Часть вторая. На пороге взросления 4

1976
IV. Мой отпуск
1. Перспективы
В соответствии с существовавшим в то время трудовым законодательством первый отпуск каждого работника, который занят на производстве, проходит через одиннадцать месяцев после его устройства на работу. Я пошёл на работу в ноябре 1975 года. Следовательно, мой первый отпуск будет в октябре 1976 года. Время, прямо скажем, не самое благоприятное. Спрашивается, почему? Ну, этот месяц представляет собой переход от осени к зиме. В этом месяце мы можем увидеть первый снег. Сейчас, снега реально мы не видели. А что же мы увидели?
  Мне рассказали, что в один из дней середины октября увидели дождь, который тут же замерзал (видимо, это было то, что впоследствии получит название "ледяной дождь"). Но наряду с этим мы увидим и тепло, и холод, и дождь со снегом. И мы не будем роптать по поводу того, что именно в октябре был мой первый отпуск.
  Где же проводить отпуск? Думалось, что в Москве. Бабушка думала, что мы поедем в Москву, надеясь помочь бабушке и дедушке, а также дяде Мише. Вот почему она сказала: "Поедем в Москву истреблять тараканов". Но, как оказалось, это было не так просто. В 1976 году мы не смогли их истребить. Даже трудно сказать, когда это произошло, но произошло очень нескоро. Во всяком случае, они не исчезли и в 1986 году. Уже в последнее время я услышал, что тараканы покидают Москву. А вот в Неаполе их число увеличилось. Причиной этого является плохая работа канализации. А чем опасны тараканы? Вот лично меня ни один таракан не укусил. Мама говорит, что они не приятны. Говорят, что они являются переносчиками инфекционных заболеваний. Но если бы мы поехали в Москву, то мои помыслы были связаны с дядей Мишей, с пластинками. Но тогда мы в Москву не поехали. Мама и папа отговорили нас от этой поездки. Напомню, что моя последняя поездка в Москву перед событиями глобального значения состоялась в апреле-мае 1976 года. Словом, в Москву мы не поехали. Значит, нам ехать в Белоруссию и, прежде всего, в Жлобин.
У нас была интересная программа. О поездке в Жлобин бабушка договорилась во время пребывания там летом 1976 года. Тётя Нина объяснила, что нас она может принять в любое время. По её словам, ей было трудно во время пребывания Галицких. Они точно гастролировали: то они жили в Жлобине, то в Минске, то в Кишиневе, но всегда возвращались в Жлобин. То есть, их поведение было непредсказуемым. У нас же всё было чётко, запланировано. Это и хозяевам было облегчение.
  Бабушка сказала, что мы поедем в Жлобин есть картошку. А ведь белорусы всегда говорят: "Бульба   второй хлеб". Картофель здесь обладает каким-то совершенно особым вкусом. В этом году у наших жлобинчан был свой картофель, чтобы, как сказал дядя Павел, "с сеточкой не ходить", то есть, не ходить по магазинам в поисках картофеля.
  Другое крупное событие   поездка в Заславль. Это был юбилей дяди Галика. И хотя мы находились в Заславле один неполный день, но определённый след от этой поездки в моей жизни всё же остался.
Так случилось, что из Заславля мы вернулись не в Жлобин, как предполагалось, а в Минск. И если поначалу у меня были сомнения, то со временем они исчезли. Встречался с тётей Ларисой, её мужем Игорем Вячеславовичем, дочерью Леной, её мужем Михаилом и их сыном, маленьким Андрюшей. Мы совершили обзорную поездку по Минску, а также побывали в его окрестностях. Посетили два места, священных для белорусов: Хатынь и Курган Славы. Словом, жизнь в этот период была весьма богата событиями. К рассказу о них мы сейчас и приступаем.
  2. Посвящение в рабочие
  Когда я уже выполнил последнюю работу, мы сходили на УПП. Здесь я получил отпускные   150 рублей. В ту пору это казалось большими деньгами. В цехе мы встретились с Александром Алексеевичем. Он меня спросил, где я собираюсь проводить отпуск. Я сказал, что мы поедем в Жлобин. Он спросил: "Жлобин?" Словно вспомнил что-то. А мне подумалось, что мы с ним стали ближе. Теперь можно было бы его об этом и расспросить. Быть может, он в тех краях воевал. Увы, об этом можно было только догадываться. Фамилия его была Волгарь. Скорее всего, по национальности он был украинец. Во всяком случае, некоторые характерные черты украинского выговора в его речи присутствовали.
Перед тем как идти на предприятие, мы с бабушкой сходили в кондитерскую и купили небольшую коробочку пирожных. Встретившись с мастерами: Виктором Ивановичем, Людмилой Ивановной и Анной Ивановной, вручили им эту коробочку. Анна Ивановна сказала мне, чтобы больше я так не делал. Но мне просто хотелось их отблагодарить.
В свою очередь, мне тоже вручили подарок   халат. Этот халат был сшит точно на такого лентяя, как я. Ведь обыкновенно халат, который носит рабочий, бывает на завязках. А тут халат был на пуговицах. Это позволяло мне упростить застёжку, а, значит, упростило ношение этого халата. Так я почувствовал себя рабочим человеком. Я думал, что так будет всегда, и я навсегда останусь рабочим. И сейчас, в предвкушение отпуска, очень хотелось этому верить.
  3. В пути
  Первоначально предполагали, что поедем 1 октября, Но так случилось, что папа взял нам билеты в разные вагоны. Так ехать было невозможно. Поэтому мы взяли билеты на следующий день.
  Итак, 2 октября мы выезжали. Перед этим я читал бабушке роман А. Коробицына "Хуан Маркадо   мститель из Техаса". А папа непосредственно перед самым выходом начинал читать мне роман Джерома "Трое в лодке, не считая собаки". Но, к сожалению, мы так его и не прочитали. Некоторые из знакомых осуждали меня за то, что я его не прочитал. Но, похоже, его нет, ни по Брайлю, ни даже в записи на плёнку. Но сейчас это не относится к нашему повествованию.
  Итак, мы выехали на вокзал. Ехали на троллейбусе. Провожали нас мама и папа. Потом уже на вокзале пришли Елизавета Самойловна и Люда. Они передали палку колбасы для бобруйской знакомой. Её проинформировали, что мы будем в Жлобине, но она так и не явилась. Не помню, что сделалось с этой колбасой.
