Маяк

Поздняя весна. Спокойное для солнечных лучиков время. Землю согрели. Зеленью и цветами украсили. Можно вытянуться в струнку и замереть в воздухе в ожидании вечерней сказки.
В этот вечер Дедушка Лучик сиял ярче обычного. В самом центре его пробегали едва заметные искорки. Густой жар подсказывал, что рассказ вот-вот начнётся. Лучики медленно окружили его.
Дедушка начал с вопроса:
- Кто скажет, чем отличается лес от парка?
Ответы посыпались, как горох из стручка:
- Парк люди сажают!
- Лес большой.
- В парке грибы не растут.
- И клумбы есть.
- Людей в парке много.
- Вечером в парке танцы.
- Концерт со сцены.
- Сказка про парк будет?
Дедушка Лучик улыбнулся, как фокусник после удачного трюка:
- Про парк, море, дерево...и...сейчас узнаете...
Дорожка долго плутала по парку, сворачивая то вправо, то влево. Точнее сначала по главной аллее прямо, вторая дорожка налево. По ней два поворота направо, один налево, немножко прямо и ещё один поворот налево. После него дорожка упиралась в одинокую садовую скамейку.
Здесь был укромный уголок. Нет, не скромный, а укромный. Что значит тайный, мало известный, уединённый.
В трёх шагах от удобно изогнутой спинки скамейки выстроились в ряд кусты барбариса. Обрезали их редко. Поэтому кусты были густые, пышные и высокие. Несмотря на острые колючки на ветках, характер у них был ровный и доброжелательный. Дружно зеленели после зимы. Как по команде, покрывались жёлтыми цветами в конце апреля. Ближе к осени добавляли в зелень листьев бордовой краски. Радостно развешивали в сентябре яркие кисти продолговатых ягод с приятной кислинкой.
В укромном уголке всё дышало покоем и тихой радостью. Той радостью, которая останавливает бег тревожных мыслей, пустых переживаний и неясных желаний. Толкающих на поспешные решения и опрометчивые поступки.
Уют укромного уголка заглушал громкие звуки, рассеивал резкие слова, гасил пыл страстей.
Скамейка с удовольствием давала приют любителям почитать, влюблённым парочкам и одиноким мечтателям.
Кусты барбариса фонтаном изгибали длинные ветки. Заслоняли просветы парковой ограды. Старательно отгораживали внешний мир. Охраняли безмятежность атмосферы.
В таком месте самая незначительная перемена становится событием. Можно даже сказать СОБЫТИЕМ!!!!
Такое СОБЫТИЕ случилось тёплой весенней ночью. Из земли показалась светлая загогулина. Толстенькая, чем-то похожая на птичий клюв. Кусты качнули ветками. Дорожка сделала попытку подойти поближе. Скамейка замерла в ожидании. В следующие недели её крашеные рейки с интересом наблюдали, как загогулина медленно вытягивалась в тонкую палку. Когда на верхушке палки появился пучок зелёных листьев, барбарис с облегчением прошелестел:
- Каштан.
- Вы уверены? - уточнила дорожка.
Скамейка промолчала. Она не любила перемены и незапланированные события. По её мнению, жизнь должна подчиняться планам, правилам и шаблонам. Особенно в парке. Если все начнут делать, что заблагорассудится, прости-прощай цивилизация. Электрическое освещение, оркестры по выходным, свежая покраска весной. Парк превратится лес. Люди будут приходить редко. В резиновых сапогах и куртках. С корзинами и перочинными ножами. Станут вырезать сердечки, плюсики и глупые слова.
Новичок тряхнул зелёным чубчиком и тоненько сказал:
- Я случайно...
Дорожка гнула свою линию:
- Вы каштан или нет? Отвечайте.
- Не стоит так резко, - постарались смягчить ситуацию кусты.
Прямолинейность дорожки была непоколебима:
- Это не резкость, а установление факта. Каштан или нет? Как прикажете к нему обращаться?
Острым пикам ограды позиция дорожки была близка и понятна. Они нашли нужным её поддержать:
- Вам стоит ответить, - коротко сказали они.
Скамейка, наконец, подала голос:
- И откуда здесь ЭТО взялось? Садовник не появлялся.
Молодой росток охотно поддержал разговор:
- Садовник ко мне руку не прикладывал. Это дети. Осенью целую шапку каштанов набрали. Для поделок в школу. Сидели на скамейке и делили поровну.
- Кажется... припоминаю...Точно. Были дети с каштанами. Три мальчика и девочка. Шапка вязаная, с ушками. Серая. - дорожка говорила медленно, восстанавливая в памяти события давно прошедшей осени.
