Рассказ Встреча с Агхори

I

Сквозь плотный туман, окутавший Варанаси в предрассветный час, мерцали огни Маникарника-гхата. Ганга неспешно несла свои воды, шурша тёмными волнами у подножия древнего города. В воздухе витали запахи сгоревшего дерева, масла и благовоний, а где-то вдалеке слышались приглушённые мантры, повторяемые с монотонным усердием.

На ступенях, ближе к воде, сидели Агхори. Люди, измазанные пеплом, с длинными спутанными волосами, худые, почти прозрачные, с черепами в руках. Они не замечали никого — ни паломников, ни торговцев, ни мимо проходящих теней, что приходили сюда, чтобы проститься с жизнью.

Для местных жителей Агхори были пугающей привычной частью этого места — как само течение реки, как огонь, как вечное прощание.

В этот день на гхат пришёл человек, который не знал, зачем здесь оказался. Он был чужаком, европейцем, потерянным в этой хаотичной тишине. Его звали Виктор, и за годы жизни он успел увидеть многое, но такого — никогда.

II

Виктор стоял на ступенях, наблюдая за тем, как один из Агхори медленно черпал воду из Ганги ладонью, затем с благоговением подносил её к губам, делая глубокий глоток. Пепел покрывал его тело, словно защитный панцирь, а в руках он держал человеческий череп — аккуратно, как драгоценность.

Виктор невольно поёжился. Он слышал истории — о том, что эти люди едят плоть умерших, что живут на погребальных гхатах, что они отбросили страх смерти, растворившись в её неизбежности. Он хотел спросить, но не знал как. Должно быть, этот вопрос не имеет ответа.

Агхори медленно повернулся к нему, глаза его были спокойны, почти пусты.

— Ты боишься? — спросил он, проводя рукой по засохшему пеплу на груди.

Виктор молчал, не находя слов.

— Вижу, что боишься, — продолжил Агхори, склонив голову набок. — Здесь боятся все. Даже ты, чужак, даже они, — он указал на паломников, что спешили закончить свои обряды и уйти прочь. — Но смерть не интересуется нашим страхом. Она приходит, когда захочет.

Виктор стиснул зубы и кивнул. Он приехал сюда, надеясь найти ответы, но каждый день приносил ему только ещё больше вопросов.

— Ты пришёл за истиной? — голос Агхори был тих, но цеплялся за сознание, словно крючок.

Виктор хотел ответить, но вместо этого только посмотрел на череп в его руках.

— Мы пьем из него воду, — продолжил садху, заметив его взгляд. — Люди говорят, что мы дикари. Но кто ближе к истине — те, кто притворяется, что смерти нет, или те, кто принял её в своё сердце?

Виктор не знал. Он смотрел на реку, где покачивались обгоревшие цветы, где пепел мёртвых плавал в воде, которую пили все, кто приходил сюда за очищением.

III

Виктор остался сидеть рядом с Агхори. Он не мог уйти. Было что-то в их присутствии, что заставляло думать о вещах, которые он избегал всю жизнь. Он вспомнил своё детство в холодном Петербурге, вспомнил отца, который ушёл внезапно и не попрощался. Вспомнил работу, деньги, женщин, всё, что он считал важным.

Но сейчас, сидя на ступенях гхата, всё это казалось пылью, оседающей на гладкой поверхности реки.

— Что мы есть? — произнёс Виктор, скорее для себя, чем для собеседника.

Агхори усмехнулся и посмотрел на огонь.

— Мы лишь пепел. Всё сгорает. Рано или поздно.

Он задумчиво провёл пальцем по лбу, оставляя тёмную линию из пепла.

— Ты можешь это принять или продолжать бояться.

Виктор вдруг почувствовал, что в словах этого странного человека есть что-то важное. Что-то, чего он не хотел видеть прежде.

— А если не принять? — спросил он.

— Тогда ты будешь бояться вечно, — спокойно ответил Агхори и поднял череп к губам, отпивая воду.

IV

Наступила ночь, и огни на гхате замерцали сильнее. Люди шли и уходили, но Агхори оставались. Виктор сидел рядом с ними, чувствуя, как время стирает границы между жизнью и смертью, между прошлым и настоящим.

Ему казалось, что он может остаться здесь навсегда. Но он знал — на рассвете он уедет. Уедет в свой мир, где люди избегают говорить о смерти, где её прячут за надгробиями и красивыми словами.

Когда первые лучи солнца коснулись Ганги, Виктор встал.

— Спасибо, — сказал он, но Агхори уже не слушал. Он смотрел на реку, где плыли новые тела, где размякшие лепестки цветов сливались с пеплом.

Виктор пошёл прочь, но, сделав несколько шагов, оглянулся.

Садху сидел неподвижно, словно сам стал частью этих древних камней. В его глазах отражалось то, что Виктор не мог понять до конца. И, возможно, никогда не поймёт.

Река текла. Жизнь продолжалась. Но Виктор знал — он уже не будет прежним.

Ибо, однажды приблизившись к смерти, невозможно забыть о ней.

С уважением, Благомир.