Подводное царство

Глава 1.

- Батюшка, батюшка! - в покои Водяного, разметав по плечам длинные и густые волосы, вплыла запыхавшаяся русалка. - Гость к нам нежданный пожаловал!

- Наш али басурманин? - с живостью откликнулся Водяной и залихватски сдвинул корону на затылок.

- Не пойму, батюшка, - сконфузившись, произнесла Авдотья.

- Что ты мелешь, душа моя! Как можно не разобрать чьих мужик будет? Али опять из омежника* венок плела? Ты мне эту дурь брось! А не то не посмотрю, что здоровой вымахала, быстро трезубцем весь хвост отоварю! - Водяной поправил корону и, сдвинув косматые брови, грозно взглянул на дочь.

- Не гневайся, батюшка! - упрямо продолжила Авдотья. - Правду тебе баю! Мужик вроде и наш да весь чёрный, словно в саже вымазанный, аж водица с ней справиться не может, да при этом и запах от него не мирской, да и жив он, окаянный!

- Ах ты ж, щучка бедовая! Обнюхалась всё-таки дурман-травой! Вот ужо я тебе задам да так, что всю дурь выбью!

Доселе молчавший и внимавший каждое слово думный дьяк Угорь резво метнулся из царских покоев и уже через минуту огорошил Водяного:
- Кончилась спокойная жизнь в нашем царстве, Владыко! То Гришка-тракторист к нам явился. Вся деревня от него от трезвого стонет, а уж если выпьет, даже собаки из конуры не вылазят. А трезвым он был только в младенчестве. От него и сейчас за десяток миль самогоном разит. И веришь-не-веришь, а он и впрямь живой!

- Да как может человек в моём царстве живым остаться! - разъярился Водяной. - С ума вы что ли посходили? Ну-ка живо предъявите мне этого кадра пред очи!

Угорь вместе с Авдотьей молнией выскочили за двери, чтобы привести Гришку, но того и след простыл. Недоуменно переглянувшись, они выплыли из терема и тут же нос к носу столкнулись с пропажей.

Не обращая внимания на дьяка, Гришка схватил в охапку Авдотью и утащил в хоровод хихикающих русалок, где, завертевшись волчком под девичий смех и визг, умудрился ущипнуть и облапать каждую, не пропустив ни одной.

- Совсем распоясался, ирод! - задохнулся от негодования Угорь. - Ну погоди, скоро будешь знать как ручонки свои шаловливые пихать куда не следует!

От тихого свиста дьяка откуда ни возьмись появились два суровых стража, в одночасье разогнав русалочий хоровод. Увидев огромных сомов по обе стороны от себя, Гришка мгновенно протрезвел и стал задыхаться. Желая помочь, Авдотья легонько подтолкнула его хвостом. От такого удара, Гришка, опережая своих стражей и протаранив головой двери, кубарем ввалился в царские покои и распластался перед Водяным.

Увидев вместо здоровенного бугая плюгавенького мужичонку, речной царь раздосадованно крякнул и трезубцем начертил круг вокруг нежданного гостя. Гришка глубоко вздохнул, открыл глаза и ошалело уставился на Водяного.

- Ну, сказывай, мил человек, как тебя угораздило на дне нашей матушки Волги оказаться? Сам нырнул али по пьяному делу оступился?

- Так я утоп что ли? - с недоверием разглядывая царские покои вместе с его обладателем, медленно произнёс Гришка, - И это не сон? Бабы грудастые в самом деле тут обитают? Ой-ёёё, - схватился он за голову, окончательно протрезвев, и раскачиваясь из стороны в сторону, по-бабьи запричитал, - ох, горюшко мне горе, это за что же такие муки вечные? Не иначе Зинка-змея прокляла, чтоб ей икалось на том свете!

- Что это с ним? - глядя на безутешного страдальца, спросил Водяной у дьяка.

- Дак кто ж разберёт этих людей, - тут же прошипел тот, - послушшшай моего совета, Владыко, воспользуйся своей силой волшебной да отправь этого горемыку подобру-поздорову обратно, пока он нам тут всю воду не перебаламутил.

- Да что ты закипешился так? - удивился царь. - По твоим рассказам я богатыря с недюжинной силушкой ожидал вместо этого субтильного субъекта. А тут и глянуть не на что! Заморыш! Как есть заморыш! Что ж ты мне ерунду городил, что деревня от него стонет?

- Истину глаголю тебе, Владыко! - ужом завертелся дьяк. - Ты не смотри, что он тщедушный такой. Слишком уж он охоч до женского полу! Сам слышал, как бабы на реке сказывали, будто неутомим он в деле этом. Зинка, жена его, каждый год родит, а он всё никак не угомонится! Да и по деревне уж слишком много мальков, на него схожих, носятся. Так он ещё и хитрый, как черт, ни разу не попался. Мужикам-то деревенским доказательства и не надобны, не единожды над трактористом проклятым учинить расправу пытались да только бабы, как с цепи срывались. Всем гуртом супротив мужиков за Гришку становились, хотя друг дружке за него же волосья готовы были повыдергать. Ежели он тут останется, до греха недалеко. Передерутся наши девки, как пить дать, передерутся! К тому же он ещё и шебутной слишком. Ведь нет такого дела куда бы он не встрял! И ведь всё не по его, и все-то дураки кругом, один он знает как делать нужно. Да только после него окончательно всё в негодность приходит. Отправляй его назад, Владыко, иначе быть беде!

- Ну коли всё так, как ты сказываешь, то его отпускать нельзя ни в коем случае, - Водяной внимательно разглядывал Григория, который к тому времени уже окончательно оклемался и по-хозяйски озирался вокруг, - ломать у нас нечего, а сила его мужская очень здесь пригодится, вишь девки-то как оживились? А то плавали, как фригидые амёбы. Не справляется Демьян уже со всеми да и отлучается он часто. К тому же Авдотья уже на выданье, девка в самом соку, что ж ей увядать-то с младости, пусть лучше в мужской ласке купается!

Приняв такое решение, Водяной, под недовольное шипение дьяка, обратился к Гришке:
- Нравится ли тебе тут, мил человек? Грусть-тоска твоя пропала?

- Ты шуткуешь что ли, друже? Радоваться здесь чему? Столько баб вокруг, а всё же видно быть мне одному, - от волнения Гришка заговорил практически в рифму.

