Неизданное. Ужасы. Повесть

***

Тусклая лампочка обволакивает собой маленькую комнату. По всему полу рассыпаны исписанные листы бумаги. На старом коричневом ковре валяется печатная машинка. С книжных полок сметены все произведения авторов. В угол комнаты собой или кем-то забит мужчина примерно сорока лет. Всклокоченные волосы, непричесанная густая рыжая борода. Мешки под глазами кричат о бессоннице. Тревожное чувство влезло всем своим естеством в мозг. Руки дрожат, кровь бьет в сердце. Дыхание... Дыхание... Дыхание...
Этот человек еле слышно убеждает самого себя.

- Этого нет! Этого всего нет! Никакой мистики! Всё это вздор. Я существую. Вот он я. А это всё воображение. Может, галлюцинации. На фоне чего-то. Но чего? Нет, нет, нет. Всё неправда.
Сейчас я успокоюсь... Сейчас... Уходите! Пошли все вон! Вы нереальные! Реален я! Но не вы! Это я вас придумал! Я! Я виноват, прости меня... Спаситель. Каюсь. Не оставляй меня... Я искуплю свой грех... Я знаю его имя...

Тишина поглотила свет.

Глава 1.

Читальный зал библиотеки. Четыре молодых парня двадцати, двадцати одного года сидят за столами с кучей книг. Три девушки примерно этого же возраста находятся за мониторами и листают старые подшивки газет. Двое парней играют в кости.

- Эй! Идиоты! Может, вы делом займетесь! Вы хотите выиграть в конкурсе? Или нет?
- Так мы делом и заняты. Вот смотри, сколько мы уже перебрали информации. Но пока так к единому мнению и не пришли. Сами же говорите: наивно, наигранно, по-детски, глупо... Мы же не виноваты, что в нашей библиотеке так мало информации. Что нам, в столицу штата что ли ехать?
- Соберитесь! Нам нужно что-то найти! Сделать гораздо круче, чем было в прошлом году. Иначе конкурс на самую лучшую историю ко дню всех святых нам не выиграть. Мы же прославимся как писатели, сценаристы, режиссеры! По нашей истории напишут книгу, снимут фильм! Давайте же думать!
- На сегодня уже поздно. Чердак не варит.
- Да, Стив. Давай завтра. Мы устали. От того, что мы здесь, ничего уже не соображающие, просидим еще час. Ничего не изменится, лучше делать что-то на «свежую» голову, сам знаешь...
- Наверное, вы правы. Девчонки! Сворачиваемся. Придем сюда завтра после занятий.

Четыре парня и три девушки вышли из библиотеки.

- Завтра в это же время. И пожалуйста, без опозданий!
Стив посмотрел на девушек, которые, спрятав глаза, захихикали.
- Билли, что за книга?
- Говард Лавкрафт. Я полистал. Занятные истории. Может, что-то получится взять и сделать на основе его рассказов.
- А, слышал о нём, но пока не читал. Расскажешь, как тебе. Если что-то понравится, говори, мы подумаем сообща, переиначим.

Вечер всё ближе и ближе подступал к уличным фонарям. Которые в одно мгновение озарили своим светом расходящихся в две стороны людей. В одну сторону на велосипедах покатили два парня, а в другую три девушки вместе с двумя парнями прогулочным шагом побрели вдоль ярко освещенной аллеи, щедро усыпанной осенними листьями.

Глава 2

- Мартин, здравствуй! Проходи. Я тут для тебя собрал макулатуру из подвала. Я помню, ты спрашивал меня, говорил, что ваше братство принимает участие в экологической программе. Так что, можешь забрать.
- Спасибо, мистер О`Салливан!
- Там много. Полдня потратил на сбор. Кстати. Среди старых газет есть вполне себе интересные журналы со статьями о литературе. Правда, они уже изрядно устарели, но, может, ты для своей учёбы и найдешь что-то необходимое. Ну, пойдём. Я покажу.

Мартин и старик спустились в подвал. Мистер О`Салливан включил серебристый фонарик, и помещение обрело видимые очертания.

- Вот всё, что я собрал. Можешь не спешить. Забрать небольшую партию сегодня, а в другой раз ещё одну. Мне они не мешают. Вот тебе бечёвка, если захочешь это перевязать.

Парень сел на корточки и стал перебирать одну из бумажных кип. Его вниманием и правда завладели несколько ветхих, пожелтевших от времени литературных журналов с интересными заголовками. Отложив их в сторону, потянулся рукой за моток из крепкой волокнистой верёвки... Но его взгляд переместился на бледно-розового цвета газету, датированную первым ноября 1964 года. Точнее, на её первую полосу. «Таинственное исчезновение лауреата литературной премии штата Николаса Фелта».
Мартин аккуратно взял прессу в руки и продолжил читать.
«Обладатель литературной премии штата исчез в ночь с тридцатого на тридцать первое октября, никаких следов обнаружено не было. Всем, кто располагает информацией об исчезновении и возможном местонахождении Николаса Фелта, сообщите в полицию города Вайнленд, Нью Джерси».
Взяв подмышку журналы и газету, парень поднялся из подвального помещения и направился искать хозяина дома.

