Леший

     Теплый летний ветер тихо шевелил листья в саду, а Регина, не успевшая допить утренний чай с травами, уже стояла у границы леса. Бабушка Марта, как обычно, дала напутствие — загадочное и обрывочное:
     — В лесу сегодня не спеши, девочка. Гляди под ноги и слушай, что молчит.
     Регина вздохнула, перекинула через плечо холщовую сумку с записной книжкой, и шагнула в прохладу задумчивых сосен. Там уже ждал он — Серый Волк.
     — Наконец-то, — его голос прозвучало глухо, словно из-под земли. Волк поднялся с мшистого валуна, встал на лапы и встряхнулся, отчего солнечные пятна заскользили по его густой шкуре. — А ты не спешишь.
     — Утром бабушка долго что-то шептала над травами, — ответила Регина, почесав его за ухом. Волк смягчился, но не слишком.
     Они двинулись вглубь леса. Поначалу тишина была пронзительной, будто деревья наблюдали, сдерживая дыхание. Волк шел впереди, легко ступая по невидимым тропам. Регина, стараясь не отставать, с любопытством смотрела вокруг: тут и там мелькали следы жизни — перо сойки, блеск утренней росы на папоротниках, сплетение корней, напоминающее таинственные руны.
     — Ты чувствуешь? — вдруг остановился Волк.
     Регина насторожилась, но вокруг ничего не изменилось. Тот же шепот листьев, тот же мягкий аромат грибов.
     — Лес ждет, — пояснил Волк, повернув к ней морду. Его глаза сверкнули, будто в их глубине пробежал отзвук молнии. — Мы близко.
     Регина ощутила, как сердце забилось быстрее. Еще пару шагов — и деревья разом раздались в стороны, открывая странную поляну. Здесь трава была гуще и темнее, словно ночь пряталась в ее корнях.
     И в самом центре стоял Леший.

     Он был величественен, как дуб-великан, и одновременно хрупок, будто тонкая кора молодого дерева. Его лицо казалось вырезанным из ствола: узловатый нос, глубокие трещины вместо морщин, и глаза — темные, как омуты. Ветви и мох вплетались в его волосы, плечи покрывал грубый плащ из коры, а ноги напоминали корни, будто он только что поднялся из земли.
     — Вот ты и пришла, — проговорил Леший, его голос напоминал гул ветра в пещере.
     Регина невольно спряталась за Волка, но Леший лишь усмехнулся.
     — Не бойся, девочка. Ты ведь здесь не случайно. Лес знает, кого приглашает.
     — Я… я не знала, что вы здесь, — призналась Регина, чувствуя странное покалывание в ладонях, как если бы она коснулась крапивы.
     — Это неважно, — Леший обвел ее взглядом, как будто читал строки в невидимой книге. — Ты принесла себя. Это уже достаточно.
Серый Волк сел рядом с Региной, внимательно наблюдая за Лешим. Тот вытянул руку, и на ладонь медленно опустилась стрекоза — ее прозрачные крылья переливались в свете, словно капли росы.
     — Скажи, девочка, что ты слышишь, когда смотришь на лес?
     Регина задумалась, чувствуя, как на нее смотрят два совершенно разных, но одинаково сильных существа.
     — Он… он шепчет, — ответила она наконец. — Но я не всегда понимаю что.
     — Понимание приходит не сразу, — мягко сказал Леший. — Но ты должна научиться. Лес живет своими законами, и если хочешь быть его частью, ты должна знать их.
     Ветви вокруг них зашевелились, и Регине почудилось, будто в их движении была музыка — тихая, глубинная, как гудение улья.
     Леший вздохнул, глядя вдаль:
     — Люди забыли, что значит быть частью леса. Они берут, не спрашивая; разрушают, не понимая. Их суета ранит не только меня, но и саму жизнь в этих местах. Каждую травинку, каждый ручей, каждую птицу, чье пение становится все тише и тише.
     В его голосе прозвучала печаль, но Регина ощутила, что это не просто горечь — это вызов.
     — А ты? Ты сможешь стать другой?
     Она посмотрела на Волка. Его желтые глаза были спокойны и внимательны. Регина кивнула, чувствуя, как уверенность поднимается внутри.
     — Я постараюсь.
     Леший улыбнулся — чуть заметно, но в этой улыбке было что-то глубокое, как корни леса.

