7. До самой смерти

Война Верховных привнесла изменения в границы Атарреллии не только в связи с захватом армией Дома "Белого Огня" близлежащих территорий (с последующей колонизацией последних).

Мощнейший поток синего пламени, вырвавшийся из червоточины на поле боя, поднялся в небо и расстелился волнами испепеляющего света до видимых границ горизонта.

Так земля "Пустоши" стала мёртвой. Голод. Каннибализм. Загрязненная вода. Эфирные штормы и твари

— заражённые животные, растения, видоизмененные люди. Лишь жестокость и борьба за выживание. Уцелеть там можно лишь владея магией древних.

Благодаря естественному природному барьеру — горным хребтам, лесам и рекам, Атарреллии удалось избежать той же участи, которая постигла принявшие синий огонь земли. Волшебные щиты, построенные первоправителем Салиджи, сохранявшие частично свою силу, спасли Атарреллию от заражения. Но взрыв коварного пламени разрушил механизм защиты окончательно.

летописец Ши-Дзи По

509 г. Новой эры

(Запрещен)



— Ты спишь? – тихонько спросила Джу, свесив голову вниз с кровати.

На первом ярусе, по-детски сжавшись в клубок, дремала Аруна.

Джу не стала будить подругу.

«Это хороший шанс. Пока моя девочка отдыхает. Вытрясу правду из этого вояки» — рассуждала она, спускаясь вниз.

Служанка тихонько провернула дверной замо;к один раз — позади раздалось сонное мычание.

Джу инстинктивно "зашикала", как это делает мать, успокаивая своего малыша. Убедившись, что подруга ещё крепко спит, она неплотно прикрыла дверь, чтобы не создавать лишний шум.

В полуосвещенном коридоре царила мёртвая тишина, нарушаемая лишь глухим шумом насоса и ритмичным подрагиванием потолочного освещения.

В животе снова предательски заурчало.

Хотелось пить. От непродолжительного сна разболелась голова. Тело немного ломило в месте ушибов.

Джу нервно шмыгнула носом. Осмотрелась — никого.

Да и где теперь искать Юншена? Накопилось слишком много вопросов.

Девушка решила, что поговорит с ним сама. Но, прежде, найдет что-то, что хоть немного утолит внезапно накативший голод.

Поджав губы, она двинулась в ту сторону, откуда, судя по звукам, до этого приходил Дэмин, когда приносил еду.



Она шла осторожно и тихо, внимательно разглядывая стены, коробки и пыльные стеллажи. Джу представляла, как когда-то люди, пользовавшиеся этими вещами, укрывались здесь до эры Перерождения.

Света было не много, но достаточно, чтобы осмотреть отдельные предметы и заметить пауков, неторопливо расползающихся от её шагов.

Насекомые, звери, птицы и прочая живность в землях Атарреллии были другими, нежели в Пустоши.

Высокий горный хребет, густые леса и реки в сочетании с мягким климатом практически не изменили их внешность и поведение еще с древних времен.

Но существа погибших земель, слухи о которых ходили по Дому среди прислуги, поистине пугали своими размерами и ужасающими способностями.

В этих землях она, конечно же, как и другие "элитные рабы" ( Так шутили девушки на кухне) никогда не была. Кроме того, даже сами разговоры о жизни вне границ Атарреллии способны были довести кого угодно до нервного обморока.

И, хотя воины и охотники Дома "Белого Огня" уходили за пределы дворца и гораздо далее в поисках еды, материалов и просто на разведку — обсуждать вылазки с простолюдинами строго запрещалось.

Джу задумалась об этом, и чуть снова не наступила на одного из пауков.

На полках бункера Дэмина действительно стояло множество вещей: банок, футляров и контейнеров. Многие вещи явно были привезены издалека. Таких она в замке не видела.

Но буквы на них не были ей знакомы, как и неизвестно было из предназначение.

Взяв наугад одну из банок, схожую с той, что принес механик, девушка открыла крышку. Внутри бултыхалась белая жижа. Осторожно понюхав содержимое и поняв, что перед ней просто краска, она со вздохом поставила банку на место.