- Мистер О`Салливан! Мистер О`Салливан, вы тут?
Старик сидел перед телевизором и внимательно следил за каким-то интеллектуальным шоу.
- Да, Мартин. Ты что-то хотел?
- Сэр, вы слышали что-то об этом писателе?
Парень развернул газету и показал статью, вместе с которой было добавлено фото Николаса Фелта. С напечатанного снимка взирал мужчина примерно сорока лет, с густыми бровями, выразительным и строгим взглядом, небольшой щетиной. Который смотрел куда-то вдаль.
Пенсионер, бывший профессор литературы, а именно им был некогда Шон О`Салливан, теперь находящийся на заслуженном и почётном отдыхе, быстро прочёл новость и посмотрел на Мартина.
- Да, я помню это событие. И оно примечательно даже не тем, что он исчез без следа. А тем, что его книга, хоть и получила литературную премию штата, так никогда и не издавалась. О ней никто никогда не говорил, даже непонятно, кто её вообще читал. Это было единственное, что написал Фелт. Ни до, ни после так ничего и не было обнаружено. Было бы, конечно, занятно почитать, что же такое он там написал. Но жюри премии наотрез отказались говорить о том, что это была за рукопись.
- Спасибо, сэр! Мне пора! Вы звоните, если вам что-то понадобится! Доброй ночи!
- Доброй ночи, Мартин! Заходи как-нибудь.

Парень захлопнул дверь дома и улыбнулся.

Пока он шёл в сторону кампуса, стал накрапывать дождь, который через мгновение превратился уже в ливень. Положив аккуратно журналы и газету за пазуху, он прибавил шаг, который в скором времени сменил на бег.
Прибежав к себе в комнату, Мартин застал там читающего Лавкрафта Билла.
- Билл, у меня великолепные новости! Мы завтра же отправляемся в Вайнленд!
- Это ещё зачем?
Спросил недоумевая сосед по комнате.
- А вот зачем!
Мартин достал газету и пальцем показал на статью, предлагая её прочесть.
- О, это интересно. Это же для нашего конкурса, верно?
- Ты правильно мыслишь! Но это ещё и безумно интересно. Может, нам удастся узнать что-то, чего не смогла разузнать полиция.
- Но ты же понимаешь, что прошло уже больше двадцати лет? Ты думаешь, мы ещё что-то сможем разузнать, и об этом вообще кто-то вспомнит?
- А вот это другой вопрос. Но не разбив яйца, яичницу не сделаешь. Так что, вперёд, мой друг! Собирайся завтра в дорогу. Машину, я думаю, нам одолжит мистер О`Салливан. Во всяком случае, я попрошу, сказав, для чего мы её берём. Как я понял, ему самому было бы интересно узнать, куда исчез Николас Фелт.
- Ну что же, я за. Надо только сказать остальным ребятам.
- Так вперёд! У нас есть ещё час до отбоя. А для Эллис, Греты и Эмми оставим записку у коменданта.
- Отличная идея. Идём же!

Двое молодых людей бодрой походкой зашагали по направлению к другому кампусу университета, о чём-то задорно разговаривая.

Глава 3

- Классная тачка, Мартин. Из какого музея ты её достал?
- Это «Олдсмобил Кастом Круизер». У моего дяди была такая. Зря смеешься, лет через тридцать это будет настоящий раритет.
- Ну да, среди летающих машин.
- Кидай свои шмотки назад. Нас ждут ребята, пока ты отпускаешь ехидные шутки!
- Так точно, капитан! Крейсер готов! Отправляемся в плавание!

Автомобиль набрал плавный ход и, выбрасывая гравий из-под мягкой резины, направился к воротам соседнего кампуса. Небольшое ожидание, и салон универсала заполнился всеми путешественниками.

- Подождите! Давайте сделаем общее фото?

Парни и девушки вышли из машины. На крышу авто был поставлен фотоаппарат с задержкой времени и автоматическим затвором. Улыбки, мгновение. И кадр отправлен на пленку.

- Сейчас я поставлю вам кассету. Это полный улёт! Группа называется «Нирвана», кто-нибудь слышал? Поверьте мне, я разбираюсь в музыке, они прославятся!

Машина тронулась с места, где на переднем сидении Билл подпевал вокалисту, голос которого звучал из хрипящих колонок.

