Глава 10. Прогулка

 Идущие по дорожкам летнего парка люди каждый день видели эту интересную троицу: пожилую, всегда опрятно одетую женщину и двух детей, держащих её за руки. Фрида Моисеевна с радостью погрузилась в работу няни и даже помолодела: впервые это заметила её подруга, Мария Ильинична, когда пришла к Фриде на очередные посиделки в субботу вечером. Женщины не виделись целый месяц -  Маруся, как ласково называла Марию Ильиничну Фрида, целый месяц гостила у сына.
- Фридочка, что произошло с твоим лицом? - вдруг спросила Мария Ильинична.
- А что произошло с моим лицом? - удивлённо вопросом на вопрос ответила Фрида и, взяв в руки настольное зеркало, посмотрелась в него.
- Мне кажется, или у тебя стали исчезать морщинки? Ты словно помолодела! Ты не влюбилась ли, часом, Фридочка? – спросила Мария Ильинична подругу.
- Влюбилась, Машенька. Впервые за долгое время я влюбилась! – рассмеялась Фрида.
- И скрывала от меня? И кто он? – с удивлением произнесла Мария Ильинична, зная, что за подругой никогда не водились романы, что она никогда не была предметом сплетен, что она любила свою работу и всю жизнь бегала от любви, как от пожара.
- Не он, а они, Машенька! – веселилась Фрида.
- Ты меня пугаешь, Фрида Моисеевна. И сколько их?
- Двое. Мальчик и девочка. Я, Машенька, пока ты гостила у своих, приняла новую должность. Я теперь – няня. Работа у меня такая. Чудесные дети! С девочкой, Алькой, работаю постоянно, а Феликса приводят, когда папа уезжает работать. От них мама ушла, а мальчишка не захотел отца бросить.
- То-то я смотрю, что ты как будто ожила…
- Ожила, Машенька. У меня теперь двое почти внуков есть…

Потом и соседи стали замечать, что их Фрида Львовна, которая всегда была задумчивой и серьёзной, вдруг стала улыбаться.
«С чего бы это?» – спрашивала одна соседка у другой.
«Да она с Алькой Белкиной за деньги сидит, - отвечала её подруга. – Вот и лыбится. Евреи – они такие: помани рублём – горы свернут!»
И дальше разговор плавно перетекал в другое, давно знакомое Фриде русло:
«Да, деньги они любят… Жадные до денег...»
«И всё-то они врачи да учителя! Интеллигенция вшивая. Ты видела хоть одного еврея с лопатой?»
«Или на тракторе? Белоручки все сплошь да рядом…»
«Но они зато за своих горой стоят! Смотри, семьи какие крепкие!»
«Прям, крепкие. Их мужики гульнуть любят, не меньше наших, прамежду прочим…»
«И выпить любят не меньше…»
«Выходит, они такие же, как и мы?»
«Да, выходит... Если бы не евреи, конечно…»
«И хорошие среди них тоже имеются: наша Фрида, например! Спокойная, в школе о ней добрая память осталась. Мой Генка, внук, учился у неё – так он знаешь, любил её…»
«Да, Фрида хорошая! Есть и среди них хорошие. Но деньги любит, раз работать пошла…»

И невдомёк было этим двум клушам, что Фрида пошла бы работать няней и совершенно бесплатно: после выхода на пенсию и тихого, почти незаметного ухода из школы, где она проработала много лет,  жизнь  женщины вдруг опустела. Ни школьного звонка, ни детских голосов, ни шороха тетрадей, пахнущих чернилами, ни жизни от звонка до звонка, к которой она так привыкла. Иногда ей снилось, что она идёт по коридорам своей школы, что звенит школьный звонок, и она заходит в класс, где сидят за партами дети. И просыпалась она с улыбкой после таких снов… К тому же в её квартире было всегда тихо, даже слишком тихо. И эта тишина не звенела – она давила. Поначалу Фрида Моисеевна много читала, потом стала вышивать, слушала радио. Потом переделывала кучу дел: протирать хрустальные вазочки и два чайных сервиза – подарки от родителей, мыла и перемывала окна. А потом  стала просто сидеть в кресле и о чём-то думать. И только когда в её жизни появилась сначала Алька, потом Феликс, Фрида сразу поняла, что ей больше не нужно объяснять , что такое сказуемое и подлежащие и чему равен периметр квадрата. От неё это не требуется. Ей  просто нужно быть  рядом. Уметь молчать, когда надо, или вдруг сказать нужное слово, которое склеивало все трещинки в маленьком мире их детства… Попросту говоря, Фрида искала смысл жизни, который почти потеряла. Она больше не чувствовала одиночества и еле могла дождаться понедельника, чтобы снова увидеть эту чудесную девочку Альку и её не менее замечательного друга Феликса. При всём при этом она не чувствовала себя полезной – она вдруг почувствовала себя нужной. А это для неё на данном этапе жизни было важнее всего.
 