В голову ей пришла идея – «Нужно искать изображения еды на предметах. Такие же, как на недавно съеденном горохе».

Воодушевившись этой мыслью, рыжеволосая служанка теперь бегло оглядывала только те стеллажи, где были хоть какие-то картинки.

От стеллажа к стеллажу, она незаметно завернула за угол, потом ещё и ещё.

Нужные изображения никак не появлялись. Джу разочарованно сдавила руками бока, погладила жалобно поющий живот и собралась возвращаться в комнату.

Фыркнув себе под нос, она оторвала взгляд от очередного стеллажа, чтобы оглядеться.

Потолочное освещение, как и везде в бункере, слегка подрагивало.

В этой части коридора было особенно много паутины. Некоторые углы, казалось, были словно накрыты белыми узорчатыми платками.

В конце поворота горела желтоватая лампочка, подобно той, что мигала при спуске в бункер. Болтаясь над боковой дверью, тусклый свет обводил лучами большую букву "М", нарисованную на ржавой поверхности двери.

«Раз лампочка горит, должно быть механик пользуется этой комнатой...» — торопливо размышляла она.

Девушка шагнула к двери и тихонько повернула ручку — та легко поддалась.

«Хоть в чем-то мне сегодня везёт» – ухмыльнулась Джу и, обернувшись по сторонам, вошла внутрь.

Она не успела пройти ещё и до середины едва освещаемой комнаты, когда под ногами что-то хрустнуло.

Словно раздался треск старой ветки.

«Фу-у-у... Наступила всё-таки...» – с нескрываемым отвращением произнесла она, ожидая увидеть под ногами раздавленную местную живность.

Девушка медленно опустила взгляд на пол, но то, что она разглядела, заставило ее немедленно вскрикнуть.

Под ногами лежала гниющая человеческая рука.

Её сухая кожа, словно старый пергамент, отслоилась от общей массы под тяжестью ноги девушки. Словно вылезшая из под одеяла, открывшаяся взгляду внутренняя её часть содержала в себе многочисленные глубокие язвы. Копошащиеся внутри опарыши создавали лёгкий эффект дыхания: двигаясь под тканями, они заставляли оставшиеся серые куски плоти слегка мигрировать то вверх, то вниз. Место сгиба локтя пронизывала черная плесень.

Представшая взгляду картина имела продолжение в виде веревки. Один ее конец лежал близко к локтевой кости, другой тянулся к ножке кровати.



Джу поспешила убрать ногу в сторону. Но остатки слизи и гноя тонкими нитками потянулись за ботинком.

Девушка истерично стала обтирать обувь о бетонный пол, пятясь к выходу.

«Что это такое?» – сочетание отвращения и страха раздулось в горле, а затем опустилось ниже в желудок. К животу подступил пульсирующий жар.

Джу резко развернулась, готовая выбежать из комнаты, но задела локтем дверь, тут же захлопнувшуюся перед ней с глухим стуком.

— Нет-нет-нет... — её дыхание участилось, пальцы судорожно впились в холодную металлическую ручку. Она дёрнула её раз, другой — дверь не поддавалась.

За спиной раздался шорох.

Медленно, словно против собственной воли, Джу обернулась.

Комната, казавшаяся пустой, теперь ожила. Тень у кровати шевельнулась.

Сперва это было едва заметно — просто сгусток темноты, чуть более плотный, чем окружающий мрак. Но затем...

Тень поднялась.

Фигура выпрямилась во весь рост. Её контуры дрожали, словно колеблемые невидимым ветром. Где-то в области головы мерцали два тусклых огонька — глаза.

— Кто... здесь? — голос был хриплым, словно скрип несмазанных петель.

Джу почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Её ноги словно приросли к полу.

Фигура сделала шаг вперёд.

И тогда свет лампочки упал на неё.

Это была женщина.



Её кожа — серая, покрытая тёмными пятнами, — местами слезла, обнажая мокрые, блестящие мышцы. Волосы висели редкими прядями, склеенными чем-то тёмным. Глаза...