- Билл! Только не пой. Прошу. Ты можешь танцевать.
- Нененене, танцевать тоже не надо. Просто слушай свою Нирвану молча и спокойно.
- Да ну вас, дом престарелых... Я надеюсь, вы взяли с собой бинго?
- А сколько нам ехать?
- Около пяти часов.
- Великолепно! Я вздремну. Меня не будить, я отправляюсь спать назад. Только сделайте потише музыку...

Гитарные рифы, вырывающиеся из динамиков, чуть сбавили громкость. Предстоял долгий путь...

***

Сделав несколько вынужденных остановок по причинам «Извините, мне нужно в туалет», «О, какое живописное место! Давайте сделаем фото!» Конечный пункт, спустя шесть часов, был достигнут. Вывеска, стоящая у обочины дороги, приветствовала всех своей надписью «Вайнленд». Огромные капли дождя ударили в ветровое стекло. Начался ливень. Так незнакомый доселе город встречал своих гостей.

Глава 4

- Нам нужно найти мотель. Только чёрт знает, где он здесь. Но есть идея. В каком-нибудь баре наверняка нам помогут.
- Честно говоря, я и бары-то пока не вижу. О, вот это похоже на местное питейное заведение! Вы только посмотрите на название!

Скрипя изношенными тормозными колодками, универсал встал на свободное место на парковке. Ливень не прекращался.
Пассажиры стремглав высыпали из машины и побежали ко входу с надписью «Пьяный поэт».
Окинув взглядом убранство бара, внимание некоторых из ребят привлекли совершенно разные вещи. Которые они проговорили вполголоса стоящему рядом с ним другу.
- Здесь ужасно накурено, и мои кроссовки прилипают к полу.
- Гляди на стены. Похоже на чьи-то стихи...
- Вы слышите! Это же The Doors! Вот это я понимаю, всё для поэтов!

Мартин повернулся к своим друзьям и показал останавливающий жест руки.

- Стойте тут, я поговорю с барменом.

Приблизившись к стойке, у которой сидело несколько человек и отрешенным взглядом смотрели в свои стаканы, Мартин поднял руку, призывая к вниманию человека, кто наливал бокал пива посетителю.

- Простите, сэр! Можно мне с вами поговорить?

Мужчина, долив янтарный напиток, кивнул одобрительно головой и подошел к Мартину.

- Добрый вечер! Чем могу быть полезен?
- Сэр. Мы ищем в этом городе мотель. Не могли бы вы помочь, что-нибудь недорогое.
- Да, если поедете на запад отсюда, вам нужно будет повернуть на первом же повороте налево, и потом ехать прямо, никуда не сворачивая. На выезде из города будет мотель «Лунная ночь», вполне хорошее место и недорого. Там работает мой кузен, скажите, что вы от Питера Корнелла.
- Благодарю вас! Спасибо за помощь! Да, кстати, вы слышали что-то о Николасе Фелте, писателе, он жил здесь больше двадцати лет назад?
- Конечно. Мы учились с ним в одной школе. Он был на восемь лет старше. А почему вы о нём спрашиваете?
- Мы с ребятами документалисты. Хотели бы поведать его историю. Скажем так, задание по учёбе. А что вам о нём известно? Его друзья, родители? Где он жил?
- Мы никогда с ним не общались. Знаю, что он был весьма замкнутым. Мама его умерла уже давно, ещё до его исчезновения. А отца я никогда и не видел здесь. Во всяком случае, с отцом он вроде как не жил. А что касаемо дома, так это на востоке, опять же, от этого бара, и точно так же, на выезде из города. Там увидите одиноко стоящий дом. Никто там теперь не живёт.
- Ещё раз благодарю за помощь, сэр!
- Пожалуйста! Что-нибудь выпьете?
- О, нет, спасибо! Мы поедем.
- Ну, всего хорошего!

Мартин вернулся к ребятам и торжествующе воскликнул.

- Отличные новости! Мотель найден, и более того! Теперь мы знаем, где жил Николас Фелт. Завтра мы отправимся сначала в местный архив, разузнаем какие-нибудь сведения, а потом тайно проникнем в дом и снимем наше кино. Подумаем над сценарием сегодня. Всё должно выглядеть реалистично, интересно. Ну и можем что-то придумать от себя. Погнали! Билл, что ты там нашёл?

- Ребята! Зацените! Я обнаружил лист со стихом от Джима Моррисона! Вот это вещь!
- Как сюда попал черновик Моррисона? Пойдём. Я не удивлюсь, если ты найдешь оригинал работы Шекспира.
- Грета! Ты тоже нашла писанину Моррисона?
- Нет. Кое-что интересней. Это же Николас Фелт! Его стихотворение.

Билл прочёл вслух написанное.

- «Мой разум был испепелён, и инструментом я убит. Что выдал мне однажды Бог, и не со мной он говорит. История стара как мир. Плоды тщеславия вкусил. Я сделал шаг, увы, в обрыв. Исход решён. Он победил».
Сильно. Что скажете?

