Уходить в тишину

О новом походе после Сейдозера мы стали думать практически сразу. Очень уж сильное это впечатление, от которого невозможно отказаться. Говорят, наркоманы всегда хотят повысить дозу. Вероятно, с походами то же самое.
В классической практике медитации есть прием представления себя в месте, где ты чувствуешь спокойствие. Нужно рисовать все в мельчайших деталях: время дня, ветер, запахи, деревья и травы. Для меня таким местом стал южный берег Сейдозера.

В течение двух лет я возвращал сюда свой разум, чтобы успокоить его. Я представлял, как сижу на камнях, в воде отражаются хвойные деревья, и полярный день не заканчивается никогда.
Изначально мы планировали пойти в Дагестан. В последние несколько лет он стал едва ли не туристической столицей России. Много знакомых восторженно отзывалось о поездках туда. Но после теракта в июне 2024 года с убийством священника, ловли евреев в аэропорту Махачкалы в октябре 2023 года и в целом нездоровой заботе о палестинцах с полным игнорированием трагедии в нашей стране… поняли, что пока не готовы знакомиться с местными культурными особенностями.
Я вспомнил, что еще в 2021 году, бродя по интернету, увидел завораживающие фотографии гор, словно вырванные из мира Властелина колец в реальность.

Изначально, поход на Большой Тхач мы воспринимали, как запасной, более легкий. И, когда вариант с поездкой в Дагестан окончательно отпал, мы сконцентрировались на нем.

Кто не знает: Большой Тхач - это целый массив гор и природный парк, расположившийся южнее столицы Адыгеи - Майкопа. Наиболее высокая из вершин и есть Большой Тхач - 2368 м.
Добирались с Егором мы из разных точек: я из Волгограда, он - из Москвы. Встретились в Краснодаре и оттуда рейсовым автобусом добрались до Майкопа.
Все перемещения по городам я даже с большой натяжкой не могу назвать «походом». Пусть это будет День 0.

День 0. 23 августа пятница

За час до остановки в Краснодаре я уже стоял в тамбуре вагона с рюкзаком и смотрел на свое смазанное отражение в окне.

Без перерыва в наушниках играло две песни: ремикс Сруба на песню Ступина “Когда я умер” и “Через плечо переплюнув мечты” тоже Сруба. Я считаю, что мы очень недооцениваем информацию об играющей у человека музыке. Что у него было в голове, когда вы виделись в последний раз? Как он ощущал мир? Список прослушанных им треков может дать на это ответы.
В поход я шел из трясины депрессии. Лето – вообще очень опасное для меня время в этом смысле. Может быть, я не очень умею жить. Для меня лето – тягучее и пыльное южное безвременье.
Перед отбытием в поход на Сейдозеро в 2022 году я опубликовал у себя на странице его фото с подписью “Идем к Вотану!” Это одно из имен скандинавского бога Одина. Я не язычник и выбор моего зова просто стилистически больше подходил к северному пейзажу. Это был зов двух мальчиков, выросших без отца и отравившихся на самый север найти отца в себе. Идем к Вотану - идем к Сверхотцу. Чтобы понять, что единственный мужчина, на которого можно всегда надеяться – ты сам.
Зов похода на Большой Тхач – “Уходить в тишину”. Я хотел подняться в горы, чтобы оторвать себя от событийности и других людей. От нарратива моей жизни, который создает иллюзию, что причина моей боли в ком-то или чем-то другом. Настоящий мрак в нас самих. И уже он освещает лучами отправленного сознания все происходящее с нами. Превращает просто события в злоключения судьбы, людей – в обидчиков. “Кто сделал мне больно?” – спрашивает ребёнок во мне. “Ты сам.” – отвечает взрослый. В горы нужно было идти ради разреженного воздуха. Чтобы в его пустоте почувствовать дыхание своего отравленного сознания.
В целом, к тридцати четырем годам я научился контролировать собственные эпизоды депрессии. Но в этот раз как-то выпустил все из под контроля и умудрился упасть в мигрень.
Сложно объяснить, что это такое, чтобы вы действительно поняли. На мой взгляд, лучшая метафора объяснения характера этой боли – ручной отжим белья. Словно кто-то выкручивает ваш мозг, сжимая до предела.
Боль и страх абсолютно животные. В этом году я совершенно не ждал прихода мигрени и вообще думал, что героически победил ее долгой работой с психоаналитиком. Ее не было целых три года. И я был уверен, что навсегда освободился от нее. Помните, в третьей части трилогии “Властелина колец” после уничтожения кольца власти Фродо облегченно и удивленно говорит: “Оно ушло…” Примерно так чувствовал себя и я.
На третий день мигрени приходит страх перед отходом ко сну, потому что сильные приступы боли будят рано утром. Тяжелый, вязкий сон не дает вовремя проснуться и принять лекарства. Потом, как животное в клетке, мечешься по квартире. Выходишь на балкон, чтобы продышаться – это помогает отвлечься и взять боль в узду. Постепенно начинаешь бояться и себя самого, что на пике боли можешь не выдержать и просто спрыгнуть. Стоишь, облокотившись на оконную раму, и стонешь, уверенный в том, что выдыхаешь болезненный воздух депрессии и смерти. А когда все проходит, начинаешь думать, насколько сильно напугал свою семью.
Корреляция депрессии и мигрени едва ли не стопроцентная. Одним из наиболее важных её факторов является падение уровня серотонина. Собственно поэтому иногда ее лечат антидепрессантами. А этим летом я об этом всем забыл и позволил себе скатиться в эту яму.
Поход был запланирован практически за год, поэтому я отгонял от себя мысль, что придется все отменить. Да и, честно, опасался, что такое признание собственной болезненности вдавит меня в депрессию и мигрень еще сильнее. Поэтому я решил, что нужно как угодно забросить себя в горы в любом состоянии и разобраться с мигренью и депрессией уже там. План был такой. Этому соответствовала и подборка из двух песен: эмоционально перед походом я умер.
В 4:50 я вышел из поезда на вокзале в Краснодаре и стал ждать Егора. Параллельно писал ему в телеграмме и пытался дозвониться. В душе уже свыкся с мыслью, что он проспал, а поход сразу пойдет не по плану. Однако его телефон просто разрядился в поезде. Поставить его на зарядку Егор не удосужился. В 5:00 все же встретились и выкурили по сигарете прямо на перроне. Нужно было эмоционально пережить встречу, после долгой разлуки в полгода.
Взяли билеты на автобус до Майкопа и полтора часа ждали выезд. Потом довольно скучно ехали еще три часа. Я слушал музыку и пытался отогнать мысли о подкатывающем приступе мигрени, стараясь не использовать лекарства на терпимую боль.
Уже в Майкопе закупились газом для портативной горелки (его нельзя провозить в поездах), дождевиками, батарейками и тому подобным. Кстати, матрас-пенку Егор спонтанно купил практически в самый последний момент. И потом, много раз вспоминая это уже в горах, радовался.
Совершив последние покупки и кое-как примотав их к рюкзакам, мы дождались одиннадцати часов и открытия бара неподалеку от остановки, где ждали нужный автобус. Там, в полутемном помещении без претензии на нечто хипстерское, пили местное “хаджохское” пиво. Которое, к слову, радовало и вкусом, и легкостью. Болтали о всякой абсолютно бессмысленной ерунде, личной жизни. В общем, убивали время до 15:10.
Потом мы загрузились в старенький ПАЗ и два с половиной часа ехали до нашей конечной точки - поселка Новопрохладное. Раньше он назывался Сахрай, потому как стоит в долине реки Сахрай. Но в 1920-м большевики зачем-то переименовали его, хотя никакого душка проклятого царизма у названия речки нет. Однако местные иногда до сих пор называют поселок на дореволюционный манер - Сахрай.
Дорога в поселок, конечно, удивляла. Мы ехали в такую глушь и не верили своим глазам: насколько вообще далеко забрались русские, чтобы просто жить. Около трети пути шла грунтовка под небольшим уклоном в гору. Сахрай находится на 650 м над уровнем моря.
“Конечная” автобуса была прямо у калитки дома водителя. Мы выгрузились и спросили расписание рейсов.
Каждый день в 6:40 один рейс отсюда.
Мы достали плащ-палатки, раскидали на них вещи и стали переодеваться в походные костюмы. Я закончил немного раньше и сбегал в поселковый магазин купить чая с собой и банку самого ядреного и химозного энергетика, чтобы попрощаться с цивилизацией. Вокруг нас крутились два местных щенка кавказской овчарки, один из которых утащил пачку с чипсами. По поселку свободно разгуливали свиньи и козы. За час, пока мы переодевались и укладывали снаряжение, увидели, помимо водителя, только двух местных женщин.
Около 18:30 мы наконец-то вышли из поселка и направились в неизвестность. Дорога на Большой Тхач петляла меж домов и проходила через ручей. Нас облаяли две огромных кавказских овчарки, исполнив свой долг. Постепенно мы поднимались в гору. По правую руку стоял местный храм. По левую - три строящихся фахверковых домика. Вероятно, кто-то решил вложить реальные деньги в развитие местного туризма. И это хорошо.
По дороге нас сначала обогнал, а потом остановился грузовик Урал. Водитель флегматично курил на корточках у обочины.
– На Тхач идете?
– Ага! Правильно идем?
– Чего ж вас всех туда так тянет? – спросил он, одновременно кивая.
– Красиво очень, говорят.
Постепенно начинало темнеть. Мы подошли к первому броду через Сахрай. В сумерках было плохо видно подвесной мост, который был практически прямо над нами. Поэтому мы стали прыгать с камня на камень, сохраняя обувь сухой. Сразу за бродом дорога поднималась вверх и разветвлялась. Мы свернули направо и через несколько минут дошли до беседки со скамейками. Так около восьми вечера мы оказались на нашей первой стоянке.
Второпях поставили палатку и сели за стол беседки. Я зажег горелку и поставил греть воду для кофе. В это самое время Егор обнаружил пропажу телефона. Далее вечер был омрачен его сокрушениями в собственном раздолбайстве. Чтобы разбавить обстановку решили попробовать абсент, который с собой взял Егор, и выкурить трубку. Ни то, ни другое не сработало. Мы угрюмо пили кофе, а я чувствовал, как мигрень постепенно начинает выжимать мозг. Это ощущение ни с чем не спутаешь, но каждый раз пытаешься успокоить себя, что полноценного приступа не будет. Я глубоко и интенсивно дышал, чтобы прогнать боль. И это помогло. В 9:30 мы улеглись спать.