     Он неторопливо опустился на поваленное дерево, покрытое мягким мхом, и жестом пригласил Регину сесть рядом. Волк устроился у ее ног, положив массивную голову на лапы.
     — Лес — он живой, — начал Леший, проводя узловатой рукой по воздуху. — И как всякое живое существо, он может быть и добрым, и опасным. Первое, что ты должна знать — никогда не ходи через "Черное болото". Даже я обхожу его стороной. — Его голос стал глуше. — Там, в глубине, спят древние силы, которые лучше не тревожить. Топь затягивает мгновенно, а туман искажает разум так, что собственных мыслей не различить.
     — Да уж, — проворчал Волк. — В прошлом году олень забрел туда. Только рога на поверхности и остались.
     — А еще берегись "Воющего оврага", — продолжил Леший. — Особенно в полнолуние. Там ветер поет такие песни, что сердце может остановиться от тоски. Многие путники шли на этот голос и... не возвращались. Он покачал головой, и листья в его бороде зашелестели. — А те, кто вернулся, уже никогда не были прежними.
     Регина невольно придвинулась ближе к Волку.
     — Есть у нас и "Шепчущая роща", — Леший указал на восток, где кроны деревьев были особенно густыми. — Там растут древние дубы, которые помнят еще времена первых людей.      Они... разговаривают между собой. И горе тому, кто осмелится срубить хоть ветку. Такого проклятия не снимет даже Баба Яга.
     — А что случится? — шепотом спросила Регина.
     — Лучше тебе не знать, — Леший нахмурился, и тени вокруг них сгустились. — Скажу только, что последний лесоруб, который попытался это сделать, до сих пор бродит где-то в самой глухой чаще и не может оттуда выбраться.
     — "Змеиная балка" тоже не подарок, — вставил Волк. — Особенно в жару.
     — Верно говоришь, — кивнул Леший. — Там живет древний род змей, мудрых и ядовитых. Они чтут старые законы и не трогают тех, кто приходит с миром. Но если кто-то потревожит их гнезда... Он многозначительно замолчал.
     — А еще есть "Поющие скалы", — продолжил он после паузы. — Красивое место, но коварное. В грозу они притягивают молнии, а эхо там может свести с ума любого, кто прислушается слишком внимательно. Говорят, в скалах живет дух древнего колдуна, который все еще ищет свою возлюбленную.
     Леший поднял с земли упавший лист и задумчиво провел пальцем по его прожилкам. — Даже обычные тропы могут быть опасны. Лес любит путать следы, менять направления. Что было тропой утром, к вечеру может стать непроходимой чащей. А некоторые тропы... они ведут в такие места, откуда нет возврата.
     — А как их распознать? — спросила Регина.
     — Доверяй своему чутью, — ответил Леший. — Если тропа слишком прямая и гладкая, если на ней не растет ни травинки, если воздух над ней дрожит как марево — обходи ее стороной. И никогда, слышишь, никогда не ходи по тропам, которые появляются в лунном свете. Это дороги мертвых.
     Волк тихо зарычал, подтверждая слова Лешего.
     — Но самое опасное, — Леший наклонился к Регине, и его глаза сверкнули, как угли, — это забыть, что лес — живой. Он все видит, все помнит, все чувствует. Каждый шаг, каждое слово, каждую мысль. И он всегда воздает по заслугам.
     Регина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Внезапно лес вокруг показался ей огромным живым существом, которое внимательно наблюдает за ней.
     — А теперь, — голос Лешего потеплел, — расскажу тебе о тех, кто населяет эти древние чащи... Лес — это не просто деревья и тропинки. Это целый мир, населенный древними существами.
     — Кто они? — Регина подалась вперед, ее глаза загорелись любопытством.
     Волк тихо фыркнул: — Только не говори, что собираешься рассказать ей о Водяном. Этот ворчун опять все лето жалуется на теплую воду.
     — А что не так с Водяным? — спросила Регина.
     Леший усмехнулся, и морщинки-трещины на его древесном лице стали глубже.
     — Водяной — он как осенний дождь: снаружи угрюмый, а внутри — чистейшая душа. Живет в самом глубоком омуте, следит за порядком на реке. Правда, характер у него... — Леший покачал головой.
     — Капризный он, — вставил Волк. — То ему вода холодная, то теплая, то рыба не так плавает.
     — Зато справедливый, — возразил Леший. — Помнишь, как в прошлом году браконьеров проучил? До сих пор обходят наш лес стороной.

