Пусть добро вернется

                … я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда,
                по ком звонит Колокол; он звонит и по Тебе…
                Джон Донн

                Предисловие
 1965 год

Солнечным жарким днем Вика шла по раскаленному асфальту неширокой, почти нигде не прикрытой кронами деревьев дороги к станции с тяжеленными сумками. Нужно было отвезти хоть часть урожая в город. Вика торопилась, до электрички оставалось не больше часа, а идти-то километра три, так что она старательно и целеустремленно вышагивала вперед, но когда узкие ручки сумок переставали резать затекшие пальцы рук и те уже совсем не ощущались, приходилось останавливаться где-нибудь в скудной полупрозрачной тени молодого деревца, и, поставив сумки на горячий асфальт, разминать руки во время отдыха, чтобы как можно скорее поднять ношу и двинуться дальше.
И вдруг в одну из таких передышек возле Вики остановилась одиноко проезжавшая машина:
- Вас подвезти? - послышался голос водителя.
-Да у меня денег – только на электричку, - констатировала Вика печальный факт.
- Так садитесь, - вышел водитель средних лет, любезно открывая дверь старенькой копейки.
- Ого! – удивился он, поднимая одну из сумок, чтобы помочь погрузить в багажник, - ка же вы их тащите?
- А так вот и тащу, милок, что пальцы белеют, - разминала Вика перетянутые ручками пальцы рук, - так вот и таскаю всю жизнь, шестьдесят лет уж, поди, таскаю, было-то ничего, сами знаете, своя ноша не тянет, но уж теперь и спина не та, и ноги не те. Спасибо вам, добрый человек! Пусть добро ваше вернется к вам не раз!

                Наше время
                Глава первая

С тех пор как Вика вернулась, можно сказать, в свое родовое гнездышко – на дачу, построенную еще ее бабушкой, тоже Викой, жизнь стала налаживаться. Появились ученики, и, и продолжая родовые традиции, учитель в нескольких поколениях, Вика стала вести частные уроки, разъезжая по окрестностям к ученикам на маленькой маминой машинке, часто бескорыстно подвозя кого-нибудь до станции, то ли вопреки расплодившимся, как сорняки, платным таксистам, то ли в память о тех далеких временах, когда редкая машина, бывало, подвозила до станции ее бабушку, а может быть, просто потому, что смотреть на едва ступавшего какого-нибудь старичка, медленно продвигающегося к электричке, было почему-то больно. А может она хотела разделить его нежданную радость, насладиться деянием добра.  Кто знает, может, хотела почувствовать себя героем таким бескорыстным. По крайней мере сама она думала, обычно, про давно уже упокоившуюся бабушку в такие моменты.
Так и сегодня по пути до станции она подвезла какую-то невероятно обрадованную сей нежданной случайностью огородницу. Настроение было отлично, ведь сегодня, когда солнышко светило тепло и радостно обещало еще многих таких же чудесных летних дней, Вика встречала от станции взрослого сына – аспиранта, выбравшегося на солнечную дачу из городской компьютерной жизни на выходные.
-Привет, сынок! Как у тебя дела? Сжарился в электричке?
- Не, я с кондиционером поехал, комфорт!
- О, вот это замечательно!

Крошечная машинка на механике бодро, но аккуратно пробиралась по асфальтированной узкой проселочной дороге, по обе стороны которой, как обычно, шествовали дачники с рюкзаками и тележками. Уже проехали заросший ряской пруд и выкрашенный зеленой краской садово-хозяйственный магазин, когда в одном из перекрестков мелькнула тень велосипедистки. Подъезжая к асфальтированной дороге, совсем не молодая дама, очевидно, испугалась, не справилась с управлением и в мгновенье ока плюхнулась в глубокую водоотводную канаву сбоку от дороги вместе с велосипедом, что было видно уже проехавшей мимо Вике в зеркало заднего вида.
- Ты видел, сынок?
- Ага!
-Слушай, а ведь это она нас испугалась, нашей машины.
Вика, остановилась, сдала назад, благо на дороге в этот момент никого не было, и припарковалась у обочины.
- Вы как? Вам нужна помощь? – обеспокоенно спросила она, нагнувшись к даме в канаве.
Та что-то невнятно промычала в ответ.
- Ничего не сломали? Давайте я вам помогу, - сын тоже подошел.
- Да я сейчас сама как-нибудь.

