14. Повзрослела

Варька гордилась. Очень. Собой. Ей доверили спецзадание и она чувствовала себя взрослой, нужной и ответственной.

Варькина мама весь день, а иногда и ночь, и чем дальше, тем дольше и больше, находилась на своем заводе. Работы было много, очень много! Все заводы Ленинграда были переведены на военные рельсы. Именно так говорила их соседке Марьпалне Антонина Степановна. Варьке всегда при этом представлялась смешная картинка: заводское здание с трубой, на колесиках, едет по рельсам, влекомое паровозом куда-то в даль, и дымит в небо чернущим дымом из своих носатых труб.

На самом-то деле Варька знала, что “поставить на военные рельсы” - значит начать выпускать продукцию для фронта. Вот мама и выпускала - снаряды разные, оружие. Многие заводы эвакуировали далеко, на Урал. А мамин, один из немногих, продолжал работать в своем городе.

Мама, как и многие женщины, делала теперь не только свою норму, а старалась выполнить как можно больше. Да, и все так. Мужчины или ушли на фронт по мобилизации, или записались в ополчение. У станков в основном женщины и остались. И подростки пришли, отцов у станков заменить и фронту помочь, чем могли. И, кроме обычной своей и без того напряженной работы, женщины обучали их делу. А посколько росточку дотянуться до большого станка еще не хватало, им ящики подставляли или скамеечки.

На Варьку легло ведение их с мамой небольшого домашнего хозяйства. А, кроме того, чудесным образом домой вернулся Мишка. И Варьке теперь приходилось с ним нянчиться вместо мамы. Удивительным было Мишкино возвращение.

Однажды (через две недели где-то после проводов), маму пригласили в РОНО. Антонина Степановна недоумевала: “Варюха, дочка, ты что ли что-то в школе натворила, что меня вызывают аж в РОНО?!” Но у Варьки было железное алиби: школы еще не открыли, а потому, даже если бы и захотела она что-то натворить, то негде было.

И недоумевающая мама отпросилась с работы и пошла с утра в Отдел. Там она обнаружила Мишку. Мишаня, увидев маму, вцепился в ее руку, плакал навзрыд, размазывая по сморщенному личику слезы и не отпускал мать ни на минуту. При разговоре выяснились подробности трагедии. Когда дети побежали от вагонов к лесу, фашистские самолеты стали расстреливать бегущих в упор. Много там погибло детей, очень много!

Мишка долго еще кричал и плакал во сне. Видно, снилось ему, что самолеты за ним охотятся. Варька подолгу тогда сидела возле братишки, гладила его по вихрастой головке, успокаивая, как могла. И он затихал…

Потихоньку быт Варьки-Мишкиной семьи наладился. Девочка была за хозяйку. Но что еще делало ее взрослой не по годам, так это новая ответственность - помогать дворнику дяде Мите: то лестницу подмести, то кому за хлебом сходить. А уж когда совсем голодно стало в городе, карточки ввели, паек урезали, водопровод да электричество отключили, люди слабеть, умирать начали, Варька проверяла, заходя в открытые квартиры - все ли живы? А если что, дяде Мите говорила, а дальше уж он сам… ну, или бригады, которые по домам к зиме ходить начали - трупы вывозить…

Ответственность свою Варька рано осознала, повзрослев до срока. И учиться начала - школы с октября открыли. Старалась, как могла…