Все мои рассказы раздельно и в удобном формате доступны для чтения и скачивания на Фабуле.
Ссылка внизу моей страницы и здесь: fabulae.ru/autors_b.php?id=13217.
Сборник рассказов
Содержание:
1. Внеплановый выходной
2. План Гоэлро
3. Актёрское мастерство
4. Любовь с первого взгляда, ч.1, ч.2
5. Проверка на дорогах
6. Всесильный мейк
7. Поворот судьбы, ч.1, ч.2
8. Настоящий интим, ч.1, ч.2
9. В стране чудес
10. Жёлтый кирпичик
11. Абрикосы для дедушки, ч.1, ч.2
1. Внеплановый выходной
***
В комнате стояла странная тишина. Денис лежал и прислушивался. Хотя, конечно, какие-то звуки присутствовали, просто их почти не воспринимаешь, настолько они привычны – едва слышный шум холодильника, настенные часы в кухне, за окном слабый отзвук машин, проезжающих за домами по дороге, ведущей к мосту. Перед самым мостом все они приостанавливаются и начинают медленно тянуться, пока не въезжают на него. По мосту они уже едут ровным потоком.
Странной тишина казалась Денису потому, что кроме него в квартире никого не было. Именно поэтому, ведь он привык к бытовым звукам – вода, льющаяся в ванной, вентилятор конвекционной плиты, шум работающей микроволновки. Жена просто генерировала все эти звуки с самого утра – безостановочно. А еще проснувшиеся близнецы добавляли своей беготней и криками, которые никакая плотно закрытая дверь не могла заглушить. Они постоянно дрались из-за игрушек и гаджетов, хотя у каждого имелся и планшет, и мобильник, и даже ноутбук. Самый трэш начинался, когда эти два малолетних хулигана, бесшумно открыв дверь в спальню, вдруг резко врывались и напрыгивали на Дениса как целая стая макак с победными криками и визгами. Эти двое постоянно требушили его карточный счет, ему то и дело приходили смс о том, что списана очередная сумма за мобильную игру. Он много раз ставил блокировку на возможность оплаты со своего счета, но малолетние бандиты каким-то образом ее снимали. Он называл их Болек и Лёлик, как героев какого-то давнего мультфильма, хотя при рождении они с женой дали им имена Дима и Женя. Жену он называл Маруся, но полное ее имя было Марианна.
Тишина в квартире вместо того, чтобы принести долгожданный покой, тревожила. Денис ощущал какую-то свербящую фантомную боль где-то вне себя. Как будто это болел орган, ранее удалённый у него. Поднявшись, он походил по комнатам, вышел на лоджию, заглянул в кухню. Все было как обычно, никакой пустоты – разбросанные игрушки сдвинуты в угол, корзина с бельем в ванной для стирки почти полна, посудомойка разгружена и приоткрыта для просушки, в холодильнике еда для него. Маруся даже надписала, в каком контейнере что лежит.
Наконец-то до него дошло – по времени она давно уже должна вернуться после того, как отвезла мальчишек в сад. Он схватил мобильник и набрал ее, но она не ответила, а потом ее телефон и вовсе отключился. По крайней мере, номер стал недоступен. Не зря его мучила фантомная боль. Отрезанным органом была она – Маруся.
Денис позвонил в детский сад. Ему ответили, что мальчики на месте и как обычно шалят.
-А кто привел их в группу? – спросил Денис.
-Бабушка привела, – ответила ему воспитательница.
Вот! Я так и знал, подумал Денис, она решила бросить меня, даже детей скинула на свою мать. Но почему приготовила и оставила мне еду? Странно. Хотя с нее станется, это чтобы не сразу догадался и не бросился искать.
Немного подумав, Денис набрал номер тёщи. Мать Маруси была сложным человеком, он знал, насколько проблемной личностью она являлась. Однако она не могла ему соврать, в этом он не сомневался.
-Елена Петровна, куда делась Маруся? Ее мобильник не отвечает,– Денис постарался говорить спокойно.
-Ты не знаешь? Она ничего тебе не сказала? – удивилась тёща. Денис уловил в ее голосе тревогу.
-Ничего, – ответил он,– Что-то случилось? Она не хотела мне что-то рассказывать?
-Подожди немного, может она сама перезвонит тебе, – голос тёщи выдавал ее обеспокоенность. Значит, подумал Денис, она не в курсе того, почему Маруся не отвечает. Но наверняка знает, что заставило Марусю передать ей детей для сопровождения их в садик.
-А Маруся ничего не сказала насчет вечера, не просила вас забрать детей из садика к себе?
-Нет, она ничего не говорила, – ответила тёща, – Знаешь, я начинаю волноваться. Вдруг с ней что-то, она ведь за рулём, и лихачей на дороге полно…
Дениса при этих словах просто подбросило. А ведь и правда, дтп случаются сплошь и рядом. Но…
-Елена Петровна, а почему Маруся привезла к вам детей, а не сразу в садик? Почему попросила именно вас их отвести? – спросил Денис.
Тёща помолчала:
-Я не могу тебе этого сказать. Спросишь у нее самой.
-Зачем же тогда вы в эти игры со мной играете? Волнуетесь, дтп, за рулем…
-Прости, я не умею врать. Дождись ее звонка.
Денис сегодня взял выходной, поэтому не пошел на работу. Ему полагался день отпуска за переработку в разгар отчетности. Такое иногда случалось. Правда, он совсем забыл предупредить об этом Марусю, поэтому она не разбудила его и сама повезла детей в садик. Ведь на работу он обычно выходил почти на час позже того, как она возвращалась. Они даже успевали вместе позавтракать. Если выходной у него выпадал на неделе, в такой день именно он отвозил детей.
Сейчас в ожидании Марусиного звонка он ничего не мог делать. Сначала просто метался по квартире без цели, потом сидел за ноутбуком, бродил в соцсетях по знакомым и подружкам Маруси, читал комментарии, пытаясь выловить хоть какой-нибудь намек на то, куда могла пропасть Маруся. Спрашивать у ее матери не имело смысла.
Все последнее время Маруся была молчалива, хотя по натуре она просто неудержимо веселый и оптимистичный человек. Ей завидовали, в соцсетях на всех без исключения фото она ослепительно улыбалась. И все друзья и подруги знали, что эти ее улыбки абсолютно искренни. Марусиному задору под силу было очень многое. Еще со школы именно она организовывала все самые отпадные и веселые мероприятия их тусовки. Компания ее друзей состояла почти из 20 человек, и все они обожали Марусю. Даже рождение близнецов не отдалило их от нее. Денис не препятствовал ей, хотя частенько ревновал, ведь парни и даже женатики всегда при встрече обнимали ее. А некоторые и целовали. Она лишь смеялась.
Прошел час, другой, но телефон так и не звонил. Денис не находил себе места. И все пытался припомнить, не обидел ли жену чем-то настолько, что она решила так испытывать его терпение сейчас.
Почему поначалу он решил, что она точно бросила его? Он все ждал от нее взрыва эмоций, ждал ее обид, потому что замечал непонятные взгляды Маруси. Конечно, она и особенно ее подруги шутили, что самый трудный ее ребенок это именно он, а вовсе не близнецы. Они считали, что он до сих пор недостаточно повзрослел. Успокаивали Марусю тем, что все мужики по жизни остаются детьми, что у них так мозг устроен, и они спокойно могут ради футбола или пива с друганами забыть на время о семье и о детях.
Когда близнецы родились, и начались все эти проблемы с двойными колясками, с трудностями различить кто из них кто, с кошмаром параллельного кормления из бутылочек сразу двоих орущих голодных монстриков, сменой памперсов, всех этих срыгиваний и постоянного удвоенного ора на всю квартиру, Денис все-таки держался. Даже его родители и родители Маруси не выдерживали. А он во всем помогал Марусе. И ни о каком футболе с пивом даже не вспоминал. Они с женой спали по очереди, урывками. Хотя конечно, Марусе доставалось намного больше него. Ему ведь приходилось уезжать на работу, и на смену ему приходила мать Маруси, железная леди, как он называл ее. Близнецы росли бутузами-здоровячками, худенькой Марусе было тяжело таскать их, поднимать и сажать в коляску, следить за тем, чтобы они не дрались и не отбирали друг у друга еду и игрушки. Но Маруся стойко переносила все трудности. И улыбалась.
Сейчас Денис отчетливо вспомнил, что вчера, когда проснулся, она лежала и внимательно на него смотрела. И даже поцеловала, сказав:
-Доброе утро, любимый.
Но от секса увильнула, объяснив это некоторыми проблемами по-женски. Он не придал этому особого значения, но сейчас его словно молния поразила. Что ещё за проблемы по-женски? Какие именно это проблемы и откуда, если еще два дня назад они занимались любовью как сумасшедшие, как давненько уже не бывало с ними.
Денис сел по-турецки и сжал виски руками. Он всегда так делал, когда ему требовалось сосредоточиться и осуществить мозговой штурм. Закрыл глаза и постарался отрешиться от сиюминутных мыслей. Решение пришло через минуту.
Он набрал номер ближайшей подруги Маруси, которая сейчас сидела в декрете, по причине чего Маруся часто приходила к ней в гости, и они подолгу общались, пока близнецы находились в садике.
-Наденька, скажи, в какую консультацию обычно ходит Маруся. Мне тут срочно нужно ей кое-что передать, а она ушла и сказала, что к врачу по-женски.
-Консультация №33, мы с ней обе к ней прикреплены. Но разве она туда пошла? Как я поняла, она в диагностический центр поехала.
-Вот как? И где он находится?
Наденька сообщила адрес.
-А зачем ей нужно в диагностический? – спросил Денис.
-Ну, ты ведь знаешь, она недавно анализы сдавала, ей же на работу скоро выходить после декрета. Так ее кровь что-то странное показала. Ошиблись наверно, у них бывает. Маруся проверить решила в диагностическом. Это учреждение посолиднее. Я его ей посоветовала.
Дениса прошиб пот. Анализы, диагностический центр, проблемы по-женски… он страшно боялся всех этих вещей. Ведь еще два дня назад все было совершенно как всегда. Только вчера она сказала, что в сексе ей просто нужен короткий перерыв. Но такое часто случается у женщин, критические дни всякие, молочницы, циститы. Господи, знать бы не знал про все это, нам по 25 лет всего!
Лихорадочно одевшись, он выскочил из дома и на ходу заказал такси. Пока он ехал, его накрывал страх, в воображении вставали какие-то ужасные картинки и вспоминались не менее ужасные истории молодых несчастных женщин. Он знал минимум три таких истории. И все они закончились очень плохо. Его трясло, он едва смог заплатить водителю и вышел из машины почти на ватных ногах.
В регистратуре ему сказали, что Маруся оплатила процедуру и сейчас ждет сеанса УЗИ в другом корпусе.
-А какие-то другие обследования она проходила? Я муж, понимаете? У нас двое маленьких детей!
Регистраторша посмотрела в журнал:
-Да, она оплатила и сдала экспресс-анализы, была у двух специалистов. Один из них и направил ее на УЗИ.
-А что с ее анализами не так?
-Простите, но даже супругам и родителям без согласия самого пациента мы не имеем права ничего сообщать. К тому же, результаты анализов пояснять может только специалист. А мы лишь осуществляем так сказать логистику, смотрим, какие врачи принимают в данный момент, какие свободны.
-Где этот ваш УЗИ находится? – почти заорал Денис.