- Ишь как складно заливаешь, - ухмыльнулся довольный царь, - рифмоплётством увлекаешься всерьёз али так?

- Да никак! До этого не замечал за собой такой неприятности, - с досадою махнул рукой Григорий, - да не о том мы с тобой толкуем! Был бы ты мужиком и разъяснять бы ничего не пришлось. Эх, как бы тебе поделикатнее втолковать? - почесал Гришка затылок. И после минутного раздумья выдал. - Вишь, друже, оказия какая! Не совпадают мои желания с моими возможностями ввиду неправильного строения организма девок! Верх-то у них - глазам отрада, а низ - не объяснить без мата.

- Ну это дело поправимое, - захохотал Водяной и, пригладив окладистую бороду, навёл на Гришку трезубец.

Не успел тот и глазом моргнуть, как почувствовал небывалую лёгкость и невесомость во всём теле. Чувствуя неладное, Григорий с опаской опустил глаза и, убедившись в своей страшной догадке, грязно выругался и бросился на Водяного с кулаками.

- Ты что, хрен моржовый, совсем нюх потерял? Ты же меня без ножа кастрировал! А ну, вертай мне ноги назад, иначе я тебя, как кильку, на эти вилы насажу!

- Это что за амикошшшшонство!** - негодующе зашипел дьяк, - Как смеешшшь ты, мужик, с царём так разговаривать? Ишшшь, распоясался, ирод! В холодную тебя! - и обратившись к Водяному, продолжил. - Владыко! Прикажи заточить в острог его, пусть остынет малость.

После утвердительного кивка, Угорь свистнул и под конвоем тех же двух стражей Григория отправили в острог.

Омежник водный* - ядовитое растение, содержит сильнейшие нейротоксины и при длительном контакте вызывает галлюцинации.
Амикошонство** - бесцеремонное, излишне фамильярное обращение.

Глава 2.

Острог представлял собой огромнейшую яму из затвердевшего ила, который казался монолитной стеной без окон и дверей. Лишь высоко над головой было небольшое отверстие, зарешёченное куском оцинкованной рабицы, надёжно придавленной двумя валунами. Подобие этого каменного мешка беспрерывно омывали ледяные ключи, в результате чего вода была кристально чистой и настолько холодной, что у Григория буквально уже через несколько минут зуб на зуб не попадал.

Решив хоть как-то согреться, он начал наворачивать бесконечные круги по этому замкнутому пространству, с каждым последующим кругом всё более и более входя в раж и  увеличивая скорость.

Чувствовать себя, как рыба в воде, в прямом смысле этого слова, сначала было непривычно, но потом Григория охватил такой дикий восторг, что он, позабыв про все свои беды, начал со всей силы отталкиваться от одной стены и врезаться в противоположную, проверяя их на прочность.

Вековой монолит одержал победу и Григорий с вывихнутым плечом решил попытать счастья с решёткой. Задрав голову и увидев знакомую русалку, он развил максимальную скорость и через мгновение оказался возле люка.

- Ох, и лепота! - зачарованно глядя на упругие груди, промолвил Гришка. - Как звать-то тебя, краса ненаглядная?

- Авдотья!

- Евдокия значит. Дунюшка, Дуняша, будешь скоро наша, - дурачась, пропел фальцетом Григорий, - помню я удар твой ниже пояса. Может, поможешь по старой дружбе да и отодвинешь камушки?

- Батюшка гневаться будет!

- Так ты царёва дочка что ли? - присвистнул от удивления Гришка. -  Вот те раз! А другие товарки - это сёстры твои?

- Нет, двое нас - я да Демьян, мой братец старший. А ты за что так на батюшку осерчал давеча? Ног жалко стало? Так с ними в нашем царстве мука, а не жизнь.

- Эх, Дуняшка! Ноги-то - это полбеды, главное тут другой орган, - вновь опечалился Григорий, - ещё как назло я и трезвый, как стекло, в вытрезвителе этом! Эх, сейчас бы дрябнуть хоть самую малость, даже мерзавчику рад бы был!

- Опять ругаешься, - воскликнула Авдотья, всплеснув руками, - сейчас-то за что?

- Да нет, не ругаюсь. Мерзавчик - это бутылочка такая махонькая, такая запотевшая, с влагою живительной внутри, - жадно сглотнул набежавшую слюну Григорий, - эх, сейчас бы накатить, тут же сальцем закусить да не спать с тобою до зари!

- Ты опять складно заговорил, - захлопала в ладоши Авдотья.

- Да уж, как-то странно на меня ваш подводный мир действует, - в недоумении почесал затылок Гришка, - откуда эта зараза пристала? Или я трезвый слишком долго?

- А по-моему, ты так начинаешь говорить при сильном волнении. Разве не замечал за собой такого раньше?

- Да я раньше и не волновался, - задумчиво произнёс Григорий, - деревня волновалась, а я нет.

На их голоса со всех сторон стали стекаться любопытные русалки. Увидев дрожащего и практически уже посиневшего от холода Григория, они всполошились и, подхватив Авдотью, со всей мочи помчались на поклон к царю. Выслушав бабий гомон, ликующий Водяной приказал доставить смутьяна во дворец.

- Один-единственный вопрос, друже, - оказавшись вновь в царских покоях, смиренно произнёс Григорий, - рабица-то у вас откель?

- Так вы же людишки - никчёмный народ! - тут же рассердился Водяной. - Чего только в реку не бросаете! Вот скажи, какая от вас польза? Никакой, окромя вреда!

- Так может и бутылёчек какой найдётся? - пропустив нотацию мимо ушей, с надеждой спросил Григорий.

- Ежели пошукать, хоть целое ведро, а уж бутылок разных видимо-невидимо, - хитро пришурившись, промолвил царь, и подмигнув, добавил, - а ежели девки довольны тобой будут, так и со снадобьем твоим помогу!

Раскрасневшиеся русалки игриво переглядывались между собой, Григорий рвался обнять Водяного и лишь один насупившийся дьяк, свернувшись в клубок, с досадою взирал на эту буйную вакханалию, понимая, что покой в их царстве закончился и плыть по течению, ведя размеренную жизнь, больше не получится. Но даже он не представлял себе, насколько суматошные времена наступают в подводном мире могучей Волги.