Каштан, чувствуя поддержку, оживлённо продолжил:
- Один каштан упал, укатился в сторону. Дети не заметили. Он всю зиму под листьями и снегом пролежал. А весной я из него вырос.
- Значит, вправду каштан. - подытожили кусты.
- Что ж, добро пожаловать. - сказала дорожка.
Скамейка промолчала и в этот раз. Она ещё не решила, как относиться к новому соседу. Рассуждения её были противоречивы, как и чувства. Перемены, конечно, штука неприятная. Но, к сожалению, неизбежная. С другой стороны, они тут все знакомы давным-давно. А каштан мало того, что молодой новичок. Ещё и от родственников далеко. В конце концов она тут почти самая старшая. Если не считать ограды. Значит, вести себя нужно достойно.
Придя к этой мысли, скамейка смирилась с переменами и взяла над каштаном шефство. Делилась каплями влаги, оставшейся от дождя, заслоняла от ветра, предупреждала о приближении садовника.
Молодой побег быстро набрался сил, вытянулся. И с благодарностью откликался на заботы соседки. Бросал тень на скамейку в знойные дни. Дождливой осенью разбрасывал пальчатые листья ковром. Наблюдал с высоты за жизнью парка и развлекал соседей рассказами.
Через десять лет тонкий робкий росток вырос в высокое дерево с пышной кроной. Укромный уголок стал атмосферней и уютней. Сколько интересных событий и историй случалось под зелёным шатром каштана. Скамейку тревожило только одно. Каштан не цвёл. Иногда, поздней ночью, когда кусты и дерево спали, она расстроенно шептала дорожке:
- Сколько лет растёт. Выше ограды вытянулся. А цветов нет. Что с ним не так?
- По-моему, ты опережаешь события. - с авторитетным видом отвечала дорожка, - Я не только мимо вас пробегаю. Поверь, не он один не цветёт. Вон пихты на центральной аллее. Ни единого цветка на них не видела.
- Они пихты, у них шишки. Такие родились...Голо-се-мен-ные...ага...А каштан должен цвести.
- А тополь у главного входа? Только серёжки развешивает. Потом целый месяц вату роняет. Дворник вату метёт и ругается. Мусорщиком тополь называет.
- Ерунда всё это. Серёжки это и есть цветы… Соцветия точнее.
- Ты слишком умная. - ворчала дорожка.
- На мне студенты к экзаменам готовятся. Ты людей привела и дальше побежала. А со мной они по полдня проводят. Много всякого от них слышу.
- А про каштан что говорят?
- Тот-то и оно… про каштан ничего. Наверное, больной он. Переживаю я…
Похоже, разговоры о состоянии каштана приобретали знак бесконечности.
Если бы в знойный день на дорожке не появились дед с внучкой. Спасаясь от жары, они купили мороженое. И расположились на скамейке, в тени каштана. Каждый знает, получить полное удовольствие от холодного десерта можно только сидя в тенистой аллее. За столом, в комнатной прохладе, ощущения совсем не те.
- Деда, кто разволновал море? - девочка откусила большой кусок клубничного мороженого и выжидательно посмотрела на деда.
- Что ты имеешь в виду, Соня? Куда такой кусище? Ты обещала понемножку есть!
- Я случайно. Честно! Кто море разволновал? Нам воспитательница сегодня новую игру показывала «Море волнуется раз...». Зачем его волнуют раз-два-три? Кто волнует?
- Ах это…, - дед рассмеялся, - когда говорят «море волнуется» имеют в виду не эмоции. А волны, которые на поверхности моря появляются. Ты же видела волны?
- Видела, - кивнула девочка, - и маленькие, и большие. Когда волны большие, тогда называется «шторм». Тогда волнуются люди. За корабли и моряков. Корабли могут утонуть. Моряки погибнуть.
- Затонуть. - исправил дедушка, - «Утонуть» говорят о людях. Корабли неодушевлённые...
- А ещё люди волнуются когда буря и сильный туман. - перебила девочка, - Ни о чём другом думать и говорить не могут.
- Для этого люди придумали…
- Знаю-знаю, я скажу...Молчи-молчи, пожалуйста. На берегу строят башни такие. Со светом внутри…мммм….Мая...ки….Да...маяк называется. Мы с папой ходили смотреть. Вооот такой...
Девочка увлеченно взмахнула руками. Мороженое сделало пируэт и плюхнулось на футболку деда.
- Ой, - только и смогла произнести она, - прости-прости…
- Я не хотела! - со смехом закончил фразу дед, - Ещё скажи: «Это не я, оно само».
- Оно правда само полетело. Я не кидала. - синие глаза девочки широко распахнулись, - Как же ты с пятном пойдёшь?
