Простое счастье доктора Вершининой. Глава 24

Сегодня впервые за неделю Таисья, наконец, смогла поспать ночью. Сытый и вымытый Степа хорошо спал почти всю ночь. Лишь один раз он проснулся и попросил пить. Радовало и то, что он уже не дичился, не боялся Таисьи.
Утром она накормила Степу манной кашей. С удовольствием малыш выпил целый пакетик сока. Положив Степу в кроватку, Тая дала ему игрушки. Тот слабой рукой попробовал покатать машинку, но потом дотянулся до медвежонка и, обняв его, уснул. Выйдя в коридор, Таисья увидела медсестру Машу, которая как раз шла за ней.
- Таисья Евгеньевна, там Вас какие-то старики спрашивают.
- Где они?
- В приемном покое.
- Маша, Степе стало легче. Я хочу немного отоспаться. Могу я Вас попросить уделять малышу больше внимания. Он, конечно, большую часть времени будет спать. Он еще очень слаб. Вдруг что-то не так, сразу звоните мне. Я буду в деревне. Но если позвоните, я сразу приеду. Договорились?
- Да, конечно.
- Кто Вас будет сменять?
- Марина Николаевна.
- Передайте ей все, о чем я просила. И  самое главное – если что-то не так, сразу звоните мне.
- Таисья Евгеньевна, не переживайте. Я все выполню и Марину Николаевну предупрежу.
- Тогда – до свидания и удачной Вам смены.
- Спасибо. До свидания.
Таисья прошла в приемный покой. Она сразу вспомнила эту пожилую супружескую пару, которых она видела  в коридоре в день, когда привезли Степу. Подойдя к ним, она поздоровалась:
- Доброе утро. Я – врач Таисья Евгеньевна.
Женщина поднялась с кушетки и представилась:
- Здравствуйте, Таисья Евгеньевна.  Я – Мария Петровна Егошина, а это мой муж Иван Иванович. Мы соседи этой дряни Ленки и Степушки. Хотим сказать Вам от всей души спасибо за спасение Степашки. Если честно, мы уже и не надеялись, что он выживет. Как он себя чувствует?
- Что я могу Вам сказать? Угрозы его жизни нет, жить он будет. Но он еще очень слаб. Ему надо будет еще немала времени, чтобы выздороветь окончательно. Тем более, что и без этих травм ребенок был слабенький, запущенный, с недобором веса.
По щеке Марии Петровны покатилась слеза:
- Я не один раз пыталась стыдить Ленку, но все бесполезно. Ну, попала в передрягу, сглупила по молодости, родила в девках. Так ты возьми себя в руки, занимайся ребенком. Она ведь до этого была нормальная девчонка. А тут как с цепи сорвалась, пить стала. Потом с этим Ромкой сошлась, на пару пили.  Детские получат, пропьют, а Степашку потом кормят хлебом, картошкой да макаронами. Я почти каждый раз, как что-то испеку, уносила Степе, чтобы он хоть какую-то нормальную еду видел. Если было у нас молоко, я ему и молочка уносила. Он мою стряпню очень любит.
Она взяла из рук мужа пластиковый пакет:
- Таисья Евгеньевна, я вот тут булочки да ватрушки испекла, можно будет Степе передать? Они свежие, я их сегодня утром испекла. Можно? – попросила она.
- Конечно. Тем более, что он сейчас ест не очень хорошо. А если, как Вы говорите, он любит Вашу стряпню, пусть ест. Сейчас я попрошу медсестру унести пакет в палату.
Увидев Алису, передала пакет ей с просьбой унести в палату к Степе, а потом задала Марии Петровне вопрос, который волновал ее:
- Мария Петровна, а кто отец Степы? Его не волнует сын?
Мария Петровна присела на кушетку рядом с мужем:
- Простите, Таисья Евгеньевна, не могу долго стоять – спина болит.
Таисья тоже присела рядом с ней и повторила свой вопрос:
- Так кто же его отец?
Мария Петровна покачала головой, а потом, махнув рукой, ответила:
- Да, кто же знает? Ленка если только, но она никогда никому не говорила, даже своей матери. Я подозреваю, что родила она от женатого. Очень уж Степа походит на мужика одного нашего деревенского. Они даже с женой скандалили по этому поводу. Но тот мужик клянется и божится, что он не при делах. Так что нет у Степки отца, – горестно заключила она.
- Что же будет с ребенком после выздоровления? – задумчиво произнесла Таисья.
Видимо, этот вопрос волновал и супругов Егошиных. Разговор неожиданно густым басом продолжил Иван Иванович:
- Да что его ждет? Детский дом!
И как-то потерянно сообщил Таисье:
- Ленку-то сразу арестовали. Ну, и все теперь после драки кулаками принялись махать. И Глава наш поселковый прибегал, и опека приехала. Где они раньше только были? Ну, эта баба, которая из опеки, и сказала, что Ленку теперь точно родительских прав лишат, а Степку в детский дом отдадут. Я спросил ее, а если мы с бабкой решим его усыновить? Так эта тварь в лицо мне рассмеялась, мол дед ты сиди на печи, тебе ли детей воспитывать. Тебе, мол, самому уже нянька нужна. А он, Степа, нам ведь как внук. Мы его очень любим. А...,– дед махнул рукой и отвернулся, но по его виду было понятно, что он очень расстроен.
- А разве у них родственников нет? Неужели никого?
- Как не быть, – ответила Мария Петровна. – У Ленки родной брат живет в нашей деревне – Сашка Сергеев.  Семья у него. Жена его Надежда и раньше-то с Ленкой не общались, даже еще когда Степки не было. А теперь, даже если бы Сашка захотел племянника забрать, вряд ли Надежда позволит ему. У них у самих двое детей. Тоже в основном на детские живут. Нет, они не пьют. Но Сашка – лодырь, работать не хочет. Так что сами едва-едва концы с концами сводят. Где им  еще и чужого ребенка кормить? Так что намается он, сиротинушка, – горестно вздохнула она.
Они посидели немного молча. Но вот Мария Петровна, еще раз горестно вздохнув, стала тяжело подниматься с кушетки.
- Ладно, дед, пора нам ехать. Что людей от дел отрывать? Таисья Евгеньевна, спасибо Вам еще раз за Степу. А можно нам будет его хоть иногда навещать? Не сейчас, конечно, но когда ему будет лучше.
- Я не против. Надо будет только спросить разрешения у Игоря Борисовича, он заведует стационаром.
- Спасибо на добром слове. И еще,– Мария Петровна взяла еще один пакет, стоящий рядом с Иваном Ивановичем, – я тут и Вам испекла сдобу. Примите, не побрезгуйте. Больше-то нам в благодарность Вам и предложить нечего.
Не ожидавшая подарка Таисья смутилась:
- Спасибо. Но зачем было беспокоиться?  Это ведь моя работа – лечить детей.
Но открыв пакет и почувствовав ни с чем не сравнимый запах свежеиспеченного хлеба, польстила Марии Петровне:
- Ой, как вкусно! По запаху чувствую. Еще раз - спасибо.