День 1. 24 августа суббота
В 4 утра Егор ушёл в посёлок за телефоном. Такой план мы придумали заранее вечером. Много времени это не отнимало, но давало шанс вернуть телефон и хорошее настроение моему другу. В итоге пропажа была обнаружена в самом автобусе – вероятно телефон выпал во время тряски по грунтовке.

Уже в 7 утра, вернувшись, Егор разбудил меня восторженными возгласами. Я стал готовить первый полноценный походный завтрак. Основу нашего рациона составляла гречка с мясом. Еще в городе я заранее развесил ее по 200 грамм в разные пакетики – по два на день. Сейчас я понимаю, что 100 г сухой гречки на человека за прием пищи – слишком много. Видимо в следующий поход возьмем по 75 г. Мясо я сублимировал в домашних условиях: перекрутил говядину в мясорубке, выварил в кастрюле и высушил в сушилке на 55 градусах в течение 12 часов. Получилось нечто вроде сухого кошачьего корма. При попадании в воду оно вновь набухает до состояния фарша и дает мясной аромат. Такое приготовление уменьшает массу говядины в 3,5 раза, что критически важно в походе. И самое главное – не начинает гнить. Сублимат я тоже развесил по пакетикам из расчета 150 г сырого мяса (примерно 40 г сухого) на человека за прием пищи. Таким же образом мы решали проблему еды и в походе на Сейдозеро. С тем лишь исключением, что тогда по глупости взяли еще макароны, варить которые существенно дольше, чем гречку.
Завтракали и собирались до 10 утра. Тут важно отметить, что это были прямо финальные-финальные сборы перед выходом “в поля”. Сборы дома, сборы в Майкопе, сборы в поселке Новопрохладное – все предварительные. Без окончательной укладки всех вещей до походного состояния. Видимо поэтому копались так долго.

Настроение было прекрасное. Чистейшее небо, все еще впереди, мы не успели устать и начать малодушно мечтать о городских радостях. И телефон – нашелся!
Примерно 3 часа мы шли пешком по грунтовой дороге с очень небольшим подъемом вверх. За это время мы 10 раз преодолели брод через реку Сахрай. Мы не ходили кругами – просто дорога именно столько раз пересекает ее притоки. Первый брод я проскакал по камням, орудуя трекинговыми палками. Вообще готовьтесь к тому, что я буду упоминать их десятки раз. И в целом друзья скажут, что я мог бы основать секту Свидетелей трекинговых палок.

Начиная со второго брода, я пытался использовать многоразовые бахилы. Как показал этот поход – абсолютно бесполезная штука. Маленькая дырочка в них делает всю их массу балластом в вашем рюкзаке. С тем же успехом можно надеть на кроссовки/ботинки пакеты в два слоя и сохранить их сухими. Собственно при первом же переходе в бахилах я обнаружил дырку и немного намочил левую ногу. Дальше надевал на нее пакет.
На одном из привалов на передышку встретили двух девушек. Они возвращались с подъёма на Большой Тхач. Шли они тем же треком, что собирались и мы, только задом наперед. Мы планировали подниматься через гору Колокольную и спускаться через Фирсову поляну, а они прошли наоборот. Предупредили нас, что на пути с Большого Тхача и до Фирсовой поляны не будет источников воды. Поэтому на вершину нам стоило идти с запасом на два дня. Еще девушки были очень впечатлены крутым спуском с Колокольной с обилием “сыпухи” (часть тропы в виде реки мелких камней, которая не дает плотно упереться стопой и плывет под тобой). Особенно красочно описывала это та, что шла без трекинговых палок. Совершенно очевидно – теперь она уверовала в них!
Минут через 15 пути нас подобрал на УАЗе местный и бесплатно добросил до стоянки Тайвань-1, которая была нашей промежуточной целью на день. Помню, что в первый и последний день пути, когда шли на Тайвань, несколько раз шутили о том, что мы – солдаты НОАК (Народно-освободительной армии Китая). Иначе зачем вообще идти на Тайвань?
Cреди местных – это один из видов заработка. Заброска группы туристов от Новопрохладного до стоянки Тайвань-2 (она у нас была на обратном пути) стоит 8 тысяч с группы. Возят на Уралах, УАЗах и Буханках. Это сокращает общий трек примерно на 12 км.

Около 14 часов мы вышли на поляне Тайвань-1, а местный поехал по другому маршруту до Тайваня-2. Мы встретили семейную пару, которая ранее обогнала нас на одном из бродов. Вероятно, они были более опытными и поэтому легко экипированными. Пока мы пили кофе с орехами с ними за компанию, перебросились парой фраз о предполагаемых маршрутах. Мы окончательно решили идти по треку через Колокольную.
От Тайваня мы вышли спустя полчаса и, в очередной раз перейдя вброд Сахрай, двинулись неспешным шагом по грунтовой дороге. Периодически мы останавливались, завороженные яркими видами субтропической природы предгорья. Фотографировали Сахрай, деревья, мох, небольшие водопады и мысленно хвалили себя за что, забрались сюда.

Пока Егор перебирался через Сахрай по камням, я сделал с дюжину его фотографий в хулиганской надежде заснять момент его падения. Увы, все прошло благополучно.

В нескольких шагах от нас я обнаружил сложенную туристами из камней печь. Она приятно щекотала воображение. Приключение начинается.