  А мы сели в вагон. На сей раз это был купейный вагон. Нашими попутчиками была семья, ехавшая в Могилёв (возвращались на родину). В семье была маленькая годовалая девочка, которую возили на консультацию и лечение по поводу волчанки. Ещё не говорила, а только лепетала. Но и это было очень мило.
  А вообще в начале путешествия звучала музыка. Я слушал фрагмент из симфонического произведения Иоганнеса Брамса, а также "Полёт Валькирий" из оперы Рихарда Вагнера "Валькирия".
  Утром могилёвские вышли. К нам в вагон приходила Таня Корсунская (в прошлом Богомазова). Обещала нам помочь при выгрузке из вагона в Жлобине, но этого не произошло. Даже по другой улице пошли, чтобы не встречаться с нами. В Могилёве села бабушка с внучкой-четырёхлеткой. Эта девочка была болтушкой и хохотушкой. Они ехали до Днепропетровска.
  Незадолго перед самым Жлобином из вагона-ресторана принесли еду   голубцы, свежий борщ. Хоть нам уже было совсем недолго ехать, но бабушка всё-таки взяла голубцы, дабы угостить наших жлобинчан. Но случилось так, что эти голубцы ели мы сами.
  Теперь перехожу к железнодорожным впечатлениям. Мы ехали пассажирским поездом №135-"Днепр" Ленинград-Днепропетровск. Примерное следование поезда на участке Ленинград-Жлобин: Ленинград - (Витебский вокзал), Оредеж, Уторгош, Сольцы, Дно, Дедовичи, Судома, Сущёво, Локня, Новосокольники, Невель-2, Городок, Витебск, Огушевская, Орша, Шклов, Могилёв-1, Быхов, Рогачёв, Жлобин.
  4. Прибытие
  Итак, 3 октября в 12 часов дня пассажирский поезд №135-"Днепр" остановился на перроне вокзала Жлобин-Пассажирский. Мы вышли из вагона. Не верилось, что это октябрь. Очень тепло, и запах такой, словно находишься где-то на юге. На вокзале Жлобин-Пассажирский нас встретили тётя Нина и дядя Павел. С ними была тележка, на которую погрузили наши вещи. Так мы бодро дошли до дома.
  Первым живым существом, которое встретилось нам, был пес Бушуй. Два года прошло с тех пор, как мы с ним встречались. Конечно, за это время он развился. Но, к сожалению, злой сторожевой собакой, на что рассчитывал дядя Павел, он не стал, хотя его держали на цепи. И лаял он как-то не по-собачьи, хотя изо всех сил. В дальнейшем мне довелось наблюдать за его поведением. Он играл, хотя в то первое время не помню, чтобы его спускали с цепи (во всяком случае, дядя Павел этого не допускал). Похоже, Бушуй смирился с таким положением и не протестовал, как это делали другие собаки. Не слышал, чтобы он скулил. Его игровая деятельность заключалась, в основном, в том, что он прыгал и ещё стучал передней лапкой (ручкой) по забору. Движения его были определённо ритмичными. В чём-то мне это напоминало придуманную мною песенку Веры Степановой, как я её себе представлял в своих видениях. Только теперь она видоизменилась и звучала так: "Прыг-прыг, прыг-прыг, по забору тук-тук-тук". Правда, совсем недавно мне в голову пришла другая интерпретация этих действий. Ведь они могут считаться своеобразной собачьей гимнастикой. Бушуй таким образом пытается компенсировать гиподинамию, которая возникает вследствие того, что он сидит на цепи. И всё же, игровой вариант мне более интересен. Впрочем, одно другому не мешает.
  А что же было в тот первый день? Нас ждал воистину королевский завтрак. И разговоры тоже были. Основная тема этих разговоров   судьба Олега (ведь предполагалось, что он женится на Люде). Был даже и срок   конец января 1977 года. Предполагалось, что тётя Нина и дядя Павел приедут в Ленинград. Думали также, что приедет и Василь Дмитриевич. Но случилось иначе: в этом году женитьба Олега не состоялась. Как оказалось, само сватовство расстроилось. А подлинная его свадьба состоялась в 1980 году. К сожалению, к тому моменту Василь Дмитриевич умер.
  Теперь дядя Павел уже не занимается озеленением города, теперь он   дорожный рабочий. Но основная контора находится в Гродно. Он сказал, что в связи с этим возникли проблемы, решить которые будет довольно сложно.
  После завтрака меня отправили спать. Потом был обед. А затем у нас состоялась первая жлобинская прогулка. Мы ходили до вокзала. Видели пассажирский поезд №136-"Днепр" Днепропетровск-Ленинград (теперь он отправлялся часом раньше). Видели и другие поезда. Потом пошли далее. Прошли по Первомайской улице. Пошли на братскую могилу. Поклонились воинам, отдавшим жизни в сражении за Жлобин. Потом вернулись домой. Поужинали. Был включён телевизор. Смотрели фильм, а затем программу "Время". После этого отошли ко сну. Так и прошёл этот день.
  5. Первые дни
  Первые дни нашего пребывания на белорусской земле были отмечены довольно тёплой погодой. Жары, конечно, не было, но не было и холода. Это позволяло нам совершать ежедневные прогулки. Два года назад мы сокрушались по поводу того, что наш любимый уголок   сосновый лес в районе станции Жлобин-Подольский фактически прекратил существование. Но, к счастью, полностью разрушить его не удалось. И небольшое количество леса, которое не было затронуто строительством, всё же осталось. Именно здесь росли грибы. И не когда-нибудь, а именно сейчас. Это было необычно. Появились грибы, которые были характерны для лета. Самым удивительным было то, что эти грибы не характерны для данного времени года. О таких грибах мы сами раньше никогда не ведали. Тётя Нина называла их курочками. Эти грибы тоже употребляются в пищу.