-Вы успокойтесь, кричать не нужно. Без направления и квитанции оплаты вас туда вряд ли пустят.
-Как получить направление?
-Пройти консультацию у врача, возможно, осмотр. Все, что он посчитает нужным.
-Но скажите хотя бы, где находится корпус УЗИ?
Корпус оказался огромным и имел несколько входов. Правда, на всех них висели светящиеся указатели типа "Флюорография", "Эндоскопия", "Ультра-звуковые исследования" и т.п. Он метался от одного входа к другому и лишь минуты через три сообразил, что "Ультра-звуковые исследования" и есть УЗИ.
Его пустили только в тамбур, где стояла небольшая скамейка. Он сел, потом встал, потом снова сел. Мимо него туда-сюда проходили люди, мужчины и женщины, молодые и не очень. Он вспомнил, как в период беременности Маруси они вместе ходили на УЗИ слушать сердцебиение плода, там им сообщили о двойне и там же выдали на руки фото зародышей, которыми в то время были их близнецы.
Маруся тогда просто цвела. Он каждый пальчик ее целовал, за руль не пускал, сам всегда садился, утром кашу ей варил, чтобы поспала подольше перед работой. А когда они еще только познакомились, он минуты без нее не мог прожить. Уже через неделю после того, как они первый раз поцеловались, он сделал ей предложение, она согласилась, и он настоял, чтобы на следующий день она переехала к нему. И больше они не разлучались. Свадьбу не делали, просто расписались, они были безумно счастливы и без свадьбы.
А потом родились близнецы. Денис изо всех сил старался помогать Марусе. У него сердце разрывалось, когда он видел, насколько она устает. Она засыпала на ходу, с поднятой ко рту ложкой, с расческой в волосах. Близнецы трудно им дались. Несмотря на то, что родители помогали. Но Маруся не перестала быть такой как всегда, ее улыбка каждый раз напоминала ему, как он счастлив.
Денис не мог справиться с комом в горле. Если что с Марусей, я не смогу жить, подумал он. Детей бабушки-дедушки вырастят. Эти возрастные – они крепкие, Марусина мать и вовсе просто стальная женщина, мальчишкам такая воспитательша и нужна. А мы... я уйду вслед за Марусей, если вдруг что.
-Денис! – услышал он и, подняв глаза, увидел Марусю.
-Ты почему не на работе?
-Забыл сказать тебе, что взял выходной. Ты же хотела, чтобы я антресоли разгрузил.
-Как ты нашел меня? – Маруся поправила ему взъерошенные волосы и прижала его голову к себе.
-Пойдем, – сказала она и потянула его за руку, чтобы он встал.
-Так что… УЗИ? – спросил он с заминкой.
-Понимаешь, только не сердись, пожалуйста, – она присела рядом и прижалась к нему, – Я сдавала анализы для выхода на работу. И вдруг кровь выдала повышенный ХГЧ. Я думала, ошибка. Поехала сюда, сделала экспресс анализы. И врач направил на УЗИ. Оно все показало. Беременность, и срок уже 12,5 недель. Сама в шоке. Врач сказал, что это так называемая скрытая беременность. Никаких симптомов, даже месячные вовремя приходили, правда, какие-то странные, а я, балда, не обращала на это внимание. Но, к сожалению, аборт уже нельзя делать.
Денис наконец-то выдохнул и, обняв ее, стал целовать ее лицо, глаза, щеки.
-Да что такое? Ты плачешь? – спросила удивленная Маруся, – И даже не ругаешь меня? Что мы будем делать с троими? Мы с близнецами чуть с ума не сошли.
-Я так тебя люблю, Маруся! – только и мог сказать Денис, ему мешал ком в горле.
-Ну, значит, точно не сердишься на меня? Ведь мне придется рожать…
-Я понял, понял! Все будет хорошо, мы справимся.
Домой его везла Маруся, он не мог сесть за руль, руки дрожали.
-Почему ты так разволновался? – удивлялась Маруся.
-Я думал, ты бросила меня,– соврал Денис.
-Поэтому разыскал меня? – рассмеялась Маруся, – Вот же… Как я могла тебя бросить? Да я ж без тебя ни дня не могу. И не потому, что дети. Просто… даже не представляю, как можно жить без тебя. Ты иногда такой глупый, как ребенок. И только я одна об этом знаю. Все остальные считают тебя взрослым и разумным, на работе даже заместителем начальника отдела назначили. А ты… Чего ты расплакался как пятилетний? Вижу, вижу, вот сейчас опять глаза вытер. Бросила – как же, придумал тоже… А то, что нам снова памперсы и сумасшедший дом предстоят, об этом ты не переживаешь? Снова на море не сможем поехать. Вторую машину опять не купим.
-Купим! Все, что захочешь, купим! Ничего не будем больше откладывать! И любить будем друг друга как сумасшедшие!
Маруся взглянула на него в зеркало заднего вида и улыбнулась:
-Мальчишка и есть мальчишка. Нисколько не изменился. И когда ты только повзрослеешь? Вот как тебя не любить? И как я могу тебя оставить? Ты ж без меня пропадешь.
-Пропаду, это точно. Так что имей это в виду и никуда не девайся от меня, ни на день меня не оставляй, ни на час!
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
2. План Гоэлро
***
Астрахан уже с утра был взвинчен, потому что его, директора отделения модернизации производства, вызвал к себе генеральный и сообщил, что теперь в его ведении появится новый сотрудник. Ну как сотрудник, конечно, никакой не сотрудник, поскольку подчиняться этот человек будет напрямую генеральному. И название должности ему подобрали соответствующее – куратор финансирования проектов.
-А какое образование у этого куратора? Сможет ли он отличить гайку от гаечного ключа? Каким образом он станет решать, достоин ли тот или иной проект финансирования или нет?
-Пойми, Александр Петрович, – сказал ему генеральный на это, – мне до чертиков надоело каждый раз слушать твои вдохновенные доказательства по тому или иному новшеству. Да и времени на это нет. Ты же знаешь, что мы открываем две новых линии. Однако если тебе доверить тратить выделенные деньги на все подряд твои бредовые идеи и придумки твоих сумасшедших подчиненных, то наш трест можно будет ликвидировать как банкрота уже через месяц. Поэтому я направляю к тебе грамотного специалиста с трезвым взглядом на вещи. Именно ей ты теперь будешь доказывать свою правоту по каждому внедрению.
-Ей?! – заорал Астрахан, – Так это еще и баба?! Можешь со спокойной совестью уволить меня. Я не нанимался работать в таких тисках. Какая баба способна нормально разбираться в технологических процессах нашего производства? Да даже если бы она проработала на линии много лет, я не доверил бы модернизацию какой-то там мадаме. Как она сможет решать, что финансировать, а что нет?
-Успокойся! Я не обрезаю тебе финансирование, она будет просто устанавливать очередность продвижения того или иного проекта и, между прочим, только после согласования со мной. Но в отличие от тебя она не станет душить меня техническими терминами и математическими выкладками, в которых я ни черта не понимаю.
Астрахан хлопнул дверью, когда вышел от генерального, но почти нос к носу столкнулся с элегантной стройной дамочкой, которая как раз входила в кабинет. Астрахан обернулся, ее лицо показалось ему знакомым. Но нет, уже через две-три секунды он понял, что ошибся. Однако не успел он сделать и трех шагов, как услышал крик генерального:
-Саня! Вернись.
Астрахан остановился. Чего ему еще нужно, подумал он, и нехотя снова вошел в кабинет. Дамочка стояла возле стола генерального.
-Александр Петрович, познакомься. Это наш новый сотрудник, куратор финансирования проектов, Александра Яковлева.
Астрахан опешил и решил, что ослышался. Но, взглянув еще раз на дамочку, замер, не в силах пошевелиться.
Так они и стояли, глядя друг другу в глаза. Генеральный весело встал и сказал, что надеется на их плодотворное сотрудничество. Но потом заметил странное поведение этих двоих. Они стояли на расстоянии нескольких шагов друг от друга и молчали. Сцена выглядела явно не слишком естественной. Генеральный кашлянул, но они словно не слышали его.
-Вы что, знакомы? – спросил он.
-Были когда-то, – сказала девушка, – Даже работали вместе.
Это была она, хотя Астрахан до сих пор не мог поверить своим глазам, настолько она изменилась за эти три года. Тогда они вместе работали в конструкторском бюро, которое он создал. Сашка только-только окончила Технологический институт, где училась по специализации "Проектирование технологических машин и комплексов". Между прочим, защитилась на отлично. Он лишь изредка поправлял ее и кое-что подсказывал. И гордился ею. Они были любовниками, и он обожал свою Сашку-пухляшку, свою сочную, румяную и обольстительную толстушку. К ней приставали даже на улице, несмотря на повсеместную моду на худых девиц. У Сашки глаза горели синим огнем, а щечки напоминали розовые яблоки, и пахла она тоже яблоком. А как она звонко смеялась!
Сейчас перед ним стояла не та наивная выпускница, которую он зажимал по углам, будучи не в силах устоять перед ее брызжущей здоровьем и красотой молодостью, а совсем другая девушка – безупречно одетая, идеальная и строгая, с утонченным макияжем. И только одно напоминало ее прежнюю – по-детски припухлые розовые губы. Хотя розовыми их делала помада. Он прекрасно знал их истинный цвет – пунцовый, словно вишни. Ведь он тысячу раз целовал ее.
-Ладно, вы тут пообщайтесь, а у меня дела, – сказал генеральный, внимательно взглянул на Астрахана, схватил пару папок и быстренько выскользнул за дверь.
-Где ты была эти три года? – зло процедил Астрахан.
-Тебя это не касается. Здесь давай только по рабочим вопросам.
-Ты специально сюда устроилась?
Ответа не последовало.
-Что ж, тогда иди в наш отдел. Вадик тебе все расскажет. Я не буду с тобой общаться, пока не ответишь, почему сбежала тогда, ни слова не сказав. Я чуть с ума не сошел, голову себе сломал, думая, что могло случиться.
-Где ваш отдел находится? – холодно спросила она.
Астрахан позвонил и дал инструкции Вадику, а сам ушел в тайную комнатушку, где они с генеральным могли даже выпить втихаря. Генерального звали Валентин, они дружили давно, еще со школы. Отец Валентина стал крупным бизнесменом и одно из производств отдал сыну. А потом сделал его генеральным директором треста, в который это производство вошло одним из звеньев. Когда Валентин набирал свою управленческую команду, то в первую очередь вспомнил о старом друге, тем более что Астрахан был дипломированным технологом и конструктором-проектировщиком. Вместе они раскрутили сначала новое отделение при головном офисе, финансировал которое отец Валентина, являвшийся доверенным лицом акционеров треста, а потом выделили его в обособленную структуру, входившую в трест наравне с другими микро и макро-предприятиями. И теперь фирма, которой руководил Астрахан, вполне процветала, открывая по две новых технологических линии в год и принося акционерам треста немалые дивиденды. Вновь создавать что-то автономное и самостоятельное он больше не хотел.
Валентин уже сидел в комнатушке, вытянув ноги, положив их на стол и попивая красное вино из фужера.
-Наконец-то, – сказал он вошедшему Астрахану, – А теперь колись, кто такая эта Яковлева?
-Эта та самая, – недовольно буркнул Астрахан, – Которая сбежала от меня три года назад.
Он так же сел и так же положил ноги на стол.
-Твоя девушка? На которой ты хотел жениться?
