Лужа

Мутный поток хлестал по щебню, вмывая в себя осколки неба. Он стоял на пороге дедова дома — этого скрипучего, пропахшего временем укрытия — и смотрел, как вода жадно впитывается в землю. Точно так же, думал он, и всё в этой жизни: шумное, яростное, полное — а потом сухо, тихо, будто и не было ничего. 

Сзади зашуршало. Обернулся  — пёс. Большой, облезлый, с заплывшим глазом, будто слезами гноя. Смотрел на него тем единственным, мутно-жёлтым, и в этом взгляде было что-то знакомое: упрёк? Насмешка? 

— Уйди, — прошептал он, сжимая лопату. 

Но пёс не ушёл. Он прыгнул — не чтобы укусить, нет, просто показать, что мог бы. Лопата взметнулась сама собой, ударила по рёбрам с глухим стуком. Пёс охнул, откатился, встал. И снова прыгнул… Безуспешно, бездумно, как долбит гром - толку ноль, молния уже всю силу забрала, но пугает именно он.

Рядом сидел другой — чёрный, молчаливый. Только смотрел, будто ждал, чем кончится эта пляска. 

— Ты чего ждешь?! — крикнул ему. 

Но чёрный пёс лишь наклонил голову, будто говорил: «А зачем? Ты же сам знаешь, кто это».

И он знал. Это был «тот», друг-предатель, боль-изменник, что теперь лез в душу, как эта грязная вода — чтобы потом исчезнуть, оставив лишь потрескавшуюся землю. 

Он замахнулся лопатой в последний раз — но вдруг замер. Пёс не нападал. Он просто стоял, дышал тяжело, и в его единственном глазе вдруг мелькнуло что-то жалкое. Почти человеческое. 

Лопата выпала из рук. 

А вода уже ушла. Осталась только сухая земля, да тишина. 

И где-то внутри — крохотный, едва теплящийся «свет»…