Глава 12. Встреча советского корабля

Утро понедельника, 29 августа, начиналось уже привычно: заправка кровати, утренний туалет. Во время чистки зубов размышления о собственном бытии наткнулись на мысль о том, что ещё неделю назад я чистил зубы в московской гостинице. Даже не верилось, что за столь короткий срок произошло столько событий, и я уже обычной жизнью живу в жаркой, африканской стране. Завтрак по-французски и прибытие в расположение инженерного батальона показались привычной рутиной. Шеф с Аркашей отправились на регулярную встречу с его командиром, а мы с замами принялись за изучение контрактной документации.

Через некоторое время вернулся шеф и пригласил всех в свой кабинет. «У меня две новости» - начал Анатолий Иванович. «Первая новость: на нашем объекте в Кана приступили к строительству вилл, предназначенных для нашего проживания согласно контракту». Радость мешалась с недоумением. «Сколько же они их будут строить?» - озвучил волновавший всех вопрос Юрий Николаевич. «Всё упирается в деньги, точнее – в их нехватку, но они, как меня заверили, будут стараться» - ответил Анатолий Иванович. «А какая вторая новость?» - спросил Пётр Григорьевич. «Сегодня в порту встаёт под разгрузку корабль из Союза с материалами и оборудованием по нашему контракту» - с воодушевлением сказал Анатолий Иванович. Он посмотрел на часы  и продолжил: «Возможно, уже встал. Это, оказывается, уже второй корабль. По словам командира инженерного батальона, первый приходил недели две назад, его разгрузили, и весь груз оставили на хранении в порту» - продолжил шеф. «Что и сколько прибыло раньше и прибудет сегодня, местная сторона не знает, да и мы не представляем, поэтому сегодня нужно будет пойти в порт проследить за разгрузкой и отметить все прибывшие позиции. Вот вы с Александром этим и займётесь» - руководитель группы выразительно посмотрел сначала на Петра Григорьевича, а потом на меня. «После обеда с часик отдохнёте, и часа в два можно будет отправляться» - заключил шеф. «Сделаем, Анатолий Иванович» - заверил зам по МТО.   

До конца рабочего дня среди многотомной документации мы с Петром Григорьевичем отыскали нужные книги со спецификациями поставляемых строительных материалов. Большинство позиций были мною уже переведены: над ними карандашом был написан русский перевод. Оставшиеся позиции я срочно принялся переводить: Пётр Григорьевич хотел все три книги взять с собой в порт, поэтому и нужен был перевод, чтобы не таскать с собой словари.

За обедом завязалась непринуждённая, внеслужебная беседа, которая грозила растянуться на неопределённое время. Пётр Григорьевич и я следом за ним отпросились убыть в свой номер, чтобы успеть с часок отдохнуть в прохладе кондиционера. В 14 часов, как и договаривались, мы встретились в холле гостиницы и, не мешкая, отправились в порт. На улице было самое пекло, и мы не успевали вытирать пот с лица. Пётр Григорьевич, имея грузную фигуру и вес более ста килограмм, носовой платок практически не выпускал из рук. Я доставал его несколько реже. В то время у меня ещё не было привычки прятать голову и глаза от палящего солнца, а Пётр Григорьевич так и проходил всё время моей командировки без головного убора и солнцезащитных очков.   

Путь до порта оказался недолгим: мы дошли до ворот минут за 15. Там мы не заметили никакой охраны. Пропускной режим, в нашем понимании, отсутствовал напрочь. Мы беспрепятственно вошли на территорию порта и сразу же направились к причальной стенке, у которой стоял какой-то сухогруз. Подойдя ближе, мы увидели название на русском языке и сразу поняли, что это наше советское судно.

Разгрузка шла полным ходом. С судна выгружали большие ящики, сколоченные из необрезных досок и даже горбылей; пучки арматуры со свисающими в разные стороны концами; пачки листового металла, небрежно перехваченные посередине и рискующие рассыпаться в любой момент; поддоны с мешками цемента, бочки с пока неясным содержимым и прочие грузы. Как только кран опускал груз на землю, тут же подъезжал вилочный погрузчик: большой или поменьше – в зависимости от габаритов груза. Он подцеплял груз и отвозил его в определённое место. Арматура, металлические листы, большинство ящиков складировались на площадке под открытым небом. Мешки с цементом, бочки отвозились на склад в закрытое помещение.

