение Саши и, взяв свою налитую чашку, сказал:
-Совсем забыл, позвонить нужно. Пойду к себе в кабинет.
Хотя я прекрасно видел, что он посматривает в приоткрытую дверь, как мы, смеясь, дурачимся, и как Саша кормит меня со своей вилки. Казалось, она ничего не замечала, потому что постоянно искала контакт с моими глазами, ходила за мной хвостиком, держась за край моей одежды в страхе хоть на минуту отсоединиться от меня. А отец почти неотрывно смотрел только на нее. Я ничего не мог с этим поделать. Хорошо, что со мною рядом ее ничто не напрягало. Ей было просто необходимо ощущать меня телесно, и для этого она по возможности старалась находиться почти вплотную рядом со мной. Это на ферме у Мастера она могла увлеченно целый день заниматься лошадьми, кормить кур или играть с Гермесом. Здесь же не имелось никакой живности, с которой она чувствовала органическую связь. 
  Когда мы позавтракали, и Саша ушла переодеваться для поездки по городу, отец спросил меня:
-Как мама восприняла твою женитьбу?
-Она пока ничего не знает.
Он помолчал, потом сказал:
-Выходит, я первый. Рад этому.
Вечером, вернувшись после поездки и поужинав, мы собрались к утреннему выезду. Я хотел обсудить с отцом последние детали, но Саша пришла в кабинет и села рядом, уютно прижавшись ко мне сбоку.
-Понравился ли вам Стокгольм?– спросил отец.
Мы поговорили о наших экскурсиях, но как только отец забыл мои предупреждения и стал расспрашивать Сашу о наших дальнейших планах, я вывел ее за руку в гостиную, где Нимбл смотрел какой-то фильм. Дело в том, что отец пожелал Саше быть храброй. После этих слов я отчетливо почувствовал, как моей руке передалась едва ощутимая дрожь, прошедшая по ее телу.
-Я ведь просил тебя не пугать ее!– в сердцах сказал я ему в кабинете.
-Разве я пугал?– изумился он.
-Ты пожелал ей быть храброй, намекая этим, что ей самой придется себя защищать. Но ты забыл, что теперь это исключительно моя забота!
-Как я уже понял из бесед с ней, Саша очень умная девочка. Ты напрасно волнуешься, она не настолько беспомощна, чтобы так опекать ее,– вновь начал отец, но я прервал его:
-Ты ведь ничего о ней не знаешь! Прошу, не делай то, о чем я тебе говорил. Я понимаю твой повышенный интерес, но пойми, сейчас по отношению к Саше он совершенно неуместен. Ходил ли ты когда-нибудь по тонкому льду на озере, готовому в любой момент треснуть под тобой? Так вот она все время по такому льду ходит.
Он попытался смягчить мой гнев:
-Мне понравилось, как она заботится о тебе...
-Хватит! Ничего больше не говори. Просто помоги мне защитить ее.
-Я лишь хотел убедиться в том, что она искренна с тобой и действительно любит тебя. Юные девушки часто фанатеют по красивым мальчикам с экрана. У них в головах слишком романтические бредни по этому поводу. Мало ли было обожательниц твоей внешней привлекательности. Но брак вполне способен разрушить такие фантазии очень быстро. Тем более что ты со своим бескомпромиссным характером сам будешь способствовать этому. Вы женаты всего неделю и общаетесь слишком короткий период, чтобы узнать друг друга. Ты же сказал, что после учебы она совсем недавно вернулась в Россию, тогда как ты можешь быть уверен в серьезности ее чувств, в том, что с ее стороны это не ветреная влюбленность в красивые глаза своего кумира?
-Главное, насколько сильны и серьезны мои чувства к ней.
-И насколько?
-Пойми, это не сиюминутный порыв и не временное ослепление. Мы слишком долго шли навстречу друг другу. И я готов для нее на все, мне никто больше не нужен.
-Ты вроде никогда не был похож на однолюба. Помнится, до недавнего времени рядом с тобой всегда крутились привлекательные особы, и ты совсем их не чурался.
-Насчет однолюба – кто бы говорил. А привлекательные особы... я же не святой и не монах отшельник, однако ни одна из них никогда не интересовала меня более чем на одну ночь. Но сейчас все изменилось, у меня есть только Саша.
-Хорошо, если так. Однако ты сказал, что она единственная дочь состоятельных родителей, которые наверняка все ей позволяли. Не передумает ли эта избалованная девочка уже через месяц-другой играть роль примерной жены? И, кстати, что ты имел в виду, сказав, что вы слишком долго шли навстречу друг другу? Вы были знакомы раньше?
-Да, были. Но на этом всё! Мне нужно выспаться перед дальней дорогой, а долгие разговоры утомляют. К тому же, избалованная девочка без меня не ляжет, будет ждать.
  Я не зря спешил. Саша уже отчетливо дрожала, и Нимбл поэтому пытался ее как-то отвлечь, принес чай, включил какой-то видеоклип, укрыл пледом. Когда я вышел из кабинета, он вздохнул с облегчением.

***23
Четверг3
  С утра за руль сел Нимбл. Прокручивая в памяти слишком внимательные взгляды отца на Сашу, я понимал, что он боится поверить в ее искренность, поскольку не раз сталкивался с притворством и ложью. В первую очередь его смущала внешность Саши – то, что она выглядела значительно моложе своих лет. Ведь я и сам поначалу ошибся в этом.
  Но главное, он давно перестал доверять людям, а женщинам в особенности. Однако я не считал нужным доказывать ему хоть что-то. Для меня, даже если бы Саша изначально решила притворяться, не играло большой роли. Я прекрасно понимал, что все равно никуда не отпустил бы ее от себя, она была мне необходима сама по себе. Ее мысли, суждения, привычки я узнавал только сейчас, постепенно. Многое в ней до сих пор было скрыто от меня или еще только формировалось. Но ведь и она находилась в том же положении в отношении меня. Мы каждый день, соприкасаясь, как бы прорастали друг в друга невидимыми нитями, которые меняли нас и связывали все сильнее.
  Вряд ли отец был способен понять меня. Их отношения с матерью основывались совсем на других принципах. Для него было бы немыслимым переспать с женщиной в первый день знакомства, с мамой они встречались больше года, прежде чем пожениться. Но то, что за этот год они узнали привычки друг друга и мнения по разным вопросам, совершенно не спасло их от отсутствия глубинного взаимопонимания. В конечном счете, это и привело их к разрыву. А Сашу я ощущал практически частью себя. И точно так же, как она полюбила бы во мне даже преступника, в ней я полюбил бы даже притворщицу и лгунью. Но лучше бы она притворялась, лишь бы ее не мучили страхи, лишь бы не сминали ее личность каким-то жестоким прессом.
  Я смотрел на нее украдкой, чтобы не растревожить, и хотел лишь одного – чтобы ее маленькая ручка всегда покоилась в моей большой руке.
  Домой мы попали только к ночи. Я отпустил Нимбола и сообщил Антохе, что его дастер возле моего дома, и я жду от него свою ауди. А кроме этого сообщил охранной фирме, что мы вернулись. Они подтвердили, что в курсе моего прибытия и держат ситуацию на контроле. В мое отсутствие они установили обзорные камеры перед входом в подъезд и на моей лестничной площадке, вывели оба изображения на монитор, который теперь находился рядом с входной дверью. А кроме этого в квартире появились камеры слежения везде, кроме спальни и санузла, и сразу три скрытых кнопки срочного вызова.
  Саша после дороги крайне утомилась, отказалась от ужина, выпила только немного молока и легла. Она словно сникла, чем крайне меня встревожила. Но увидев мою реакцию, улыбнулась:
-Вот ты и дождался моих критических дней. Все хорошо, не волнуйся, обычное дело.
Конечно, это было вполне обычное дело для нее, но не для меня. Про себя я проклинал всю эту женскую физиологию, мало ли проблем у Саши было и без этого. Я видел, как она с трудом встает и, держась за низ живота, еле идет в ванную комнату. Но все мои попытки помочь она отвергала:
-Не мужское это дело. Ты что, каждый час собрался вместе со мной просыпаться? Да и чем ты поможешь? Иногда и так бывает – больно и трудно. Но разве мне привыкать? Это просто женские проблемы. Прошу тебя, не обращай внимания, денек-другой и все придет в норму. Ты ведь и сам это знаешь, так чего волноваться по таким пустякам.
  Однако мне казалось, что как-то все не слишком нормально. За жизнь я сталкивался с критическими днями у своих бывших партнерш и просто подруг, но не помнил, чтобы все было так болезненно. Хотя конечно, я не видел ни одну из них в разгар процесса, и все же понимал – не может быть нормальным то, что за три часа она использовала уже две полных упаковки прокладок, каждая из которых, как я прочел, была рассчитана как минимум с вечера до утра.
  Поэтому, несмотря на глубокую ночь, я позвонил своей знакомой врачихе, которая, выслушав меня, сказала:
-Срочно вызывай неотложку!
  Через час мы уже были в больнице. Слава богу, нашлась платная палата, где и для меня имелось спальное место. Пока врачи занимались Сашей, медсестра на посту успокаивала меня, говоря, что такое может случаться даже от переутомления и от нервов.
-Не волнуйтесь вы так, все будет хорошо. Вашей супруге просто нужно отдохнуть.
Но я видел, что из Сашиной палаты то и дело кто-то из медиков выбегает и возвращается уже с медицинскими коробками, полными различных бутылочек и ампул. Когда мне разрешили войти, Саша лежала под капельницей. Она была очень бледна и с трудом открыла глаза:
-Очень хочется спать, bien-aim; (любимый). Ты тоже устал, ложись рядом.
Я даже не успел ответить ей, как она уснула. Между тем приехал вызванный мной Нимбл и разместился при входе в палату, так что я тоже решил немного поспать. Хотя то и дело просыпался от больничных звуков, а их было достаточно – каждые полчаса приходила медсестра, монитор работал и выдавал показатели, по коридору ходили и даже бегали какие-то люди. Спать без снотворного здесь можно было, только если ты смертельно устал. Когда я закрывал глаза, из-за шагов и голосов в больничном коридоре мне казалось, что я на людной площади.
-Вот они, ягодки после цветиков! Что я тебе говорил!– заорал в трубку Антон, которому я позвонил утром и рассказал о том, почему мы в больнице. Главное, чего я хотел от него, это чтобы он привез мне какую-нибудь еду, потому что я страшно проголодался.
-Угомонись, Антоха, ягодки мне так же дороги, как и цветики. Так что не драматизируй, просто позаботься о моем питании, иначе тебе не жить.
  А Саша, как я ни уговаривал ее, съела всего три ложки больничной каши и выпила полстакана чая. Пока ей меняли капельницу, Нимбл тихо сказал мне на ухо:
-В холле рядом с нами два подозрительных типа. У них в ушах одинаковые переговорники, причем, супер дорогие. Видите? Те двое, что разговаривают с каким-то мужчиной.
Но я не успел их рассмотреть, мне сообщили из охранной фирмы:
-Два наших сотрудника с ночи сопровождают вас. Они выявили человека из Оптимы, который пытался выяснять у медперсонала информацию о вашей жене. Они сейчас его выведут.
Я передал это Нимболу, на что он сказал:
-Отлично. Но не думал я, что люди из Оптимы полезут даже в больницу. Хотя, что мог сделать один человек. Наверно, Вейсман прислал его просто узнать о состоянии Саши.

***24
Пятница3
  В пятницу мы вернулись домой, и я наконец-то отпустил Нимбола отдохнуть. Саша на удивление быстро пришла в норму и уже сидела за ноутом над эскизами внутреннего дизайна одного из проектов. Меня просто поразило, как у нее за считанные часы посвежело лицо и о болезненной бледности остались лишь воспоминания.
-А чему ты удивляешься,– смеялась она,– для женщин это обычные ежемесячные изменения. Просто в этот раз все усугубилось утомлением. Только и всего.
-Только и всего?! Раньше тебе тоже в такие дни требовалось скорую вызывать?
-Бывало пару раз. Думаешь, я одна такая? Да сплошь и рядом подобное случается. Слишком уж рафинированный образ жизни мы стали вести. Женщины некоторых африканских племен даже роды не воспринимают как особое событие и через час уже работают как тягловые лошади. Какие уж тут охи, да ахи в критические дни.
-Ты могла умереть от потери крови! А если бы меня не было рядом, что тогда?!
-Но ты же был рядом,– последовал ее ответ.
  И все-таки я решил найти специалиста, потому что ее лечащий врач сказал, что случившееся лишь последствия хронического стресса, так как иных отклонений здоровья у Саши он не обнаружил. Именно поэтому, взвесив все за и против, я позвонил маме. Она как обычно была занята, поэтому сама связалась со мной только через полчаса. Когда я сказал ей, что хочу познакомить ее со своей женой, мама, помолчав несколько секунд, спросила:
-Это ты теперь так шутишь?
-Нет, не шучу. У меня есть, что тебе рассказать. Приезжай вечером. 
После этого я провел планерку по скайпу и сел за работу. Хакер доложил, что защита моей фирмы от хейтерских атак Оптимы идет успешно, поэтому Женьку я решил не напрягать, поскольку слишком опасался подставить ее под удар. Ведь она безрассудно ринулась бы в бой со своими статьями. Меня она убеждала, что я напрасно боюсь, что она работает под псевдонимом и что ей и не такое доводилось публиковать о всяких нечистоплотных дельцах, но я стоял на своем:
-Одно дело махинации в бизнесе, и совсем другое – личные дела.
-Личные? Твои? Ничего себе! Ну ладно, тогда буду ждать от тебя отмашки. Может, просветишь, в чем проблема?
-Обязательно, но только при встрече.
-Хорошо, братишка. Хотя бы снова поприжимаюсь к тебе, красавчик,– ухмыльнулась она в ответ.
  Главное, с помощью денег, полученных от отца, я погасил все текущие долги, основными из которых были аренда помещения под офис и зарплата сотрудников. Моя команда, несколько приунывшая из-за непонятных ограничений в приеме заказов, теперь воспрянула духом.
  Мы совместно с Сашей готовили ужин, когда приехала мама. Я специально не предупреждал Сашу, чтобы она не волновалась, хотя и переживал, как на нее подействует внезапный визит. Но внешне все прошло вполне благопристойно. Саша выглядела достаточно спокойно, когда я представлял ее маме, и та вела себя очень сдержанно. В общем, обе моих женщины оказались искусными дипломатками. После приветствий мама задала Саше пару формальных вопросов о самочувствии и настроении и получила на них приличный формальный ответ – спасибо, всё хорошо. После этого Саша продолжила готовку на кухне, а я увел маму в кабинет и коротко рассказал ей нашу историю и все о наших проблемах. Конечно, я не вдавался в подробности, особенно умолчал про нашу с Сашей первую встречу в моем офисе. А про прошлое сказал, что мы были знакомы с ней еще с колледжа, и когда недавно встретились, наши чувства вспыхнули вновь. Маме такое объяснение показалось вполне приемлемым, она по невнимательности даже не прикинула, что Саше тогда было только 15 лет, и приняла все как должное. Рассказал я и о поездке к отцу, а также о том, что уже получил от него помощь и закрыл долги. Она ничего о нем не спросила, поэтому я подробно описал ей, что тревожило меня в состоянии Саши.
-Мама, пожалуйста, помоги найти хорошего специалиста, который хотя бы проконсультировал ее,– сказал я, и мама обещала, ведь у нее было много знакомых из этой сферы. Более всего поразил ее рассказ о родителях Саши, а еще – принятые мной меры защиты.
-Леон, неужели все так серьезно? Как родной отец может быть настолько безжалостным к родной дочери? Разреши мне немного поговорить с ней.
  Готовку ужина пришлось завершать мне. Мама долго беседовала с Сашей. Но через полчаса я не выдержал и вошел к ним. Саша сидела рядом с мамой и та обнимала ее за плечи. Я услышал последнюю фразу мамы:
-Ты молодец, девочка.
  Мама отказалась от ужина, напоследок обняла сначала меня, потом Сашу и, улыбаясь, сказала ей:
-Сашенька, всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты очень умная девочка, так что держи моего шалопая в ежовых рукавицах, не позволяй ему распоясываться. А то иногда он ведет себя как подросток. Хотя мужчины всегда в какой-то мере остаются детьми. Позвоню вам, ребятки, постараюсь выполнить просьбу Лёки.
В отличие от отца, она сразу прониклась к Саше полным доверием, чему я был несказанно рад.
-У тебя такая душевная мама. Странно, но ты совсем не похож ни на кого из своих родителей,– сказала Саша.
-Мне всегда говорили, что я точная копия деда по материнской линии. Правда, он погиб в результате несчастного случая, когда мне было 5 лет, я совсем не помню его. Потом покажу тебе его фотографии.
-А почему Лёка?– спросила она.
-Детское прозвище. Антоха меня до сих пор так зовет.
  Саша после ухода мамы была весь вечер молчалива и задумчива. А любая ее грусть тревожила меня. Ведь я знал, какой веселой она умеет быть, и потому желал, чтобы она позволяла себе такое почаще. Все заботы я хотел оставить лишь себе. Но она мыслила достаточно зрело, чтобы хорошо оценивать обстановку, которая на сегодня по ее мнению не способствовала беспечности. Саша только выглядела моложе своих лет, на деле же, в отличие от многих знакомых мне девушек ее возраста, была очень стойкой ко всякого рода бытовым и иным трудностям. Я не знал, возможна ли для нее хоть какая-то психологическая помощь, ведь она как вполне сформированная и взрослая личность была способна блокировать внешнее воздействие на себя. Однако мне мучительно хотелось, чтобы специалист помог ей снять болезненные проявления перенапряжения нервной системы, являющиеся, как я прекрасно понимал, следствием ее привычки во всем сдерживать себя на людях, а также ее слишком ответственного отношения к жизни и абсолютной преданности в любви.

***25
Суббота3
  Наконец-то я смог устроить нам полноценный выходной. Позвонил Нимбл, но я сказал, что он может отдохнуть, потому что два охранника постоянно опекали нас. Однако Нимбл все-таки решил появиться, когда мы с Сашей собрались погулять в соседнем парке. Она уже привыкла к нему, тогда как охранники фирмы вызывали у нее неприятное волнение, даже несмотря на то, что действовали на расстоянии и крайне деликатно. Мы их почти не замечали, но мне их сопровождение давало большее спокойствие, чем присутствие одного телохранителя.
-Леон, скажи, что с нами будет дальше?– тревожно спросила Саша, оглядываясь на Нимбола, шедшего за нами на расстоянии двух шагов.       
-Это ведь не может длиться бесконечно долго. Я имею в виду содержание охраны. Немалые деньги, да и постоянно жить под прикрытием невозможно.
-Для начала я выясню, почему твой отец так хочет расторгнуть наш брак. Может быть, ты знаешь? Он планировал для тебя другого мужа? Вы говорили об этом?
-Он пытался... несколько раз начинал этот разговор...
-И что дальше?
-Я не в курсе, кого конкретно он прочил мне. Мы так ни разу и не дошли до этого. Знаю лишь, что он хотел кого-то из сыновей второго главного акционера, потому что в последнее время позиции отца в Оптиме опасно снизились. Он даже говорил, что любая кризисная ситуация способна разрушить его власть.
-А эти сыновья... он что, предоставлял тебе выбор?
-Вроде того. Ведь он прекрасно понимал, что для моего согласия нужна хотя бы какая-то симпатия к претенденту в мужья. Он уверял, что это будет временный формальный брак, от силы на год-два, пока он не выправит ситуацию. Но все наши разговоры об этом я прерывала, устраивая ему бойкот. Отказывалась от еды, днями не разговаривала, пила снотворное, чтобы спать по 20 часов. И он вроде бы отступил.
-Когда все это было?
-Когда я вернулась в Россию, сразу после выпуска из универа, в конце мая.
-Сейчас конец августа, значит, три месяца назад.
-Я была уверена, что он решил свою проблему. И больше не будет возвращаться к теме моего замужества. Он устроил меня в холдинг, купил квартиру, открыл на мое имя счет – все, лишь бы я всегда находилась под рукой, ведь моя подпись как держателя большого пакета акций могла потребоваться в любой момент.
Она взглянула на меня:
-Я принесла тебе сплошные проблемы.
-Забудь о них. Для меня главное – ты со мной. Я решу все эти вопросы с акциями и с твоим отцом, не думай больше об этом. Нужно просто немного подождать.
  Не знаю, как я смог оставаться внешне спокойным и даже улыбнуться. После рассказа Саши о бойкоте сердце мое билось глухо и болезненно от желания просто убить человека, способного так мучить свою дочь. Наверно только идущий сзади Нимбл охлаждал мои мозги. Его уверенные движения и внимательные взгляды, оценивающие ближайшую к нам обстановку, являли для меня пример того, как нужно без нервов делать нормальную мужскую работу. Однако и он иногда так смотрел на Сашу, что выдавал истинные свои эмоции – кому-то из окружения ее отца попасться ему в этот момент было бы опасно. Хотя она рассказывала о противоборстве со своим родителем почти будничным тоном. Лишь однажды голос ее дрогнул.
 
