Уловки председателя против уполномоченного

Роман в рассказах «Размышляя о жизни, похожей на романную». Том 1, часть первая

После призыва Васьки в колхозе стало еще на одного работника меньше. Год выдался тяжелым, в первую очередь по природным условиям, так как он был засушливым и малоурожайным. В результате новый уполномоченный Валентин Николаевич потребовал сдать все собранное зерно государству. К тому времени председателем снова был избран Иван Суханов. Он, как мог, пытался воспрепятствовать затее уполномоченного. Приглашал его в гости, где они пили почти целыми вечерами, но это делу не помогало. Тогда он уговорил Марию Суханову пригласить уполномоченного к себе в гости. Она начала было отказываться, мол, как его приглашу, он же начальство. Если бы тебя, я бы с удовольствием пригласила.
- Я прошу тебя сделать это и по возможности приголубить его, мужик-то он моложе меня. И, наверное, хочет ласки женщины, хотя и не признается в этом. Если ты это сделаешь, то он будет сговорчивее. Ты пади, и сама-то соскучилась по «мужниной» ласке? – упрашивал, наставлял и задавал вопрос председатель колхоза.
- Я что, конечно, ласки мне не помешают. Но как его пригласить-то, подскажи.
- Мы придем с ним вдвоем сегодня вечером. У тебя самогонка-то есть? Если есть, то поставишь на стол, что-нибудь соберешь на стол, мы посидим с часик, а затем ко мне придет Анна, попросит меня срочно прийти домой из-за болезни отца, а ты останешься вдвоем с уполномоченным, и он твой. А потом я «отработаю» свое, обещаю тебе.

Вечером после сенокоса Мария быстро устряпалась по дому, подоила корову, накрыла скудный стол (так ее консультировал председатель), накормила Катю и Диму ужином и отправила спать не сеновал. Райка была при ней в избе. Затем появились Валентин Николаевич и Иван Андреевич. Сказали, что зашли в гости, посмотреть, как живут колхозники, и Валентин Николаевич достал из кармана пол-литровую бутылку водки. Он обошел избу, посмотрел на фотокарточки, спросил, что это за мужики на них, поинтересовался, как живет Мария, мать троих детей.
- Живу, страшно сказать, ужасно. Главное, не хватает муки на хлеб. Вот попробуете и почувствуете, какой у меня хлеб. Там две третьих картошки и травы.
- Ну, ну, не жалуйся! Я и так знаю. Вся страна теперь живет так.
Сели за стол, на котором из съестного были лишь грибы прошлогодней засолки, молоко и хлеб. Разлили на троих водку, выпили, начали закусывать, но от Марии не укрылось то, что хлеб уполномоченному явно не нравился, поэтому он нажимал в основном на грибы. Дальше Мария притащила полчетверти самогонки. Снова налили, но теперь уже по полному стакану. Уполномоченный с Иваном залпом выпили по целому стакану крепкой самогонки. Мария остановилась на половине стакана. Как и учил ее председатель, Мария поближе придвинулась к Валентину Николаевичу. Он начал с ней заигрывать.
Председатель понял, что задуманное мероприятие состоится сегодня ночью.
- Но где же задерживается жена Анна?
И вот, наконец-то, она появилась.
- Иван, твоему отцу что-то очень плохо. Иди быстрее домой!
Иван извинился перед уполномоченным и отправился домой. Мария еще налила стакан самогонки уполномоченному, расстегнула две верхние пуговицы кофту, обнажив верх своих двух больших грудей, снова села как можно ближе к Валентину Николаевичу, подтянула платье чуть выше своих колен. Видя, что в другой комнате спит малолетняя девочка, и никто их не видит, он обнял Марию и притянул к себе. Она для вида посопротивлялась, потом предложила уступить свое место в чулане для сна.
- Нет, Мария, только с тобой! – пьяным голосом произнес уполномоченный.
- Пойдем, я тебя провожу до чулана, и затем вернусь, раз тебе так хочется.

Она довела его до чулана, отворила дверь, прошли до полога, который висел над лежанкой, сделанной прямо на полу. Сама вернулась в избу, выпила стакан кваса, посмотрела на Раю, которая спала крепким сном, оставила дверь чуть полуприкрытой и отправилась в чулан. Там ее ждал уже раздевшийся Валентин Николаевич. Сразу сцапал Марию, повалил ее на спину, начал целовать и тут же быстро состоялся акт любви, если это было можно назвать любовью. Во-первых, Мария первый раз в жизни изменила теперь уже, наверное, погибшему мужу. Во-вторых, понятно, что у Валентина Николаевича это была далеко не первая измена с Марией, у него, кроме жены, были и еще женщины. Поэтому это был не акт любви, а скорее, просто зов физиологической потребности мужчины и женщины.
На другой день председатель незаметно подошел к Марии и тихонько спросил:
- Как получилось у тебя, о чем я просил?
- Получилось, можешь наслаждаться своей победой – ответила Мария.
- Хорошо! Молодец! – похвалил Иван.