- Зато мороженое можно доесть. Хорошо, что на дорожку не упало. Пошли скорее, может бабушка сможет футболку спасти?
Быстрым шагом парочка двинулась в сторону центральной аллеи.
- Ох, деда, ты выглядишь неряхой.
- Много ты понимаешь! Это авторский дизайн.
Кусты дождались, когда шаги затихнут, уточнили на всякий случай:
- На кого-нибудь мороженое попало?
- К счастью, нет. - откликнулась дорожка.
Скамейка задержалась с ответом, проверяя каждую рейку
- Я в порядке.
- Муравьёв нам только не хватало, - проворчала ограда, - они сладкое за километр чуют. Понабежали бы.
Тема муравьёв была болезненная после случая с лимонадом, который пролили подростки. Муравьёв сбежалось столько, что дорожка перестала чесаться только после сильного ливня.
Только вечером все заметили, что каштан молчит. Не проронил он ни слова и на следующий день. Как нарочно, день был выходной. Укромный уголок пользовался успехом. До обеда шахматисты осторожно переставляли фигуры на клетчатой доске и задумчиво угукали. Их сменила бабушка с коляской. В коляске спал малыш, бабушка читала книгу. К ним присоединился молодой человек. С несчастным видом уселся на самый край скамейки. Молчал. Зато вздыхал так горестно и громко, что бабушка закрыла книгу. Смерила его укоризненным взглядом. И укатила коляску на другую дорожку.
Молодой человек горевал недолго. По дорожке торопливо застучали каблучки. К скамейке подбежала девушка. Всплеснула руками. Затараторила, закружилась, затормошила. Чмокнула в лоб. Устроилась рядом. Молодой человек расстался с грустью. Обнял девушку и что-то негромко зашептал на ушко. Ушли они, когда на аллелях включились фонари. Как только их шаги затихли, скамейка запричитала:
- Молчит. Помер он...точно говорю. - так и сказала «помер». Как про человека.
- Маяк. - сказал каштан медленно и мечтательно
Вот так сказал:
- ...Мааяяяк...
- Тьфу, ты, - скамейка была так рада, что не сразу вникла в суть слова, - разве можно так пугать!
- Маяк. - повторил каштан, - Стоит на берегу и светит всем. Чтоб было светло и не страшно.
Дорожка внимательно посмотрела по сторонам. Кусты барбариса что-то невнятно прошелестели себе в корень. Прутья ограды глухо звякнули.
- Не помер! Свихнулся...Этого ещё не хватало! - скамейка не знала, как выразить своё отчаяние, - Кому темно и страшно?
- Мне... надо подумать. - заявил каштан и замолчал на неделю.
Лёгкий ветерок нежно перебирал его ветки. Солнечные лучи оставляли в кроне светлые дорожки и тёплые пятна солнечных зайчиков. Зайчики прыгали по зелёным пластинкам листьев. Бормотали что-то неясной скороговоркой. Каштан, погружённый в собственные мысли, бессвязно шелестел им в ответ.
Бедная скамейка! Она прислушивалась к каждому шороху листьев. Извела себя и окружающих. Едва не потеряла две рейки и ножку. К концу недели она шаталась от потери сил. Вечером седьмого дня тихо скрипнула:
- Вторую неделю я не вынесу.
Солнечные зайчики резвой стайкой спрыгнули с веток каштана на скамейку. Пробежались по спинке. Попрыгали по рейкам. Задержались на сиденье. Чужое участие и тепло растрогало скамейку. Силы покинули её. Через плотную пелену забытья доносились торопливый говор солнечных лучиков, шелест листьев каштана. Скамейка не слышала. Впервые в жизни, она чувствовала себя разбитой. Она надолго отключилась от реальности. Пришла в себя от настойчивых призывов парковой дорожки.
- Сколько можно тебя будить? - шуршала та.
Сверху лился мягкий свет.
- Луна взошла, так что ж. - пробормотала скамейка.
- Поздравляю! Ты не только сил лишилась. Ещё и поглупела. Интересно, навсегда? Или шанс есть? Вверх смотри.
Скамейка равнодушно глянула в небо. Что она луну не видела? Зачем ей луна, если каштан...КАШТАН!!!
- Ой! - только и смогла вскрикнуть она.
На ветках каштана белыми свечами теплились пирамидки соцветий. Казалось, он стал стройнее и выше. И, несомненно, красивее.
Среди зелёного моря нежным светом лучился высокий маяк.
Разгонял темноту.
Чтоб всем было светло и не страшно.
- У меня ощущение, что без нас тут не обошлось, - сонно прошептал один из лучиков.
- Без нас? - уточнил сосед.
- Без лучиков.
Дедушка улыбнулся:
- Лучики она такие...Вездесущие.