Дальше по пути мы болтали о цене путешествий. Удивительно ведь, насколько нас впечатляет обычная дорога меж деревьев – и этого уже достаточно. Но забрось сюда на транспорте городского обывателя – он сделает несколько селфи и через час-полтора начнет нудить, что ему скучно.
– Как думаешь, почему мы так остро это чувствуем? – озвучил я вопрос.
– Я думаю, что дело в цене. Это вообще можно назвать философским методом: чтобы ценить что-либо – ты должен заплатить за это цену. Обычные туристы не платят за свои впечатления усталостью и лишениями. Мы – платим.
– Кстати, похожая идея в книге у Таллеба есть. “Рискуя собственной шкурой” называется. Суть в том, что эффективно действовать и не бросать дела помогает риск. Поставил свою шкуру на кон – обязательно выкрутишься. Мы ставим шкуру в поиске впечатлений. Воспоминания сами себя не сделают.
Около 15: 30 мы дошли до делянки лесорубов. Вокруг все было в опилках. По краям дороги лежали титанических размеров бревна. Сложно было даже представить, как их грузят в кузов, не говоря о транспортировке по каменистой грунтовой дороге.
Вскоре показались бытовки, кострище и местный сторож дядя Саша. На вид ему было около 70 лет. Очевидное с первого взгляда беспрерывное пьянство и отшельническая работа его очень старили. Дядя Саша пригласил нас разделить с ним чай и выкурить по сигарете. Я успел вовремя побороть свое желание отказать и не отвлекаться на людей. Было видно, как Егор обрадовался моему неожиданному изменению.
Дядя Саша поставил закопченный советский чайник на камни над пламенем и пригласил нас к столу. Пока ждали чай, мы расспросили его о дальнейшем пути и удостоверились, что не заблудились.
– Вам сейчас прям-прямо надо идти. Направо не сворачивать – там дорога на другую делянку.
Он подкурил сигарету и задумался.
– Ну конечно с такими рюкзаками огромными вам надо было другой дорогой идти – через Фирсову.
– Не, мы именно через Колокольную хотим подняться.
– Через Колокольную два подъема будет. Первый – крутой, долгий. А второй – вообще ****ец… вот такой! – и он показал ладонью уклон никак не меньше 60 градусов.
– Да мы уже знаем, нам сказали… – я улыбался и надеялся сменить тему. Очень не люблю, когда кто-то мне навязывает образ действий. Действовать-то мне в итоге, а не советчику.
Вода закипела и дядя Саша настаивал на том, чтобы мы заварили себе максимально крепкий и максимально сладкий чай. Вероятно, он так хотел проявить свое гостеприимство. Потому что, кроме чая, сахара и сигарет, угостить нас ему было больше нечем. Мы взяли по сигаретке и отдали себя на растерзания его рассказам. Под бытовкой рядом лежал пес породы Бигль и флегматично смотрел на нас. Увидеть именно такую собаку тут было удивительно – так она не вязалась с образом сторожевой для стоянки лесорубов на Кавказе. За полчаса дядя Саша успел рассказать нам и о том, как изменился климат, и как он посылал на три буквы вероломных начальников. Мы кивали, делали удивленный и участливый вид. А внутри грустили. Так очевидно было угасание жизни в нем и какая-то дурацкая ее бессмысленность. Пару раз дядя Саша предложил нам самогон, бог знает на чем настоявшийся. Не найдя в нас поддержки, он картинно морщился каждый раз, опрокидывая кружку. Всем своим видом показывая, что нам, соплякам, с такой самогонкой не сдюжить.
Спустя полчаса мы решили откланяться и оставить дядю Сашу с бревнами, самогонкой и биглем. Он совершенно искренне показывал нам и радость от болтовни с живым человеком, и грусть от надвигающегося одиночества.
Около 16: 30 вышли от него и практически сразу же заблудились на развилке. Одна более спокойная дорога шла правее по долине, огибая склон горы. Вторая – начинала подниматься вверх и терялась в деревьях. Я поднялся на пригорок над водопадом и, сняв рюкзак, ждал. Егор ходил с навигатором и сверял обе дороги с треком.

В итоге он сказал, что абсолютно точно нам наверх. Начался затяжной и тяжелый подъем. Лишь иногда крутой склон сменялся горизонтальной площадкой, которая давала нам возможность бросить рюкзаки и принять лежачее положение. Помню, что невольно испытал будто бы удивление от того, что приходится подниматься. Словно бы план восхождения на вершину горы не предполагал таких подъемов.
Я начал быстрее выдыхаться. Ситуация осложнялась и тем, что запасы воды стремительно заканчивались. Мы начали экономить. А ведь этого можно было избежать – стоило только пополнить запасы перед развилкой. Совершенно естественно, что целью этого дня была отмеченная на треке стоянка вблизи источника. Дойдем ли мы до нее – никто не знал.
Во время одного из тяжелых подъемов я вспомнил, как моя жена Олеся за пару недель до похода сказала мне, что тоже хотела бы ходить в горы. Я оперся на палки, ощутил всю тяжесть рюкзака за плечами, жажду воды и усталость… и рассмеялся.
– Олеся!!! В горы!!!
Я рассказал об этом Егору и дополнил все описанием того, какая она неженка. Мы от души посмеялись и продолжили упрямо подниматься.
С моих слов может возникнуть ощущение, будто поход – одни страдания и преодоление. Их хватает. За ними я и шел. Но господи, какие там будоражащие виды! Помню, когда мне было около двадцати лет и я увлекался ездой на велосипеде, пересмотрел много роликов в стиле “down hill”. Там совершенно отчаянные парни на большой скорости спускались на велосипедах с горы и снимали это все на экшн-камеру. И вот я – стою с рюкзаком ровно на такой же горе, словно из тех роликов. Я поделился этим с Егором и увидел, как он поежился от мысли, что по такому крутому склону можно еще и спускаться на велосипеде.

В тот вечер навигатор почти перестал ловить спутник, и мы шли по указателям на деревьях. Вообще навигация на трекинговых маршрутах – это моя любовь. В походе на Сейдозеро я был в восторге от пирамидок из камней, которые походники складывают для помощи в ориентировании на маршруте.

А в походе на Большой Тхач нас выручали указатели на деревьях. Видимо они были заботливо расставлены работниками природного парка для туристов. Обычно это была прибитая к дереву стальная табличка с тремя горизонтальными линиями: белая, красная и опять белая. Если не было таблички, то такие же линии были нарисованы краской на дереве.

На одном из привалов мы увидели рядом дикую ежевику. С большим энтузиазмом Егор собрал ее. Ни капли не опасаясь отравиться, мы поели и подняли себе настроение, испортившееся к концу дня от дикой усталости и экономии воды.

В горах темнеет очень быстро. А мы опять не знаем, где находимся. Дух приключения щекочет все внутри. Я записал короткое видео, чтобы вспомнить потом наше настроение.
Виды фантастические. Деревья накрывают все вокруг, и возникает ощущение, что ты идешь под огромной крышей.

Дойти до стоянки, отмеченной на треке, мы не успели. Стремительно надвигающаяся ночь вынудила остановиться на первой же горизонтальной поляне. К слову,  она ничем не уступала самой стоянке, до которой мы дошли уже утром.

За день, согласно шагомеру, мы прошли примерно 15 км. И, согласно навигатору, поднялись на 700 м. Высота над уровнем моря – 1350 м.
Егор занялся установкой палатки, а я сооружал сушилку для одежды меж двух деревьев, выросших в метре друг от друга. Куртка и штаны были практически насквозь мокрые от пота. Спать в них и даже пить чай перед сном на улице мне совсем не хотелось. Я переоделся в сухое и приятное к телу термобелье, а походный комплект развесил на веревках.
Лес вокруг нас темнел и постепенно оживал от звуков и моего воображения. Выходить за пределы нашей полянки вовсе не хотелось, хотя мы были все такие из себя путешественники. Мы расстелили плащ-палатку, бросили на нее сухофрукты и телефоны и рухнули сами без сил. Я включил скачанные треки на яндекс музыке из моего плейлиста “Эльфы” и грел воду на чай. Кроме стакана чая на каждого больше мы позволить себе не могли.
Становилось прохладно и это нагоняло дурные мысли о прогнозе погоды. Он обещал нам шторм. И этот шторм ставил под сомнение восхождение на вершину Большого Тхача. В целом все ощущалось тревожно и неуютно: неизвестно где находимся, воды практически не осталось, сколько еще до источника, холодает, рано темнеет и вокруг шумит враждебный черный лес.
От этих тяжелых и вязких мыслей голова постепенно втягивалась в приступ мигрени. Ничего хорошего от этой ночи я не ожидал.
Первые пару часов мне виделись бессюжетные и тревожные сны о близких. А потом я проснулся и больше не мог уснуть около двух часов.
В сотне метров от нас начали хрустеть ветви деревьев. И, судя по звуку, это были толстые ветви. Значит, это достаточно большое животное. Из прочитанного в интернете и рассказов местных я знал, что это мог быть олень или медведь. Первобытный животный страх парализовал меня. Я не двигался и старался дышать как можно тише.
Ветви вскоре перестали хрустеть, но страх не проходил. Я всем телом чувствовал свой бешеный пульс, словно он сейчас вырвется из глотки. Силясь успокоиться, я достал из кармана палатки сигнальный пистолет с заряженным свето-шумовым патроном и положил его на изготовке. Егора решил не будить, чтобы он спросонья не начал говорить громко и не привлек к нам внимание этого животного.
А потом я услышал дыхание… тяжелое, грузное. Такого острого страха в моменте я не испытывал никогда в жизни. Словно через меня с головы до ног пропустили разряд тока. Я напряг все мышцы одновременно и выпрямился, как струна.
Дыхание не пропадало и постепенно перемещалось вдоль моей стороны палатки. Кто-то большой и чувствующий себя естественно в непроглядной темноте леса ходил совсем рядом. Я с ужасом ждал звука касания тента нашей палатки и старался дышать беззвучно. Егора по-прежнему не будил, но уже потому что смысла никакого в этом не было. Ни он, ни я, ни мы вдвоем не выдержим ночной схватки с медведем.
Периодически дыхание немного отдалялось и в эти моменты я истово молился. Забавно, что даже в таком ужасе внутренний диалог не угас. Я запинался и размышлял, как лучше молиться: на современном русском или на церковнославянском, как молилась в моем детстве бабушка. “Сущий на небесах” или “Иже еси на небесех”? “Дай нам на сей день” или “даждь нам днесь”? “Как и мы прощаем” или “якоже и мы оставляем”? Для верности я чередовал варианты прочтения молитвы. Видимо, чтобы Бог меня наверняка услышал. Любой вдумчивый христианин посмеется над этой “великой дилеммой”. Но что вы хотите от человека, который буквально прощался с жизнью?
Так прошло два часа. Удивительно, что ни одного седого волоса за ту ночь не прибавилось. Тот, кто ходил вокруг палатки и страшно дышал, ушел. Я провалился в сон и кошмарами больше не мучился. Настоящий кошмар я уже пережил.
Около трех часов ночи начал капать мелкий дождь и бить по тенту над палаткой. Егор проснулся и поспешил разбудить меня. Мы выскочили на улицу и начали торопливо снимать сушившиеся на веревках вещи, забрасывая их под тент.
Измученный ужасом и коротким сном, я лежу с открытыми глазами. Если дождь усилится, мы можем не дойти.

