Потому что девочек любят больше

У меня был самый лучший на свете дедушка. И в этом меня никто не переубедит.
Знакомство с ним случилось на пороге роддома, откуда мама меня вынесла.
– Давай, заберём её себе, – сказал дед бабушке, осторожно укачивая меня на руках.
– Ты что с ума сошёл? – сердито шикнула бабка, боясь, что столько эгоистичное предложение услышит моя мать, и это её обидит.

ВСЕЛЕННАЯ ПО ИМЕНИ ДЕД
При любой возможности деда Вася забирал меня к себе домой: выходные, каникулы... Кстати, имя Ольга мне тоже дал он. И потом всю жизнь утверждал, что первое слово мое было не «мама», а «деда».
– Ну это он так думал. А я не стала его переубеждать, чтобы не расстраивать, – позже мне раскрыла секрет мама.
Я, конечно, не помню первые годы своей жизни. Мои воспоминания начинаются лет с трёх. Хотя какие-то проблески есть. Дачный участок, красный гараж и карие глаза зрелого мужчины... Но мои ли это воспоминания или его – не могу сказать: он мне столько рассказывал, как я лежала рядом с гаражом, пока он чинил машину, вспоминал, как я младенцем мирно посапывала на его левой руке...
Первое, что помню: дедушка забирает меня из детского сада, и мы едем к нему домой в другой город. Его огромнейшая ладонь поглощает мою маленькую... Помню зимнюю улицу, сугробы, ледяные горки, с которых я неслась на картонке. Звёзды и созвездия, про которые дед мне рассказывал, указывая пальцем в темное небо. А глядя на месяц, он читал:
Месяц, месяц, мой дружок,
Позолоченный рожок!
Ты встаёшь во тьме глубокой,
Круглолицый, светлоокий,
И, обычай твой любя,
Звёзды смотрят на тебя…
Я внимательно его слушала, чувствуя себя, когда он рядом, невероятно защищённой.
А однажды, забирая меня из детского сада (в очередной раз на выходные к себе домой) дед вручил мне маленькие коньки. Я их надела, он объяснил, как кататься. И я «поплыла» по ледяной насыпи, ухватившись за сильную ладонь немолодого мужчины. Потом он какое-то время водил меня на открытый каток, наблюдая, как лезвия на моих башмачках оставляют полосы на замёрзшей воде.
С дедом было очень тепло и надёжно.
Впрочем, у него, на мой тогдашний взгляд, были изъяны. Во-первых, полнота. Посему я всем рассказывала, что мой деда толстый. Во-вторых, у него была лысина, которую он скрывал шляпой. И однажды ради забавы я в раздевалке детского сада, пока деда помогал мне одеваться, сорвала с него шляпу, чтобы все видели большую плешь. Поступок был очень некрасивый. Не знаю, унизил он дедушку или нет, но он даже вида не показал и голоса на меня не повысил. А вот воспитательница абсолютно верно сделала мне строгий выговор.

