Тварь 6. Правда

— Варя, Варя… Ох, Варенька…

Елена Семеновна подносит руки к лицу и закрывает глаза, горестно качая головой. Я стою чуть сзади и смотрю мимо нее на стол. Там лежит тело, которое мы сегодня опознали. Варя. Когда-то мне казалось, что такую красоту ничем нельзя уничтожить, но средство нашлось. Варе двадцать три, а выглядит она на пятьдесят: худое изможденное лицо, впалые щеки, перекошенный рот, покрытая рытвинами и багровыми пятнами кожа… Густые волосы, в которые мне нравилось зарываться лицом, вдыхая их цветочный аромат, поредели так сильно, что просвечивает череп. Мать опирается на край стола и протягивает руку к Варе, гладит ее по щеке, в горле у нее клокочет, но она сдерживает себя. Варин отец умер в прошлом году, а теперь женщина лишилась и дочери. Хотя, если быть честными до конца, Варю она потеряла задолго до сегодняшнего дня.

В местном участке рассказали, что Варин труп обнаружили в одном из заброшенных деревянных домов, где часто ютятся бездомные и наркоманы.

— Повезло, что быстро нашли, — рапортовал молоденький оперативник с торчащими ушами. — Там собаки бродячие шастают… Сами понимаете, пара дней — и опознавать было бы нечего.

Этих рассуждений мать Вари, к счастью, не слышала, а меня передернуло при мысли о том, что мертвую девушку могли сожрать… Или вообще никогда не найти, и она так и сгнила бы там, в развалинах. Теперь, по крайне мере, ее похоронят по-человечески.

Услышав мой вопрос о причинах смерти Вари, парень сделал такое лицо, будто ничего более глупого в жизни не слышал.

— Вы серьезно? Я думаю, тут однозначно передоз… Хотя вскрытие все равно сделают, тогда и узнаем.

Он был уверен, что не ошибся: от чего еще мог умереть человек, руки которого были истыканы иглами так, что превратились в один большой синяк?

***

Брат все так же неподвижен и не произносит ни слова. Тогда начинаю я:

— Матвей, как ты впервые укололся?

Он кривит рот в подобии улыбки и бочком отходит от меня. Отворачивается и бубнит:

— Сто раз рассказывал. Была туса, Варькины друзья принесли… Она уболтала, мы укололись.

— И она сидела на игле уже до этого?

— Ну наверное, откуда мне знать? Не я же с ней спал! — выкрикивает он.

— Вот именно, — медленно иду я на него. — Спала она со мной. Жила со мной. Я ее всю… как свои пять пальцев… Ни следа от уколов!

— Значит, нюхала! — парирует Матвей.

— Ты это мне, медику, заливать будешь? Думаешь, наркоман может притворяться нормальным перед нами?

Брат отползает дальше, но я в два прыжка настигаю его, хватаю за шею и прикладываю о стену со всего маху. Матвей орет, вырывается и падает, запнувшись о какую-то доску на полу. Из носа у него идет кровь, он размазывает ее рукавом по лицу и с ненавистью смотрит на меня.

— Да какого фига! Зачем она тебе была нужна? Выпендриться? Мол, смотрите, вот мы какие! А Варьке настоящий мужик был нужен!

— Ты что ли? — хрипло смеюсь я. — Говори, говнюк, что ты сделал? Да говори уже!

Я замахиваюсь подобранной с пола монтировкой, и Матвей корчится, закрывая руками голову…

***

Рассказывать там, в общем, было нечего. В один из вечеров, когда родители в очередной раз не впустили Варю ко мне в палату, оскорбив последними словами, она в отчаянии позвонила Матвею. Он примчался в нашу квартиру, где в одиночестве сидела зареванная Варя, напоил ее пивом и предложил развеяться в клубе, где он часто зависал с друзьями. Мы ничего не знали об этих вечеринках, а ведь именно там Матвей и познакомился с травкой, спайсом и сделал себе первый героиновый укол.

Не будь Варя такой расстроенной и захмелевшей от пива, она ни за что не переступила бы порог подобного заведения. Но девушка шла, как в тумане, ведомая парнем, которому доверяла, ведь это был мой брат! Матвей угостил ее парой коктейлей, они потанцевали, а когда Варя уже не могла связно произнести ни единой фразы, он потащил ее в лабиринт служебных помещений, где в маленькой комнатке одиноко стоял относительно мягкий диванчик. Несмотря на опьянение, Варя поняла, что сейчас произойдет, и оттолкнула Матвея, полезшего к ней с поцелуями. Он не стал настаивать, исчез куда-то ненадолго, а вернулся с двумя бокалами:

— Слушай, прости, я пьяный балбес, руки распустил… Давай примирительный тост?

И Варя снова ему поверила. Потом он положил ее, бесчувственную, на диванчик, разложил припасенный нехитрый инструментарий и вкатил девушке полную дозу героина.

— Тише, тише, — уговаривал он, пока она пыталась помешать ему, — тебе понравится! Под кайфом еще круче будет!

Так Матвей добился своего, а потом просто отвел Варю назад в нашу квартиру и бросил там одну.

Может, поначалу Варя не понимала до конца, что с ней сделали. У нее ведь был шанс, у каждого он, вроде бы, есть. Всего один укол! Но ей не повезло. Она оказалась из тех, у кого зависимость формируется моментально, с первой же дозы. Варя держалась изо всех сил, но страх за меня, отвращение, которое она испытывала к собственному телу, которым воспользовался насильник, стыд и обманутое доверие лишили ее сна, и психика дала сбой.

Она приползла в Матвею через две недели, умоляя уколоть ее снова, а он упивался властью над желанной добычей, ставшей таки его, Матвея, собственностью. Но накачивая наркотиками Варю, Матвей не забывал и о себе, а потому утратил контроль и сам скатился в героиновую яму.

— Ну и все, — закончил брат свой рассказ. — Потом мало что помню, очухался в рехабе, а Варька… Без понятия, где она. Я думал, мы это проехали, ты же нормально со мной…

Я стискиваю зубы и покрепче сжимаю монтировку. Я-то? Я нормально с ним. Потому что меня убедили в порочности Вари, уговорили забыть ее и спасать погубленного ею брата! И я свой долг выполняю до сих пор, так хорошо выполняю, что…

— Варя умерла! — рычу я.

Матвей вздрагивает и вскидывается:

— Офигеть… Да я-то при чем тут? Сдохла и сдохла…

Я с воплем швыряю монтировку ему в рожу, кидаюсь на него, молотя кулаками, ногами. Я хочу растерзать эту мразь, выродка, сломавшего жизнь мне и Варе! Но брат сильнее. Он больше не тщедушный слабак с дряблыми мышцами, он вскакивает и отбрасывает меня. Я пролетаю через всю комнату и врезаюсь спиной в радиатор. Как больно! Не могу вздохнуть несколько секунд, а красный от злости Матвей поднимается во весь рост и орет:

— Да за кого ты впрягаешься?! За эту шлюху? Ты хоть знаешь, что она за дозу делала? Ее вся компашка наша переимела, опомнись, хватит! Забудь!

— Тебе конец, — обещаю я. — Все узнают! Ты представляешь, что о Варе в ее городе судачат? Матери ее каково?! Ты не видел Варю тогда в морге, тебе даже в кошмарах такое не снилось!

И тут Матвей хватает из-под ног доску и идет на меня. Я гляжу на острые гвозди на ее верхнем крае и понимаю, что сейчас они пробьют мне череп. Безразличие охватывает меня. Ну и пусть. После всего, может, и жить незачем…

Удар, треск, темнота.