-Да, это именно она. Хотя за эти три года она сильно изменилась, поначалу я даже не узнал ее.
-Вот это номер. И что теперь будешь делать?
-Пока думаю.
-Выпей вина, расслабься. Ты что-то слишком напряжен. Ну, сбежала… так три года уже прошло, все наверняка перегорело.
-У меня ничего не перегорело! – заорал Астрахан.
-Ты чего, нас ведь услышат. Про это место никто кроме меня и тебя не знает. Так что не шуми. И успокойся. Если она сбежала и три года где-то жила без тебя, значит, на этом она завершила ваши отношения. Не каждый, знаешь ли, может в лицо партнеру сказать – давай расстанемся и тому подобное. Тем более что встретились вы сейчас совершенно случайно, значит, она не ожидала, что увидит тебя и не планировала это.
Астрахан перезвонил Вадику и тот сказал, что кураторша уже ушла.
-Я выделил ей кабинет, – кивнул Валентин, – помнишь, такой уютненький, рядом с бухгалтерами.
-А он запирается на ключ? – спросил Астрахан.
-Кабинет? Да, запирается. Хочешь поговорить с ней? Саня… не травил бы ты себе душу. Ну, расстались, бывает. Я раз десять уже расставался. Муторно, конечно, сразу после разрыва, но если выпьешь где-нибудь в баре и подцепишь новую цыпочку, то быстро отпускает. У тебя разве их мало было за эти три года?
-Было, было… да только ни с одной я не захотел остаться. Всё, сегодня беру выходной. Работать точно не смогу.
Астрахан вышел из их тайного убежища и пошел по направлению к бухгалтерии. Рядом с последней действительно имелась еще одна дверь. Он и не знал, потому что она всегда была закрыта, так как помещение пустовало. Он открыл дверь и вошел. Саша стояла у окна, спиной к нему.
-Давай поговорим, – сказал он. Хотел быть спокойным, но не получалось. Саша молчала, даже не повернулась к нему.
-Вот посмотри, – Астрахан открыл в мобильнике программку "Ежедневник" и нашел в ней записи трехлетней давности, после чего подошел к Саше и протянул руку так, чтобы ей было лучше видно.
-Читай и убедись. Особенно обрати внимание на дату записи.
В ежедневнике было написано: "Отложить всю премию в копилку на свадебное платье для Сашки".
-Что это? – спросила она.
-Дату видишь? На следующий день после этого ты сбежала. Тебя ж именно то заедало, что я предложение тебе не делал. А ничего, что у меня долг висел по автокредиту, ипотека, да еще матери пришлось операцию на глаза оплатить?
-А сказать это ты не мог?
-Да какой мужик на такое унижение подпишется и признается, что как последний лох в 33 года, имея профессию и собственную фирму, по деньгам не тянет свадьбу оплатить. Решил – накоплю, тогда и скажу.
-Люди и просто расписываются, безо всяких свадеб.
-А я не могу так! Хотел, чтобы ты была в белом платье с фатой, чтобы цветы и шампанское, чтобы друзья поздравляли, а подружки твои завидовали! Но ты просто сбежала, потому что считала, что ничего для меня не значишь, и наши полгода с тобой это просто секс без обязательств.
-Да! Я так считала! Как еще я могла считать? Нормальные люди говорят друг другу о своих проблемах, а не страдают ложной гордостью в страхе унизиться.
-Не привык воздух без толку сотрясать. Что изменилось бы, скажи я тебе тогда – давай поженимся, но знаешь, поскольку я еще не накопил, отложим это мероприятие на неопределенный срок? Думаю, ты точно так же сбежала бы. Потому что ни дня не верила в мою к тебе любовь и всегда считала, что я просто использую тебя для секса.
-Пожалуйста, уйди,– едва слышно сказала Саша. Астрахан увидел, что глаза ее подозрительно блеснули слезами, развернул ее к себе и обнял.
-Никуда я не уйду. И тебя не отпущу. Собирайся и поехали. Валентину я смс напишу.
-За эти три года я постаралась тебя забыть.
-Получилось? – он отстранился и посмотрел ей в лицо. Она не отвела глаз. Слез в них уже не было, и губы она упрямо сжала.
Он знал ее упрямство, знал, что если переть буром, она замкнется и может долго не разговаривать с ним. Упорства ей было не занимать.
-Ладно. Я тебе все сказал. Решай сама – забыла ты меня или нет.
После этого он развернулся и вышел прочь из кабинета.
Он не пошел в бар, просто купил пару упаковок пива и кое-что на закусь. А на следующий день снова не вышел на работу и сказал генеральному:
-Или недельный отпуск мне дай, или увольняй. Не могу я с ней пока нормально общаться.
То и дело звонил Вадик с вопросами, Астрахан что-то ему отвечал и вливал в себя очередную порцию уже не пива, а более крепкого алкоголя. Правда, алкоголь никак не помогал, Астрахан ощущал жжение в груди, словно кто-то развел там костёр.
Потом он спал и видел ее во сне – прежнюю, девчушку-толстушку, Сашку-пухляшку, которую так любил. А сейчас даже сильнее, чем раньше. Нужно перетерпеть пока она злится, думал он, она ведь бывает ужасно упрямой, бульдозером не своротишь.
Когда она пришла к нему в проектное бюро сразу после Техноложки, он даже предположить не мог, что эта молоденькая девчушка способна работать серьезным инженером-конструктором. Потом он многократно убеждался в ее компетентности, но тогда он уже был просто повязан по рукам и ногам, потому что ни дня не мог обходиться без нее. Дома еще с порога накидывался с поцелуями и утаскивал ее в постель. Удивительно, как это у них в бюро дела тогда процветали, они же ни о чем кроме любви думать не могли. Но проекты шли на ура, заказы сыпались как из рога изобилия, имелся даже очень приличный по объему и деньгам госзаказ. Команда у него подобралась что надо, жаль, что сейчас все разбежались – кто свое бюро открыл, кто в большую фирму ушел. И виной тому опять же Сашка являлась. Когда она сбежала, Астрахан словно с ума сошел. Работать не мог, парни тянули работу без него как могли, но постепенно по одному покинули его фирму. Он продал ее, а сам пошел в трест к Валентину.
Генеральный приехал, выждав три дня. Привез несколько упаковок пива и два пакета с едой. Увидев лицо Астрахана, налил ему какой-то шипучий напиток и силой заставил выпить, держа стакан и опрокидывая его Астрахану в рот.
-Так к чему ты пришел? – спросил Валентин.
-Ни к чему. Жду ее.
-А она, между прочим, как ни в чем ни бывало приходит на работу вовремя, выглядит просто отпадно, улыбается и пьет чай с бухгалтершами. На что ты надеешься?
-Ни на что. Отстань.
-Тогда поставь на ней крест и выходи на работу.
-Неделя моего отпуска еще не закончилась.
-Ладно. Только больше не пей крепкие напитки.
-Не буду. Еще денек и приведу себя в порядок.
-Точно?
-Точно. Сегодня даже душ принимал.
Валентин засмеялся:
-Это знак. Смотрю, и чистоту дома навел.
-Я жду ее.
Валентин нахмурился:
-Ну что за романтические бредни? Ты же взрослый мужик.
-Она придет. От силы еще два дня и придет. Я слишком хорошо ее знаю.
-Она давно изменилась. Даже внешне, сам же говорил, что не узнал ее сначала.
Астрахан сидел в глубоком кресле и щурился от солнечных лучей, проникавших в комнату с открытого балкона:
-Слушай, хороший напиток ты мне дал. Что это? Сразу отпустило.
-Алка Зельтцер от похмелья.
Когда Валентин уходил, Астрахан даже позу не изменил – ему нравилось греться на солнце и слушать птичий гомон. Он посматривал на часы, висевшие на стене, и улыбался от сладостного томления в груди, поэтому даже не услышал, как в замочной скважине повернулся ключ. Но почувствовал, встал и обнял вошедшую Сашку.
-Почему ты был так уверен, что я приду? – спросила она.
-Любовь не стохастический, а строго детерминированный процесс, – ответил он.
Когда они проснулись, на улице уже стемнело.
-Валька привез мне пива и кучу еды,– сказал Астрахан, сладко потянувшись и тут же вновь прижав к себе Сашку.
-Вечером я не ем и тем более пиво не пью.
-Почему ты такая дуреха? Зачем ты сидела целых три года на всех этих диетах?
-Ты бы ни за что мне не позволил. Сам-то спортивный и подтянутый, как ахалтекинец, и я рядом – румяный пончик. Но пышкой можно быть в 18-20 лет, в 25 с лишним весом ты уже толстуха, а в 30 тебя назовут жирной бабищей. Признай это.
-Ладно, ладно, признаю. Но все равно потихоньку стану откармливать тебя. А то еще немного и ухватиться будет не за что,– засмеялся он.
-Хочешь мой план Гоэлро разрушить?
-Что еще за Гоэлро? Электрификация всей страны?
-Нет. Мой личный план Генерально-Одиночной Эволюции Личностного РОста.
-Я думал, что ты хоть немного повзрослела. Гоэлро, умора, и это говорит дипломированный высококлассный специалист,– от души хохотал Астрахан.
Через неделю они разослали приглашения, а еще через две поженились, устроив свадьбу по всем правилам. Саша была в белоснежном платье с фатой, а Астрахан все время норовил поцелуями нарушить ее торжественный макияж.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
3. Актёрское мастерство
***
Фима с 7 лет учился пению. Сначала в музыкалке, а потом еще и в церковном хоре. Обычные уроки в общеобразовательной школе давались ему достаточно легко, хотя он часто ленился. Перед учителями он умел виртуозно выкручиваться и хитрить, за что его прозвали актёром.
Пением он занимался по решению родителей, поскольку обладал прекрасным чистым альтом. Но к 5-му классу в музыкалке ему стало скучно, и бабушка отвела его в студию при церковном хоре. Там ему очень понравилось, ведь там его учили не просто петь, а учили быть настоящим церковным певчим. Начинал он с одноголосья, потом освоил несложные песнопения в группе еще с двумя мальчиками. Их целью являлось пение на настоящем богослужении или даже на клиросе, где поют не по нотам, а по церковнославянским текстам. Это было предметом гордости среди певчих. Хотя лишь через два года Фиму и двоих мальчиков с ним допустили первый раз спеть не простым антифоном для взрослого хора, а целиком литургию на два голоса с элементами трехголосья.
Фима обладал высоким альтом и пел партии наравне с девчонками. Особенно удачным все считали его дуэт с одной девочкой. Его высокий альт почти сливался с ее серебристым меццо-сопрано, их голоса вибрировали и звучали как одно целое, что производило неизгладимое впечатление. Не последнюю роль в этом играл также внешний вид обоих исполнителей – юных и не испорченных людским вниманием и похвалами. В церкви не принято было хвалить или порицать певчих, особенно детей.
Два других мальчика также пели альтами, но несколько ниже по тональности. Преподаватель в студии часто им говорил, что хороший альт – это голос унисекс, поскольку при необходимости может быть и приличным сопрано и даже почти тенором. Ведь у альтов громадный диапазон, спеть они могут практически всё. У Фимы дольше всех из мальчишек голос не ломался, почти до 13 лет, а потом плавно, практически без проблем перешел в юношеский тенор.
Помимо пения и уроков в обычной школе, родители Фимы оплачивали ему занятия в школе актерского мастерства. Ещё Фима хотел заниматься спортом, но родители боялись, что он будет слишком перегружен, поэтому разрешали ему только бегать по утрам.
