Предсказатель прошлого

Я уже придумал, как быть с шурином Имеющего Силу Слова, которого ещё назовут Прославленным Правителем. Но вопреки всему именно шурина Хрёрика я прославлю и сделаю правителем. И убью! Хотя для Хельги Святого я наметил особую судьбу.
Например, утверждают, что он воевода. А на фига ему это, если он родня самому князю? Он сам сын князя Урманского! Он брат Алфинды, жены дяди! Быть одновременно воеводой? Делаю его серым кардиналом при Хрёрике.
Приплыв на лодьях русь Хрёрика сделала стольным градом Альдейгью, который защищал торговые пути на восток и юг. До него этот град горел четырежды: ну никак не могли разделить этот край племена между собой; ну никак не могли они выбрать себе единого правителя! Их и помирил Хрёрик, стал им люб, а за одно вернул землю Одину.
Но не нравилось это месте конунгу, ушёл он из города через несколько лет, зато поставил стол на Верхнем Озере. А в Ладоге остался Хельга. Хранителем Тюрфинга! Большая честь?
Волхвы шепнули Хрёрику, что заговорённый меч принесёт Хельге славу. Шурин шурином, но у Хрёрика своя свадьба. И потому князь приказал прирезать Хельгу тем самым Тюрфингом.
Ну, нет! Запрещаю! И Хрёрик помер.
Хельга недолго думал, подсуетился: и кто теперь регент Ингвара, сына Хрёрика и Алфинды? Я сделал его опекуном! Без права на княжение в Новгороде. На кой ему княжий титул, пока он серый кардинал при Ингваре? А служить он будет руси, а не малолетнему князю. Нет, не руси, а уже Руси!
Долго ли коротко, узнав о смерти Хрёрика, взбунтовались Хоскульдр и Дюри, которых послал князь, когда был жив, в Куябу следить за порядком. Я это прекращаю. Собрал Хельга войско из варяг, славен, чуди, меря, взял с собой Ингвара и пошёл на юг. По пути кривичей и северян обложил данью.
Погибнуть мог Хельга в Куябе от рук неверных слуг бесславно. Но хитроумный Хельга показал Ингвара узурпаторам и заявил: вы грязь под ногтями князя! И выковырнул их. Князь Куябы – Ингвар! И по завету богов перенесли сюда стол из Верхнего Озера: отсюда и будут русы защищать свою землю.
Но не чину княжение. Земли маловато! И дани маловато! В поход! И вот древляне платят по чёрной кунице с дыма, а радимичи теперь дань несут не хазарам, а князю рускому. Покорились дулебы, хорваты и тиверцы.
Быть смерти Хельге при сборе дани? Нет, это бесславно!
Пошёл он войной на уличей и нечаянно потревожил уличское капище. Вышел навстречу Хельге Святому волхв старый. Говорит ему Хельга:
– А сами покорятся ли князю Куябскому Ингвару уличи? Или воевать?
– Оставь нас, – ответил волхв, – не нужны Руси уличи. За то мы скажем, что грядёт тебе!
– Ну-ну, – заинтересовался Хельга и ласково похлопал своего коня по шее.
Заметил это волхв, извернулся:
– Ты скотину любишь больше, чем людей. Но любит ли скотина тебя?
– Зубы мне не заговаривай, недосуг мне лясы с тобой точить.
– За твою любовь – волхв ухмыльнулся; неужели знал, этот лесной дикарь, что будет? – конь тебя и убьёт!
Рассмеялся Хельга:
– Ну что ж, за такое предсказание не убью тебя и оставлю в покое вас. Не буду у вас, уличей, дань брать! – стегнул коня и поскакал обратно.
Да и что с уличей брать? Когда можно дань взять за морем!
Скачет, скачет, а я ему мысль подкинул: смерть от коня любимого? Хорошо, волхв, обману судьбу, хватит этому коню моему любимому службы, отправлю-ка я его на пенсию в Альдейгью!
А сам на лодью и в Царьград!
Смехотворна была и мне, эта мысль: убиться от коня? Копытом что ли в висок? Или упасть и головой о бордюр? Или столкнуться на встречке и помереть в аварии? Впрочем, предсказание есть предсказание. Теперь Хельге не дано в походе на греков погибнуть! Хоть и славна там была бы смерть Хельги от стрелы римской, выкованной греками, но не нужна мне такая история. Это было бы славно, не банально ли?
Царьград пал, увидев, что две тысячи лодей Хельги посуху как по воде плавают. Греки вскричали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом!» и согласились платить дань тому, кого они сами назвали Вещим и князем Руси. Дань согласились платить настоящую: по 12 гривен за каждую уключину! Ну и по мелочи.
Прибыл Хельга в Куябу с победой, положил перед князем Ингваром, перед своим опекаемым, богатые дары римские: победы победами, да княжья власть есть княжья власть. И по совету матери Ингвар сказал, что простил Хельге, что для пущей выгоды назвался он в Царьграде князем руским. Да разве такое прощают? И Ингвар не простил. И предлог нашёл: была у Хельги святая обязанность: хранить меч Тюрфинг, который лежал в старой столице, Альдейгье. Ингвар требует дать отчёт! Хельга ответил, что увлёкся служению князю, но обязанность хранителя помнит, и сразу уехал в Ладогу по приказу и разрешению.
Хочет князь убить своего дядьку тем самым мечом. Чтоб не затмевал подвигами своего хозяина.
В княжьем доме в Альдейге висел Тюрфинг на стене, на шкуре медвежьей. Никто не мог к нему прикасаться, кроме Хельги. Почистил его сам Хельга, отточил, помахал для приличия, в ножны вложил и вспомнил предсказание вохва уличского. Вышел на крыльцо, а на небе знамение – звезда великая на западе, копейным образом.
А конь-то оказывается помер. Хоть и кормили его и холили, а от старости никому не уйти, если в бою не помрёшь.
Увидел Хельга череп коня, вынул меч и пошевелил:
– Его ли мне бояться?
Вылезла змея, и зарубил её Хельга.
– Её ли мне бояться?
Вышли вои княжьи со злым намерением, и зарубил их Хельга.
– Их ли мне бояться?
Да так ли было на самом деле? Да и какая разница, как было на самом деле? То ли звезда его копьём ударила, то ли месть Ингвара всё-таки настигла, но помер Хельга, как сказали свидетели, от укуса. Так я на судьбе ему и написал.
Славная ли это смерть? Пожалуй, нет, но легендарная!
Зато стал теперь тридцати трёхлетний Ингвар княжить сам по себе, безо всякой опеки.

Писал ладожанин велением Остромировым.

Апрель 2025