Глава 3.

Не успев вернуться в родовую вотчину, Демьян тут же пожаловал к отцу. Глаза его метали молнии. Высокий, косая сажень в плечах, с чёрными кудрявыми волосами до плеч, он был молодой копией Водяного, но при этом отличался чрезмерно крутым нравом и пагубным пристрастием к азартным играм.

- Батя! - громовым голосом с порога закричал Демьян. - Что у вас здесь происходит? Что за хлыщ в наших водах объявился?

- Все вопросы потом, сын! Давай сначала о деле погутарим, - вальяжно развалившись на троне, Водяной приготовился к серьёзной беседе со своим первенцем.

- А что о деле? - тут же сник Демьян. Он, как никто другой, знал - чем непринуждённее поза отца, тем сильнее будет буря. - Ревизию вод произвёл от Твери до самой Астрахани. Чернь прищучил, боярам да дворянам карт-бланш дал, в общем, порядок навёл. Потом к дяде на Каспий заглянул, подарочек от него привёз знатный. Сам оцени кто у нас теперь обитать будет.

Упряжка из четырёх морских коней с перламутровой колесницей уже привлекла внимание всех речных жителей. Сама колесница, инструктированная крупным жемчугом и переливающаяся различными яркими красками - от серебристо-белого до бирюзового, казалась сказочной каретой, а гиппокампусы* - волшебными существами.

Демьян приосанился и горделиво обвёл взглядом всех присутствующих. Но произведённым эффектом насладиться ему было не суждено. От взмаха трезубца Водяного все враз исчезли и Демьян услышал вкрадчивый голос отца:
- Опять чёрной бабкой** баловался?

- Да что ты, бать! - залебезил Демьян, - Ревизию реки все две недели производил, не до игр мне было.

- Ой ли! - стукнул об дно трезубцем Водяной. - А про боярина Налима ничего рассказать не хочешь, как он осетровую икру окольными путями налево сплавлял? Да и о том, что сам окольничий Осётр в доле был, тоже не ведаешь? Может знаешь, в качестве посла какие он речи в чужеземных государствах держал? Ну, а с братцем дорогим я сам потолкую! И не посмотрю, что он рангом выше! Видать, в пух и прах тебе проигрался, раз со своей любимой колесницей расстался.

Демьян ошарашенно молчал. Он был уверен, что отец ничего не знает о его проделках, а выяснилось, что царю известны такие вещи, о которых сам Демьян был ни сном ни духом.

***

В этот раз он торопился в Астрахань как никогда. Попутно раздавая подзатыльники вовремя не увернувшейся челяди, Демьян старался нигде не задерживаться.

Дядя давно обещал большую игру и своё обещание сдержал сполна. Целую неделю в золотом затоне*** раздавался стук игральных костей. На кону стоял нешуточный выигрыш. Демьяну везло! Поймав кураж, он не обращал внимания на перешёптывания Налима с Осётром, не вникал в показатели прошедшего нереста и не интересовался проблемами челяди. Он играл! Количество редчайших превосходных жемчужин росло возле него в геометрической прогрессии.
Проиграв последний драгоценный камень, азартный Нептун пошёл ва-банк и поставил на кон колесницу. Ответить ему мог только Демьян. Боярин с окольничим удалились, а Демьян, сжав в кулаке чёрную бабку, ринулся в бой. Три последующих дня игра шла с попеременным успехом, но в итоге Фортуна улыбнулась именно ему.

Счастливый Демьян мчался к дому во весь опор, предвкушая свой триумф, пока до него не дошли слухи об утопшем трактористе, который не давал скучать русалкам в его отсутствие.

Подгоняя лошадей, Демьян на ходу придумывал изощрённые наказания для этого прохиндея, но отец нарушил все его планы.

***

Глядя на нерадивого сына, Водяной огорчённо вздохнул. Ну как можно будет на него оставить Волгу-матушку? Ведь не ровен час, рано или поздно проиграет её и вся недолга. Что с ним делать, окаянным? Как отучить от привычки пагубной? Бесполезны все увещевания да наказания. Игрок! Одним словом, игрок!

- Ну вот что! - чеканя каждое слово, после томительной паузы, промолвил Водяной. - Не понадобится тебе твоя колесница! Отныне лишаю тебя всех регалий!

- Да ты что, бать! - побледнел Демьян. - Отродясь не бывало, чтобы сын царский в опале был!

- Значит, будет! - Водяной был непреклонен. - Надоело мне с тобой разговоры разговаривать да твои обещания выслушивать! Нет тебе веры больше, Дёма!



Гиппокампус* - морская лошадь с рыбьим хвостом.

Чёрная бабка** - особая игральная кость, которая приносит удачу в игре.

Золотой затон*** - так называется одно из самых красивых мест в Астрахани. Это небольшой, около километра, фрагмент канала, прорытого в позапрошлом столетии греческим купцом Варвацием посреди города. Канал соединил две водные артерии: реки Кутум и Царев.

Глава 4.

На воздушной перине из водорослей, закинув руки за голову, мирно похрапывал Григорий. Царь своё слово сдержал и ключевая вода из острога, благодаря его волшебному трезубцу, крепости была небывалой. Тщательно обследовав дно, Гришка нашёл уйму полезной утвари различной ёмкости, каждый раз благодаря в душе своих бывших соплеменников за такую несознательность. Коллекция различных бутылок - от фуфырика* до баяна**, а также абсолютно целый гранёный стакан радовала глаз. Русалки наперебой, отталкивая друг друга, тут же стали предлагать разные целебные травы для большей пользы и аромата и, не дожидаясь Гришкиного выбора, сами приволокли ему целый ворох речной растительности.

Поневоле заделавшись алхимиком, методом проб и ошибок, Григорий, в конце концов, вывел идеальную пропорцию своего чудодейственного напитка, которым и сам Водяной изредка да баловался, оценив его по достоинству.
Амбре от Гришки исходило такое, что крупные рыбы, не открывая рта, молниеносно проплывали мимо него, а мелкие рыбёшки, не успев прошмыгнуть, надышавшись алкогольными парами, опускались на дно и на время затихали.