Подниматься на борт родного, советского судна у нас команды не было, да и никто нас туда не приглашал. Нам оставалось работать на берегу. На месте разгрузки мы увидели портового служащего, явно распоряжавшегося происходящим. Мы подошли к нему и вкратце объяснили, что мы – из инженерного батальона, встречаем эти грузы и хотели бы их все осмотреть и переписать. Мне показалось, что он был предупреждён о нашем визите, настолько быстро и без лишних вопросов он рассказал и показал, где находятся грузы, и разрешил свободный доступ к ним.

Мы поблагодарили служащего и поспешили к складскому помещению, чтобы там начать перепись прибывших грузов и заодно отдохнуть от жгучего солнца. Нам предстояло в каждом грузовом месте найти упаковочный лист. Он представлял собой документ, в котором на французском (иногда на английском) языке перечислялись предметы, входившие в состав данного грузового места. После обнаружения упаковочный лист следовало достать и отметить, а затем вернуть на прежнее место. Отметка заключалась в том, чтобы перевести с французского название предмета в упаковочном листе, найти такое же название в книге спецификаций и сделать в этой книге отметку о прибытии данного предмета. Пётр Григорьевич и я с книгами спецификаций в руках отправились на поиски упаковочных листов.

На деревянных ящиках были прибиты маленькие металлические кармашки, в которых и находились упаковочные листы. Их обнаруживать было легко, но вот доставать и возвращать обратно – не очень. Пришлось искать подручное средство, заменившее гвоздодёр и молоток одновременно. Поиски упаковочных листов на паллетах оказались весьма затруднительны: отправители могли засунуть их куда угодно или привязать к чему угодно. Следует иметь в виду, что в Союзе тогда современный скотч был неизвестен. Что касалось пучков арматуры или пачек листового металла, то с ними была просто беда. Отправитель легкомысленно привязывал верёвкой упаковочный лист к середине пучка или пачки, мало заботясь о его сохранности в пути. Поэтому на этих грузовых местах упаковочных листов часто не оказывалось. Тогда искали подходящую позицию в спецификации и делали соответствующую отметку о предполагаемом прибытии.

Закончив ревизию грузовых мест в помещении, нам предстояло проделать то же самое на открытой складской площадке под палящим солнцем. Асфальт и бетон складской территории за день разогрелись настолько, что их пышущий жар ощущался, казалось, через кожаные подошвы наших сандалий. Я чувствовал себя как на сковородке в буквальном смысле этого слова. Пётр Григорьевич пытался ещё балагурить, почти беспрерывно утираясь носовым платком. Мы переходили от одного грузового места к другому, отыскивая и отмечая упаковочные листы. Одновременно мы краем глаза следили за тем, что разгружается и куда отвозится.

В один момент, посмотрев в сторону корабля, я буквально застыл от радости и удивления: на причал на грузовых стропах опускался новенький УАЗ-469. Пётр Григорьевич, заметив мою реакцию, обернулся и тоже стал наблюдать за разгрузкой автомобиля. «Это что нам?» - взволнованно спросил я его. «Да, это по нашему контракту, а кому достанется, сказать не могу» - спокойно ответил он. «Про него отдельно нужно будет доложить шефу?» - полувопросительно сказал я. «Само собой»- согласился зам по МТО. Тем временем УАЗик освободили от строп и отбуксировали на место стоянки на складской площадке рядом с пучками арматуры. А мы продолжили свою работу.

В какой-то момент у меня в глазах потемнело, в ногах почувствовалась слабость. Я успел опереться на рядом стоящий большой ящик и, переведя дыхание, спрятался в его тени. «Ты чего?» - участливо спросил Пётр Григорьевич. «Да голова немного закружилась» - как можно бодрей ответил я. «Давай перекурим, передохнём» - предложил зам и, взглянув на часы, добавил: «А потом узнаем у местных, надолго ли разгрузка». После недолгого перекура мне стало немного полегче, но от несносной жары всё тело ныло, а голова гудела. Однако нужно было вставать и идти. Когда мы спросили у старшего из местных, долго ли будет продолжаться разгрузка, он не смог ответить наверняка, но заверил нас, что корабль и завтра ещё будет здесь. «Тогда на сегодня шабаш" - решил Пётр Григорьевич, а затем добавил: «Сегодня доложимся шефу, а завтра, думаю, придём и закончим». Мы взяли свои книги и палимые солнцем побрели «домой».

Прибыв в гостиницу, мы сразу же поднялись в номер шефа. Там застали всех троих за игрой в домино. Новость о прибытии УАЗика явно порадовала всех. Анатолий Иванович выразил уверенность, что ему удастся уговорить командира инженерного батальона передать эту машину нашей группе. Бандурко предложил отбуксировать автомобиль в расположение батальона, где и привести его в рабочее состояние. Шеф одобрил наше предложение продолжить перепись прибывших позиций завтра в порту.