День 2. 25 августа воскресенье
Проснулись мы около шести утра. Солнце уже осветило весь лес. Кристально чистый воздух искрится от его лучей. Утром деревья уже выглядят дружелюбно. Небо чистое, а значит наши шансы взойти на вершину вновь высокие. И, конечно, несказанно радует мысль о том, что избежали встречи с медведем в кромешной темноте.

Егор немного простыл и ел на завтрак чеснок с чаем. Сложно сказать, что чеснок недооцененный продукт, но в пешем путешествии эта ценность раскрывается на новом уровне. И в походе на Сейдозеро, и в нынешнем походе на Большой Тхач мы уберегли себя от простуды поеданием чеснока с каждым приемом пищи. И, дважды проведя ночь горах под проливным дождем с мокрыми вещами, мы ни разу серьезно не простыли.
Опять орехи и чай. Орехи и сухофрукты. Сухофрукты и чай. Осталось всего лишь пол литра воды. Поэтому нам нужно обязательно дойти до источника. Пока пили чай, пытались оценить, насколько долго нам еще идти. Но в горах это все – гадание на кофейной гуще. Мы, вероятно, еще очень плохо ориентируемся даже со спутниковым навигатором. Практически всегда наши оценки предстоящего перехода до очередной точки на маршруте были ошибочными.
Я рассказал Егору о своих ночных ужасах. И, словно в подтверждение моим опасениям, рядом со стоянкой мы нашли чей-то брошенный кроссовок. А еще огромную кучу медвежьего помёта. В совокупности выглядит очень устрашающе.
видео
Выходим в 8:00 в неплохом настроении, но нехватка воды конечно удручает.
Буквально через полчаса мы дошли до источника воды. Радость всепоглощающая!!! Решили остановиться на полноценный завтрак, чтобы после него идти уже с максимально полным запасом воды. Наконец-то будем есть горячую кашу с мясом!

Источник представлял из себя углубление в земле, обложенное камнями, куда тонкой струйкой текла вода прямо из сердца горы. Я окунал туда походную кружку Егора и переливал воду в бутыли. У нас целых шесть литров воды! Какой восторг!

Пьем кофе в предвкушении горячей еды. Теперь уже появилось настроение для болтовни. Говорим о фильмах Тарантино. К моему удивлению, Егор не смотрел ни “Криминальное чтиво”, ни “Бешеные псы”. Небо ясное, через кроны деревьев мне на блокнот пробиваются лучи солнца. Я специально оставил себе это простое воспоминание. Одна единственная мысль теперь позволяет мне в любой момент погрузиться в тот день и момент. “Солнечный луч падает мне на страницы блокнота”.
Переполнявшее меня чувство благодарности родило идею обновить указатель на источник. Потому что, сами мы едва заметили старый указатель. Я вырвал лист из блокнота, написал заветное слово “ВОДА”, замотал его в скотч и обвязал вокруг дерева у источника. Теперь это кому-то обязательно поможет.
Удивительно насколько трансформируют нас тяготы и очищают. Будь я простым прохожим в парке, разве радовался бы так простому источнику воды? Разве светился бы так от радости? Был бы я так благодарен? Ощущал бы я такое светлое желание отдать что-то в ответ?
Закончив наш праздничный поздний завтрак, мы выдвинулись в путь. Практически сразу прошли мимо стоянки, отмеченной на треке. Именно до нее мы не успели дойти вчера. Но если честно, она вообще не впечатлила. Место нашего спонтанного ночлега было более удачным.
Не перестаём удивляться отсутствию людей на маршруте. Вероятно большинство поднимается на Тхач через Фирсову поляну и обратно. То есть в противоположном направлении. Возможно поэтому мы почти сутки не встречаем никого по пути. Видимо другой подъём более лёгкий.
И опять затяжной тяжелый подъем. Периодически мы радуемся горизонтальному участку тропы. Потом Егор, который сейчас идет ведущим, громким матом сообщает мне, что впереди опять подъем. Я сокрушенно матерюсь в ответ. И так много-много раз.
Спустя почти 2 часа наконец-то встретили людей.
Это была группа из четырех человек, которые очень бодро и уверенно спускались вниз. Вид у них был такой, будто бы буднично прогуливались по парку возле дома.
– Ну… самое страшное по подъёму у вас ещё впереди. Ну и шумите свистите там. Мишкой пахнет, наблёвано… всё свежее.
После пережитого ночью кошмара с грозным дыханием у палатки я отнесся к этому совету очень серьезно. Специально для этого в поход я брал свисток, который всегда висел у меня на шее. Теперь я стал раз в 5-10 минут доставать его и свистеть изо всех сил. Так советуют делать, чтобы дать медведю возможность услышать людей и не натолкнуться на них случайно. Потому что в обычное время медведь всегда предпочтет уйти от людей подальше. Однако звука свистка мне казалось недостаточно. После него я старался максимально низким голосом угрожающе кричать “Бээээээээ!!!!!!!! Бээээээээээээээээээ!!!!!!” В моменты усталости это добавляло пикантную нотку сумасшествия в наш поход. По началу я свистел без предупреждения, но потом, после нескольких испуганных “ой бля!” от Егора, стал предупреждать.
– Сви-стооок. – далее идет надрывный свист, – Бэээ…. Бэээээээ!!!!
Периодически действительно очень отчетливо ощущался специфический запах. И пахло точно не конями, на которых тут иногда ходят в горы. Помню, Егор сказал, что это запах из детства, который ассоциируется с цирком. Спокойствия это мне не добавило. После прожитых ночных впечатлений, из нас двоих я в разы больше боялся встречи с медведем.
Наконец-то начали виднеться отроги гор. И впервые появилось ощущение восхождения на вершину. Потому что до этого мы просто шли по лесной тропе с уклоном и собственно гор видно не было.
Вскоре наверху стала виднеться стоянка с двумя палатками. Когда мы приблизились, увидели веревки с развешанными вещами. Рядом болтали две женщины средних лет. Они сказали, что совсем недалеко стоянка Колокольная.
Начался очень крутой подъём. Прямо такой, как и показывал ладонью дядя Саша со стоянки лесорубов. Река мелких камней, которые вылетают из-под ног. Местами из-под них проглядывает земля или куски скалы. Мы сели отдохнуть на бревне. Сквозь деревья вдоль тропы вниз видно только облака нависающие над равниной. Подниматься очень тяжело, но вид оправдывает все. На фотографии тропа предательски кажется горизонтальной, потому что снимаю я так себе. Но поверьте, уклон тут градусов 60.
Я вслух проговариваю шутку комика Сапрыкина: “С  моим другом мы тонули в трёх разных реках России – вы не способны дать мне ничего даже близко похожего”. И потом всякий раз, когда становилось особенно тяжело, я повторял ее, как боевой клич для поднятия духа. “С  моим другом мы тонули в трёх разных реках России!!!”
Пока мы сидели на бревне, мимо прошла организованная группа из 10 человек. Первым шел ведущий, который точно был тут не первый раз. Он нас серьезно обнадежил.
– Чуть-чуть вам ещё идти… метров 500. Ну до ровного… – он улыбнулся, – Так-то вы не особо надейтесь… – мы засмеялись в ответ.
Замыкающие группу женщины восхищались тем, что мы выбрали именно этот путь для подъема.
– Это путь настоящего мужчины! – сказали они, а мы едва не покраснели от смущения.
Совсем скоро крутой подъём действительно закончился. Мы оказались у подножия Большого Тхача. Скалы уходили практически вертикально вверх и нависали над нами.

