1. Как я самогонный аппарат покупала

Знамо дело, старость — не радость. Коленки хрустят, поясница ноет, а душа, зараза, всё так же петь хочет. Вот и подумала я: чего бы мне жизни не добавить огонька? Ну, а где огонёк? В самогоне, конечно!

Деревня у нас хоть и маленькая, да языки у всех — как метлы в бурю. Пошла я к Вальке, что напротив клуба живёт. Она у нас всё знает: кто с кем и за сколько. Говорю:
— Валь, а где аппарат-то можно достать?
Она глянула на меня, будто я ей щей прокисших под нос сунула:
— Марь Ивановна, с ума ли вы сошли? Самогон гнать надумали?

А я ей:
— А что? Лекарство это! Для суставов, для настроения! Да и для соседей, чтобы не скучали.

Валька покрутила пальцем у виска, но адресок мне дала.
Через неделю притащили мне аппарат — блестящий, как кот на масле! Мужик на “Ниве” привёз, в багажнике чуть не с гармошкой. Поставила я его на кухню, обняла, как родного:
— Ну, здравствуй, друг сердечный!

Первый раз гнала с перепугу, весь дом провонял. Коты мои под лавку попрятались, а соседский пёс Жучка в окно заглядывать начал — уж больно запах хороший был. А я стою, как алхимик, в старом платке, буряковый сок в руках, бурлит, шипит — красота!

Потом, как положено, процедила, разлила по бутылкам. Пригласила своих — Вальку, Михалыча, что за забором живёт, да Петровну, которая от всех мужиков бегает, а от самогонки — ни разу. Сели мы, закуску на стол, стаканы налили. Я встала, как полагается, с тостом:
— За здоровье! Чтоб суставы не хрустели и душа плясала!

Ну, бахнули по первой. Петровна сразу крякнула:
— Ой, Марь Ивановна, да вы ж лекарь настоящий!

Михалыч молча покачал головой и стакан протянул. Валька ржёт, глаза блестят, щеки красные — прямо девка на выданье!

К утру сидели уже под баян, Михалыч играл, Валька плясала, а я… я поняла, что жизнь-то, чертяка, ещё какая живая!

Теперь вот думаю, не открыть ли мне лавочку? Все в деревне уже в очередь встают, “лекарство” хвалят. А я им — пожалуйста! И здоровье поправим, и настроение.