9. Ящик Пандоры

«...И тогда пал великий город, что ныне зовётся лишь Старым Гнильём. Стены его, некогда вздымавшиеся к небу, как клыки каменного зверя, ныне — лишь рёбра, торчащие из земли. Воздух там густ, как суп из пепла, и дышит он в тебя, а не ты в него. Улицы заплыли чёрной жижей, что шевелится под ногами, будто кишки мёртвого исполина.

Говорят, там ещё стоят башни — кривые, как пальцы утопленника, цепляющиеся за облака. Но подойди ближе — и увидишь: это не башни. Это струпья на теле мира. Они осыпаются, но не падают, будто сама смерть боится прикоснуться к тому, что осталось.

А в переулках живёт тишина. Не та, что бывает перед бурей, а та, что наступает после. Она слушает. Она помнит. И если зайдёшь туда ночью, то услышишь, как скрипят её зубы — это ветер гуляет по пустым окнам.

Но прежде чем камень обратился в прах, а сталь - в ржавую пыль, в его объятиях нашли приют те, кого изгнал Кхуо. Последние изгнанники, те, кто не сгинул в Пустоши, кто сумел доползти до этих развалин, надеясь на спасение.

Говорят, сначала они ещё походили на людей. Строили укрытия в руинах небоскрёбов, ловили рыбу в отравленных каналах. Но город не отпускал тех, кто осмеливался в нём задержаться. С каждым поколением дети рождались всё более странными - с кожей, покрытой чешуйчатыми наростами, с лишними суставами в пальцах, с глазами, адаптированными к вечным сумеркам.»

Из записок летописца Эрриса Вальта,

621 г. новой эры



Комбинезоны оказались на удивление удобными, респираторы плотно прилегали к лицу.

Юншен проверил фляги, Джу разложила поровну консервы.

— Дэмин, — Аруна сделала шаг к нему. — Спасибо.

Старик не обернулся. Вместо этого, он упал на колени. Его тень плясала на стенах, как пьяный палач. Дэмин швырнул в огонь горсть соли — старый ритуал, чтобы душа не вернулась.

— Идите.

Когда снаряжение было собрано, механик неожиданно схватил Юншена за руку.

— Ты знаешь, что будет, если кто-то узнает про эфир? — глаза его, казалось, сделались совсем черными.

Юншен молчал.

— Смерть. Быстрая, если повезёт, — старик посмотрел на девушек, — Поэтому — никаких рассказов. Никому.

Аруна нервно сглотнула:

— Но... куда нам идти? Что нам делать?

— Искать таких же, как вы. Беглецов. Отщепенцев, — Дэмин указал на потрёпанную карту, — Здесь... есть места.



Джу резко встала:

— Хватит говорить, как будто ты не идёшь с нами!

Старик только покачал головой, затем молча положил небольшой ржавый ключ на стол.

— Склад, — проворчал он, — Мне нужно еще кое-что закончить здесь. Идите сами. Я позже.

Парень потрепал старика по плечу.

Троица взяла походные рюкзаки и направилась к западной части тоннеля.

— Как далеко мы сможем пройти в этих костюмах? — тихо спросила Аруна, когда они повернули вглубь очередного коридора. Девушка чувствовала, что с момента первого выброса энергии у источника — ее собственная выносливость слегка увеличилась. Незначительно, неочевидно и даже неподконтрольно ей самой. Однако ношение нового костюма явно давалось ей легче, чем подруге.

— Долго идти не придётся. Дэмин оставил кое-что у выхода из тоннеля, неподалёку от шахт. Самодельный байк, — начал торопливо описывать парень, и тут же поспешил пояснить, — двухколесный ездовой аппарат. Чтобы перемещаться быстро.

— Ну что ж мы по-твоему, совсем отсталые? Настоящий байк? Звучит неплохо. Ты уже знаешь, куда мы отправимся? — немного приободрилась Аруна.

— Примерно. Но есть проблема. Бак, скорее всего, пробит. Нужно что-то, чтобы починить его. Тогда нам не придётся находиться в опасной зоне долго и мы сможем быстрее добраться до нужной точки.

— До нужной точки?

— Госпожа, ты не слушала? Мы идем в Старый Город. Часть повстанцев обосновалась там. Пока что план такой. Радиация есть, но не настолько сильная, чтобы доза была смертельной. К тому же, долго нам там оставаться не придется.