  По возвращении домой я увидел сообщение о том, что в понедельник мой отец собирается в Питер. Я не успел соскучиться по нему, но, если он решил так быстро приехать, следовательно, у него появился какой-то план.
  Бизнес моего отца был стабилен уже много лет. В свое время после нашего разрыва я старался обходить все новости о нем в сми. Однако мне ли не знать, что из небольшой строительной конторы за 25 лет он нарастил мощности и капитал настолько, что открыл представительный офис и стал иметь весомое влияние в городе. Во-первых, из-за старых знакомых, пробившихся за эти годы к власти, а во-вторых, потому что постоянно участвовал и побеждал в тендерах на строительство социальных объектов, обеспечивая качество и не задирая цены. А потому был на хорошем счету.
  Я не взялся бы утверждать, что во всех своих делах он был чист как стеклышко, однако прекрасно знал его расчетливость и умение виртуозно уходить от опасностей, грамотно выстраивая стратегию действий. К примеру, если он и привлекал сторонние средства для своих целей, то осторожность никогда не позволяла ему подпускать близко к своим активам хоть кого-то. Только два его партнера оставались с ним все эти годы. Но даже они имели доли в его бизнесе намного меньшие, чем имел он. К тому же он ни разу не захотел преобразовать свою фирму в акционерное общество, несмотря на то, что выпуск акций был способен быстро пополнить оборотные средства. И поэтому бизнес отца не зависел от падения цен на собственные акции, хотя отец весьма активно приобретал чужие.
  Он не раз пытался говорить мне, что я являюсь его единственным наследником и неплохо бы мне начать вникать в дела фирмы. Но меня это никогда не интересовало, я стремился самостоятельно вырасти. Конечно, на сегодняшний день тягаться с ним по объемам я даже не пытался, однако он признавал мою предприимчивость и ценил то, что я, начав с нуля, быстро встал на ноги без его поддержки. У него имелся свой архитектурный отдел, и он пробовал привлечь меня к проектам его фирмы. Однако я категорично не желал подчинения. К тому же мне нравился командный дух моего небольшого коллектива. А, кроме того, я не имел больших амбиций и не хотел увеличивать свою фирму, потому что всегда считал, что всех денег все равно не заработаешь, но если погрязнуть в большом бизнесе, можно забыть о нормальной человеческой жизни и ее радостях. Слишком хороший образец этого в лице отца я все время имел перед собой.
  Встреча с Сашей окончательно расставила для меня все по местам. После прогулок и отдыха мы садились с ней за ноуты и делали текущую работу по проектам. Иногда включали музыку, но в основном, нас обоих устраивала тишина. Сашино присутствие создавало для меня ни с чем не сравнимый уют, хотя она и критиковала слишком темные тона поверхностей моего жилища и уже составила дизайн-проект новой отделки. А я между тем прописал ее и дал задание юристу подготовить договор дарения и оформление моей квартиры на Сашу втайне от нее. Правда, для этого потребовался ее паспорт и подпись на заявлении в мфц, но нанятый специалист хорошо знал свое дело.
  Эту квартиру я приобрел сразу же после получения прибыли по одному из первых больших заказов, который всех нас вдохновил. Моя команда очень радовалась тогда, мы сняли турбазу для корпоратива и от души веселись целых три дня.
  Кроме этого, несмотря на то, что бюджет мой значительно уменьшился, я все равно открыл дополнительный карточный счет и пополнил его для начала не очень большой, но достаточной суммой, чтобы Саша могла оплачивать доставку продуктов, а также позволять себе любые, даже дорогие, покупки.
  Большая родительская квартира, где я до сих пор был прописан, почти всегда пустовала по причине того, что мама бывала там достаточно редко, она часто ночевала в общежитии при институте. Моя бывшая комната, наравне с гардеробной, со временем превратилась в склад книг и чемоданов с вещами. 
  Отец не одобрил бы моих шагов в плане оформления дарственной, посчитав их необдуманными и слишком поспешными. Ведь по его представлениям требовалось быть крайне осмотрительным во всем, что касается доверия, основанного лишь на скоропалительной любви. Конечно, он прав, доверие должно опираться на крепкий фундамент, однако, он не учитывал, что в отношении Саши меня ничто не было способно поколебать. Я ловил себя на том, что в плане доверия меня не волнуют ни ее сегодняшние мысли, ни ее наивные попытки вести себя по образцу послушных жён, ни предполагаемое моим отцом ее притворство, ни даже скрываемое нечто, пока неизвестное мне в ней. Я и сам в свои 25 лет, с точки зрения меня сегодняшнего, по психологической зрелости был практически сравним с подростком, так что прекрасно понимал, как пока незрелы некоторые мысли и суждения Саши при всем ее уме. Однако я чувствовал ее на телесном уровне, малейшие ее тревоги или страхи тут же отражались внутри меня какой-то нарастающей волной, которая порождала желание защищать ее, отгородив от внешнего мира всем своим существом.
  И, конечно, мое тело стремилось к ней как к источнику наслаждений. Ее сексуальная привлекательность была для меня абсолютной, как внешне, так и на телесном уровне – будь то запах ее волос и кожи или вкус ее губ. Мне имелось с чем сравнивать, ни одна из моих прошлых многочисленных партнерш ни разу не вызвала во мне такого сильнейшего физического притяжения, как Саша.
  Единственное, чего мне недоставало в сексе с ней, так это ее истинных желаний, которые она до сих пор подавляла. Они удовлетворялись в процессе нашего слияния, однако, я чувствовал, что недостаточно. Силы ее тратились, прежде всего, на какое-то необъяснимое сдерживание себя, нежели на получение настоящего, чистого удовольствия. Именно поэтому я всеми способами и даже хитростью пытался выведать у нее, чего она так стыдится, а значит, очень и очень хочет. И сегодня совершенно случайно мне удалось кое-что выведать.
  Саша ненадолго задремала после ужина, и когда я лег рядом, она в полусне прижалась ко мне и вдруг весьма ощутимо укусила мое плечо. И когда она сжала свои прекрасные округлые зубки, мне передался от нее интенсивный чувственный ток. Пульс мой мгновенно участился, и желание охватило меня с головы до ног. Мне казалось, что сердце мое разорвется, настолько меня накрыло. Это было похоже на горнолыжный спуск, я не мог затормозить, остановиться и подчинялся призыву какой-то неподвластной мне силе. Действия мои словно принадлежали не мне, будто кто-то более разумный и рациональный очень быстро все организовал и устроил, чтобы я смог отдаться лишь своему влечению. Как сквозь пелену я видел, что захватил Сашу врасплох – она изогнулась и впервые так откровенно застонала, что горячая волна прошлась по мне.
  Первые мгновенья после этого я почти не ощущал целостности своего тела, оно пульсировало, передавая мне из разных его точек токи, словно жгучие искры прожигали меня то тут, то там. Никогда раньше не доводилось мне испытывать нечто подобное. Только через полчаса, когда я вполне пришел в себя, осознал, что спусковым механизмом для нас обоих послужил тот самый, такой неожиданный и чувственный, Сашин укус. И теперь я хотел ее укусов снова и снова, и каждый раз ощущал неимоверное возбуждение и продолжительный кайф после секса, потому что она испытывала наслаждений не меньше, если не больше, чем я. Об этом я и мечтал раньше, так что теперь лишь пожинал плоды, которых так долго ждал. Хотя она все еще стыдилась таких, на ее взгляд животных, проявлений своих желаний и позволяла их себе только после моих настойчивых уговоров.
-Между прочим, у меня в 5 классе брекеты стояли, и все меня дразнили,– как-то сказала мне Саша.
-Мелкая, ты такая трогательная, обожаю тебя и твои брекеты тоже. Скажи, а в тот, самый первый, раз, когда я практически силой взял тебя, что ты ощущала?
-Передать не могу, как мне было хорошо,– смущенно ответила она.
-А так сопротивлялась! Я тогда еле справился с тобой,– засмеялся я.
-Это скорее для самоуважения было... Не могла же я открыто показать, чего по-настоящему хочу. Признайся, тебя ведь именно мое сопротивление и заводило.
-На сопротивлении далеко не уедешь. Видеть, что ты хочешь меня – с этим ничто не сравнится. Вот что реально зажигает мою кровь так, что сгореть можно. Только если ты уплываешь, я получаю настоящий кайф, а когда стонешь, просто млею.
На плече у меня довольно часто теперь оставались следы от ее укусов, которые грели мое тайное желание, и любой взгляд на них вызывал у меня какое-то почти мальчишеское самодовольство.

***26
Воскресенье3
  Утром приехал вызванный мною Нимбл, а я отправился на пробежку в соседний парк – первый раз за три недели. Саша сладко спала, чему я очень радовался, как и всему, что шло ей на пользу.
  Рядом с подъездом в машине я увидел двоих охранников, приставленных ко мне, и кивнул им. Было прекрасное раннее утро, хотелось дышать полной грудью, но постоянный груз, который я еще не разгреб, висел на сердце. Поэтому я не смог выполнить обычную свою программу по бегу, просто плюхнулся на скамью и сидел в раздумьях, наблюдая за облаками и начавшими кое-где желтеть и краснеть деревьями.
  Я пытался и не мог вспомнить своих ощущений в прошлой жизни, которой жил еще три недели назад, без Саши. Тогда бы я никому не поверил, что так легко откажусь от свободы и возможности жить лишь для себя. Сейчас даже мысль о том, что Сашу могут отнять у меня, вызывала во мне жесточайший протест. Без нее моя жизнь теряла всякий смысл. Я задавал себе вопрос – а был ли он у меня раньше, в той моей жизни, и не находил ответа. Ведь я никогда не задумывался об этом. До Саши у меня не возникало и намека на желание жениться или хотя бы просто начать с кем-то жить. В свое пространство я никого надолго не допускал. А после встречи с ней удалил многие номера на своем мобильнике, и мне не было жаль ни одного из этих контактов.
  Вспомнилось, как одна из моих прежних подружек случайно разбила кружку в кухне. Тогда я даже не смог скрыть своего раздражения. Сейчас бы моей первой заботой было – не порезалась ли Саша о разбитый фарфор, не испугалась ли. Сколько раз за это время она уже проливала, опрокидывала и роняла то одно, то другое от неловких движений, но это вызывало у меня лишь улыбку или тревогу – я тут же бросался ей помочь. Все просто, если любишь.
  Вернувшись домой, я достал из почтового ящика накопившиеся счета, бросил их на свой рабочий стол и, приняв душ, занялся приготовлением завтрака, чтобы поесть, накормить Нимбола и оставить вкусняшки для Саши. Для нее я даже научился делать оладушки и очень гордился этим.
  Мы обсудили с Нимболом план на сегодняшний день, я хотел вновь подольше погулять с Сашей на свежем воздухе. Но пока будить мою соню было слишком рано, часы показывали всего 8 утра.
  После завтрака Нимбл сел смотреть новости по телевизору, а я ушел в кабинет поработать и вдруг услышал, что Саша ответила на телефонный звонок.
-Ты включила свой мобильник? И даже вставила симку?– спросил я, войдя в спальню.
Саша сидела в постели бледная как полотно.
-Что случилось?!– подскочил я к ней,– Отец снова угрожал тебе?
-Он... он... сказал, что из-за меня разорит твою фирму.
-У него ничего не выйдет, не бойся. Прошу тебя, если уж включила телефон, то хотя бы не отвечай на звонки своего отца.
-Мне хотелось поблагодарить Сережу и узнать, как дела у бабушки. Я ответила машинально.
-Конечно, ты можешь позвонить и бабушке, и Сергею, и кому захочешь. Но хотя бы предупреждай меня об этом. Игорь также должен знать обо всех твоих контактах.
  После завтрака она вполне успокоилась, но была слишком задумчива и рассеяна. На прогулке я все-таки решил расспросить ее поподробней.
-Скажи, что конкретно говорил тебе отец. Кстати, как ты называешь его? Папа?
-Уже не помню, когда последний раз произносила это слово. Начиная с колледжа, я почти никак его не называла. Из-за его занятости мы общались с ним в основном по телефону. Он сообщал мне, что заплатил за очередной семестр и сколько я должна перевести с карты в качестве зарплаты водителю и гувернантке. Меня он уже много лет называет просто дочь. "Здравствуй, дочь, как дела, дочь". Сегодня он спросил, почему меня госпитализировали на днях, а потом...
-Что потом?
-Сказал, что если я еще не наигралась в романтическое замужество, то должна вспомнить, сколько всего он для меня сделал. И что сейчас я не оставляю ему выбора, его положение в холдинге вот-вот пошатнется и он даже может вообще всего лишиться. Я сказала, что уже в понедельник ему привезут бумагу с моим отказом от пакета акций в его пользу, но он....
-Что же он?
-Он стал кричать, что этого недостаточно, что на него давят из-за каких-то не слишком законных сделок, и что только я могу вытащить его из этой передряги, что ему от меня нужны не только акции, но и срочное аннулирование нашего с тобой брака.
-Аннулирование? Он что, способен предъявить какие-то факты принуждения тебя к замужеству?
-Не знаю, что он предпримет. Вдруг захочет как-то использовать мою мед карту из лечебницы? Хотя в ней мой диагноз – обычное нервное перенапряжение, но он способен на фальсификацию. У него везде связи.
-А почему ему нужно, чтобы именно ты стала женой кого-то из сыновей второго акционера?
-Потому что тот до сих пор покрывал все незаконные сделки отца, а совсем недавно стал настойчиво намекать, что я нравлюсь обоим его сынкам, и что каждый из них готов на мне жениться, я должна только выбрать... Все для того, чтобы на родственных связях объединить оба пакета акций двух главных акционеров в один мажоритарный пакет и чтобы никто из чужаков в случае чего не смог перекупить акции моего отца. Оба сына уже подкатывали ко мне, но я не думала, что все так серьезно. Кстати, один из них работает менеджером в холдинге. Он должен был передать тебе изменения к проекту, я сама запечатывала пакет.
-Да, я видел его.
-А второй – мой бывший шеф.
-Даже так? Хотя я сразу понял, что он к тебе явно неравнодушен.
-Леон, отец и правда может из-за меня навредить твоей фирме?
-Ничего не бойся. Я уверен, что он просто блефует. К тому же, не думаю, что второй акционер, покрывая дела твоего отца, остался не при чем, и чист как божья роса.
-Насколько я понимаю, сомнительные сделки в холдинге осуществлял как исполнительный директор именно мой отец. Хотя у него имеется запасной аэродром. Московская фирма принадлежит только ему и дает приличный доход. Добраться до нее второму акционеру нет никакой возможности, так как львиная доля московских активов оформлена на мою мать.
  Я прекрасно видел, насколько болезненно для нее было рассказывать все это в подробностях, и все же мне настоятельно требовалось ее спросить, хочет ли она тотальной войны с отцом или же нам нужно только обороняться. Пытаясь сформулировать свой вопрос, я задумался, пока мы шли по аллее вдоль озера. Но Саша сама сказала:
-Я спрашивала родителей, какую цель они преследовали, создавая холдинг, который постоянно расширяется и растет, зачем нашей семье жить по законам большого бизнеса, соблюдая все его гласные и негласные правила. Но отец всегда жестко отвечал, что только слабаки не хотят достичь вершин. На этом его логика заканчивалась.
  Я поняла бы его, если бы он хотел, к примеру, красивой жизни, если бы был любителем гольфа, горных лыж или поездок на острова, имел бы особняк с прилегающим парком и озером, яхту, устраивал бы фуршеты для вип-персон или вкладывался в науку, меценатство, в какие-то социальные проекты – но нет. У него две сравнительно небольших квартиры – одна в Москве, другая в Питере, и еще одну он купил мне. Есть, по-моему, три или четыре автомобиля, два из них представительского класса. Они нужны ему для бизнеса. Никаких излишеств, никаких предметов роскоши. Ну, может быть, только супер дорогие наручные часы. Это все. В остальном – накопление ради накопления.
  Я месяцами не видела родителей, общалась с ними по скайпу, а чаще просто по телефону, и с каждым годом это общение все сужалось и сужалось, пока не осталось нескольких дежурных фраз – как дела в учебе и как самочувствие. Мое настроение, мои чувства и мечты их никогда не интересовали. Если бы было возможно просто защититься от действий моего отца без последствий, без его мести, я была бы счастлива. Но он не остановится, и, если я не уступлю ему, будет пытаться жестоко давить все, что мне дорого. Воспрепятствовать его планам можно, только ударив в самое больное место! Мне ни секунды не будет жаль его трудов по накоплению капиталов, даже если на них наложат арест или они просто сгорят, облитые бензином конкурентами. Я бы с легкостью отдала все его активы на благотворительность, которую, кстати, мои родители презирают всей душой, считая тупым и никчемным позёрством. 
  Я обнял свою девочку, пытаясь скрыть, что у меня сдавило грудь. И в сотый раз поблагодарил свое подсознание за самый верный выбор, окончательно побеждая во внутреннем споре с отцом о доверии между мной и Сашей.

***27
Понедельник4
  Отец прилетел в Питер только ближе к вечеру. Мы договорились встретиться завтра утром в его квартире. После перелета он хотел отдохнуть, разобраться со своими делами и наметить план действий на ближайшую неделю, которую собирался провести здесь.
  Я раздумывал, как лучше сообщить Саше, что во вторник мне нужно будет оставить ее часа на три, чтобы съездить к отцу для разговора. Но она, занимаясь дизайн-проектом, давно все решила.
-Я поеду с тобой,– тихо, но упрямо сказала она, хотя я еще даже не начал ее уговаривать.
-Мелкая, пойми, нам тогда придется брать Игоря, а еще оба охранника потащатся за нами к дому отца. Мне не хотелось бы до времени светить его новый питерский адрес. Но главное, не думаю, что тебе нужно опять с ним встречаться. Я помню, как ты себя чувствовала у него в Швеции.
-Я не останусь тут без тебя! Я не могу! Пожалуйста, Леон, не оставляй меня, ты же обещал!
-Всего часа на два, ну, может на три, в зависимости от пробок.
-Ты обещал, обещал, обещал!
  Я обнимал ее, пытаясь хоть как-то успокоить. Все было напрасно, ее трясло сильнее с каждой минутой. Оставалось попросить отца приехать ко мне домой. Хотя я боялся, что он опять начнет провоцировать Сашу, но другого выхода не имелось.
Она немного успокоилась, правда, доделав эскиз в аксонометрии, как ребенок не отпускала меня от себя ни на шаг, держась за край моей одежды и следуя за мной повсюду. Ну, хотя бы не пришлось давать ей таблетку, и вечер прошел сравнительно мирно.
Отцу очень не понравилась идея встречи на моей территории, слишком много дел по собственному бизнесу у него намечалось, но, подавив недовольство, он все-таки согласился. Объяснять ему, почему я прошу его приехать, было бессмысленно. Он все равно не понял бы поведения Саши и посчитал бы его глупыми капризами избалованной дочери богатых родителей.
Ей я сказал:
-Будешь сидеть тихо в спальне, прикачу тебе туда компьютерный стол, чтобы могла работать на ноуте.
Спальня, в отличие от моего кабинета, была удобна тем, что имела отдельный выход к совмещенному санузлу, а от гостиной отделялась гардеробной.
-И не вздумай выходить к нам и садиться со мной рядом, как прошлый раз. Просто помалкивай, а от его вопросов старайся уходить,– наставлял я Сашу.
-Как? Увиливать? Или молчать?
-Тебя актерскому мастерству учить? Я прекрасно помню, как ты легко изображала беспечное веселье на ферме у Мастера.
  Конечно, я ждал специалиста для Саши, но уже вполне понимал, что поведение ее продиктовано вовсе не неврозом. Я понимал ее страхи и желание неразрывной связи со мной, потому что они одолевали и меня самого. Другой вопрос, что я подавлял их волевым усилием, а Саша не слушала рассудочных доводов и подчинялась лишь желаниям, ведь впервые в жизни они были позволены ей в полной мере. И конечно отказаться от этой свободы сейчас для нее являлось практически невозможным.
  Только ночью, когда она уснула, я сел за ноут проверить почту и сообщения в соцсетях. Между прочим, Антоха разразился целым посланием мне в привате:
  "Я тут нарыл кое-какую инфу. Это касательно твоей Саши и всяких ее бзиков типа обмороков и т.п. Только не ерепенься сразу и не злись, но ты же сам знаешь, что даже у самых умных баб голова устроена совсем не так как у нас, у них вместо мозгов нечто другое. Поэтому, к примеру, без толку их поить спиртным, только еще сильнее от чувств развезет. Да и ругать бессмысленно, начнут слезы лить как из лейки. Главное, если ты сто пудов уверен, что это у нее не игра, не притворство ради чего-то там, не экзальтация на почве романтики, тогда пусть, мать ее ети, для блокирования своих панических атак спортом займется, фитнессом каким-нибудь для здоровья. Главное, чтобы псюхо переключить на чистую физику, на получение мышечной радости. Есть даже специальные упражнения типа йоги и цигуна. Всё лучше, чем всякую фармакологию глотать".
  Меня удивило его беспокойство о состоянии Саши, я даже не ожидал, что он способен на какое-то изучение вопроса, от которого был весьма далек. Он всегда дистанцировался от женщин, а если и заводил знакомства, то исключительно для секса. Именно поэтому спал с одной замужней и вполне устроенной мадам, лет на пять старше себя. Имелась у него для разнообразия и еще пара знакомых девушек, которых он обзванивал, когда замужняя не могла вырваться от супруга. Главным условием встреч с ними у него являлось отсутствие с их стороны притязаний на его свободу и чистота в плане здоровья.
  Хотя Антоха лукавил, он вполне понимал, почему у Саши любое наше разъединение вызывает сильный стресс. Он и сам всегда маялся и не находил себе места в мои длительные отъезды. Особенно он не любил делить меня с кем-то. Именно поэтому я уделял ему совершенно отдельное время.
  Сейчас он чувствовал себя покинутым и даже пару раз напивался в одиночестве. Я старался звонить ему хотя бы через день, но понимал, что он все равно с трудом переносит сложившееся положение. И все же, единственное, что я мог пока предложить ему, так это только длинные разговоры по телефону. Даже наши с ним пятницы пришлось отменить, я не мог оставлять Сашу одну. У меня оставалась надежда, что Антоха постепенно примет новую ситуацию. Ничего, думал я, он мужик, потерпит и привыкнет, я же никуда не делся, но сейчас мне о Саше нужно беспокоиться, ей без меня никак.
  И все же он вызвал меня на разговор. Я вышел к нему, и мы сели на скамью возле подъезда.
-Мы с тобой с детства друзья, разные секреты делили. Можешь сейчас быть со мной откровенным?– начал он,– Но не просто, а в том, что связано с интимом? Мне это очень важно.
-Спрашивай. Смогу или нет, определимся в процессе,– ответил я, крайне удивленный его просьбой. Мы иногда обсуждали поведение моих одноразовых пассий и его любовниц в постели, но сейчас была совсем другая ситуация.
-Вроде бы сто лет тебя знаю, но смотрю и, убей, не понимаю... как ты можешь быть с ней? Она ведь...,– начал Антон неуверенно.
-Ты о чём?
-Саша ведь как ребенок. Как ты можешь?...
-Опять подозреваешь меня в связи с несовершеннолетней? Я же говорил тебе, ей 25 лет, она взрослый человек.
-Нет... я о другом.
-Ах, о другом?! Да, она как ребенок, но для меня она женщина. Кстати, не только для меня. Это у тебя в голове образ секси – тёлка с грудью не меньше третьего размера, всегда готовая лечь под тебя. Я тоже до недавнего времени таких выбирал, чтобы только переспать и утром выставить за дверь. А Саша... Ты видел ее только в спортивной одежде, в которой она действительно выглядит как подросток. Хочешь, покажу тебе несколько ее фото, на них она в своем офисе. Думаешь, зря оба сынка второго учредителя Оптимы в очередь выстраивались, чтобы замуж ее взять?
  Он смотрел на фото в моем мобильнике, и лицо его выражало крайнее удивление. А я продолжал:
-Но даже не в этом дело. Я ведь говорил тебе про химию между нами. А еще – для нее секс как открытие, она ведь до меня ни с кем еще не была.
-Девственница?
-С одноклассником один раз решилась в 15 лет. Родители узнали... ну, в общем, на этом все у нее и закончилось. А потом она меня увидела и 10 лет просто любила безо всяких надежд на то, чтобы встретиться. Как тебе такое? А ведь вокруг столько однокурсников было, что в колледже, что в универе. Думаешь, никто из них к ней не подкатывал? Если бы ты только знал, насколько она нежная и чувственная. Я поначалу даже боялся лишний раз ее тронуть, от нее словно искры летят. Подобного я ни у одной из своих бывших партнерш не видел. Кучу статей на эту тему перечитал. Думал, со временем это у нее пройдет. Но оказалось, она по-другому не может и меня с пол-оборота заводит. Я такого взлёта за всю прошлую жизнь ни разу не испытывал. Но вовсе не сам секс тут причина. Просто жить без нее не могу, на все готов.
-Так любишь?
-Люблю не то слово. Меня ломает в разлуке с ней, задыхаюсь. Помнишь, как тогда? Уснуть могу, только если она рядом, под боком. А то, что выглядит она как ребенок... Честно признаюсь, она для меня женщина и ребенок в одном лице. Хотя, конечно, больше женщина, потому что все время ее хочу. И забочусь о ней совсем не как о ребенке. Любые ее недостатки обожаю и не стремлюсь воспитывать, слишком она умна, хотя во многом и наивна. Могу бесконечно ее слушать, каких только тем мы с ней не обсуждали. Знаешь, какой у нее IQ? 135 единиц.
-Ух ты, у меня всего 110.
-У меня самого всего 130.
Теперь до меня наконец-то дошло, в чем причина сомнений моего отца по поводу Саши. Он, как и Антон, воспринимал ее почти подростком и не мог представить нас в постели. Наверняка в своих мечтах мою избранницу отец всегда представлял какой-нибудь красоткой с пышными формами.
  Антон был обескуражен моими откровениями. Уходил он от меня задумчивый, но все же по старой привычке дружески обнял меня на прощанье, словно проверяя, все так же я к нему отношусь, как раньше, или что-то изменилось. Я хлопнул его по плечу:
-Не напивайся больше, побереги организм. И звони в любое время.
  Саша почувствовала, что с моими друзьями сейчас у меня тот тут, то там возникают проблемы в плане общения.
-Скажи, а раньше ты никогда не приглашал своих знакомых к себе домой?– осторожно начала она.
-Очень редко,– ответил я, улыбнувшись – она была у меня как на ладони.
-Только Антон иногда приходил по моей просьбе, но в основном я назначаю встречи вне дома. Квартира – это закрытая территория.
-Но ты ведь рассказывал, что бываешь у Антона дома. Футбол вместе смотрите, пиво пьете.
-Да, был у него недавно, но только по причине того, что заболел, и он меня сам привез к себе. Обычно для футбола и пива у меня времени недостаточно. Это он отработал и забыл до утра о делах своего ведомства. А я иногда по полночи над проектами сижу. Но обычное наше с ним место для встреч – это одно уютное кафе. Мы всегда общались там по пятницам.
-На кого он учился? Кем работает?
-Учился на специалиста по управлению продажами. Работает начальником отдела логистики торговой сети.
-Вы оба к 30 годам достигли того, о чем другие лишь к 40-ка мечтают.
-Думаешь, это его заслуга? Его отец продвинул.
-Но ведь ты, в отличие от него, сам всего добился.
Я усмехнулся:
-Гордишься мной?
-Конечно, горжусь. Только теперь мечтаю, чтобы ты опять начал рисовать.
Я увлек ее за собой в гардеробную и открыл один из шкафов:
-Вот мои запасы. Не хочешь сама заняться?
Саша с изумлением смотрела на коробки, полные моих эскизов и пробников, наборов грифелей, кистей, красок и различных аксессуаров для творчества.
-Нет-нет,– замотала она головой,– Когда же тогда проектами заниматься? Я и так еле успеваю по срокам.
-Вот и я о том же,– обнял я ее.
Я очень надеялся, что со временем Саша научится спокойно переносить наши краткосрочные расставания. Ведь нужно будет работать, ездить по заказчикам, совершать какие-то необходимые покупки, встречаться с разными людьми. И все-таки ею руководил далеко не только страх. Я и сам ощущал необходимость постоянного тактильного контакта с ней. Наверняка это было связано с тем, что после нашего соединения не прошло еще и месяца. Всем влюбленным на свете первое время не хочется расставаться друг с другом ни на минуту. Но я не испытывал влюбленности, чувство мое было на грани боли и пропитывало меня насквозь так сильно, что не получалось сравнить его ни с влюбленностью, ни с увлечением, ни с романтической любовью. Оно не обуславливалось только сексом, а являлось жаждой физической неразрывности с возлюбленным существом. Я слишком хорошо помнил симптомы своего состояния, когда Саша уехала со своим шефом в командировку. И знал, что при любом нашем даже краткосрочном расставании меня скрутит намного сильнее, чем это случилось первый раз.
Теперь я отлично понимал тех супругов, которые всегда неразлучны, не только спят в одной кровати, но и работают, гуляют, готовят вместе еду. Мне даже была знакома одна такая пара.
  А ведь совсем недавно я слишком быстро пресыщался партнершами и не особо церемонился с ними. Лет с шестнадцати я научился легко обрывать контакты с особами, которые начинали липнуть ко мне или слишком назойливо себя вели. А к моменту окончания колледжа настолько успел привыкнуть к повышенному женскому вниманию, что даже не утруждал себя быть вежливым. Искренне общался я лишь с друзьями, среди которых имелись и подруги, такие, как Женька.
  Слава богу, уже тогда я был слишком благоразумен, чтобы не наделать глупостей, тем более что Антоха всегда набивал свои и мои карманы презервативами и всяческими средствами профилактики. Так что, в отличие от двоих моих сокурсников, которым пришлось слишком рано стать папашами по залёту, а еще одному так и вовсе целый год проходить лечение от гепатита после незащищенного секса, мы с Антохой в этих вопросах были крайне осторожными. Хотя именно осторожность частенько гасила желание еще в самом зачатке, к тому же для секса мой выбор подсознательно падал на девиц, с которыми у меня по определению не могло возникнуть длительных отношений.
  Но помимо всего, до встречи с Сашей я не воспринимал секс таким уж неотразимым удовольствием, ради которого стоило жертвовать хоть чем-то. Раньше я подолгу обходился без него, будучи увлеченным спортом, учебой или работой. И все же не секс как таковой привязывал меня к Саше. Острые наслаждения в нашей с ней близости неразрывно соединились в моем сознании с не проходящей болью в сердце, обусловленной постоянной тревогой за нее. Даже в минуты блаженного расслабления, когда я упивался созерцанием своей возлюбленной девочки, я не мог дышать и мыслить свободно, как раньше.
  Но меня не тяготили эти ограничения свободы, я без напряжения очень быстро приспособился к ним. Мне не хотелось на тусовки, которые я хоть и нечасто, но посещал раньше, не хотелось на теннисный корт или в бильярдную. В ночные клубы мы с Антохой ходили редко, поскольку оба не любили толпу алчущих девиц и парней, желающих снять какую-нибудь из них на вечерок. Раньше я старался не вынуждать своих друзей и приятелей общаться друг с другом, если они были мало знакомы между собой, поэтому устраивал встречи то с одними, то с другими. Так что мои вечера часто были заняты именно этим. Но сейчас я отложил все встречи на неопределенный срок.
  Меня не заводил даже прежний азарт в работе. Это раньше я требовал от своей команды полета фантазии и творчества в проектировании, дабы представлять наши проекты как самые оригинальные и неповторимые на выставках и конкурсах. Сейчас я просматривал работы своих сотрудников почти равнодушно. Лишь изредка отмечал удачные решения того или иного из них. Но даже похвалить кого-то из своей команды у меня не было желания. Меня не вдохновляли встречи с приятелями, выезды на шашлыки или пляжный футбол, спортзал, совместные пирушки, мероприятия, переговоры, вернисажи, пати. Все отошло на второй план и обесценилось по сравнению с тем, что я чувствовал. Центром моей жизни стала Саша. У меня вызрело ощущение, что все эти десять лет до нашей теперешней встречи являлись только подготовкой к ней. Как еще мне было объяснить самому себе, почему я не завел ни одной хотя бы непродолжительной связи, почему по определению не мог влюбиться в кого-то. Хотя не способен сосчитать, сколько за все эти годы вокруг меня кружило фанаток – девушек, женщин, школьниц и даже геев, сколько всеми моими поклонницами и поклонниками было написано мне писем и записок, сколько подарков под дверью они наоставляли мне, сколько смс и звонков я проигнорил и заблокировал. В памяти мелькало множество лиц, но ни одно не задерживалось перед мысленным взором, кроме Сашиного любимого лица.