  Особенно памятен день 9 октября. В этот день по радио говорили, что ожидается сильный ветер и гроза (тоже редкое для октября природное явление). Тем не менее, мы пошли в лес. И были сторицей вознаграждены. Появились белые грибы. Это было тем более удивительно, что лето было не слишком тёплое. Но достаточно влажное. Было удивительно и то, что бабушка, родившаяся и выросшая в этих местах (ведь Бобруйск недалеко от Жлобина), и сама не припоминает, чтобы белые грибы были в октябре. И вот мы пошли в лес и собрали свой урожай. А стихия, между тем, разгулялась не на шутку: был сильный ветер. Грозы, правда, не было. Но был дождь, в этот момент происходил поистине гигантский листопад. И это означало, что осень неумолимо наступает в этих местах. Как мы увидим в дальнейшем, осень здесь оказалась скоротечной. Только по счастливой случайности мы не увидели снега. И тут стало ясно, что надо бежать домой. А дождь, между тем, усиливается. На этом фоне листья на ближайших деревьях падали буквально на глазах. И вот так осень пришла в город Жлобин. Мы бежим как два хороших рысака.
  Но не только походами в лес замечательны эти первые дни. В то время по телевидению начали показывать многосерийный (шестисерийный) фильм по роману Георгия Маркова "Сибирь". До этого я слушал по радио лишь начало спектакля. Как и для радиоспектакля, музыку написал композитор Юрий Чичков. Но насколько хороша была его музыка для радиоспектакля, настолько слаба она оказалась в фильме. Иначе смотрится литературная сторона. Здесь больше деталей. Возможно, фильм ближе к роману. Роман же я прочту позже.
  А бабушка начала мне читать книгу Вересаева "Спутники Пушкина". В ней рассказывается о людях, окружавших Пушкина. Книга старинная, издана ещё в 30-е годы. К сожалению, дочитать до конца эту книгу мы не успели.
  Я продолжал писать мемуары.
  6. Поездка в Заславль
  Ещё до отъезда в Жлобин намечали, что съездим в Заславль на день рождения дяди Галика. Ему исполнялось 60 лет. Выехали в ночь на 11 октября. Чтобы попасть в Заславль, надо прежде приехать в Минск. Через Жлобин в сторону Минска идёт несколько поездов. Можно было ехать в 6 часов утра. Но это слишком рано. Можно было в 16 часов. Но и к этому времени ещё не приготовились. Поэтому решили ехать ночью.
  И вот мы выходим на вокзал. На улице очень тепло. Даже не верится, что это осенний месяц октябрь. И кажется, что находишься где-то на юге. Чувствовался морской аромат, так что даже вспоминал о Евпатории. Два поезда на Минск идут почти в одно время. Это поезд №103 Донецк-Минск и поезд №203 Гомель-Минск. Но сейчас Минск   не конечная наша остановка. Нам нужно купить билеты до станции Белорусь. Мы купили билеты. А потом пошли на платформу. И вот поезд подошёл. У нас плацкартный вагон. Проводница помогает мне подняться в вагон. Указывает нам места: 21, 23, 25   три нижних. Делается это потому, что двое из нас, троих   пожилые люди. Сам же я, хоть и не пожилой человек, но инвалид, а потому тоже не могу залезть наверх. По этой причине мы и взяли нижние места. Сразу принесли постель. Мы расположились. Чтобы я спал, бабушка даёт мне димедрол. Проходит несколько минут. И мы отправляемся.
  Вначале мне не спалось. Ведь я еду по новой дороге, и мне всё было здесь интересно. Время от времени появлялась незнакомая станция. Была продолжительная остановка. И вот теперь я вспомнил железнодорожную дистанцию Минск-Гомель, как она была представлена в атласе железных дорог СССР 1971 года издания: Минск-Пассажирский, Махановичи, Сетча, Рудинск, Дричин, Пуховичи, Блужа, Талька, Верейцы, Осиповичи-3, Осиповичи-1, Татарка, Ясень, Ниравино, Бобруйск, Березина, Савичи, Плёсы, Телуша, Омельня, Красный Берег, Казимирово, Малевичи, Жлобин, Вирский, Хальч, Киревичи, Салтановка, Шарыбовка, Будо-Кошелёвская, Радеево, Уза, Лазурная, Костюковка, Гомель.
Но в какой-то момент я всё-таки заснул. Вот бабушка будит меня, сказав, что через 20 минут мы приедем в Минск.
  И вот наш поезд прибыл в Минск. Мы выходим. Спускаемся по ступенькам, потому что платформа низкая. Я слышу объявления на вокзале о прибытии поезда Москва-Минск (при этом название "Минск" произносится подчёркнуто, так что кажется, что оно звучит как "Ммминск" с тремя "м"). Ещё сообщают о пригородном поезде до станции Столбцы. Но нам не туда. Нам надо на Молодечно. Станция Белорусь находится на этой дороге. Ещё одна неприятная новость: даже в электричку приходится подниматься по низкой платформе, значит, опять-таки по ступенькам. Народу в электричке мало   ведь всё-таки это ещё раннее утро. Нам предстоит проехать примерно 30 км. Вот эта микродистанция: Минск-Пассажирский, Радиаторная, Масюковщина, Ждановичи, Радонка, Крыжовка, Зелёное, Минское море, Белорусь.
  Спускаемся вниз по таким же высоким ступенькам. Выходим из электрички. И…менее чем через минуту находимся у дома, где живёт дядя Галик. Так случилось, что при входе в дом почувствовал запах бензина. И подумалось: "Там что же, гараж?" Но долго размышлять на эту тему не пришлось. Бабушка мне говорит, что этот дом представляет собой сочетание современного с прошлым. Нам приходится стучать в дверь, потому что звонка то ли вообще нет, то ли он не работает. Квартира дяди Галика находится на первом этаже. Стучим. Выходит Лиля. Открывает нам дверь и убегает. Больше мы её не видели. Вот так праздничек! Положение представляется нехорошим. Складывается впечатление, что нам тут не рады или же всем наплевать. Это, однако, не относится к дяде Галику. Но дядя Галик очень болен. И ноги, и уши (из ушей течёт   значит, воспаление среднего уха?). А Лиля накануне демонстративно закрыла дверь, когда он что-то попросил. Вот такая теперь у него жизнь. И трудно здесь сказать, кто виноват. Это его дети. И всё-таки при всём том, что Лиля повела себя по-хамски, маленькое оправдание её поступок всё же может иметь. Ведь было ещё раннее воскресное утро. Имеет же человек право ещё поспать, а тут его будят? Вопрос, во всяком случае, спорный. Да, а знала ли она, что мы приедем? Тогда этот вопрос не приходил мне в голову. А сейчас подумалось, что как-то наш визит напоминает партизанский рейд.
