Нар Дос - Смерть - перевод с армянского -40

Нар Дос - Смерть - перевод с армянского языка -40

          Взгляд Базеняна упал на революционную газету, лежавшую на столе. Он придвинул лампу поближе, прислонился грудью к краю стола и начал листать газету. Перед его пьяными глазами строки и буквы, казалось, двигались и играли в свете лампы, и он читал невнимательно и зевая. В какой-то момент его внимание привлекло слово, похожее на его фамилию. Он присмотрелся и увидел, что это действительно его фамилия. Его опьянение, казалось, сразу прошло, и он, удивленный и заинтересованный, начал читать строки, в которых заметил свою фамилию. По мере чтения его лицо быстро менялось, а когда он закончил, он так и остался стоять, склонившись над прочитанными строками, с широко открытыми глазами. Внезапно он вспомнил, что дал Еве экземпляр газеты, и вскочил со своего места, словно ужаленный скорпионом. Стул, на котором он сидел, отскочил назад и покатился по полу.
«О, какую глупость я совершил!» — воскликнул он, ударив себя рукой по лбу, и застыл на месте...
            Когда отец и дочь вышли из отеля, солнце уже село. Тускло-голубое небо быстро темнело. Воздух, который при солнечном свете был неприятным и холодным, теперь просто обжигал лицо. Замёрзшая земля стала твёрдой, как камень. Ева бежала, падая перед отцом, как будто убегая от чего-то и в то же время желая показать, что она ни от чего не убегает. Отец едва мог догонять девочку, хотя сам не понимал почему, но ускорил шаги еще быстрее обычного.
«Иди медленно, Ева, почему ты бежишь?» - упрекнул дочь Марутян.

Ева остановилась, пока отец не догнал ее. Они не смотрели друг на друга. Но каждый из них понимал, что их обоих угнетает неприятное впечатление, оставленное Базеняном. Они продолжили свой путь, на этот раз бок о бок и спокойным шагом.

«Ну, этот тоже пьянствует?» - Марутян говорил, будто сам с собой.
"Мне это не понравилось... Хотя выпивка, конечно, обычное дело, — добавил он после короткого задумчивого молчания, — ну человек немного выпил в хорошем расположении духа, кто из нас этого не делает, но не знаю почему, на меня это оставило неприятное впечатление".
- Жаль! Иллюзия исчезла.
Ева вздрогнула и невольно взглянула на задумчивое лицо отца. Она видела, что ее отец испытывает то же разочарование, что и она, хотя, конечно, не такое сильное, как она.
Марутян больше ничего не сказал о Базеняне. И Ева не издала ни звука. Она шла и не понимала куда, она думала и не понимала о чём. Иногда на мгновение в ее еще свежей памяти оживали дни, когда она с томительной тоской ждала Базеняна, она вспоминала их первую и последнюю встречу любви, ужас, который она испытала после этой встречи, снова свое отчаянное состояние, свое желание увидеть Базеняна...