Глаза были живыми.

И смотрели прямо на Джу.

— Ты... не Дэмин... — прошептала женщина. Остатки её губ, потрескавшиеся, ссохшиеся, едва шевелились.

Джу не могла двинуться. Её разум кричал «Беги!». Но тело не слушалось.

Женщина медленно провела взглядом по полу.

— Он... обещал... не оставлять меня...

Пальцы единственной руки, длинные, с обломанными ногтями, дрожали в воздухе.

Внезапно, сзади раздался скрип дверной ручки и Джу вскрикнула, рванувшись в сторону.

— Тихо! Это я! — Юншен. Его лицо, бледное, напряжённое, резко появилось в дверном проёме.

Он схватил Джу за руку и вытащил в коридор. — Нам нужно уходить. Сейчас, — парень с силой толкнул дверь.

— Но... там... — Джу задыхалась.

— Я знаю. — Его голос был твёрдым, но в глазах мелькнуло что-то... почти жалостливое. — Дэмин уже не сможет ей помочь.

За их спинами раздался глухой удар — будто что-то тяжёлое рухнуло на пол.

Затем — скрежет.

Дверь дрогнула.

Юншен не стал ждать. Он рванул Джу за собой, почти волоча её по бетону.

— Аруна! — крикнула Джу, спотыкаясь.

Что-то громко заскреблось за ними.

Джу оглянулась — Мори ползла, её пальцы оставляли кровавые борозды на полу.

«Чёрт! Где клинок?» — снова мелькнуло в голове Юншена. Он очнулся без него, а теперь —

Щелчок костей.

Мори вскочила на стену.

Она замерла в прыжке, как паук. Её изуродованное тело изогнулось, готовое к атаке. Челюсть неестественно разошлась, обнажая ряды мелких острых зубов.

Гнилостный запах ударил в нос — сладковатый, с примесью разлагающегося мяса и чего-то химического, словно испорченный лекарственный раствор.

— Бегите! — прошипел Юншен, толкая Джу к Аруне, которая уже стояла в коридоре с пылающим амулетом.

Но Мори успела прыгнуть.

Юншен инстинктивно рванулся вперёд, подставив плечо.

Удар сбил его с ног.

Гнилые пальцы впились в горло, тёплая слизь капала на лицо.

— Юншен! — Джу схватила обломок трубы с пола. Ее короткие волосы слиплись от пота, а в глазах читался животный ужас.

Аруна поднесла амулет ближе к Мори. Свет ударил ей в спину. Та завыла, но не ослабила хватку.

— Она... не виновата... — хрипел Юншен, упираясь ладонями в её прогнившую грудь.

Щелчок.

Из темноты вылетела бутылка и разбилась о голову существа.

Позади стоял Дэмин, с лицом, мокрым от слёз.

— Прости... — прошептал он.

Мори замерла.

Аруна застыла, ее пальцы судорожно сжимали амулет. Голубоватый свет лизал стены, выхватывая из темноты жуткие детали:

— обрывки гниющей кожи на костяшках Мори, свисающие, как старая облезлая краска;

— клочья седых волос, прилипших к обнаженным ребрам, каждое движение которых было видно под натянутой кожей;

— черные, как смола, слезные дорожки на иссохших щеках — слезы чего-то, что уже не могло плакать по-человечески.

И вдруг...

— Помнишь..., — голос механика прозвучал так неожиданно.

Голова Мори резко повернулась на звук, шея хрустнула, как сухие ветки.

Механик стоял в трех шагах, его жилистые руки сжимали рукоять меча — того самого, что пропал у Юншена. Лезвие дрожало, отражая мерцание амулета, будто плакало вместе со стариком.

— ...как ты смеялась, когда я принес тебе те цветы? — продолжил Дэмин Лу, делая шаг вперед. Его ноги шаркали по полу, оставляя кровавые следы — он шел босиком, и осколки разлетевшегося от удара стекла впивались в стопы. Но он, казалось, не чувствовал боли.

