Свои он корни разыскал

Страна уже была самостоятельной, но ещё наполовину более или менее  советской. Но Коммунистическая партия Украины уже была запрещена, а Советы народных депутатов ещё работали. Действовали институты демократии, в том числе и Союз журналистов Украины.

Нас, редакторов районных и городских  газет, по-прежнему продолжали вызывать в Киев на очередные семинары. Лекции были о том, как работать в новых условиях. Впервые нам показали как реликвию журналиста, которого специально  отправляли в Европу для изучения опыта применения рекламы. Он важно так сидел в президиуме. Мы и сами уже начинали печатать платные поздравления именинникам и соболезнования. Но платных статей ещё не печатали.

На обратном пути в Одессу, как  всегда, было значительно веселее. Кто-то отметил встречу с друзьями ещё в Киеве. Другие прихватили с собой и уже поужинали. Лица раскраснелись, беседы оживились. Завязался разговор о том, что некоторые ищут свои исторические корни. Чтобы добавить к фамилии какое-нибудь звание:  князь, граф, барон, масон, помещик и прочее. Кто-то сказал:

- У Работина, говорят, дед был владельцем заводов, дворцов, пароходов!

Он это услышал и, делая вид, что засмущался, произнёс:

- Если бы… Я бы не против!

И зарделся. И приосанился. В фигуре появилась какая-то важность. В замедлении движений. В задумчивости взгляда, как бы направленного не то вовнутрь себя, не то в глубину веков.

С этим молодым человеком я был знаком. Встретились мы на собрании в Одессе. В завершение доклада и выступлений председатель областной организации Союза журналистов Иван Коляда раздавал нам пособия. Спешить мне было некуда, я, как всегда, не толкался, потому мне пособия не хватило. Спросил у Коляды, нет ли где в запасе? Тут из-за моей спины вынырнул и стал впереди редактор многотиражной газеты Ильичевского торгового порта этот самый Работин. 

- Я своими поделюсь. Я сейчас ему своё отдам! – затараторил он, глядя в лицо председателю.

 И он сделал движение, что расстегивает свою сумку.

Умудрённый опытом журналист Иван Коляда внимательно посмотрел на него и ушел. Я стою, жду, когда этот доброволец даст мне пособие. Но он вдруг ощетинился:

- Чего ради я должен что-то тебе отдавать? Мне самому нужно!

Вот уж удивил! Вот уж точно – одессит!  Выскочил, чтобы обратить на себя внимание? Чтобы председатель его заметил и услышал? Он этого добился!

Потом ещё были встречи. Очередной семинар проходил в Киеве и длился два дня. Нас разместили в гостинице. Вечером мы с редактором соседнего района Татьяной сидели в коридоре на диване. Она до этого в газете не работала, но была в штате как корреспондент местного радиовещания. Боится теперь: справится ли? По её просьбе я стал рассказывать о тонкостях газетного дела. Когда дошла очередь до подсчета строк в рукописях, к нам подсел ещё один редактор. Услышав, о чем я говорил, он затараторил то же самое, как бы показывая, что и он не лыком шит. Был он уже под хмельком.  Потом, обратившись к Татьяне, сказал:

- Работин просит тебя зайти к нему в номер.

Мы с Татьяной переглянулись. Значит, они с приятелем уже выпили, и его потянуло на подвиги? Татьяна, молодая и красивая, кровь с молоком, могла ему понравиться. Она вопросительно смотрела на меня,  старшего по возрасту, как бы советуясь. Я не сомневался, что она себя в обиду не даст. А может быть ей и самой хочется встретиться с этим человеком? Поэтому сказал:

- Сходи, пусть почувствует себя особенным, ему именно этого хочется.
Она быстро вернулась, ничего не сказав. И не надо было. Всё было написано на её лице.

Шли годы. Какие ещё приемы предпринимал Работин, чтобы произвести впечатление,  я не знаю, но на очередной отчетно-выборной конференции  Иван Коляда  рекомендовал его председателем. Скорей всего потому, что никто не захотел взваливать на себя такую ответственность. Его избрали руководителем. Впоследствии я часто видел,  как он буквально упивался своей должностью. 

Как и предыдущий председатель, он навещал журналистов районных газет.  Но сравнивать их просто невозможно. Коляда – фронтовик, инвалид – у него вместо одной ноги протез до самого бедра. Он был редактором областной газеты, выходившей на украинском языке. Сам за рулём, он не оставлял без внимания ни одной из двадцати  пяти районных газет. Он мог и посоветовать, и высказать претензии. То есть это был истинный газетчик до последнего нерва.

А кто такой Работин? Многотиражки – самое низшее звено в журналистике. Работает в ней, как правило, один человек. Руководит им парторг, профорг и директор, Печатает то, что скажут. Естественно, готовит к печати тексты, чтобы были удобоваримы. И вот теперь он – руководитель областной журналистской организации. Чему он может нас научить?