- Да, неплохо.
- Жутковато, если честно. Как-то обречённо.
- Что-то в этом есть. Но идёмте.

Компания парней и девушек вернулась в автомобиль. Дождь сбавил свой поток. Но всё ещё не заканчивался.
Добравшись до мотеля, путешественники забронировали два номера.

Мартин, как организатор, собрал всех.

- Итак, вы, девчата, поработайте над сценарием немного. Мы тоже приложим усилия. Завтра в десять утра встречаемся у машины и едем узнавать, где у них тут архив. Нам нужна информация. Ну и заодно обсудим наши написанные истории. Доброй ночи!

Приглушенный ламповый свет проявился большим жёлтым пятном на стене. Каждый писал что-то на листке бумаги.
Внезапно молчание прервал Билл.

- Знаете, парни. После того, как я прочёл стих Фелта, мне до сих пор не по себе. Будто он душу дьяволу продал. Вы понимаете? Представьте, он и правда общался с дьяволом?
- Этот стих на самом деле полная ерунда. Написан совсем не талантливо. Это и так понятно, о чём он.
- Стэн дело говорит, я согласен с ним. Сдаётся, этот Фелт был просто невменяемым. И мы зря тратим здесь время. Честно, у меня ничего не получается толкового написать.

Мартин сосредоточенно думал.

- Фил, я бы остерегся преждевременных выводов. Давайте завтра всё разузнаем, и тогда уже, возможно, лучше поймём. Я выключаю свет?

Под одобрительные возгласы и махания рук, жёлтый искусственный свет исчез. Погрузив комнату во мрак.

Глава 5

Утром все ребята стояли уже у машины в предвкушении плодотворного дня.

- Ну что, все готовы? Сперва только заедем позавтракать куда-нибудь, спросим там архив или библиотеку, а заодно разберём, что каждый из нас подготовил для сценария.
- Отличный план. Только вот лично мне ничего толкового не удалось написать, так как о нём я не знаю вообще ничего. Кроме того, что он куда-то загадочно исчез.
- Ну хотя бы как мы будем работать. Вот что главное. Все ли готовы пробраться к нему в дом? Если он пустует, конечно же...
- Пробраться... Ты же понимаешь, что это незаконно. И нас могут арестовать?
- Понимаю. Но мы должны рискнуть. Мы ничего брать оттуда не будем. Ну а уж если попадемся, скажем, что снимали о нём материал.
- Ну да. Видимо, все взломщики домов так говорят, и их отпускают.
- Да перестаньте. Не зря же мы проделали такой путь, чтобы просто ходить снимать дом снаружи? Так вы со мной?

Мартин протянул руку ладонью вверх.

Парни и девушки сомнительно переглянулись. И первым свою руку положил Билл.

- Мартин, я с тобой. Ведь мы же друзья.

Остальные, сказав различные слова согласия, также положили свои кисти сверху.

- Вот и отлично!

За завтраком, обсудив несколько отвлеченных тем, касающихся учёбы в университете, было решено, не теряя всё же времени, отправиться на поиск информации о Николасе Фелте. Узнав в закусочной, где в городе можно найти архив и библиотеку, а это оказалось под одной крышей, ребята незамедлительно направились туда.
Старинное здание, как оказалось, девятнадцатого века, бывшее ранее судом, предстало во всём своём величии.
Зарегистрировавшись на стойке информации и получив доступ к информации, все разбрелись искать материал в разных местах библиотеки.
Тридцать минут молчания и поиска. Как вдруг громогласный голос нарушил это спокойствие.

- Ребята! Вы не поверите! Смотрите, что я нашёл.

И на дубовый темно-коричневый стол упала новенького вида книга и такого же состояния газета, датированная второго ноября 1964 года.

Глава 6

На поверхности стола лежала книга за авторством некоего Фрэнсиса Мактирни, а также газета, на первой полосе которой было написано: «Куда же исчез Николас Фелт?».

- И? Кто это? Фрэнсис Мактирни.
- Он был знаком с Фелтом. Он местный писатель, получил национальную литературную премию. Жил здесь. Уже умер, я спрашивал у библиотекаря. Так вот, Мактирни написал автобиографию. В основном, в этой книге его рассказ о том, как он писал, что любил читать, но также рассказывает о своем общении с Фелтом, пишет, что это был интересный человек, поэт и писатель, хотя и написал всего одну книгу, которую Мактирни никогда не видел. И тоже не находит никакого объяснения, куда бесследно мог исчезнуть Фелт.
- Отличная работа, Стэн! А газета?
- Спасибо! В ней даны лишь предположения, что он, возможно, жив и обосновался в каком-нибудь маленьком городке в центральных штатах. Но это если коротко. Остальное мы уже и так знаем.
- Да... Информации немного. Ну что? Давайте осмотрим город? Может, найдём ещё что-то интересное. Во всяком случае, посмотрим, что у них есть занятное здесь. И Билл, проверь камеру, чтобы не было никаких сбоев. Нужно заранее подготовиться к ночи.