После школы Фима планировал поступать в СПбГУ на факультет Искусств по специализации "Артист драмтеатра и кино".
В последние два года перед школьным выпускным занятия в студии ему пришлось закончить, но по выходным он продолжал петь – иногда на клиросе, иногда за богослужением. И только когда он поступил в СПбГУ, ему пришлось совсем оставить церковное пение. У Фимы началась бурная студенческая жизнь. Вот где он столкнулся с тем, что называют амбициями. Его однокурсники сплошь и рядом рвались доказывать преподавателям свою уникальность. Фима, в отличие от многих, еще во время учебы в школе актерского мастерства прекрасно понял сущность работы актера и отлично владел необходимыми приемами. Он очень обстоятельно изучал систему Станиславского и скрупулезно овладевал всеми ее приемами. Однако полученные знания и навыки со временем стали казаться ему все-таки слишком искусственными и оторванными от реальной жизни. Ведь в его голове актерство имело особое значение, он представлял его не просто творчеством, а одной из сфер жизни и взаимодействия с людьми. Весь мир театр, а люди в нём актеры – он боготворил Шекспира.
Преподаватели универа хвалили его познания и технику, признавали его талант, товарищи завидовали, но сам он весь упор делал лишь на академические предметы, такие как история, литература, психология. Собственно сценическое актерство практически перестало его интересовать. За это многие считали его надменным. Именно поэтому друзей в группе он не завел, кроме только одного. Правда, Пашка сам выбрал Фиму. Всегда садился рядом, бросал пару-тройку концептуальных фраз и этим затягивал Фиму в разговор. Они сошлись, потому что имели схожий взгляд именно на актерство, как на социальное явление и психологический феномен – подсознательное желание человека украсить свою жизнь романтическими моментами и проявлением своих истинных чувств. В остальных вопросах Фима с Пашкой спорили чуть не до рукоприкладства, но потом благополучно пили пиво или что-нибудь покрепче где-нибудь в баре.
Пашка также увлекался в основном психологией, но в отличие от Фимы не отказывал себе в удовольствиях близкого общения с другими студентами и особенно студентками. И поначалу крайне удивлялся тому, что Фима в общаге, где они теперь жили в одном квартирном блоке, вел почти аскетичный образ жизни. Комната его являла собой образец монашеской сдержанности. И это при том, что родители обеспечивали его всем, у него даже имелась своя новенькая мазда. Он давал приличные суммы в долг одногруппникам направо и налево и часто забывал о том, кому и сколько. Так что Пашка вел долговые записи за него, быстро поняв, что друг его слишком уж альтруистичен и беспечен.
-Лучше истратим эти деньги на отдых и развлечения, почему ты должен дарить их кому-то, – говорил Пашка, – Тем более что эти деньги заработали твои родители, и они не упали тебе с неба. Когда-нибудь ты начнешь ценить монеты, когда сам хоть что-то заработаешь.
Из всего Пашкиного трёпа эта мысль засела в нем прочно. Родители мечтали о том, чтобы он стал известным актером, и готовы были на все ради этого. Они даже приглядели ему пару-тройку актерских агентов, хотя он учился только на втором курсе и пока не помышлял об актерской карьере. Единственное, что он делал ежедневно, так это пел, надев наушники. Пашка был не против, наоборот, он обожал слушать пение Фимы. Предпочитал что-то из современных композиций, но и церковное пение также одобрял. Особенно григорианское. Говорил, что оно успокаивает его и настраивает на философский лад. Это иногда требовалось ему после разборок с очередной подружкой, которых он менял слишком часто.
Фима тоже не был евнухом. Иногда он встречался с какой-нибудь из девушек. Выбирал из тех, что поглядывали на него с интересом. На его вкус все они выглядели более или менее симпатичными. До разборок, как у Паши, у него не доходило, он просто переставал общаться с очередной пассией, поскольку после первого же секса терял к ней всяческий интерес. И даже не мог это ничем объяснить. Пашка считал, что у Фимы слишком высокие подсознательные требования, но понимал и уважал. Сам он не слишком задирал планку, поскольку секс требовался ему намного чаще, чем Фиме.
Фима не отказывался от развлечений и ночных клубов, куда таскал его Пашка. Все потому, что очень любил наблюдать за людьми, находящимися в неформальной обстановке. Пашка прекрасно это знал, правда, сам наблюдал за ними в процессе угара, выпив прилично и облапав за вечер пару-тройку девиц. Все они как мухи на мёд слетались и кружили рядом с Фимой и Пашкой, которые обычно сидели за столиком где-нибудь в укромном местечке.
-Смотри, смотри, – посмеивался Пашка, – Выбирай любую, ничего так цыпочки есть.
Фима редко выделял кого-то из девушек, но однажды вдруг разволновался, даже стакан задел и опрокинул. Пашка чрезвычайно удивился и постарался определить, на кого же так прореагировал его слишком сдержанный друг.
-Ты чего? Знакомая? – спросил он Фиму, но тот отшутился:
-Да нет, просто показалось. Мы когда-то пели дуэтом с одной. Но мне тогда еще и 13 лет не исполнилось. Так что наверняка ошибся.
-Так просто спроси. Ты имя ее знаешь?
-Да, кажется Соня.
-Бог мой, даже имя какое-то почти церковное. Ладно, где она, покажи. Я сам ее спрошу, если ты не можешь или стесняешься.
-Я не стесняюсь, – сказал Фима,– Но не думаю, что она может быть мне интересна. Ведь тогда, в детстве, мы просто пели, но почти не общались. Родители ее сразу после студийных занятий увозили. Да и вольности даже детям в церкви не позволялись.
-Вольности? Вы что, поэтому не разговаривали? Ёлы, и это в 21 веке.
-Разговаривали, но только по партитуре и уточняли детали консонанса – кто и где вступает в дуэт.
-Вспомнить бы еще, что это такое.
-Консонанс? Ну, это… слитное, согласованное звучание.
Пашка, недолго думая, исчез, и через какое-то время вернулся, запыхавшийся и какой-то обескураженный:
-Слушай, ее точно Соня зовут. Но когда она услышала про тебя, перепугалась и тут же стала к выходу пробираться. Я еле догнал ее, так она вырвалась и в такси запрыгнула. Что за странная особа?
-Убежала? – удивился Фима, но тут же отвлекся, продолжив разговор с подсевшим к ним знакомым старшекурсником. После этого Пашка уселся и стал цедить через трубочку коктейль. Вид у него был недовольный, словно обломилось какое-то выгодное или интересное дельце. Когда старшекурсник ушел со своей спутницей, Фима все-таки спросил Пашку:
-А что конкретно ты сказал ей?
-Спросил, знаком ли ей Ефим Старовойтов и не хочет ли она увидеть его и пообщаться.
-Странно, – сказал Фима задумчиво, – Что могло ее напугать? Мы ведь почти не общались с ней. Хотя часто виделись на занятиях в студии.
-Я понял! – воскликнул Пашка, – Она была в тебя влюблена, 13 лет, первая детская любовь и все такое… А сейчас ей стало неловко от этого, она ведь думает, что ты наверняка все замечал и просто смеялся над ней втихаря.
-Смеялся? Она была такой трогательной и нежной девочкой. Краснела на каждом шагу.
-Вот! Точно, она была в тебя влюблена по самые уши.
Пашка еще выпил, пока Фиму увела танцевать какая-то девушка. Но у Пашки все не шла из головы эта Соня. Однако не потому, что она испугалась. Чем-то она задела его за живое. Это не походило на интерес, который вызывали в нем раскованные флиртующие цыпочки. Тут крылось что-то другое, ему даже стало как-то не по себе. Когда Фима, с трудом отделавшись от девицы-липучки, вернулся, Пашка поведал ему о своих ощущениях. Фима сказал ему на это:
-Я помню, у меня рядом с ней каждый раз появлялось чувство, будто я льдинку проглотил. Так холодило в животе и в груди.
-Не похожа она на Снежную королеву. Такая испуганная. Я ужас как не люблю всяких таких волнений – ну, типа переживаний за брошенных щенков или котят, за воробьев, выпавших из гнезда и т.п. Всяких нищих, несчастных бабушек, инвалидов – за три версты обхожу, не могу я всех жалеть. Меня вот никто никогда не пожалеет.
Через три недели после того случая у Фимы с Пашкой начались каникулы. Не коротыши какие-то, а настоящие, летние.
-Урра! Давай на море укатим, Фима! Свобода, рок-н-ролл, бухло, девочки! – веселился Пашка, пиная вокруг Фимы пустую пластиковую бутылку, когда они шли из универа после завершающего учебный год наставления декана.
-Нет, Паша, у меня другие планы,– сказал Фима. Пашка опешил:
-Какие еще планы могут быть летом, кроме отдыха?
-Останусь в Питере, хочу поработать.
-Ты это серьезно? – изумился Пашка.
-Да, серьезно. Трудником хочу пойти на два месяца в церковь. Я там в студии учился церковному пению.
-Трудником? Это еще что за должность такая? Да ты ж вроде не верующий и даже не крещенный.
-Как оказалось, крещеный. Когда родители на отдыхе за границей были, бабушка тайком меня крестила. В эту же церковь и петь в хоре привела. А трудник – это работник при церкви или монастыре, который работает бескорыстно, без оплаты, во славу Божию.
-Волонтер?
-Ну, что-то подобное. Трудников бесплатно кормят и ночлег им предоставляют. Но примут не каждого, если не воцерковлённый – не возьмут. Ну, разве только, если прикинешься, что хочешь начать процесс своего воцерковления.
-Воцерковления? Язык сломаешь. Но работать бесплатно, да еще исповедоваться, причащаться и поклоны бить? Ты с ума сошел? Я не спрашиваю, веришь ты в бога или нет, это дело каждого и душу никто не обязан другим открывать. Но зачем тебе этим самым трудником становиться? Устройся туда же на худой конец певчим, они ж тебя знают, примут как родного.
-Нет, не то это. Я хочу изнутри их понять. Характеры, психологию.
-Понять? – Пашка даже затормозил, – Эксперимент хочешь на самом себе провести? А что, это даже интересно, с точки зрения вживания в образ какого-нибудь послушника или даже монаха.
Фима промолчал. Пока они шли, Пашка тоже ничего больше не говорил, обдумывал ситуацию.
На море Пашка уехал с двоюродным братом, который был старше его на 10 лет. Именно он оплачивал все удовольствия Пашки за то, что мог тусоваться с молодыми девахами, которые так и липли к его брату. А Фима, несмотря на то, что пришлось почти поссориться с родителями, подал прошение и был принят в церковь трудником до середины августа.
Решил он так после того случая в ночном клубе. Сначала просто поймал себя на том, что думает о той девочке. Потом стал думать о ней постоянно. Через знакомых пацанов, с которыми когда-то пел в церковном хоре, узнал о ней если не всё, то многое. Сведения оказались противоречивыми. Кто говорил, что она избалованная дочка богатых родителей, что отец ее чуть ли не мафиози. Кто говорил, что напротив, она очень скромная, потому что растила ее родная тётя, а родители занимались бизнесом, и им было не до нее. Но главное, он узнал, что она этим летом никуда не уезжает и собирается помогать своей тётке в той самой церкви. Тётка ее много лет являлась помощницей и распорядительницей всех бытовых и мирских дел тамошнего батюшки.