***28
Вторник4
  Когда отец наконец-то приехал, Саше я разрешил только поздороваться с ним. Сразу после этого я почти затолкал ее в спальню и запретил выходить. Крайне удивленный, отец, тем не менее, не стал расспрашивать меня о причинах такого поведения. Мы сели в гостиной.
-Мои люди выяснили реальное положение дел господина Вейсмана,– начал отец.
-Сейчас оно, конечно, на грани фола, однако, если не поддаваться панике, все можно поправить грамотными действиями. Но он не учитывает, что даже в случае брака его дочери с сыном второго главного акционера все равно попадет в полную зависимость от своего партнера, поскольку тот уже провел все необходимые мероприятия по смещению Вейсмана с должности исполнительного директора. Остались только формальности. Без директорских полномочий Вейсман будет лишь ничего не решающей пешкой. Если ты даешь мне добро, я побеседую с ним с доказательствами моих аргументов. Не думаю, что после этого он продолжит вредить вам с Сашей, а тем более, пытаться похищать ее. Другой вопрос, если у него есть личная к тебе неприязнь. Вы были знакомы с ним ранее?
-Нет, не были. Шеф центрального питерского офиса Оптимы после тендера заключил со мной контракт на проектирование здания торгового центра и даже уже перечислил аванс. Это всё. Саша работала у него секретарем референтом. После ее увольнения я выплатил неустойку за нарушение условий ее контракта с Оптимой, а также подготовил документ на передачу ее отцу акций, которые он в свое время оформлял на Сашу. Но я ему все-таки встал поперек горла. Глаза мои ему не понравились. Он наверняка уже переоформил право собственности на купленную для Саши квартиру. Недавно он звонил ей с угрозами разорить мою фирму в случае ее несогласия на новое замужество. Мало того, он говорил не о разводе, а об аннулировании нашего брака, ведь ни я, ни Саша никогда не дадим согласия на развод. Он сказал ей, что партнер давит на него из-за каких-то незаконных сделок, которые как исполнительный директор проводил Вейсман. И этот партнер якобы настаивает именно на ее браке с одним из своих сыновей для семейного объединения акций двух главных акционеров Оптимы.
  Выслушав меня, отец какое-то время молча раздумывал, а потом сказал:
-Мне нужно проконсультироваться со своими юристами. Сообщу тебе позже о приемлемых вариантах решения проблемы. Однако мне требуется знать, как вы с Сашей отнесетесь к тому, что в случае вмешательства моих людей господин Вейсман может реально лишиться своих полномочий или даже пострадать от действий своего партнера.
-Саша сказала, что вычеркнула отца из своей жизни.
-И ты серьезно веришь этому? Ты хоть в курсе, какова его доля в Оптиме? Это очень большие деньги. Не пожалеет ли она потом, когда станет чуть умнее? Не начнет ли винить тебя в потере средств, способных обеспечить ей очень недешевую жизнь на много лет вперед?
-Ты можешь спросить ее сам,– сказал я, открыл дверь и позвал Сашу.
  Отец растерялся, но быстро оправился. Саша удивленно выглянула, и я повторил ей вопрос отца. Она вышла и сказала:
-Можете не сомневаться, Георгий Иванович. Я ни о чем не пожалею. Даже если когда-то в будущем мне достанется что-то от родителей, большую часть полученного я без колебаний отдам на благотворительность.
  Выглядела она невозмутимо, даже улыбалась, но я заметил, как с виска у нее поползла капля испарины. Взяв Сашу за плечи, я затолкал ее обратно в спальню и закрыл дверь.
-Всё хорошо, мышка?– спросил я, вытирая ее влажные виски.
-Не волнуйся, сейчас я намного сильнее, чем раньше,– ответила она.
Я поцеловал ее и вышел к отцу.
-Леон, прошу тебя, подумай еще раз. Наши действия способны вызвать нежелательные последствия для всего холдинга, цена на его акции может сильно упасть. И конечно, оба главных акционера начнут яростно сопротивляться и мстить, вплоть до попыток уничтожить твой бизнес, – сказал отец и внимательно взглянул на меня.
-Я буду защищать ее, даже если мой бизнес рухнет,– ответил я ему,– Если ты откажешься мне помогать, я увезу ее к Егору в Бостон. И хотя это очень проблематично, при необходимости я пойду на этот самый крайний шаг. А если Вейсман разорит меня, поднимусь снова.
  Отец нахмурился, но ничего не сказал. Он всегда ревновал меня к родственникам матери и к Егору в частности, ибо тот, будучи моим двоюродным братом, очень дружил со мной, несмотря на то, что был старше почти на 6 лет. В Бостоне Егор обосновался уже лет 10 назад с подачи своего университетского товарища и часто звал меня к себе, обещая трудоустройство и карьеру, так как имел в своем окружении немало поднявшихся русских, с которыми очень плотно общался. Я ездил к нему два года назад и видел, что он реально преуспел, работая в банковском бизнесе. За эти годы он сумел полностью погасить заем на большую квартиру, которую приобрел для себя, помог своим родителям в России закрыть ипотеку и даже оплатил дорогостоящее лечение какого-то дальнего родственника своего отца. Всё благодаря приобретенным знаниям и удачным вложениям в акции ведущих компаний. 
  Мы общались в соцсетях, я сообщил ему о том, что женился, и о планах Вейсмана в отношении меня и Саши. Егор предложил прислать ему вводные данные, чтобы он смог прикинуть размер страховочного депозита для поддержания моей фирмы от падения.
"Ты же знаешь, Лёка, ближе тебя у меня никого нет. Братишка, я найду средства для инвестирования в твою фирму. Держись, самурай!",– написал мне Егор. В первую очередь он хотел выкупить для меня помещение под офис, чтобы мне не приходилось зависеть от арендодателя, для чего я обещал ему собрать необходимую информацию.
  После прогулки и обеда я отпустил Нимбола, а мы с Сашей уселись за свои ноутбуки поработать. И вдруг мои охранники сообщили, что у нас гость. Вернее, гостья. Оказалось, что это Сашина мать. Охранники проверили ее на наличие посторонних предметов и позволили подойти к нашей двери.
  Я внимательно посмотрел на Сашу и спросил:
-Хочешь пообщаться со своей мамой?
Саша помолчала, но потом кивнула:
-Один раз все-таки нужно с ней поговорить.
После этого я открыл дверь и пригласил гостью войти.
Женщина вела себя спокойно, ни тени волнения в ее лице не промелькнуло. Такие не ходят просто так по улицам и магазинам, слишком ухоженная и подтянутая. Наверняка именно от нее Саша унаследовала свойство выглядеть моложе своих лет.
  Она молчала, пока ее мать осматривалась в прихожей. Потом словно очнулась и сказала:
-Здравствуй, мама. Познакомься, это мой муж Леон Федоров.
Женщина повернулась ко мне, внимательно посмотрела и улыбнулась:
-Очень рада знакомству. Хотя всё произошло так внезапно и без нашего с отцом ведома.
  Не сказал бы, что улыбка была наигранной, хотя по рассказам Саши ее мать отвечала в фирме за связь с общественностью и сми, а это предполагает умение улыбаться в любой обстановке.
Я пригласил ее сесть и предложил чай.
-Да, если можно, зеленый,– сказала она.
Саша ушла в кухню ставить чайник. Краем глаза я видел, что она напряжена.
-Думаю, мое имя вам известно,– обратилась ко мне гостья.
-Конечно, Елизавета Павловна,– ответил я, как только мог учтиво.
Она внимательно на меня посмотрела, чуть дольше, чем позволяли приличия.
-Мне откуда-то знакомо ваше лицо, этот разрез глаз...
Входящая с подносом Саша, услышала эти слова. По ее взгляду я понял, что эту тему не стоит развивать. Между тем мать обратилась к Саше:
-Слышала, недавно тебя госпитализировали.
-Да, были проблемы по-женски от переутомления. Сейчас все нормально,– ответила Саша.
-Ты же знаешь, я всегда волнуюсь о твоем здоровье. Ты должна быть внимательна к себе,– сказала дама и пригубила чай. Потом достала из сумочки небольшой пакет и положила его перед нами.
-Это подарок. Вы не позвали нас на бракосочетание, не делали свадьбу...
-Мама, отец угрожал мне и требовал...– начала Саша в волнении, но мать слегка подняла руку, чтобы остановить ее:
-Пожалуйста, успокойся, тебе нельзя сильно волноваться. Мне все известно, ты прости его. Сейчас у него земля из-под ног уходит. Но я сделаю все возможное, чтобы он не навредил вам.
Саша отвернулась и прижалась ко мне.
-Я вспомнила вас, Леон. Вы были лучшим выпускником Колизея, когда Сашу приняли туда на стажировку. Мне очень понравилась ваша дипломная работа,– между тем продолжила дама.
-У вас хорошая память,– сказал я, обнимая Сашу.
-Это профессиональное. Так вы знакомы с тех пор?
-Нет. Мельком виделись один раз на выпускном, когда шло вручение дипломов. Наша недавняя встреча чистая случайность, а то, что мы оба учились в Колизее – простое совпадение.
Она внимательно посмотрела на дочь, но ничего не сказала. Потом достала пару визиток и протянула их мне:
-Здесь мои официальные телефоны, а на этой один номер мой, о котором муж не знает, а второй – моего личного секретаря. Если потребуется, звоните ему, он в курсе всего и сразу проинформирует меня. Мне звоните только в самом крайнем случае.
Она достала из сумочки упаковку каких-то лекарств и передала ее мне:
-Это одно из лучших успокоительных средств из Швейцарии. Капсулы действуют уже через 5-10 минут, а это шприцы и ампулы для экстренной помощи. Надеюсь, вас не испугали Сашины панические атаки. Леон... берегите ее, главное, не допустите у нее нервного срыва, это может очень сильно ей навредить. Лечащий врач говорил, что последствия могут быть непредсказуемыми и чреваты осложнениями. Обязательно научитесь делать уколы. Сейчас мне нужно идти, у меня самолет до Москвы через два часа. Муж не должен заподозрить, что я была здесь.
-Скажите, как вы узнали мой адрес?– спросил я ее.
-Мой секретарь все выяснил, хотя муж не хотел мне сообщать даже то, что вы расписались.
-Кое-кто сообщил мне, что ваш муж планирует похитить Сашу для принудительного расторжения нашего брака,– сказал я, внимательно глядя на Сашину мать.
-Да, я знаю эти его сумасбродные планы и не позволю им исполниться. Поверьте, у меня есть для этого возможности. Вижу, вы наняли охрану, это очень кстати. И найдите ей хорошего психотерапевта для постоянных сеансов. Не жалейте средств – я все оплачу.
-Спасибо вам!– сказал я, провожая ее до двери. После этого она протянула руку к Саше и поправила прядку, выбившуюся у той из прически. С этим и ушла.
-Ты хотя бы обняла ее на прощанье,– сказал я Саше, когда дверь уже закрылась.
-У нас никогда не были приняты всякие нежности,– ответила она и только сильнее прижалась ко мне.
  В пакете, подаренном Сашиной матерью, лежало 200 купюр по 500 евро.

***29
Среда4
  Весь вечер мы работали над проектами. Я видел, что Саша до сих пор напряжена, но она все отрицала и упорно сидела за ноутом.
-Ты же сам говорил, что нужно быстрее доделать работу,– увиливала она от разговора. Слава богу, ее хотя бы не трясло как обычно. К пачке с деньгами она отнеслась совершенно равнодушно, просто пошла, чтобы положить ее в небольшой сейф в моем секретере, где у меня также хранились наличные. И вдруг выскочила из кабинета, держа в руках какой-то счет:
-Что это?!
Я удивленно взглянул на нее, но увидел, что держит она квитанцию по квартплате, которую я забыл среди бумаг у себя на столе.
-Тут указано, что владелец квартиры – я! И прописана также только я одна! Зачем ты это сделал?!– крикнула Саша.
-Я всегда выполняю свои обещания,– ответил я и попытался ее обнять. Но она стала сопротивляться:
-Зачем?! Твой отец и так не доверяет мне, думаешь, я не вижу?! Ты хочешь меня бросить? Поэтому переоформил на меня квартиру?
-Ты совсем с ума сошла? Бросить? Даже не надейся! Мнение моего отца меня совершенно не интересует, а вот твой отец наверняка узнает о квартире, пусть убедится, что я не имею никаких корыстных целей в отношении тебя.
  Она не плакала, просто уткнулась лицом мне в грудь. Обнимая ее, я чувствовал, что она больше не дрожит, как раньше.
-Ты должна мне верить безо всяких условий, что бы ни произошло. Так же, как я верю тебе.
-Хорошо,– тихо сказала она,– А где тогда ты прописан?
-В родительской квартире. Я оттуда даже не выписался в свое время. Когда родители развелись и отец уехал в Швецию, перед этим он отказался от прав на квартиру, и они переоформили ее на меня и маму в совместную собственность. Потом покажу тебе ее – большая, в старом фонде, целых пять комнат. В одной когда-то располагалась моя мастерская. Кстати, не слишком далеко от нас, всего две остановки на автобусе.
  Все эти квартирные вопросы вновь вернули меня к мыслям о наших с Сашей родственных связях. Странно, но точно так же, как я был совсем не похож на своих родителей, Саша тоже не имела особого сходства ни с отцом, ни с матерью. У Сашиной матери были светлые волосы и карие глаза. Слишком официальный вид, сдержанный макияж и манеры лишали ее облик теплоты, хотя невозможно отрицать внешней привлекательности этой дамы. Она казалась выше Саши ростом, но, скорее всего, из-за каблуков. Наверно Саша копировала ее офисный стиль в одежде, однако выглядели они настолько разными, что с трудом можно было предположить их кровное родство. Отец Саши также ни в чем не имел сходства с дочерью. От природы черноволосый, к своему возрасту он имел седые виски и склонность к полноте, хотя наверняка следил за диетой.
  Оставалась бабушка, я видел ее на фотографиях, но по ним судить было крайне трудно. На фото она не выглядела классически доброй старушкой и внешне напоминала мне одну очень строгую преподавательницу из универа.
-А ты рассказала бабушке о нас?– спросил я Сашу.
-Нет еще,– ответила она,– До этого я только на летние каникулы приезжала к ней из Лондона. Но после окончательного возвращения в Россию я пока даже еще не видела ее. Отец почти сразу устроил меня в Оптиму, и я не смогла вырваться к ней в загородный дом, где после моего отъезда на учебу она теперь живет постоянно. Последний год давление у нее стало прыгать. Чтобы не волновать, я пока ни разу ей не звонила, послала только смс, что вернулась, но сильно занята, потому что теперь работаю в холдинге. Она уже привыкла жить, почти ничего обо мне не зная. Ее лишь мое здоровье всегда интересовало.
  Только ночью моя упрямица расслабилась, я даже сумел рассмешить ее очередным рассказом о своих студенческих подвигах. А когда после секса мы уже почти засыпали, она шепнула мне:
-Ты нашел меня, теперь никуда не отпускай. Без тебя я просто погибну.
  Меня разбудил тревожный сон. Я обдумывал, что делать с проектом Оптимы, за который мы уже получили аванс и по которому начали работы. Ситуация была щекотливой, хотя у нас имелся подписанный договор с условиями и сроками. Однако я опасался ситуации, когда напряженную и кропотливую работу моей команды могли просто не оплатить по приказу Вейсмана. Поэтому я решил, что мы приостановим все расчеты, а чтобы не попасть на штрафные санкции по договору, подготовим письмо с просьбой отсрочки сдачи проекта в связи с проф мероприятиями по ковиду. Мне очень не хотелось, чтобы мои сотрудники что-то узнали, а тем более, чтобы хоть как-то пострадали.
  В ночной тишине хорошо думалось. Я смотрел на спящую Сашу и сердце мое сжималось. Теперешняя моя жизнь с постоянной тревогой, тем не менее, была очень счастливой, уютной и теплой, Саша во все вносила неповторимые ноты. Она очень радовалась приготовленной мною еде, привычно поддерживала чистоту в квартире и при этом вместе со мной много работала над проектами. Мы часто обсуждали фильмы, прочитанные книги, статьи в интернете и постоянно спорили по каждому поводу, хотя она почти всегда соглашалась со мной, словно сверяла знания, а главное, взгляды на вещи и окружающее, сформированные в универе, в чужой стране, с моими. Ведь все равно гимназия и колледж изначально воспитали ее, и эти основы было ничем не вытравить из души. Однако многое выдавало в ней слишком академическое европейское образование. Она даже не всегда понимала некоторые новые термины и жаргонные словечки последних лет, но быстро впитывала все незнакомое как губка. Главное, что логика и строй ее мыслей все-таки остались глубинно русскими, впитанными с Толстым, Чеховым, Достоевским, Тургеневым и всей русской культурой. Саша говорила, что именно это и не позволяло ей принимать многие догмы, прививаемые в универе. Она просто выдавала на тестированиях, экзаменах и собеседованиях то, чего от нее ждали преподаватели, внутренне совершенно не соглашаясь с ними по очень многим пунктам.       
  Перед сном на тумбочке возле кровати у нее всегда появлялась очередная англоязычная книга. Она старалась поддерживать свои переводческие навыки на должном уровне. Впрочем, до чтения доходило редко, поскольку почти ежедневный секс стал для нас нормой, а он каждый раз оставлял ее почти без сил.
  Возможно, если бы мы спали порознь, все было бы иначе, но сейчас мне требовалось всегда ощущать ее у себя под боком. Только так я мог по-настоящему расслабиться и быть уверенным, что с ней всё хорошо. Она любила рассказывать мне о своих ощущениях и мыслях, которые рождались у нее, когда она училась в Англии, но слушать меня ей нравилось намного больше. Я чувствовал, что принимая мои мысли, она словно возвращается в свое отрочество, даже детство, и этим как бы отогревается душой. Ей предстояло еще многое для настоящего возвращения на родную почву, но только так я надеялся побороть ее неуверенность и страхи. 
  Единственное, что являлось намного сильнее ментальности, за 5 лет все же значительно искаженной зарубежным образованием, образом жизни и общением, были Сашины притягательность и чувственность, перед которыми я не мог устоять. Однако вся ее страстность слишком глубоко пряталась и находилась как бы под запретом. Хотя вряд ли это являлось приобретенным во время лондонской учебы владением правил строгого английского этикета и умением скрывать эмоции. Она многое знала о сексе из интернета, однако в реальной жизни оставалась слишком стыдливой от природы и сама первая не могла откровенно обнять меня или прижаться ко мне обнаженным телом. Но хотя бы перестала сопротивляться. От чего она точно была не в силах отказаться, так это от того, чтобы повсюду держаться за меня или за край моей одежды. Так она чувствовала себя под моей защитой.
  В свое время, по ее рассказам, она очень боялась Лондона с его разномастной многоцветной толпой. Однажды, когда пришлось ехать в метро, чтобы не опоздать из-за пробок, ей стало там плохо, гувернантка даже скорую хотела вызвать. Впрочем, питерское метро в час пик сейчас ее вообще могло бы убить. Но мы с ней решили, что в будущем она постепенно освоит все виды общественного транспорта.
  Нашу близость сейчас она принимала без сопротивления и каждый раз испытывала наслаждения от секса. Но это никак не развращало ее, не делало жадной до ласк и поцелуев. Это мне все время было ее мало, мой напор останавливал только страх причинить ей боль или слишком утомить. Правда, она не раз говорила, что ей нравилось, как раньше я почти силой брал ее, однако я быстро научился видеть приметы ее готовности, так что сила теперь не требовалась. Я бы мог назвать ее послушной и даже покорной в постели, если бы сам не ощущал себя словно на привязи, настолько сейчас был зависим от нее. Я улавливал любые ее, даже неосознанные движения, являвшиеся проявлениями ее тайных желаний. Именно они и рождали во мне возбуждение, с которым я совершенно не мог бороться.
Почему-то мне вспомнился наш давний разговор с Антохой. Он как-то поделился со мной сомнениями насчет одной своей любовницы:
-Не понимаю я баб. Ведь вижу, что она ни хрена хорошего со мной не ловит в постели, так зачем приходит, ложится и даже что-то там изображает – изгибается, стонет. Зачем ей это, скажи? Если для того, чтобы только захомутать меня, так не выйдет. Знает же, что я даже под расстрелом не соберусь жениться.
-Ну... наверно, чтобы чувствовать свою востребованность в качестве женщины,– предположил я. Хотя и сам иногда видел притворство в этом плане у некоторых своих партнерш. Но меня данное мало заботило, ведь все они были на один-два раза. Я не только не комплексовал по поводу того, смог или нет довести какую либо из них до кульминации, но даже не испытывал благодарности ни к одной из них за попытки подыгрывать мне. Я слишком хорошо улавливал любую фальшь, которая всегда отталкивала меня. А еще инстинктивно избегал опытных и изощренных в сексе особ, способных удовлетворять и удовлетворяться с любым партнером. Думаю, даже уверен, что меня такое наизнанку вывернуло бы от тошноты. К сексу на одну ночь я относился вполне прагматично, моей целью являлось получить разрядку после воздержания. Я не проявлял никаких нежностей, никогда не пытался ублажать своих партнерш, и даже не целовал ни одну из них. Обычно они все это делали сами.
  С Сашей все было по-другому. Ей я старался доставить максимум чувственного удовлетворения и не мог припомнить ни раза, когда бы она не испытала со мной оргазма. В этом меня  трудно обмануть, слишком хорошо я чувствовал ее. Хотя она крайне смущалась проявлений получения удовольствий от секса и всеми силами пыталась их у себя сдерживать. Но как было скрыть учащенное сердцебиение, возбужденные соски, дрожь тела, невольный румянец и прерывистое дыхание, а главное – ритмичные сокращения ее плоти, которые я отчетливо ощущал всякий раз, когда она уплывала от наслаждения.
  Одно время я опасался частого секса, считая, что это может ей навредить. Но потом прочитал где-то, что оргазмы залог здоровья для женщины. Саша на эти темы не любила говорить, лишь коротко подтвердила мне эту информацию.
-Для меня главное – любишь ты меня или нет. Остальное не имеет значения. "Счастье мужчины называется: я хочу, счастье женщины называется: он хочет",– процитировала она и продолжила работу над проектом.
-Не слишком полагайся на Ницше. Мое счастье в том – чего хочешь ты,– ответил я ей на это.

