Растяпа

      


               На вечеринку в одной из аудиторий института, Саша, секретарша декана, напросилась.Cтуденты, её ровесники,  провожали там старый и встречали новый год. Сам ректор заглянул на праздник и поздравил. Потом к работе приступила комиссия по оценке  накрытых столов, на которых  были выставлены блюда, частью приготовленные студентами, а, чаще, прикупленные  в соседнем магазинчике.  Под свист, улюлюканье и овации, жюри объявило первое, второе,  третье и последующие места, присужденные каждому столу, и дало «добро» на уничтожение выставленного.Зашипело шампанское,зазвенели бокалы, заработали  челюсти. Чуть погодя,бразды правления   взяли в свои руки  паренек в  национальном колпаке и стройная девушка в обтягивающем платье с   разрезом много выше колен. О том, кто они такие, можно было догадаться лишь по прикрепленным на груди табличкам: "Дед Мороз", "Снегурочка".  Говоря друг за другом через слово, ведущие поздравили с приближением нового года и оповестили о начале художественной самодеятельности. «Артисты» начали  выходить из-за столов  на площадку.
                На какой-то момент, выступления, сопровождавшиеся  подбадривающими криками, шутками  и бурными аплодисментами, прервались, и все устремили взгляд на приоткрывшуюся дверь, через которую протискивался их однокурсник с большим тортом. Торт проследовал на заранее приготовленное место, постоял там, пока принесший не понял, что на конкурс опоздал, затем медленно проплыл к преподавательскому столу и был водружен в его центре. Cамодеятельность, регулируемая распоряжениями Деда Мороза и  Снегурочки,  продолжилась. Одновременно продолжали лететь вверх пробки от шампанского, "сметаться" плов,  манты, самса и всё прочее. 
               Потом были танцы.    Когда зазвучал саксофон, образовали пары. Прильнув друг к другу, молодость наслаждалась близостью и требовала у исполнителя повторения. Томная мелодия повторялась снова и снова.Потом  выстроились в цепочку, свернулись в домик улитки, распавшийся вскоре в буйной пляске одиночек. И тут Саша не выдержала и выскочила в круг, дав волю эмоциям.
                Саша напросилась на вечеринку потому, что поступала в институт вместе с этими ребятами, но по конкурсу не прошла. Она и завидовала им, и хотела узнать , как бы  шла её жизнь, поступи  она, и пыталась понять, почему ей не повезло? На  последний вопрос она почти знала ответ, считая, что причиной тому был  декан, брат матери, которого в ответственный период  направили в какую-то срочную командировку, и он не смог помочь. Его мучила совесть, родители Саши  обвиняли, и он пристроил её к себе  секретаршей в деканат и   конторолировал легкомысленную девчонку, заставляя начать подготовку для очередного поступления.   
               