Когда мы вошли в квартиру, я ощутил жутковатую вонь. Создавалось впечатление, что пахнет несвежими овощами, давно не выносившимся мусором   одним словом, запущением. Но какой-то завтрак бабушка и тётя Нина наскоро успевают приготовить. Мы быстро едим. Потом тётя Нина берёт меня, и мы идём на прогулку. Прогулка была непродолжительной, но, видимо, она была предпринята, скорее, для того, чтобы выговориться тёте Нине, высказать всё, что мы здесь уже увидели и, может быть, найти какие-то пути решения проблем.
  Воздух на улице хороший. Мы дошли от нынешнего дома дяди Галика до прежнего. Это не очень далеко. Пока мы шли, тётя Нина мне рассказывала. Я узнал о поведении Лили. Но и для меня было это непонятно. Да и Леня ещё не окончил школу, а учиться не хочет. Всё говорит, что будет шофёром, и учёба ему не нужна. Мало того, убегает из дома. Совсем недавно убегал в посёлок Зелёное. С трудом был возвращён.
  После его прихода мы встретились с Лёней. Да, он уже сильно изменился. И голос стал солидный. Я ему говорил, что надо закончить учёбу   ведь всё равно заставят. Зато, если он её закончит, будет иметь полную возможность в будущем заниматься тем, что ему интересно. Он, вроде бы, соглашался. Но трудно сказать, насколько искренними были его слова на сей счёт. Подозреваю, что думал он примерно так: "Говори, что хочешь, а я всё равно поступлю по-своему". Не знаю, правда, внял ли он голосу разума, но знаю, что шофёром всё-таки стал. К сожалению, продолжения общения с ним не последовало.
  Между тем, бабушка и тётя Нина готовили еду   ведь праздник всё-таки. И еда была вкусная. Что-то мясное даже было, салат. Помню, что бабушка спекла Крымский пирог (это сладкий песочный пирог, похожий на кекс)   его, с подачи Екатерины Андреевны, неоднократно делали у нас на даче и в городе. Было ли шампанское или что-либо спиртное вообще, не помню. Что-то мы пили. Я произнёс тост. Пожелал здоровья нашему юбиляру. Говорят, что он даже прослезился. И это была моя последняя встреча с дядей Галиком.
После обеда я отдыхал   оказывается, тоже непросто было организовать отдых. А бабушка, тётя Нина и дядя Галик совещались о том, как нам быть дальше. В квартире было холодно, так как отопление ещё не включили. Да и спать нам особенно было негде. Тётя Нина должна была остаться с дядей Галиком (со своим родным братом). А что делать нам? Что мы сделали, об этом рассказ в следующем разделе.
  7. Как мы попали в Минск?
  Итак, пока я отдыхал, бабушка спросила дядю Галика телефон тёти Ларисы. Он сказал, что уже давно они не общаются. Телефон он нашёл. Правда, заметил, что, по его сведениям, по адресу, на который проведён этот телефон, проживает Лена. Тем не менее, бабушка позвонила и спросила: "Дайте, пожалуйста, телефон Ларисы Леонтьевны". Там спросили, а кто спрашивает. Бабушка назвала себя. И тут оказалось, что разговаривает она с тётей Ларисой. Тётя Лариса спросила: "Где вы?" Бабушка сказала: "В Заславле". А она сказала, что за нами её муж Игорь Вячеславович может заехать на машине. От машины бабушка отказалась, сказав, что мы сами доедем. И после этого мы стали собираться. Попрощались с дядей Галиком. Больше я его не увижу. Узнал, что в 1983 году он умер.
  А сейчас тётя Нина проводила нас до станции. Через некоторое время подошла электричка. Мы сели и поехали. Бабушка попыталась написать для меня железнодорожную дистанцию до Молодечно, но этого сделать не удалось.
  И вот электричка прибыла в Минск. Тётя Лариса встретила нас на вокзале. Затем мы сели на троллейбус. Проехали всего две остановки, и, как оказалось, совсем недалеко находится дом, в котором она жила. Как сказала мне бабушка, лифта здесь нет, потому что дом трёхэтажный. А квартира находится на третьем этаже, и мы постоянно будем подниматься и спускаться по ступенькам. Первоначально предполагалось, что мы будем находиться в Минске три дня, после чего вернёмся в Жлобин. Но случилось иначе. Большую часть отпуска мы проведём в Минске.
  8. Первая прогулка по Минску, встреча с Леной, Михаилом и Андрюшей
  Ещё вечером в день приезда мне дали приёмник "ВЭФ-201". Помнится, "поймал" я в тот момент "Маяк". Слушал много музыкальных программ. Особенно мне запомнился "Большой испанский танец" из балета Глазунова "Раймонда". Передали также записи Джузеппе Ди Стефано   две неаполитанских песни. Одна из них "Hуitara Romano" ("Римская гитара"). Я её слышал у дяди Миши ещё в 1964 году.
  А на следующий день я "поймал" на средних волнах радиостанцию "Криница". "Криница"   это белорусский "Маяк". Позывными этой радиостанции является начальная часть мелодии одной из популярных белорусских песен. А ещё здесь много музыки, как и на "Маяке". А информация передаётся на белорусском языке через каждые полчаса. А на длинных волнах вещала основная радиостанция Минска. Позже я её тоже "поймал" и слушал её постоянно.
  Далее произошло ещё одно интересное событие: бабушка спекла яблоки. Этот рецепт она узнала от Галицких. В какой-то мере для меня это блюдо было главной визитной карточкой моего пребывания в Минске.
  Как я уже говорил, у Игоря Вячеславовича был автомобиль "Москвич". И на следующий день он предложил нам совершить небольшую поездку по Минску. Мы выехали из дома (а дом находится на улице Фабрициуса). Поехали в центр города. Проехали площадь Якуба Коласа, дома правительства (между прочим, ограда дома правительства была очень похожа на решётку Летнего сада в Ленинграде). Проехали мимо аэропорта. Конечным пунктом нашего следования был район Зелёный Луг-5. Район интересный. Здесь есть лес. Чем-то этот лес напоминает тот, что находится в Москве, в районе улицы Обручева. Но бабушка говорит, что он в большей степени девственный.