С темно-серых небес закапала слабыми струйками вода. Примечательных мест для осмотра города оказалось немного. Билл предложил посетить кладбище в надежде отыскать какого-нибудь известного покойника... Как, например, в Париже таковым является Джим Моррисон.
Блуждая между участками и надгробиями, Билл сожалел, что ни у кого не написано хотя бы краткая история жизни, чем они интересны и полезны для общества.
Внезапно Эллис остановилась у одного из надгробий, на котором была всего одна надпись, без имени усопшего, вместе со старой выцветшей фотографией, обрамленную позолоченной рамкой в форме звезды.
Надпись гласила: «Ошибку сделал я из гордости своей. И покаяние теперь уж боле не имеет смысла».
- Вы посмотрите. Какой испепеляющий взгляд. А от этих слов мурашки по коже. Что это за странный город... Пойдем отсюда. Мне не по себе.
Хлопнув чёрными металлическими воротами, шлёпая по лужам и забрызгивая грязью свои штаны, ребята вышли с территории последнего пристанища некогда живых судеб.

Глава 7

Сумерки сменились мраком ночи. Ветхий «Олдсмобил» притаился среди деревьев и лишь отблескивал в свете луны хромированными ободками зеркал и решёткой радиатора.

- Вы готовы?

Пассажиры универсала молча закивали головами.

- Стэн, ты оператор. Снимай абсолютно всё, мы потом смонтируем. И ребята, ищем интересное в доме. Вещи, книги, записки. Но только не шумите.

Мартин сказал последние слова и пристально с укором посмотрел на Билла.

- Да понял, я понял. Никакого постороннего звука!

- Отлично! Я взял с собой рации, настроимся на одну волну и разобьёмся на пары. Билл и Эмми, вы со мной. Стэн будет с Эллис. Фил идёт с Гретой. Мы втроём исследуем подвал, а затем чердак. Фил, Стэн, на вас первый и второй этаж.
У кого-то есть вопросы, предложения, пожелания?

- Сколько у нас есть времени?

- Сейчас одиннадцать часов вечера. До пяти часов утра нам надо уложиться.

- Так точно, капитан!

- Билл, посерьезней. Сосредоточься и будь готов искать что-то занятное.

- Ну что, погнали? Снимем этот чёртов фильм!

Мартин проговорил слова и вновь вытянул кисть ладонью вверх. Все дружно, с криками «Да!» водрузили свои руки поверх его руки и синхронно вышли из машины, тихонько закрывая двери. Постояв с минуту, Мартин выдохнул и сделал шаг по направлению к дому. Выбив аккуратно доски с окна, первым залез Стэн, и ему сразу же передали увесистую камеру. Затем он помог остальным ребятам забраться в дом.

- Ну что? Все помнят наш план? Вперёд! Время не ждёт.

И компания, хрипя рациями, разбрелась в разные стороны.

Глава 8

Обстановка этого некогда жилого пространства выглядела аскетичной. Стол, один стул. Именно один. Других обнаружено поблизости не было. Видимо, Николас не жаловал гостей. Странная мазня на стене в рамке, наверняка именуемая живописью. И уж страшно представить, шедевром искусства. Шагающий с фонариком в руке Мартин взглянул на сей кусок шедевра и поморщился, будто бы раскусывая дольку лимона.
Печатная машинка, одиноко стоящая в центре стола, воплощала печальный образ литератора. Листов нет. Удивило и отсутствие каких-либо двусторонних или односторонних способов коммуникации с внешним миром, таких как телефон, радио или телевизор. Как и странно, что это явно был кабинет Николаса Фелта, которому нравилось писать свои книги в подвале.
На полу распластался обветшалый ковёр с причудливым рисунком. Этот ковёр Роршах мог бы показывать своим пациентам.
Мартин на долю секунды задумался и увидел в его очертаниях языки пламени.
Вот в чём было огромное изобилие, так это в книгах. Их здесь были сотни. Расставленные на полках, лежащие на столе, под столом. Валявшиеся на полу. Странно, что их не убрали. Неужели после исчезновения никто не приходил сюда?

- Мартин, смотри, что он читал перед своим исчезновением!

Издание 1962 года, покрывшееся мягкой пылью, выделялось на фоне всех остальных предметов. На него прямой линией падал лунный свет из маленького окошка под потолком.

Билл повернул обложку к себе лицевой стороной и прочитал название.

- «Экзистенциальный ужас». Гордон Уилсон. Знакомое название?

Эмми, разглядывающая треснувшую у основания вазу с засохшими цветами, повернулась в сторону Билла.