                Как сотрудницу, её усадили за  преподавательский стол, в центре которого сидел декан и рядом  другие преподаватели. Она присела  с краешка и    наблюдала, что делают студенты и слушала, что  говорят преподаватели. А они говорили:  «А, вот, в наше время…», "О времена, о нравы...", "И шампанское, и разрезы...", "Прилипли друг к другу...". Декан прервал эти разговоры своим выступлением, поздравив с Новым Годом, пожелав студентам хорошо сдать предстоящую сессию и дальше учиться, учиться и учиться.  Затем взяла слово его заместительница, повторив, практически, всё то, что он только что сказал. Саша её не любила. Не любила за то, что была она не на много  старше неё, но  декан всегда приводил её в пример образцового  человека и заставлял шпионить за ней. Сашу же похвалил только раз,  оставив у компьютера шоколадку, когда она задержалась, чтобы закончить график расписания консультаций перед экзаменами.      
                И декан , и заместительница приходили в деканат во второй половине дня, а с утра преподавали  студентам  в другом корпусе, определяя ей работу на утренние часы, наставляя в свободное время готовиться к вступительным экзаменам. Но предоставленная самой себе, она завела знакомства с секретаршами  других факультетов, подолгу болтая "ни о чем", обсуждая происходящее вокруг, наряды, пытаясь "курнуть" с новыми подружками в туалете. Когда  декан обнаружил это по запаху,  устроил  нахлобучку, обещал  пожаловаться родителям и попросил заместительницу иногда  внезапно появляться  в деканате утром. Та доложила, что с подготовкой к вступительным экзаменам  дела  обстояли "никак", что Саша отлынивает, перекладывая учебники с место на место , имитируя учёбу.
                Это было действительно так, и Саша оправдывала себя отвращением к ним, которое появилось после провала на  вступительных экзаменах. Теперь это отвращение перекинулось на ту, которая контролировала её и "лезла не в своё дело". Как только Саша пыталась  начать что-то делать, в ней просыпалось это отвращение и она откладывала учебники, а возвращалась к ним, когда на смену приходило  ощущение собственной второсортности  и обида. Ей нужно было поверить в себя, чтобы взяться за дело.Она хотела доказать себе, что ничуть не хуже других. Втайне вспоминала как оправдание, что  не очень  усердствовала тогда  при подготовке , надеясь на  дядюшку, который обещал помочь, но, как назло, именно в нужное время был отправлен в командировку.  Часто на смену  такому оправданию приходило сомнение в собственных способностях и мысль,  что прошедшие по конкурсу другие, сильнее неё. Ей хотелось разобраться в себе, понять, что представляет собою она, на что способна сама.  Студентам она завидовала и , видя это,  дядюшка      старался усилить зависть, ради чего и  разрешил присутствие на вечеринке.

                Собираясь  на праздник, чтобы " не ударить лицом в грязь", купила себе  новомодное платье и "навела", как выражалась, макияж. Поначу тихонько сидела у краешка стола наблюдая за студентами и слушая преподавательские разговоры. Пока не начался  танец одиночек. Тут её словно что-то подхватило и она  сама не поняв как, очутилась среди  отплясывавших. Разгорячённая,  выскочила вместе с ними на балкон  в лёгком платьице и туфельках.  Вернувшись, увидела, что дядюшка кружится в вальсе со своей заместительницей,  которая явилась на праздник прямо с занятий в своём рабочем костюмчике и выглядела к её удовольствию " серой мышкой". Махнув на то, какого мнения он будет и что скажет,  пригласила на танец  стоявшего в сторонке  индуса  в национальном  костюме, после чего её увлекли за  студенческий столик, и она, вместе со всеми,  кричала "браво" рыжеволосым  близнецам, демонстрировавшим  танцы,  радостно смеялась чему-то, сама не зная чему. Дядюшка только и сумел сказать: " Ну, ты даешь!" Дальнейших  нравоучений не последовало и после праздников - в деканате начался аврал по подготовке к сессии: Саша старалась всё делать  хорошо, чтобы не было придирок, Тамара Павловна, заместительница декана  помогала ей  справляться с валом технической работы,  декан постоянно хвалил заместительницу, а Сашиных усилий, будто, не замечал. Работали  допоздна, и вечером он  развозил их по домам на своей машине. В это время Тамара Павловна рассказывала о  студентах, которые на данный момент занималась у неё.Оказалось, что  Саша всех их знала, поскольку эта группа  была ответственной за  организацию празднования Нового Года.  "Дед Мороз" был старостой. На занятия всегда приходил подготовленным,  носил национальный колпак и называл себя патриотом. "Снегурочка" всегда  была рядом с ним, являясь предметом общего обожания не только потому, что была единственной девушкой, а, скорее, потому, что  хорошо знала английский язык и в группе, где были инстранцы, ещё и переводила. Худенький светловолосый саксофонист подрабатывал после занятий и по этой причине саксофон всегда приносил с собой, отправляясь после учёбы на репетицию. Он был рассеяным, часто пропускал занятия и не блистал ответами.  И Тамара Пвловна  поругивала его.  Близнецы общались преимущественно друг с другом. О них речи как-то не заходило. Любопытно   было слушать про инстранцев.  Про курда, того самого, что принёс огромный торт,  узнала, что  там, у себя на родине, он  воевал. И всё ещё  переживал  присходившее на войне. Особенно смерть. Ему приходилось убивать прятавшихся в подвале стариков, детей, женщин, куда они,  солдаты, накачивали воду, опускали  высоковольтный провод, и тела погибших всплывали.  Палестинец,  возглавивший на празднике   цепочку танцующих, которую свернул в домик улитки, оказался женат на местной девушке, у них был ребенок. Он скрывал это от своих родителей, противившихся  браку и пытался содержать семью на деньги, рассчитанные ими на одного. Как-то  забыл    кошелёк   в учебной комнате и радовался как ребенок, когда его возвратили. Про индуса,  Саша  знала, что в группе он самый толковый," схватывает всё налету", а с русским языком у него неполадки и он старается говорить как можно больше, чтобы совершенствовать произношение. Смеясь, Тамара Павловна копировала его, присутствие  при возвращении кошелька:         
          