Но самой не получилось. Большой рамный велосипед застрял в канаве, не пойми как развернув колеса, а нога при падении каким-то чудом просунулась под раму, запуталась в ней и теперь никоим образом не вытаскивалась ни из железа велосипеда, ни из канавы.
Сын попробовал приподнять даму, подтянуть ее как-то, помочь. Но ничего не выходило. Вика тоже приложила усилие, но – увы, будто сросшийся с дамой, велосипед крепко засел в канаве.

- Что же делать? – обеспокоенно задала Вика риторический вопрос.
Она торопилась домой, скоро должен был прийти ученик, надо было проводить урок. Помочь легко и сразу не получилось, и в голове стали проноситься дурные мысли о том, что, собственно, она же ничем никому не обязана, она ведь ничем и не виновата, ехала себе просто по дороге медленно, в своей полосе, никому не мешала и уж тем более никак не могла стать причиной «аварии» неумелой велосипедистки. В конце концов, почему это вообще должно ее касаться?! В душе возникло даже какое-то возмущение-протест. Бросить бы все да и уехать, нечего было и останавливаться, мало ли что происходит на дороге, мало ли что происходит вокруг! Всем на свете что ли помогать теперь, все происходящее вокруг должно меня лично что ли касаться?

И все же оно почему-то касалось. Вика спустилась в канаву, пытаясь разобраться в велосипедно-ножных переплетениях. Сын потащил сверху, Вика поднапряглась и подцепила велосипед за колесо, что встало в распор поперек канавы, чуть сдвинула его и потянув все вместе помогла вытащить пленницу.
- Спасибо вам огромное, дай вам Бог здоровья! – заговорила та.
- Это, наверное, я виновата, что вы упали, проезжала мимо, напугала вас.
- Да нет, я много лет не ездила просто, я вас и не видела…
У Вики болела поясница, но на душе было приятно.

                Глава 2

Машина не завелась. Просто не завелась и все. Посреди знакомого, но совсем чужого города.
Вика поехала со своей мамой и дочкой в соседний с их садовыми товариществами и деревенькой городок, как обычно, за покупками жарким солнечным днем, одним из многочисленных солнечных дней того високосного года, когда снег вдруг выпал по весне прямо на цветущие яблони и груши, сразу исключая возможность урожая и теперь, словно извиняясь, погода набрала обороты и будто щедро расплачивалась теплом за прежнюю холодность.

И все было хорошо в этот день, ну в смысле, все было, как обычно: жара, духота в Шевроле Спарк без кондиционера, обжигающие лучи солнца слева, со стороны водителя, их блики на раскаленном, словно текущем водой асфальте, вместо музыки – разговоры мамы, радующейся маленькому путешествию с дачи в соседний небольшой подмосковный городок в любую погоду, -  словом, все было в порядке. 
Вика зашла в одну аптеку, потом в другую и третью за мамиными заказами на лекарства, традиционно осмотрела книги возле местной типографии, отобрала те, что можно когда-нибудь почитать и те, что пойдут на растопку печки, сложила «улов» в багажник. Потом доехали до продуктового, где Вика накупила натурального молока и творога, сыра, парного мяса и другой снеди, заехали в магазин южных сладостей – о какая там была свежая и вкусная чухчела из грецких орехов в виноградном соке! – потом, повезло, удачно очень припарковались на небольшой, почти всегда полностью занятой плотно стоящими друг другу машинами парковке у почты, и Вика пошла отправлять мамино письмо знакомому, заодно осмотрев все детские журналы и купив дочке новый номер «Три девятого царства».