- Да, я когда-то интересовалась подобным и хотела прочесть эту книгу. Слышала о ней. Её сложно было достать. Уилсон собирал разные фольклорные истории, байки, мифы, легенды. Раньше меня это невероятно увлекало. И если мы заберём её, то было бы интересно прочитать.

- Нет, забирать мы ничего не будем.

Мартин подошел к Биллу. Взял в руки книгу. Открыв на случайной странице и хмуря брови, молчаливо начал читать содержимое.

«Ему не нужно от тебя ничего, он не обманывает тебя. Он искушает? Безусловно! Но выбор ты делаешь сам. У него нет имени, названий. Он не владеет ничем сверхъестественным. Ты сам отдаёшь ему разум, если затеваешь игру. В которой нет никаких правил».

Но не успев дочитать до конца страницы, Мартина отвлек хрипящий звук рации и бодрый голос Стэна.

- Мы нашли ключ. Идите к нам на первый этаж. Но сначала посмотрите, есть ли у вас сейф, дверь, в общем, что заперто и можно открыть ключом. Он весьма затёрт и имеет зазубрины. Так что пользовались им активно.

Мартин ещё раз окинул подвальное помещение взглядом. Но ничего занятного не обнаружил. Билл и Эмми также ничего примечательного не нашли. И троица, скрипя влажными от плесени ступеньками, поднялась на первый этаж.

Глава 9

Вся компания собралась на первом этаже, и каждый тщательно шарил по комнате в поисках отдушины, куда можно было бы применить найденный ключ.

- Стэн! Ну что тут у вас?

Человек, лежавший на полу и рыскающий под тяжеленным на вид антресолью, поднял голову в сторону голоса и, всё ещё лежа на полу, протянул руку.

- Вот, посмотри. Его нашла Эллис в камине.

- Ничего себе! Вы и камин успели проверить!

- Спасибо Эллис. Она решила туда заглянуть.

Мартин осмотрел находку. Но ничего примечательного не обнаружил. Голос Греты ворвался из дальнего конца комнаты в диалог между парнями.

- Мы, кажется, всё уже проверили везде. Может, этот ключ — обманка. Или просто обычный ключ от старого комода, который давно уже выброшен на свалку.

- Вполне возможно. Но зачем его тогда бросили в камин? Он ведь не сгорит там. Это странно.
Прокряхтел распластавшийся Стэн, в запыленных брюках и рубашке, с комками пыли на голове, продолжая изучать половые доски и пространство под мебелью.

- Эй! Скорей! Киньте ключ! Я, кажется, нашла место для него!

Эмми, стоя на коленях у камина, одну руку протянув вверх дымоотвода, а второй махала в сторону ребят, призывая поторопиться. Бросив поиски, все устремились к девушке, и Мартин вложил найденный артефакт в протянутую ладонь подруги.
Сердца заколотились быстрей в предвкушении чего-то интересного. Зрачки, расширившись, глядели в ожидании волнующей неизвестности.
Мгновение. Ещё одно. В этот момент лишь было слышно скрежет металла, тиканье наручных часов Билла и тяжелое дыхание каждого из ребят.
Щёлк! Послышался скрип дверцы, и все увидели в руках у Эмми книгу.
Девушка прочитала название.

Глава 10

Застывшая белая комната с мягкими стенами и полом. Из окна под потолком пробивается тончайшая полоска солнечного света, отраженного от луны.
В углу, скрючившись, забился человек в пижаме, неопределенного возраста, с гладко выбритой кожей, коротко стриженными волосами. Что-то повторяет быстро-быстро. Не разобрать, что именно. Встроенный микрофон позволяет услышать лишь обрывки слов.

- Он... Я не хотел... Прости... Господи...

Но вроде всё в порядке. Можно отойти и перекурить. Думает наблюдающий. Уходит.
Мгновение. И белая комната с причитающим человеком наполняется чем-то тёмным. Мрак накрывает помещение. Даже если бы кто-то сейчас смотрел на экран, всё равно ничего не смог бы разглядеть. Но зато мог бы услышать нечеловеческий вопль. Смесь страха, желания жить и отчаяния... То, что раздирает на части твоё нутро, не трогая плоть, но выворачивая наизнанку все внутренности разума и чувств. Душевная боль. Ужас одиночества и возвращение боли, причинённой другим...
И самое интересное, что эта боль не убьёт свою жертву. Она будет возвращаться и возвращаться вновь. Память сотрёт все приятные мгновения и сохранит всё самое омерзительное и «грязное».
Ты можешь молиться, ты будешь звать на помощь Бога и всех святых. Ты раскаиваешься, искренне каешься. Твоё время ещё не пришло. Сейчас ты пребываешь в мире живых и готов сдаться. И даже вообразить не можешь, что будет по ту сторону смерти. Представь, всё это преобразится в ещё большей степени? Ты не хочешь в это верить.

- Забирайте жизнь!
- Я виноват!