ДЕДА ЗЛОЙ ИЛИ ДОБРЫЙ?
Кем работал мой дедушка, я не знала. Слышала только одно слово – «начальник». Это значит главный. А кого и чего главный – даже не приходило в голову спросить. Да, и мне было всё равно. Но все же забавно казалось со стороны наблюдать, как он пересчитывал стопки денег, часть отдавая бабушке, а остальное – «для сотрудников».
Это потом я узнала, что у него были замечательные организаторские способности. И когда в его городе решили создать муниципальный отдел по охране окружающей среды, то позвали его. Создав учреждение практически с нуля, дед проработал в нём три года и вышел на пенсию.
Все вокруг говорили, что мой дед злой. И правда он часто ругался с кем-то, конфликтовал. Вернее, я воспринимала его повышение голоса как ругань. Уже взрослой, унаследовав его холерический темперамент, понимаю, что это была не ругань, а эмоциональные выплески.
Однажды деда что-то объяснял мне, но тон его был настолько повышен, что я заплакала.
– Что случилось? – забеспокоился он.
– Ты ругаешься, – я продолжила хныкать.
– Вовсе нет, я просто тебя учу, – нежно ответил он.
Ещё я знала, что моего деда все боялись, даже собственные дети. Характер у него был вспыльчивый, прямолинейный, авторитарный. Деда не терпел неповиновения, и даже родной сын называл его тиранозавр, переиначив известное слово.
Но оно и было понятно. Василию  рано пришлось повзрослеть: в 13 лет(это было в годы Великой Отечественной войны) взял ответственность за будущее большого семейства на себя: за мать, братьев и сестёр. Именно в этом возрасте он пошел работать на лесопилку и тогда стал главой рода, которым продолжал быть до самой смерти. Рано утратил детство, но столь же рано возмужал.
Сделав карьеру, опираясь только на свои работоспособность, ум и талант, он позаботился обо всех своих близких родственниках, так сказать «в люди вывел». Однако всегда подчёркивал свою главенствующую роль над родичами и вполне авторитарно мог распоряжаться их жизнями, решая кому на ком жениться и кем работать. Поэтому обиженных на него людей было немало.
Впрочем, с описываемой стороны я его не знала. Для меня он был всегда очень добрый, слишком снисходительный и самый любящий дедушка на свете. Мама и бабушка постоянно ему выговаривали, что он потакает мне, делает абсолютно неуправляемой... Зная резкий характер деда, и насколько он не церемонится с окружающими, сейчас удивляюсь его терпению, связанному со мной.
Как-то я заснула в огромной кровати деда и бабы, сквозь дремоту слышала звуки телевизора… И тут почувствовала голос и руку дедушки: он будил меня. Я вспомнила аналогичные сцены фильмов и решила попробовать: взлёт маленькой ручки – и шлепок ей деду по щеке. Потом застыла, в страхе: как он поступит? По-моему, дедушка сделал выговор за пощечину и больше к этой теме не возвращались...

ПОСТУПКИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СЛОВА
Летнее время я проводила на даче деда. Он был либо в огороде, либо на картофельном поле, либо ремонтировал машину, либо что-то мастерил. Дед был мастером на все руки: неплохо разбирался в механике, в строительстве (по крайней мере, баня, дом, сарай на участке – всё это было построено именно дедом).
Да и позже, после его смерти, я узнала, что он одно время был замдиректора завода по капитальному строительству. В чём-чём, а в этой сфере он действительно разбирался. Например, от двоюродного брата я узнала, что один из пафосных памятников и Дворец культуры в Березниках спроектированы в том числе дедушкой.
Ещё он сам лично подшивал обувь, заменял сносившиеся набойки... А из досок, с помощью рубанка, пилы, молотка и гвоздей создавал для моих кукол достаточно прочную мебель. Запомнился стол, за который не только кукол могла усаживать, но и сама на него садиться, как на табуреточку.
Ещё одно яркое воспоминание – приятный ветер в лицо: дед катал меня на своём двухколёсном мотоцикле. Ох, как я не любила надевать каску… А приходилось! Дед возил меня  в берёзовую рощу, где нарезал ветки на банные веники, одновременно рассказывая мне о бересте, её свойствах и той утвари, которую из нее изготовляют.
Когда дед приходил из гостей, в руках у него всегда были вкусные конфеты для меня.
Дед был большой книгочей. В трёх комнатах его четырёхкомнатной квартиры стояли большие шкафы с книгами. Он рассказывал мне, как ребёнком открыл для себя мир чтения, как обожал «Тысячу и одну ночь» (в детском варианте), «Робинзон Крузо» Д. Дефо, сказки Пушкина. Впрочем, всё, что он мне читал, казалось, абсолютно скучным... Но не его ли стараниями к чтению я пристрастилась очень рано?..

БЛАГОДАРНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Деда каждый день приезжал из Березников в Соликамск, чтобы встретить меня из школы. В квартире родителей он варил пельмени, заправлял их сметаной и звал меня к столу. Помогал делать уроки и играл со мной, или рассказывал сказки.
Когда я выросла из парты первоклассника, он привёз мне письменный стол и сам лично наладил над ним освещение (навыки электрика у него тоже были неплохие), беспокоясь о здоровье моих глаз.
Ещё один момент. Поскольку у дедушки было больное сердце, он периодически ездил на курорт, откуда исправно писал бабушке, маме и персонально мне. Я по нему скучала и не могла дождаться, когда он вернётся. И как-то я собираюсь в школу (занятия со второй смены), звонок в дверь – стоит дед. Пройдя в квартиру, говорит, что у него для меня сюрприз. Мол, закрой глаза, протяни мне руку... Протягиваю и чувствую холодок на запястье и щелчок. Это были часы! Тоненькие, изящные, механические. Я не снимала их до окончания девятого класса.
Мои братья – родной и двоюродный – нередко обижались на деда за то, что мне оказывал привилегии. Их заставляли работать на картофельном поле – окучивать, собирать колорадских жуков, а мне были поблажки, вообще деда мог избавить меня от обязанностей в поле, при условии, что в дачном домике вымою пол. Ну или мне прощалось то, за что их достаточно сурово наказывали. Мне всегда отдавалось всё самое лучшее, что вызывало чувство недоумения у мальчишек. Время от времени, надув детские губки, они бросали дедушке упрек:
– Почему ты Олю любишь больше, чем нас?
– Потому что Оля – девочка, а девочек полагается любить больше, – не видя в этом ничего плохого отвечал он.

ТО, О ЧЁМ СОЖАЛЕЮ
Но время прошло, я превратилась в подростка. И мне уже было не до деда. Я ушла в писательство, в своих персонажей и когда меня отрывали от процесса, то сильно сердилась. В такие моменты я могла кричать на деда, который подходил ко мне, чтобы просто что-то спросить.
Мой дед, Василий Максимович Корзников, был очень сентиментальным человеком. Я больше никогда не видела, чтобы мужчина плакал, смотря фильмы о любви. Плакал он, когда и погибла его собака Бим. Мама рассказывала, что когда она была ребёнком, её родителям подарили цыплят. За ними ухаживал дедушка, поэтому когда пришла пора рубить курам головы, он в процессе обливался слезами, поскольку очень привязался к птицам. Да и вообще он всегда был очень добр к животным, и это контрастировало  с его жёстким и порой бескомпромиссным отношением к людям.
С детства у меня была привычка сидеть у деда на коленях и целовать его в щёчку при встрече. Эта привычка так и закрепилась за мной до самой его смерти. Прожил он всего 73 года.

... Мне было 17 лет. Бабушка сказала, что когда они сдавали выращенную ими картошку в кафе, дед неожиданно схватился за сердце и упал... Я встретила эту новость очень ровно. Нехватку его и его заботы ощутила гораздо позже. А тогда были похороны. Во дворе толпилась куча народу.
Я показала тёте свои рисунки (прим.: банальный фанарт, портреты актёров, которых я срисовывала с экрана телевизора). На что она произнесла приятную для меня фразу:
– А ты, оказывается, такая же талантливая, как твой дедушка.
Позже, через десятки лет, эту фразу слово в слово повторил дальний родственник, для которого я написала статью в краевую прессу. И на сердце стало теплей, потому что «такая же, как дедушка» приближает и всегда будет приближать меня к нему. Как будто даже после его смерти во мне навсегда сохраняется и живёт часть его самого.
В подростковом возрасте я перестала говорить дедушке, как сильно его люблю. И сегодня об этом очень жалею. Но если есть жизнь после смерти, и если он на меня до сих пор смотрит с небес, то знает, что он до сих пор в моём сердце, и, вспоминая о нём, я чувствую, как в глазах начинают скапливаться слёзы благодарности.