Таёжные тропы. Рысь. Глава. 50 Повесть

Глава. 50                Апогей жестокого поединка.
 

Мы должны быть мужественней и не прекращать своей деятельности от неудач. Надо искать их причины и устранять их.

Константин Эдуардович Циолковский (05 сентября 1857 г., Ижевское, Рязанская губерния — 19 сентября 1935 г., Калуга) — величайший российский и советский учёный-самоучка, разрабатывавший теоретические вопросы космонавтики.


А мы вернёмся к единоборству двух заклятых врагов в дикой природе волчары и рыси. Оба могучих зверя молча, глаза в глаза, внимательно следили друг перед другом.

В этом утреннем свете зловеще сверкали обнажённые клыки волка, губы его оттянулись назад в жёстком оскале, и он продолжал медленно кружить по смертельному кругу.

Рысиха напряглась от головы до кончика хвоста, словно натянутая тетива. Каждая мышца в ней готова была к битве не на жизнь, а на смерть.

В противоположность противнику волк двигался вокруг осторожными, крадущимися шагами. Уши его стояли торчком, но всё тело было расслаблено, словно набирающая силу пружина, и его пушистый хвост волочился сзади по снегу.

Это был его мир. Он понимал его. Он знал, что жить означает бороться. Всю жизнь он боролся и - убивал. И он жаждал снова сразиться с кем - нибудь - немедленно !

Эта жажда кипела у него в крови. В жилах универсального и непревзойдённого убийцы. И вдруг рысица издала устрашающий рыкающий звук и с быстротой, словно молния сделала стремительный прыжок на врага.

Хищница, рванула волка зубами и тут же мгновенно отскочила в сторону. Поразительная скорость её движений и невероятная ловкость во многом определила исход предстоящей кровавой и беспощадной схватки !

Матёрый волчара, взвыл от неожиданности и боли, но тут же с яростью кинулся на крупную и опасную лесную кошку, пытаясь впиться в неё зубами.

Начался свирепый и жуткий бой. Серый разбойник никак не ожидал, что крупная пятнистая кошка даст ему достойный отпор.

Волка нельзя было упрекнуть в неповоротливости. Он вертелся и сновал из стороны в сторону, но рысиха всё - таки ловко ускользала от него. Ей помогала её молниеносная быстрота и реакция.

Они давали ей громадный перевес над противниками. Даже самые опытные из них соперники ещё не встречали такого увёртливого и достойного бойца. Волк тоже был сбит с толку.

Ему ещё ни разу не приходилось драться с соперником, который не подпускал бы его к себе. Желание сцепиться друг с другом до сих пор всегда было обоюдным.

Но эта хищница всё время держалась на расстоянии, прыгала взад и вперёд и ловко уходила от него. И, даже рванув санитара леса зубами, она сейчас же разжимала челюсти и отскакивала прочь. Кошка никак не могла добраться до горла своего противника.

Голова и шея волчары были располосованы с обеих сторон, из ран хлестала кровь, но серый волк не проявлял ни малейших признаков беспокойства.

Самка - рысь с лёгкостью кошки снова в один прыжок покрыла всё расстояние между собой и противником, с тем же кошачьим проворством рванула его зубами и проворно отпрянула в сторону.

Рысь не уступала волку ни в быстроте движений, ни в ярости и пускала в ход и зубы и острые когти, тогда как таёжный разбойник действовал только зубами.

Тонкая звериная чуйка подсказывала санитару леса во избежание фатальных последствий надо немедленно ретироваться восвояси подобру – поздорову.

Но новый громкий писк маленьких рысят и сильный голод волка сбил его с толку, отбросив в сторону это важнейшее чувство предостережения и самосохранения, а зря ! 

Сердце его при звуках рысят вновь бешено забилось, разгоняя по телу красное пламя волчьей крови. Густая жёсткая шерсть на холке встала дыбом, в горле прокатилось зловещее рычание.

Жестокий голод придавал ему невероятную смелость. Он не боялся противника. Он не испугался бы даже двух или трёх таких могучих кошек.

Острыми, как бритва когтями лап он с одного удара распарывал брюхо косули. Хватка рысихи не совсем удачная, она пришлась слишком низко, ближе к груди, но она не разжимала челюстей, а волк запаниковал, заметавшись из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с себя опасную хищницу.

Эта волочащаяся за ним тяжесть доводила его до бешенства. Она связывала его движения, лишала его свободы, как будто он попал в стальной капкан или тиски. Его инстинкт восставал против этого.

Продолжение следует …