Отец Фимы, как оказалось, знал бизнесмена Чиркова и на вопрос Фимы о нём сказал, что в свое время Чиркова и правда считали криминальным, но он каким-то образом очистил свою репутацию, спонсировал несколько важных социальных проектов и сделал значительные благотворительные вливания в детский лечебный центр. Про дочь Чиркова отец Фимы ничего не мог сказать, зато мама рассказала Фиме, что Соню приглашали стать певицей чуть ли не в Венскую оперу, но она осталась в Питере и поступила в тот же вуз, что и Фима. Правда, на год позже Фимы и учится пока еще только на первом курсе. Это известие привело Фиму в волнение, которое он сумел скрыть от своей матери, не зря же он был хорошим актером.
Что-то цепко держало Фиму и не отпускало. Поэтому он вздохнул с облегчением, когда его приняли трудником. Но увидел он Соню только через три дня после того, как начал работать. На плечах у нее был завязан узелком лёгкий газовый платок, чтобы при входе в церковь быстро надеть его на голову. За Фимой закрепили садовые работы на участке вокруг церкви. Он не имел в этом опыта, но руководил им и еще одним пареньком опытный садовник, Иван Сергеевич, который не являлся церковным человеком и даже в бога не верил, а работал по найму за приличную оплату. Поэтому все делал качественно, со знанием дела, и от трудников многого требовал. Впрочем, по правилам они могли выбирать, чем заниматься, у них имелось много поблажек из-за того, что работали они бесплатно. Напарник Фимы часто волынил, но Фима стойко старался выполнять все задания Ивана Сергеевича. Он не хотел, чтобы его выгнали.
Соня по поручению своей тёти вместе еще с одной девочкой занималась украшением алтаря и поддержанием чистоты. Они мыли окна с ценнейшей мозаикой и счищали нагар от свечей.
Увидев Фиму, Соня сначала застыла на месте, а потом побежала прочь, быстро семеня в длинном и достаточно узком темном платье. Газовый платочек ее развязался и упал с плеч, его подхватил ветерок, и платок зацепился за кусты. Фима подхватил его, нагнал Соню и остановил, взяв ее за локоть. Но, глядя на нее, он не сразу смог заговорить. Она также не произнесла ни слова и лишь испуганно смотрела на него.
-Здравствуй, Соня! Ты помнишь меня? – наконец спросил Фима, не отпуская ее локоть.
-Да, я помню. Мы пели вместе. Очень давно.
-Всего 6 лет назад.
Она молчала, опустив глаза.
-Почему ты убегаешь? Боишься меня?
-Нет, просто… так нужно.
Она попыталась освободить свой локоть, но Фима схватил ее за другую руку:
-Почему? Давай поговорим!
-Отпустите меня, мне нужно…
-Не отпущу, – сказал Фима и повел ее за собой, крепко держа за запястье. Какое тонкое, подумал Фима и взглянул на Соню, семенившую рядом с ним.
Он подвел ее к широкой скамье, находившейся за беседкой густо обвитой плющом. Усадив свою пленницу, Фима взял ее за плечи и склонился к ней:
-Объясни, почему ты убегаешь от меня.
-Я не могу…– пролепетала она.
-Ты была влюблена в меня, когда мы пели с тобой дуэтом?
Она покраснела, но кивнула.
-А сейчас? – спросил Фима.
Она закрыла лицо руками.
-Скажи! – потребовал Фима.
-И сейчас… – едва слышно произнесла она.
-Почему не искала меня? – спросил он, потянул ее за руку, чтобы она встала, и обнял.
-Я искала… даже в тот же вуз поступила, чтобы видеть тебя хоть иногда.
-Я тут вспоминал, думал и понял, что после нашего с тобой дуэта я ни в кого так и смог влюбиться. Потому что ты – моя первая и единственная любовь.
-Тебе легко такое говорить, ты ведь отличный актёр. Нам преподаватели тебя в пример ставят.
Фима завел ее в беседку, оценив перед этим плотность плюща, обвивавшего открытые проемы:
-Неужели ты не способна отличить актерскую игру от настоящих чувств? Посмотри на меня, в мои глаза, почувствуй мой пульс, сердцебиение – это никакое актерское мастерство не способно имитировать.
Иван Сергеевич поймал их на месте преступления, когда они целовались в беседке:
-Ну ладно, я – атеист и просто наемный садовник. Но ты зачем трудником устроился? Чтобы шашни тут тайком разводить? Другого места не нашел?
Соня спрятала раскрасневшееся лицо на груди Фимы, который сказал:
-Иван Сергеевич, надеюсь, вы нас не выдадите? Я освобожу место трудника и повинюсь перед батюшкой. Просто мы с Соней никак не могли встретиться, это единственное место для нас.
-Ладно, ладно. Сонечку полюбить – совсем не грех. В этом я тебя понимаю и полностью поддерживаю.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
4. Любовь с первого взгляда, часть1, часть2
Часть 1. Start
***
Марго ни с кем не встречалась. Ни один парень даже не маячил на ее горизонте, так что о женихе не стоило и мечтать. Пара подружек, когда-то бывших близкими, давно вышли замуж и нарожали уже по двое детей. Правда, у Марго имелись и одинокие подруги, находившиеся в поиске, так что она была не одна такая. Другой вопрос, что Марго отшила уже минимум шестерых парней. Подруги ее предостерегали, что, мол, возраст 27, через год 28, а там не за горами и все 30. Да и о женском здоровье нужно думать, а для него очень полезно заниматься сексом. Иначе можно и вовсе зачахнуть и стать синим чулком. Правда, с этим у Марго не возникало проблем, потому что начальник отдела, в котором она работала, являлся ее любовником. Ему в этом году исполнилось 40. Он не был женат, жил один, но ни разу не предложил Марго жить вместе.
Марго давно перестала слишком прихорашиваться на работу, ловить кого-то в свои сети там было особо некого. Кирсанов, тот самый начальник отдела, и так регулярно с ней спал. Он никогда не замечал, сделала она макияж и надела ли что-то новенькое из одежды. Один раз обратил внимание на ее высокие каблуки и сказал:
-Опасно в такой обуви бегать по лестницам.
Для продуктивной работы такое положение вещей являлось самым лучшим. Хотя в их отделе работали и еще две девушки, которые очень следили за своей внешностью, а любую свободную минутку тратили на посещение соцсетей и общение с себе подобными блогершами. Обе постоянно крутились возле парней из других отделов и обедали всегда где-нибудь на стороне. Марго не дружила с ними, слишком уж поверхностными они обе ей казались, да и моложе ее они были лет на пять. Впрочем, Марго умела уживаться со всеми в отделе. На обед она ходила с технологом Татьяной, женщиной за 50 или с договорником Василь Васильичем, добрейшим толстяком, женатиком и отцом троих детей. Кирсанов приглашал ее только в ресторан вечером. Не каждый день, а раза два в неделю.
Марго отвечала за логистику товарооборота, той его части, которую комплексно обрабатывал их отдел. Именно поэтому у них имелся свой договорник Василь Васильич, свои технологи и товаровед, два юриста и менеджер по продажам. Данное новшество являлось инициативой руководства их холдинга. Гендиректор хотел опробовать новую модель, чтобы в будущем отказаться от общих для всех отделов управленческих структур, таких как юридический, договорной и логистический центры. Связано это было с желанием ограничить доступ всех подряд к ноу-хау в той или иной сфере производства при реализации их продукции. Ведь с некоторых пор в производственные цеха по распоряжению руководства можно было попасть лишь по спецпропускам и только тем сотрудникам, которые давали подписку о неразглашении.
Отдел, где работала Марго, не имел доступа к цехам. Марго и ее сослуживцы формировали отправку обычных товаров, не входивших в перечень ноу-хау. Поэтому у них в отделе все шло достаточно спокойно. Раньше Марго работала секретарем-референтом генерального, поскольку хорошо владела английским, но когда сынок директора начал вести себя с ней нагло, директор, подумав, перевел ее в отдел к Кирсанову. А референтом, дабы больше не искушать сыночка, взял молодого человека со стороны.
С утра в отделе всё шло как обычно. Марго сидела за монитором и формировала в программе очередную логистическую цепочку на поставку новой партии товара в две другие области за пределами Северо-Западного региона, а Василь Васильич готовил текст договора. Все остальные потихоньку раскачивались, готовясь к новому заданию, которое озвучил Кирсанов. Он вышел что-то спросить у юриста, когда к ним в опенспейс вошел молодой парень, одетый достаточно неформально. Кирсанов всегда в офис приходил в строгом костюме и с галстуком, хотя пиджак его целый день потом висел на плечиках.
-Здравствуйте! – сказал вошедший молодой человек и обратился к Кирсанову:
-Как я понимаю, с этого момента я ваш заместитель. Меня зовут Андрей Колокольцев.
После этого он достал из своей сумки-планшета экземпляр приказа и протянул его Кирсанову.
Все замерли, глядя на них двоих. Кирсанов напрягся, прочел приказ и сказал:
-Пройдите в мой кабинет.
Его новоиспеченный зам огляделся, задержался взглядом на девочках, на Татьяне, на Василь Васильиче и на Марго, а потом прошел в кабинет Кирсанова. Технологи, менеджер, юристы и престарелая сметчица сидели в другой стороне, поэтому их он пока не одарил своим вниманием.
Марго осталась совершенно спокойной. Новый зам ее ничем не взволновал. Во-первых, он был явно моложе ее, хотя нужно признать, выглядел очень даже… Но холдинг не страдал недостатком симпатичных, спортивных и активных молодых парней. Наверняка внешность играла далеко не последнюю роль при приеме их на работу. Однако Марго уже успела разорвать отношения с некоторыми из них в самом начале, так что больше не обольщалась.
Через какое-то время Кирсанов и новый зам вышли из кабинета. Кирсанов сказал:
-Василь Васильич, введите Андрея Иннокентьевича в курс наших дел.
После чего ушел к генеральному. Марго заметила, что он явно недоволен.
-Зовите меня просто Андрей, и давайте знакомиться, ибо я тут всерьез и надолго, – обратился новый зам ко всем присутствующим.
Кирсанова не было какое-то время, но когда он вернулся, они с Колокольцевым отправились на склады осматривать запасы товаров для отгрузки, где находились достаточно долго. За это время Марго успела сходить с Василь Васильичем на обед и обсудить с сослуживцами нового зама. Мнения разделились. Кто-то сомневался в его компетентности, слишком уж он был молод для этого, кто-то напротив, считал, что таким активным и напористым и должен быть руководитель нового типа. Но все соглашались с тем, что Кирсанову придется нелегко с ним. В этом уверенном в себе парне чувствовалось второе и третье дно. Кто-то даже предположил, что это какой-то родственник генерального или на худой конец сын одного из его партнеров. Решили, что правда сама вылезет наружу через какое-то время.
-Однако, заметили вы, как уверенно он себя ведет? – спросила Татьяна, – Он явно в теме по всем вопросам нашего отдела. Возможно, даже изучал досконально всю нашу подноготную и все наши проекты.
-Он очень симпатичный, – сказала Олечка-блогерша, – И возраст подходящий, не думаю, что ему больше 25, не старпер какой-нибудь. Значит, будет с пониманием относиться к нам. Не то что бывшие совдеповские старички из других отделов – только и делают, что воспитывают и чморят молодежь на предмет дисциплины и уважения к старшим.
Почти все высказали свое мнение, одна Марго молчала, да еще пожилая и глуховатая сметчица Зинаида Федотовна.
