Вешний город Грегори

Глава 1. Ох уж этот чёрный кот

Лее было всего двенадцать, когда она впервые увидела этот замок. С тех пор он навсегда поселился в её сердце — как сон, к которому хочется вернуться снова и снова.

Она не знала, почему он так глубоко задел её душу — то ли из-за тихого шепота старых камней, то ли из-за ветра, что гулял по башням, как хранитель древних тайн. Каждый раз, закрывая глаза, Лея возвращалась туда в мыслях: по мшистым тропинкам, сквозь прохладу леса, к высоким воротам, где будто бы всё ещё ждёт что-то важное... или кто-то.

С годами воспоминание не тускнело — наоборот, становилось всё ярче, словно замок сам звал её обратно. Иногда он снился ей — не как руины, а живой: с зажжёнными факелами, тенями на стенах и эхом шагов в дальних коридорах. В этих снах она чувствовала, что он помнит её.

Говорили, что в этом замке никогда не заводились часы — стрелки останавливались, едва переступишь порог. Что в одной из башен слышен шёпот, даже когда нет ветра. Лея хотела верить, что за этим стоит нечто большее, чем просто старые легенды.

Впервые она попала туда, когда убегала от стаи деворов. Они настигали её с неистовством бури — скрежет когтей, сдавленное рычание, дыхание, будто горячий ветер за спиной. Она металась, едва не оступаясь, не сбиваясь с пути. Казалось, мир вокруг сжался до единственной цели — спастись.

И вот — в тот миг, когда она уже не верила, что сможет вырваться, сквозь туман и деревья проступили очертания. Ворота. Высокие, старые, как сама ночь. Они не выглядели дружелюбно — и всё же манили, как обещание защиты.

На каменном выступе над створкой сидел кот. Не обычный — чёрный, с густой шерстью, словно сотканной из теней. Он лежал, будто сторож, но и как наблюдатель — не вмешиваясь, не тревожась. Его глаза светились янтарём, и в этом взгляде было что-то... древнее. Он наблюдал за ней с безмятежным любопытством, как будто знал — она прибежит сюда. Как будто ждал.

Лея подбежала к воротам и, задыхаясь, прошептала:
— Пожалуйста… впусти меня.

Кот медленно приподнялся, потянулся, словно только что проснулся, и посмотрел на неё с ленивым интересом. Его глаза мерцали не просто разумом — в них было знание, как у существ, что живут вне времени.

— Ты уверена, что хочешь войти? — раздалось не столько в воздухе, сколько в её голове. Голос был бархатным, глубоким, как эхо в старой библиотеке.

— Они за мной… — выдохнула она. — Умоляю.

Он не ответил сразу. Лишь склонил голову и окинул её долгим взглядом — будто взвешивал не её слова, а саму суть того, кто она есть. За спиной нарастал вой деворов, шаги были уже совсем близко.

— За этой дверью не прячутся. За этой дверью находят, — сказал он наконец.

— Мне некуда больше идти, — прошептала она. — Если я останусь, меня не станет.

Кот прищурился:
— Ты просишь войти. Но знаешь ли ты, что за входом всегда стоит плата?

— Я... я готова. Только скажи — что?

Он наклонил голову набок.
— Если бы я сказал — это было бы слишком просто. Врата не открываются за «готова». Они открываются за то, что ты ещё не поняла, но уже несёшь в себе.

Она молчала. Сердце билось как сумасшедшее. Страх деворов растворился в голосе этого существа, в тяжести его слов.

— Так ты всё ещё хочешь войти?

Лея кивнула. Неуверенно — но честно.

Кот медленно сел, опустив веки, будто обрывая диалог. Деворы больше не были слышны. Вокруг повисла странная тишина, как перед бурей. И она вдруг поняла: время ждёт её ответа.

Но она не сделала ни шага. Не протянула руку к воротам. Просто стояла. И внутри что-то сдвинулось — не мысль, не чувство, а решение. Не просьба о спасении, а согласие на то, что будет потом.

Ворота не скрипнули. Они просто разошлись. Медленно, как будто знали, что спешка разрушит ритуал.

Кот открыл глаза и встал. Он больше не смотрел на неё — он пошёл вперёд, внутрь. Лея шагнула следом.
Сразу за воротами царил полумрак, но он не пугал. Он обволакивал — как вечерняя вода, чуть прохладная, но принимающая. Ни кот, ни Лея не сказали ни слова. Шаги её звучали глухо, будто пол сам гасил звук.

Стены были старыми, как мир — обвитые резьбой, в которой не было узоров, но были смыслы. Она не читала их — она чувствовала.
И с каждым шагом становилось всё яснее: она здесь не чужая.