  Итак, последний раз мы встретились с Леной в 1971 году. В тот год она закончила школу. Сейчас прошло пять лет: она окончила институт и стала преподавателем английского языка. Вышла замуж за молодого радиоинженера. Звали его Михаил. На первых порах мы с ним активно общались. Сейчас он готовился к поступлению в аспирантуру. Мне говорили, что ему для сдачи вступительных экзаменов нужен немецкий язык. По словам бабушки, с немецким языком он был не в ладах. Бабушка предложила мне с ним позаниматься. Я не понимал, как я буду заниматься с взрослым человеком. Но, оказывается, и это возможно. Он же, в свою очередь, интересовался тем, как я учился в школе.
  Потом как-то совершенно неожиданно разговор зашёл о вузе. Михаил удивлялся, как это возможно, чтобы незрячий учился в вузе. Я уже знал, как это происходило у Ларисы Михайловой. И я сказал: "Можно лекции записывать на магнитофон". А Михаил сказал: "Но ведь преподаватель может ходить туда-сюда". А я сказал: "Тогда им нужно договориться". В дальнейшем мы увидим, как реально это происходит.
  У Лены и Михаила родился сын Андрюша. К тому времени ему было 11 месяцев. Это уже преддошкольный возраст, согласно классификации Пенелопы Лич. Конечно, он играл. Он при нас не пользовался ни погремушкой, ни "куклой-неваляшкой", хотя, возможно, и то, и другое у него было. Да, а вообще-то его игрушек я не видел (у нас был слишком непродолжительный контакт). Тётя Лариса рассказывала, что его привлекают вполне взрослые вещи. Он, например, интересовался приёмником. Конечно, для слушания радио он был ещё очень мал. Но проявлял интерес к сигналам радиомаяков. Видимо, это тоже начало слушания радио.
  У Лены и Михаила была стереорадиола. Были и различные пластинки. Например, мы слушали музыку Антонио Вивальди (цикл концертов "Времена года"), а также записи певицы Линды Вайно. Таким было наше короткое пребывание у Лены.
  Вечером того же дня мы вернулись к тёте Ларисе.
9. Микроболезнь
  Когда мы приехали в Заславль, там было холодно. Холодно в квартире, поскольку отопление ещё не включили. Но вообще-то по времени это, может быть, и рано, по крайней мере, для Белоруссии. В самом деле, все предыдущие дни, слушая по радио прогнозы погоды, я узнавал, что в некоторых местах Белоруссии температура поднималась до +20 градусов (правда, как мы видели, это не касалось Жлобина). Но после того тепла, которое мы видели в Жлобине, в Заславле казалось слишком холодно. И вот на следующий день после того как мы приехали в Минск, у меня заболело горло. Особых лекарств у нас не было: мы с бабушкой ничего с собой не взяли. Но поначалу казалось, что всё ещё обойдётся. Наша первая прогулка проходила, в основном, на автомобиле, и это в какой-то мере позволяло отвлечься от неприятных ощущений и мыслей, связанных с болезненным состоянием.
Когда мы были у Лены, тут тоже всё было в порядке. Лена сказала, что ничего подобного не предвидели, а потому никаких лекарств у неё не было. Она сварила кофе с молоком. Было такое ощущение, что если и не происходило выздоровление, то, по крайней мере, чувство бодрости появлялось. Не знаю, сколько времени продолжалось это состояние, но могу сказать, что известное чувство уверенности я почувствовал.
  Но было очевидно, что будет насморк, да и горло продолжало болеть. Мы сказали Игорю Вячеславовичу, что в своё время мне помог йодинол. Он обещал его достать. Но йодинола не было, была настойка эвкалипта. Её использовали в двух качествах: с одной стороны, я полоскал горло, а, с другой, ей смазывали нос. А ещё тётя Лариса дала электрическую грелку, так что и её использовали в качестве средства лечения. Словом, я лежал, благо приёмник был при мне, и я имел возможность слушать Минск. Так продолжалось, по крайней мере, три дня.
Постепенно я поправлялся. Но становилось очевидным и то, что надежды на возвращение в Жлобин не имели под собой реальной почвы.
  10. Мои сомнения
  Итак, бабушка уехала в Жлобин за вещами. А я остался в Минске. Мне было очень грустно, так как всё ещё было неясно, как скоро я поправлюсь. К тому же квартира была мне чужая, незнакомая, и ходить по ней было тяжело, особенно от комнаты, где мы с бабушкой спали, до туалета.
  В этой обстановке светлым лучиком был звонок Тамары. Оказывается, за несколько дней до этого она приехала в Жлобин. Посетовала, что вот она приехала в Жлобин, а я в Минске. Говорила, между прочим, что у них в Жлобине стоит солнечная погода, а в Минске, как будто, даже снег пошёл. Позже тётя Лариса сказала, что произошло следующее: погода, действительно, была такая   температура слабоположительная, шёл дождь, который тут же замерзал (такое метеорологическое явление получило название "ледяной дождь"). Тем не менее, Тамара говорила, что в Жлобине меня ждут. И если честно, мне хотелось туда вернуться.
  Я поделился своими мыслями с тётей Ларисой. А она сказала нечто такое, что мне показалось просто диким. Она обвинила тётю Нину и Тамару в том, что они нас сманивают. Но мне и в голову ничего подобного не приходило. За все пребывания в Жлобине мы находили у тёти Нины ласковый приём, и мы не испытываем ничего такого, что свидетельствовало бы о каких-то задних мыслях у тёти Нины. Но у тёти Ларисы здесь было особое мнение: тёте Нине нужно было пристроить Тамару, а потом и Олега в вуз. Вот она и сделала ставку на нас. Против такого подхода, мне подумалось, что за всем этим стоит злая сила. Когда вернулась бабушка, я её об этом спросил, и, тем не менее, тётя Лариса нашла и тут объяснение. Но это не выдерживает никакой критики. Ведь, если следовать этой логике, то после поступления Олега в институт при больнице имени Мечникова всякие отношения должны были быть прекращены. Но они не только не прекращены, но и существенно укрепились. Это никоим образом не связано с тем, что либо он, либо Тамара рассчитывают на что-то ещё.
  А потом на свет божий была извлечена та давняя история, из-за которой отношения между бабушкиными сёстрами и тётей Ниной ухудшились (кстати говоря, сама бабушка это не поддержала). Что же это была за история?
