На крылечке твоём...

Уже несколько дней в голове вертится песня, знакомая с самого детства:
                На крылечке твоём
                каждый вечер вдвоём ....

Нет, не о обо мне эта песня. О нашей Марь Васильне - глухой кошке Марусе. Загуляла наша красавица-блондинка. Очень сильный интерес к ней проявили два кота: сосед-Рыжик, давний наш знакомый и совсем неизвестный чёрный кот, молодой, повышенной лохматости. по-моему, страшный. Откуда пожаловал котяра? Не понятно. Пропоили нашу красавицу противолюбовным средством. Притихла, но видно, не совсем, поскольку коты продолжают проявлять к ней повышенный интерес. Коты - они и есть кошаки! Что с них взять!?  Появились и другие котяры – брат Рыжика - Персик и какой-то шоколадно-серый, огромный, совсем незнакомый красавец. Все глаз влюблённых с не сводят с неё. Ни на минуту не отходят от нашего крыльца. Маруся, получив прививку от любви, поначалу выходила из дома только по необходимости. И сразу домой, в укрытие, от назойливых влюблённых. А через два-три дня после прививки, стала часами лежать на крыльце (отсюда и название), неотрывно глядя на того самого страшного, лохматого, который оказался самым настойчивым, и всё -же добившимся расположения нашей глухой красавицы.  Рыжикам - Персиками и прочим бордово-серым уже по 4-5 пять лет, а этот совсем молодой.  В одну из ночей ушла наша Маша с ним, непонятно куда.  Утром ходила, искала её – жива ли? Чаще всего она просто спала в огороде наших новых соседей, которые вот-вот переедут в уже отремонтированную квартиру в нашем доме. Чем-то привлекал её этот огород, в который даже собаки не заходят – забор невысокий мешает. На этот раз не нашла её там. Домой Маруська пришла после обеда. Где она была – так и не поняла. И с того дня всё спит и спит. Думаю, познала всё же наша Маша самое главное в жизни каждого живого существа. Я запомнила день и ночь исчезновения Маруськи. Посмотрим, что будет дальше. Конечно, котят куда-то дену. Но отвозить в кошачий приют не стану. Они ведь могут унаследовать глухоту своей несчастной матери - Маруси. А Марь Васильну простерилизуем. Прости меня, Господи.