Пахло сырой древесиной, пеплом, страницами древних книг, чьих слов никто уже не произносит. Она шла, не зная, куда — но замок будто направлял её. Один проход погасал, другой мерцал мягким свечением, как приглашение. Каждый поворот был не случайным — он казался знакомым, словно она уже бывала здесь, но давно, в другом времени, в другой жизни.

На стене висело зеркало. Не отражение — воспоминание. В нём была она, стоящая у ворот, только младше. Двенадцатилетняя. Та самая она, что когда-то впервые увидела этот замок… и забыла. Или… пыталась забыть.

Сердце сжалось. Лея медленно отвернулась и прошептала, не понимая кому:
— Ты знал. Всё это время…

Кот обернулся — он ждал её у границы света. Его глаза были теперь другими — не янтарными, а почти прозрачными. Глубокими, как небо перед грозой.
— Я не впускаю. Я возвращаю, — сказал он.

В тот день она долго бродила по замку, словно сквозь сон. Деворов больше не существовало — как будто они были всего лишь шумом, который привёл её туда, где началась настоящая тишина.

Замок не был просто зданием. Он был… как живая вселенная. Его колонны тянулись к небу, которого здесь не было. Своды сияли, как будто в их узоры вплетена нить света. Панели стен были тёплыми, с гравировками, изображавшими не историю, а память. Возможно, её собственную.

Во внутреннем дворе росли серебристые лианы, шевелившиеся без ветра. Это был не сад — это была граница. Между внешним и тем, что внутри. Там, где не слышно суеты мира, только дыхание самого места.

Кто мог построить это? Кто вложил столько в каждую деталь?

Она остановилась в саду, где цветы будто чувствовали её настроение. И увидела девочку. Маленькую. В простом платье, с кудрями, и ножницами в руках. Она подрезала розы, напевая.

— Привет, — осторожно сказала Лея.

— Ты не отсюда, — ответила девочка просто. — Я Лу.

Они сели вместе на скамью. Лу не удивлялась, не спрашивала. Только время от времени поднимала взгляд и смотрела на Лею так, будто уже всё знала.

— Тебя впустили. Это… важно, — сказала она. — До тебя никого не пускали. Даже птиц. Особенно — Момо.

— Кто такой Момо?

— Кот. Чёрный. С янтарными глазами?

— Да. Он меня впустил.

Лу посмотрела на неё с таким изумлением, что чуть не уронила ножницы.
— Он тебя впустил? Серьёзно? Он же никого не впускает! Он разговаривал с тобой?

Лея кивнула. Лу рассмеялась — по-настоящему, звонко.
— Всё. Ему конец. Как Хозяин узнает, он сам себе хвост откусит.

И в этом смехе было не только удивление. Было… облегчение. Как будто мир начал меняться. Как будто Лея — действительно не случайность.
Время в замке текло иначе — не прямо, не по часам. Оно кружилось, сжималось, растворялось. Лея не знала, сколько дней прошло — один или десять. Здесь всё было живым: стены, воздух, даже тишина.

Но однажды она почувствовала это. Лёгкий холод в груди, дрожь под кожей, словно кто-то за плечом сказал не имя — а направление.
Пора.

Она не хотела. Ни на миг, ни навсегда. Замок принял её. Не как гостью — как свою. Здесь было всё: страх, покой, воспоминание. Но зов был сильнее.

Она вернулась к вратам.

На каменном выступе, как в первый день, лежал Момо. Он был спокоен. Ленив. Как будто всё это время не шевелился.
Когда она подошла ближе, он приоткрыл один глаз. Потом второй.
Медленно поднялся, потянулся, уселся и посмотрел на неё сверху вниз.

— Так быстро сбегаешь? — прозвучало в её голове.

Она отвела взгляд.
— Я не хочу.

— Но зовёшься.

— Я… вернусь. Если смогу.

Кот не моргнул. Только хвост его едва качнулся, будто лента на ветру.
— Значит, ты нашла что-то. Даже если ещё не поняла, что.

Она не знала, что ответить. Сердце ныло. Казалось, если она сделает шаг — замок исчезнет. Если задержится — останется навсегда.

Момо не стал мешать. Он лишь сказал, уже почти шепотом:
— Замок не исчезает. Он ждёт. Всегда. Но не в том же месте. И не для той же тебя.

Она кивнула. Без слов. Сделала шаг. Один.

Ворота, как и в начале, не скрипнули. Просто открылись. Приняли. И отпустили.

А кот…
Он снова улёгся. Свернулся клубком. И лишь хвост его качнулся один раз, будто точка в конце главы.