  Это было в 1960 году, когда прабабушка Устинья Алексеевна была уже тяжелобольная. Тем не менее, тётя Нина пообещала приехать и полечить её. Но не смогла сдержать обещание (были производственные и домашние обстоятельства, не позволившие ей сделать этого). И за это сестры так рассердились на неё, что эта их враждебность не оставляла свою силу до сих пор. Но правы ли они? Мне кажется, что нет: прабабушка Устинья Алексеевна была уже настолько тяжелобольная, что никакое светило медицины спасти её уже не могло. Но эмоции не давали сёстрам трезво оценить ситуацию. И вот до сих пор они не могут простить тёте Нине несвоевременную, по их мнению, явку к прабабушке. Отсюда и все последующие разночтения, которые всплыли сейчас во время нашего разговора с тётей Ларисой. И всё это порождало сомнение: а правильно ли мы сделали, уехав из Жлобина. Но уже то, что бабушка поехала в Жлобин за вещами, говорило о том, что мы останемся в Минске.
  11. Вещи переезжают
  Итак, бабушка поехала в Жлобин за вещами. Выехала она 16 октября пассажирским поездом №202 Минск-Гомель. По её словам, путешествие было не столь приятным, как это имело место 11 октября, в момент нашей поездки в Минск. Сейчас она ехала в общем вагоне, а тут не обошлось без пьяного бузотёра. Но, к счастью, каких-либо эксцессов не произошло. Бабушка благополучно доехала до Жлобина.
Встретились с Тамарой. От Тамары узнала, что в начале ноября она приедет в Ленинград, и тогда станет известно, каковы будут её дальнейшие планы. Ночь бабушка провела в Жлобине, а рано утром выехала в Минск. Поезд должен был отправиться в 6 часов утра. Но так случилось, что он опоздал. Тётя Лариса встревожилась, потому что, хотя дело происходило в субботу, но она должна была пойти на работу (она ведь была преподавателем в финансово-экономическом институте). Бабушка с вокзала позвонила и сообщила, что поезд опоздал, но она благополучно прибыла в Минск. А тётя Лариса поехала на вокзал её встречать.
  И вот бабушка приехала. Теперь, после того, как вещи приехали, я, в том числе, могу вернуться к написанию мемуаров. Так, значит, мы остаёмся в Минске до конца пребывания в Белоруссии.
  А теперь расскажем о железнодорожных впечатлениях, как их описала бабушка. Бабушка возвращалась скорым поездом №38 Сочи-Минск. Поезд отправлялся из Жлобина в 6 часов утра. По идее, он должен был ехать очень быстро. Но где-то в пути была неполадка. Поэтому в Жлобин он прибыл с опозданием на два часа, то есть, в 8 часов, а в Минск он прибыл в 11 часов.
Бабушка и тут сумела написать мне железнодорожную дистанцию. Но полной дистанции на данный момент у нас нет. Позже, вернувшись домой, я с помощью родителей сконструировал железнодорожную дистанцию Рига-Ереван. Но не ставил перед собой цель запомнить её, как это было с дистанциями Ленинград-Киев, Ленинград-Одесса и Ленинград-Кишинев.
Маршрут поезда выглядит следующим образом: Минск, Пуховичи, Осиповичи, Березина, Красный Берег, Жлобин, Салтановка, Будо-Кошелёвская, Гомель, Щорс, Бахмач, Конотоп, Ворожба, Сумы, Люботин, Харьков, Лозовая, Славянск, Донецк, Горловка, Ясиноватая, Иловайская, Ростов, Кавказская, Армавир, Мацеста, Сочи.
  12. Поездка в Хатынь, вторая встреча с Леной, Михаилом и Андрюшей
  18 октября мы совершили поездку в Хатынь. Чтобы доехать туда, нужно попасть на Витебское шоссе. А чтобы попасть на Витебское шоссе, надо проехать в район Зелёный Луг-5, тем более, что мы рассчитывали поехать туда вместе с Леной и Михаилом. Тётя Лариса сама поехала к ним, чтобы остаться с Андрюшей. Потом, после возвращения, мы туда приедем.
  Итак, мы прибыли на Зелёный Луг-5. Забрали Лену и Михаила. Выехали. Дорогой обсуждали незадолго перед этим прочитанную публикацию о княгине Рогнеде, жене князя Владимира "Красно Солнышко". Ехать нужно примерно 55 км в сторону районного центра Логойск. И вот за Логойском, на границе Минской и Витебской областей, и находится Хатынь.
Хатынь   это название знает ныне весь мир. 22 марта 1943 года немецко-фашистские захватчики сожгли эту деревню, стёрли её с лица земли. Убили 119 её жителей. В память об этой трагедии в 1968 году был построен мемориальный комплекс. Именно тогда я прочитал о нём в журнале "Советский школьник". Для Белоруссии и для всего нашего народа это символ трагедии, мужества, стойкости   всего того, что связано с тяготами войны. На месте домов остались печные трубы, в которых установлены колокола. И когда слышишь звон этих колоколов, сердце сжимается: они напоминают о той страшной трагедии. Хатынь учит, как надо беречь мир, как нужно не допустить того, чтобы подобные трагедии не повторялись в дальнейшем. Более 4000 деревень были уничтожены в годы войны на земле белорусской. Мы же находились здесь, поклонились памяти тех, кто погиб в результате этой трагедии. И мы почувствовали себя сопричастными к этим трагическим эпизодом Великой Отечественной войны.
  А затем мы вернулись в Минск. Пока мы ехали, я рассказал Михаилу о том, что дала мне эта поездка. Мы также говорили с ним насчёт немецкого языка. Однако мне трудно было понять, что я должен был ему объяснить, чтобы он понял. Одновременно складывалось впечатление, что он сам не очень-то стремился к тому, чтобы решить проблему позитивно. Впрочем, оказалось, что уже мне самому нужно было бы кое-что повторить. Тем не менее, всё, что я мог объяснить, я объяснял.
  Менее часа продолжалось наше путешествие. И вот мы приехали в Минск. Проехали мимо аэропорта. Потом прибыли в район Зелёный Луг-5, к дому, где жили Лена, Михаил и Андрюша. Здесь нас встретила тётя Лариса. Она спекла вкусные блины. Они были особенно мягкими и нежными, во всяком случае, ни до, ни после этого таких вкусных блинов едать не приходилось. Я назвал их минскими. И больше нигде, кроме Минска, кроме дома тёти Ларисы, я их не ел. Потом ещё один раз тётя Лариса спекла такие блины уже дома. Это тоже имело положительное значение.