В очередной раз мы не знали, куда конкретно нам идти. Уже сейчас, глядя на карту маршрута, понимаю, что мы оказались на развилке. Дорога влево и наверх вела к вершине Колокольня и гроту. Дорога вправо – дальше по маршруту.

Егор поколдовал над навигатором и принял решение идти направо. К тому же я заметил указатели на деревьях именно на тропе, шедшей направо.
Дальше мы шли вокруг горного массива. Периодически то спускаясь вниз, то поднимаясь вверх. План на день состоял в том, чтобы добраться до балагана Ветреный. Навигатор упрямо показывал, что нам идти ещё минимум до самого вечера. Возможно даже до обеда следующего дня. По ходу движения постоянно находили помет. Я периодически свистел и издавал угрожающий звук Бэээээ максимально низким голосом. Виды устрашающие и завораживающие. Иногда в отрогах Большого Тхача мы видели то пещеру драконов, то огромных птиц.

Иногда мы смотрели буквально поверх облаков. Внезапно мой телефон издал звук входящего sms-сообщения. На эмоциональном уровне мы пережили просто удар молнии. Настолько все это было далеко от нас. Невероятно, но на такой высоте горной системы Большого Тхача появилось покрытие сотовой связи. Я сразу же позвонил Лесе успокоить, что со мной всё в порядке. Помню, как восторженным голосом говорил ей: “Ты даже не представляешь, откуда я тебе сейчас звоню!!!”

Я сидел на своем рюкзаке, смотрел на облака подо мной, на облака надо мной и очень отчетливо, почти физически, ощущал в себе любовь к своей женщине и восторженность романтикой момента. Вот куда я забрался, чтобы позвонить тебе! Просто посмотри…

Егор отправил несколько успокоительных сообщений и мы пошли дальше. Периодически случались подъемы и спуски, к которым мы стали относиться уже со спокойной усталостью.
Природа все дальше уводила нас вглубь сказки. Именно в эти моменты мы оба молча понимали, что пошли сюда не зря. Думаю, что если бы кто-нибудь показал мне эту фотографию лет 15 назад, я ни за что не поверил бы, что окажусь там.

Огромные валуны и вырастающие прямо из земли скалы с протоптанными тропами будто вели нас по иллюстрациям сказок Билибина. Вот там, прямо за поворотом будет стоять Василиса Прекрасная с веткой, на которую надет череп со светящимися глазницами.

Через пару часов мы дошли до источника воды и решили пополнить наши запасы, напуганные вчерашним безводьем. Источник не был отмечен на маршруте и представлял из себя просто стекавший с гор ручей. Вода была очень мутная, но выбирать не приходилось. Мы вообще не представляли, где придется сегодня ночевать. И главное – когда дойдем до следующего источника.
Погода стала портиться. С гор над нами спускались тучи и падали в межгорье. Начал покрапывать дождь. Под кронами деревьев он практически не ощущался. И, пока мы шли через лес – было не дискомфортно. Было решено добраться до ближайшей стоянки, где можно удобно разбить лагерь. Дойти до балагана Ветреный уже особо не надеялись.
Начало холодать и обдувать пронизывающим влажным ветром. Вновь начались подъёмы и спуски. Мы быстро изматывались, а подходящей под лагерь полянки все не было видно. Тревога и уныние закручивались внутри водоворотом.

Мы повернули после очередного подъема и поняли, что нужно будет вновь подниматься. Я попросил Егора о передышке. Мы сели на рюкзаки под березами в траве и оглядывались воспаленными от усталости глазами.
Где-то недалеко от нас говорили люди и звук человеческой речи в этот момент был самым красивым, что можно было услышать. Мы спешно встали и, рассчитывая, что это стоянка на пути к Ветреному, стали лезть вверх по тропе,но без особого энтузиазма.
– Егоооор! Там труба!
– Чегоооо???
– Труба металлическая! Мы до Ветреного дошли!
Вскоре я увидел и крышу с торчащей в ней трубой. А затем перед нами во всей красе предстал балаган Ветреный. Отворилась дверь и оттуда вышел мужчина, у которого я на всякий случай спросил, действительно ли это Ветреный. Он ответил утвердительно. Мы засияли от радости. Примерно в 17:30 мы прошли весь запланированный на день путь.

Мы занесли рюкзаки в балаган и сразу же переоделись в сухую одежду. Переведя дух, заварили кофе, выпили по рюмке абсента и тепло растеклось по уставшему телу. С поляны перед балаганом открывался вид на Большой и Малый Тхач. Виды просто космические. Мы на высоте около 1920 метров. За день мы поднялись примерно на 600 м по итогу всех спусков и подъемов и прошли около 5-6 км.

“Уют и завывание ветра на улице”. Так я ощущал момент, лежа на полатях в балагане. И как ведь точно назвали – Ветренный.
Вместе с нами эту ночь в балагане проводили двое мужчин на 5-10 лет старше нас. Кажется, Дима и Миша. Они шли тем же маршрутом, что и мы, но уже поднялись на вершину Тхача и возвращались обратно по той же тропе.
Они объяснили нам расположение источника по пути на вершину и в целом обрисовали картину подъема. Мы по очереди рассказывали друг другу, где уже успели побывать и делились походными хитростями. Помню, что с особым удовольствием, обстоятельно рассказывал им о методе сушки мяса и его плюсах. Миша объяснял их хитрую систему фильтрации воды.
Спал я беспокойно. Возможно волновался перед грядущим восхождением на вершину Тхача. Снилось что-то тревожное и тягучее. Проснулся в легком приступе мигрени, быстро выпил триптан и вышел из балагана продышаться. Надо мной висели черные силуэты отрогов Тхача. Как злобные короли прошлого, они словно смеялись над моей задумкой. “Неужели ты правда хочешь подняться на нас? Просто посмотри, какие мы гигантские и мрачные сейчас. Просто посмотри…”
Я так увлекся этими мыслями, что не заметил, как боль ушла. Глубоко вдохнув холодный воздух горной ночи, я пошел спать. “Кажется, я готов. Кажется, я готов.” С этой мыслью и уснул.

День 3. 26 августа понедельник
Мы встали около 7: 30 и начали наводить порядок в рюкзаках, собирая разбросанные по балагану вещи. Вместе с нами собирались Миша и Дима. Они ушли на полчаса раньше нас, и мы попрощались с ними навсегда.
Утром значительно потеплело: термометр на свистке вечером показывал 12° и был сильный ветер, а сейчас примерно 20-22° и нет ветра. Но погода совсем не радует.
Малый Тхач тонул в тумане, а солнце едва пробивалось сквозь серые облака. Мы приняли решение не заходить на Малый Тхач, чтобы без проблем пройти на Большой. И, Господи, каким же правильным оно оказалось. Если бы мы пошли на Малый Тхач, то ливень накрыл бы нас на возврате к отрогам Большого.
Единственное, о чем я до сих пор жалею – тот самый вид на Большой Тхач прошел мимо нас. Чтобы увидеть его с такого ракурса, нужно было дойти до перешейка между Большим и Малым Тхачем. Не буду обманывать себя и обещать вернуться. Но шанс допускаю.

Межгорье всё в плотном тумане. Чувствую себя немного заболевшим и ослабевшим. Надеюсь, что пропотею по дороге и слабость уйдёт.
Мы пополнили запасы воды в источнике по дороге от балагана. Рассчитываем вернуться в цивилизацию за 2-3 дня. Наши соседи по Ветреному говорили, что дальше будет проблема с источниками воды. Это же говорили и девушки, которых встретили в первый день. Поэтому на ближайший день-два опять переходим на орехи и сухофрукты. В связи с этим оставили часть гречки в балагане.
Настроение меланхоличное. Наверное, это простуда. Вскоре мы дошли до поляны, откуда уходили тропы на Малый и Большой Тхач. Все именно так, как объясняли Дима и Миша.

Туман очень густой. Я сделал несколько фотографий и снял видео, чтобы хоть немного передать это мистическое ощущение. Я честно и не думал, что моя мысль об уходе в тишину и пустоту настолько буквально воплотится. Настолько!
-видео-
Вспоминая советы Димы и Миши, мы быстро решили, куда идти. Но продвигаемся практически вслепую. Видимость от 10 до 15 метров в разных местах. На поляне, как оказалось, выронил единственную ручку.
Минут через пять мы встали на развилке из-за тумана. Посоветовались и не поняли, куда идти дальше. А мы в горах. И вообще не понимаем, куда двигаться дальше. Егор достал навигатор.
Я захотел записать мысли в блокнот и обнаружил потерю ручки. Решил идти за ней. Впервые за все время похода включили рации на случай, если заблужусь в тумане. Я оставил рюкзак, Егора и пошел по тропинке сквозь туман обратно на поляну. Рационально причин волноваться мало. Но я все же один в горах. На мне маленькая поясная сумка с экстренным набором вещей и вообще нет воды.
Ручка найдена, идём дальше. Туман покрывает вообще всё вокруг. Ощущение загробности.