***30
Четверг4 
  С самого утра я сидел на связи со своими юристами, потом по телефону общался с отцом, когда вдруг мне пришло сообщение. Отправителем был секретарь Сашиной матери.
"Будьте предельно осторожны, сегодня он может пойти ва-банк, его положение близко к критическому. По возможности оградите Сашу от волнений".
  Я связался с охранной фирмой, и они запретили нам покидать квартиру, а также усилили пост еще на два человека. Нимбл приехал и остался с нами в квартире.
  Между тем отец по телефону сказал мне, что ему не удалось встретиться с Вейсманом из-за резкого отказа этого господина.
-Не пора ли мне начать вмешательство по более жесткой схеме?– спросил он.
-Пока не нужно,– ответил я. Потом сообщил ему, что увеличил охрану. Он предложил опять встретиться и обсудить, что делать дальше, но мне было не до этого.
  Саше на телефон стали поступать звонки от прежних сослуживцев и даже от шефа. Но я запретил ей отвечать на них. Тогда ее бывший начальник позвонил мне:
-Господин Федоров, я хотел бы с вами побеседовать. Можем ли мы встретиться?
-В ближайшее время точно нет. Если у вас есть что сказать, говорите сейчас.
-Вы прислали письмо об отсрочке работ по проекту. Но мы могли бы все урегулировать и без этого...
-Я должен быть уверен, что за выполненные нами работы оплата будет произведена без проблем. Мне известно о кризисе в холдинге.
-Да, у нас временные трудности... но вы же не станете расторгать с нами договор? Тем более что при строительстве только вы можете осуществлять авторский надзор.
-Мы готовы выполнять все условия договора, если с вашей стороны будет то же самое.
  Я не мог понять, зачем он позвонил, ведь это не было таким уж спешным делом. Правда, говорил он крайне неуверенно, словно его все время отвлекали, и напоследок сказал:
-Передайте привет Александре. Надеюсь, здоровье ее в порядке. Сейчас слишком ветрено, да и дождь может пойти... Не думаю, что ей стоит сегодня гулять.
Я помолчал, но потом ответил ему:
-Я понял вас. Спасибо.
  Между тем Нимбл оглянулся на Сашу, сидевшую в моем кабинете за ноутбуком над очередным дизайн-проектом. А потом незаметно махнул мне рукой, чтобы я подошел к окну. Внизу я увидел две машины моих охранников и их самих. Они перекрыли дорогу черному микроавтобусу, из которого появилось несколько качков в темной униформе. Настроены они были явно агрессивно. Я быстро выключил экран видеокамеры возле входной двери и прикрыл дверь в кабинет, чтобы Саша ничего не заметила.
-Это они?– тихо спросил я Нимбола.
-Думаю, да. Видно, решили взять количеством,– ответил он.
  Но тут к стоянке возле моего подъезда подъехало сразу два полных полицейских фургона, и группа качков быстро ретировалась внутрь микроавтобуса. Одна из машин моей охраны освободила им проезд, и они покинули стоянку.
  У меня отлегло от сердца, но по спине сползла холодная струйка пота. Я отправил смс секретарю Сашиной матери: "Он предпринял попытку, прислал микроавтобус с качками. Моя охрана блокировала их".
  Нимбл слегка толкнул меня в бок, и я увидел, что Саша открыла дверь кабинета, стоит и смотрит на меня. Врать было бессмысленно, поэтому я сказал:
-Все уже хорошо. Вот, послал смс твоей маме, как договаривались.
-Значит и правда я для него только вещь,– сказала она, будучи на удивление спокойной. Я обнял ее и спросил:
-Как дела с проектом? Ты закончила?
-Да, пора и чаю выпить,– улыбнулась она и пошла накрывать на стол.
  Через четыре часа мне позвонил секретарь Сашиной матери:
-Мне поручено сообщить вам, что мадам дала свидетельские показания в прокуратуре и предъявила доказательства. Фигурант уже арестован, ему грозит срок. Его партнер проходит по делу как соучастник. Мадам уже с самого утра в Санкт-Петербурге и позвонит вам немного позднее. Просила только узнать, как состояние Саши.
-Можете передать, что с ней все хорошо,– ответил я.

***31
Несмотря на новости, охрана не сняла дополнительный пост, поэтому Нимбл также решил остаться ночевать у нас. Из охранной фирмы мне сообщили, что пока нет официальных подтверждений об аресте, а главное, по их данным от информаторов владельцами Оптимы все еще не отменены планы по объединению двух пакетов акций. Поэтому нам пришлось пока отказаться от любых передвижений и сидеть дома. Свежим воздухом мы выходили дышать на лоджию, благо у меня там было два ротанговых кресла и чайный столик.
Пятница4 
  Утром мне позвонила сумасшедшая Женька:
-Ты в курсе, что владельца Оптимы арестовали?!– возбужденно спросила она,– Ты ведь интересовался этим господином.
-Да, в курсе,– ответил я и добавил,– С недавних пор Вейсман стал моим тестем.
-Ты что, женился?!– опешила Женька.
-Плохо же твоя разведка работает,– усмехнулся я,– Однако, все подробности только при личной встрече.
-Да разве с тобой возможно встретиться! Так в неведение и помру.
-Ладно, ладно. Все узнаешь в деталях, напишу тебе в ватсапе.
Следом позвонил бывший Сашин шеф:
-Я только спросить – все ли у вас в порядке?
-Что именно вас интересует?– уточнил я.
Он помолчал, как бы обдумывая ответ, потом сказал:
-Вы ведь уже в курсе ареста... Меня интересует Сашино самочувствие.
-Спасибо, с ней все хорошо.
-Слава богу! Поймите... я пытался противостоять, но у меня недостаточно власти в холдинге. Я отвечаю только за свой филиал, общее руководство будет пока осуществлять привлеченный кризисный специалист со своей командой. Поверьте, я никогда не смог бы навредить Саше.
-Однако вы хотели на ней жениться, зная, что она уже замужем.
-Саша мне очень нравилась, но я не строил никаких планов, кроме того, чтобы добиться ее расположения. Почему вы мне не верите?! Мой отец уверял, что она скоропалительно вышла за вас, только чтобы разозлить своего отца. Ведь вы были с ней знакомы очень короткое время, за такой срок невозможно хорошо узнать друг друга. Именно поэтому он смог меня убедить... кроме того, ее психологические проблемы... Вейсман утверждал, что вы просто воспользовались этим для каких-то своих целей. К тому же, вы перекрыли все доступы к ней, я даже не мог с ней объясниться. Что бы вы думали на моем месте? Я помню нашу последнюю встречу в холдинге, вы все время держали ее за руку, и она явно находилась под вашим психологическим давлением.
-Вчера вы были в курсе того, что ее собираются похитить, а сейчас утверждаете, что не могли этому противостоять?!
-Я ничего не знал! Просто предполагал и пытался поговорить об этом с отцом! Но они тогда уже все решили...
-Степень вашей вовлеченности сейчас меня не интересует. Ответьте только – вы можете представить, что произошло бы с Сашей, если бы похищение состоялось? Вчера за ней приезжала целая группа качков. Даже человек с очень крепкой психикой мог бы пошатнуться.
-Группа качков?… Они совсем с ума сошли?!– воскликнул он, а я отключился, потому что больше не мог говорить из-за спазма. Саша, слава богу, пока спала, ведь вчера допоздна читала. Только Нимбл все слышал. Он сидел хмурый, и я видел, как его кулаки сжимаются до побеления костяшек.
  Между тем опять позвонил мой отец. До него дошла информация об аресте Вейсмана и, конечно, он желал подробностей.
-Как такое могло произойти?– удивлялся он,– Я слышал, жена дала какие-то показания против него. Ты вроде говорил, что она изначально так же задействована в их общем бизнесе. Почему она сделала это? Разве она сама не пострадает?
-Я пока ничего не знаю. Но когда она приезжала к нам, то намекнула, что не позволит мужу навредить Саше.
-Она приезжала к вам? Леон, ты так много недоговариваешь. Я все понимаю, но ты же хотел, чтобы я помогал тебе...
-Прости. Раньше я не мог рассказать о ней, так как дал обещание. Кроме того, все случилось слишком внезапно. И, как видишь, она ради дочери пошла даже на это.
-Ради дочери? Как она общалась с тобой? Разве она, как и Вейсман, не настроена против тебя?
-Она была доброжелательна, привезла подарок нам по поводу бракосочетания. Представь, даже вспомнила меня по Колизею и мою дипломную работу. Ее секретарь сказал, что она позвонит мне позднее, сейчас у нее наверно слишком много дел.
  Меня кольнуло то, что он даже не поинтересовался самочувствием Саши, но я не стал говорить ему об этом. Что он мог понять в нашей с ней жизни.
  И вдруг позвонил Антоха.
-Ты хоть помнишь, что сегодня пятница?– проворчал он.
-Помню. Но нам пока нельзя покидать квартиру.
-Ты до сих пор не познакомил меня с Сашей. И я до сих пор не поздравил вас.
-Ну... приходи к нам. Что-нибудь выпьем и съедим,– засмеялся я,– Только приготовься, что охранники тебя облапают.
-Этого еще не хватало. Они там у тебя точно не гомо?
  Саша на мгновенье напряглась, узнав о приезде моего друга, но тут же переключилась:
-Чем будем угощать гостя?
-Он любит суши, я закажу быструю доставку. А ты пока сделай салат. Для Игоря я пожарю стейк, мясо ему необходимо каждый день.
-Ура, я люблю суши,– улыбнулась она и занялась овощами для салата. А довольный Нимбл, взялся резать и шинковать то, что давала ему Саша.
Антон приехал через час. Обычно он всегда был шумным весельчаком, но сегодня его как будто подменили. Он неловко поклонился Саше при знакомстве и сразу слишком рьяно кинулся пожимать руку Нимболу, словно поспешил убраться подальше от ее глаз.
  Когда мы сели за стол, он достал свои очки, чтобы лучше всех рассмотреть, потом спохватился и принес из прихожей подарочную упаковку.
-Не знал, что выбрать, подумал, полотенца для бассейна вам очень подойдут для поездки к морю. В общем, поздравляю.
  Нимбл, как и Саша, спиртное не пил, пришлось мне выпить немного за компанию. В основном на напитки и закуску налегал Антоха, и очень скоро он совершенно перестал чувствовать неловкость. Мы много смеялись над его шутками, а еще он уморительно рассказывал о своей работе и сослуживцах, но потом все-таки умудрился ненавязчиво перейти к расспросам сначала Нимбола о его деятельности, а потом переключился на Сашу.
-Честно признаюсь, вы мне поначалу старшеклассницей показались,– говорил он, стараясь не слишком внимательно к ней приглядываться, чтобы не смущать,– Но теперь я вполне Лёку понимаю. Конечно, вы взрослая, Саша, к тому же очень красивая. Может, и мне пора остепениться,– рассмеялся он.
-Давай, давай, будем дружить семьями,– хлопнул я его по плечу.
Он сумел разговорить Сашу, она рассказывала ему о своей зарубежной учебе, а потом упомянула Колизей.
-Да, вы ведь тоже там учились, Леон мне говорил,– сказал мой подвыпивший друг и стал просить ее показать хотя бы несколько работ из колледжа. Саша смутилась и взглянула на меня. Я кивнул ей, улыбаясь:
-Здесь все свои, заодно и я посмотрю.
Тогда она принесла ноутбук и открыла заветную папку. Как ни старался, я не мог скрыть напряженного интереса, и был несказанно рад тому, что ее рисунки и акварели меня очень взволновали. Их внимательный просмотр я отложил на потом, но даже беглый взгляд говорил о ее одаренности. Я украдкой поцеловал ее в висок, пока она сидела за ноутом и открывала один за другим файлы для Антона. И вдруг я увидел рисунок, который мне был хорошо знаком. Я не мог поверить своим глазам.
  Пока они смотрели файлы дальше, я незаметно удалился в кабинет и на компе нашел архивную папку, где хранил фото своих работ и тех трех рисунков, которые когда-то оставил себе из множества других на память о колледже. Под каждым стояла фамилия автора. В том числе и фамилия Вейсман.
  Мне никак не удавалось унять сердцебиение, потому я даже не заметил, как Антон и Саша подошли сзади и также смотрят на монитор моего компа.
-Это я сохранил себе в избранное на память о годах учебы десять лет назад,– пояснил я им,– Выбрал лучшее из того, что мне понравилось накануне моего выпуска из колледжа. Сначала было штук двадцать, потом оставил только три. Тогда я думал, что Вейсман – это мужская фамилия.
-Вейсман? Кто это?– удивился мой друг.
-Это я,– сказала Саша. Я повернулся и увидел слезы у нее на глазах.
-Ну, вы, ребята, даете. С вами я точно поверю в интуицию и судьбу,– произнес пораженный Антон. А бесшумно подошедший Нимбл протянул Саше салфетку, чтобы она вытерла глаза.

***32
Суббота4
  Полночи я просматривал работы Саши на ее ноуте.
-А ведь тот рисунок ты сделала намного раньше своего выпуска из колледжа,– сказал я ей утром. Ты училась рисованию до своего поступления в Колизей?
-Да, отец оплачивал мне частные уроки.
-Тебе обязательно нужно продолжать рисовать!– воскликнул я, увидев очередную ее работу.
-И тебе,– ответила Саша,– Твои работы на многих конкурсах выигрывали. А ты все забросил.
-Хотел поскорее стать независимым от отца. У меня нет времени, нужно зарабатывать. Ты же знаешь, вздохнуть иногда некогда.
  После обеда мы решили погулять, впервые после двухдневного заточения. Тем более что погода была прекрасная, стояло настоящее бабье лето. Я вызвал Нимбола, потому что пока не хотел отказываться от его услуг. Охранная фирма сообщала мне данные своих информаторов о том, что второй главный акционер также арестован, в холдинге прошли обыски, и сейчас там полный хаос, многие сотрудники отправлены в краткосрочный отпуск, а начальники отделов и подразделений ожидают вызова для дачи показаний.
  Я все ждал звонка от Сашиной матери, чтобы узнать подробности из первых рук, но она до сих пор была занята. Сейчас ей наверняка приходилось решать немало вопросов по Оптиме.  Меня же интересовало лишь состояние Саши. Внешне она выглядела вполне спокойной, занималась домашними делами и работой над дизайн-проектами, однако я все равно опасался, что ее мучают мысли об отце и его делах. Поэтому крутился рядом и пытался ее отвлекать.
  Как всегда в выходной позвонила мама. Она наконец-то нашла специалиста для Саши. Я коротко рассказал ей последние наши новости и спросил, виделась ли она с отцом.
-Не хочу с ним встречаться,– ответила она,– Он опять начнет свою волынку о том, чтобы сойтись и жить вместе. Ты же знаешь, в Швецию я никогда не поеду, да и что у нас с ним будет за жизнь, когда я днями и ночами пропадаю в лаборатории. С возрастом он стал откровенным занудой. Пытался мне про Сашу тут что-то говорить, окончательно меня разозлил. Как можно такую чистую девочку в чем-то подозревать, он совсем свихнулся на своем бизнесе. Я одного не понимаю – почему тем, кто делает деньги, всегда их мало? Да, конечно, он помогает тебе сейчас, но я уверена, каждый евро свой строго учитывает. Как же мне все это противно. Хорошо еще, что пока не загремел как некоторые за решетку. Сколько я за годы его бизнеса насмотрелась на горе-предпринимателей, пошедших ко дну. Но то, что твой отец остался на плаву и даже процветает, совершенно не вызывает у меня никаких положительных эмоций. Все потому, что он выбрал совсем не то, о чем когда-то мечтал.
-Он слишком осторожен, чтобы открыто нарушать закон. И бизнес у него достаточно трудный, все время нужно быть в тонусе,– пытался я ее успокоить, но она не унималась:
-Ну, заработал какие-то деньги и хватит, седьмой десяток на днях разменяет. Продал бы свою фирму и жил бы спокойно, может, тогда я бы еще подумала над тем, чтобы сойтись с ним вновь. А то все уюта ему со мной не хватало. Какой еще уют с моим характером и моей теперешней работой. Хотя ему пришлось бы еще и с орхидеями распрощаться – я совершенно не переношу подобные педерастические увлечения. Согласился бы он на такую жертву? Сомневаюсь,– она помолчала, а потом спросила:
-Ты мне лучше расскажи, чем вы там занимаетесь.
-Работаем над проектами, гуляем, читаем, смотрим кино. Всякие вкусности едим. Все хорошо.
-Я рада, удивил ты меня – даже подумать не могла, что ты таким семейным можешь быть. Но если вдруг что-то с Сашей, сразу звони мне. Я тут всех подниму.
-Сама-то как себя чувствуешь?
-Со мной все нормально. Главное, наша тема уже дает реальные результаты.
  Увлеченность моей матери вызывала у меня уважение, хотя порой я удивлялся тому, что она практически отказалась от личной жизни. Правда, я и сам совсем недавно о своей личной жизни вообще не задумывался, поскольку избегал отношений с противоположным полом. Оставалась работа, занятия спортом и общение с друзьями. Внезапно все изменилось, но это не вызвало у меня внутреннего протеста, который было бы логично предположить у такого как я – не обремененного раньше никакими обязательствами перед кем-то. Я не считал их каким-то грузом, они просто стали естественной частью моей жизни, в которой, несмотря на болезненную тревогу, я ощущал себя абсолютно счастливым. Наверно, мне всегда хотелось жить с безоглядно любимой женщиной, которая любила бы меня. Ведь втайне даже от Антохи я все-таки не считал свое прежнее существование полным. И только теперь словно нашелся и встал на свое место недостающий паззл.
  Мне и раньше нравилась обычная домашняя жизнь, когда не нужно никуда спешить и можно делать то, что хочется. Нравились бытовые дела, приготовление еды, наведение порядка в кухне и особенно натирание до блеска фужеров и высоких тонких стаканов. Я любил ставить их на подоконник и наблюдать игру света в стекле. Саша, заметив это, сделала мне даже серию снимков по данной теме. Она во всем находила поводы для творчества. Мне не только не мешало ее присутствие, оно теперь было необходимо для моего спокойствия.
  Наверно, из-за жизни за границей и довольно-таки частых поездок на каникулы Саша привыкла обходиться малым количеством вещей. Когда мы забирали все необходимое в ее квартире, у нее набрался всего лишь один средний чемодан на колесиках. Все его содержимое сразу же перекочевало в гардеробную, где Саше очень нравилось крутиться сразу перед тремя зеркалами, расположенными под прямым углом друг к другу.
  У нее не имелось привычки оставлять свои вещи, где попало, хотя, конечно, в гостиной она то и дело забывала то плед, то очередную книгу, которую читала в данный момент. Вся ее косметика умещалась в небольшом органайзере, который мирно поселился в спальне возле стола с зеркалом. Меня она поругивала на предмет того, что я мог без разбору отправить всю попавшуюся под руку пользованную домашнюю одежду в стирку. Однажды из-за этого ей пришлось обходиться без бюстгальтера, ведь остальные также уже находились там. Пришлось менять некоторые привычки, но в основном моя домашняя жизнь в бытовом плане осталась почти прежней. Мы как-то по умолчанию распределили обязанности, и каждый делал то, что выбрал для себя сам.