-Мне он понравился,– улыбнулась старушка, – Видно, что умный молодой человек. Внимательно на всех посмотрел и каждого оценил.
-А ты что думаешь? – спросила юристка у Марго.
-Не знаю. Мне как бы без разницы, работа – она и есть работа. Хороший начальник или не очень, главное делать свое дело нормально.
После этого она отправилась в секцию к программистам со списком накопившихся вопросов по новой программе. Когда она спускалась по широкой лестнице в холле, навстречу ей из лифта вышли Кирсанов и его новый зам.
Кирсанов схватил Марго за руку и отвел в сторону:
-Давай сегодня вечером поужинаем. Не знаю, возможно, я возьму отпуск и уеду к родителям на дачу, мне нужно привыкнуть к тому, что в отделе теперь все будет по-новому.
Марго не успела ему ответить, как к ним подошел Колокольцев и сказал:
-Она не пойдет сегодня с вами. И вообще больше никогда не пойдет.
Кирсанов опешил, а Марго посмотрела на Колокольцева, но промолчала, решив посмотреть, что будет дальше.
-Какое право вы имеете вмешиваться? – процедил Кирсанов, ядовито взглянув на нового зама.
-Просто хотел предупредить вас. Известить, так сказать, о новом положении вещей. Чтобы вы не питали больше пустых надежд.
-Наверно, это должна решать сама Марго! – заносчиво сказал Кирсанов.
-Думаю, она согласна с моими словами, – уверенно ответил Колокольцев.
Они оба повернулись к ней. Марго посмотрела на Кирсанова, потом на Колокольцева и спокойно продолжила путь в секцию к программистам.
-Да кто ты такой?! – услышала она злобный голос Кирсанова.
-Я ее новый парень, – ответил Колокольцев.
Марго дернула плечом. А он еще и наглец, подумала она. Но в своей жизни Марго встречала уже много наглецов, в том числе и здесь, в холдинге.
От программистов Марго вышла только через час, зато воодушевленная новыми возможностями программы, в которой постоянно работала. Теперь программа намного упрощала ей жизнь, поскольку внесенные изменения сделали выстраивание и обсчёт логистических цепочек раза в два быстрее, чем было раньше. К тому же теперь она выдавала более широкую аналитику, что являлось чуть ли не основным критерием для принятия того или иного варианта. Но более всего удивило Марго замечание одного сисадмина:
-Ну вот, пришел Колокольцев и внес во все свежую струю. Сколько раз я говорил главному, что софт необходимо обновлять как можно чаще. Но только при Колокольцеве это сделали почти сразу.
Странно, подумала Марго, каким боком относится к секции программистов новый зам Кирсанова? О какой свежей струе говорил Петренко и откуда он вообще знает Колокольцева, это ж вроде новый человек в холдинге?
Марго решила поболтать с девочками на рецепшине и узнать, не родственник ли новый зам кому-нибудь из руководства холдинга. Это многое бы объясняло. Но девочки сказали, что точно нет, так как родители его оба преподают в университете. Это знала одна из девочек, потому что училась с ним на одном факультете в ИТМО.
-А что за факультет? – спросила Марго.
-Вычислительные системы и сети, – ответила девочка.
Колокольцев по образованию айтишник? Понятно, подумала Марго, Петренко наверное тоже учился с ним вместе.
-Интересно, а что ты на рецепшине забыла? – спросила она девочку, рассказавшую о Колокольцеве.
-Так я со второго курса вылетела оттуда, не потянула. Сейчас учусь гостиничному делу. Вот, практику прохожу.
Марго терялась в догадках, но, придя в опенспейс, решила больше не морочиться мыслями о том, каким образом Колокольцев попал в холдинг, а села завершать последнюю приостановленную работу, привычно надела наушники и уткнулась в монитор. То, что произошло на лестнице в холле, она отнесла в разряд соревнований самцов, которые просто меряются членами на предмет того, кто круче.
-Ты домой сегодня идешь? Или ночевать здесь останешься? – спросила ее техничка, пришедшая мыть полы.
-А что, рабочий день закончился? – удивилась Марго и оглянулась. За компьютерами уже никого не было.
-Странно, – сказала она, но уборщица ей ответила:
-Так ваш новый зам отпустил всех пораньше. Ты разве не слышала?
-Нет, – сказала Марго, снимая наушники. Но тут в дверях появился Колокольцев и сказал:
-Сколько тебя еще ждать? Полчаса уже прошло, как все разошлись.
-Вы ждали меня? – спросила Марго.
-Дождь на улице. Я ждал, чтобы подвезти тебя домой.
-А-аа, хорошо. Я сейчас. Буду готова через пять минут.
-Тогда возле входа черный BMW.
Сев в машину, Марго назвала Колокольцеву свой адрес.
-Ты наверняка голодна, давай заедем и поедим где-нибудь,– предложил зам.
Когда Марго ужинала в ресторане с Кирсановым, он никогда не приглашал ее к себе, не только жить, но даже заниматься сексом. Они всегда ездили домой к Марго. Сначала это несколько коробило ее, а потом она решила, что так даже удобнее – не нужно переодеваться и уезжать ночью или рано утром. Покидал ее Кирсанов всегда в ночь. Никогда не оставался до утра.
Ее устраивала личная аккуратность Кирсанова и щепетильность в плане здоровья. Об остальном она давно уже не думала. Это поначалу ее самолюбие страдало от того, что он не предлагал ей не только замужество, но даже совместное проживание. Потом она решила, что механистичный секс с ним вполне подходит ей, поскольку поняла, что не испытывает к Кирсанову ни любви, ни даже просто теплых дружеских чувств. Внешне он выглядел довольно-таки привлекательным, в ресторане вел себя галантно и в сексе умел доставлять ей удовольствия, не то что некоторые дуболомы, стремящиеся только овладеть женским телом и кончить, не думая о партнерше.
В машине у Колокольцева Марго прикидывала, как новый зам поведет себя после ресторана. Его заявление насчет того, что он ее парень, конечно, было несерьезным. Однако ее удивляло то, что он дождался ее после работы и постоянно говорил ей "ты".
-Всё, приехали, – сказал наконец-то Колокольцев. Марго посмотрела в окно и сквозь дождь увидела, что это просто подъезд довольно-таки презентабельного двух-подъездного дома. Она удивленно посмотрела на Колокольцева, и он ответил ей:
-Я тут подумал, что заходить и выходить из ресторана в дождь не очень приятно и удобно. Давай закажем какую-нибудь еду и посидим у меня, познакомимся ближе, пообщаемся?
-А почему ты назвал себя моим новым парнем?
-Потому что ты мне сразу очень понравилась, и очень не понравился твой начальник.
-Ты ведь ничего обо мне не знаешь, так же, как и о нем.
-Мне достаточно того, что я увидел.
-Ты всегда судишь о людях лишь по тому, что увидел?
-Не всегда. Это был первый раз.
-Почему ты решил, что я могу зайти к тебе домой? Мы не настолько знакомы, чтобы…
-Ты хочешь, чтобы я долго и терпеливо ухаживал за тобой? Делал комплименты, дарил цветы и подарки, хочешь, чтобы польстил твоему самолюбию?
-Нет, мне это не нужно…
-Тогда что? Неужели непонятно, что ты мне нравишься, и я тоже нравлюсь тебе?
-Но я не говорила тебе такого.
-Мне и не нужно, я и так вижу. Давай просто закажем еду, поужинаем и поговорим. Я не стану набрасываться на тебя, поверь.
Марго взглянула на него и подумала, что, конечно, он не станет, зачем ему, если он при желании мог бы любую другую пригласить, моложе и красивее, которая с радостью бы согласилась.
Ей понравилась его довольно-таки аскетичная квартира. Пока они ждали заказанную еду, он включил музыку и налил в бокалы вина. Но Марго не стала пить. Поэтому он также не стал, а вместо этого рассказывал ей, где учился и как оказался в холдинге. Из его рассказа выходило, что ничего необычного в его назначении не было. Просто генеральный очень захотел компьютерной модернизации. И начать решил с отдела Кирсанова, как с самой удобной для этого стартовой площадки, не завязанной ни на производство, ни на централизованный управленческий аппарат.
Когда они поужинали, Марго все-таки пригубила вино. Ей действительно понравился Андрей. Но она боялась снова разочароваться. Он понимал это. Именно поэтому после ужина отвез ее домой.
Впервые за очень долгое время, собираясь на работу, Марго ощущала неловкость и волнение. Она минут десять решала, накраситься или нет, надеть ли что-то новое, но просто немного изменила прическу – собрала волосы в хвост. Пусть получше разглядит меня, вдруг мои распущенные волосы показались ему эротичными сами по себе, безотносительно всего остального, подумала она. Хотя ей очень хотелось сделать хотя бы неброский макияж.
Хорошо, что она не сделала его. Как только Марго вошла в вестибюль, кто-то схватил ее сзади за плечи и очень сноровисто затолкал в какое-то пустое техническое помещение недалеко от лифта. Там было темно, но похитителю это и требовалось, он зажал ее в угол и стал целовать.
-Что ты делаешь? Мы же на работе! – еле смогла она выговорить, пытаясь увернуться.
-Я ночь не спал, ругал себя последними словами за то, что отвез тебя домой! Но сегодня ты останешься у меня, я больше не отпущу тебя.
Когда они вышли из своего убежища, Марго тут же скрылась в туалете, чтобы привести себя в порядок. Хвост пришлось распустить, он был взлохмачен и сдвинут на бок, щеки Марго раскраснелись, она усиленно их запудривала, а на губе уже намечался засос. Пришлось достать косметичку и замазать это место консилером.
-Боже, чем он только думает! Как я буду работать?! – возмущалась она, ощущая сладостную тревогу во всем теле.
Марго вошла в опенспейс с опаской, но никто не обратил на нее особого внимания. Народ привычно поздоровался и каждый углубился в свою работу, которая с утра как всегда была срочной.
Кирсанов появился на полчаса, сообщил, что взял отпуск и уже купил билет на самолет. Народ крайне удивился, но вошел Колокольцев и сказал:
-Давайте работать. Завтра с утра я проведу планерку, на которой вы доложите о результатах сегодняшней работы и о планах на день. А сейчас мы с логистом поедем в транспортный узел знакомиться с тамошними порядками по нашим отгрузкам.
Народ пребывал в полном изумлении – Кирсанов никогда не посещал депо лично. Туда всегда ездила Марго, чтобы уточнить детали для продления ежегодного договора о перевозках. Этого руководству казалось вполне достаточным. И никто не вникал в особенности формирования отгрузок холдинга, хотя особенности и детали порой меняют многое.
Поездка заняла в общей сложности два часа, а потом Колокольцев повез Марго в ресторан обедать.
-Сегодня после работы поедем ко мне, – сказал он, но Марго не согласилась:
-Вечером мне нужно будет домой – принять душ, переодеться, сделать маску, волосы уложить… да мало ли дел у женщин. А твоя квартира – это же пустыня Гоби.
-Хорошо. Тогда сегодня я заночую у тебя.
-Давай хотя бы подумаем обо всем этом. Ну, включилась физиология, полыхнуло. Бывает. А потом также внезапно и остынет.
-Слушай, мне ведь не 16 лет, когда способен трахнуть все, что движется. Могу отличить гормональные всплески от реального чувства, когда перед глазами вся жизнь встает, с самыми ранними детскими впечатлениями и образами. Вот смотрю на тебя, целую, прикасаюсь – и понимаю, что это оно, то самое, глубинное чувство. Даже если у тебя ко мне ничего нет, у меня есть! Скажешь, что не любишь, буду страдать, но любить не перестану, не смогу.