— А можно не разговаривать загадками? Тебя это что, забавляет? Чувствуешь себя очень умным? Каких к черту повстанцев? — недоверчиво брюзжала Джу, идущая сзади. Девушка явно отставала.

— Да. Я понимаю. Вы многое ещё не знаете. Но другого выхода у нас нет. Мне нужно переговорить с кое кем. Этому человеку можно доверять, — спокойно ответил Юншен.

— Когда ты сказал так в прошлый раз — Джу чуть не убила.... Не убил монстр, — хмыкнула голубоглазая служанка, — Но мы же не сможем вечно убегать? Рано или поздно слуги повелителя найдут нас, и тогда..., — она нервно сминала ногтями тыльную сторону ладони.

— Нет, — решительно перебил её парень, — Следы запутаны, ты — мертва, Джу — в бегах. Только если тут нас застанут. Но, к тому времени, как они сообразят что-либо, нас уже здесь не будет. Лагерь повстанцев хорошо спрятан. Да и так просто к нему не подобраться, — парень гордо запрокинул голову, — За стенами дворца жизнь действительно сравнима с выживанием...

Девушки молчали. Вероятно, слова Юншена, раздражающие их обеих своей туманностью, всё-таки возымели лёгкий успокаивающий эффект.

За очередным темным поворотом парень остановился и указал в конец широкого коридора справа.

— Сюда.

— Что это? — спросила Джу, когда они оказались перед массивной дверью с выцветшей надписью «ХРАН. СЕК. 4».

Юншен вставил ключ Дэмина, и дверь со скрипом поддалась.

— Пришли. Это его склад, — радостно заключил парень.



Место оказалось небольшим, но также забитым всякой всячиной до потолка, как и шкаф с экипировкой. Внутри пахло плесенью, маслом и чем-то кислым — как старый металл, который забыли выбросить.

Сероглазый сразу схватил канистры с метиловым спиртом — едким, токсичным, но горючим.

— Это лучшее топливо, — пояснил Юншен, закидывая две канистры в рюкзак. — Горит хорошо. И в Пустоши его добывают — перегоняют из гнилой древесины.

Джу скривилась.

— Пахнет… как гнилые яблоки.

— Зато не взорвется от случайной искры.

— Зачем нам топливо?

— Я уже сказал. Дэмин оставил у выхода «Лошадь». Надо бы дозаправить, починить топливный бак и можно.... В крайнем случае топливо всегда можно обменять на что-то, — торопливо закончил парень, будто испугавшись, что взболтнул лишнего.

Девушки переглянулись, но снова промолчали. За полтора суток, проведенных с Юншеном, они обе понимали — он знает, что делает. Знает и понимает как устроен мир за стенами гораздо лучше них самих. И, так как любые ответы парня скорее порождали всё больше вопросов, чем давали ясности, девушки решили на этот раз не углубляться в происходящее. Просто довериться.

Возвращаться назад — значит сразу добровольно идти на плаху. Никто не будет разбираться, что произошло. Подобные истории, особенно в последнее время, когда повстанцы стали устраивать диверсии прямо у стен города, всегда имели один и тот же конец.

Если бедолагу удалось поймать — отдавали собакам-мутантам на растерзание, казнили, либо отрезали ноги и выбрасывали за ворота. Шансы выжить? Да их не было, особенно, учитывая любовь правителя к пыткам.

Если повстанцу удавалось сбежать — по его следу снова пускали собак. Иногда эти твари приносили руку или ногу беглеца из Пустоши, а иногда просто глаз или ботинок.

Так поступали с пришлыми. Выгонять их назад в Пустошь не было никакого смысла. Люди, выживавшие там годами, достаточно хорошо приспособились к среде. Многие из них имели мутации.

Но если в предательстве обвинялся житель королевства, его бросали в темницу на неделю, а затем, обезумевшего от голода и жажды, отпускали за ворота. Где его медленно или быстро (в зависимости от удачи) настигала смерть от радиации или встречи с «местными жителями».

В углу стоял ящик с арбалетами и самодельными клинками.

— Берите что легче, — Юншен взял короткий тесак и перекинул арбалет через плечо.