***33
Воскресенье4
  Как быстро я успел привыкнуть к тому, что Саша каждую ночь спит у меня под боком. По утрам я просыпался и блаженно улыбался, ощущая ее тепло рядом. К утру ее волосы обязательно сводили на нет все усилия по сдерживанию – заколки и резинки самопроизвольно сползали и оказывались не у дел, и вся охапка волнистых локонов беспорядочно рассыпалась по подушке. Я зарывался носом в этих волосах, чтобы вдыхать такой любимый запах. Ее нежное тело приникало ко мне, и я ощущал непередаваемое наслаждение просто от того, что могу гладить его. Хотя конечно, это никогда не заканчивалось так уж невинно, но вначале всегда выглядело вполне целомудренно.
  Мы по-прежнему соблюдали осторожность, и поэтому, чтобы не посещать салон, но привести в порядок мою голову, я вызвал стилиста-парикмахера на дом. Все было вроде нормально, молодая женщина-мастер уже накинула на меня накидку и даже начала работать ножницами, когда я увидел в зеркале, что Саша, стоявшая напротив меня в проеме двери, напряженно смотрит на нас. Она не произнесла ни слова, но я попросил мастера подождать, подозвал к себе Сашу и сказал:
-Займись чем-нибудь, чтобы я не видел тебя здесь хотя бы полчаса. Тебе вредно вдыхать все эти парикмахерские спреи и аэрозоли.
  Когда мастер, выполнив свою работу, ушла, я усадил Сашу для разговора:
-Я даже не знаком с этой женщиной. Ее рекомендовал мне Антон. Раньше я всегда ходил стричься в салон. Что ты себе накрутила?
Саша закрыла лицо руками:
-Прости, этого больше не повторится.
-И все-таки, что это было?– потребовал я, отводя ее руки от лица.
Мне пришлось обнять ее, чтобы немного успокоить. Хотя сейчас она уже не дрожала, как раньше. Но от этого мне было не легче.
-Понимаешь...,– начала она,– Даже не знаю, как лучше объяснить. Я увидела, что кто-то другой касается твоих висков, затылка...
-Она просто постригала меня, это ее работа.
-Да, конечно... я не должна так реагировать. Но не могу! Мне трудно делить тебя с кем-то еще.
Это какое-то неподвластное мне чувство, какое-то просто постыдное собственничество.
-Почему же постыдное? Я бы просто убил того, кто посмел бы к тебе прикоснуться,– улыбнулся я,– В будущем ты не должна смотреть на подобное. Нас наверняка еще много всяких моментов поджидает, но мы справимся.
  И вдруг позвонил секретарь Сашиной матери и сказал:
-Мадам просит вас срочно кратно усилить охрану и соблюдать крайнюю осторожность. Расходы мадам берет на себя. Сейчас она очень занята делами холдинга.
  Меня удивило, что Сашина мать до сих пор считает опасность для Саши реальной и даже требующей срочных мер по защите. Но в центре событий ей было виднее. Поэтому я уже собрался связаться с охранной фирмой, когда позвонил мой отец. Я сказал ему о том, что передала Сашина мать. Он так же, как и она, считал, что опасность для Саши никуда не делась, а даже увеличилась:
-Вряд ли теперь кто-то захочет аннулировать ваш брак, но шантажировать Вейсмана с помощью похищения дочери вполне возможно. Ведь сейчас очень многое зависит от его показаний, способных навредить бывшим партнерам. Не один же он проворачивал свои дела. Кстати, думаю, Сашиной матери также грозит опасность, потому что она наверняка слишком много знает.
  В волнении я позвонил в охранную фирму, но они успокоили меня:
-Мы уже максимально усилили охрану и наблюдение. Просто не успели вам сообщить. Есть вероятность, что участники нелегальных схем могут обратиться к криминальным структурам.
  Между тем приехал Нимбл и привез увесистый саквояж. Впервые я увидел прибор ночного видения и много чего еще, в том числе пару травматов и даже боевой пистолет. Нимбл взглянул мне в глаза и тихо сказал:
-Я уверен, что ничего из этого не потребуется. Но охранная фирма дала свои инструкции и для меня. Так что придется быть наготове.
  Теперь он общался с охранниками по рации, в переговорнике у него на плече я даже услышал фразу:
"Четыре бойца контролируют крышу, еще двое на техническом этаже. Как понял?"
Нимбл заметил мой взгляд, дружески хлопнул меня по плечу и сказал:
-Мне пока придется все время находиться возле Саши. Ты тоже должен быть рядом. Особенно там, где лоджия или где есть окна. Все будет хорошо, доверься нам.
  Саша тем временем занималась дизайн-проектом и была так увлечена, что не заметила перемен. Она привычно кивнула Нимболу, когда тот появился, и вновь погрузилась в работу. В наушниках у нее звучала музыка. Именно поэтому она не слышала моих разговоров по телефону и нашего общения с Нимболом. Он вышел на лоджию и, чтобы не пугать Сашу своими переговорами по рации, надолго разместился там.
  Два дня напряженного ожидания и неизвестности вымотали меня. Ночью я не ложился и только днем засыпал урывками, подменяя в этом Нимбола, чтобы он также хоть немного передохнул. Саша, конечно, все поняла, но ни о чем не спрашивала, просто внимательно поглядывала на нас и занималась обычными домашними делами. Правда, то и дело украдкой прижималась ко мне. Главное, она была спокойна, а в один из моментов шепнула мне:
-Я ничего не боюсь. Ты ведь рядом.
  И вдруг в конце второго дня мне позвонила Сашина мать. Голос ее был очень взволнован, я даже попытался представить, как она могла бы выглядеть в таком состоянии, но не смог.
-Леон?– спросила она, потом отвлеклась, отвечая кому-то, и вновь вернулась к разговору со мной,– Он дал показания. Они теперь не смогут на него давить, Саша им больше не нужна. Очередь за мной.
-Елизавета Павловна, скажите...,– попытался я спросить, но она перебила меня:
-С Сашей все нормально?
-Да, все хорошо.
-Мы пока ждем оперативников с ордером на арест. Мой секретарь вам перезвонит.
Она отключилась, оставив меня в полном замешательстве. А Нимбл, выслушав эти новости, сказал:
-Будем ждать, пока все не разрешится.
Только под утро, когда Саша крепко спала, из охранной фирмы мне сообщили, что обстановка нормализовалась, они сворачивают усиление и оставляют обычный пост из двух сотрудников. Расспросить подробно, что значит "нормализовалась", я решил позже, потому что Нимбл, сняв жилет с рацией, тут же уснул в кресле, и мне стоило немалого труда перетащить его на диван.

Понедельник5
  В 9 утра я позвонил в охранную фирму. Они ответили, что ключевые участники нелегальных схем арестованы, однако подробностей полиция не разглашает.
  Нимбл после завтрака уехал и обещал вернуться сразу после обеда. Я все ждал звонка от мадам, меня тревожили ее слова. Непонятно было, что она имела в виду, сказав "очередь за мной". Поэтому я послал смс ее секретарю. Однако и он упорно молчал.
  Сразу после 10-ти часов утра я засел за ноут и по скайпу провел планерку. Началась рабочая неделя, и дел как обычно было невпроворот. Переговоры с новым клиентом я поручил своему заместителю, а сам еще какое-то время отдельно ото всех общался с бухгалтером. За выполненные заказы поступала выручка, и требовалось распределить эти средства. Слава богу, сейчас я смог отложить сумму на аренду офиса и даже на аванс сотрудникам. На прибыль я пока не надеялся, все рекламные дела мы отложили, по причине чего новых заказов поступало не слишком много.
  Саша с утра улыбалась, так что на душе у меня было тепло и весело. Тем более что после обеда нас с ней ждала прогулка. После вынужденного заточения это воспринималось как особый подарок. Я заметил, что Саша во время прогулок иногда более откровенна со мной. Дома, занимаясь делами, она как бы отгораживалась от разговоров, а на улице всегда держала меня за руку, боясь отсоединиться даже на минуту, и наш тактильный контакт делал ее более разговорчивой и искренней. Правда, мы часто подолгу разговаривали и в постели, но все-таки эти разговоры были слишком интимного свойства, а на прогулках мы обсуждали не только наши текущие дела, но и прошлое каждого из нас. Именно в такие моменты я многое  узнавал о ее жизни, хотя все это относилось только к событиям, никак не влияя на мои знания собственно о ней.
  Более всего удивляло меня то, что ничто в ней ни разу не вызвало у меня даже малейшего раздражения. Хотя именно этого я втайне поначалу боялся, ведь раньше мне слишком быстро надоедало любое общение с девушками, которое я мог осилить лишь очень короткое время. Их откровенный, либо прикрытый флирт отвращал меня уже в самом начале. С замужними женщинами мне и вовсе не о чем было говорить, если только это не касалось профессиональной деятельности или сферы обслуживания. С Сашей все было по-другому с самого начала – мне все время ее недоставало, ее присутствие рядом требовалось мне, даже если она занималась чем-то, молчала или просто спала.
  Сегодня, когда мы гуляли, она выдала мне, что все ее упрямство и своеволие, выплескиваясь на меня, тут же превращается в полную покорность.
-Ты сам понаблюдай,– смеялась она,– Это точно! Поначалу я не замечала и не понимала, но теперь все чаще ловлю себя на этом.
-Но я ведь даже не пытаюсь как-то подавлять тебя, напротив, хочу, чтобы ты свободно себя выражала,– защищался я.
-Знаю, знаю! С моей стороны это наверняка какое-то подсознательное подчинение. Наверно, это сидит глубоко в женской природе. Вспомни наш секс в самом начале – все начиналось с моего сопротивления и заканчивалось полным моим поражением. Хотя я ведь могла, к примеру, кричать, кусаться, вырываться, но ничего этого не делала, просто покорялась, а, вернее, отдавалась. Правда, и ты не такой уж белый и пушистый, умеешь жестко приказать.
-Умею, когда это необходимо для твоей же защиты. Однако ты не очень-то слушаешься. И то, что ты после сопротивления молча отдавалась мне, вовсе не являлось покорностью или подчинением. Это ты тогда подчинила меня себе настолько, что я потерял над собой контроль.
  Меня скорее забавляли эти ее попытки ретроспекции и самонаблюдений. Она словно только сейчас начала себя изучать, и говорила мне, что, лишь получив опыт настоящей физической близости со мной, стала многое осознавать в себе, то, что раньше просто ускользало от ее внимания.
-Сейчас я понимаю, что всю прошлую сознательную жизнь витала где-то рядом с действительностью, даже не соприкасаясь с ней. Когда ты первый раз поцеловал меня, я словно в колодец провалилась, даже звуки стали глуше и что-то фоном позванивало, словно капли падали откуда-то сверху. И мне хотелось туда – вверх, где светло, хотя сердце так замирало, что я ощущала его как какой-то болезненный сгусток. А потом, когда мы уже сделали это, я словно очнулась от долгого сна и ясно почувствовала реальность, как бы это сказать… какую-то многомерную материальность окружающего. До этого я словно затормозилась в своем подростковом возрасте, в своих мечтах о тебе, в которых плавала как какой-нибудь аквариумный неон в замкнутом объеме. Но это все-таки не было чем-то настоящим и глубоким, так как, по сути, являлось умозрительным. Хотя я всегда очень ярко представляла наши поцелуи и секс с тобой. Однако действительность оказалась совершенно другой – оглушающей и подавляющей волю, настолько сильными были наслаждения. Неужели они и есть основа любви?
-Конечно. Даже материнская любовь вся в этом – ласкать свое дитя, разве не самое большое удовольствие? И все остальные виды любви в той или иной мере также зависят от этого – пусть даже не всегда эти наслаждения физические. К примеру, патриотические чувства, религия, поэзия, искусство. Они приносят вполне ощутимые нравственные и духовные наслаждения. Известны даже случаи оргазма у людей, любовавшихся картинами великих мастеров. А кино – это вообще возбуждающий и расслабляющий наркотик. Однако даже несмотря на катарсис, истинные ощущения может принести лишь реальный физический контакт. Думаю, что и чувство может быть настоящим, лишь когда оно питается не только мечтами. Все, что происходит до этого и мечты в том числе,– только предчувствие.
  Такие разговоры сближали нас, хотя мы могли подолгу молча смотреть друг на друга, и это также было подобно откровенному разговору. Мне хотелось запомнить каждую черточку ее лица, каждую родинку на ее теле. Я сотни раз целовал ее веснушки, и от этого сердце мое просто заходилось, настолько сильными были эмоции. Только сон рядом с Сашей успокаивал мое сердцебиение.
  Вечером я по обыкновению позвонил Антону. Он был какой-то заторможенный и отвечал невпопад, что на него совсем не походило.
-Ты что, заболел? Или переутомился?– спросил я.
-Да, наверно,– вяло ответил он.
-Ну, приходи к нам, посидим, расслабимся,– предложил я. Но он вдруг повысил голос:
-Не могу я!
-Что-то случилось? Ты занят?
-Нет, не занят. Лёка, я пока не смогу к тебе приходить. Если хочешь, давай общаться где угодно, только не у тебя дома.
-Это из-за Саши?
-Да!– опять почти крикнул он.
-Я думал, что после вашего знакомства ты будешь запросто приходить к нам.
-Я тоже так думал,– ответил он.
  Мне тут же вспомнилось, как он непринужденно вел себя, балагурил за столом, смотрел Сашины рисунки, а когда уходил даже галантно поцеловал ей руку.
-Давай поговорим,– сказал я. Он помолчал, но потом согласился:
-Давай. Приходи туда же, где мы встречались с тобой прошлый раз.
  Мне пришлось снова вызвать Нимбола, потому что наш разговор с Антоном мог затянуться. А пока оставлять Сашу одну в квартире я все еще опасался, несмотря на пост охраны возле подъезда.
  Саша удивилась возвращению Нимбола, но я сказал, что Антон хочет со мной пообщаться, а заодно подышать свежим воздухом после рабочего дня.
-Хорошо, хорошо. У вас наверняка свои секреты имеются. Но ведь это ненадолго?– безмятежно улыбнулась она и засела в кресло с книгой, тогда как Нимбл привычно расположился перед телевизором.
Во дворе слишком шумела детвора, так что мы с Антохой переместились в соседний парк. Антон был напряжен, даже не обнял меня как обычно. Просто сел на скамью под раскидистым кленом и кивнул мне, чтобы я сел рядом.
-Говори, в чем дело,– сказал я ему, видя, что если его не подталкивать, он будет молчать. Мой друг отвернулся, словно решил рассматривать местных уток, плавающих в маленьком пруду.
-Надо было хлеба прихватить, сейчас бы покормили их,– сказал он задумчиво.
-Я тебя 20 лет знаю, какие, мать твою, утки?– вспылил я.
-Вот именно, 20 лет!– заорал он на меня,– А теперь о нашей дружбе можно забыть!
-Это еще почему? Я что-то не так сделал?– меня даже пот прошиб. Я пытался вспомнить, не было ли между нами за последние дни сказано каких-то слов, способных повлиять на наши отношения. Но ничего на ум не приходило.
-Не знаю, как дальше жить,– сказал он, согнулся и зажал голову руками.
-Да что такое? Ты специально меня накручиваешь? Или разыгрываешь? Думаешь, мне мало сейчас достается? Думаешь – это сахар под охраной все время сидеть и ждать неизвестно чего?
-Лёка, прости. Но я, правда, не виноват.
-Если не хочешь в лоб от меня получить, говори, что случилось.
  Он внимательно на меня посмотрел, потом закрыл глаза и посидел так несколько секунд.
-Помнишь, ты про химию говорил? Не знаю, химия виновата или электродинамика, но, кажется, я попал. Вот уж не ждал, не гадал, где поскользнусь.
  Я молча смотрел на него и ждал продолжения.
-Я ведь ни сном, ни духом! Она даже не в моем вкусе! Что мне сделать, чтобы всё исправить между нами?!
-Когда и как это произошло?– спросил я спокойно. Антон изумленно на меня взглянул, но ответил:
-Помнишь Ленку Сафронову из параллельного класса? Я тогда на костюмированном балу Пьера Безухова изображал, а она Наташу Ростову. И по сценарию я должен был ей руку поцеловать. Это был первый раз.
-Ты вроде даже бегал за ней потом?
-Да, бегал. Забыл уже об этом. Так вот недавно я второй раз в жизни такое сделал.
-И что?
-Сам знаешь, что! Мне в деталях тебе описывать?! Лучше скажи, что делать?
-Ничего не надо делать. Все нормально.
-Как это нормально? Я ночи не сплю, а ты говоришь нормально?!
-Как бы тебе объяснить… Понимаешь, мы с тобой с детства вместе, так сказать, синхронизированы давным давно. И совсем неудивительно, что тебя та же энергетика торкнула, что и меня. Не вижу проблемы. Просто подумай лучше – изменилось ли что-нибудь после этого? Влюбился ты? Отбить у меня ее захотел?
-Нет. Точно ни то, ни другое,– удивленно пробормотал он.
-Ну, так чего волну погнал? Мужик должен реагировать на женщину, это нормально. Такова физиология.
-Так ведь это твоя женщина! А я твой лучший друг!
-Знаешь, если однажды тебя током ударило, ты второй раз вряд ли нарушенную проводку тронешь. Так и здесь. Никакого тактильного контакта, и все будет нормально. А вот если глаз на нее положишь, тебе не жить. Прикончу, даже не поперхнусь.
-И что, между нами всё как раньше?
-Конечно! Нашел из-за чего париться. Если б ты на мужика так отреагировал, тогда бы можно было тревогу бить. И то не уверен, я бы тебя любого принял. Так что забей!
-Пошли, напьемся?
Я встал и хлопнул его по плечу:
-Не могу. Забыл что ли, я всего на час отлучился. Для нее и это очень долго. Хочешь, пойдем, чаю или кофе у нас выпьешь.
-Думаешь, можно мне?
-Думаю, нужно.

***34
Вторник5
  Саша искренне обрадовалась тому, что мы заявились вместе, и тут же начала накрывать на стол.
-Какой вы молодец, Антон, что пришли!– сказала она, а он взглянул на меня.
  Нимбл помогал Саше на кухне, а я включил видеоклипы, которые мне нравились последнее время.
-Ну что, как ты?–  спросил я друга.
-Ты был прав. Я так рад, что все между нами как раньше.
  Антон по просьбе Саши смешил нас рассказами о своей работе. Даже Нимбл пару раз усмехнулся в кулак. А потом Антон снова вспомнил про рисунки:
-Так ты не заставил свою женушку вновь начать рисовать?
-Понимаешь, поспешил я в свое время и принял ее к себе в фирму дизайнером интерьеров. Так она теперь вся в работе, рисовать некогда.
-Да, ребята, положили вы оба свое творчество под сукно, а ведь вдруг завтра пеленки начнутся и детсады всякие. Совсем рисовать не придется,– сказал Антон задумчиво.
-Ничего себе, ты перспективку представил,– присвистнул я,– Нам бы для начала проблемы с Оптимой разрулить. Вот повезу Сашу на море, и после этого она обязательно захочет рисовать.
-А ты?
-Ну, и я, глядя на нее. Стрёмно же мне будет отставать,– засмеялся я.
-Спасибо вам, Антон,– хитро сказала Саша,– Я хотя бы узнала, что Леон меня на море собирается свозить. А то живу с ним бок о бок и ничего не знаю.
  Когда мы проводили Антоху и Нимбола, Саша была задумчива. Я видел это, но мне позвонили с работы, и пришлось длительно давать инструкции моему заместителю.
-Так ты хочешь поехать на море?– спросил я ее, когда освободился.
-Конечно, хочу! Но разве это сейчас возможно?
-Именно поэтому я пока и молчал.
-Я никогда не была на море ни с кем, кроме бабушки. Мы ездили с ней два раза в Геленджик, когда мне было 12 и 14 лет. Подруги хвалили Турцию, Грецию, Израиль, а я кроме отеля в Краснодарском крае никаких курортов вживую не видела. Да и вообще мало куда ездила. Если не считать Лондона, только на дачу с бабушкой. Вот разве что в Швецию недавно с тобой, да еще, когда в Колизее училась, Москву несколько раз с подружками посещала, мы там на выставки разные ходили. И то меня родители за это ругали на чем свет.
-Ничего, мы восполним все пробелы в этом,– обнял я ее,– Буду возить тебя, куда ты только захочешь, у меня в этом богатый опыт. Самые лучшие курорты будем с тобой выбирать.
  Мне снова сдавило грудь, настолько ярко я представил ее не исполненные в свое время желания. Я понимал, что родителям было не до нее, а отпускать ее одну или с кем-то из сверстников они боялись. И все же скольких радостей и удовольствий она была лишена, несмотря на весь их прибыльный бизнес. Но, наверно, именно поэтому она и осталась такой не развращенной к своему возрасту. Слишком многих девиц я видел, наевшихся поездок на моря и успевших к 25 годам поменять уже не одного любовника.
-Больше всего я хотела бы во Флоренцию съездить, галерею Уффици посетить,– сказала она мечтательно.
-Даже не сомневайся, мы обязательно туда поедем. А еще в Париж. Зря ты что ли французский столько лет штудировала,– обнял я ее.
  Ночью в постели я ей сказал:
-Ты свои флюиды поменьше на мужиков распыляй. Антон после того, как тебе недавно руку поцеловал, сказал, что его словно током ударило. Не смей ни к кому из мужского пола прикасаться, не разжигай мою ревность.
-Какие флюиды? В чём я провинилась?
-Ни в чём. Но ты должна знать, что при твоей чувственности от тебя просто искры летят.
Она смущенно уткнулась в меня:
-Это потому, что я слишком сильно люблю тебя. До этого никогда ничего подобного не было.
-Тебя что, раньше много обнимали-целовали?
-Нет, просто по-дружески, тот же Сережа, например. Но все всегда было нормально.
-Конечно, нормально, только он много лет словно привязанный за тобой ходил.
-Ты ему благодарен должен быть. В колледже он ко мне никого на пушечный выстрел не подпускал. Дрался даже несколько раз.
-А в Лондоне?
-Гувернантка мне там шагу не давала свободно ступить. Ни на одну тусовку меня не пустила ни разу. Отец ей строго-настрого запретил – очень уж они с мамой наркотиков боялись. Ведь он сам…
-Что сам?
-Попробовал по молодости, лет в 16. Родители его еле вытащили. Он чуть не умер тогда, даже остановка сердца была. После этого два года реабилитацию в Германии проходил. С тех пор не курит и не пьет. Никакого алкоголя. А из дружков, которые с ним тот наркотик приняли, только двое из четырех в живых остались. Вроде передозировка у них была, точно не знаю.
-А родители его кем работали?
-Дед был высокопоставленным партийным функционером, а бабушка… даже не знаю. Я ее не застала. Мама ее не любила. Отец после Германии поступил в универ сервиса и экономики, окончил его и с помощью деда получил хорошую должность в министерстве связи. Там он с мамой и познакомился. Потом он с напарником производственный кооператив открыл, я в подробности никогда не вдавалась. Но помню, он как-то упоминал, что только знакомства деда помогли ему в 90-е защититься от рэкета. Мама рассказывала, что он цветами ее задаривал, но про любовь от них я никогда не слышала. А из бабушки вообще никогда ничего не вытянуть. К моему отцу у нее сложное отношение, знаю только, что она ему благодарна – меня ведь ей почти полностью отдали на воспитание. Все остальное для нее имело мало значения.