И вот когда она вышла с почты и села в машину, вставила ключ в зажигание и повернула его, вместо звучного рева послышалось только слабое трещание… Не на шутку перепугавшись, Вика вихрем выскочила, потянув нужный рычажок, открыла капот, сняла клему аккумулятора, аккуратно надела ее снова, опасаясь какого-нибудь разряда электричества, но его не последовало, ни искры, ни треска – ничего. Не обращая внимания на перепачканные какой-то машинной технической грязью руки, Вика стрелой села обратно на водительское сидение – дочка уже состроила печально-испуганное лицо и начинала реветь с вопросом:
- Что случилось с воробьем? - так она называла маленькую машинку Спарк.
- Что случилось? – Не завелась она, вот что! – констатировала Вика, снова повернув ключ в зажигании и покачав педаль газа.
Бесполезно. Теперь трещание почти затихло, и панель приборов горела совсем тускло, как говорится, на последнем издыхании.

«Что же теперь делать?» - растерянно подумала Вика. Мама молча огорченно сидела в ожидании какого-нибудь решения проблемы. Что она могла сделать, когда ходила только с опорой –  ходунками-ролатором, который и с собой-то не взяли из-за отсутствия места в крошечной машинке, да и не выходила мама обычно никуда, просто наслаждалась поездкой, дорогой, видами из окна...

Дочка тихонько плакала на заднем сидении. Вика дала ей купленный журнал, чтобы отвлечь, это действительно на какое-то время спасло, дочка принялась рассматривать картинки и читать новые истории любимого издания. А Вика достала телефон, понимая, что муж вряд ли поможет ей с решением проблемы из Москвы с работы, но все же ей хотелось выговориться и послушать его советы, почувствовать поддержку. Она подробно описала проблему и, следуя его инструкциям, повторила все сначала: сняла и надела клему на аккумулятор и попробовала снова завести машину, даже включила видеосвязь, все показывала и рассказывала. Только это ничего не изменило, что и логично было предположить, что Вика и так предполагала и прекрасно даже понимала. Она и сама не знала, что делать дальше, а потому, словно брала паузу у самого времени на размышление, создавала этакую видимость деятельности, чтобы самой не запаниковать сразу здесь и сейчас и не тревожить тем еще больше и без того печальную маму и цепляющуюся за красочные страницы журнала дочку.

Воробей не завелся. Муж взялся за поиск службы эвакуаторов в том городе, где застряло его семейство, а Вика решила не сдаваться и попытаться что-то делать, ну хоть что-нибудь же надо было дальше делать, пока в крошечной остывшей в тени машине почти незнакомого города сидела маломобильная мама, старающаяся не принимать ситуацию близко к сердцу, просто замершая и надеющаяся на лучшее – а что еще ей оставалось делать -  и начинающая все же плакать дочка.

Вика подошла к первому встретившемуся на парковке человеку – это был недавно припарковавшийся таксист, который только что поставил машину на сигнализацию и пошел на почту.
- Извините, вы не поможете мне «прикурить» машину? – робко спросила его Вика.
- Я сейчас вернусь, - ответил он.
Вика порылась в багажнике. Чем прикурить-то? Проводов не оказалось, разумеется. Это раньше, лет двадцать назад провода для «прикуривания» были чуть ли не у каждого водителя, поломки случались так часто, что будто даже объединяли водительское сообщество, и люди в сложной ситуации часто помогали друг другу чем могли.
Таксист вышел с почты. Вика подошла к нему в ожидании, но он теперь уже морально подготовился и одним махом высказал обдуманный ответ:
- Извините, я не могу, у меня машина арендованная, мало ли что, мне тогда платить…
Сел и уехал.