- Гриша, - безрезультатно трясла его за плечи Авдотья, - да проснись же ты, ветрогон! Братец пожаловал, батюшка громы и молнии мечет, а этот почивает себе спокойненько! Проснись, говорю! - не выдержав, Авдотья так приложила Григория хвостом, что тот, сделав немыслимые кульбиты, наконец, продрал глаза.

- Что ты буянишь опять? - осоловело глядя на русалку, еле ворочая языком, произнёс Гришка. - Ох, Дуняшка, наградил же тебя бог силушкой на мою погибель! Ты замашки эти барские бросай. Я диктатуру не потерплю, враз укорот сделаю! Ишь, взяла моду хвостом махать!

- Хватит лясы точить! Братец, говорю, приехал, что-то там набедокурил с ревизией, батюшка гневается шибко, а тебе и дела нет! - лихорадочно кружила вокруг Григория Авдотья. - Не ровен час, и мы с тобой под горячую руку попадём вместо знакомства!

- Да успокойся уже, душа моя! - облапив, притянул к себе не сильно сопротивляющуюся русалку Гришка. - Батя твой - мужик, что надо, зазря дрючить*** никого не будет! Пошли посмотрим, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

***

Терем Водяного встретил их непривычной тишиной. Вместо шумного пира с расторопной прислугой, переливчатого гомона русалок и шипения вездесущего дьяка, в пустынных покоях на троне в одиночестве восседал задумчивый царь. Мгновенно оценив состояние Водяного, Гришка, словно заправский лекарь, достал стакан, налил до краёв своего снадобья и молча протянул царю.

- Эх, крепка, зараза! - одним глотком намахнув стакан под одобрительный взгляд бывшего тракториста, произнёс Водяной. - Переборщил я с градусом малость.

- В самый раз, Владыко, в самый раз! - тут же отозвался Гришка. - Сейчас всю тоску враз сымет! А можно и на троих сообразить да все вопросы порешать полюбовно.

- Батюшка, а где же братец? - пытаясь растормошить вновь нахмурившегося отца, спросила встревоженная Авдотья. - Страсть как повидаться хочется!

- На выселках! - рявкнул Водяной, не глядя на дочь, и немного смягчившись, добавил. - Исчезла бы и ты с глаз долой, душа моя, не до тебя сейчас!

Побледневшая русалка спешно покинула царские покои, а Григорий снова наполнил до краёв стакан и молча протянул Водяному. Через несколько минут тишину нарушила песня, которую на все лады выводили два пьяных голоса, стараясь перепеть друг друга:

Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была.
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.
А поутру они вставали.
Кругом помятая трава,
Да не одна трава помята, —
Помята молодость моя.****

Фуфырик* - маленькая бутылочка-пробник.

Баян** - литровая бутыль.

Дрючить*** - бить, ругать, воздействовать на кого-нибудь строгостью и побоями.

«Шумел камыш»**** - романс о любви, стихи - Дмитрий Глебов, музыка - Александр Варламов.

Глава 5.

Жить на выселках Демьяну с его буйным нравом было невмоготу! В этом заброшенном месте обитали только праведные раки-отшельники, с которыми и поговорить-то было не о чем. Атмосфера умиротворённости и покоя навевала на царевича невыразимую скуку. Чудесная колесница с дивными гиппокампусами, словно злой насмешкой, то и дело напоминала о былых разгульных временах вседозволенности и с каждым днём всё более раздражала его, так как покидать выселки было запрещено. Такое изощрённое наказание было невыносимой пыткой  и Демьян уже начинал ненавидеть этих ни в чём неповинных лошадей.

Череду тоскливых дней нарушил визит нежданного гостя.

- Эге-гей! - завидев его, возликовал Водяной-младший.

- Тишшше, Дёмушшшка, тишшше! - зашипел дьяк, испуганно озираясь. - Если царь прознает, что я приказ его нарушшшил, несдобровать мне.

- Значит, в силе опала, - тут же сник царевич, - а я-то подумал, что ты с вестями радостными пожаловал.

- Вести никудышшшные! Владыко на пару с Гришкой-охламоном пьют беспробудно да песни орут. Так барагозят* вдвоём, что в царстве дым коромыслом стоит! Да ещё и девки наши уж все переругались между собой за внимание этого плюгавого. Сестрица твоя хоть и злится да по велению отца глаза закрывает на это непотребство. Государственное дело превыше всего! Демографию повышать надобно!

- Да что этим бабам надо?! - разъярился Демьян. - Я в разы статнее и сильнее да что-то из-за меня не ссорились, а наоборот, приходилось порой ещё и отлавливать их. Чем же он их цепляет так, охальник этот, что даже сестрица моя с её-то характером и то смириться готова?

- Дык ведь он нежностью и ласкою берёт да всё с шутками-прибаутками, - мудро решил промолчать о главном Гришкином качестве дьяк, - язык-то без костей у шкодника. Вот девки уши-то и развесили. А ему только того и надобно - лапшу, аки виноград, чуть не гроздьями им вешает. Он их хоть шишигами** назовёт, а они всё рады будут.

- Ну ничего! - зло проговорил Демьян. - Вернусь, быстро укорот ему дам! А то зарвался совсем! Ты лучше скажи как там батя? Неужто всё так же гневается? Доколе мне торчать здесь? Ведь я и извиниться готов, а повинную голову не секут!

- Что ты, Дёмушка, думаешь, я не стараюсь? Каждый день о тебе речи хвалебные завожу да Владыко и слышать ничего не хочет, уж слишком ты его в этот раз разгневал. Вишь как Гришку-то к себе приблизил, не разлей вода стали, так и до беды недалеко - свадебку с Авдотьей сыграют, вот тебе и преемник новый!

- Не хочешь ли ты сказать, что он на место моё метит? - Демьян схватил дьяка и так сжал его туловище, что Угорь мог лишь извиваться, не в силах произнести ни одного слова. Налюбовавшись на его муки, царевич нехотя разжал пальцы и продолжил, - делай, что хочешь, любые козни строй, но чтоб опала была снята и как можно скорее!

- У дяди надо помощи просить, - еле придя в себя и с трудом восстановив дыхание, чуть слышно прошипел дьяк, - только он сможет с Водяным справиться! А там уж видно будет, что из этого получится - либо с тебя опалу снимут, либо Владыку свергнут! Ты в любом случае будешь в выигрыше!