Он тоже выезжает в районы. Заезжал и ко мне. Но не каждый раз, когда бывал в Измаиле. У него был какой-то неослабевающий интерес к работникам порта. Видимо, сохранились старые связи ещё по Ильичевску. Возможно, имел или налаживал свой бизнес. Останавливался в гостинице. Позванивал мне. Я однажды по его приглашению пришел в номер, захватив бутылку отличного Бессарабского вина. Так у нас тогда было заведено. Он меня остудил:

- Я не пью.

« Кобыла с воза – бабе легче!» - прокрутил я в голове любимую шутку.

Капитализм на Украине всё крепчал. Отплясал майдан. В Доме профсоюзов в огне погибли патриоты. Районные газеты уже не были партийными, а только органами районных Советов депутатов. Но Одесская организация журналистов продолжала существовать. Теперь и над ней не довлело партийное руководство.

Работин значительно изменился, приосанился. Приезжая в Измаил, он продолжал решать какие-то дела в порту, а потом устраивал в гостинице праздник. И меня однажды пригласил, за стол усадил, водки налил. Здесь была солидная компания человек из пяти. Я отказался выпить. Не потому, что он когда-то отказался от моего угощения. Обычное совпадение. Дважды за свою жизнь я по десять лет вообще спиртного в рот не брал. А в остальные годы воздерживался. Это было особенно необходимо при моей работе журналистом. Он не обиделся или сделал вид. Но то, что задумал, высказал.

- У тебя с бумагой, я знаю, порядок. Ты мне дай три тонны, а я оформлю документы на представление тебя к званию «Заслуженный журналист Украины».
 
На что он рассчитывал?  Может быть на то, что я обрадуюсь и на всё соглашусь?  Предложение показалось странным. Типа купи-продай. Чисто по-одесски! Я сказал, что бумага не лично моя, а редакционная. И уступить её кому-нибудь безвозмездно я не могу. На том и расстались.

Газетная бумага в этот период действительно была в дефиците. Одесские издательства  получали её из Кондопоги, а теперь это была другая страна. Поставки прекратились. Но лично я нашел способ приобретать бумагу в этом российском бумаго-кортонном комбинате. Мне удалось наладить бартер.

Не с первой, конечно,  попытки. Сначала мне и директору заготконторы пришлось покраснеть в местном отделении КГБ, когда с полдороги вернули нам вагон овощных консервов, шедший из Измаила в Кондопогу.  Потом я вышел с таким же предложением на плодово-овощной комбинат, и дело наладилось. Из Измаила отправляли вагоны овощных консервов, а  обратно приходила бумаг. Но это после долгого согласования.
 
Газета наша, как и все районные, была дотационной. Деньги доплачивал районный совет.  Невелика была бы у меня радость от присвоения почетного звания, если бы я нашел способ и выделил Работину бумагу. Будто бы я его купил, а не заслужил честным трудом. Потом оказалось, что при желании я мог бы получить это звание и другим путём! В Одесском Управлении по делам печати я поделился разговором с Работиным. И был удивлен ещё больше!

- Мог бы к нам обратиться! Мы по своим каналам точно представили бы Вас к званию заслуженного журналиста Украины!

Вот она, Одесса! Она всё может! Но для меня это были только слова. Не бывать бы мне «заслуженным» ни при каких обстоятельствах, Даже при том, что по всем экономическим показателям в Управлении по печати мы были лучшими. А всё потому, что в Измаиле я был чужаком, сибиряком. Тираж нашей газеты по насыщенности на тысячу человек населения был самый высокий в области - тринадцать тысяч на четырнадцать тысяч семей.  И в обкоме партии наша газета была в своё время на хорошем счету.

Но такой результат моей работы многих в районе только злил. Скорее искали, как бы от меня избавиться, а не представить к званию. Колючим был журналистом.  В районном Совете теперь председательствовал бывший директор совхоза, которого мы не раз критиковали в газете. В отделах работали бывшие секретари парторганизаций и профорги. Это их секретарь по идеологии Василий Акимович Иванов  пугал мною:

- Сам всё исправишь или редактора позвать?

Так складывались обстоятельства потому, что на новое место работы я зашел с оглушительного критического материала. И это не потому, что я так задумывал. Нет, просто так сложились обстоятельства. А ещё -  от веры в свободу печати.  Все работники райкома партии звонили мне перед выходом газеты, чтобы я снял критическую заметку. Первый секретарь даже вызвал в кабинет и поинтересовался, есть ли в запасе материалы, которыми можно заменить её. Я ответил так, как учили нас в Высшей партийной школе: «Если будет решение бюро райкома партии – я сниму». Наступило молчание. Попавшего под критику крупного руководителя Одесса освободила от занимаемой должности и забрала к себе на рядовую работу. По партийной линии он получил взыскание.

Мою работу ценили  беспристрастные специалисты по объективным показателям. И было за что. Прослушав в Киеве жуткую лекцию о состоянии экологии в стране и в мире, я внедрил целевую страницу «Природа». Вел её заведующий отделом сельского хозяйства покойный Леонид Майлер, агроном по первому образованию. Мы оформляли альбом с материалами из газеты и слали в Киев на конкурс. Нас отмечали в обзорах.