Вспомнил, что перед походом опубликовал пост с цитатой из песни Сруб: “Я готов уходить в тишину. Я готов.” Буквально предвидел этот день в тумане.
Начались очень долгие затяжные подъёмы. Периодически они сменяются серпантинами вокруг огромных валунов и кусков скал. Глядя на туман вокруг, потрясающие и опасные виды, учитывая полнейшее непонимание нашего местонахождения иногда вслух повторяю шутку: “С  моим другом мы тонули в трёх разных реках России!!!”
 
Деревья видны всё реже. Удивительно, но на высоте в основном растут берёзы. Иногда встречается шиповник и всякие незнакомые мне кустарники. Грязь меняется камнями, потом опять грязь. Местами приходится осторожно пробираться, опираясь на палки, по реке камней.

Туман будто силой подталкивает сознание к концентрации. Мы в основном молчим и словно находимся в сумрачной медитации на ходу. Настоящий момент очень насыщенный. Беспорядочных мыслей практически нет. Быть может, так работает чувство самосохранения. Поэтому нас так тянет в омут опасности – она очищает разум от праздной болтовни с самим собой.
Мы так много петляли вокруг камней, что спустя пару часов я не имел вообще ни малейшего представления, где нахожусь. Туман не рассеивался.

Постепенно серпантинные подъемы сменились крутыми и исключительно затяжными подъемами напрямик к вершине. Деревьев вокруг уже нет. Удивительно, что даже в паре сотен метров от вершины встречали следы протектора мотоциклов. И воспринималось это, как осквернение горы. Кто-то поднялся наверх за пару часов, не заплатив цену.
Космичность открывающегося на подступах к вершине пейзажа усиливалась туманом. Мы карабкались, вбивая трекинговые палки, по огромному, словно зависшему в воздухе, камню. Я чувствовал себя практически космонавтом. Это было воплощением детских мечтаний любого ребёнка, который, как известно, остается внутри навсегда с нами. Только с тем различием, что космонавтов забрасывает в совершенно несовместимые с жизнью условия индустриальная мощь всей человеческой цивилизации. А тебя на вершину горы – только твое упрямство и ноги. Полет в космос, без сомнения – более будоражащий, невероятный, но насквозь искусственный.

Около часа дня мы дошли до высоты 2300 м. Абсолютно четко чувствую разреженность воздуха. Он словно пустой. При подъемах ощущение непрекращающейся одышки. Очень быстро устаем и часто сидим на рюкзаках. Каждый раз надеемся, что этот подъем был последним перед восхождением уже совсем на вершину.
Прямо перед финальным рывком мы бросили рюкзаки на траву и решили взойти наверх с малым набором вещей. В этот момент я еще раз потерял ручку. Помню, когда распрямился и огляделся, мной овладел совершенно животный страх высоты. Вокруг бездна. Бездна.

Изначально мы собирались взять с собой на вершину горелку, котелок и прямо там сварить себе кофе. Но на поляне перед подъемом решили, что это будет кощунством по отношению к горе. Посоветовавшись, запланировали сделать это, когда спустимся на поляну.
На подступах к вершине увидели памятную табличку, прибитую к скале. Она гласила, что здесь в 2000-х годах сорвался в пропасть спасатель. Мой страх высоты еще больше обострился. Егор полез первым.

После небольшого подъема по скале предстояло пройти по узкой тропинке до вершины с установленным там флагом. По сторонам была пропасть, залитая туманом. От страха я шел практически на четвереньках. Опять же – формально никаких причин для паники нет. Иди ровно, прямо и все будет в порядке. Но иди внимательно. Неосторожный шаг в сторону – и ты погиб.
 
В 13:50 мы дошли до самой вершины горы Большой Тхач. Мы дошли! Осознание невероятное. Вокруг туман и тишина, в которую я уходил. На вершине стоял стальной короб с посланиями от дошедших и флаг России. Никогда в жизни до этого не целовал его. В тот момент я сделал это с самым счастливым чувством. Когда-нибудь старые мы будем смотреть на эти фотографии и понимать, что прожили жизнь не зря.

Мы провели там с полчаса. Впервые за день абсолютно беззаботно и очень легко болтали. Егор удивленно узнал, что я панически боюсь высоты.
-видео-
Мы записали видео и закурили трубку. В этот момент я вспомнил: Илья подарил мне ее, чтобы раскуривать в особенных случаях. Это был именно он. Заслуженный особый случай. Чтобы не забыть, я записал ему видеопослание об этом.
-видео-
Мы продолжали сидеть и одухотворенно смотреть по сторонам. Пытались поймать, привязать к себе момент и ощущения. Эйфория от достигнутой большой цели будто бы оправдывала вообще все неудачи и слабости. Если мы в итоге смогли дойти и не сдались, все остальное – сопутствующие издержки. И так должно быть. Этот блеск счастья отражался в мысли о будущем. Я чувствовал себя полным сил и потенциала к свершениям. Думаю, за этим и ходят в горы. Если ты дошел до вершины – гора восполнит все. Гора – бездонный источник силы.

Когда мы спустились на поляну, начал капать мелкий дождь. Пить кофе на вершине горы перед надвигающимся ливнем – подлинное сумасшествие. Решили, что красота момента не стоит риска. Мы быстро свернулись и пошли на спуск. Я оглянулся вокруг и сорвал цветок для дочери. Я больше никогда не окажусь в этом месте. Я прощаюсь с ним навсегда. Я был здесь.
Еще с Сейдозера решил с каждого крупного похода привозить дочери цветы и укладывать их в рамку под стекло с подписью. Когда она вырастет, когда меня не станет, у нее не будет сомнений, что папа ее любил. Это будут артефакты, прорезающие ткань времени и границу смерти.

Уже на спуске в 100 м от вершины какое-то время не могли найти нужную тропу и включали навигатор. Вскоре мы увидели цепочку муравьев, поднимающихся на гору. Это была группа из девяти человек. И судя по всему они двигались оттуда, куда нужно нам. Мы пошли по тропе навстречу.
– Поздравляем! Вы почти дошли! Минут 10 еще.
– Спасибо! А далеко источник воды? Мы уже три часа без воды… колоски травы вот жуем…
– Ну не прям близко… но сегодня точно дойдете. Часа четыре вам спускаться. Может пять… Когда будете уже подходить к Ветреному там после поляны будет источник. Вам направо на поляне надо будет повернуть. Если прямо, то на Малый уйдете.
Ведущий группы поблагодарил нас за советы и мы по очереди поздоровались с каждым из поднимающихся. Удивительно, но из девяти человек было шесть девушек. И все они шли без трекинговых палок. А значит после вершины им предстояло очень опасно спускаться под проливным дождем. Без возможности опереться на что-то дополнительно. По скользящей под ногами реке грязи и камней, падающей на валуны и обломки скалы у подножья. Без возможности остановиться, потому что запасы воды исчерпаны. Весь оставшийся поход мы с тревогой думали об этой группе.
Продолжаем спуск. Периодически приходится подниматься, но в целом идти легче. Полагаемся на тропу. Настроение лёгкое – мы сделали это.

Мы прошли несколько достаточно крутых спусков и вышли на хребет. По левую руку – бездна с крохотными, едва различимыми деревьями внизу.

