Глава 5. Прибытие в Котону

В Котону мы прилетели в пятом часу вечера по московскому времени, а по местному было на 2 часа меньше, т.е. самое пекло. Из самолёта мы вышли в новых костюмах, белых рубашках и галстуках. На нас сразу дохнуло африканской жарой. «Как в парной» - успел подумать я, спускаясь по трапу. Тут же у трапа нас встречал мужчина в штатском: в белой рубашке с коротким рукавом, без галстука, летних лёгких брюках и в солнцезащитных очках. На вид ему было немного за тридцать. Он доброжелательно пожал нам руки и представился: «Старший переводчик Полетаев. Как долетели?». «Спасибо, хорошо. Мясников» - представляясь, за всех нас ответил Аркаша. «Миретин. Уцын» - представились и мы с Володей, по очереди пожимая старшему руку. «Пройдёмте в аэровокзал, там получите багаж, и я вас представлю» - на ходу проговорил Полетаев. Солнце палило нещадно, слепя и зажаривая нас на ходу так, что какие-то 200 метров до аэровокзала показались нам бесконечными.

Войдя в здание небольшого аэровокзала и едва переведя дух, мы заметили двух белых мужчин в штатском, одетых по-летнему, которые заметно контрастировали на фоне большинства темнокожих людей. Полетаев подвёл нас к ним и представил: «Вот новые переводчики - Миретин, Мясников, Уцын». И обращаясь к нам, с улыбкой добавил: «Полковник Токарев Анатолий Иванович, полковник Сергаев Анатолий Иванович». В это время полковники пожимали нам руки, здороваясь.

Володю Уцына вместе с его багажом забрал к себе в машину старший переводчик Полетаев. А мы с Аркашей погрузились в машину полковника Токарева. Багажа было много, и кое-что пришлось держать на руках. Сразу с территории аэропорта мы выехали на широкий, почти прямой проспект де ля Марина, расстилавшийся вдоль берега Гвинейского залива. И перед нами сразу открылся непривычный вид: зелёно-синяя водная гладь, уходящая вдаль, темно-красный песок, пальмы, необычного вида строения. Справа по ходу движения нашему взору открылся величественный вид отеля «Шератон». Ещё более удивительным был вид бенинских женщин, которые несли на головах какие-то товары в больших тазах, а за спиной - своих маленьких детишек.

Через 10-15 минут мы оказались у дверей Отеля де ля пляж (Hotel de la Plage). Он находился на самом берегу: до океана было не более 100-150 метров. Токарев Анатолий Иванович на хорошем французском спросил у администратора ключи от забронированного номера. На что администратор лично взялся проводить гостей до гостиничного номера, который предназначался для нас с Аркашей. Номер был на втором этаже, небольшой, без окна. Его большую часть занимали две составленные вместе кровати, было нечто трюмо с большим зеркалом, кондиционер и достаточно просторный санузел с неизвестным нам дотоле биде. Номер выходил на общий балкон, служивший коридором.

Токарев Анатолий Иванович достал из своего портфеля бутылку дорогого французского коньяка «Мартель», налил каждому грамм по 50 в тут же найденные стаканы и поднял тост за наш приезд. Затем, обращаясь к нам, он сказал: «Вы прибыли в Народную Республику Бенин, которая взяла курс на построение социализма под руководством Президента Матьё Кереку. Для его поддержки между бенинской и советской сторонами заключён контракт о строительстве военного аэродрома в Бенине близ селения Кана. Стороны договорились нести расходы пополам: советская сторона предоставляет специалистов, материалы, оборудование и технику, а бенинская сторона осуществляет строительство самого аэродрома и сопутствующих объектов, например, вилл для жилья советских специалистов. Но эти виллы пока не построены, поэтому вы будете жить пока здесь за счёт местной стороны.