Кричишь ты. Никто не слышит... Ты так и не понял смысл искупления... И поэтому каждый раз будешь переживать одно и то же. Именно переживать. Жить этим и с этим. Это не мучение. Это не наказание. Это был твой выбор...

Глава 11

Герхард Крават. Литературный критик, профессор, преподаватель литературы и словесности в Университете Сэйлема, а также жюри Национальной Премии США, отложил рукопись подальше от себя.
Хлестал дождь. По стеклу, по карнизу вода оглушительным потоком обрушивалась вниз на землю. В доме, ко всей комнате и всему, что там находилось, жаром своей сгорающей и уничтожающей всё на своём пути, дай ему волю выбраться наружу из кирпичных оков, пылал камин.
Руки профессора тряслись, словно это было утро после бурной попойки. Разум отказывался верить в возможные иные миры, нежели он воспринимал каждодневно.
Ему захотелось разорвать эти листы на мелкие части. Сжечь их. Дабы никто и никогда больше не смог прочитать то, что он только что принял в свой мозг.
Но была и другая сторона. Манящая, таинственная, некто проник в его мысли, овладел чувствами, нашёптывая: «Это лучшее, что он читал за всю свою жизнь»... «Это лучшее...»

Тремор не унимался. В голове Герхарда промелькнула забавная мысль. Тремор. Звучит как имя. Его уголки губ искривились в странной и жуткой улыбке. Был ли он всё тем же? Как это вспомнить? Не слушающиеся руки, будто живущие теперь сами по себе, схватили со стола лист бумаги и карандаш, поставили закорючку рядом с именем и фамилией — Николас Фелт, и запихнули листок в конверт.
Машинальным движением языка Герхард провёл по верхнему краю конверта.
Не почувствовав ничего, он лишь заметил, что с языка накрапывает кровь, которая уже преобразила белое в цвет вишнёвого сока. Он сплюнул себе в ладонь. Внимательно вглядываясь, как пузырящаяся слюна стекает между пальцев вниз.
Герхард Крават вышел на крыльцо дома. Ливень не унимался. Шаг. Ещё один. И его накрыло бурлящим дождевым водопадом. Глаза были закрыты. Всё тело пропиталось холодом октября.
Внезапно он ощутил огромнейшую пустоту. Был слышен шум дождя, завывание ветра от сквозняка за спиной. Но нечто сожрало всё изнутри. Мир жил, а вот ощущение его исчезло. Неимоверное одиночество нахлынуло вместе с этим ливнем. Сделав ещё несколько неуверенных шагов вперёд, он упал на колени прямиком в булькающую жижу из глины и земли. По щекам потекли слёзы. Они были многим сильней, чем эта небесная хлябь. Но если природная вода имеет свойство очищать. То эти слёзы уже ничего не могли очистить. Никогда.
Он упал лицом в растекающуюся по земле серую жидкость и заревел. От боли, которую он не чувствовал никогда, но больше от бессилия.
И экзистенциального страха. Так как Герхард Крават понимал: физически он существует, но дух его уже мёртв.

Глава 12

Он смотрел по сторонам. Ночь была всё ещё хозяйкой этого часа. На рубашке свежая кровь, руки тоже все в липкой субстанции.
Рядом никого. Где все?
Комнаты пусты.

- Билл! Эмми! Стэн! Где вы? Хватит прикалываться. Это не смешно! Испортили мне рубашку, придурки!

Тишина. Дверь подвала оказалась закрытой. «Ну вот, они ещё и дверь заперли...»
По ту сторону раздался какой-то звук. Скрип, шелест, скрежет. Будто всё и сразу. Но очень и очень тихий. Едва уловимый.

- Открывайте! Я знаю, что вы там!

Ручка не поддавалась.

- Если вы сейчас же не откроете, я вышибу нахрен эту дверь!

Безмолвие.

- Ну ладно, хоть вы и идиоты, но не хочется вас прибить. Так что отойдите от двери!

Удар! Ещё удар! Но под силой плеча она не поддавалась. С ноги тоже не получалось. И тут он заметил топор, лежащий чуть поодаль от двери. Отлично! То, что надо! Опустив с громким лязгом несколько раз обух топора на дверную ручку, она гулко отлетела в сторону. Несмазанные петли издали пригласительный звук.
Но то, что он увидел за дверью, ввело его в исступление. Кататонический ступор. Повсюду была кровь. Пальцы, раздробленные кости вперемешку с кусками мяса. Отрубленные конечности.
На него с проломленным черепом, застывшим взглядом невообразимого ужаса смотрела Грета. А в разных участках подвала, или писательской комнаты Николаса Фелта, были раскиданы тела остальных друзей.
Его вырвало. Прямо на искаженное лицо Греты.
Он взглянул на топор. Как же он сразу не заметил! Он был весь в крови, с кусками прилипшей плоти к лезвию.
Его кисть разжалась. И из неё выпало орудие труда. Превратившееся в орудие убийства.
Испуганный взгляд переметнулся на зеркало, из него смотрел Мартин с окровавленной физиономией, и в отражении была видна хищная улыбка с темно-бурыми зубами.

