Наваждение

Посетитель музея стоял уже почти час перед «Венерой и купидоном». В таком длительном любовании не было ничего необычного. Минуте на десятой оно перестало интересовать даже бдительных стражей залов. Размышляет человек, засмотрелся… Но для того и ходят в музей и платят за вход. В его размышлении не было ни одного тревожного признака, и за это время он ни на дюйм не приблизился к полотну, соблюдая все правила. А для посетителя, погруженного в никому неведомые размышления, проходящие мимо тени и силуэты утратили звук шагов и голоса.
Венера в раме слегка изменила улыбку, моргнула, выпрямила шею и ручка купидона соскользнула с её подбородка.
- Хочешь меня?
Неожиданный вопрос прокатился волной колючих ощущений, попеременно обдав лицо холодком, потом дуновением жара.
Она почти рассмеялась, усаживаясь удобнее и отстраняя правой рукой неосторожное крыло.
- Это неожиданно, правда? Я уже почти удивлена, что этой мысли в тебе не прозвучало. Я слышу только твои попытки перенестись во времени, чтобы вообразить себе движение. Спроси что-нибудь!
- Я пытаюсь понять суть игры и природу румянца.
- Ах, вот оно что… Игра — как игра! Игра воображения. Вы вкусили пламени Прометея, то есть способности к мышлению, воображению. И это крылатое, беспокойное создание заставило меня порозоветь. Сиди же тихо!
- Пламя с Олимпа было не просто божественное пламя?
- Конечно! Это было бы слишком просто. Но в ком-то оно находит для себя пищу, а в других оно не горит. Что не горит, то отсыревает и превращается в кислое яблоко. Много разных историй! Так хочешь?
- Да, но я ещё не решил, как это может произойти.
- Вот только не так, как это представляли другие! Адонис родился, выпав из треснувшего ствола миррового дерева, Леда — из яйца. Во времена Крона были и более любопытные истории с бедром, не говоря уже о шалостях Зевса в облике оленя.
Она протянула из рамы руку и два сознания пронзили время и пространство белыми чайками. Музей исчез.
Под сумеречным клочковатым небом колыхалось мятое покрывало волн. Выпуклый островок с единственным деревом показался на их пути. Пена волн шипела у подножия островка, а корни искали в его глубине каменистую опору.
- Ты смотрел на картину и хотел так же прикоснуться к груди, но что в этом пустом прикосновении, если дальше руки не пошло чувство, не пустило в сердце корни? Стань ветром и всколыхни меня, как этот океан! Обрушься в меня, как реки с разбегу осыпаются шумным водопадом в цветущую лагуну. Что есть обнаженное видение? Только идея. Всегда хочется приблизиться настолько сильно, чтобы языком ощутить вкус чувства, а взглядом закрытых глаз проникнуть ещё глубже и увидеть, как рука, корень того дерева впитает страсть и она потечет внутрь тебя. В этом обоюдном слиянии мы поменяемся местами и я расцвету. Стань солнцем, окутывающим испариной бесконечный горизонт влажного леса. Страсть желает видеть свою половину со всех сторон, в ароматах, ощущениях, руками, насквозь… Скажи, чего бы ты хотел?
- Я хочу долго любоваться твоим обликом, взявшись за руки и кружась среди звёзд.
- Мы будем Землёй и Луной. Притяжение свяжет нас и я не отвернусь от тебя, пока ты не насытишься. Придумаешь что-то ещё и вернёшься ко мне. Придумаешь — приходи!
Посетитель качнулся, словно засыпая, в последний момент, схватился за ускользающее равновесие. Стоявший рядом силуэт, который он ещё не мог рассмотреть медленно возвращающимся сознанием, спросил:
- Это с каких пор музейщики так научились шутить? Это розыгрыш?
На картине была всё та же улыбающаяся Венера. Купидон сидел смирно у ней её ногах, читая ей что-то с маленького свитка. Венера смотрела в его сторону, розовея всё тем же румянцем.
- Попробуйте сменить точку зрения. Вставайте на моё место. При взгляде сбоку мешает блик света на полотне. Я уже ухожу.
И посетитель отошел на несколько шагов, наблюдая как его место на паркете занял другой. Его взгляд замер и остекленел, как и его фигура. Что теперь увидел он? В ответ на эту мысль шевельнулось лёгкое чувство ревности. Но, нет же! К ней нет смысла ревновать. Может быть, к кому-то ревность и оправдана, но не сейчас. Это даже забавно и интересно, но можно спокойно уйти. Если его воображение не окажется способным на полёт, то и исход беседы будет незавидным. Не хотел бы я увидеть лик сердитого купидона, посланного прогнать грубую фантазию.
- Так пламя или яблоко? И яблок в мифологии было не одно.
И посетитель уверенно прошел мимо изваяния сфинкса, стараясь не смотреть ему навстречу.