Аруна выбрала кинжал с зазубренным лезвием, а Джу — лёгкий арбалет с парой болтов.

На некоторых стеллажах виднелись и орудия древних времён. Те, что стреляли. Но патроны были такой редкостью, что никто из присутствующих даже не обратил внимание на ржавеющие палки.



На самом верху лежал странный прибор с треснутым экраном.

— Это…

— Измеритель радиации, — Юншен взял его. — Если зашипит — беги.

Он нажал кнопку — экран вспыхнул, замигал, но цифры не появились.

— Сдох, — пробормотал парень, постучав по корпусу.

— А без него? — спросила Аруна.

— Без него — как слепые.

Он разобрал прибор, поковырялся внутри, затем достал из кармана флакон с синей жидкостью и капнул на контакты.

— Эфир? — удивилась Аруна.

— Чистый проводник, — коротко ответил он.

Экран дёрнулся, замигал, и наконец выдал цифры:

«120 мкЗв/ч»

— Чёрт, — Юншен резко выругался.

— Это много? — Джу нахмурилась.

— Многовато.

— Но… как? — Аруна посмотрела на карту. — Дэмин сказал, что этот тоннель безопасен!

— Был. Когда-то.

Юншен подошёл к стене, провёл рукой по швам между плитами.

— Видите это?

Девушки присмотрелись — в бетоне зияли тонкие трещины, из которых сочилась чёрная слизь.

— Эфирные струи. После Войны Верховных они пробили щиты Атарреллии и просочились вглубь. Этот тоннель — как губка. Всё это время радиация копилась… а теперь вырвалась.

— Значит, выход перекрыт? — Джу сжала кулаки.



— Да. Идти туда — самоубийство.

Тишина.

Аруна опустилась на ящик, сжимая амулет.

— Что теперь?

Юншен вздохнул, развернул карту.

— Есть другой путь.

Он ткнул пальцем в точку у края карты — старый дренажный тоннель, ведущий к берегу.

— Здесь уровень должен быть ниже. Близость к воде — эфир оседает в грунт. Но…

— Но? — Джу насторожилась.

— Он ведёт не в Пустошь. А сразу в Старый Город.

— Разве это не лучше?

— Нет. — Юншен посмотрел на них. — Там — не только люди. Все не просто.

Аруна встала.

— Тогда нам нужно вернуться к Дэмину.

— Да.

Они собрали вещи и двинулись обратно. Когда они вышли из склада, в коридоре стало тише. Слишком тихо.

Юншен резко поднял руку, сигнализируя остановиться.

— Слышите?

Где-то впереди, в темноте, что-то скреблось.

Тихий, мокрый звук.

Шаги.

Не один.

Много.

Тоннель содрогнулся от глухого удара где-то сверху. Пыль посыпалась со сводов, заставляя Джу пригнуться.

— Они взорвали вход, — сказал Юншен, прижимая ладонь к сырой стене, словно ощущая вибрацию. — Стража не станет лезть в руины просто так. Они знают, что мы здесь.

Аруна прислушалась. Сквозь гул в ушах проступали и другие звуки — шорох когтей по бетону, чавкающее дыхание.

— Поедальщики… — ее голос дрогнул. — Они идут по нашему следу.

Джу резко развернулась, толкая Юншена в грудь:

— Назад!

Они побежали, спотыкаясь о разбросанные обломки. За спиной тоннель оживал — стены шевелились в такт хриплым выдохам тварей. Что-то тяжелое упало, раздался плеск жидкости.

— Они в вентиляции! — Аруна указала на решетку под потолком, где мелькнули пальцы с облезлой кожей.

Дэмин встретил их с керосиновой лампой в дрожащей руке. Его глаза сузились при виде их испачканных лиц.

— Выход перекрыт?

— Да, — выдохнул Юншен. — И сверху, и впереди.

Старик не удивился. Он лишь кивнул, будто ожидал этого, и потянул их за собой вглубь бункера — туда, где бетонная стена была испещрена свежими царапинами.

— Я нашел это… неделю назад. — Он провел ладонью по трещине, из которой сочился ржавый металл. — Кто-то замуровал этот проход. Думаю, что он ведет прямо в зону заражения.

— А он ведет? — Джу сжала арбалет.