Глава 13

Зелёная широкая лента, на которой красными буквами было написано «Ежегодная Национальная премия короткометражных фильмов ужасов, посвящённая Хэллоуину», колыхалась перед изумлёнными зрителями, зал рукоплескал, правда, кого-то во время сеанса вырвало, другие с отвращением отворачивались, кто-то даже покинул зал, хотя, казалось бы, шёл ради просмотра ужасов.
Раздавался шёпот о том, что эта работа определённо гран-при фестиваля.
Странным было то, что у фильма не было ни заглавных титров, ни завершающих фильм, более того, у него не было даже названия. Но жюри фестиваля, посмотрев фильм, решили допустить его до участия, они уже знали, что это кино будет победителем, осталось лишь убедиться с помощью зрителей.
Второй странностью было то, что не было известно, кто режиссёр фильма, продюсер, автор. Никакой информации. Плёнка пришла на адрес фестиваля в посылке, но без обратного адреса.
Хотя всё-таки письмо в посылке было. Всего несколько слов. «Николас Фэлт открыл эту дверь».
Внезапно погас свет, абсолютная тьма накрыла кинозал. Несколько минут спустя раздался страшный крик боли, удивления, визг. Были слышны удары, лопающиеся полости, звуки чего-то фонтанирующего, хрипы, стоны...
Вспыхнул экран, и предстала не менее, а то и более шокирующая картина. Правда, для тех шокирующая, кто не являлся пациентом психиатрической клиники или не был на пути туда.
Сгустки венозной жидкости покрывали собой кресла, пол, занавес, сцену. На стенах были красные разводы от ладоней. И изрыгающие из лёгких булькающую кровь через рот люди, медленно умирающие, жадно ловящие воздух алыми зубами, как рыбы.
Другие держались за вспоротое брюхо. Они были выпотрошены.
Несколько людей. Людей ли?
Держали ножи, ржавые куски арматуры, железные трубки и прочие окровавленные орудия в своих руках. С их лиц и волос будто стекал черешневый сок. Но если бы это был он...
На экране застыло изображение молодого мужчины с ехидной улыбкой и топором в руке...

***

Точка в конце предложения означала и окончание его, а также значила больше. Произведение было окончено. И эта самая точка могла бы быть ещё значительней и служить отправной точкой, а не только конечной.
Мужчина погладил свою рыжую бороду, собрал все листы в стопку, постучал ими по столу.
Затем на самом первом листе аккуратно вывел имя «Николас Фелт», а внизу «Зло внутри».
После чего вложил свою рукопись в посылку и на приклеенном листе в графе «От кого» указал своё имя и адрес отправителя. «Кому»: Коллегия Национальной Литературной премии, и так же адрес, но теперь получателя.
По ночному небу растекался лунный свет. То был час тишины.
Внезапно невесть откуда взявшийся порыв ветра распахнул окно, как будто нечто неведомое влетело в окно.
Мужчина съёжился, но не от холода. А от какого-то странного чувства, присутствия кого-то рядом. Хотя он жил один. Точнее, с котом.
Он посмотрел на кота. Тот сидел неподвижно и смотрел на дверь кладовки. Будто там кто-то был.
Осторожно открыл дверь. Ничего необычного. Николас Фелт уже было собирался закрыть дверь, как его взгляд привлекла газета. Странно. Откуда она там взялась?
Взяв ее в руки. Его сердце сжалось в грудную клетку, а всё тело пробила дрожь с ледяным потом.
На фотографии первой полосы газеты был запечатлён молодой парень, держащий в руках книгу, а внизу надпись. Мартин Лерой, автор национальной премии США, за роман «Неизданное». А в описании книги было написано: «История о таинственном исчезновении писателя Николаса Фелта».
Мужчина дрожащими руками отбросил газету, не понимая, что происходит.
Как вдруг он отчётливо услышал голос за спиной. «Уже здесь».
Собрав всю отвагу и смелость, готовясь к схватке, Николас Фелт резко повернулся.
Страх. Ужас. Вот всё, что имело смысл на данный момент. Он поддался этому жуткому чувству. А следовательно, никакой битвы не будет. Оно и правда уже было здесь.
Зло больше не внутри. Оно здесь. И последние секунды своей жизни Николас Фелт будет пребывать в страхе. И на какое-то время промелькнула мысль, что этот ужас теперь будет вечным. Никакой исповеди, никакого раскаяния. Добро пожаловать в страдания и вечную боль души...
Громкий крик отчаяния так и остался последним, что мог сделать Николас Фелт.
Его книга так и останется неизданной. Никогда.