На лавочке у подъезда. ч 19

   Сергей Валерьевич остался один. Жена его Марина Олеговна уже года два как уехала к дочери помогать с детьми. Первенец у неё сын, а затем две дочки-близняшки. Отец летчик на магистральных рейсах. А между рейсами разные оперативки, разбор чрезвычайных происшествий. Кормилец, конечно, но не помощник. Вот и «выписал» тещу на подмогу.
   А Сергей Валерьевич мужик хоть и крепкий, но мужик. Как говориться, в порочащих связях замечен не был, но по утрам пил холодную воду. Колыхалыч к нему частенько наведывается по вечерам.
   Вот сейчас вечерочком вышли они оба на улицу, присели на лавочку и, видимо, начатый в квартире разговор продолжили.
   Сергей Валерьевич:
   - В перестройку поверил, видите ли. Ну и что?  Чем всё закончилось? Одними призывами да лозунгами. Говорильня одна. Взбаламутили страну и повылазила на поверхность всякая муть. Наверху – "деловые" люди, а в низах шпана да бандиты. А я то поверил и развил предпринимательскую и финансовую деятельность. Думал, новые производственные отношения построим для простых людей, а не для партийной номенклатуры.
   Жена мне :
   - Уймись, Сережа.  Оглянись вокруг. Ты предприниматель-одиночка. Ты же сам понимаешь, пока ты что-то делаешь для этих самых простых людей, пока ты им нужен, они тебя поддерживают. Станешь ненужным, сметут, Володя, затопчут и забудут. Через три-пять лет о вас никто и не вспомнит, как о том Данко.
   А я ей:
   - Тебе на твоих партийных курсах такое рассказали или сама придумала?
   А она мне:
   - В этом же вся суть истории, вся жизнь так устроена: с глаз долой – из сердца вон.
   - Она в горкоме партии работала. Документы в областной партархив сдавала. Ей там по дружбе много чего наоткровенничали. Якобы, изучаемый в школах текст «Данко» из повести «Старуха Изергиль» не соответствует первоначальному горьковскому тексту. Данко повел людей в другие благодатные места. Дорога была трудной и люди начали роптать и возмущаться. Финал официального текста, если ты помнишь, заканчивается тем, что Данко вырвал свое пламенное сердце и отдал его людям. Оно согревало и освещало им путь, пока они не вышли в благословенные края. В официальном варианте у Горького заканчивалось так: добравшись до заветной цели, люди выбросили сердце за ненадобностью и веселились в сытости и тепле. Так заканчивается официальный текст. А в первоначальном было иное продолжение и финал. Однако, пришла осень и стало холодно. Фрукты, ягоды закончились. Люди начали голодать и им негде было укрыться от дождя и холода. Они зароптали и заплакали: зачем этот Данко привел их сюда, где нет еды и теплого жилища, почему он не обеспечил им всего этого. Кто-то вспомнил о сердце Данко, которое светит и греет. Люди пошли искать сердце Данко. Нашли его у опушки леса лежащем в грязи на обочине дороги. Но оно уже не светило и не грело. Его, если ты помнишь школьный текст, «один осторожный человек, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой. Оставив бесполезное сердце Данко, люди в панике бросились обратно в лес. По дороге наткнулись на тело Данко. Взбешенные, яростно стали пинать его, громко обвиняя Данко во всех своих невзгодах. Сбросив тело в овраг, побежали дальше. Немногие смогли добраться до своих прежних жилищ. Те же, которые добрались, забились в темные промозглые пещеры и радовались, что тут хоть не под открытым небом – можно и от дождя спрятаться и кое-как согреться и ... снова мечтать о тех краях, где тепло и много пищи. И не память о Данко живет в их сердцах, о накопленный опыт в мозгах - не надо верить на слово. Обеспечь обещанное, тогда пойдем за тобой. Большевикам нужны были герои-одиночки, вот они и способствовали созданию таких образов, как легендарный Данко. Горькому усердно порекомендовали изменить финал. Он подчинился и изменил, оставив только упоминание об «осторожном человеке».
   Я ей:
   - Фигня все это. Сейчас другие времена.
   А она мне:
   - Если вас неорганизованных и спонтанных лидеров-одиночек не сметет народ в процессе очередного демократического переворота, вас энтузиастов раздавят те, что идут следом, в отличие от вас политически организованная и экономически грамотная молодежь. Они, сплоченные общей целью и капиталом, сожрут вас одиночек. Закон отрицания отрицания, Володя, никто отменить не в силах. Накопив капитал, они ринуться во власть. Все революции делались руками активных людей, идущих впереди, в авангарде. А в результате к власти приходили другие – не борцы, а политики, которые тут же уничтожали этот самый авангард. Ни одному правительству не нужна та сила, которая привела их к власти. Ибо этот самый авангард, почувствовав вкус победы в одной революции, может захотеть испытать его еще раз в следующей.
   Я ей:
   - Что, тридцать восьмой год пророчишь?
   А она:
   - Нет, Сережа, приоритеты будут другие. Там рабсила нужна была, вот и брали всех подряд. А сейчас главная цель – деньги, капитал. Брать на цугундер, как ты выражаешься, будут только тех, у кого они есть. И предлагать выбор: тюрьма или кошелек. Человеку, благодати вкусившему, в тюрьму ох, как не захочется. Поэтому отдавать будут все, что запросят, лишь бы на свободе остаться.
   Замолчал.
   Колыхалыч тихо сидит, продолжения ждет. Не дождался:
   - И что?
   - А ничего. Права оказалась моя Марина. Мы со товарищами дело организовали. Пару теплоходов в аренду оформили. Прогулочные рейсы, коллективные выезды за город. Помнишь, как юмористы наших юных лет говорили: «Ничто так не спаивает коллектив, как коллективные выезда за город». Веселая жизнь началась, денежная, сытная. Не буржуи, конечно, но нам для счастья этого хватало. И, как говорила моя Марина, сожрали нас идущие следом более грамотные, сплоченные жаждой большего и организованные последователи.
   - Но ты же и сейчас не бедствуешь.
   - Не бедствую. Только там я был сам себе хозяин, а сейчас наемный клерк.
   Посидели. Помолчали. Стемнело. Попрощались и разошлись по квартирам.