— Не знаю, — Дэмин ударил кулаком по слабому месту — тонкий слой раствора рассыпался, обнажая решетчатую дверь, — Но у вас нет выбора. И у меня нет.

Где-то в коридоре раздался вой.

— Они внутри, — прошептала Аруна.

Дэмин толкнул дверь — та скрипнула, открывая черноту, пахнущую сыростью и озоном.

— Идите. Пока я отвлекаю…

— Нет! — Джу вцепилась в его рукав. — Ты идешь с нами!

Старик улыбнулся — впервые за все время. Печально.

— Кто-то должен дать вам время.

Он резко вырвался, толкнул их внутрь. Юншен схватил девушек за плечи:

— Он прав.

Дэмин уже отступал к выходу, доставая из-за пояса бутыль с мутной жидкостью.

— Когда услышите взрыв — бегите. Не оглядывайтесь.

Дверь захлопнулась. Через решетку они видели, как старик разливает жидкость по полу, выдергивает пробку из второй бутыли…

И тогда до них донесся первый вопль поедальщиков.

***

Они не видели, как Дэмин это сделал.

Только огонь — ослепительный, синий, как эфир в амулете Аруны, — заполнил коридор. Множественный крик, короткий, обрывистый.

И рев стражи, внезапно оборвавшийся.

— Он поджег этероид, — прошептал Юншен, — Вся плесень в стенах… она вспыхнула, как порох, — парень ухмыльнулся, — Дэмин...

Джу билась в его руках, царапая металл решетки:

— Мы должны помочь!

— Уже поздно, — Юншен заставил ее обернуться, — Не дадим ему сгореть зря.

Где-то за спиной тоннель вздрогнул — это стража начала взрывать перекрытия.

— Бежим, — прошептала Аруна, и ее голос звучал чужим.

Они резко рванули в темноту, оставляя за собой гулкое эхо последнего взрыва.



Тоннель сужался, стены покрывались толстым слоем пыли и паутины. Воздух здесь был гуще, тяжелее, словно пропитанный чем-то старым, забытым. Первые шаги дались тяжело.

Крик Дэмина раздался, когда они уже ушли вглубь темноты. Глухой, как удар молота по ржавой трубе.

Джу не остановилась.

Аруна закрыла глаза.

Юншен продолжал шагать, но его спина напряглась.

Дым печи теперь вился за ними, как последний вздох бункера.

— Он... он ведь мог... — Аруна не договорила.

Юншен шёл впереди, его фигура в комбинезоне казалась особенно массивной.

— Не мог.

Темнота сжимала горло, как петля. Аруна шла, упираясь ладонями в шершавые стены, и каждый шаг давался теперь с трудом. Комбинезон — тяжелый, пропитанный запахом старой кожи и металла — натирал подмышки, а свинцовые стельки ботинок впивались в пятки. Она представляла, как будет идти так часами, днями… и вдруг споткнулась.

— Тихо, — Юншен поймал ее за лямку рюкзака. — Здесь камни.

Джу, шагавшая позади, замерла. Ее дыхание было частым, нервным.

— Мы… мы его оставили.

Тоннель ответил ей эхом — капли воды, падающие с потолка, звучали, как насмешка.

Аруна сжала губы: «Он мог бежать. Но выбрал остаться. Для нас.»

Впервые за последнее время она почувствовала не страх, а что-то другое — тяжесть, будто Дэмин положил ей на плечи свою печь, свою боль, свою надежду.

«Я не могу подвести его. Не имею права.»

— Двигаемся, — прошептала она, но голос дрогнул.

Юншен бросил на нее взгляд — оценивающий, как перед боем.

— Ты можешь?

— Да.

Ложь. Ноги горели, в висках стучало, а в груди сверлило: «А если Пустошь хуже, чем говорят? Если мы умрем через час?»

Аруна думала о Дэмине — как он сидел у печи, как смотрел на банку с персиками… «Он верил, что мы сможем.»

Джу шла молча. Обычно ее рот не закрывался даже во сне, но сейчас язык будто прилип к небу. «Черт. Черт. Зачем я тогда… с этими шутками…» — вспоминала девушка, как дразнила Юншена, как смеялась, пока Дэмин готовился к смерти. Ей казалось, что комбинезон давит не только на тело, но и на душу — так сильно, что хотелось содрать его, убежать, закричать.