С советской стороны этот контракт курирует Главное техническое управление (ГТУ), представителем которого я здесь являюсь. Вы включены в группу военных строителей. Её возглавляет полковник Сергаев Анатолий Иванович – ваш непосредственный начальник. С бенинской стороны создана постоянная комиссия по строительству военно-воздушной базы в Кана. В её состав входит командир 1-го инженерного батальона, с которым вам и предстоит, в основном, контактировать. Работа предстоит сложная, объёмная. Желаю успехов». С этими словами был поднят второй тост, после чего полковник Токарев по-дружески с нами попрощался, предупредив, что он завтра за нами заедет, и чтобы мы приготовили свои документы и авиабилеты.

Проводив представителя ГТУ, Сергаев Анатолий Иванович пригласил нас к себе в номер: «Пойдёмте, я познакомлю вас со своими замами». Его номер был значительно больше, он состоял из двух небольших комнат: спальной и гостиной, вход в которую шёл через балкон.

В гостиной был накрыт импровизированный стол, за которым сидели двое мужчин в «гражданке» возрастом заметно за тридцать. Увидев нас, они заулыбались и протянули руки, представляясь: «Бандурко Юрий Николаевич. Терлецкий Пётр Григорьевич». Мы также представились, несколько недоуменно поглядывая на их улыбающиеся лица. «Что, не узнаёте?» - спросил Бандурко. «Да, нет» - ответил я удивлённо. «А помните двух майоров, которые сидели рядом с вами в коридоре «Десятки»?» «Ну, да» - отвечаем. «Так это мы и были» - усмехаясь, сказал Юрий Николаевич. «А куда ж вы так быстро делись?» - всё ещё недоумевая, спросил я. «Когда «направленец» отправил нас подождать в коридоре, я сразу сообразил, в чём дело. Мы сбегали в магазин, купили бутылку коньяка, коробку конфет и принесли этот пакет «направленцу». Он тут же выдал нам все документы, всё рассказал, и на следующий день мы уже улетели» - продолжил Юрий Николаевич. Как москвич, он хорошо знал повадки таких вот нехороших штабистов. Анатолий Иванович тоже с удивлением выслушал эту историю: встреча для всех оказалась неожиданной.

А тем временем бутылка охлаждённой водки, привезённой из Союза, перекочевала из холодильника на стол. Закуска тоже была из дома: копчёная колбаса, сало, шпроты, ржаной хлеб. Мне, как младшему из присутствующих, поручили разливать водку. Первый тост произнёс Анатолий Иванович: «За ваш приезд и за начало нашей работы. А то ходим как немые, и поговорить ни о чём не можем». В процессе застолья выяснилось, что первым в Котону прилетел Анатолий Иванович ещё две недели назад. Через неделю, 16 августа, к нему прилетели два его заместителя – майоры Бандурко Юрий Николаевич (зам. по технической части) и Терлецкий Пётр Григорьевич (зам. по материально-техническому обеспечению (МТО)). Их тоже поселили в том же отеле.

С удивлением мы узнали, что наш рабочий день будет длиться с 8 утра до 12 дня по местному времени, что завтракать, обедать и ужинать мы будем в ресторане нашего отеля за счёт местной стороны. Нас это сильно порадовало, т.к. автоматически решалась проблема с приготовлением пищи и соответственно нашего питания. Приятной новостью было и то, что на работу и обратно мы будем ездить на машине, присылаемой из инженерного батальона.

«Что касается нашей работы» - продолжил шеф (так Сергаева называли сначала замы, а затем и мы, переводчики, в нашем узком кругу) – «то нам предстоит в ближайшее время провести переговоры с командиром инженерного батальона по накопившимся вопросам, начать знакомиться с технической документацией к контракту, которая пришла на французском, а где-то и на английском языке, и приготовиться к встрече строительных материалов и техники, которые скоро начнут прибывать в морской порт Котону».