     Ветер пронесся по кронам деревьев, и где-то вдалеке послышался переливчатый смех.
     — А это кто? — встрепенулась Регина.
     — Русалка, — ответил Леший, и в его голосе промелькнула нежность. — Красавица наша. Живет у излучины реки, где ивы склоняются к воде. Песни поет так, что соловьи замолкают от зависти. Только характер у нее... непростой.
     — Как у всех красавиц, — проворчал Волк. — То смеется, то плачет, то венки плетет, то громы призывает.
     — Зато она помогает заблудившимся детям найти дорогу домой, — мягко напомнил Леший. — А вот с Кикиморой болотной будь осторожна, девочка. Она любит водить путников кругами по своим топям.
     — Вредная старуха, — оскалился Волк. — Вечно бормочет что-то себе под нос и травы заговаривает.
     — Не скажи, — Леший погладил бороду из мха. — Кикимора знает о целебных травах больше всех в лесу. Если с уважением к ней подойти, может и поделиться знаниями. А вот Баба Яга...
     Регина невольно вздрогнула.
     — Не бойся, — успокоил ее Леший. — Баба Яга — хранительница древних тайн леса. Живет на границе между мирами, в зачарованной избушке. Строгая, да. Может и напугать, и загадками замучить. Но без нее лес бы давно потерял свою волшебную силу.
     — А правда, что у нее ступа летает? — с любопытством спросила Регина.
     — Правда, — кивнул Леший. — Только она редко ее теперь использует. Говорит, от современного воздуха у нее мигрень.
     Волк тихо рассмеялся, но тут же насторожился — в небе мелькнула золотая вспышка.
     — Жар-Птица, — благоговейно прошептал Леший. — Самое удивительное создание в нашем лесу. Появляется редко, обычно в самые важные моменты. Говорят, одно ее перо может исполнить заветное желание, но... цена бывает высока.
     Регина завороженно смотрела в небо, где затухал золотой след.
     — Каждый из них — часть души леса, — продолжил Леший. — И каждый по-своему важен. Водяной хранит воды, Русалка поет песни жизни, Кикимора бережет тайны болот, Баба Яга охраняет границы миров, а Жар-Птица... она напоминает нам о чудесах.
     — А ты? — спросила Регина.
     — А я? — Леший улыбнулся, и его улыбка была похожа на солнечный луч, пробившийся сквозь листву. — Я просто слушаю лес и стараюсь понять его песню. Как и ты теперь будешь делать.

     День в разговорах пролетел быстро. Поздним вечером Регина вышла из леса, едва заметная тропа закончилась, уступая место знакомым полям. Серый Волк остановился на краю опушки, внимательно глядя ей вслед.
     — Ты не идешь со мной? — спросила Регина, обернувшись.
     — Мое место здесь, — ответил Волк. Его голос звучал как эхо ветра в ветвях. — Но, если тебе снова понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.
     Регина не смогла удержаться и, подойдя ближе, обняла его за крепкую шею.
     — Спасибо за все, — прошептала она.
     Волк молча кивнул и растворился в густых тенях леса.
     Она шагала по знакомой тропинке, чувствуя, как за спиной лес словно наблюдает за ней, провожая ее внимательным взглядом. Дом казался близким и родным, но при этом каким-то новым, словно она вернулась не совсем туда, откуда ушла.
     На крыльце стояла бабушка. В ее глазах светилось что-то большее, чем простая радость.
     — Ты сделала это, — сказала она тихо, как будто знала все, что произошло.
     — Откуда ты... — начала Регина, но остановилась, увидев, как бабушка поджала губы и улыбнулась, в ее улыбке было столько мудрости и тайны, что Регина решила больше не задавать никаких вопросов.
     Внутри из полутьмы кухни донесся негромкий стук и скрип. Домовой уже ждал их, ворча на то, что ужин давно готов.
     — Ну что, девочка, лес тебя не съел? — пробурчал он, поставив перед ней тарелку горячего супа.
     Регина улыбнулась и ответила:
     — Нет, но он принял меня.
     Домовой усмехнулся, сел на краю стола и, покачивая ногами, тихо проговорил:
     — Это только начало. Лес не отпустит тебя просто так.
     Она взглянула в окно, где лес стоял темной стеной, загадочный и величественный. Ее сердце наполнилось теплом, а вместе с ним пришло ощущение ответственности, будто темные корни леса теперь вплелись в ее жизнь. 
     — Я готова, — сказала она, не отводя взгляда от окна.
     Бабушка кивнула, а домовой тихо хмыкнул, скрывая довольную улыбку.