- Паскудничаешь, червь презренный! Сына против отца настраивать вздумал? А я-то по наивности своей тебя самым верным подданным у бати считал, - Демьян с интересом разглядывал дьяка, будто видел его впервые.

- Так и было, Дёмушка, так и было, пока не занесла нелёгкая в наши воды этого Гришку-шалопая! - горестно вздохнув, прошипел дьяк. - Ведь сердце кровью обливается, глядя, что в нашем царстве делается. А Владыко вместо того, чтоб порядок навесть, для нового дружка и серёжку из ушка готов пожаловать, на советы мои лишь отмахивается да самогон это проклятый потребляет, дышать уж рядом с ним невозможно! Вот ведь не было печали!

- Ладно, не скули! - грубо перебил Демьян дьяка. - Убирайся с глаз долой, буду думу думать! Через три дня чтоб, как штык, здесь был!

Барагозить* - вести себя шумно, буйно, неподобающе.

Шишига - болотная кикимора.

Глава 6.

- Ну что? - едва завидев в покоях поникшего дьяка, спросил Водяной. - Всё передал как велено было?

- С огнём играешь, Владыко! - вспомнив цепкие пальцы Демьяна, передёрнулся Угорь. - Зол царевич! Мочи нет ему на выселках! А от злости далеко ли до глупости. Наломает дров, а нам разгребать потом.

- Ну ты напраслину не возводи почём зря! Отродясь в нашем роду предателей не было! Демьян на такую подлость не способен!

- Поторопились мы с планом нашим, Владыко, - свернувшись в кольца, продолжал гнуть свою линию Угорь, - хоть я и терпеть Гришку не могу, да надо бы было и с ним покумекать на этот счёт. Человеческая смекалка - вещь удивительная, нам, к сожалению, неподвластная! Глядишь, и разгрёб бы он всё тихо-мирно - и тебе бы покой был, и Демьян бы в обиде не остался.

- Окстись, болезный! - Водяной в негодовании направил трезубец на дьяка и тот тут же покрылся мелкой испариной. - Ещё не хватало, чтобы я у мужика совета спрашивал! Думай, что говоришь!

После этих слов в царских покоях повисла такая звенящая тишина, что испуганный дьяк, растеряв весь дар речи, попятился было к выходу, но Водяной своим пристальным сверлящим взглядом словно пригвоздил его к месту.
Накалившуюся обстановку разрядило появление опечаленной Авдотьи. Русалка медленно вплыла в покои и, не обращая внимания на дьяка, покорно приблизилась к отцу.

- Батюшка, мочи моей больше нет, угомони ты его, окаянного! Пока я свадьбу дожидаюсь, он всем моим товаркам внимание уже уделил! У Марфы с Прасковьей чуть до драки дело не дошло, а Агриппина под этот шумок с Гришкой-то и уединилась. Так Марфушка с Парашей потом вдвоём так ей наваляли, что она до сих пор одним лишь глазом видит и всё равно ведь продолжает Гришке им подмигивать. А ведь казалось бы, какими скромницами совсем недавно были! Батюшка, верни братца! Пусть он с ними со всеми куролесит как раньше, а я спокойно за Григория замуж выйду.

Водяной, позабыв про дьяка, невольно залюбовался дочерью. Эх, хороша девка! А глаза-то, глаза! Голубые, кажущиеся практически синими из-за длинных ресниц, смотрели в упор с таким наивным простодушием и в то же время с такой безрассудной смелостью, что в этом колдовском озере можно было утонуть!

- Полно, душа моя! - довольно крякнув, промолвил царь. - Было бы из-за чего печалиться! Сделай Агриппине ледяную примочку из водорослей и уже завтра она двумя глазами Гришке подмигивать будет.

- Батюшка! - под беззвучный смех дьяка сверкнула глазами Авдотья. - Ты потешаться надо мной вздумал? Я страдаю, а ты зубы скалишь! И не стыдно тебе?

- Ну-ну! Ишь завелась, бедовая! Отца стыдить она дерзнула! Ты язычок-то попридержи свой, а то я такие потешки устрою, что совсем не до веселья станет!

Под суровым взглядом Водяного Авдотья опустила очи долу, а дьяк забился в самый дальний угол, где тут же получил смачный удар дверью, которую от всей своей душевной широты распахнул Гришка, ввалившись в покои в прекрасном расположении духа.

- Что же ты, мой друг, не весел, буйну голову повесил? - под злобное шипение дьяка обратился он к царю, при этом задорно подмигнув Авдотье.

- Да вот жалобу на тебя получил, - усмехнувшись в бороду, глядя на зарумянившуюся дочь, отозвался Водяной, - вот и сижу теперь, гадаю, буйну голову ломаю, какое наказание тебе придумать за безудержный разгул твой. Набаламутил ты тут так, что сразу и не разобрать что к чему. Может, и правда отправить тебя обратно к жене и детям,поди стосковались по тебе, родимому. Да и в деревне, небось, тоска зелёная - ни поломок, ни бабьих стонов.

- Какое же это наказание, батюшка? - взволнованно проговорила враз побледневшая Авдотья. - Это поощрение, а не наказание!

- А чего, так можно было? - тут же встрял в разговор Григорий. - Отличное наказание, друже! Только ты давай посуровее со мной! Вахтовый метод мне устрой - месяц там, месяц здесь! Обязуюсь являться без опозданий!

- Хитёр, брат! - расхохотался Водяной. - А жене какие байки сказывать собираешься при каждом своём возвращении?

- Байки не проблема, - довольно потёр руки Григорий, - то память потерял, то инопланетяне похитили!

Не выдержав, обиженная Авдотья размахнулась и так приложила Григория хвостом, что тот, поперхнувшись вариантами своих будущих отлучек, перекувырнулся через голову и шлёпнулся плашмя аккурат возле трона.

- Опять двадцать пять, - потирая ушибленное место, произнёс Гришка, - друже, ты как дочь воспитываешь? Что у неё за манера такая хвостом махать?

Водяной, глядя на поверженного Григория, позабыв на миг свои печали, вновь схватился за бока и разразился безудержным смехом. Остальная троица тут же последовала его примеру.

В самый пик веселья в покои примчался гонец. Запыхавшийся Ёрш, раскланявшись со всеми присутствующими, вплотную подплыл к Водяному и зашептал ему на ухо:
- Беда, Владыко! Демьян на своей колеснице покинул выселки!