В июне-июле колхозники забыли даже о праздниках, которые раньше широко отмечались. В гости друг к другу в другие деревни и то выбирались лишь в непогожую погоду, когда в поле работать было нельзя. Вот и теперь приближался Ильин день, а к нему никто не готовился, потому что старый хлеб закончился, а нового надо ждать еще две недели не меньше.
В августе сорок второго  еще раз Андрею пришлось ехать на медицинскую комиссию в Слободской. Съездил удачно, потому что вернулся снова с какой-то болезнью глаз. Никто этому не верил в деревне, все завидовали Алевтине, что муж, возможно, симулянт, а может, и нет, но вернулся. Значит, справке об освобождении от призыва в Красную армию, можно верить.

Незаметно подошла уборка ржи. В это время уже поспела черника и поспевала малина, появились грибы. Жить стало как-то полегче, они могли заменить не полностью, конечно, но и хлеб. Мужики настроили жнейку, веялку и молотилку. Сначала потребовалась жнейка. На этот раз в качестве основного работника, пригибающего и сбрасывающего рожь, был председатель. Ранение руки почти ему не мешало быть за главного работника на жнейке. Рядом справа в качестве ямщика для двух лошадей был Генка Суханов, на третьей ведущей лошади верхом сидел Витька Суханов. Женщины подбирали огрехи жнейки, делали жгуты из ржи для завязки снопов, носили снопы, ставили суслоны. За всем процессом не каждый день, но наблюдал уполномоченный. Для того, чтобы никто ничего не заметил, он перешел на жительство от Саньки к Марийке. Как говорится, и ему хорошо, и ей мужская ласка не мешала. К тому же, Мария заставила уполномоченного делать кое-какие мужские работы: отгородить от двора с коровой, хлев для овец, подремонтировать настил в ограде и поменять подгнившие доски. Для того, чтобы детям не казалось, что она спит с чужим дядей, она на сеновале заставила его сделать еще одну отдельную лежанку для него самого. Поэтому детям казалось, что мама и дядя спят на отдельных лежанках. Катю и Диму она перевела на ночной сон с сеновала в чулан. Райку она брала с собой на сеновал.

Урожай ржи был где-то средним по последним годам. Но об этом могла сказать только молотьба ржи. Пока же рожь доходила или выстаивала в суслонах. В каждом из них было по девять стоячих снопов, и десятый одевался сверху. В результате образовывался своеобразный шалаш, заостренный сверху. Из каждого суслона ржи получалось где-то в среднем до 16 кг зерна. Поэтому уполномоченному легко было прикинуть, сколько получится килограмм зерна с поля, если пересчитать все суслоны.  Суслоны из ржи были значительно выше суслонов ячменных и пшеничных.
Оставшиеся от уборки мужики занимались пахотой поля, выделенного под озимую рожь. Здесь тон задавал Андрей, следуя примеру, которого следом шли лошади, управляемые Аркашкой (второй по старшинству сын Саньки) и Толькой Сухановыми. Молодежь во всем хотела походить на Андрея. Что касается Гавриила, то он уже не мог держать плуг в борозде. На это ему не хватало силы. Поэтому он был назначен скотником по колхозному двору. В обязанности Гавриила входили такие работы: как привоз соломы на подстилку скоту, уборка навоза от животных на скотном дворе, когда в этом появлялась необходимость, уборка территории вокруг скотного двора, контроль за уборкой сбруи, контроль за доением трех колхозных коров, за своевременной сдачей молока и отправкой его в деревню Ивакино. В осенне-зимнее время обязанности Гавриила расширялись. Он должен был топить печку в сторожке и по необходимости в курятнике и среди колхозных животных раздавать скоту корм (сено, солому, разного рода съестные для скота продукты, мякину, например), поить и вычесывать скот и т.д.

Что касается Михаила Суханова, то он по мере своего здоровья, помогал Гавриилу на скотном дворе. Дояркой была назначена в этом году Анна Суханова, иногда помогала ей Вера (как-никак они были родные сестры).
Уполномоченный, став практически уже своим человеком в колхозе, разрешил Ивану четвертую часть ржи после ее обмолота раздать колхозникам, но без официального оформления этой раздачи. Кое-что досталось и уполномоченному.
Сбор урожая яровых был в этом году можно сказать плохим из-за засухи. Если ячмень практически приблизился к среднему уровню, то пшеница вообще не уродилась. Не лучше был и овес. Правда, ячмень на приусадебных участках дал средний урожай, чему колхозники были очень рады. На лен засуха практически мало оказала влияния, поэтому после уборки ржи вырвали и лен. Затем отвезли его на берег реки, где разложили для высыхания до осени.

Чем еще запомнился 1942-й год? Во-первых, тем, что специальным решением правительства был установлен рабочий день от зари (восхода солнца) до зари, с перерывами на обед. Во-вторых, для выдачи зерна, картофеля и сена были установлены нормы. По зерну 15 %, по картофелю 10 % от собранного урожая, правда, с учетом и внутриколхозных потребностей и запасов. Председателю удалось добиться от уполномоченного 20 %, но эти 5 % были фактически незаконными.
В общем, сорок второй год закончился. Сводки с фронтов были все еще не радостными. Но в народе радовались, что немцев не пустили за Волгу и в феврале 1943 года даже захватят в плен фельдмаршала Паулюса, вместе с его армией. Санька Суханова и Адка Мельникова страдали от одиночества, мужской поддержки и ласки им явно не хватало.