А вот в припаркованном рядом джипе поджарый мужчина средних лет уже некоторое время наблюдал за происходящим. Теперь он вышел и со словами: «А, не заводится», - подошел к открытому капоту Спарка и с интересом заглянул внутрь. Что-то покрутил, потрогал:
- Может можно крутануть ее, - с этими словами знатока он обошел воробья и решил толкануть его сзади, предупредив Вику, чтобы поставила на нейтральную.
Машина прокатилась около метра, видимо, этого не хватило, чтобы прокрутить стартер «вручную» и завести. «Конечно», - подумала Вика: «Раньше, по всему двору на тросе таскали, чтобы завезти таким способом».
Мужчина снова заглянул под капот воробья, потом вдруг быстро сел в свою машину – как раз вернулась его жена с почты – и сказав зачем-то одно слово «сейчас», уехал.

- И куда же он делся? – удивлялась мама.
- Не знаю. Сказал «сейчас» и уехал, - обреченно проговорила Вика.
Она посидела в машине немного, собираясь с мыслями пока мама все удивлялась, что мужчина не возвращается:
- Сказал же, что сейчас!
- Да не приедет он, - заключила Вика.
- Наверное, жена ему наставления дала, когда вернулась, вправила ему мозги как следует.
-Вероятно.

Сама осознав, что надежды на возвращение «знатока» никакой, Вика снова перешла к багажнику Спарка, словно вглядываясь в возможные ответы все на тот же единственный вопрос – и что теперь дальше делать. Она порылась под валявшимися пакетами, машинально покрутила в руках аптечку и вдруг нашла! Сбоку слева, под огнетушителем лежал буксировочный трос, поэтому она и не заметила его до сих пор, а теперь счастливо выловила из багажника. Новенький белоснежный трос, упакованный в блестящий пакет, с двумя тонкими синими полосками заканчивался солидными тяжелыми крюками с двух сторон. Вика проверила наличие у машины специального кольца, куда цепляют такой трос. Кольцо оказалось у воробья спереди справа.  Решение было принято, и хотя Вике очень не хотелось, но пришлось искать помощи на дороге… Что-то унизительное почему-то было в этом, и она это тонко чувствовала, однако, взяла в руки трос и пошла от парковки у почты на довольно оживленную улицу, с которой они сюда свернули. Вереницей неспешно тянулись машины одна за другой, плавно перетекая в лучах солнца, плавивших своим угасающим сиянием грозди рябины по обочинам.

«Мне нужна всего одна», - успокаивала себя Вика, но внутренне она переживала и боялась, что ее план провалится, что никто не откликнется, она волновалась и стеснялась, будто ей пришлось в первый раз жизни совершить что-то постыдное, будто попросить о помощи – стыдно, но оказалось, что это не только стыдно и унизительно, но еще и страшно. И тогда она вспомнила безнадежно застрявшую в велосипедной раме ногу женщины и ее тихое «да я сама как-нибудь», но сама-то Вика уже никак не могла. Так что она встала у дороги и вытянула руку с тросом – знаком ожидаемой и необходимой помощи, знаком ее надежды, ниточки к спасению – вытянула руку во имя себя, мамы и дочки в сторону дороги.

Вика видела, как смотрели на нее водители проезжавших машин: кто-то с любопытством и интересом, кто-то с сочувствием, кто-то даже с пониманием, но большинство отводило взгляд, словно им становилось неудобно от того, что они посмотрели, или потому, что закрадывалось в сердце какое-то неприятное чувство, а может быть, и всплывали воспоминания. Но никто не останавливался, как бы ни смотрел.

