Deus sive Natura Спинозы и Cogito ergo sum Декарта

«Эволюция не завершена; разум не есть последнее слово, мыслящее животное не есть высший идеал Природы. Также как человек произошел от животного, так и от человека произойдет сверхчеловек.»
Шри Ауробиндо

1. Спиноза и его «Deus sive Natura»

Каждый мокша знает, что природа, даже во всей своей совокупной протяжённости и кажущейся бесконечности (кто из смертных может подтвердить это или опровергнуть?), имманентно преходяща.

Природа, которая у Спинозы называется самопричинной субстанцией или Богом, — это лишь малая (проявленная) часть Абсолюта — Брахмана, его внешняя, иллюзорная энергия — Майя, субстанционализированная в Пракрити, в материальной вселенной.

Утверждать, что deus sive Natura — то же, что петь гимны облакам меняющим за окнами формы, попивая свой утренний чай, — что есть удел, скорее, поэта, чем философа.

Не рассматривая модус существования, который лежит за пределами материальной субстанции (будь это грубая материя или субтильная ментальность), — а он и есть состояние Брахмана, — мы замыкаемся в кольце уробороса, становимся заложниками дурной бесконечности, которая суть количественная протяженность, сознание-время и феномен в координате их пересечения. Фокальная точка нашего внимания. При этом основным качественным показателем становится — наша осознанность как оппозиция аффекту и наша способность к различению/пониманию.

Таким образом, Natura Спинозы — лишь малая часть сотворения, ее проявленный, обусловленный модус. Спиноза лишает онтологию трансцендентного измерения и как бы говорит нам: «Мы внутри Бога, подобно Ионе во чреве кита». Два цербера препятствуют нашему освобождению — рационализм и детерминированность фатумом. Имманентная предопределенность. Это похоже на дантовский лимб: ещё не полный страдания, но уже лишённый надежды.
 
Как в математике: не вводя комплексного числа, мы не можем решить кубическое уравнение используя только вещественные числа — так и в нашем случае: без допущения трансцендентного, которое не имманентно самопричинной и абсолютной субстанции Спинозы, мы не можем найти тождество Богу. Нашей «мнимой единицей» с необходимостью становится — апофатика. Без этого допущения абсолют обусловлен, ущербен, и, значит, это не абсолют. Он обусловлен рацио, аристотелевским законом исключённого третьего. Негация для него абсурдна, потому что то, чего нет, — nihil.

Вот аксиома Спинозы закрывающая окно в трансцендентное: «Что может быть представлено несуществующим, сущность того не содержит в себе существования».

Таким образом, не преодолевая отрицания отрицанием отрицания, мы не достигаем необходимого для транспозиции синтеза. Такие понятия, как дух, материя, становятся взаимоограничивающими, консистентными атрибутами субстанции, лишёнными диалектической дихотомии, соединёнными умозрительно и формально, представлением, но не осуществимыми в экстатическом переживании самадхи. «Determinatio est negatio» пишет Спиноза. Это - ключ. Отрицание имплицитно определению, не диалектично как у Гегеля.

Эпистемологически Спиноза замкнут аристотелевской логикой. Эмерджентность целого, вот квази трансцендентность Спинозы.

Пантеистический универсум Спинозы в космогонии описанной в «Бхагавад-гите» — это одна из множества материальных вселенных, создаваемых Гарбходакашайи Вишну из вод причинно-следственного океана. В мышлении Спинозы нет места мультиверсу. Монизм Спинозы замкнут и не иерархичен, и в этом подобен атомизированной монаде Лейбница. Микрокосм Лейбница, изолированный и лишённый возможности интуитивного прорыва к не-Я, достижения самадхи, масштабируется до макрокосма. Макрокосм Спинозы лишен выхода в трансцендентное.

Однако необходимо отдать должное: всё, что касается иллюзорной энергии (майи), определено в аксиоматической системе Спинозы пусть и умозрительно, но предельно. Разработанная им онтология позволила уйти от наивных антропоморфных представлений о божественной природе, как о человекобоге, что наследовалось европейской философии еще от античности).

2. Декарт и его «Cogito ergo sum»

Рассматривать внутренний диалог мыслящей обезьяны (ложное эго в ведической традиции) можно только как доказательство биологического существования, которое само по себе не самоценно. В философии Декарта мы также видим некоторую редукцию знания, передаваемого в Упанишадах: Декарт замыкается на ментально-перцепционном уровне. В Мандукья-Упанишаде это состояние — Вайшванара, состояние манифестации грубых форм, к которым необходимо отнести и ментал, ум (манас).

Следуя этой парадигме, в её развитии, европейская мысль приходит к психоанализу, то есть достигает состояния Тайджаса (активная фаза сна со сновидениями), на уровне архетипа имеет представление о состоянии Праджни (глубокая фаза сна без сновидений, тёмное бессознательное), но не имеет никакого представления о Турье — четвёртом состоянии Атмана — и в определённом смысле отрицает его: «Cogito ergo sum». Потому что на этом уровне уже нет личности, нет человека в том смысле, как его понимает греческая, а вслед за ней и европейская философия, — нет мысли. Это сверхчеловеческий уровень, где Сверх-Я (Атман) сливается с Брахманом; достигается не аналитическое знание истинной реальности и качественного тождества Богу, — но от человека и мыслящей личности / индивидуума Декарта в этом состоянии не остаётся уже ничего (для более глубокого понимания см. Рене Генон, «Человек и его осуществление согласно Веданте»).

Я существую только когда мыслю, и не мыслю себя без длительности. Первопричина снова субстанциональна и безальтернативна как Фатум, как колесо Сансары.

Фридрих Ницше, уже после известной доли пессимизма Артура Шопенгауэра (знакомого с текстами Упанишад) по отношению к позитивному знанию, говорит: «Человек — это то, что должно быть преодолено». К крайнему сожалению, он был неверно понят как нацистами Третьего рейха, так и трансгуманистами, которые выродились до вульгарного оккультизма/сатанизма и видят это преодоление только в его соматическом аспекте, евгенике (см. В.О. Пелевин - трансгуманистический цикл романов).

Однако нельзя исключать, что усилия, прилагаемые в этом направлении, приведут к совершенно неожиданным результатам, которые в конечном счёте повлекут за собой изменения по условно позитивному сценарию для вида. На данный момент времени технологическая сингулярность — на горизонте, и когнитивное бессилие перед ней со всей очевидностью указывает homo на крайнюю насущность такого эволюционного витка. (Сознание, мышление, интеллект должны максимально возможно эмансипироваться от диктата биологического биоса. Вследствие этого возможно появление великой, еще не видимой человеческому разуму -  Этики).