              - Вы сесный налод, всё-таки. У нас так, наплимел: сизу, зду самолет в аэлополту. Повелнул голову наплаво, слева семодан стассили.
               Тамара Павловна  не уставала рассказывать про своих студентов, а у Саши нарастала  зависть к ним и желание быть среди них. Они казались ей теперь такими же как она. И она  , вытесняя мысль  об их превосходстве,  стала  незаметно почитывать свои учебники, как только прошёл насморк после её  прогулки на балкон в легком платьице. Уставший декан подтянул все дела, но каких-то  воспитательных разговоров не затевал, видя,  что у племянницы появился интерес к учёбе, рассказывал о великой силе науки, заставлявшие Сашу  улыбаться наивности его подходов.  Прямо перед каникулами  вся в слезах  пришла Тамара Павловна. Оказалось, что у неё случилась пропажа. Пропала сберегательная книжка матери. Книжка была ещё советских времен, но кто-то внушил старой женщине, что ей положена выплата. Уверенная в отрицательном результате,  Тамара Павловна  торопливо сунула книжку в сумку, а в конце занятия вспомнила про неё, поискала, но  книжки не было. Ещё раз перебрала все четыре предмета, составлявших её содержимое и сказала студентам о пропаже. Курд никак не мог понять, что за книжка, индус   пытался ему объяснять, называя банковой. Искали везде: и под шкафом, и под столом,  и , даже, среди таблиц, свёрнутых рулонами и отправленных на шкаф.Рассудив, что выплаты по книжке все равно не положено, Тамара Павловна решила наказать студентов через деканат. Придя  туда, она  начала ругать современную молодежь, называя её наглой, способной, даже, обокрасть учителя. В доказательство пропажи вынула из сумки всё содержимое, перевернула её и стукнула по столу. И тут Саша услышала, вдруг,что  декан хохочет. Повернувшись, увидела, как  из-под оторванной подкладки перевернутой сумки, ласточкой вылетела и приземляется на пол тоненькая сберкнижка. И услышала  брошенное в адрес обладательницы сумки " Растяпа". Это  определение каким-то образом  выравняло в сознании Саши  людей: нет хороших и плохих, тупых и умных.
               
                После сессии во время последовавших после неё каникул в деканате пошла  работа вздохнувших людей. Декан и его  заместительница старательно подводили итоги, Саша печатала и в свободные промежутки старалась открывать учебники  для подготовки к вступительным экзаменам, краем уха улавливая, иногда, как эти двое одобряют её усердие. Декан подобрел и  вспоминая  казус со сберкнижкой ободряюще говорил заместительнице: " Ничего, бывает". А Сашу стал хвалить за старательность и , подкладывая к компьютеру шоколадку, говорил: " Ты повзрослела. У тебя всё впереди. Трудись". И Саша трудилась. Трудилась не из-за чьих-то наставлений или контроля. Ею  руководило стремление узнать, что представляет собой ОНА, чего может  добиться сама, своими силами и желание чувствовать себя равной с другими.