Вика стояла незнамо сколько, потому что время для нее теперь измерялось в этом движении бесконечно проплывающих колес и множества машин, пересчитать которые она не могла бы да и не ставила такой задачи, зачем? – ведь нужна была всего одна. И она ждала и ждала эту единственную машину, может быть, всего-то пять-десять минут, а может быть, уже целый час или целую вечность стояла она в стареньких джинсах и дешевой футболочке у какой-то незнакомой дороги в каком-то становившемся все более и более чужом городе, где вечно текли и текли машины по дороге, за край которой уже скатывался красный солнечный диск, напоследок  выхватывая в приближающихся сумерках гроздья алой рябины. Вика стояла с невинной просьбой - белоснежным тросом с синей полосочкой цвета моря – ставшим ее аргументом неизбывной реальности, и ее наказанием за какую-то непонятную вину не содеянного, будто она мешала этому миру своим тросом, нарушая привычное течение жизни этого городка, обнажая ненужные воспоминания нерациональным своим поведением - какой может быть трос в двадцать первом веке информационных технологий! К чему стоять с ним посреди города? - вызывай службы эвакуации в конце концов, следи за машиной и не попадай в подобные ситуации, потому что твой трос – хоть и тянущая какая-то терзающая нить из прошлого далекого – не нужен и нелеп он тут, как и ты сама; очнись от иллюзий, трос давно остался в прошлом, вместе со старыми вечно ломающимися машинами, что мы чинили во дворах в прошлой жизни, он погребен твой трос вместе с проводами для прикуривания, так и знай!
Мимо проезжали не только седаны, но и кроссоверы, газели, другие большие машины. «Что им стоит протащить воробья?» - думала Вика. У нее даже были деньги, правда такие же воробьиные, как и вся ее жизнь, но все-таки честные деньги маленького, крошечного человечка – песчинки перед лицом даже этого крохотного городка, чтобы заплатить за помощь. Но кто спрашивал Вику, есть ли у нее деньги, что им до ее денег, когда нужно рисковать машиной! Да и дома ждут семьи, дети, была охота возиться с чужими проблемами. Что, если у кого-то что-то случилось, это что всех теперь должно касаться? Вот всех пускай и касается, не меня же лично, почему это должно касаться меня лично, я что тут, весь мир намерен спасать, у меня своих забот полно, и вообще я по делам спешу, может и помог бы, да некогда мне, не видите; мало ли что и где происходит, сами решайте свои проблемы!

Рука с белым тросом начинала дрожать, будто тонкая ниточка надежды могла прерваться как-то вдруг, внезапно, когда в глазах уже предательски бессовестно собираются слезы собственного бессилия, из-за абсурдности и безвыходности ситуации и от страха надвигающейся ночи…

Но Вика все еще держалась за свою спасительную ниточку, ведь другой-то и не было, а потому она  все так же сжимала трос в руке и каменеющей затекшей рукой поднимала его стопудовой гирей повыше, повыше, куда-то в темнеющее пространство, где лицо ее становилось все грустнее в тенях чернеющих в сумерках гроздей рябин, готовых стекать слезами по щекам.

Печальные мысли носились вихрем в голове Вики, но ни одна не задерживалась, она отгоняла их, стараясь ни о чем конкретном не думать, потому что она всем существом теперь сконцентрировалась на одном – держать трос, держать его во что бы то ни стало, держать до последнего, она, правда, не знала до какого этого такого «последнего» и старалась просто держать этот швартовочный канат в мореплавании жизни с подобающей верой в лучшее.
И вдруг она услышала голос молодого мужчины где-то сзади:
- А вам дотащить надо или что?
- Да я не знаю, - растерявшись от неожиданности, мигом обернулась она к шедшему со стороны парковки у почты молодому человеку, - не завелась машина, наверное, аккумулятор разряжен.
- Может ее прикурить?
- Да конечно  хорошо бы, вот только у меня проводов нету.
- Кажется, у меня были, я сейчас.