— Здесь воздух… странный, — пробормотал Юншен, прикладывая ладонь к стене.

Аруна тоже почувствовала — сладковатый привкус, как от гниющих фруктов.

— Это… зараженный воздух?

— Нет. Это и странно.

Джу, задыхаясь, прибавила шаг:

— Значит, мы идем правильно?

— Значит, мы идем туда, куда никто давно не совался, — предположил он.

Тоннель сужался, сжимаясь вокруг них, как гнилой пищевод. Воздух стал сладковато-мясным, с кислыми нотами разложения. Джу первой остановилась, прижав ладонь к носу.

— Что это за...

Грохот раздался вдалеке с новой силой так, что с потолка осыпалось немного земли с примесями камней, песка и каплями влаги. Молодым людям пришлось ненадолго остановиться в проёме, держась за стены.

Внезапно фонарь выхватил из тьмы сначала детский ботинок, а затем и лежащую маленькую фигурку в синем платьице.

Совсем рядом.

Лицом к сырой земле.

В полной темноте.

— Там кто-то есть! — Джу бросилась вперед, сердце бешено заколотилось. — Ребенок! Здесь ребенок!

Она упала на колени перед маленькой фигуркой.

— Девочка? Ты жива?!

Руки дрожали, когда она наклонилась, чтобы разглядеть...

Лицо куклы повернулось к ней.

Не ожившее — фонарь осветил пуговицы-глаза, и тень создала иллюзию движения.

— Это... не... — Джу замолчала, закусив губу.

Дыра на месте отсутствующей пуговицы-глазницы смотрела на неё, как слепое гнилое гнездо.

Взгляд рыжеволосой служанки прерывисто скользнул по выцветшему бархатному платьицу и аккуратному шиньону, сделанному, вероятно, из натуральных детских волос.

Джу замерла, рука так и застыла в воздухе.

— Это... — голос ее сломался.

Аруна подошла ближе. Пламя кристалла дрожало в ее руках. Луч света скользнул по стене — вязкой, будто покрытой вареньем.

— Джу, это не...

Но Джу уже видела.

Она резко обернулась и прошептала:

— Здесь следы от тележки. Ведут за угол, направо.

Через 10 метров они нашли и саму тележку.

А рядом...

Небольшое ответвление, наподобие тупика.

Три тела на больших крюках, висящих головами вниз.

Еще двое на полу, прямо в амуниции стражников, приставленных к стенке.

Несколько бочек с неизвестной жидкостью.

Стол с ножами, тряпками и ведром.

Аруну вырвало.

— Он возил их на тележке, — прошипела Джу. — Как дрова. Или мешки с мукой.

Тени шевелились не от света, а будто внутри самих предметов.

Запах казался живым — он лип к коже, проникал в ноздри, оставался на языке.



Где-то капнуло.

Юншен поднял нож, повертел в руках.

— В Доме Белого Огня учат, что грех — это непослушание.

— Но никогда не говорят, — прошептала Джу, — какой грех — любовь.

Они вышли.

Аруна не выдержала:

— Он ведь даже не прятался. Просто собирал «игрушки» и нёс их жене, как кот мёртвых мышей. И что, она спрашивала, откуда это? Или просто... благодарила?

Джу сглотнула ком в горле.

— И самое гадкое? Что он оставил нам эти персики. Последние. Как будто говорит: «Вот, возьмите, я же не монстр». Монстры хотя бы не притворяются святыми.

— Ты думаешь, он сожалел? Нет. Он просто боялся, что однажды она попросит его в качестве ужина.

Аруна посмотрела в глаза Джу.

— Дэмин не был монстром. Монстры не плачут над пустыми банками из-под персиков. Он был... человеком. А люди умеют оправдывать всё что угодно. Даже детские кости в подвале, — холодно произнес Юншен.

Он воткнул нож в стену — лезвие завибрировало, издавая тонкий звук, похожий на плач.

— Ифео Вадж с сынком искренне думают, что спасают страну, сжигая еретиков. Дэмин искренне верил, что спасает жену, принося ей «подарки». А мы? Мы убегаем, притворяясь, что наша любовь чище. Но трусы — всегда трусы. Даже если им кажется, что они выбирают меньшее зло.