Рассказ Жизнь в Варанаси

I
Варанаси пробуждался медленно. Сквозь рассветный туман, смешанный с дымом погребальных костров на Маникарника-гхате, пробивались первые лучи солнца. Город жил в своём вечном ритме: звуки колокольчиков в храмах, крики торговцев на узких улочках и размеренные шаги паломников, спешащих к Ганге.

Среди этой бесконечной суеты, почти растворившись в многолюдии, шёл человек — бледный, с осунувшимся лицом, в простой льняной рубашке. Его звали Анант, и он знал, что жить ему осталось недолго.

II
Ещё месяц назад он был успешным адвокатом в Дели. Роскошная квартира, дорогие костюмы, жизнь, наполненная суетой и вечными делами. Но врачи были беспощадны: рак. Неоперабельный. «Шесть месяцев максимум» — вынесли приговор они, даже не взглянув ему в глаза.

Он не стал спорить с судьбой. Продал всё, что имел, и отправился в Варанаси — город, куда приходят умирать. Здесь смерть была не трагедией, а частью жизни, обыденностью, к которой все относились с почтительным смирением. В этом древнем городе Анант надеялся найти ответы, которых не смог найти в своих юридических книгах и судебных залах.

III
Каждый день он приходил на Маникарника-гхат, садился на каменную ступень и смотрел, как пепел уносится по воде. Он видел стариков с уже потухшим взглядом, молодых людей, чьи тела, завернутые в белые саваны, лежали у ступеней гхата. Жизнь и смерть переплетались здесь в танце, где не было ни начала, ни конца.

Однажды к нему подошёл старый садху, с телом, испачканным в пепле, и глазами, в которых отражалась вечность.

— Ты пришёл сюда искать освобождения? — спросил он тихо, присаживаясь рядом.

Анант кивнул, не отрывая взгляда от воды.

— Тогда почему твои глаза полны страха? — садху усмехнулся. — Ты знаешь, что смерть — это всего лишь переход?

Анант сжал руки в кулаки.

— Знать и принять — разные вещи.

Садху молчал. А потом сказал:

— Ты всё ещё привязан. Пока ты держишься за прошлое, смерть будет мучительной. Но если отпустишь… Ганга заберёт всё.

IV
В тот вечер Анант бродил по узким переулкам города. Он смотрел на лица — спокойные, смиренные. Люди шли на гхат с гирляндами цветов и молитвами на устах. Для них уход — это просто ещё один путь, а не конец. Но Ананту было страшно.

Он зашёл в маленький храм Шивы и, встав перед статуей, прошептал:

— Я боюсь…

Голос его дрожал. Он почувствовал, как слёзы подступают к глазам. И вдруг ему показалось, что в этой древней тишине кто-то шепчет: «Ты уже умер. Ты боишься того, чего уже нет».

Анант закрыл глаза. Всё, за что он цеплялся — гордость, достижения, успехи, статус — исчезало. Оставалась только пустота. И вдруг он понял, что эта пустота — и есть свобода.

V
Он провёл в Варанаси три месяца. Каждое утро он приходил к Ганге, молчаливо смотрел, как она медленно и величественно течёт сквозь жизни и столетия. Он постепенно научился жить так, будто смерти не существует — в простоте, в моменте, в глубоком принятии.

Но болезнь напоминала о себе. Боли становились сильнее, тело слабело. В конце концов, он перестал выходить из своей комнаты в маленькой гостинице у реки.

Однажды утром хозяин гостиницы, пожилой бенгалец с добрыми глазами, обнаружил его лежащим на постели. Лицо Ананта было спокойным, в руках он держал маленькую глиняную лампу. Её пламя ещё мерцало.

Варанаси не заметил его ухода. Город жил, как и прежде, — мантры, крики продавцов чая, журчание воды. Ганга тихо несла свои воды дальше, и пепел ещё одного человека растворился в её вечности.

VI
На следующий день незнакомый садху сидел на той самой ступени, где Анант привык проводить свои дни. Он смотрел на реку и произнёс:

— Один ушёл, другой придёт. Ганга всегда принимает всех.

Варанаси продолжал жить в своём вечном ритме..

С уважением, Благомир.