***35
Среда5
  С утра я дистанционно провел планерку и засел доделывать последний проект. Саша также уже сидела за работой, в офисе очень ждали ее картинки, чтобы начать делать для клиента 3d-макет очередного коттеджа. Проект был достаточно сложный, и поэтому денежный. 
  Прерываясь на мгновенья, я закрывал глаза и мысленно возвращался к середине ночи, когда внезапно пробудился из-за вдруг накатившего желания. Сердцебиение мое зашкаливало, а Саша, не совсем проснувшись, от неожиданности стала сопротивляться и даже укусила меня, чем и вовсе отключила мой самоконтроль. Меня словно несло на сёрфборде с самого гребня куда-то в чувственную бездну.
  Сейчас мне хотелось повторения, таким сладостным был этот ночной секс. Наверно, не зря говорят, что среднестатистический мужчина думает об интиме до 20 раз в день. Не сказал бы, что и со мной так же, раньше, до Саши, я подолгу не вспоминал о постельных утехах. Но сегодня, несмотря на завал в работе, я то и дело думал лишь о том, чтобы затащить мою упрямицу в спальню, потому что только там охранная фирма не установила видеокамеру. Хотя понимал, что вряд ли Саша согласится, пока не доделает свои эскизы.
  Так и случилось, она даже не дала себя поцеловать. Но вынужденное ожидание лишь усилило моё вожделение – от спешки застежки ее бюстгальтера у меня под руками треснули и отлетели, чего раньше я никогда не допускал. В голове крутилось всё сразу – и накопившаяся ревность, и нежность к ее веснушкам, и постоянная потребность защищать ее. Все это сконцентрировалось в моем желании овладеть ее миром, чтобы она не смогла никуда от меня деться, чтобы всегда была со мной.
  Моё самолюбие ласкал ее внимательный влюбленный взгляд. Она выискивала причину моей неутолённости, но по-прежнему слишком робко проявляла свою любовь, даже обнять меня стеснялась. Просто прижималась, пряча руки на моей груди. И эта робость пронзала мне сердце, я не хотел отпускать ее от себя ни на минуту.
-Что на тебя нашло?– смущенно спросила она,– Словно неделю голодал.
-Это всё ревность,– ответил я.
-Ревность?
-Даже к твоим книгам тебя ревную.
-Что же будет, если я вдруг со своими знакомыми захочу просто в кафе сходить?
-Буду ревновать. Вот таким собственником я оказался.
-И как мне твое доверие заслужить?
-Просто всегда будь рядом. Кстати, а что ты шептала на ухо своему шефу, когда вы пришли ко мне тогда в офис с заказом?
-Боже! О чем это ты вспомнил? Я всего лишь сообщала ему пункты договора, которые следовало обсудить в данный момент. 
  Лежа, я нехотя проверял сообщения на мобильнике, сейчас у меня пока больше ни на что иное не было сил. Саша также отдыхала – она всегда слишком уставала после секса. Но мне хотелось ощущать тепло ее тела, поэтому я сказал:
-Обними меня.
В глазах ее мелькнул испуг, немало меня удививший. Ведь я давненько не замечал у нее того страха, который появлялся в ее взглядах раньше. Она попыталась обнять меня, но как-то неловко, сбоку.
-Нет, приподнимись и обними за шею, прижмись ко мне сильнее, а то всегда твои ладони на моей груди не дают мне почувствовать тебя целиком.
Она посмотрела виновато и сделала, как я просил. Руки ее послушно обвили мою шею, и я тут же ощутил, как тело ее напряглось, и его легкая дрожь передалась мне.
-Ты снова дрожишь?– удивился я. Однако дрожала она совсем иначе, нежели раньше, непроизвольно приникая ко мне обнаженной грудью. Я внимательно посмотрел ей в глаза.
-Что-то я устала, нужно поспать,– смущенно сказала Саша, отстранилась, легла и повернулась на бок.
-Не увиливай! Что с тобой?!
-Ну… это просто рефлекторно.
-Рефлекторно? С чего бы? Сейчас мы оба утомлены и расслаблены после секса. Что явилось первоначальной причиной такого рефлекса? Или, может быть, кто?
  Она покраснела и отвернулась. Но я силой повернул ее к себе:
-Смотри мне в глаза! Кто?!
-Подушка!– крикнула она.
-Какая еще подушка?!– опешил я,– Отвечай! Как такой рефлекс мог закрепиться?– меня душила ревность, мне стало трудно дышать.
-Когда я представляла тебя, то обнимала подушку... сотни раз,– заплакала Саша, закрыв лицо руками.
  Меня словно окатили ледяной водой. Боже, какой же я болван, подумал я и обнял ее.
-Прости, я больше не буду просить тебя обнять… если только сама не захочешь.

  Меня тревожило молчание Сашиной матери, хотя информаторы охранной фирмы не сообщали ничего, что могло бы насторожить. Однако даже ее секретарь упорно молчал. Между тем в холдинге по-прежнему обстановка оставалась очень напряженной и работали только несколько ключевых отделов. Но, поскольку мы уже провели подготовительные расчеты по проекту для Оптимы, нам настоятельно требовались некоторые уточнения по топографии. Поэтому я позвонил бывшему Сашиному шефу. Он ответил сразу, словно только и ждал моего звонка:
-Здравствуйте, Леон. Присылайте своих специалистов, проблем не будет. Надеюсь, у вас и Саши все нормально.
-Да, у нас все хорошо. Завтра направлю к вам геодезиста и куратора проекта. Не могли бы вы, Дмитрий, сказать, где сейчас Елизавета Павловна? Она обещала позвонить, однако вот уже несколько дней от нее ничего нет.
-Она в Питере, но ведь у нас тут такое сейчас… Проверка за проверкой, часть активов арестована, два филиала временно закрыты. Кризисный менеджер отстранен, его также допрашивали и взяли с него подписку о не выезде. Всё теперь только на Лизе Павловне. Секретарь сказал, что она сейчас спит всего по 4 часа в сутки, ее день расписан по минутам.
-Я слышал, ей могли угрожать.
-Понимаю ваше беспокойство. Но не переживайте, мы усилили ее охрану.
-Вы с ней в одной команде?
-Конечно, в этом не сомневайтесь. Я не прощу отцу многое из того, что он сделал. Слава богу, хотя бы меня и брата не втянул в свои дела.
  И всё же я ждал хотя бы весточку от мадам. Все, что я знал, поступало мне только из данных охранной фирмы, а их интересовало лишь обеспечение Сашиной безопасности. Кое-что мне мог сообщить отец, поэтому я написал ему, что жду его звонка. Он позвонил, но как всегда не захотел много разговаривать по телефону:
-Ты же знаешь, мне нужно видеть собеседника, тем более что всегда могут возникать нюансы, которые требуется обсуждать вживую.
  Пришлось приглашать его к нам, хотя из-за Саши мне этого очень не хотелось. Но наверняка он уже привык к мысли, что мой брак – это всерьез и надолго. Когда после защиты диплома я набирал команду для своей фирмы, он так же был крайне скептически настроен. Но со временем ему пришлось принять тот факт, что теперь я вполне могу обходиться без него. Хотя он прекрасно знал, с какими трудностями вначале мы сталкивались. Но моя команда состояла из профессионалов, и как только мы арендовали офис и получили членство в СРО в качестве проектной организации, мои ребята тут же приступили к работе, хотя еще месяца три мы жили практически на коробках в ожидании ремонта и покупки мебели. 
  Я прекрасно знал, что все эти пять лет он наблюдал за каждым моим шагом. И наверно, именно это заставляло меня в пику ему упрямо идти к цели.
  Сашу напрягла новость о том, что придет мой отец.
-Не волнуйся, он ненадолго, к тому же ты только поздороваешься для приличия и сразу как прошлый раз уйдешь в спальню,– сказал я ей, но это не успокоило ее.
-Потерпи, я хочу узнать, как дела у твоей матери, а он по нашей договоренности должен был через своих людей все разведать,– говорил я, но видел, что Саша опять едва сдерживает мелкую дрожь.
-Хочешь выпить капсулу?– спросил я, но она отказалась.

***36 
  Отец пришел через час. Он старался выглядеть учтивым с Сашей, но сразу после приветствия она, как мы и договорились с ней, ушла в спальню. Я догнал ее в гардеробной, отделяющей гостиную от спальни, прижал к себе и стал целовать, чтобы успокоить. В какой-то момент боковым зрением я вдруг заметил, что отец видит мои поцелуи в узкую щель неплотно закрытой двери. Лицо его при этом выражало крайнее удивление. Мне на ум сразу пришла та же мысль, что уже посещала меня – он наверняка просто не мог представить Сашу в постели со мной. Возможно, он даже предполагал, что я женился на ней только из благородства, для того, чтобы защитить ее от Вейсмана, и что это всего лишь какая-то наша с ней договоренность соблюдать видимость. Но сейчас то, как я целую ее практически у него на глазах, слишком откровенно и даже в его понимании наверняка непристойно, не оставляло ему никаких шансов для всяких домыслов.
  Однако у меня было странное ощущение – с одной стороны я желал развеять его сомнения на наш счет, но с другой словно отстранился и от отца, и от всего иного, что окружало нас, как всегда происходило со мной, когда я целовал ее. Саша, ничего не замечая, приникала ко мне в поцелуе, словно гибкая ивовая ветка, и потому все остальное отходило для меня за некую грань восприятия.
  Когда я вышел в гостиную, в ушах у меня некоторое время стоял легкий гул. Отец вроде бы выглядел спокойным, даже достал из портфеля какие-то бумаги и деловито просматривал их. Я сел, и он стал рассказывать мне о том, что смог узнать о состоянии дел в холдинге. Меня почти не волновали его новости, ведь Дмитрий уже коротко мне их обрисовал. Но отец дотошно все объяснял – про финансовое положение, непогашенные займы, собрание акционеров.
-Скажи, может ли сейчас что-то угрожать Саше и ее матери?– спросил я, прервав его на полуслове.
-Я описываю тебе подробно состояние дел, из чего ты сам можешь делать выводы,– опешил он.
-Если твои информаторы смогли так подробно доложить тебе все о состоянии дел в Оптиме, неужели они не в курсе того, кто может быть настроен лично против Вейсмана?
-Как мне известно, все его противники также арестованы. Мало того, их дела даже более серьезны для следствия, нежели то, во что влип он сам. И, кажется, его партнер, второй главный акционер, вел с ним двойную игру. А жена Вейсмана оказалась весьма сильным игроком. Как я понял из косвенных данных, она сдала мужа, обо всем с ним договорившись. Не зря ее секретарь постоянно с ним связывается и консультируется. Как всегда бабы рулят в этом мире и веревки вьют из мужиков. Твоя мать прекрасный образец этого.
-Давай не будем говорить о маме. Ваши с ней дела решайте сами, я вам не судья.
-Ладно, не будем. Хотя она не только встретиться со мной не захотела, даже разговаривать теперь отказывается.
-Знаю, она звонила.
-И что она тебе сказала? Если про твою жену, то она всё неправильно поняла!
-Это ты всё неправильно понимаешь!– не выдержал я, встал и подошел к окну, чтобы успокоиться и не наговорить ему лишнего.
-Я лишь переживал о том, чтобы тебя не постигло болезненное разочарование. Но вы теперь уже вдвоем с матерью ополчились на меня. Впрочем, как и всегда. Если желаешь, могу принести твоей жене свои извинения.
-Хочешь довести ее до нервного срыва? Тогда уж точно я окончательно перестану с тобой общаться.
Некоторое время мы оба молчали, потом он достал какие-то бумаги и положил пару листков на стол:
-Это то, о чем ты просил. Данные о клинике, где она лечилась.
-Потом посмотрю. Спасибо, что не забыл. Сейчас Саше намного лучше, к тому же ее мать оставила для нее швейцарские лекарства. Очень действенные. Но еще нужен хороший психотерапевт для постоянных сеансов. Если сможешь найти, буду благодарен.
Он встал, подошел ко мне и теперь также смотрел в окно:
-Мне тут доложили, что ты оформил дарственную. Куда ты так спешишь?
-Я хотел, чтобы Саша ничего не боялась, и чтобы ее отец убедился в отсутствие у меня корыстных мотивов в отношении нее.
-И все равно мне трудно понять, как можно, не прожив в браке и месяца, дарить квартиру за 200 тысяч долларов. Но у вас, молодых, сейчас все так быстро происходит, вы словно с крутых гор куда-то несетесь. А я ведь всегда считал, что ты трезво и рационально мыслишь.
-Если мама позовет тебя, ты вернешься?
-Да.
-И все бросишь? Трезво и рационально? Даже свои орхидеи?
-Орхидеи?
-Она их терпеть не может. Не знал?
-Чем они ей не угодили?– растерянно произнес он.
-Ей наверно всегда казалось, что ты любишь их больше, чем ее.
-Господи, ну как такое возможно?! Она вроде кандидат наук, ее всегда ценили за интеллект. Что у женщин за мозги, объясни мне! Скажи ей, что я брошу орхидеи, подарю их кому-нибудь. Чтобы она не сомневалась.
-Скажу. Но ведь она и в Швецию с тобой ни за что не поедет жить.
-Знаю. Вернусь в Питер. Но ты точно сможешь уговорить ее?
-Сам будешь уговаривать. Я только постараюсь убедить ее пообщаться с тобой. Кстати, домашний уют устраивать тебе также самому придется, ей некогда.
-Справлюсь, мне не привыкать,– ответил он.
Мы помолчали. Он сел и продолжил раскладывать на столе свои бумаги по пачкам:
-Посмотришь потом внимательнее. Это все, что мои люди собрали по Оптиме. Пока делами холдинга занимается госпожа Вейсман. Непросто ей, я бы сейчас никому из начальников отделов не доверял.
Я обернулся и поймал его взгляд. Он удивленно посмотрел на меня и продолжил раскладывать пачки по темам.
-Помоги ей,– тихо сказал я.
Он замер, даже бумаги в его руке, сделав пируэт, застыли в воздухе.
-Что?– спросил он, ошарашенно уставившись на меня,– Ты хоть понимаешь, о чём просишь?!
-Тебе пора,– я постарался сказать это спокойно. Отец нахмурился, доделал раскладку бумаг, собрал свой портфель и пошел в прихожую.
-Не забудь свое обещание и поговори с мамой,– сказал он на прощание.
  Когда я вернулся, Саша сидела в кровати с книгой. Увидев меня, она улыбнулась:
-Я почти не дрожала.
-Тебя капсулами надо почаще пугать,– засмеялся я,– Давай, вызовем Игоря и пойдем гулять. Сегодня отличная погода.

***37
Четверг5 
  Утром я как обычно провел планерку и дал задание геодезисту и куратору проекта для Оптимы, чтобы они отправлялись на объект. Бухгалтер отчитался и доложил, что мы можем выделить сумму для рекламы. Это очень меня порадовало, поскольку новых заказов почти не поступало, ведь мы доделывали последние оставшиеся проекты.
  Я ждал сообщения от мадам или ее секретаря, но пока от них ничего не было, и эта неопределенность меня тревожила. Однако я очень не хотел волновать Сашу, поэтому старался работать в обычном режиме. Саша также была занята – ей нравились домашние дела и возможность везде наводить свои порядки. Я поглядывал на нее, и улыбка не сходила с моего лица, ведь Саша не очень уверенно пользовалась бытовой техникой. Наверно, именно так любящие родители наблюдают за тем, как их дети приобретают необходимые навыки. Иногда она украдкой от меня смотрела в интернете, как включать те или иные режимы стиральной и посудомоечной машин, пылесоса и кофеварки. Даже мою микроволновку с наворотами не сразу освоила, сначала внимательно прочитала инструкцию. Мне она рассказывала, что почти никогда раньше не делала домашней работы, не занималась посудой, стиркой или готовкой. Бабушка учила ее всему, но настаивала, чтобы Саша прежде всего выполняла задания по учебе. А в Лондоне ей и вовсе было некогда, все бытовые проблемы решали гувернантка с водителем. Однако Саша была очень старательна и аккуратна, лишь от отсутствия навыка что-нибудь роняла или проливала. Но такое теперь уже случалось все реже. Главное, она с энтузиазмом осваивала наше общее пространство. 
  Я очень хотел вновь уехать с ней к Мастеру, чтобы пожить на природе, но пока не позволяли дела моей фирмы. Да и новостей от мадам следовало дождаться. Поэтому дышать свежим воздухом нам оставалось только на прогулках. Но мне везде было с ней хорошо. Главным являлось то, что я мог в любой момент обнять ее и начать целовать. Это желание возникало у меня всякий раз при взгляде на нее, настолько меня притягивали ее губы и особенно глаза, сиявшие какой-то кристальной чистотой.
  Любимой нашей игрой стали теперь шутливые препирательства, особенно, когда Саше хотелось, чтобы я передохнул и немного поспал днем. Тогда я звал ее к себе:
-Иди, полежи со мной, чтобы я уснул.
-Ты же захочешь, чтобы я прижалась к тебе, потом начнешь меня целовать, ну а потом все остальное.
-Но ведь в итоге все же усну? Цель оправдывает средства.
-А как ты обходился без меня раньше?
-Не помню, чтобы когда-то прежде спал днем. Это ты любишь послеобеденный сон.
-Значит, я опять во всем виновата?
  Когда мы уже почти засыпали, она, прижимаясь ко мне обнаженным телом, сказала сонно:
-Если бы ты не заставил меня тогда уволиться из Оптимы, отец довел бы меня до края.
-Твоя мать защитила бы тебя,– шепнул я ей, укрывая ее оголившуюся спину.
-Нет. Все, что она сделала сейчас, это из-за тебя, и...– произнесла она сонно, умолкнув на полуслове, лежа с закрытыми глазами. Дыхание ее было совершенно безмятежным. Я слегка подул ей в лицо, но она уже сладко спала. Раньше я считал, что только младенцы способны почти мгновенно засыпать, но Саша, если не была растревожена, тоже засыпала именно так.
  Между тем мои сотрудники готовились к ежегодной осенней выставке архитектурных проектов и дизайна "Красивые дома". С самого дня регистрации фирмы мы принимали в ней участие, не хотели отказываться и впредь. Тем более что и макеты, и фото-презентации имелись у нас в избытке, было из чего выбирать. А теперь наши проекты пополнились Сашиными дизайнерскими решениями, которые мои ребята оценивали очень высоко.
  Единственное, в чем я сомневался, так это в том, идти ли мне туда c Сашей. Мне очень хотелось, чтобы она побывала на данном мероприятии, ведь там мы планировали представить несколько ее работ, не связанных с нашими проектами. Она готовила дополнительную видео-презентацию своих идей для будущих проектов с объемной анимацией, но молчала о том, что очень хочет сама ее представлять.
  Выставка намечалась на ближайшие выходные, так что мои ребята заблаговременно укладывали в коробки все материалы для нашего стенда, чтобы отвезти их вечером в пятницу в выставочный павильон. На всякий случай я заказал дополнительные пропуска – два для нас с Сашей, один для Нимбола и еще два для охранников из фирмы. Саша очень обрадовалась и устроила себе примерку разных нарядов, чтобы выбрать самый подходящий, и все их показывала мне. А я все еще пребывал в сомнениях. Хотя охранная фирма не проявляла особого беспокойства на счет нашего предстоящего посещения такого людного места.
Тем временем позвонил отец и сказал, что также приедет на выставку, его архитектурный отдел не хотел отставать. Впрочем, объекты для проектирования у нас были слишком разные. Он никогда не связывался с коттеджным строительством, его интересовали только соц объекты и бюджетное финансирование, которое диктовало строгие рамки в проектировании.
-Спасибо, что выполнил мою просьбу,– кроме прочего сказал он мне.
-Так ты возвращаешься?– спросил я.
-Ты был прав, она хочет убедиться, что я избавился от орхидей. Вот думаю, каким образом доказать ей это. Наверно сниму на видео момент передачи их в подарок своим знакомым. С ними я уже договорился. А то ведь не поверит, ты же знаешь свою мать. Еще и расписку с них возьму для большей убедительности. Чего смеешься?
-Когда поедешь в Стокгольм?– спросил я, продолжая улыбаться.
-Через пару недель. Появились неотложные дела.
-И что, уже переехал в нашу старую квартиру?
-Нет, только после орхидей. Думаешь, это смешно? Она реально уперлась и стоит на своем.
-Так вы хотя бы виделись?
-Да. Ездил к ней на работу. Договорились сегодня поужинать в ресторане, а потом я провожу ее до институтского общежития. Сейчас у них там аврал, какой-то ответственный момент. Они поочередно дежурят возле своих подопытных мышей и контролируют влажность и температуру. Вроде стоят эти мыши баснословных денег, потому как выращены в стерильных условиях и у каждой партии запрограммирована какая-нибудь патология.
-Хорошо пообщались?
-Я все больше ее слушал, уже почти кое-что начал понимать из ее терминов. Про свои дела помалкиваю, ты же знаешь, она мой бизнес не жалует. Дались же ей мои орхидеи! Я розы ей принес, она их так любила. Но сейчас не взяла – сказала в них слишком много эфирных масел, мыши учуют. И обнять себя не позволила, потому что пахну мужским парфюмом после бритья. Про тебя не хочет со мной говорить, сказала, чтобы даже не начинал, иначе опять поссоримся. Такая красивая стала. Вот как ее не ревновать? У них ведь там одни мужики.
-Мда… будешь по струнке у нее ходить. Готов?
-Кто бы говорил! На себя сначала посмотри, подкаблучник.
Пятница5 
  Все утро я решал вопросы по выставке, а Саша, как только встала, сразу занялась своей видео-презентацией. По моим наблюдениям она совсем не волновалась.
-Я их столько в универе сделала за пять лет, не сосчитать. Это же часть моей специализации,– сказала она, заметив мои взгляды.
-Не будет ли на выставке эта презентация слишком для тебя напряжной?– все-таки спросил я.
-Не думаю, что наша публика более требовательна, чем строгие лондонские экзаменаторы, перед которыми за пять лет учебы я научилась держаться и не трястись от страха.
К вечеру я повез Сашу и Нимбола в выставочный павильон. Мне требовалось посмотреть оформление нашей экспозиции и проверить, все ли нормально. Кроме того я хотел, чтобы Саша немного осмотрелась и чтобы завтра ей было спокойней в данном пространстве.
  Меня вполне удовлетворили наши стенды и столы с макетами, так что уезжал я очень довольный. Саше понравился зал для презентаций, где завтра ей предстояло выступить. Она чувствовала себя  на подъеме, улыбалась, и когда мы заехали в кафе, ела с аппетитом. Нимбл, глядя на нее, даже рассказал веселый эпизод из своей жизни. Он всегда радовался хорошему настроению Саши.