Она вспоминала все это и заметила, что она совершенно спокойна, равнодушна, будто все это произошло не вчера, а много лет тому назад, будто не она все это пережила, а кто-то другая, совершенно другая девушка, которую она не знала и с которой не имела никакой связи.
«Парон Марутян, Ева», — вдруг услышали отец и дочь за собой женский голос. Они обернулись и увидели ориорд Саакян, которая, покачиваясь своим пухлым телом, подобно утке, спешила догнать их. Несмотря на мороз, ее пухлые щеки горели от жара. Она догнала Марутянов и встала между отцом и дочерью.
«Привет, как дела?» — сказала она своим живым, веселым голосом и, взяв Еву под руку, пошла вперед вместе с ней и Марутяном.
— Сегодня я получила еще одно письмо от Ашхен. Это второе письмо, которое она написала. Вот как часто она меня вспоминает. Но, слава Богу, на этот раз она довольна и счастлива. Только она сильно жалуется, Ева, что в последнее время ты либо ничего ей не пишешь, либо пишешь только сухие и чёрствые приветствия. У тебя все нормально? Не забывай, что свою тоску она черпает только из твоих писем. Представь себе, она даже подозревает, что ты, может быть, больна, она с ума сходит от того, что ты ничего не пишешь ей, так и говорит, я сойду с ума, если...
Ориорд Саакян вдруг замолчала и удивленно посмотрела сначала на лицо Евы, потом на Марутяна.
"Что случилось?" — обеспокоенно спросила она.
- Ты выглядишь какой-то... грустной.
Марутян, притворившись удивленным, посмотрел в пытливые глаза ориорд Саакян.
— Грустной? ... Почему мы должны грустить?
- Откуда я знаю? Я никогда вас такими раньше не видела... Откуда вы?
- От Базеняна.
Ориорд Саакян внезапно остановилась, отпустила руку Евы и, открыв рот и широко раскрыв глаза, продолжала смотреть в лицо Марутяна.
Отец и дочь невольно остановились и почти с ужасом посмотрели на неё одновременно, чувствуя, что она сейчас скажет нечто неожиданное, как вспышка молнии, чего им обоим хотелось бы скорее знать и вместе с этим не знать.
— От Базеняна, говорите... что вас привело к нему?
«Мы передали ему письмо, чтобы он отнес его Арменаку. Завтра, послезавтра он поедет в те края», — сказал Марутян.
Ориорд Саакян откинула голову назад и очень громко рассмеялась. Ее смех был очень странным.
Отец и дочь с удивлением наблюдали, как её спущенный подбородок трясся от смеха.
«И вы передали ему только письмо?» - спросила ориорд Саакян.
Марутяну больше не хватило смелости скрыть.
«И деньги тоже», — добавил он.

— Какие деньги, для Арменака или...
— Нет, в качестве пожертвования...
«Ради святого дела», — добавила ориорд Саакян, и ее смех стал ещё громче. Она долго смеялась, и все ее тело сильно сотрясалось от столь азартного смеха.

Вдруг она затихла, быстро схватила Марутяна за руку своей сильной рукой и сделала беспокойный жест, желая дать понять, что тому следует немедленно вернуться.

«Сейчас же идите и возьмите обратно и письмо, и деньги», — сказала она очень серьезным и твердым голосом.
«Торопитесь, не смотрите на меня так удивленно... Ну, идите скорее, я Вам говорю», — прямо-таки повелительно крикнула он, видя, что Марутян ошарашенно смотрит ей в лицо.
Марутян был просто оскорблен её поведением.

«Подождите», — сказал он и медленно освободил свою руку из руки ориорд Саакян.
- Что Вы говорите? Я не понимаю.
- Я хочу сказать, парон Марутян, что Вы попали в руки негодяя, и он Вас славно обманул, как обманул многих таких, как Вы. Теперь Вы понимаете? Ну, идите скорее, идите сию минуту, а то Ваши деньги пропали...
Боже мой, что Вы за человек? Вы мне не верите?
«Конечно, я не верю», — почти грубо крикнул Марутян.
— О чем Вы, негодяй? Вы что-нибудь о нем знаете или просто так говорите, потому что... Вам не понравился его нос?
- Конечно, я знаю, раз говорю именно так, иначе какое мне дело до его носа?
— Что Вы знаете?
— Я знаю, парон Марутян, что он думает и заботится об Армении так же, как мы с Вами о Китае. Ваш парон Базенян, которого вы почти обожествляете, есть не что иное, как совершенный обманщик, который, пользуясь обстоятельствами, под красивой маской занимается злоупотреблением чувствами патриотов. Очень почтенная, очень достопочтенная дама раскрыла мне истинное личико этого парона, которая сама пала жертвой хитрого обмана этого мошенника. Эта дама из Крыма. Я знаю ее еще со времен занятий в Крыму и знаю ее очень хорошо. Она приехала в Тифлис в эти дни по личным делам и на днях была у нас дома. В тот же самый день она встретила Базеняна на улице, и Вы бы видели, как она была взволнована... И, в самом деле, разве можно со спокойной душой видеть, как твои самые сокровенные, самые преданные чувства стали объектом злоупотребления в темных руках человека, которому ты изначально слепо верила и была убеждена, что он занят исполнением твоих самых лучших, самые сокровенных желаний... Разве Вы изначально не чувствовали то же самое, что чувствовала эта почтенная женщина? Разве Вы не испытываете в этот самый момент такое же тяжелое разочарование?...