Как-то, когда Фрида Моисеевна гуляла в парке с детьми, Феликс спросил, можно ли сорвать веточку с дерева, на что Фрида мягко покачала головой:
- Феликс, мальчик мой, красоту не рвут… На красоту смотрят! – ответила женщина.
Они остановились у пруда, где вода блестела, как зеркало, и где на её поверхности плавали расцветшие кувшинки. Алька бросала в воду камешки, и от них по воде расходились круги.
Потом они пошли дальше по аллее парка, празднуя «Праздник непридуманных историй», и не заметили двух молодых людей, идущих навстречу. По всему было видно, что эти двое хорошенько выпили, но плохо закусили. Шум, смех и, наконец, громкий, грязный мат обрушился на Фриду и детей. Дети прижались к няне, а Фрида, взяв их крепко за руки, решила прижаться к обочине, чтобы эти двое не причинили вреда детям и просто прошли мимо. Но когда Фрида услышала мат, она не выдержала:
- Молодые люди, - мягко, но строго сказала Фрида Моисеевна, остановившись, - вы бы не ругались в общественном месте. Здесь, всё-таки, дети,.
- А ты-то кто такая, чтобы нам указывать? - огрызнулся один из парней.
- Старуха, не лезь не в своё дело! - сказал второй и с показным равнодушием легонько толкнул её плечом.
- Смотри, Валька, какой нос у тётки? Что-то он мне напоминает! – заржал первый.
- Стёпка, да это же жидяра со своими жидовскими внуками в люди выползла! – вдруг произнёс тот, которого звали Валька и пьяно заржал.
- Пошли, дети, - шёпотом сказала Фрида детям, поняв, что совершила глупость, задев этих несчастных.
- А ну постой, тварь, - грозно произнёс Стёпка, надвигаясь на испуганную троицу.
- Не смейте! Вы плохие! Вы очень плохие люди! Вы должны сидеть в тюрьме! – вдруг закричал Филикс и, вырвав свою руку из руки Фриды пошёл на двух мерзавцев. Те прямо оцепенели от неожиданности. Фрида схватилась за сердце и стала белой, как мел.
О том, что случилось бы дальше, догадаться не трудно, но в конце аллеи показалась парочка молодых людей: парень с девушкой шли обнявшись и заметив происходящее, побежали к обидчикам и пожилой женщине с двумя детьми. Заметив их, тот, кого звали Валька, произнёс:
- Валим отсюда, Стёпка! Ну их на...
Ещё раз, но уже сильно, толкнув Фриду плечом, они поспешили уйти.

Фрида пошатнулась, но не упала. "Всё, что угодно - только не упасть!" - мелькнуло у неё в голове. Алька вскрикнула, заплакала и схватила за её руку. Феликс шагнул вперёд к подбежавшим парню с девушкой, будто хотел что-то сказать, но не знал, что именно. Из глаз мальчика покатились слёзы. Один из подонков обернулся и крикнул, криво усмехаясь:
- Записывайтесь на курсы: жидовка в парке учит деток жизни!
Фрида не сразу отошла от шока.
- Вы в порядке? – спросил парень.
- В порядке, - как можно спокойнее произнесла Фрида, поправляя платье и боясь ещё больше напугать смотревших на побелевшее лицо няни детей. – Спасибо вам большое, ребята. Если бы не вы… Не знаю, что было бы…
- Фрида Моисеевна, вы нас не узнали? – спросила девушка.
- Нет, простите, - сказала Фрида, внимательно присмотревшись к ним.
- Мы же у вас учились! За одной партой сидели много лет. Я – Вадим Горский, а это…
- Это Наташенька Литвиненко! Господи, откуда вы взялись, дети! – всплеснула руками Фрида Моисеевна и бросилась обнимать своих учеников. Алька перестала плакать и, прижавшись к Феликсу, с удивлением смотрела на происходящее. Увидеть таких взрослых учеников их Фриды было для девочки настоящим счастьем! «Так вот какими они становятся, её ученики! Смелыми, настоящими! Не побоялись спасти от бандитов свою учительницу!»
- Мы из загса идём, Фрида Моисеевна! Только что заявление подали! Приходите к нам на свадьбу, пожалуйста! 30 августа в 12 часов к ЗАГСу, а оттуда поедем праздновать! – Обнимая Фриду, сказала Наташа.
- Обязательно приходите! – повторил приглашение Вадим. – Раз мы вас встретили, да ещё так, мы теперь без вас не начнём праздновать! Наши будут, вас все будут рады видеть!
- Я приду, дорогие мои! Обязательно приду!...
После прощания Фрида с детьми долго смотрела вслед молодым людям, а потом сказала Альке и Феликсу:
- Вот и вы когда-нибудь точно так будете бежать из ЗАГСа, взявшись за руки… И вы будете очень счастливы, дети… Только нужно запомнить одно золотое правило…
- Какое, Фрида Моисеевна? – спросил Феликс.
– Никогда не притворяйтесь, что любите, если на самом деле вы не любите. Но если любите, мои золотые тогда ничего и никого не бойтесь. Ни людей, ни глупостей, ни того, что могло бы произойти, но не произошло… Жизнь не терпит сослагательного наклонения. Вы сегодня получили хороший и плохой уроки, дети… Берите хорошее, оставляйте плохое позади, и будет вам счастье…
Вернувшись домой, Фрида услышала, как Алька  сказала Феликсу шёпотом в коридоре:
- Знаешь, я очень за тебя испугалась. Честное-пречестное. Мне было так страшно, и я подумала, что сейчас умру…
Феликс, вытянув руку вперёд, как делал это раньше, очень серьёзно произнёс:
- Не бойся, Алька. Я забрал твой страх. Тебе больше никогда не будет страшно. Веришь?
- Да, - тихо произнесла девочка…
- Фрида Моисеевна, а что такое жидяра? - серьёзно посмотрев на Фриду, спросил Феликс...

Продолжение. Глава 11. "Что такое национальность?": http://proza.ru/2025/05/12/1636