***38
Суббота5 
  К 10-ти утра мы отправились в выставочный комплекс. Посетителей еще не пускали, открытие было запланировано на 11 часов. К нашему стенду подошел мой отец.
-У тебя в команде настоящие таланты,– улыбаясь, сказал он мне, покосившись на мою руку, сжимавшую Сашину ладонь.
-Рад, что тебе нравится,– торопливо ответил я,– Прости, нам нужно в зал для презентаций, Саша сегодня там выступит.
-Правда? Во сколько? Я обязательно послушаю.
Мой зам уже все подготовил и ждал нас. Я поглядывал на Сашу, но она не выказывала ни малейшего волнения, и улыбалась, общаясь с членами моей команды. В нашем кружке царило веселое возбуждение, мои архитекторы надеялись, что их проекты будут замечены среди многих, представляемых здесь, на выставке, а также с нетерпением ждали Сашиной презентации и всячески ее подбадривали. Меня очень радовало, что Саша без проблем влилась в наш дружный коллектив и чувствовала себя в нем комфортно. Слава богу, ревновать меня к кому-то из наших двух сотрудниц не было смысла.
  Почти к открытию примчался Антоха, к моему удивлению помогавший Женьке с ее фото-аппаратурой. Мы обнялись и тут же разбежались – каждый по своим делам. А сразу после церемонии открытия выставки павильон стал наполняться посетителями. Их было больше обычного, хотя устроители требовали соблюдения профилактических мер против ковида и предъявления QR-кодов. Однако мало кто оставался в масках, возле каждого стенда толпились люди, среди которых постоянно мелькали знакомые мне лица. С кем-то я здоровался, кому-то приветственно махал издалека, держа Сашу за руку. Только в зале для презентаций я отпустил ее, удостоверившись в том, что всюду следовавший за ней Нимбл не позволит никому из чужих слишком приблизиться.
  Тут же вовсю кружилась Женька со своим микрофоном и записывала блиц-интервью. Ей помогал оператор, который все это снимал на камеру, а носильщиком служил взмыленный Антоха. Он бросал на меня жалостные взгляды, но в ответ я только посмеивался.
-Саша!– с явным акцентом вдруг воскликнул какой-то высокий парень, подошедший к нам:
-Как я рад тебя видеть!
-Мэттью! Откуда ты здесь?– ответила Саша, смутившись,– Познакомься, Леон, мы с Мэттью учились вместе, он отличный товарищ.
  Меня порадовало то, что она представила его мне, а не наоборот. Мы пообщались, ее однокашник подвижный и улыбчивый, слава богу, не вызвал у меня отрицательных эмоций. Раньше она показывала мне свои лондонские фото, где была снята в том числе и со своими одногруппниками, на лекциях, на кампусе, дома и в городе. Но я все равно с трудом мог представить, как она там жила, потому что пока слишком мало слышал от нее о мыслях и чувствах, которые ей приходили в тот период. Да и о своих товарищах по учебе она практически ничего не рассказывала. Правда, слишком близко общаться с кем бы то ни было там ей мешала гувернантка, однако Саша упоминала, что несколько друзей в универе у нее за время учебы все-таки появилось. Тем более, что им всем часто приходилось делать групповые задания, что сближало их. Мэттью на сегодняшний день еще не закончил учебу и, как оказалось, этой весной в паре с еще одной девочкой помогал Саше как младший студент готовить и устанавливать макеты для ее дипломной экспозиции. 
  В 12 часов начались презентации. Саша представляла свою вторым номером. Дома она прогоняла ее для меня, так что я переживал не о содержании, а лишь о том, не будет ли Саша волноваться и сбиваться. Но она прекрасно справилась. Ее поздравляли, моя команда просто ликовала, толстуха сделала видеозапись. Я видел среди зрителей отца и еще некоторых знакомых, но, поручив своему заместителю все завершить, поскорее увел Сашу из зала, потому что все еще боялся, что она переутомится. Тем более, что нужно было освободить место, поскольку к выступлению уже готовился следующий участник.
  Среди других посетителей зала презентаций я заметил Красинскую, что меня неприятно удивило. Она была последней из моих одноразовых секс-партнерш. Правда, наша с ней встреча произошла почти за три недели до прихода Саши ко мне в офис, и в целом с момента моего общения с Красинской прошло уже почти два месяца, так что я благополучно забыл этот эпизод. Не мог даже вспомнить деталей, точно так же, как моментально на автомате забываешь, выключил ли свет и закрыл ли холодильник. Кажется, ее звали Вика. Помню, что сразу уснул тогда, впрочем как и всегда после секса на подобных встречах. А утром пока я спал, Красинская ушла. Наверняка не захотела предстать передо мной без мейка и прически, как и другие мои временные пассии, которые также перед встречами наводили тщательный марафет, повторить который утром не представлялось никакой возможности. Однако ни одна из них не знала, что в Колизее помимо других дисциплин у нас были такие, как театральный грим и современный городской мейкап, по причине чего я с легкостью обнаруживал не только достоинства их макияжа, но и все огрехи и недоработки трудившихся над ними визажистов.
  Красинская давненько кружила возле меня на всякого рода встречах и раутах, но я не проявлял к ней интереса. Позвонил ей тогда лишь по причине отсутствия в тот момент приличных вариантов на секс без обязательств. Мой хороший знакомый, владелец клуба Зодиак, где обычно по вечерам тусовались отпрыски обеспеченных родителей и куда Красинская частенько заглядывала, смеясь, доложил мне дня через три, как она, выпив, болтала обо мне с подругами. И, кстати, уверяла их, что я обязательно опять захочу переспать с ней, потому что все остальные претендентки ни в какое сравнение не идут. Ну а дальше, по ее словам, схомутать любого лишь дело техники.
  Она звонила мне после нашей встречи несколько раз, но я, отмазываясь, посылал ей стандартные смс, что очень занят и перезвоню позже. Отец ее владел несколькими модными бутиками, среди которых имелся один даже на Невском. Однако никакие брендовые эксклюзивные шмотки на Красинской не впечатлили меня, я мимоходом поддел ее едкой шуткой над этим, чем заставил занервничать. Ведь сам я принимал ее у себя в обычной футболке и потертых летних джинсах, многое повидавших на своем веку.      
  Сейчас Красинская, встретившись со мной взглядом, тут же перевела его и конечно прекрасно увидела, что я все время держу Сашу за руку, никуда от себя не отпуская. А кроме этого я заметил, что она почти оцепенела, глядя на то, как Саша поправляет выбившуюся из прически прядку, поскольку наверняка заметила блеснувшее на Сашином пальце обручальное кольцо.
  Я поспешил увести Сашу к выходу, но после прохладительных напитков ей очень нужно было в туалет, поэтому мы с Нимболом остались ждать ее у входа в дамскую комнату. И тут неожиданно появилась Красинская. Обернувшись ко мне со сладкой улыбкой, она проскользнула следом за Сашей.
  Меня охватила паника, я даже был уже готов нарушить приличия и ринуться вдогонку за Красинской, но увидел совсем рядом Женьку в сопровождении Антохи и оператора.
-Жека, выручай!– схватил я ее за плечи,– Защити Сашу.
-А в чем дело?– изумилась Женька.
-Потом объясню, давай быстрее!– подталкивал я ее к заветной двери.
  Женька знала Красинскую, как и многих обитателей Зодиака, и то, что эта особа всегда имела на меня виды. Однако она почти ничего не знала о Саше и ее проблемах, кроме тех, которые я описал ей в вотсапе и которые были связаны с Вейсманом. Но, взглянув на меня, Женька без лишних слов вошла в туалет.
  Я ждал как на иголках. Из туалета вышли две женщины, и по моим прикидкам кроме Женьки, Красинской и Саши там сейчас больше никого не осталось. Антоха крутился рядом и пытался меня успокоить. А Нимбл сказал мне тихо:
-Еще пара минут и я войду туда.
  Но Саша вышла сама. Я обнял ее и почувствовал, что она почти не может стоять. Нимбл быстро снял с себя пиджак и накрыл Сашу с головой. А потом подхватил на руки и очень быстро понес ее к выходу из павильона, лавируя между людьми. Я оглянулся, но Женька пока так и не вышла из туалета. Потом спрошу ее обо всем, подумал я и помчался вслед за Нимболом к машине.

***39
  Дома после приема капсулы Саша наконец-то уснула, и я смог отпустить Нимбола. Постоянно звонил мобильник, поэтому я отключил звук.
  Как я мог даже один раз переспать с этой мерзкой раскрашенной куклой Красинской? Меня душила злость на самого себя. Между тем позвонила Женька:
-У вас все нормально?
-Спасибо, подруга! Очень выручила.
-Красинская сказала, что всего лишь хотела поближе рассмотреть твою избранницу. Сашу она и пальцем не трогала, просто сделала к ней шаг. Но твоя жена… она видно очень испугалась, потому что сильно дрожала. Ее ноги почти не держали.
-Нет, это был не испуг. Я не успел тебе рассказать, у Саши бывают панические атаки. Сейчас они случаются у нее намного реже, чем раньше. Наверно на презентации она все-таки переволновалась.
-Понятно. В общем, я предупредила Красинскую, если она где-нибудь вякнет о том, что видела, я выложу в инет все ее стриптиз-ролики, которые она подружкам по пьяне посылала. Папаша ее за них точно убить может, там она отлично своими голыми дойками трясла.
  После Женьки и нескольких звонков от знакомых, поздравлявших меня с прекрасной экспозицией и Сашиной презентацией, позвонил Антоха.
-Как там Саша? Все хорошо?– спросил он с тревогой в голосе.
-Да, все уже нормально. Она уснула. А ты каким ветром подрядился к Женьке носильщиком?
Антоха помялся, но сказал:
-Понимаешь, бро, попал я конкретно. В прошлые выходные пересеклись мы с ней в баре, напились и ни с того, ни с сего начали сосаться как сумасшедшие.
-Ну и что? Всякое бывает.
-Мы с ней сто лет знакомы, со школы, а ты говоришь всякое! Я после этого две ночи не спал.
-И что надумал?
-Звонил ей, просил встретиться, ну, чтобы поговорить, извиниться…Она сказала, чтоб забыл. Но я пошел к ней домой и караулил там. А потом…
-Чего ты мямлишь, скажи толком. Переспали?
-Да.
-И как тебе?
-Ничего экстраординарного. Искры уж точно не летели.
-И что дальше?
-Да не могу я без нее! Баб своих похерил и из контактов удалил, чтобы она не дай бог не обнаружила их в моем мобильнике. Предложил встречаться. Она сказала, что подумает, но даже поцеловать себя не дала. Так что пока исполняю роль носильщика и статиста. Замахался уже вконец. Вот скажи, сколько можно думать? Меня стояк просто замучил, так ее хочу. Хоть на стену прыгай, жизнь не мила.
-Поехали с нами к Мастеру. Саше нужен свежий воздух, и ты ведь ни разу не был у него, а там очень здорово.
-Да какое там! Вдруг Женька надумает что-нибудь.
-Давай и ее приглашу с нами?
-А что… давай! Вдруг согласится, она ж от тебя всегда без ума была.
  Не откладывая, я позвонил Женьке с предложением съездить на выходной к Мастеру, расписав все прелести усадьбы и гостеприимство хозяина.
-Поехали, обещаю лайтовый отдых на природе возле лесного озера!
Женька помолчала, а потом спросила:
-Что, Антей уже доложился?
-Ладно тебе, он же наравне с тобой мой самый близкий друг.
-Кобель он еще тот.
-Так мужик потому что. Чего ты уперлась? Я ж тебя как облупленную знаю, если даже переспать с ним решилась, значит, задел за живое.
После паузы она все же сказала:
-Ладно, поеду, но только из-за тебя.
  Когда Саша проснулась, я, смеясь, рассказал ей про Антоху с Женькой и про то, что планирую нашу совместную с ними поездку к Мастеру. Саша сдержанно улыбалась, когда слушала меня, а потом задумчиво произнесла:
-А она красивая.
Я сразу понял, о ком она говорит:
-Ты об этой раскрашенной кукле с растушеванным подбородком? Я о ней сразу же забыл. Утром, когда проснулся, ее уже не было.
  Саша удалилась в ванну и включила воду, чтобы я не услышал, как она плачет. Но я вошел следом и обнял ее:
-Я даже не помню, как ее зовут. Только фамилию и то потому, что отец ее владеет модными бутиками и известен в городе.
-Я представляла твои руки у нее на плечах.
-О чем ты? Я ни одну из них никогда не обнимал, а тем более не целовал! Они всегда сами на мне висли.
-Прости… мне пока трудно все это принять, особенно, когда лицом к лицу столкнулась…
-Забудь. Завтра утром мы едем к Мастеру!
  Я прекрасно ее понимал, потому что и сам порой ловил себя на желании найти и убить того школьника, с которым у нее был первый секс. И никакие доводы рассудка здесь не срабатывали.
  После сна, слез и умывания Саша казалась совершенно беззащитной. Ее лицо и особенно глаза всегда притягивали меня какой-то непередаваемой юной чистотой. Лишь агрессивный макияж частично мог скрывать это, для чего она специально использовала угольно-лаковую подводку для глаз и ярко-алую помаду для губ, а прически делала только строгие. Ей хотелось выглядеть старше и более независимо. Но умытая, Саша была красивее всего. Ее нежные веснушки выглядели так трогательно, что у меня перехватывало горло, когда я смотрел на нее. Но как было объяснить ей, что никакие девицы типа Красинской рядом с ней не стояли? Я мог только не выпускать из своих объятий и постоянно целовать свою маленькую мышку. И постепенно она успокоилась. Тем более что нужно было собраться к завтрашней поездке, ведь Мастер уже ждал нас у себя.
  Я планировал погостить у него неделю, а Женька и Антон должны были уехать рано утром в понедельник, чтобы успеть на работу. Но Женька сказала, что приедет на своей машине, потому что ее офис слишком далеко от офиса Антона, к тому же попросила отдельную комнату во флигеле, тогда как первоначально их с Антоном было решено поселить во втором крыле апартаментов. В основном крыле, выходящем на террасу, собирались жить мы с Сашей. А Нимболу после просьбы Женьки о флигеле Мастер выделил место у себя в доме.
Антоха, услышав решение Женьки не только добираться, но и ночевать отдельно от него, разразился потоком ругательств:
-Зачем она тогда согласилась поехать?! Чтобы я вообще ходить не смог от стояка?! Так издеваться, как будто я в чем-то виноват?! Я здоровый мужик, чего она еще хотела?!
-Так поедешь или нет?– ухмыльнулся я.
-Смешно тебе?! Поеду, потому что мне деваться некуда. Вот же бабье упёртое, ей только в застенках гестапо служить!

***40
Воскресенье5
  Рано утром мы выехали. Нимбл маячил за нами в своем авто, ненадолго пропадая перед светофорами на выезде из города, но на трассе все время держал нас в поле зрения. 
  Саша все еще была задумчива, хотя ночью мне казалось, что секс сделал свое благотворное дело и успокоил ее тревоги. Теперь же я надеялся лишь на Мастера и его живность, а еще на скандальную парочку моих сумасшедших друзей. И вдруг одна догадка поразила меня, поскольку я никак не мог понять, почему Саша до сих пор сидит притихшая, ведь историю с Красинской мы вроде бы уже пережили, и сейчас нам предстоял прекрасный отдых в усадьбе с ее любимыми лошадками и Гермесом.
-Ты все еще ревнуешь меня к Женьке?– спросил я ее.
Она отвернулась к окну и промолчала. Но потом сказала:
-Уверена, что ты всегда ей нравился. Наверняка с Антоном у нее все случайно произошло.
-Мало ли кому нравимся я или ты. Разве это может как-то влиять на наши с тобой чувства друг к другу? Зачем мучить себя ревностью?
-Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. А она столько лет предана тебе.
-А твой Яковлев? Разве он не так же предан тебе?
-Я никогда не давала ему никаких надежд и сразу сказала, что люблю только тебя.
-Почему же тогда не веришь, что и я никогда не обнадеживал Женьку?
-Не сравнивай меня с собой. Ты долгие годы был свободен и доступен для нее. Женщины тебя всегда обожали, и каждая втайне надеялась, что ты выберешь ее,– заплакала она.
-Я не могу запретить им питаться иллюзиями! Мне что, в маске ходить или пластику сделать? Главное ведь, что я испытываю к Женьке лишь дружеские чувства. И никогда с моей стороны не было по-другому.
  Я протянул Саше бутылку воды:
-Выпей немного и больше не разрывай мне сердце. Не могу спокойно видеть, как ты плачешь. Потерпи, Антон с Женькой завтра рано утром уедут. У Мастера с нами останется только Игорь.
  С полчаса Саша молча смотрела в окно, но потом все-таки спросила:
-А у Жени был кто-нибудь раньше?
-За ней много парней бегало. Кажется, она встречалась с одним или двумя, я не очень-то в курсе. С ее напряженной журналистской жизнью наверняка всякое бывало. Она же наша с Антохой ровесница. Но у Женьки слишком драчливый и независимый характер, ей трудно с кем-то долго уживаться. Помню, в выпускном классе гимназии она была влюблена в одного гитариста из универа, в который собиралась поступать. Что там дальше было, не знаю. Гитарист этот на телевидение в новостном отделе теперь работает, наверняка они иногда видятся. Меня Антоха сейчас больше заботит. Женька везде выживет и из любой передряги выплывет. У нее уйма знакомых. А вот Антоха… на самом деле он беззащитный. Я первый раз от него услышал, что он в кого-то втюхался. Причем, настолько, что даже со своей давней любовницей порвал, с которой уже года три был в связи. Она замужем, но ему такая и требовалась, он ведь от женитьбы как черт от ладана всегда шарахался. А с Женькой, кстати, мы довольно-таки редко пересекаемся, чаще просто созваниваемся и то в основном по делам. Пару раз на пикник выезжали всей компанией, днюху одного знакомого отметить. Думаю, что будь Женька влюблена в меня, то стремилась бы чаще со мной встречаться.
  Саша вроде успокоилась. По крайней мере, ее утренняя бледность сменилась едва заметным румянцем. Слушая меня, она расслабила плечи, которые до этого выглядели явно напряженными. Я пожал ее нежную руку, и Саша наконец-то улыбнулась. Меня всегда поражало, как легкая улыбка была способна преображать ее лицо, оно просто светилось, когда Саша улыбалась.
-Не волнуйся, я буду приветлива с твоими друзьями,– сказала она.
-Ты не должна себя заставлять. Если хочешь, можешь даже молчать и хмуриться. Думаю, сегодня этим двоим будет не до нас. А для меня главное, чтобы тебе было хорошо и радостно. Никуда тебя от себя ни на шаг не отпущу. Ну, если только к лошадкам,– улыбнулся я ей.

  Оказалось, мы были не единственными гостями у Мастера. К моему удивлению, к нему приехала та самая деканша, Кристина Витальевна, которую я порой вспоминал в связи с их давним тайным романом. Вот уж кого я точно никак не ожидал увидеть, поскольку считал, что она отвергла Мастера. Однако выходило, что их отношения не только продолжались, а даже выглядели более доверительными, чем у просто влюбленных. Они вели себя практически как супруги, и мне стоило труда скрывать свои взгляды в их сторону. Но все-таки я увидел, как Мастер мимоходом обнял ее.
-Леон! Рада тебя видеть,– приветствовала меня деканша,– Тимур говорил о тебе.
Она поглядывала на Сашу, которую явно не узнала. Да и как было узнать кого-то среди сотен учеников Колизея, прошедших перед ее взором. А Саша, поздоровавшись, сразу помчалась к леваде с лошадьми, чем заставила Мастера лучезарно улыбаться:
-Ты мне помощницу привез, она у тебя как солнышко.
-Вот и отлично,– сказала деканша,– я лучше буду едой заниматься, чем парнокопытными. А то прошлый раз он и меня с моим маникюром хотел заставить навоз в денниках вычищать. Кроме этого любвеобильная паршивка Фру-Фру все целоваться лезла и фирменный жакет мне своей мордой испачкала. Все волосы у меня после этого до сих пор в опилках и соломе.
-Когда такое было?– засмеялся Мастер,– Чистить навоз дело добровольное, а любовь к тебе Фру-Фру ты сама все время подпитываешь. Ей запах твой очень нравится.
  Я улыбался, глядя на них, когда мне вдруг позвонил хакер и сказал, что на форуме выставки есть кое-что негативное.
-Мне нужно знать, вычистить ли эти диалоги, или нет. Почитай, я послал тебе в вотсапе,– написал он мне.
Я залез в вотсап и прочел:
“Форум
-Вы видели Леона Федорова с девушкой, которую он все время за руку держал? Народ сообщил, что это его жена, кое-кто разглядел у них обручальные кольца.
-Говорят, это дочка Вейсмана, которого арестовали. Она вроде у отца в Оптиме работает.
-Федоров женился? Поверить не могу.
-Повезло ей, такого красавчика оторвала.
-Она и сама очень даже ничего, я бы не отказался с такой замутить.
-Слышала, она невротичка.
-Ой, девушки, не завидуйте. Будь она невротичкой, разве смогла бы такую блестящую презентацию провести? По слухам она училась в престижном лондонском вузе.
-А что там с ее отцом? Кто знает?
-Да в Оптиме полный кипеж, обыски и все такое.
-Ну и дела...“.
  Меня разозлили бабские заявления. Немного подумав, я все-таки решил, что удалить нужно весь этот чат, поскольку фразы про невротичку и арест Вейсмана могли сильно задеть Сашу.
  Тем временем подъехал Нимбл, а через полчаса и Антон. Последней прикатила Женька. Мы встречали ее втроем – я, Мастер и Антоха, который прятался за нашими спинами.
  Женька была в отличном настроении, когда я знакомил ее с Мастером, но на Антона взглянула как на врага народа и даже не поздоровалась. Антоха, разозлившись, направился к леваде, где взялся помогать Саше и Мастеру с уборкой площадки для выгула лошадей. А я повел Женьку ко флигелю и понес две ее большие сумки, в одной из которых была фото-аппаратура.
-Ты в своем репертуаре,– усмехнулся я, оценив тяжесть одного из ее баулов,– Собралась и здесь брать интервью? Я ж тебя отдыхать позвал.
-Нет, хочу просто пофотать природу и усадьбу, если хозяин не будет против.
-А Антоху чего гнобишь?– спросил я.
-Ему полезно,– ответила она.
  К 14 часам деканша позвала всех обедать. Она накрыла большой гостевой стол под навесом перед домом. Вокруг этой площадки были устроены клумбы, на которых вовсю буйствовали цветы ранней осени. Погода стояла солнечная, было достаточно тепло, окрестный лес вовсю играл разноцветьем листвы, дышалось неимоверно легко.
  Обоим моим друзьям явно все здесь понравилось, хотя Женька и воротила нос от Антохи. Я конечно все видел, хотя за столом моей заботой прежде всего являлась Саша. Пришлось сходить за пледом, чтобы закутать ее, потому что она, разгорячённая после работы в загоне, могла быстро переохладиться. Саша была весела, хотя изредка я ловил ее мимолетные взгляды на Женьку. Хорошо, что та ничего не замечала.
  Гостей развлекал Мастер. Один Нимбл ел молча и с аппетитом, поглядывая на всех со сдержанной улыбкой. Впрочем, деканша тоже помалкивала. Она совсем не изменилась со времен моей учебы в Колизее, ну разве что цвет волос поменяла.
Мастер умело разрядил обстановку, без моих пояснений почувствовав напряжение между Женькой и Антоном. А еще наверняка заметил Сашины взгляды в Женькину сторону. Однако все вели себя достаточно расковано, шутили, пили и с удовольствием ели. Саша даже рассмешила всех рассказом о веселом нраве Фру-Фру и джентльменском поведении Леля в отношении своей подруги, уступившем ей яблоко. Так что после обеда все направились к ним. Женька как всегда все время фотографировала, а Антон стоял в стороне, молча держал освещение для фото и бросал в ее сторону мрачные взгляды.
  Все это я замечал лишь боковым зрением, потому что мое внимание поглощала Саша. Я хотел сделать все, чтобы она забыла о своей ревности. К тому же, другие женщины, будь то Женька или деканша, не казались мне такими беззащитными, какой была она. Я пытался не выглядеть совсем уж нянькой для нее, правда, это плохо у меня получалось, потому что она то и дело давала поводы для заботы о себе, хотя и говорила все время:
-Ну что ты в самом деле! Я же не ребенок. Неудобно, все смотрят.
-Не напрыгалась еще? Переутомишься, что я буду делать?– ругал я ее. В ответ она лишь по-детски прижималась ко мне, зная по опыту, что я не могу долго сердиться. Наверняка она не осознавала, насколько меня до сих пор держал в напряжении постоянный страх того, что с ней может опять случиться обморок или что-нибудь похуже. Я еще не вполне пережил ее встречу с Красинской, а тут Женька нежданно негаданно прибавилась. Только стороннему зрителю Саша могла казаться легкой и беспечной, я улавливал каждую деталь, каждое подрагивание ее ресниц или губ, которые в один миг могли обернуться сильной неуправляемой дрожью всего тела. А итогом этого вполне мог стать нервный срыв. Но помимо всего, когда Саша находилась не рядом со мной, а в загоне у лошадей или бегала, играя с Гермесом, я реально скучал по ее прикосновениям. Хотя наравне с этим мне хотелось, чтобы она отдыхала в свое удовольствие, так что приходилось терпеть вынужденный разрыв нашего тактильного контакта.      
  Я восполнил его, взяв ее за руку, когда после неспешного обхода усадьбы вся наша компания отправилась к озеру. Вот где развернулось раздолье для Женьки как для фотографа, потому что красоту этого места было трудно описать. В свое время Мастер нанимал работников, чтобы благоустроить уединенный берег, поскольку другие коттеджи находились слишком далеко для того, чтобы их поселенцы приходили сюда. В основном домики теснились на противоположном берегу и выглядели отсюда как игрушечные. Так что Мастер оказался практически единовластным пользователем этой части озера. Именно поэтому он не скупился и вкладывал силы и средства, чтобы расчищать берег весной, завозил камазы нового песка для мини-пляжа, привлекал работников для выравнивания прибрежного дна.
  Когда мы уже шли обратно, Антон с Женькой сильно отстали. Держа Сашу за руку, я оглянулся на них, но сразу поспешил к усадьбе вслед за деканшей, Мастером и Нимболом. Один Гермес некоторое время метался между нашими двумя разделившимися группами и даже минут пять сидел на тропинке, поскуливая и ожидая незадачливую парочку. Но потом видно решил, что не обязан, и резво помчался за нами. 