Глава 7.

Водяной стал чернее тучи! Он прекрасно знал, что гиппокампусов Нептуна догнать невозможно, поэтому устраивать погоню было бесполезно. Не на шутку встревоженный дьяк заметался из стороны в сторону в поисках решения проблемы. От нахлынувшего ужаса, прижав руки ко рту, бледная Авдотья не сводила глаз с разъярённого отца.

- Друже, умерь гордыню да введи меня в курс дела, - оценив ситуацию,    обратился Григорий  к царю, - мы с тобой, как-никак, почти что будущие родственники. Одна голова хорошо, а две лучше, авось и придумаем чего-нибудь сообща. К тому же у нас в арсенале ещё и эта шипучка имеется, - указав на замершего от такой неслыханной дерзости дьяка, продолжил Гришка, - нет-нет да и подкинет дельный совет! Так что прорвёмся!

После долгого тягостного молчания Водяной аккуратно навёл трезубец на Григория и у того за считанные секунды в голове промелькнули события прошедших дней.

- Сзывай народ на баррикады, друже! - хорошенько обмозговав увиденное, проговорил Григорий. - А перед этим субботник устроим. Как раз двух зайцев убьём - и дно реки почистим, и будет из чего баррикады соорудить. Бредень* и куски рабицы, если таковые отыщутся, складывать в отдельную кучу, они нам в первую очередь понадобятся. Ну, а из остального хлама покумекаем, что сделать можно будет. В общем, не дрейфь, друже! Не допустим свержения власти!

***

- Так что вот так, дядя! Терпеть далее самодурство отца я более не намерен! То опала, то выселки, а дальше что? Своим преемником простого мужика назначит вместо законного сына? Так не бывать этому! Ответь только - ты со мной али как?

- Погоди, племяш, не суетись! Оплошать всегда успеешь! - внимательно выслушав Демьяна, промолвил Нептун. - Батя твой строг, но справедлив! Тебе нужно было не ко мне мчаться, а у него прощения вымаливать!

- После такого унижения? - захлестнуло яростное возмущение Демьяна. - Да меня даже челядь после этого уважать перестанет! Ты, дядя, что-то не туда поворачиваешь! Говори прямо - чью сторону принимаешь?

Крепко задумался Нептун после этих слов. Думы его, словно тяжёлые волны, с неимоверной силой обрушивались одна на другую и, не находя выхода, разбивались о глухую и непробиваемую стену - стену непонимания. Племянник его был горяч да скор на расправу, а брат - суров да непреклонен! Искренняя любовь к этим двум упрямцам и досада на самого себя от отсутствия верного решения то и дело омрачали его чело. В безысходном отчаянии метался он в поисках слов, с помощью которых можно было бы достучаться до этих двух строптивых гордецов.

Наблюдая за душевными терзаниями дяди, Демьян силился понять, чью сторону выберет всемогущий Нептун, но бог морей, так и не проронив ни единого слова и не обращая на племянника ни малейшего внимания, продолжал хмуриться, выписывая трезубцем на воде замысловатые фигуры.

- Ну что? - не оценив маринизм** дяди, воскликнул Демьян.

- Ничего! - недовольно буркнул Нептун, вычерчивая очередную причудливую загогулину. Вдоволь налюбовавшись полученным результатом, он взмахнул трезубцем и, будто ластиком, мгновенно стёр своё творчество. Затем, строго взглянув на племянника, грозно произнёс. - Кончай дурью маяться, Дёма! Поезжай к бате мириться!

- Не дождётесь! - взвился, как ужаленный, Демьян. - Хватит уже из меня мальчика для битья делать!

Вскочив в колесницу, он со всей мочи подстегнул лошадей и те, обиженно фыркнув, сорвались с места. Но от тихого и протяжного свиста Нептуна гиппокампусы тут же развернулись обратно и, подплыв к прежнему хозяину, почтительно склонили головы.

- Ах, вы мои хорошие! - поочерёдно наглаживая лошадей и не глядя на племянника, который в бессильной ярости тщетно пытался сдвинуть колесницу с места, ласково приговаривал Нептун. - Как же я мог проиграть такое сокровище! Простите вы меня, дурака старого!

- У меня есть предложение! - оставив бесплодные попытки справиться с непослушными гиппокампусами, воскликнул раздражённый Демьян. - Ты помогаешь мне занять трон отца, а я возвращаю тебе твою колесницу!

Бредень* - рыболовная сеть, невод.

Маринизм** - жанровая разновидность изобразительного искусства, в котором предметом изображения являются морские виды, а также сцены морских сражений, штормов, кораблекрушений или иных событий, происходящих на море. 

Глава 8.

- А от твоего молодецкого посвиста только лишь два стража могут появиться или осилишь ещё парочку? - выбирая места дислокации, подтрунивал над дьяком Григорий.

Прошипев проклятия в адрес мужика, Угорь тихо свистнул и Гришка оказался в окружении двух десятков огромных сомов.

- Убедил! - стараясь не показать, что душа при виде такого количества суровых стражей, за неимением пяток, юркнула в самый кончик хвоста, изо всех сил продолжил хорохориться Григорий. - Свистишь ты знатно! Хоть какой-то прок от тебя! Будем считать, что это была репетиция, а пока возвращай их всех по местам.

После исчезновения сомов, Гришка облегчённо вздохнул и, подмигнув насупившемуся дьяку, принялся за дальнейшие поиски необходимых материалов для строительства баррикад. Новое это приключение лишь раззадоривало его. Вспоминая детские игры в войнушку и предвкушая намечающуюся битву, Григория всё более и более охватывал мальчишеский азарт. Глаза его сверкали от каждого найденного предмета, а губы невольно растягивались в улыбке. Натыкаясь на обрывок старого невода или кусок давно проржавевшей рабицы, Гришка издавал такой победный клич, что радость его передавалась всем окружающим. Лишь Угорь, каждый раз вздрагивая от этого торжествующего ора, с неодобрением глядел на возмутителя спокойствия и старался держаться от него как можно дальше.

Общими усилиями собрав внушительную кучу различного мусора, довольный Григорий отправился на доклад к царю, и дьяку ничего не оставалось, как незамедлительно отправиться вслед за ним.