«Пока не забыл - про почту» - произнёс Анатолий Иванович. «Письма из Союза сюда прибывают и отсюда убывают в Союз самолётом раз в неделю по вторникам. Причём отправляемые письма должны во вторник находиться уже в посольстве, т.ч. писать надо заранее. А ваш почтовый адрес здесь будет: г. Москва-400, п/я 515-Ж. Получаемые письма - долго не хранить, а лучше сразу сжигать». И поймав мой вопросительный взгляд, шеф миролюбиво пояснил: «Чтобы враги не выкрали и не узнали, как вы тут живете и чем дышите». Я понимающе кивнул «Да, ещё одно: в номере костры не устраивать» - назидательно добавил Анатолий Иванович. Все в ответ заулыбались. И тут Аркаша спросил про Володю Уцына, куда его отправили. Оказалось, что наш товарищ был включён в общевойсковую группу полковника Кузьменко, который подчинялся Главному инженерному управлению (ГИУ) того же ГКЭС. В той группе были офицеры – представители сухопутных специальностей: артиллеристы, танкисты, десантники и т.д., проживавшие в 40-квартирном доме, получившем среди советских специалистов название «Карантложман». 

Покончив с обсуждением служебных вопросов, мы вышли на балкон покурить (рис. 4.5). Некурящих было двое – шеф и Аркаша. Я и замы курили пока ещё свои привезённые из Союза сигареты. Закурив и облокотившись на перила балкона, я разглядывал местных прохожих, которые шли мимо отеля по тротуару, находившемуся через дорогу. За тротуаром начинался песчаный пустырь, граничивший с океанской гладью.

Вдруг мужчина, шедший по тротуару, даже не сходя с него, а просто развернувшись в сторону залива, начал совершенно непринуждённо справлять свою малую нужду. Я просто опешил от увиденного и с немым удивлением в глазах повернулся к Терлецкому, стоявшему рядом. «Привыкай, здесь это обычное явление, ещё и не такое увидишь» - равнодушным голосом сказал Пётр Григорьевич. И действительно, во время следующего перекура уже не мужчина, а женщина в длиннополой национальной одежде, задрав юбку чуть выше колен, стала справлять свою малую нужду, стоя почти напротив нашего балкона и лишь отвернувшись в сторону залива. Глядя на мою оторопелую реакцию Юрий Николаевич рассмеялся и спросил: «А вон видишь ту горку?» В 500-600 метрах виднелась горка, силуэт которой отчётливо рисовался на фоне водной глади. «Угу» - буркнул я. «Так вот, на этой горе, причём на самой её вершине местные жители справляют свою большую нужду». «Не может быть» - на автомате выдохнул я. «А вот увидишь». В самом деле, картина не заставила себя долго ждать: через день или два я наблюдал её воочию, а потом и вовсе перестал обращать на это внимание.

За разговорами мы не заметили, как резко стемнело, и на улице стало словно ночью. Дневная жара стала понемногу спадать, но мы уже привыкли к прохладе кондиционера в номере у шефа и чувствовали себя вполне комфортно даже несмотря на принятый горячительный напиток.

Анатолий Иванович предложил всем сходить на ужин, и мы спустились в ресторан. Зал был небольшой, и в нём не было ни души. Шеф с замами уверенно направились, видимо, к «своему» столику. Нам навстречу поспешил чернокожий официант вполне себе зрелого возраста и с полноватой фигурой. Он привычно начал по-французски приветствовать вошедших и спрашивать, что мы желаем на ужин. По его интонации, мимике и жестам было видно, что он даже не рассчитывает что-то вразумительное услышать в ответ. И он был крайне удивлён, услышав французскую речь Аркаши, что мы обсудим меню и чуть позже сделаем заказ. Тут же улыбнувшись и выразив свою радость от того, что он может теперь свободно общаться с советскими друзьями, официант удалился к дверному проёму, ведущему из зала в кухню. Я уже второй раз за день убеждался, что наши местные коллеги, видимо, разъяснили персоналу гостиницы важность поселившихся у них советских гостей.

На ужин мы заказали салат и омлет, отказавшись от традиционного французского супа. Ужин прошёл в спокойной и дружеской обстановке. Анатолий Иванович, видимо, желая компенсировать недостаток общения за предыдущие дни, много разговаривал с официантом, прибегнув к Аркашиному переводу. Я пока преимущественно молчал, т.к. живое общение на французском было для меня ещё непривычным.

После ужина мы с Аркашей вернулись в свой номер, переполненные впечатлениями за прошедший день. Даже не верилось, что ещё утром мы были в Москве, и всё случившееся было с нами.