  Мы снова слушали музыку, но не пластинки, а радио. В частности, это была первая часть первой симфонии Виктора Калинникова. Это единственная его симфония, потому что он умер молодым в возрасте 26 лет. А сейчас кажется, что эта музыка звучит так современно, точно она была написана в наши дни. Эти звуки были настолько наши, что кажется, что они целиком и полностью относятся к двадцатому веку, хотя на самом деле, эта симфония была написана в конце девятнадцатого века.
  Сегодня видели мы и Андрюшу. Он вёл себя настолько активно, насколько активно мог вести себя ребёнок 11 месяцев отроду. Бабушка мне рассказала, что для него расстелили на полу ковёр. Это в какой-то мере заменило ему специальное место, каким является детский манеж. А я бы ничего против манежа не имел (правда, у меня его не было   мы жили в коммунальной квартире, и там было не до манежа). Манеж   это маленькая собственная жилплощадь. Это место уединения. Это место безопасности. В конце концов, в манеже ребёнок может делать всё, что он захочет и столько времени, сколько захочет в пределах этого ограниченного пространства. А поскольку для него расстелили ковёр, он мог выполнять свои действия на полу. Звуки в этом случае будут приглушёнными, так что я вряд ли их услышу. Между тем, наблюдать за его действиями, как и за действиями любого маленького ребёнка, для меня было интересно.
  Прошло часа два. После этого мы вышли из дома, сели в автомобиль и вернулись на улицу Фабрициуса.
  13. Прогулки по Минску
  Все последующие дни мы совершали прогулки по ближайшим окрестностям. Погода в эти дни была всякой: по ночам случались небольшие морозы (до -6), а днём появлялось солнце, и температура поднималась до +3 - +5. Светило солнце, так что совершать прогулки было вполне возможно. Во время этих прогулок мы познакомились с названиями ближайших небольших улиц. Вспоминаю такие названия: Шкляный завулок, Додромышленский завулок, Суражская улица.
Время от времени заходили в магазины. В то время в Минске (да и не только в Минске, но, по крайней мере, в больших городах) продавалась рыба, похожая на селёдку под названием иваси. И за этими ивасями шла настоящая охота, если относительно города уместно такое название. Надо, однако, заметить, что по вкусу они напоминали селёдку, и это была какая-то странная мода. А ещё вспоминаю, что однажды мы прошли мимо дачи какого-то генерала, а ещё прошли мимо дома писателя Дмитро Бедули.
  А однажды мы пришли на вокзал, и я проявил интерес к тому, какие поезда идут через Минск. Конечно, поездов было великое множество. Это, прежде всего, местные поезда: Осиповичи, Гомель, Гродно, Барановичи, Брест; Москва, Ленинград-Брест, Таллинн, Рига, Вильнюс, Киев, Одесса, Кишинев, Рига-Симферополь, Новороссийск, Кисловодск, Сочи, Варшава, Берлин, Вюрсдорф, Прага и др. Одним словом, железная дорога живёт и развивается.
  А ещё мы купили учебник по машинописи (автор Озеран). В нём, помимо упражнений по отработке навыков машинописи, представлены описания образцов пишущих машинок, как отечественных, так и зарубежных, которыми пользуются люди в нашей стране, в том числе, "Олимпия", "Оптима", "Москва", "Башкирия" и др. Видели несколько объявлений, в том числе, афишу Большого театра БССР, в которой сообщалось, что в Большом театре БССР прозвучит опера Верди "Риголетто" с участием солиста Ленинградского Театра оперы и балета имени С.М. Кирова Владимира Киняева. Конечно, было совершенно немыслимо туда попасть, в то время возможностей для этого не было никаких.
Да, хорошо мы проводили время в Минске. А ещё я постепенно стал ходить по квартире, присмотрелся к телевизору и научился его включать и переключаться на интересующую меня программу. Вместе с Игорем Вячеславовичем мы смотрели фильмы: "Третья стража", "Я   Франциск Скарина", "Чайковский". Смотрели матчи чемпионата СССР по хоккею, в частности, матч команд "Спартак"(Москва)-"Динамо"(Рига). Так я узнал состав команды "Динамо" из Риги. И хотя я знал, что с 1973 года она играет в высшей лиге, но только сейчас имел возможность увидеть матч с её участием. Удивило меня то, что там почти нет игроков коренной национальности, за исключением Хельмута Балдуриса. Играют, в основном, русские, а также украинцы и белорусы. Впрочем, так было и в других командах из республик СССР.
И подумалось мне, что жить в Минске очень хорошо.
  14. Поездка на Курган Славы
  Следующее событие, о котором я хотел бы рассказать, произошло в понедельник 26 октября. В этот день опять-таки на автомобиле Игоря Вячеславовича мы поехали на Курган Славы. Это вторая достопримечательность Минской области, которая сооружена в память о победе в Великой Отечественной войне и находится в Смолевичском районе, на трассе Москва-Минск.
  Мы выехали с улицы Фабрициуса и довольно быстро оказались на этой трассе. Курган Славы находится на расстоянии примерно 20 км от Минска. О курганах я слышал давно. Но в моём сознании они связывались с древностью. Тут же, курган был создан как самостоятельное сооружение уже в наши дни. И здесь находятся частицы земли тех населённых пунктов, которые были уничтожены в годы Великой Отечественной войны. Мы должны помнить об этом, посещая и охраняя эти места.
Наверно, в течение получаса мы находились здесь. А затем сели в автомобиль и вернулись домой.
  15. Возвращение в Ленинград
  Уже после поездок в Хатынь стали мы думать о том, когда нам возвращаться в Ленинград, и есть ли поезд, следующий через Минск в Ленинград. Ещё в 1972 году, едва вернувшись из Жлобина, я узнал в справочном, что есть поезд из Ленинграда в Минск. Мне сказали, что есть проходящий поезд Ленинград-Брест. Он отправляется в 8.25 с Витебского вокзала. Конечно, за четыре года многое могло измениться, но не всё. Бабушка была ранее на вокзале и узнала, что есть единственный брестский поезд. Но она почему-то решила, что это не белорусский Брест, а французский Брест, который находится в Бретани. И в связи с этим возник вопрос, можно ли на этот поезд купить билет.