***

А во дворце в это время царил сущий хаос. Водяной рвал и метал, челядь в страхе шарахалась по углам и изо всех сил старалась не попадаться ему на глаза. Да и Авдотье в последнее время невмоготу было здесь находиться. Отец был сам не свой, а Григорий пропадал целыми днями на своём субботнике. Демьян тоже никак не давал о себе знать, и тревога за брата ещё больше омрачала эти тяжкие дни. Стараясь казаться спокойной, она периодически заводила непринуждённые беседы, чтобы хоть как-то отвлечь отца от насущных проблем, но под суровым взглядом Водяного тут же замолкала и в растерянности оглядывалась по сторонам, словно ища поддержки. Но, увы, рядом никого не было. Поэтому когда в покои, наконец-то, с привычным шумом ввалился Григорий, а следом за ним проскользнул и дьяк, радости её не было предела.

- Здравия желаю всей честной компании! - отвесив шутливый поклон царю и послав воздушный поцелуй зардевшейся Авдотье, загомонил с порога Григорий. - Докладываю! Работы практически окончены! Остался последний штрих и баррикады будут готовы! Да такие, что мимо них даже зернистая пуголовка* не проскочит! 

Выслушав сей доклад, царь нахмурился ещё больше. Горькие думы о сыне вновь омрачили его чело. Ох, уж это вечное противостояние отцов и детей! Хоть и был Демьян строптив да своенравен с детства, но Водяной и представить себе не мог, что дело может так далеко зайти, вплоть до строительства баррикад против родного сына.

- Хватит зубоскалить! - прикрикнул царь на тракториста. - Неужто ты, мужик, и впрямь думаешь супротив Владыки морского пойти? Да он одним взмахом своего трезубца все твои баррикады разнесёт да и от тебя лишь одно мокрое место оставит!

После такого внезапного гневного окрика дьяк, забившись в самый дальний угол от греха подальше, притаился, и лишь изредка подавал испуганной Авдотье знаки помалкивать и не лезть под горячую руку.

- Ох, и грозен ты сегодня, друже! Неужели я тебе не нужен? Так смени скорей на милость гнев, как ты скажешь, так и будет, шеф! - не на шутку струхнувший Гришка вновь ударился в рифму, но, тут же придя в себя, спокойно продолжил, - Да что с тобой, Владыко? К чему тогда нужен был весь этот сыр-бор?

- Волгу-матушку давно уже от людского хлама почистить надобно было. Вот, считай, ты за своих сородичей и постарался, - остыл немного Водяной, - да и видеть никого мне в эти дни не хотелось. А тут вроде как и при деле все, и меня никто не беспокоит.

- Не отчаивайся, друже, твой трезубец не хуже! - не сдавался Григорий. - Или в самом деле себя слабее братца родимого считаешь?

- Ой, дурак! - тихо зашипел из своего угла дьяк. - Ну так и лезет на рожон! Совсем страх потерял, ирод! Попомни моё слово - опять в острог загремишшшь! Как пить дать, загремишшшь!

- Никак обо мне спор ведёте? Так давайте рассужу, кто здесь прав, кто виноват, - вдруг раздался густой раскатистый бас и все присутствующие в немом изумлении воззрились на неожиданного визитёра.


Зернистая пуголовка* - самая мелкая рыба в Волге, длина её тела не превышает 2,5 см, внешне похожа на головастика.

Глава 9.

Нептун, с позволения младшего брата, по-хозяйски развалившись на его троне, с нескрываемым интересом разглядывал тщедушного мужичонку. И пока под этим пытливым взглядом Григорию хотелось провалиться в преисподнюю, Водяной с Авдотьей, находясь по обе стороны от трона, то и дело переглядывались друг с другом со всё более нарастающей тревогой.

Притихший дьяк, покинув свой угол, ужом вился между ними в надежде на то, что в царских покоях не грянет буря, по крайней мере сегодня. Впрочем, на завтрашний день он питал те же надежды.

- Неужто, он и впрямь люб тебе, дитя моё? - приобняв племянницу, пророкотал Нептун. - Что ты в нём нашла, бедовая? Ведь ни кожи, ни рожи да не нашего роду-племени тоже.

- Ещё как люб, дядюшка! - зарумянилась смущённая Авдотья. - А ты сейчас так же, как и Гриша, в рифму сказал. Он так часто говорит, когда волнуется, так что общий язык вы с ним быстро найдёте, а когда эликсир его волшебный попробуешь, так лучшими друзьями тут же станете.

- Это про что она бает, братец? - повернулся Нептун к Водяному. - Что за волшебный эликсир в ваших водах обнаружился?

- Так тут не объяснять, тут пробовать надо, - тут же откликнулся Водяной и незаметно подмигнул Григорию.

Григорий намёк понял, и не успел Нептун и глазом моргнуть, как мужик протянул ему полный стакан своего любимого зелья.

При виде этой картины дьяк поморщился. Он никак не мог привыкнуть к этим Гришкиным фокусам со стаканом и бутылкой. Где он их прячет, ирод? Ведь всегда они у него под рукой, а ни карманов, ни сумки при этом нет, лишь голый торс худой да хвост облезлый. Невесёлые думы дьяка омрачились ещё больше, когда Нептун, одним махом накатив стакан, тут же протянул его Григорию и тот с удовольствием снова наполнил его до краёв. Когда же под восхищённое мужицкое цоканье Нептун протянул стакан в третий раз, внутреннему негодованию дьяка не было предела. «Совсем братья берега попутали, - задыхаясь от ненавистного снадобья, шипел он про себя, - мало мне Гришки с Владыкой было, так теперь они на троих соображать вздумали!»

- Эх, хороша водица! - выпив третий стакан залпом, довольно крякнул Нептун. - И как же сие зелье зовётся?

- Сие зелье называется самогон, - любовно поглаживая бутылку, произнёс Григорий, - враз убирает хворь-кручину да только ты уж, царь, сильно на него не налегай, а то с непривычки котелок затрещит с похмелья.

- Ох, сколько слов мудрёных, неизведанных! Ты, мужик, не зазнавайся да яснее выражайся, как-никак с царём гутаришь!

- Права была Дуняшка, царь, - как всегда, пропустив нотацию мимо ушей, захохотал Гришка, - рифмой мы с тобой знатно владеем! Давай ещё накатим по маленькой и песню про камыш затянем!