-Ты знаешь меня всего сутки. О какой любви ты говоришь?
-Хочешь проверить меня? Сколько тебе для этого нужно? Неделя, месяц, год?
-Сам решай. Мне бы себя проверить. Я вот ни в чем не уверена.
-Значит, будем на деле проверять друг друга. Сегодня и начнем.
Когда они вернулись из депо в офис, Марго не могла отделаться от ощущения, что всё изменилось. Абсолютно всё – даже такие знакомые сослуживцы. Она слушала их разговоры и не узнавала каждого из них. И предметы – они тоже изменились, стали какими-то более материальными, чем были раньше. Хотя она понимала, что это так называемое состояние измененного сознания, но ведь оно и есть то самое, не обыденное, глубинное. Любовь ли это? Непонятно, но вернуться в прошлое уже невозможно, это она точно знала. Шаманы и колдуны, медиумы и тибетские монахи, йоги и сенсеи различного толка, все они готовы молиться, голодать, медитировать, участвовать в ритуалах, чтобы хоть ненадолго войти в подобное состояние для просветления и для того, чтобы увидеть и постичь высокие истины. А тут взгляд, вспышка, поцелуи – и твое сознание без малейшего усилия с твоей стороны, а порой даже против твоей воли, непостижимым образом уже бесповоротно изменено.
Она боялась смотреть на Колокольцева, когда он выходил из кабинета начальника и о чем-то разговаривал то с одним, то с другим сотрудником. И когда они уже ехали в машине с ним. Ее накрывала какая-то волна, в которой она боялась захлебнуться, и от которой невозможно было убежать. Все что происходило потом, Марго воспринимала как жизненную необходимость, как воду, когда ты испытываешь жажду, или пищу, когда тебя мучает голод, или горячий воздух, когда мёрзнешь. Колокольцев ни о чем не говорил, он просто обнимал и целовал ее, занимался с ней любовью, засыпал, потом просыпался и снова целовал. И Марго чувствовала, что так и должно быть, только так, а не иначе.
Потом, почти через год, когда они уже давно были женаты, она пыталась вспомнить, когда же полюбила Колокольцева, в какой именно момент. Он-то всегда уверял, что полюбил ее с первого взгляда. О своей любви она долго сомневалась, но все сходилось к тому, что тот же взгляд, который заставил Колокольцева полюбить ее, влюбил и Марго в Колокольцева.
***
Часть 2. Next
***
Весь этот год Колокольцев занимался модернизацией отдела сбыта бытовых товаров, где занял должность начальника после ухода Кирсанова. Тот ни дня не смог с ним работать, сразу уволился. И с Марго больше не общался, уязвлённый в самое сердце. Хотя Марго не сомневалась, что кроме раздражения и даже ненависти после всего он ничего к ней не испытывал. Сейчас она с трудом могла понять себя прежнюю, когда-то состоявшую с Кирсановым в отношениях. Правда, что это за отношения, трудно было сказать с самого начала. Марго хотелось думать, что между ними есть что-то романтическое, ведь он водил ее в рестораны и дарил подарки. Но только поначалу она еще думала о каких-то чувствах с его и со своей стороны. Очень быстро стало ясно, что это всего лишь регулярные встречи для секса и больше ничего. Просто Кирсанов подходил серьезно ко всему в данном вопросе, в том числе к антуражу, не говоря уж о здоровье. Он никогда не шутил на эти темы и редко улыбался, обсуждал с Марго только работу, книги, кино, какие-то выставки. В то время Марго это устраивало, так ее самолюбие страдало намного меньше, нежели если бы он вел себя более фривольно, не имея при этом далеко идущих планов насчет нее.
Подруги теперь, когда она вышла за Андрея, часто ей завидовали, особенно незамужние. Хотя и замужние тоже. Она и правда, чувствовала себя счастливой, при том, что часто злилась на Колокольцева, впрочем, не серьезно. На ее взгляд он слишком много времени уделял работе. Она и сама в офисе почти не отрывалась от компьютера, но сейчас, в связи с нововведениями и началом цифровизации отдела, ей больше не приходилось так много бегать по складам и отслеживать отгрузки. Даже удобные туфли для длительной ходьбы давненько уже лежали в ящике стола невостребованные. Колокольцев автоматизировал и отладил почти все логистические операции.
-Так ты совсем меня без работы оставишь, – говорила иногда ему Марго, на что он смеялся:
-Нет, просто хочу, чтобы ты больше не сбивала свои ножки по лестницам и складам нашего холдинга.
-Ножки тренировать нужно, а ты все устроил так, что мы теперь практически безотрывно сидим за компьютерами. Проветриться некогда.
-Это чтобы ты не заглядывалась на парней из других отделов. Нечего, замужняя женщина, должна быть посерьезнее.
-Когда это я заглядывалась на кого-то? – возмущалась Марго, на что Колокольцев лишь отшучивался и целовал ее в щёчку. Целовать ее в губы на работе она запретила ему строго-настрого, угрожая домашним скандалом, ведь дома он полностью был в ее власти. Никогда ни в чем ей не перечил, правда, иногда втихомолку делал что-то по своему разумению, уверяя ее при этом, что она сама так решила, просто забыла. Марго смеялась, хотя иногда его уловки и сердили ее, но она почти всегда убеждалась в его правоте, поэтому быстро смирялась. Да и как на него можно было подолгу сердиться, ведь дома он покорно выполнял все ее поручения и просьбы, а когда просто сидел или лежал, безотрывно смотрел на нее влюбленными глазами, следил за каждым ее движением и ждал, когда она сядет или ляжет рядом, чтобы сцапать ее как лакомую добычу.
Между тем итоги работы Колокольцева говорили сами за себя – товарооборот отдела увеличился почти втрое при том, что штат сотрудников остался прежним. Руководство холдинга оценило это по достоинству и Колокольцеву уже поручили взяться за еще два отдела. Однако с этим ему предстояло видеться с Марго намного реже, чем сейчас. Хотя и сейчас им даже пообедать вместе не всегда удавалось, настолько его поглощали дела. Марго помалкивала, но заранее расстраивалась. Ей хотелось быть рядом с ним везде, и на работе особенно. Даже дома из-за этих ожиданий настроение у нее не улучшалось. Колокольцев как мог успокаивал ее, и она делала вид, что на нее действуют его слова. Но постоянно думала об этом. Слишком долго она фактически была одинока, несмотря на Кирсанова. Во-первых, до него она встречалась то с одним, то с другим, с парнями из холдинга, но очень быстро расставалась с ними, даже до постели не доходило. Её все в них не устраивало. От этого она ощущала какую-то свою ущербность, поэтому и остановилась на Кирсанове, с которым встречалась целых полгода. Но с ним страх одиночества накатывал на нее еще сильнее, чем с прежними ухажерами. Только Колокольцев уничтожал этот страх абсолютно. Когда находился рядом. Стоило ему окунуться в офисе в работу и пропасть из поля зрения Марго, у нее словно кто-то сердце начинал сжимать ледяными безжалостными руками. Когда она рассказывала это Андрею, он хмурился и прижимал ее к себе покрепче.
-Я сделаю так, что ты забудешь это чувство навсегда, – говорил он ей часто. Но пока у него было слишком много других дел.
Всё последнее время даже дома Колокольцев подолгу сидел за компом. Марго занималась домашними делами, пыталась ему не мешать, потому что понимала, какую ответственность на него взвалили. Ей даже казалось, что он похудел. Приезжали и уезжали родители, Марго всех их встречала и провожала, прикрыв дверь кабинета, где Андрей напряженно работал. И только ночью, обняв ее, он расслаблялся, однако почти сразу засыпал, настолько уставал от работы. Марго все понимала. Однако ее пугало то, что работа способна понемногу отнимать у нее любимого человека. Ведь за день, не видя его, она однажды забыла, где у него родинка – за правым ухом или за левым. Все потому, что видела ее лишь однажды, да и то в угаре страсти. Марго твердила себе – за правым, за правым… Слава богу, так и оказалось. Однако Марго нафотала себе его на мобильник в разных ракурсах, чтобы иметь перед глазами хотя бы изображение. Колокольцев не смеялся.
-Я выполню данное тебе обещание, – сказал он ей серьезно.
Но в понедельник утром в офисе Марго словно окатили ледяной водой. Пришел приказ о назначении Колокольцева вице-президентом холдинга. А кроме этого он срочно улетел в Москву с генеральным директором всего консорциума, в который входил и холдинг. Даже не смог увидеться с ней.
Все поздравляли Марго, а она чувствовала себя совершенно замороженной. Выдавливала улыбку, благодарила, как робот. Дала свою карточку Василь Васильичу, чтобы он заказал ресторан для всех сотрудников на вечер. Но побыла там всего полчаса. А дома села и стала смотреть в окно – без мыслей и без слёз. Она ощущала вокруг себя полный вакуум, пропали все звуки, город за окном напоминал замедленные кадры фантастического кино.
Потом позвонил Андрей:
-Рита, я приеду сегодня, правда, поздно. Поспи до моего приезда. Я очень тебя люблю. Все будет, как ты захочешь.
Она попыталась ему сказать, чтобы не волновался, но ей мешали слёзы.
-Пожалуйста, не плачь. Я ведь обещал тебе. А своё слово я всегда держу, ты же знаешь.
Как он сдержит его, если теперь мы почти совсем перестанем видеться, обреченно думала Марго. Лучшее время жизни, самые золотые годы и так работать, не разгибаясь, да еще и в постоянной разлуке друг с другом, зачем тогда быть вместе? Я снова одна, а замужество – это просто штамп в паспорте. Потому что я опять не помню, за правым ухом или за левым у него родинка. За правым, но это потому, что я совсем недавно проверяла, держа его за голову и отогнув это самое ухо. А когда он будет работать каждый день допоздна и по этой причине станет ночевать в офисе, а еще уезжать в командировки, оставляя меня совсем одну, смогу ли я с уверенностью вспомнить, где эта родинка все-таки находится у него?
Он приехал в 2 часа ночи. Обнял Марго и поцеловал. Посадил к себе на колени и приклонил голову к ее плечу. Но через минуту она услышала его ровное дыхание и увидела, что он крепко спит. Кое-как раздев его и уложив на диване, где они сидели до этого, Марго накрыла спящего мужа одеялом, подоткнула края, чтобы оно не сползло, и ушла в спальню. Когда она утром проснулась по будильнику, Колокольцева уже не было дома.
В отдел после вчерашнего застолья народ прибывал постепенно, кто-то подпускал шуточки по этому поводу, но в основном, все остались очень довольны прошедшим вечером. Марго старалась улыбаться. А потом пришел один из замов гендиректора и сказал ей:
-Подготовьте, пожалуйста, свои дела к передаче другому сотруднику. На ваше место уже приняли нового специалиста.
Коллеги Марго переглянулись и окружили ее и зама.
-Меня уволили? – спросила Марго дрожащим голосом.
-Нет, – удивился зам, – Вы же дали согласие и вас перевели на должность референта нового вице-президента холдинга. После передачи дел он ждет вас в своем кабинете на третьем этаже.
-А разве так можно? Мы ведь женаты с ним? – почему-то спросила Марго.