— Говорила: «Воняют ржавчиной, старый болван».

Зрачки Мори сузились, вбирая тусклый свет, и на мгновение — всего на мгновение — в них мелькнуло что-то узнаваемое. Она оставила Юншена и повернула костлявый корпус к старику.

Дэмин не спешил. Он подошел почти вплотную, не обращая внимания на когти, которые уже царапали его жилет, рвали кожу на груди. Кровь сочилась по грязной ткани, но его лицо оставалось спокойным.

— Я вымачивал их три ночи в реке, — прошептал он, касаясь ее щеки. Пальцы оставили кровавые полосы на серой коже. — Чтобы хоть запах гнили снять...

Что-то дрогнуло в черных глазах Мори.

Ее пальцы дрожали — эти длинные, костлявые пальцы с обломанными ногтями — дрожали, как у человека, пытающегося удержать последние крупицы себя.

Аруна ахнула, когда механик вдруг обнял жену, прижавшись лбом к ее плечу. Его губы шевелились, произнося слова, которые слышал только он и та, что когда-то была Мори.

— Прости, что не нашел лекарства, — его голос сорвался, стал тише шепота. — Прости, что приковал тебя, как зверя...

Он отстранился, держа меч двумя руками. Лезвие дрожало, отражая его лицо — посеревшее, изможденное, но спокойное.

— Но я боялся... — Дэмин глотнул воздух, по его щекам катились слезы, смешиваясь с кровью. — Боялся, что где-то там, под этой плесенью... ты еще слышишь, как я плачу у двери.

Мори издала звук — не рык, не стон, а что-то среднее.

Ее рука дернулась, пальцы вцепились в окровавленный фартук Дэмина, оставляя на нем темные полосы.

— Спи теперь, моя буря, — прошептал он. — Спи.

Удар был точным — не в сердце, а в основание шеи, где когда-то темнела маленькая родинка, которую он целовал каждое утро.

Мори не закричала. Ее тело медленно осело, обвивая его ноги, словно она просто споткнулась, как тогда, много лет назад, на пороге их лавки. Ее пальцы еще держались за фартук, но уже без силы — просто касались, как будто боялись сделать больно.

— Нет, — его рука дрожала, — Она... она ещё здесь.

Мори подняла на него глаза.

В них не было злобы.

Только боль.

И благодарность.

— У...бей... — прошептала она.

Тишина.

Потом — звонкий хруст. Дэмин сломал клинок, оставив вторую половину в ране.

Юншен поднялся на ноги, но не подошел. Джу уронила трубу и метнулась к нему — металл гулко ударился о пол. Аруна сжала амулет так, что костяшки побелели.

Дэмин опустился на колени, обняв то, что осталось от Мори. Его плечи тряслись, но звука не было — ни рыданий, ни стонов. Только тихий шепот:

— Я пойду за тобой... скоро...

Когда осколок меча зазвенел о бетон, через вентиляцию с поверхности донесся ветер — на этот раз с горьким привкусом пепла. Казалось, сама Атарреллия оплакивала их историю.

Тишина в бункере сгустилась, словно смола.

Дэмин не плакал. Он сидел на корточках, бережно завертывая останки Мори в старое одеяло, которое когда-то служило ей постелью. Его пальцы дрожали, но движения были точными, словно он боялся причинить ей боль даже в этот момент.

Юншен первым нарушил молчание:

— Нам нужно собираться.

Его голос звучал резко, но в глазах читалось понимание.

Джу кивнула. Ее взгляд скользнул по полкам с консервами, инструментами и одеждой.

— Нужно взять еду. Воду. Оружие. Защиту...

Аруна, все еще бледная от пережитого, подошла к старику ближе.

— Дэмин, — девушка пыталась не смотреть ему в глаза, — Ты поможешь?

Старик не ответил. Он завязал одеяло узлом, поднял его и поставил в угол, словно укладывая ребенка спать. Затем он вытер ладони о фартук и медленно поднял глаза.

— Да. Но сначала нужно..., — он посмотрел в угол, — Сначала вы немного мне поможете...