***41
  Через полчаса в усадьбу вернулась Женька. Собрала вещи и включила прогреваться двигатель своей мазды.
-Ты уезжаешь? Скоро стемнеет!– подошел я к ней и тут же заметил, что Саша смотрит на нас в окно апартаментов, в которые я чуть не силой загнал ее, чтобы она отдохнула.
-Передай мою благодарность хозяину, но я не могу здесь больше оставаться,– ответила Женька.
-Да что ж такое? Женя, давай ты успокоишься. Не нужно поступать сгоряча.
-Леон, для меня это серьезно. Мне не 17 лет и даже не 25. Прошу, не удерживай меня, я поеду, пока совсем не стемнело. По грунтовке хотя бы засветло выберусь.
  Я видел, что она не отступит, поэтому пошел открывать ворота. А потом увидел Антоху. Он стоял поодаль за забором, прячась за пышным кустом сирени, и смотрел, как мазда покидает усадьбу.
  Никто не удивился отъезду Женьки, Мастер колдовал у мангала, ему помогал Нимбл, а деканша суетилась у плиты в доме. Саше я строго наказал отдыхать в тепле перед телевизором, а сам решил пройтись с другом, который был крайне удручен.
-Что случилось?– спросил я Антоху.
-Ты помнишь Новый год пять лет назад? Ты тогда на последние свои каникулы перед выпуском из универа приехал, и мы закатили настоящий праздник.
-Конечно, помню. Под караоке орали и веселились как шальные. Человек 20 нас было тогда.
-Она мне сегодня знаешь, что заявила? Такое вот: ты еще лет пять подожди удобного случая, самое то будет.
-А при чем здесь тот Новый год?
-Мы танцевали с ней.
-И что? Мы же пьяные были и все вперемежку друг с другом танцевали и обнимались по-дружески.
-Вот именно, пьяные и по-дружески… Только я ее по пьяне тогда совсем не по-дружески целовал.
-Больше ничего?
-Ничего. Потом разъехались и с тех пор не виделись. Ты с ней изредка, но продолжал общаться, а я хотел позвонить, но не знал, что говорить. Да и она тогда просто погрязла в своей журналистской сфере. И у меня после назначения на должность начальника отдела была слишком напряженная трудовая деятельность. К тому же, сексуальная жизнь завертелась... И вот через пять лет мы с ней случайно встретились в баре и напились. Что было после, ты знаешь.
-Хочешь сказать, она имела ввиду тот Новый год?
-Ладно, Лёка, поехал я тоже.
-Так она ж тебя на порог не пустит!
-Кто ее спрашивать-то будет? Я когда после выставки ее аппаратуру относил, она мне сама сообщила код подъезда и пароль на цифровом замке своей квартиры.
-Она ж полицию может вызвать, если просто вломишься к ней.
-Пусть, мать ее, вызывает!
  Когда он выруливал за ворота, я крикнул ему:
-Обязательно позвони, как доберешься! А то переживать буду. И держи себя в руках, зверюга!
Понедельник6
  Поздно ночью Антоха прислал смс, что уже добрался до Питера, правда, больше никаких известий от него не было. Женька сообщила мне о своем приезде домой лишь на полчаса раньше него. Чем там у них все завершилось, я пока не знал.
  День начинался солнечный, Мастер предложил съездить за грибами в одно местечко, где он часто находил боровики. Мы воодушевились этой идеей и начали собираться. Больше всех радовались Саша с Гермесом. Нимбл как обычно проверил свой саквояж и особо походную аптечку, с которой не расставался на выездах и которую теперь пополнил шприцами и Сашиными ампулами. Он не хуже меня научился видеть малейшие приметы ее беспокойства.
  Перед самым нашим выездом мне вдруг позвонил секретарь Сашиной матери:
-Здравствуйте! Мадам просила выразить вам искреннюю благодарность.
-За что?– удивился я.
-Ваша команда оперативно восстановила почти все логистические цепочки холдинга. Работали явно профессионалы высокого уровня. Мадам впечатлена. Шестеро начальников отделов уличены в саботаже, их уже уволили. Мадам просила узнать, какую сумму ей следует перевести вам за работу логистов.
-Вы застигли меня врасплох. Вероятно, команду прислал мой отец. Я все уточню и сообщу вам.
  Какое-то время я сидел несколько ошарашенный. Саша и Нимбл уже пошли к машине, а я все никак не мог собраться с мыслями. Отец все-таки сумел удивить меня. 
  Наш поход за грибами удался на славу. Все искренне радовались, особенно Саша, ее голос и звонкий смех слышались то тут, то там. Итогом всего у нас с нею оказалась самая наполненная корзина. Кроме грибов Мастер показал нам небольшой сосновый бор, который полукружием обрамлял смешанный лес. Дышалось там фантастически легко, а при взгляде вверх, к самым верхушкам крон, создавался удивительный эффект полёта. Однако в конце нашей прогулки я заметил, что Саше стало трудновато идти, хотя на пути не было даже малейших пригорков. Она старалась не подавать виду, но на ее висках появилась испарина, да и дышала она чаще обычного. Нимбл шепнул мне, что готов донести ее до машины на закорках. Я хотел сделать это сам, но он настоял на своем. Саша нехотя согласилась, и то потому только, что реально утомилась. Это было странно, ведь в усадьбе она могла часами работать в конюшне или готовить вместе с Мастером еду. Меня охватила тревога, я вспомнил, что у нее приближались критические дни, чего я панически боялся из-за прошлого кровотечения.
В машине Саша совсем сникла. Она была очень бледна, и Нимбл на всякий случай нашел в своей аптечке все необходимое для инъекции. Однако мы не знали, что именно способно сейчас помочь, ведь в данный момент у Саши не было кровотечения, так же как и нервного напряжения. Она просто сильно утомилась, словно выполнила непомерно трудную работу.
-Ты все-таки напридумывала себе черт знает что,– не выдержал я, внимательно глядя на нее,– Неужели ты сама не видела, что Женьке совершенно не до меня? А мне вообще никто кроме тебя не нужен!
  Саша, сидевшая на заднем сиденье, отвернулась к окну, а Нимбл, который вел машину, тихо сказал мне:
-Леон, не нужно на нее нападать, ей и так не сладко.
-Но ведь она с потолка все взяла и накрутила себе на мозги свою глупейшую беспочвенную ревность! Как мне убедить ее?! Ты ведь изучал психологию, может, скажешь, что мне делать?
  Нимбл усмехнулся:
-Конечно, изучал. Только за жизнь прекрасно усвоил, что в отношении женщин эти знания часто бесполезны. Она просто боится тебя потерять, не ругай ее.
-Ну вот, плачет. Тормозни, я пересяду к ней.
Саша пыталась сдерживаться, но слезы сами текли по ее щекам. Я не стал пристегиваться, чтобы обнимать ее:
-Ты не должна во мне сомневаться. Мы ведь уже договаривались с тобой верить друг другу, несмотря ни на что.
-Я верю тебе больше, чем самой себе. И это вовсе не ревность, а страх. Ты ведь будешь очень расстраиваться и переживать о том, что она так любит тебя, она же твой друг. И тогда, в туалете, я вовсе не ту девушку испугалась, а то, что Женя для тебя на все готова.
-Вот как?– крайне удивился я,– Ну, тогда тебе нечего бояться. Она уже давно влюблена в этого недогадливого болвана Антоху. Он еще пять лет назад по-пьяне целовался с ней на нашей вечеринке в Новый год и напрочь об этом забыл. Какая женщина простила бы кретина, который после страстных поцелуев не нашел ее на утро, чтобы предложить серьезно встречаться. Этот придурок ей даже не позвонил потом ни разу за все эти годы. Только случайно в баре встретил недавно и напился с ней как старый друг. И тут его торкнуло и дошло как до жирафа. Надеюсь, вчера он вломился к ней домой и все сделал, как нужно.
-Вломился?
-Помнишь, на выставке он помогал ей и таскал ее аппаратуру. Она сама ему коды сообщила, чтобы он отвез баулы ей домой.

***42
  Вечером я все-таки позвонил отцу:
-Спасибо, что выполнил мою просьбу. Сашина мать очень благодарна и спрашивает, сколько она должна перевести тебе за эту помощь.
  Отец помолчал, а потом сказал:
-Она же теперь вроде как родственница. Как это называется, сватья? Могу ли я брать деньги, тем более, что она была в критической ситуации.
-Удивляешь меня. Ты же ее в глаза ни разу не видел.
-Видел, правда, со стороны. В офис холдинга не заходил, но дождался ее приезда. Твоя жена совсем на нее не похожа.
-Мою жену зовут Саша.
-Прости, я исправлюсь. Не злись. Как ее здоровье?
-Мы отдыхаем в усадьбе у друга. Саша немного приболела. Ты сейчас с мамой живешь?
-Да. Моя домработница наконец-то прислала фото, где ее подруга забирает орхидеи себе. Так что… Отвык я от нашей квартиры, кое-что решил поменять, ремонт затеял.
-И что мама?
-Как и следовало ожидать – вечно меня критикует. Но я и этому рад.
Он помолчал, но потом сказал:
-Кое-кто тут настойчиво выяснял стоимость здания, в котором находится твой офис и вел переговоры о его покупке. Я дал задание разузнать среди риэлторов, кто заказчик.
-Не трать напрасно время. Это знакомый по просьбе Егора.
-Вот как?!
-Егор нашел средства и уже купил, но не все здание, а лишь помещение, где находится моя фирма, чтобы я больше не платил аренду. Сказал, что это подарок нам с Сашей в связи с регистрацией брака.
-Не думал, что вы с ним настолько дружны.
-Мы братья.
-Всего лишь двоюродные, да еще с приличной разницей в возрасте.
  Отца, конечно, задело известие о решении Егора. Я постарался смягчить тон и еще раз поблагодарил его за помощь с холдингом:
-Прости, мне нужно вернуться к Саше.
-Но с ней точно ничего серьезного?
-Не знаю. Я просто должен быть рядом.
-Ты хоть в курсе, что у женщин часто бывают ежемесячные недомогания?
-Ты меня недорослем что ли считаешь? Прошлый раз у Саши было сильное кровотечение, ее даже на скорой увезли.
-Вот как?… Понятно.
  Чувствовалось, что отец все-таки не смог до конца принять Сашу. Именно поэтому у меня не возникало к нему теплых чувств, впрочем, как и раньше, когда я защищал от него мать. Иногда я думал, что он все-таки любит маму, однако не до конца понимал его любовь к ней. Ведь он в глубине души так и не смирился с ее увлеченностью наукой. Но мама приняла его, значит, любила. Или это многолетняя привычка? А может, страх одиночества? Хотя она вроде бы нисколько не тяготилась его отсутствием после развода, напротив, даже похорошела и была полна энтузиазма.
Саша уснула, и я решил пройтись по вечерней дороге к озеру. Нимбл остался возле апартаментов, ни на шаг не отходя, так же, как и Гермес, который лег у входа в комнату, где спала Саша. Деканшу он так не жаловал, впрочем, как и она его. Наверняка ревновал Мастера к ней. 
  Когда мне приходилось какое-то время обходиться без Саши, чтобы она отдохнула или занялась чем-то увлекающим ее, мысли, даже незначительные, то и дело мучили меня настолько, что мышцы мои то и дело напрягались. Это раньше я не чувствовал сколько-нибудь значимого физического дискомфорта даже от неприятностей. Сейчас же мое состояние напрямую зависело от того, как надолго я лишен Сашиных прикосновений. Любой, даже краткосрочный разрыв с ней словно обнажал мои нервы, которые начинали реагировать на внешние и внутренние раздражители с удвоенной и утроенной силой. Вчера, общаясь с Женькой и Антоном, я вникал в их переживания как-то поверхностно, совсем не так, как бывало раньше. Думаю, они прекрасно чувствовали некоторую мою отстраненность от каждого из них и погруженность в собственную жизнь. 
-Ты ей только что нос не утираешь, как трехлетней,– смеясь, после обеда заметил мне Антон.
-И что? Не могу по-другому,– огрызнулся я.
-Чего злишься? Я же просто шучу. Немного ревную, раньше так ты только обо мне заботился.
-Когда это я тебе нос утирал?
-Ну, не нос, это я образно. Однако нашему бромансу пришел естественный конец. Но я искренне рад за тебя. Завидую вашей любви.
Вторник6
  Всю ночь я то и дело просыпался, чтобы проверить, как себя чувствует Саша. Но она, слава богу, спала. Правда, лицо ее явно осунулось, и это меня очень беспокоило. Я даже заглядывал к ней под одеяло, боясь обнаружить кровь на простыне, но пока все было нормально. Когда она проснулась, я уже минимум час бодрствовал. Нимбл приготовил куриный бульон с лапшой и принес к нам в апартаменты. Саша удивилась, но бульон съела. Когда она все-таки встала с постели, было очень заметно, как резко она ослабела.
-Сегодня не будем пешком гулять. Никаких лошадок и игр с Гермесом,– сказал я ей, закутал в плед и разрешил только сидеть на скамейке-качалке. Гермес все понял и лег недалеко, чтобы видеть Сашу.
-Может быть нужна помощь?– спросил подошедший Мастер, но я сказал, что пока Саше просто требуется отдых. Мне очень хотелось отвезти ее к врачам, чтобы они сказали, в чем причина такого ее состояния. Однако к нам подошла деканша и после нескольких вопросов, которые она задала Саше, сказала мне:
-Не волнуйся, Леон. У молодых женщин перед критическими днями бывают приступы сильной слабости. Это нормально, ничего страшного. Просто падение уровня одних гормонов и возрастание других. У Саши совсем нет защитной жировой прослойки под кожей, которая могла бы компенсировать такие перепады в ее состояниях. Со временем это пройдет, ей просто нужно хорошо питаться. Я видела, как мало она ест. Цыпленок больше съедает.
  Это меня несколько успокоило. Хотя заставить Сашу хорошо питаться было трудновато, что я отлично осознавал. Но деканша посоветовала специальные витамины для женщин, а также рекомендовала следить, чтобы Саша обязательно съедала хотя бы небольшой кусочек красного мяса в день.
  После обеда Мастер куда-то уехал и вернулся через 2 часа не один. Он привез своего знакомого доктора, у которого с собой была мини-лаборатория для анализа крови и многое другое из набора скорой помощи. Врач уединился с Сашей, довольно-таки долго беседовал с ней и брал пробы крови. Все это время я не находил себе места. Саша между тем снова уснула, так что я ждал, что скажет доктор.
-Показатели крови у вашей супруги абсолютно в норме, нет даже небольшой анемии, что бывает частенько у молодых девушек от всяких диет,– сказал мне наконец-то врач,– Могу предположить только психологические проблемы, какие-то переживания, стресс. Накануне месячных такие моменты могут сильно усугубляться, поскольку женщины, даже вполне здоровые и сильные, в этот период становятся эмоционально нестабильными. Легче тем из них, кто выплескивает свои эмоции на окружающих, намного труднее сдержанным натурам. Они более подвержены всякого рода временным проявлениям расстройства здоровья. В прежние времена барышни вообще то и дело в обмороки падали, это было почти в порядке вещей.
  Он дал мне список витаминов и других препаратов для Саши и сказал, что пока в такие периоды ее следует максимально ограждать от различных неблагоприятных воздействий в психологическом плане. Когда я показал ему швейцарские капсулы, которые дала мне Сашина мать, он покачал головой:
-Эти капсулы лишь для экстренного снятия панических атак. Но к сожалению, никакие успокоительные не способны изменить ход негативных мыслей человека. В этом помогут лишь близкое доверительное общение и убеждение. Разговаривайте с ней побольше, вызывайте на откровенность, чтобы она не держала все в себе. Насколько я уже понял, она слишком скрытная натура, но у нее это не врожденное качество, а многолетняя выработанная привычка. Думаю, все ее проблемы именно от этого.

***43
  Уже к вечеру Саша немного ожила, и мы с ней даже пошли прогуляться к озеру. Гермес увязался за нами и все огрызался на шедшего немного в отдалении Нимбола. Вообще-то они относились друг к другу вполне спокойно, однако Сашу Гермес пытался охранять даже от него. Только я был вне подозрений у верного пса.
  От Антона не было никаких известий, он даже на мои смс пока не отвечал. В иное время я бы переживал за друга, но сейчас что-то подсказывало мне – у него все в порядке.
  Нас окружал осенний лес, казалось, что все замерло в каком-то ожидании. Это должно было бы навевать легкую грусть, но Саша, напротив, веселилась и беспрестанно обращала мое внимание на яркий окрас листьев встречающихся нам рябин и осин. И действительно, хотя все они были уже красными, оттенки листвы очень разнились, каждое дерево имело свой особый цвет – от ярко алого, до нежно розового.
-Мне везде с тобой хорошо,– крикнула она, взбежав на небольшой пригорок, усыпанный брусникой.
-Ты устанешь,– забеспокоился я, но она лишь весело крикнула,– Не бойся, я уже почти в норме. И теперь меня ничто не выбьет из колеи.
-Откуда такая уверенность?– спросил я.
-Не знаю, просто чувствую. Я словно преодолела какой-то порог.
-Слава богу, все мнимые соперницы разбежались,– усмехнулся я.
-Никакие не мнимые, а вполне реальные. Но я больше их не боюсь.
  Интересно, какие умозаключения привели ее к этому, если даже все мои уверения не могли справиться? Она резвилась как ребенок и весело смеялась, убегая от Гермеса, который радостно лаял и прыгал, пытаясь лизнуть ее в лицо, и на сердце у меня впервые за долгое время было легко. Однако теперь я размышлял, откуда у Саши такой оптимизм после ревнивых вспышек, которые почти лишили ее сил. При взгляде на нее мне приходили всякие мысли, но одна все-таки довлела над другими. Я боялся поверить этой мысли и отгонял ее. Мне хотелось думать, что все у нас как обычно, поэтому посмотрел на Нимбола, как бы прося совета, и он кивнул мне, словно прочитал мои мысли.
Среда6.
  Ближе к обеду среды я все-таки решил позвонить Антохе. У него как раз был перерыв, так что я совсем не отвлек его от работы.
-Почему не звонишь? Знаешь ведь, что я переживаю за вас обоих с Женькой,– сказал я ему.
-Да все нормально. Хотя и в процессе,– ответил он, но я уловил в его голосе какую-то неуверенность.
-Не хочешь поделиться? Если что, подожду.
-Да нет… Приехал я к ней тогда, пообщались. Вроде бы все вопросы разрешили.
-Что именно? Чего ты опять резину тянешь?
-Ну… я посыпал голову пеплом, упал в ноги, чтобы простила. Она вроде бы приняла это, мы выпили с ней и даже переспали. Но утром… снова была как чужая. И только сегодня я чуть не силой затолкал ее к себе в дастер и повез в загс, заявление подавать.
-Подали?
-Да. Но ведь месяц ждать! Сбежит сто раз, вот чего я боюсь.
-У меня знакомая есть, можно договориться на ускоренную регистрацию.
-Женька не согласится. Боюсь даже заикаться о таком. Когда говорили тогда ночью с ней пьяные, она перечислила условия – поверю, сказала, если каждый день будешь приходить и выполнять все мои просьбы.
-Ты? Разве такое возможно? – усмехнулся я.
-Смешно тебе? А я два дня мотался сначала по магазинам и по ее списку все покупал, а потом убирался в ее квартире как последний, потому что, видите ли, в обед к ней, оказывается, иногда приходят собратья журналисты и оставляют после себя гору мусора и пивных банок. Потом готовил ужин и ждал ее. Вчера, к примеру, до часу ночи. Пришла и замертво упала спать. Раздевать пришлось как бревно бесчувственное, так устала.
-Ясно, проверяет, выдержишь ты такую жизнь или нет.
-Я-то выдержу. А вот она выполнит ли свое обещание, неизвестно.
-Но она хотя бы ужины твои ест?
-Ела, еще как! И завтрак утром умяла за милую душу.
-Ну, значит, все в порядке. Насколько я знаю Жеку, еда для нее очень важный тест. Не с каждым она за стол сядет, а если даже твою стряпню лопает, значит, все тип-топ.
-Уверен?
-На все сто.
-А твоя-то что?
-Ревнует.
-Тебя?! Самого верного из мужей?! Мать же их ети, этих баб, вот что у них в головах, скажи мне на милость?
После разговора с Антохой я решил позвонить Женьке.
-Привет, беглянка! С Антоном я поговорил. Что ты сама-то решила?
-А ты как думаешь, если он теперь у меня третий день домохозяином работает и еду мне готовит? Между прочим, ничего так себе готовит, вполне съедобно.
-Ну так что, выйдешь за него?
-Куда ж я денусь. Я этого придурка пять лет ждала.
  Я обернулся и увидел, что Саша стоит недалеко. Наверняка она слышала наш разговор, поскольку я говорил с Женькой, включив громкую связь, не люблю прикладывать смартфон к уху.
-Ты все поняла? У твоей ревности нет никаких оснований,– подошел я к Саше. Она улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы сказать мне что-то на ухо, но потом вытащила какую-то тонкую полоску то ли картона, то ли пластика, из кармана и протянула мне. В недоумении я взял ее и тут же понял, что это тест на беременность.
-Положительный? Каким образом? Мы же были осторожны.
-Помнишь, в начале месяца ты забыл кое-что надеть?
-Да...крышу сносило, так тебя хотел. Но, это же опасно для тебя! Твои панические атаки…
-Я уверена, их больше не будет. И никаких нервных срывов тоже. Теперь я ничего не боюсь! Леон, что с тобой? Это слезы?
-Какие еще слезы?! В глаз что-то попало,– засмеялся я и, схватив, закружил ее.
-Так ты не против?
-С ума сошла? Как я могу быть против? 
  Раньше я никогда не думал о том, чтобы с кем-то жить, но встретив Сашу, тут же женился. Тем более я никогда раньше не думал о детях, а теперь понял, что всегда их хотел.
             

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
     август 2022г.