Вроде бы, есть возможность лететь самолётом. Но было известно, что самолёты из Минска приземляются в аэропорту Ржевка (в прошлом Смольный). Этот аэропорт находится довольно далеко. И самолёт прибывает ночью (то ли в 1, то ли в 2, то ли в 3 часа ночи). Пребываем. А как возвращаться из аэропорта до дома? Бабушка говорит: "На транспорте поедем". Но ночевать в аэропорту, находясь в родном городе,   как такое возможно? Какое-то странное дело получается. Тем не менее, бабушка пошла на вокзал и купила билеты. Оказалось, что поезд из Бреста белорусский. От Бреста до Минска он идёт всего четыре часа, так что купить билет было возможно. Одно смущало: уж очень рано он уходит из Минска, в 5 часов утра. Но это проходящий поезд. Тётя Лариса посоветовала нам заранее заказать такси. Так и было сделано.
  И вот последний день пребывания в Минске. Помню, что в этот день тётя Лариса спекла блины, те самые, которые я назвал минскими, а ещё была сделана тушёная курица (только у тёти Ларисы такая получалась). Это был наш ужин. Напоследок посмотрели фильм. А потом я лёг спать, не раздеваясь.
  В 4 часа бабушка меня разбудила. Мы пили кофе. Через некоторое время подошло такси. Тётя Лариса и Игорь Вячеславович проводили нас. Мы сели в такси и доехали до вокзала. И вот время подходит к 5 часам. В 5.06 поезд прибывает в Минск. Стоит он 34 минуты. Кажется, времени для того чтобы сесть, предостаточно. И вот мы подходим к вагону. И тут оказывается, что из вагона выходит человек, у которого тяжелейший груз. Возможно, там радиоаппаратура и кое-что ещё. Возможно, его встречают и помогают выгрузиться из вагона. Но само это движение-мельтешение происходит очень медленно. И вот нас впускают. В конце концов, нам удаётся сесть в вагон. Мы попрощались с тётей Ларисой и Игорем Вячеславовичем. Я могу констатировать, что Минск тоже стал для меня родным городом, и захотелось снова попасть в Минск. Это произойдёт, по крайней мере, почти через шесть лет.
А сейчас прошли те самые 34 минуты, и поезд отправился в соответствии с расписанием. Мы едем фактически весь день. И за этот день происходят события, которые по-своему интересны.
Получили постель, так что наше путешествие проходило с комфортом. В целом всё это было хорошо. Словом, всё происходило так, как в обычном поезде. Бабушка покупала яблоки в трёх местах: в Толочине, в Богушевской и на станции Дно. Это было прощанием с Белоруссией.
  Итак, мы ехали пассажирским поездом №92 Брест-Ленинград. Поезд отправлялся из Минска в 5.40, а в Ленинград прибывал в 23.38. Бабушка мне переписала полную железнодорожную дистанцию Ленинград-Брест. Однако сейчас я её представить не могу, но всё же привожу путь от Ленинграда до Минска: Ленинград (Витебский вокзал), Чолово, Торковичи, Оредеж, Заклинье, Батецкая, Бахарево, Передольская, Кчеры, Уторгош, Низы, Сольцы, Куклино, Леменка, Гачки, Пост 241-й км, Дно, Вязье, Бакач, Дедовичи, Судома, Плотавец, Чихачёво, Ашево, Лозавицы, Сущёво, Загоскино, Тигощи, Локня, Стримовичи, Самолуково, Насва, Киселевичи, Шубино, Новосокольники, Власье, Изоча, Разъезд 451-й км, Коротай, Горушки, Невель-2, Завережье, Езерище, Грибачи, Бычиха, Росляки, Прудок, Городок, Залучье, Лосвида, Лужесно, Чепино, Витебск-Пассажирский, Медвёдка, О.П. Сосновка, О.П. Русаки, Замосточье, Лычковского, Богушевская, Лужки, Стайки, Юрцево, Мажелевка, Пост №1, Орша-Восточная, Орша-Центральная, Хароброво, Погост, Коханово, Выдерщина, Толочин, Трацилово, Славное, Бобр, Крупки, Приямино, Новосады, Борисов, Пролетарская победа, Жодино, Красное знамя, Колодищи, Озерище, Степянка, Минск-Восточный, Минск-Пассажирский.
  16. Дома
  Итак, в 23.38 29 октября 1976 года пассажирский поезд №92 Брест-Ленинград остановился на перроне Витебского вокзала в Ленинграде. Здесь нас встретили мама и отец. На такси мы поехали домой. Поскольку время было уже позднее, бабушка осталась у нас. Я говорил, что пусть бабушка спит на моей постели, а мы с папой будем спать на диване. Так и произошло. Поужинали, а потом легли спать. А перед этим я подробно рассказывал папе о том, как прошёл у нас этот месяц, как жили мы в Жлобине и в Минске. Похоже, он с интересом меня слушал. Так незаметно прошло время. После этого мы заснули.
  На следующий день самым главным для меня событием была диктовка железнодорожных дистанций. Мама продиктовала мне дистанцию Ленинград-Брест, которую в поезде написала бабушка. Потом стали мы колдовать над второй железнодорожной дистанцией. Я уже говорил, что бабушка ехала из Жлобина в Минск поездом Сочи-Минск. Но мне было интересно объединить эту дистанцию, доведя её до Еревана. Отдельные участки, например, от Риги до Харькова, мне были известны. Но меня интересовало дальнейшее.
  И вот мы стали исследовать по атласу. Это было не так-то просто. К тому же общую дистанцию трудно было реконструировать. Но это было интересно. А тут оказалось, что сконструированная мною дистанция напоминала путешествие за рубеж. На такую мысль наводили некоторые грузинские и армянские названия. А тогда это всё находилось на территории Советского Союза. Это   Абхазия, Аджария, Грузия и Армения. Тут ещё вспомнились рассказы дяди Миши о том, как он был в Сухуми. Казалось, что и мы когда-нибудь туда попадём (увы, теперь не попадём). Но всё равно хотелось бы для начала хотя бы мысленно представить себе такое путешествие. И вот поочерёдно мама и папа диктовали мне эту дистанцию.
Так и закончился мой отпуск.
(продолжение следует)