Молодой человек спортивного телосложения в качественной обуви и дорогой одежде сел в ауди и подъехал, ближе к воробью, стоявшему с открытым капотом. Вика уже подлетела к машине, не веря возможному счастью, и волнуясь, ожидала спасителя, утонувшего в багажнике огромной дорогой машины. У него действительно оказались провода для «прикуривания». Совсем новые, в упаковке, ни разу не использованные. Молодой человек с интересом исследователя открыл пакет с детским вдохновением испытать новую только что обнаруженную игрушку, размотал провода, прикинул длину.
- Вы садитесь, а я сейчас еще подъеду поближе, а то не дотянутся.
Вика вдохновленно запрыгнула на водительское место. «Тут нос к носу-то не поставишь», - подумала она, ведь спереди был вход в здание почты, места не было. Но молодой человек и не планировал становиться спереди, он подъехал с водительской стороны так близко, что дверь уже нельзя было открыть, между машинами оставалось буквально десять сантиметров. И провода дотянулись. Только в этот момент из почты вышла молодая красавица, ухоженная девушка с длинными светлыми волосами, направившаяся прямо к спасителю с большой папкой бумаг в руках. Сердце Вики похолодело и провалилось куда-то глубоко вниз, скатилось под педали молчащей машины. Мама и дочка тоже замерли. Прошлый опыт прихода второй половинки наслаивался горьким разочарованием на красавицу-блондинку.
- Ты уже все? – спросил ее молодой человек.
- Да я уже освободилась, - прощебетала она.
В воробье наступила немая сцена из ревизора.
- Давай я тебе помогу, - продолжила девушка, - куда тут цеплять?
Кажется, сердце Вики обрело крылья и влетело обратно в грудь. Провода подсоединили, и молодой человек сказал, что можно пробовать завести. Вика послушно повернула ключ в замке, и воробей сразу завелся, как говорят, с пол оборота, и ровно негромко зарычал самым умиротворяющим на свете мурлыканьем доброго теплого кота. Кажется, велосипед был вытащен из канавы и даже способен был ехать дальше.
- Вы ее лучше не глушите, - сказал молодой человек.
- Да, конечно. Спасибо вам просто огромное!! Давайте я вас вот хоть немного поблагодарю, - проговорила Вика, доставая прибереженные для какого-нибудь случая, конечно, это и был самый что ни на есть подходящий случай, бумажные купюры, что получила за уроки.
- Нет что вы, не нужно, - сказал молодой человек и сел за руль ухоженной дорогой Ауди.

Тут только через окна стоящих рядом машин Вика увидела у него на руке, ложащейся на руль, широкое золотое обручальное кольцо необычной огранки, а последняя зарянка догорающего солнца через зеркало заднего вида засияла отблеском тяжелой золотой цепочки на шее. «Что ему мои деньги?» - подумала Вика, поежившись то ли от подступавшей вечерней прохлады, то ли от ощущения собственной ничтожности. Но какими деньгами можно было бы поблагодарить за настоящую помощь, за спасение, а для Вики это было именно спасение. Разве за него отплатишь деньгами? Чем же можно поблагодарить этот мир за помощь незнакомого, проходящего мимо человека? Бабушка Вика думала, что можно поблагодарить добрым словом да ответной помощью так, чтобы та гуляла по миру теплым дыханием добра, поднимающего велосипеды, вдыхающего жизнь в машины, подносящего тяжелую сумку или подвозящего до дома, ведь свет добра способен на многое.

- Спасибо вам, добрый человек! – вдруг проговорила Вика пришедшие откуда-то слова водителю отъезжающей Ауди, - Пусть добро ваше вернется к вам не раз!
Хором с ней, словно заклинание, из глубин сердца проговорили те же самые слова мама и дочка:
- Пусть добро ваше вернется к вам не раз!
Откуда они могли знать их, они и сами не догадывались.

                Послесловие

А телефон Вики уже полнился сообщениями мужа о мастерах, что могут помочь с ремонтом в этом городке, и о местной службе эвакуации. Вика радостно сообщила ему о чудесном спасении, он тоже посоветовал не глушить машину. И правильно, потому что когда приехали на дачу уже в полной темноте, и Вика заглушила «воробья», он больше не завелся…

Усталая и морально, и физически, Вика все же дотащила аккумулятор до дома, почувствовав тянущую боль в спине, нашла зарядное устройство и поставила заряжать. Но и на утро Спарк не завелся…

После рабочей смены, муж привез новый аккумулятор.