За обсуждением этих новостей время незаметно подошло к ужину. Сходив в свои номера и помыв там руки, мы вновь встретились уже в ресторане. После уличной жары под кондиционером я почувствовал себя чуточку легче, но тяжесть в теле и подкрадывавшаяся ломота давали о себе знать. Поднявшись в свой номер после ужина, я померил температуру, она оказалась повышенной – около 38 градусов. «Может сходить за народным средством?» - улыбаясь, спросил Аркадий. «Нет уж, нет уж. Я предпочитаю традиционные лекарства» - как можно убедительнее ответил я и полез в чемодан за своей аптечкой, привезённой из Союза. Я выпил по таблетке аспирина и анальгина и улёгся в кровать. Рядом на стуле стояла «чебурашка». Я негромко включил «итальянцев» и прикрыл глаза.

Утром от температуры не осталось и следа. Я попросил Аркашу не рассказывать про мою вечернюю температуру старшим товарищам, чтобы не вызывать ненужной суеты. Аркаша понимающе согласился. За завтраком только и было разговоров, что о разгрузке корабля. В итоге уже за столом шеф принял решение с утра заехать в порт и осмотреть прибывшие грузы.

Мы снова без проблем заехали в порт, тем более, что в этот раз мы ехали на машине с военным бенинским номером, который выделялся зелёным флагом с красной звездой в верхнем левом углу. Пётр Григорьевич на русском, я на французском подсказывали водителю дорогу к стоянке УАЗика. Территория порта была едва загружена. Благодаря чёткой, продуманной планировке проезды были широкие, не загромождённые грузами. Складские зоны были разделены на большие квадраты. На некоторых из них виднелись сложенные в низкие штабели пачки металлических листов, арматуры, труб. На других достаточно свободно разместились уже знакомые нам невысокие деревянные ящики. Ничто не загораживало обзор, поэтому зам по МТО, накануне исходивший эту территорию вдоль и поперёк, легко ориентировался, прокладывая маршрут к УАЗику. Около него мы остановились через несколько минут. Шеф поручил Юрию Николаевичу осмотреть машину, а сам вместе с Петром Григорьевичем и Аркашей отправился на осмотр.

«Вы упаковочный лист смотрели?» - спросил меня Юрий Николаевич, когда мы остались с ним вдвоём. «Да нет, мы к машине даже не подходили, когда её ставили сюда» - ответил я обескураженно. «Тогда пошли его искать» скомандовал зампотех. И пока я раздумывал, куда заводчане могли бы запрятать упаковочный лист, Юрий Николаевич уверенным шагом направился к правому борту автомобиля. Без малейшего промедления, словно это была его машина, он открыл дверцу, а затем, чуть подавшись вперёд, и бардачок. Ловким движением руки он достал оттуда бумажный пакет, перевязанный бечёвкой крест-накрест, и поднял его так, чтобы мне было видно. «Вы – прям волшебник» - с восхищением выдохнул я. «Учись студент, пока я жив» - услышал я в ответ сакраментальную фразу. Юрий Николаевич развернул бумажный пакет и к моему немалому удивлению достал из него не только упаковочный лист, но связку ключей зажигания. Передав мне бумаги, зампотех обошёл УАЗ спереди и, открыв уже левую дверцу, занял место водителя. «Отходи» - услышал я негромкую команду, и в ту же минуту машина завелась. Прогрев двигатель на холостом ходу, Юрий Николаевич включил первую скорость. Машина, не торопясь, двинулась с места. Через несколько метров было слышно, как включилась вторая передача. Вырулив из лабиринта невысоких штабелей, водитель, судя по скорости, явно решил попробовать третью передачу. Сделав небольшой круг по близлежащей территории, автомобиль вернулся на прежнее место.

«Ну как? Всё в порядке?» - услышал я за своей спиной голос шефа. Только теперь я оторвал взгляд от машины и, обернувшись назад, увидел подходивших командиров и Аркашу. «Дай-ка теперь я!» - с юношеским задором воскликнул шеф и привычно быстро занял место водителя. «Анатолий Иванович, там бензин почти на нуле» - умоляющим голосом произнёс зампотех. «Ничего, дотолкаем, если что» - был ему ответ, и машина резко рванула с места. Шеф взял круг побольше, а мы стояли и про себя загадывали, чтобы хватило бензина, и нам не пришлось бы её толкать.