Экспериментальный авто

Михаил Степанович проснулся в шесть. Привычка осталась с автобазы. Он потер глаза, сел на кровати. На тумбочке стояла фотография — они с Клавой у ворот предприятия. Он в рубашке с погонами, она в платье в горошек.

Три года как ее нет. Дочь в Канаде, внуки приезжают раз в год. Сидят с телефонами.

Год назад Михаил Степанович купил старый РАФик, переделал в мастерскую на колесах. Ездит по деревням, чинит что сломалось. Иногда продукты привезет, естественно за плату.

После завтрака он собрал инструменты и поехал в Журавлевку
Не был там раньше, но слышал, что деревенька маленькая, живут в основном пенсионеры. Техника старая, ломается часто.

РАФ подпрыгивал на ухабах. Дорога петляла между полей.

Журавлевка — десяток домов вдоль одной улицы. Михаил Степанович остановился посреди деревни, заглушил мотор. К машине подошла пожилая женщина.

— Здравствуйте, — сказала она. — Вы к кому?

— Здравствуйте. Я мастер по ремонту техники. Езжу по деревням, помогаю, кому нужно.

Женщина заулыбалась.

— Меня Мария Федоровна зовут. У меня как раз стиральная машина не отжимает. Починишь?

— Посмотрим.

Весь день он переходил из дома в дом. Починил машинку у Марии Федоровны, наладил телевизор бабе Нине, разобрался с котлом у Петровича. К вечеру устал, но на душе было спокойно.

Перед отъездом его пригласил на чай Тимофей Сергеевич, живший на краю деревни.

— Говорят, вы на автобазе работали? — спросил хозяин, разливая чай.

— Начальником был, тридцать лет отдал.

— У меня к вам дело есть, — Тимофей Сергеевич отхлебнул из чашки. — Может, глянете, что у меня в сарае стоит? Вы в технике разбираетесь, поможете разобраться.

Михаил Степанович отставил чашку.

— Показывайте.

Тимофей Сергеевич повел его к сараю за домом. Открыл замки, зажег свет.

В углу стоял автомобиль под брезентом. Хозяин сдернул ткань.

Михаил Степанович увидел странную машину, похожую на помесь УАЗа и ГАЗа, но с необычными очертаниями. Корпус покрылся пылью, но даже так было видно, что формы нетипичные для советского автопрома.

— Что это? — спросил он, обходя машину.

— «Барс». Прототип внедорожника. Мой брат разработал, Николай Громов. Слышали?

Михаил Степанович замер. Громов. Конечно, слышал. Конструктор, спроектировавший несколько моделей спецтехники. Были разговоры о каком-то внедорожнике, но дальше разговоров дело не пошло.

— Да, знаю эту фамилию. Но про внедорожник только слухи ходили.

— Не слухи, — Тимофей Сергеевич провел рукой по капоту. — Брат его сам разработал. С независимой подвеской, улучшенной проходимостью. Но у него были недоброжелатели. Проект закрыли, брата перевели в другой отдел. Он не выдержал... Начал пить.

Михаил Степанович видел такое не раз. Сколько талантливых людей ушли из-за подковерных игр.

— А машина как у вас оказалась?

— Когда проект закрыли, Николай забрал прототип и привез сюда. Хотел сам доработать, но... — Тимофей Сергеевич махнул рукой. — Так и стоит здесь почти сорок лет. Я только пыль смахиваю иногда.

— Документация какая-нибудь сохранилась?

— В том ящике, — хозяин показал на угол сарая. — Чертежи, расчеты, дневники брата.

Михаил Степанович открыл ящик
Стопки бумаг, аккуратно переложенные калькой.

— Я знаю, у Николая есть внук, Сергей, — сказал Тимофей Сергеевич. — Мы не общаемся, но слышал, что он механик в автосервисе. Думаю, ему было бы интересно узнать о машине деда.

Михаил Степанович задумался. Внутри шевельнулось давно забытое чувство — что-то вроде азарта.

— Давайте попробуем восстановить машину, — сказал он. — И имя вашего брата тоже.

Прошло три месяца. В сарае Тимофея Сергеевича теперь работали двое — Михаил Степанович и Сергей, внук Николая Громова. Когда мастер нашел его и рассказал о машине, тот не поверил сначала. Но увидев прототип своими глазами и прочитав дневники деда, загорелся.

— Смотрите, тут дед писал про систему изменения клиренса, — Сергей показывал чертежи. — Даже сейчас такое редко встречается.

— Николай Сергеевич был талантливым инженером, — кивал Михаил Степанович. — На автобазе о нем еще долго вспоминали, когда я туда пришел.

Они разобрали двигатель, почистили, заменили детали. Кузов очистили от ржавчины, выправили, покрасили. Привели в порядок салон, наладили электрику. Что могли — сделали по оригинальным чертежам, что нельзя — подобрали современные аналоги.

К ним часто заглядывали деревенские. Кто совет давал, кто инструментом делился, кто просто смотрел. Работа над «Барсом» объединила людей.

Чаще всех приходила Анна Васильевна, вдова товарища Николая Громова.

— Мой Василий всегда говорил, что Коля был гением, — рассказывала она, присаживаясь на скамейку. — Что его машина могла бы многое изменить. Но...

К концу третьего месяца «Барс» был почти готов. Они с Сергеем доработали привод, установили новые приборы, заменили сиденья.

— Завтра попробуем завести? — спросил Сергей, вытирая руки.

— Да, пора проверить, — кивнул Михаил Степанович. — Только знаешь, на этом останавливаться не стоит.

— Что вы имеете в виду?

— У меня остались знакомые на заводе. Ты такой же увлеченный, как твой дед. Что если мы попробуем не просто восстановить машину, а показать ее специалистам? Доказать, что она стоящая?

— Думаете, это возможно?

— Сейчас ищут идеи для российского автопрома. А у нас работающий прототип внедорожника с хорошими характеристиками. И твоему деду воздастся должное.

На следующий день «Барс» выехал из сарая
Двигатель работал ровно. Сергей сел за руль, Михаил Степанович — рядом. Весь день они испытывали машину на разных дорогах, даже загнали в небольшое болото — «Барс» везде прошел уверенно.

— Твой дед спроектировал эту машину сорок лет назад, — сказал Михаил Степанович, когда они вернулись. — А она до сих пор не уступает многим современным моделям.

Через полгода на выставке автомобильной промышленности стоял восстановленный «Барс». Рядом с ним были Михаил Степанович и Сергей.

— Это разработка инженера Николая Громова, — объяснял Михаил Степанович подошедшему мужчине. — Семидесятые годы. Но по характеристикам актуальна и сегодня.

— Я представляю автомобильный концерн, — сказал мужчина. — Ищем оригинальные проекты. Хотели бы обсудить сотрудничество?

Сергей посмотрел на Михаила Степановича. Тот едва заметно кивнул.

— Готовы, — ответил молодой человек. — Но машина должна носить имя моего деда — «Громов».

— Справедливо, — согласился представитель концерна.

Вечером они сидели в кафе.

— Странно все вышло, — сказал Сергей. — Я всегда тянулся к машинам, но не знал почему. А дело в деде было.

— Бывает, — улыбнулся Михаил Степанович.

— А что с вашим РАФом? Теперь же вы с «Барсом» будете заняты.

— РАФ никуда не денется. Буду ездить по деревням, помогать людям. За этот год я понял — нельзя просто сидеть и ждать конца. Нужно двигаться, делать что-то, быть полезным.