- Никаких песен! - Водяной отобрал бутылку у Григория и в упор уставился на Нептуна. - Поведай-ка мне, братец, сначала о сыне. Где Дёма?

- Ох, я старый дурак! Про племяша-то забыл совсем! - схватился обеими руками за голову Нептун и рванул к выходу.

Все присутствующие бросились за ним и встали, как вкопанные, от увиденного. На лужайке мирно паслись гиппокампусы, а в колеснице, подложив руку под голову, забылся крепким безмятежным сном Демьян.

- Запретный приём, братец, - увидев сына, с облегчением выдохнул Водяной, - ты что же, все последние события у него из памяти стёр?

- А что же мне с вами, упрямцами, делать? - тут же взорвался Нептун. - Ведь ни тот, ни другой на уступки идти не желает, а я голову ломать должон о перемирии! Нет уж, дудки! Разбирайтесь сами, а я умываю руки!

Он хотел добавить что-то ещё, но его вдруг резко повело в сторону и чтобы не упасть, Нептун опёрся на трезубец и в бессилии закрыл глаза.

- Эка, тебя разморило! - тут же подскочив к царю с другой стороны, подхватил его Гришка. - Предупреждал же, осторожнее надо!

- Цыц! - с трудом разлепив один глаз, грозно зыркнул на мужика царь. - Море штормит просто, видать, дождь будет.

Поняв, что дядюшка совсем потерялся во времени и пространстве, Авдотья кинулась на подмогу и они вдвоём с Григорием, под насмешливый взгляд Водяного и осуждающий взгляд дьяка, лаской да уговорами кое-как справились с разбушевавшимся Нептуном, и, заведя его обратно во дворец, уложили в опочивальне. Вскорости оттуда раздался  могучий храп с такими причудливо-мелодичными переливами, что даже гиппокампусы, бросив лакомиться водорослями, навострили уши.

Глава 10.

Как следует опохмелившись и в качестве гостинца под завязку нагрузив свою колесницу разнокалиберными бутылками самогона, с непременным обещанием вернуть пустую тару, Нептун отправился в родную вотчину.

После всех этих потрясений Водяной, наконец, уединился с сыном, но Демьян, осоловевший после долгого беспробудного сна, лишь хлопал глазами и безрезультатно силился вспомнить вчерашний день. Но как бы он ни старался, всё было тщетно! Мерещилась ему лишь какая-то дичь несусветная - то он на дядиной колеснице рассекал, то на выселках с раками-отшельниками философию пустую разводил, то на отца за что-то обижался. В общем, в голове была такая непроглядная муть, словно поднялся с речного дна вязкий ил да и опутал толстым слоем мозговые извилины, не давая ни малейшей возможности мимолётному проблеску памяти.

- Бать, я перепил что ли вчера? - виновато произнёс Демьян. - Чего-то вспомнить ничего не могу. Ревизию-то хоть нормально провёл?

- Ревизия в этот раз удалась как никогда! - внимательно разглядывая сына, откликнулся Водяной. - Шороху ты навёл, будь здоров, надолго запомнится!

Неправильно истолковав слова отца, Демьян горделиво приосанился. Неспроста, видать, и дядя сюда пожаловал! Уж на что он редкий гость в этих водах, а, глядишь ты, нашёл время! Значит, и впрямь, ревизия удалась на славу!

Радостно стало от этих дум на душе у Демьяна, почувствовал он себя настоящим преемником великой Волги-матушки. Батя отойдёт от дел, сестра замуж выскочит, так что быть ему безраздельным речным Владыкой! Как пить дать - быть! Хоть и привык он к мысли, что произойдёт это совсем не скоро, где-то в отдалённом будущем, но заветная мечта эта пьянила его покрепче Гришкиного самогона.

- Кстати, бать, - с трудом взяв себя в руки, вернулся к насущным проблемам Демьян, - я так и не понял, откуда у нас этот Гришка взялся?

- Утоп, сердешный! Да вишь, оказия какая с ним приключилась - в наших водах он себя живее всех живых чувствует! Только даже не спрашивай меня как такое возможно? - под удивлённым взглядом сына досадливо отмахнулся Водяной. - Сам до сих пор ответа найти не могу. А с другой стороны и хорошо, что так вышло. Чем не жених Авдотье?

- Да ты что, бать! Серьёзно?! - покраснел от негодования Демьян и недоуменно взглянул на отца. - В качестве шута придворного этого Гришку ещё куда ни шло, но породниться с мужиком - это уж слишком!

- Окстись, Дёма! Это у тебя целый гарем, а ей что прикажешь делать? Не за дьяка же замуж выходить, в самом деле! Нет женихов у нас в подводном царстве, а на нет и суда нет! Так что кончен разговор! Тем более, люб он ей, вот и порадуйся за сестру.

Насупившийся Демьян раздражённо поклонился отцу и молча покинул царские покои.

***

Свадьба была пышной! Гуляла не только Волга, но и весь Каспий. Самогон лился рекой да так, что даже челядь, забыв про свои многочисленные обязанности, устроила собственный пир.

Чтобы в последующем избежать неминуемого наказания за такую вольность, все слуги долго ещё будут стараться как можно реже попадаться на глаза двум грозным Владыкам.

Со временем даже дьяк смирится с присутствием Григория, да и шипеть на царского зятя станет ему не по чину.

У Авдотьи с Григорием будет множество наследников и все они, к великому неудовольствию Демьяна, будут мужского пола.

Водяной ещё будет здравствовать многие лета, успеют вырасти внуки и повысить демографию Волги-матушки. Один из них будет сильно выделяться среди всех плодовитостью, бойкостью и весёлым нравом в отца и справедливостью в деда. Это будет любимый внук Водяного и его главный преемник. Мстительный Демьян  затаит нешуточную злобу и обиду на ненавистного племянника, и будет плести против него различные козни.

Будут в подводном царстве и радости, и горести, но всё это будет потом.

А пока счастливая Авдотья с любовью смотрела на мужа, Григорий был беспечен и весел, и лишь закадычные подружки невесты с непередаваемой грустью водили хоровод вокруг молодожёнов, украдкой бросая на жениха томные взгляды, полные страсти.