Туман густеет, а дождь не прекращается. Мы надели дождевики и стало идти чуть тяжелее. Но все это уже не имеет значения – мы дошли. Мы дошли! Я бреду по тропе с улыбкой на лице и ощущаю, как обновленный воздух наполняет мое оздоровленное тело. Как бы ни испортилась дальше погода, это уже ничего не изменит. Мы готовы ее встретить.
Интересно, что в этот момент настроение Егора постепенно ухудшалось. Я буквально физически чувствовал, как он раздражается от мыслей о портящейся погоде. Опасность промокнуть и заболеть отравляла послевкусие от вершины. Мы не раз замечали наше необычное отличие: я беспокоюсь о тех опасностях, на которые никак не могу повлиять и преодолеть, а Егор – о том, что зависит от него. Я боюсь высоты и медведей, а Егор – простуды и невозможности поставить лагерь в удобном месте.
Тропа спустилась с хребта на правую сторону склона. Вновь стали появляться деревья. Дождь постепенно усиливался. Периодически мы останавливались понять, находимся ли на основном треке или нас снесло в сторону. Оценить зрительно просто невозможно: с одной стороны – гора, с другой – обрыв в тумане. Куда ведет конкретно наша тропа – неизвестно. Егор по навигатору пытался оценить наши шансы на нормальный ночлег в обозначенных на карте стоянках. Но каждый раз он издавал сокрушенные восклицания. Решено было идти дальше, пока будут позволять метеоусловия. Примерно в четыре после полудня на одной из таких остановок я записал видео, чтобы передать атмосферу.
-видео-
Спустя полчаса-час тропа вновь вышла на хребет. Ветер усилился и возникало ощущение, что порывы несут нас к обрыву. Земля под ногами постепенно становилась месивом. Нас спасал лишь пологий спуск, дававший возможность идти вперед. Но риск подскользнуться и получить травму из-за тяжелых рюкзаков за плечами постоянно возрастал. К тому же мы ощутимо устали и все чаще делали ошибочные шаги, подскальзываясь и спотыкаясь. Теперь уже искали любое мало-мальски подходящее место под палатку.
Нам нужно было несколько деревьев и относительно горизонтальная полянка между ними. Около шести вечера мы решили остановиться между несколькими карликовыми березами. Ставить лагерь приходилось очень быстро, чтобы не намочить вещи в рюкзаках и внутреннюю часть палатки. Егор достал ее из рюкзака, и мы спешно поставили каркас, накинув тент сверху. Я бросил свой спальный мешок и пенку внутрь. Егор полез раскладывать вещи внутри, переодеваться в сухую одежду и пытаться найти ровные места для сна.
Я остался снаружи, чтобы не промокли насквозь сразу оба. Поверх палатки я дополнительно растягивал автомобильный тент. Его мы брали с собой именно на случай такого дождя. Два года назад тент спас нас при неудачном подъеме к озеру Райявр. Тогда ливень накрыл нас прямо в ущелье – палатку поставили буквально на валунах.
Я достал веревки и стал натягивать ими тент, цепляясь за березы и кусты. Весь походный костюм и обувь промокли насквозь, несмотря на дождевик. Но я знал, что скоро залезу в палатку и буду, сидя в сухих вещах, варить кофе и попивать абсент. Комфорт совсем рядом. И эта мысль, несмотря на ливень и ветер, делала меня счастливым. Двадцать минут – и наше убежище готово. Уже утром я сфотографировал этот приют бездомных на память.

Пока растягивал тент, Егор успел навести походный уют внутри. Я переоделся в термобелье и достал горелку с котелком. Снаружи воет ветер и льет дождь, мы бог знает где… где-то на склоне горы… но мне тепло и счастливо. Да, сегодня я буду плохо спать на неровной поверхности. Возможно простыну. Но мы дошли. Мы дошли! Рядом мой друг, с которым мы воплотили в жизнь дерзкую задумку. У нас получилось. “С моим другом мы тонули в трёх разных реках России!!!”

Егор достал абсент и коробку с мармеладками самых невероятных вкусов и форм, которые можно было съесть сегодня полностью. Совсем как дети, мы делились впечатлениями от их вкусов. Ветер поднимал и опускал тент, стуча им по палатке. Иногда я с тревогой представлял, что будет, если его оторвет от деревьев. Выдержат ли веревки? Дождь не прекращался.

День 4. 27 августа вторник
Спали очень плохо. Несмотря на поиски места, палатка стояла под уклоном. Местами промокли спальники. Где-то торчали земляные кочки, которые упирались в спину. Но главное, что мы не заболели. К утру дождь закончился, и я встретил один из самых красивых рассветов в своей жизни.

Где-то вдали под облаками лежала долина, куда нам предстояло спуститься. Казалось, что идти совсем немного и до поселка рукой подать.
Почему-то не было даже мыслей о завтраке. Мы довольно быстро собрали лагерь и упаковали рюкзаки. Мне пришлось надеть на себя мокрый насквозь и отвердевший за ночь костюм. В кроссовках неприятно хлюпала холодная вода. Вышли около половины седьмого.
В солнечном сиянии, без ветра и дождя идти было легко. Мы понимали, что самое сложное позади. К тому же рюкзаки стали немного легче – припасы постепенно заканчивались. Сомнений в том, куда конкретно идти, не было. Практически весь день мы шли по одной тропе, очень редко сверяясь с навигатором.
Природа постепенно возвращалась к субтропическому виду, словно подгружаясь в компьютерной игре. Опять появились крупные, мощные деревья. Трава все больше покрывала склоны.

При спуске стали напрягаться мышцы, которые не задействуются на подъеме. От этого ноги немного тряслись. Много-много раз за день мы подскальзывались, несмотря на активную работу трекинговыми палками. Именно на спуске я понял смысл покупки ботинок с хорошим протектором подошвы. В кроссовках иногда я словно скользил по льду.
Удивляло то, насколько высоко мы забрались. Казалось, что вот еще пара крутых спусков и мы окажемся на равнине. Но за каждым из них шел новый и новый.
К половине одиннадцатого утра совершенно неожиданно для нас мы дошли до Фирсовой поляны. Это одна из базовых стоянок на треке. Большая вытоптанная многими поколениями туристов площадка под высокими деревьями. Егор сверился с навигатором – это была действительно она. Сложно передать, какой всплеск оптимизма мы испытали в этот момент! Я довольно развалился на бревне и снял мокрую обувь. Такой успех можно было и отметить! Поэтому я достал пару сухих носков из экстренного запаса и дал ступням отдохнуть и проветриться. Я – сама беззаботность…

Если мы так рано дошли до Фирсовой поляны, то к обеду должны были оказаться на стоянке Тайвань-2. Основательно переведя дух, мы двинулись в путь, предвкушая нормальный обед без экономии воды и спешки.
Дороги вниз были размыты. Особую тяжесть спуску придавала разбитость дороги мотоциклами. Индустриальность, воплощенная ими, приходит в такие места и разрушает их словно в насмешку, в надругательство. Школьный хулиган ломает что-то, просто потому что может. Так и мотоцикл нарушает покой в горах, чтобы показать силу.
Местами приходилось уходить на обочину, потому что дорога представляла из себя одну огромную лужу, которую не обойти. Где-то глубина колеи была буквально по колено. По сплошному месиву из грязи мы стали идти значительно медленнее. Постепенно сказывалась усталость. Мы начинали нервничать и все чаще материться. Пару раз соскальзывали в грязь, рискуя неудачно упасть. Хотелось, чтобы все это быстрее закончилось. К сожалению, просто остановиться и вызвать транспорт мы не могли. Приходилось идти и идти… уже совсем без интереса.