И было продолжение. Журнал «Журналист  Украины» готовил репортаж об отдыхе работников пера. Выбор пал на меня.  Обычно в отпуск я ходил в зимние месяцы. В этот раз - впервые летом.  В Одесском санатории «Куяльник» кроме меня  оказался ещё редактор из Мелитополя. Вот фотокорреспондент и начал нас фотографировать.  Текст нам предложили написать самим. Журнал выходил на украинском языке, а я работал в русскоязычной газете. Мелитополец растерялся, не знал, с чего начать. Решил я его выручить. Написал пару страниц с условием, что на этой основе он создаст свой текст. Ни слова он не исправил, только перевел на украинский. Репортаж об отдыхе журналистов  читала вся пишущая Украина.

Перед тем, как Союз распался, в идеологическом отделе ЦК КПСС был какой-то переполох. Подняли все постановления ЦК, касающиеся идеологии и руководства печатью. Решили проверить их исполнение на местах. Но… Это же было время, когда  партия уже погрязла в формализме и показухе. Из Москвы срочно «по секрету» сообщили о предстоящей проверке в Киев. Одесса в свою очередь прозвонила в районные редакции. Нам в приказном порядке нужно было к постановлению 1958 года составить план мероприятий. Естественно, я это сделал.

 Я не боялся никаких проверок. Слово дал себе – не бояться! Редактор одной газеты, когда ему позвонили домой, что приехало начальство, поспешил явиться и умер по дороге. Узнав об этом, я сказал себе: да хоть из самого ЦК пусть приезжают, я волноваться не буду! И не волновался.

Проверяющие уже находились за стеной, в городской редакции. Одесский инструктор, оставив их, прибежал ко мне в кабинет. Я стал рассказывать, что сделано, но он с быстротой фокусника перелистал подшивку документов, увидел план мероприятий к нужному постановлению и улыбнулся. Отлегло у него от сердца: правильно руководит нами, газетчиками.

Вот и ко мне вошла комиссия. У московского инструктора простое лицо, улыбка, Поздоровался за руку. Вижу, что пытается избежать напряжения, которое постоянно испытывают при его появлении. А я спокоен! Беседую на равных. Мы, газетчики, в то время с нетерпением ждали постановления правительства о том, чтобы нас при отправлении на пенсию приравняли к государственным служащим. Поэтому первым инспектировать начал я.

- Сколько газетчиков работает в ЦК КПСС?

- Нас двести человек!

- И что вы там делаете?

- Работы много! Справки готовим мы. Доклады тоже.

- А постановление о приравнивании журналистов к госслужащим почему не приготовите?

- Это очень сложно. С правительством связано. Но мы работаем над этим!

Вижу с первых слов, что человек разбирается в нашем газетном деле. Потому и стал рассказывать о том, что есть у меня и чего нет у других. О применённом мною сетевого планировании. О работе с сельскими корреспондентами. Мы применили новинку: из каждого села приглашаем на пару недель сельских корреспондентов поработать в штате. Эффект отличный. О выходе целевых полос на трёх местных языках. Это всё и ещё что-то, как я понял,  инструктору понравилось. Но об этом я узнал позднее.

Месяца через два к нам с целью изучения опыта работы с сельскими корреспондентами приехала в полном составе редакция из соседней Молдавии. Значит,  инструктор ЦК побывал и у них и посоветовал перенять наш опыт. Приняли мы соседей по бессарабским обычаям, то есть с вином, с ухой,  с фотографированием и с широким радушием. Передали опыт.

Пришел по почте очередной журнал «Партийная жизнь». В нём нашлось место и для нашей Измаильской районной газеты. Автор отметил, что русскоязычная редакция учитывает многонациональность своего края. Для этого она систематически издаёт целевые страницы на украинском, болгарском и молдавском языках, тем самым подчеркивая равноправие языков и наций.

А теперь вернусь к предложению Работина. Вот такому мне, журналисту с большим опытом работы в районных газетах, какой-то корреспондент из многотиражки будет предлагать за три тонны бумаги присвоить звание «Заслуженного журналиста Украины»! Какой позор на мою голову! Знать, и вправду дед его был торгашом, владел магазинами и гостиницами. Возможно, передалось это свойство на генном уровне? Теперь у Работина свой кабинет в Одессе, автотранспорт, красивая бухгалтерша. Что-то от бизнеса, похоже, у него есть. Он сам себе хозяин. Относительно, конечно. Перед киевским Союзом журналистов он неизменно ходит на задних лапках и готовит шикарный прием в случае посещения. Так уж принято.

Я доработал в редакции районной газеты до пенсии. Потом зарегистрировал свою личную газету областного значения и издавал её четыре года. Передал её Измаильскому горсовету. Подшивка газеты «Моя земля» хранится в музее Придунавья.  В Измаиле я также зарегистрировал первичную партийную организацию партии Зелёных, первичную организацию Общества охраны природы. Они и сейчас там работают.

А я вернулся в Россию, живу в Подмосковье и в ус не дую! И не «заслуженный», и не запятнанный. Самые продуктивные годы своей жизни я провёл на Украине. Так уж вышло. А не женись на украинках, особенно на одесситках! Их в Сибири не удержишь. Но и на Украине можно не пропасть.