Ориорд Саакян, молча, попеременно смотрела на Марутяна и Еву. Марутян был крайне изумлен, подобно человеку, разум которого внезапно открывает страшную и невероятную тайну. А Ева стояла неподвижно и, нахмурив брови, не мигая смотрела в землю. Весь ее облик выражал полнейшее спокойствие. Ее неподвижное лицо побледнело, а опущенные веки дрожали, пронизанные длинными жилками.

«Ох, это действительно ужасно, ужасно», — вздохнул Марутян, словно очнувшись от тяжелого сна, и шагнул вперед.

Ева и ориорд Саакян последовали за ним.
«А, Вы наконец поняли и поверили» — воскликнула ориорд Саакян.
- Я удивляюсь, парон Марутян, что Вы никогда не задавались вопросом: если этот наш парон Базенян, который так много говорит о несчастьях родины, если реально является деятелем, то как этот парон одевается, как этот парон живет? Как можно думать и действовать ради счастья родины, живя в первоклассном отеле, одеваться по последней моде, ездить в каретах и санях? Согласитесь, эти вещи никак не совместимы. В самый первый день, в самую первую минуту, когда я увидела его в вашем доме, я посмотрела на него с большим скептицизмом. От его одежды исходил такой запах, какого я никогда не чувствовала даже от самой кокетливой женщины. Но на такие вещи, заслуживающие внимания, парон Марутян, Вы, как видно, вообще не обратили внимания.
«Ах, кто следил за этими подробностями?» - с горечью заметил Марутян.
- Он так нас ошарашил...
— Скажите, подкупил.
— Как он мог нас подкупить?
- Он спас жизнь Вашему Сурену, не так ли?
 -Вы скажете тоже. Откуда он мог знать, кто мы, чтобы подкупить нас, спасая жизнь нашего ребенка?
— Совершенно верно, Вы не понимаете психологию этих паронов. Не подкупил бы Вас, он бы подкупил кого-либо других. Разве это так уж сложно для таких людей, как Базенян, — как можно туже завязать глаза публике, и Базенян не мог бы найти для этого лучшей возможности, чем спасти маленького ребенка от мученической смерти под каретой? Думаете, для Базеняна не так уж важно, что в прессе напишут, а в обществе скажут о том, что такой-то парон проявил такой-то пример самопожертвования? А почему он до сих пор ходит с рукой на повязке... Умереть мне на месте, если его рука не здоровее моей, но он держит ее на повязке, потому что это знак его беспримерного самопожертвования, и, наконец, это делает его более привлекательным... Но, парон Марутян, как я вижу, Вы очень наивный человек. Вы не допускаете, что время рождает не только хороших людей, но и плохих. Вот наше нынешнее время родило Вашего сына — Арменака, но оно родило и Базеняна. Возможно, время и обстоятельства очень скупы на создание таких людей, как Ваш сын, но, кажется, они очень щедры на рождение Базенянов. Оставьте на время Вашу наивность и доверчивость, недостойные мужчины, посмотрите на вещи здоровым, критическим взглядом, и мы увидим, кто такие базеняны, Вы увидите, что эти отвратительные люди не что иное, как просто жалкие выкидыши выдающихся дел нашей настоящей жизни. Это ленивые и безнравственные существа, которые просто хотят жить хорошо за чужой счёт. Честный труд, упорный труд им недоступны. Они рано почуяли легкую ниву для злодеяний, и вот вам поле для злоупотреблений общественными настроениями нашего времени готовое — поле, где, как говорится, собака не знает хозяина. Будучи рожденными из тьмы, они и действуют во тьме. Их природная способность подделывать чувства и стремления — их величайшее оружие. Вооружившись этим оружием, они странствуют из города в город, из страны в страну и вымогают деньги из карманов наивных верующих, таких как Вы. Они разбрасываются деньгами, собранными во имя святого дела, ради личных, низменных страстей и желаний. Таким образом, они превратили самое дорогое общественное дело в пьедестал для торжества глупости. Этим паразитам святого дела повезло, что смятение царит всеобщее, и в этом смятении не видно ни истинного героя, ни истинного мошенника. Вот почему порождения тьмы торжествуют, а великие дела рушатся...