Спустя примерно три часа очень нервного спуска от Фирсовой поляны мы дошли до стоянки Тайвань 2. Это была беседка, наподобие Тайвань-1. Там сидело двое местных с ребенком в ожидании путешественников, которых они должны были довезти до Новопрохладного.
– Че устали, ребят?
– Аггга…
– Ну идите искупнитесь. Там внизу Сахрай. Купель обалденная!
– Сейчас дух переведем и, наверное, сходим.
– Да, а потом может с нами в Новопрохладное? 1800 рублей с человека. Кого жду, они 8 тысяч за двоих платят.
– Спасибо, подумаем!
– Ну думайте…
Судя по всему, это были муж с женой. Они обсуждали туристов этого года и обилие мотоциклистов. Их мы, кстати, тоже видели в первый же день похода. В целом разговор сводился к тому, как вредят мотоциклы природному парку, и как все не любят мотоциклистов.
Спустя минут 15 с дороги на стоянку вышло двое путешественников. Это был мужчина лет 40 и его дочь 10-12 лет. Вид у них был совершенно не замученный. Шли легко, пружинисто. На девочке была чистенькая розовая кепка с ушками, за плечами маленький рюкзачок литров на 10 объемом. Ни отец, ни дочь не были грязными. Словно они шли по какому-то другому пути. Однако продолжившийся разговор о проклятых мотоциклистах дал понять, что они шли той же дорогой.
– Это вот последние два-три года такое.
– Ну да, как появились эти мотоциклы китайские.
– И сразу мусора стало больше! Ну вот разве человек с рюкзаком потащит с собой на вершину чипсы и банку с пивом? Я пока шел, с собой целый пакет собрал этого говна после них.
– Да… а некоторые походники мне жаловались еще: идут по дороге, эти пролетят – камнем может зарядить из под колес. Даже в голову кому-то прилетало!
Они продолжали о чем-то говорить, а я достал из рюкзака маленькое полотенце и спустился к Сахраю. Хотелось разом сбросить всю усталость. Я зашел в воду и в первые мгновения засомневался, хватит ли духу погрузиться полностью – вода была ледяной. Переборол в себе минутную слабость и лег в действительно удобную купель. Ее глубины хватало, чтобы сидеть, как в домашней ванне. Ко мне моментально вернулись силы, хорошее настроение и интерес к походу. Холодная вода – это мой режим быстрой зарядки.
Когда я поднялся, местные и отец с дочкой уже собирались уезжать на стоящем на площадке ГАЗ-66.
– Ну че, ребят, с нами?
– Да не, спасибо. Мы ножками хотим пройти.
– А, ну идите. Удачи. Давайте!
– Спасибо, до свидания!
Я разложил нашу походную кухню. Близость воды позволяла не экономить, поэтому сначала – долгожданный кофе, а потом – горячая каша с мясом и благословенный чеснок. Пока пили кофе и ждали еду, болтали об этом отце с маленькой девочкой. В голове не укладывалось, как ребенок мог пройти весь трек. Все выводы приводили нас к тому, что мы еще совсем неопытные, если устали больше, чем этот мужчина с ребенком. Ну и, конечно же, мы тащили слишком много ненужных вещей.
Еще в Ветреном я с ужасом увидел, как Егор достает из рюкзака электрическую бритву. Чтобы сбрить свою редкую щетину и монгольские усики! Шок просто лишил меня дара речи. Я ничего не сказал и очень выразительно посмотрел на него. Помимо этого, я тащил абсолютно ненужный мультитул, нож-открывашку, практически не пригодившийся моток веревки. Абсолютно точно в походе можно заставить себя попить кофе 3 в 1, а не тащить молотый, чтобы каждый раз мыть после него кружки драгоценной водой. Бессмысленными оказались многоразовые бахилы. Единожды пригодились рации.
Я точно перестарался с запасами еды. Вместо 100 г сухой гречки на человека на прием пищи, вполне хватало бы и 75 г. Ее точно нужно брать из расчета не на каждый день, а минус день от планируемой продолжительности. Я же брал с запасом на два дня сверху. Неплохо показали себя наборы из смеси изюма, кураги, чернослива, кешью и грецких орехов. Я брал каждому по пакетику 175 г на день. Его удобно держать в кармане и быстро перекусить, когда уже голодно, а до установки лагеря еще очень долго. Может быть, стоило бы только уменьшить долю орехов и добавить изюма, потому что он сладкий, дает быструю энергию и дольше не намокает.
Однозначно стоит проводить обоюдную ревизию вещей, чтобы не оказалось, что твой спутник несет в поход электробритву. Обязательно оговорить перечень средств в аптечке, если у каждого своя. И самый главный вывод – всегда упаковывайте спальник в пару пакетов, даже если рюкзак имеет штатный дождевик. Сухой спальник – это ваш уютный и теплый дом.
Уже второй раз отлично показали себя походные угольные фильтры. Это такие пластиковые цилиндры диаметром с бутылочную пробку и длиной 20 см. Они оборудованы внутренней резьбой для накручивания на пластиковую бутылку. Позволяют без последствий для кишечника пить воду из подозрительных источников. Есть и возможность надеть на них трубочку и пить прямо из лужи, но мы так не делали.
В общем отец с дочкой заставили помучиться наше самолюбие. Но мы учимся. В следующий раз будем умнее, а значит лучше подготовлены.
После обеда мы собирались дойти до стоянки Тайвань-1 и скорее всего там заночевать. Шли неспешно и легко. Периодически накрапывал дождь, но он уже совсем не пугал. Встать лагерем на равнине в любой момент не составляло труда, а цели были достигнуты.
В очередной раз неожиданно для нас примерно к пяти вечера мы дошли до цели. На лавочках под крышей Тайваня-1 сидели двое мужчин с мальчиком лет 8-10. Они только собирались подниматься в горы. Было ощущение, что очень слабо представляли сложность трека. Мы провели им максимально подробный инструктаж по маршруту. Рассказали о сложностях, стоянках, источниках воды.
Очистив свою совесть и переведя дух, спустя полчаса мы продолжили путь. Оставаться с ночевкой на Тайване-1 я не захотел. Из-за того, что туда доезжает транспорт, вокруг стоянки лежало много мусора. Было решено идти до беседки, которая стояла на полпути к месту нашей первой ночевки.
Дальше маршрут пролегал по автомобильной грунтовой дороге. После горных троп в тумане она была для нас настоящим автобаном! Поэтому шли достаточно быстро и легко. К семи часам вечера мы добрались до стоянки с беседкой, про которую говорил Егор.
Оставаться там с ночевкой означало, что только к обеду мы дошли бы до конечной стоянки вблизи поселка Новопрохладное. А потом целый день просто стояли бы на месте лагерем, ожидая единственный утренний рейс автобуса в Майкоп. Егор пытался соблазнить меня рассуждениями о спокойном попивании пива на берегу горной речки и отдыхе. За ним и другими радостями цивилизации мы сходили бы в поселок и, не спеша, вернулись бы в лагерь. Но чем больше я об этом думал, тем больше мной овладевал практически ужас от грозящего бездействия. Неужели я с таким трудом выдавил из себя депрессию и зарядился энергией горы, чтобы лежа пить пиво?
Я сознательно пошел на хитрость и предложил Егору идти, просто пока не стемнеет. А потом сразу же встать лагерем. Я предполагал, что подходящего места под нормальную стоянку еще долго не будет. А поэтому придется идти до беседки вблизи поселка. Егор с недоверием выслушал меня и нехотя согласился.
Стемнело спустя полчаса и дальше мы шли в полной темноте. Дорогу освещали фонарями. Оба очень устали. Я физически ощущал, как на меня злится Егор. Но кто знает, когда бы мы еще совершили такой ночной марш-бросок в походных условиях? Впечатления и воспоминания оправдывают все наши трудности и риски в ту ночь.
Мы шли около 4-5 часов без остановки. Ровно 10 раз было нужно перейти вброд Сахрай. После дождя он стал более полноводным. А поэтому шанса сохранить обувь сухой просто не было. Мы заходили в воду по колено и вглядывались в поток реки, стараясь не упасть на скользких камнях. Под конец пути фонарь Егора практически умер. Он нервничал, а я постоянно говорил, что мы уже точно практически дошли.
– Я всем расскажу, какой ты псих!!! Всеееем!!! Особенно Олесе!!!
– Она уже знает! – отвечал я со смехом.
“С  моим другом мы тонули в трёх разных реках России!!!” Сложно представить, когда трудности еще доставляли мне такую радость. Я мокрый, грязный и уставший бреду ночью с фонарем где-то в лесу, а рядом мой злой на меня друг.
Ближе к полуночи мы наконец-то дошли до нашей первой стоянки. Поход был окончен. Сняли мокрую обувь и одежду, Егор привычно поставил палатку, а я разложил нашу кухню. Мы были в комфорте и безопасности.
– Ну вот когда бы мы еще ночью с тобой речку форсировали и шли в лесу с фонарями?
– Лааадно, согласен…
Помню, как в первую ночь похода ходил за водой к Сахраю на этой стоянке. И тогда мне было жутковато. Темный лес со своими ночными звуками пугал, все казалось враждебным. Когда мы были там в последний день, я тоже пошел в темноте за водой. По дороге вспомнил, что забыл в лагере шумовой пистолет и на мгновение задумался вернуться за ним. В кармане я нащупал складной нож и довольно подумал: “Я здесь теперь самый страшный”. И спокойно спустился к воде.
Мы напились чаю и легли спать.

День после. 28 августа среда
Чтобы успеть к 6.40 на автобус, мы проснулись в 4.30, быстро собрались и вышли около 5.15 из лагеря. В этот раз перебрались через Сахрай по навесному мосту. Минут за 40 дошли до поселка и стали неспешно переодеваться и заново укладывать рюкзаки. К нам подбежали те самые щенки, которые провожали нас в первый день.
Наводя порядок в рюкзаке, Егор совершенно случайно обнаружил у себя целый флакон одеколона. Стеклянный, тяжелый и мерзко пахнущий. Я готов был убить его! Этот одеколон мы тащили на самую вершину Тхача, вместо полезной нагрузки. Электробритву и одеколон! Я заснял это на видео и с легкой руки назвал аромат “Запах мрази”.
В 6.30 вышел водитель автобуса и начал прогревать двигатель. Вскоре он посигналил нам. Мы загрузили рюкзаки и упали на сидения. Окончательно вернулись в цивилизацию.
Мы ехали в автобусе из Сахрая. Я понимал, что перестал выдыхать болезненный воздух депрессии. Он стал пустым, разреженным, как на подступах к вершине Большого Тхача.