-При назначении учли только ваш положительный опыт работы референтом у генерального директора консорциума и отличное знание английского языка. О вашем семейном положении в распоряжении ничего не сказано.
Полдня Марго передавала дела новому специалисту, а в обеденный перерыв позвонил Андрей и сказал:
-Жду тебя во второй столовой, я голодный как черт, утром умчался без завтрака, так что не задерживайся.
Во второй столовой обедало только руководство, поэтому там не было очередей и шума. Сердце Марго норовило выпрыгнуть из груди, точно так, как бывало с ней в старших классах школы перед сдачей экзаменов. Она быстро собрала мелочи в сумочку и помчалась к лифту.
-А отвальную выкатишь? – закричали Василь Васильич и технолог Татьяна.
-За мной не заржавеет, – ответила им на бегу Марго.
График Колокольцева теперь был свехзагружен, некоторые дела ему приходилось поручать своему заместителю, но основную работу ему помогала теперь делать Марго. Она ездила на встречи, на которые он физически не успевал, и переговоры с некоторыми новыми партнерами проводила также она. А кроме этого Марго составляла для Колокольцева все необходимые отчеты, которые он представлял президенту холдинга. В основном управленческий аппарат холдинга теперь с подачи генерального директора консорциума очень помолодел, президенту, к примеру, исполнилось всего 35 лет. У него был свой референт, которого Марго пока не знала лично, только видела. Хотя и слышала о его способностях. Парень этот выглядел очень презентабельным и отутюженным. Не то что президент и вице-президент. Этим двоим было не до внешнего лоска, хотя Марго изо всех сил старалась, чтобы Колокольцев выглядел изысканно. Она даже отвадила вмешиваться в это штатного имиджмейкера.
Марго как референт Колокольцева была теперь намного ближе к нему, однако общаться им так же часто, как раньше, все равно не удавалось. Единственное, что она могла себе позволить, это иногда заглядывать к нему в кабинет. Но из-за сильной занятости Колокольцева она просто смотрела на него несколько секунд, после чего закрывала дверь и садилась за свой компьютер. Да, они теперь обедали вместе, и она часто сопровождала его, но общались они только по работе, на остальные темы времени не оставалось. Лишь изредка Андрей мог обнять ее, но уже через минуту очередной телефонный звонок отвлекал его от нее.
И все же Марго была рада хотя бы тому, что находится с ним рядом и помогает ему во всем. А дома он говорил ей иногда:
-Потерпи, я отлажу процесс, всех переведу на цифру, тогда можно будет вздохнуть. Айтишники вовсю стараются.
Так прошло почти три месяца. Но Андрей действительно отладил почти все технологические процессы в трех отделах, и теперь специалисты занимались модернизацией других подразделений холдинга. Поэтому Колокольцев запланировал отпуск для них с Марго.
Теперь у них даже получалось по-настоящему отдыхать в выходные.
-Знаешь, никогда не думала, что такое обычное дело – побыть дома после рабочей недели или просто прогуляться, буду воспринимать как настоящее счастье. Все потому, что ты со мной, – говорила Марго, а Колокольцев щурился как кот и блаженствовал, обнимая ее.
-Раньше мне казалось, что интересная жизнь – это постоянное движение, занятия фитнессом, встречи с друзьями, посещение выставок, концертов, кино и всяких подобных мероприятий. Но при этом я ощущала себя одинокой даже рядом с подругами и хорошими знакомыми. И ни с кем не могла быть до конца откровенной. А тебе и не нужны все мои откровения, ты понимаешь меня без слов и пояснений. И сейчас для меня счастье – это просто быть с тобой, неважно где, дома или на работе, лишь бы рядом.
-Да, я тоже никогда раньше не думал, что самую простую домашнюю жизнь буду ценить на вес золота. Даже не представляю, что бы я делал и как бы жил, если бы не встретил тебя. Холдинг должен быть тебе благодарен, без тебя никакой цифровизации и близко бы не случилось. Без тебя все это было бы мне совершенно неинтересно.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022 - март 2023
5. Проверка на дорогах
"Проверка на дорогах" –
название фильма 1971г.
реж. Алексей Герман
***
Женька Серегин всегда был удачлив, все считали его счастливчиком. С внешностью плейбоя, он, к тому же, отлично окончил Мечниковский универ по специальности "лечебное дело" и ординатуру. И, конечно, нашел хорошо оплачиваемую работу в частной клинике. Родители гордились им. Однако их радость крайне омрачило то, что их прекрасный, великолепный и удачливый сын ни с того, ни с сего, еще даже не женившись, вдруг стал отцом маленького ребенка, двухмесячной девочки. И более всего повергло их в ужас то, что Женя не посоветовался с ними и сообщил им об уже свершившемся факте. Они поверить не могли, что он возьмет на себя все обязанности одинокого родителя грудничка и даже оформит декретный отпуск, чтобы заниматься уходом за малышкой.
Конечно, они были в курсе того, что девочка совсем не чужая не только им, но и Жене. Ее родила их внучатая племянница Ася, которая проживала в интернате для детей с особенностями развития. На постоянной основе в интернат ее определили после гибели в дтп ее матери, двоюродной Жениной сестры Оли. Женя всегда очень дружил с Олей, хотя она была старше его почти на 10 лет. А когда ее бросил муж после того, как выяснилось, что их дочь сильно отстает в развитии, Женя во всем поддерживал Олю и помогал ей.
Родители Жени давно разорвали все связи с родителями Оли, которые уехали из России еще десять лет назад. Между матерью Жени и ее братом произошла сильная ссора, тогда они делили бизнес. После разрыва обе семьи не общались друг с другом. Но, как выяснилось, Женя не переставал дружить с Олей, просто не афишировал это. Он помог ей оформить Асю в интернат на неполную неделю, чтобы Оля могла работать с ним в клинике, куда ее приняли с его подачи. Ведь она имела фельдшерское образование. Его родители даже не подозревали о хороших отношениях между ними. Узнали они об этом лишь, когда Оля погибла. Женя сообщил им, но его родители не захотели присутствовать на похоронах. Не приехал и бывший муж Оли.
Родители Оли, которые боготворили Женю, прислали существенную помощь и обещали забрать Асю из интерната, для чего срочно начали процедуру оформления опеки, что оказалось очень непростым и длительным мероприятием с участием консульства и других структур.
После трагической гибели Оли Женя хотел забрать Асю к себе, но в интернате ему отказали, поэтому он так ждал, что ее заберут к себе в Германию родные бабушка и дедушка. Но вдруг выяснилось, что 15-ти летняя Ася родила, поскольку была беременна на последнем сроке. Этого никто не замечал до самых родов, ведь она всегда выглядела пухляшкой. Кто отец ребенка, узнать пока так и не удалось, воспитатели лишь предполагали, что это мальчишка-курьер, который часто привозил заказы в интернат, а с некоторых пор пропал. Они замечали, как он дарил Асе всякие мелкие подарочки и смешил ее.
Пока родители Оли бились с оформлением опеки над внучкой и боролись с чиновничьими препонами, встал вопрос об отправке новорожденной малышки в дом малютки, поскольку Асю после гибели ее матери по настоянию юристов интерната признали по суду недееспособной. Поэтому, получив согласие Олиных родителей, Женя принял решение о скорейшем удочерении маленькой Катюши, как он назвал ее. Ася называла свою дочь просто детка. В роддоме ей так ни разу и не дали ребенка в руки, потому что она воспринимала девочку живой куклой.
Самыми нелепыми и даже комичными во всем этом выглядели степени их родства, по которым Ася приходилась Жене племянницей, а маленькая Катя – внучатой племянницей. То есть 25-летний Женя фактически оказывался ее двоюродным дедушкой.
Женя очень горевал о своей двоюродной сестре. В своей жизни он пока не встречал таких, как она. Оля очень многое ему дала, потому что была старше и потому, что была во многом талантлива. Он удивлялся ее начитанности и глубине взглядов на жизнь. Они общались часами, обсуждали книги, фильмы, знакомых, события в стране, новинки медицины и науки. Женя не мог припомнить темы, которой они с Олей хотя бы раз ни коснулись. Но, главное, Оля являлась для него родственной душой – она утешала его, когда он грустил, шутила над его подростковыми комплексами и заботилась о нем, лечила его мальчишеские синяки и шишки, слушала его признания о первых влюбленностях. Но когда ее не стало, он понял, что по-настоящему любил только ее одну. И совсем не как сестру.
Своих родителей после того, как они, прекратив общаться с родителями Оли, и ей отказали не только в общении, но и в помощи, он больше не воспринимал как родных людей. Вел себя с ними ровно, но их мнение больше не имело для него никакого значения. И последней каплей явилось то, что они не помогали ему с похоронами и не пришли проводить Олю в последний путь. Он больше ничего от них не ждал и не хотел. Его только удивляло то, что они до сих пор не поняли этого и пытались проявлять родительские чувства по отношению к нему, но при этом относились к Асе как к зачумленной. Маленькую Катюшу они наверняка также считали чужой. Но Женя теперь был совершенно равнодушен к ним.
Между тем следователь нашел мальчишку-курьера, которому исполнилось всего 16 лет. Следователь заказал генетическую экспертизу для подтверждения отцовства, хотя мальчишка ни от чего не отказывался, уверял, что просто ничего не знал о ребенке, и с Асей все у них произошло по взаимному согласию. А того, что она имеет нарушения интеллекта, он не заметил, она всегда сама заигрывала с ним. Он считал, что в интернате она потому, что сирота. Его родители готовы были на все, готовы были забрать внучку и во всем обеспечивать Асю, но Женя не собирался отдавать Катюшу совершенно чужим людям, несмотря на их кровное с ней родство.
Ася очень обрадовалась Тёме, так звали мальчишку-курьера. Они обнялись, и Ася стала его целовать. Тёма также искренне ее целовал, хотя и оглядывался на следователя и Женю, наблюдавших их встречу. Суд учёл смягчающие обстоятельства и назначил Тёме два года исправительных работ. Единственное, о чем попросил Тёма Женю, так это разрешения увидеть Катюшу. А Женя подумал при этом, что даже этот пацан, натворивший по неразумности глупостей, и то оказался нормальным человеком, в отличие от родителей самого Жени.
Через полтора месяца Олины родители наконец-то приехали за Асей. Женя устроил им встречу с родителями Тёмы. Сам он удалился и при их разговоре не присутствовал. Но забирали дедушка с бабушкой Асю вместе с Женей, потому что она не помнила их и испуганно прижималась к нему. Решили, что все они поживут у Жени, тем более что родителям Оли очень хотелось наглядеться на Катюшу. Ночевать они уходили в Олину квартиру, у Жени было тесновато для приема троих гостей. Дедушка с бабушкой поначалу так же, как и Тёма, не замечали у Аси никаких отклонений, и только когда она решила взять Катюшу на руки, а Женя не разрешил ей этого, она закапризничала как маленькая о том, что так хотела нарядить детку Мишуткой.
Они рассказали Жене, что родители Тёмы наймут ему в помощь патронажную медсестру из коммерческой детской клиники, чему Женя, конечно, обрадовался, потому что пока ему приходилось просить возрастную соседку присматривать за ребенком, когда ему требовалось срочно отлучиться.
Олины родители пробыли в Питере три недели. За это время Ася немного привыкла к ним и когда уезжала, уже не боялась держать дедушку и бабушку за руки.
В понедельник Жене позвонила мать Тёмы и сказала, что медсестра должна прийти к 11 часам. Пришла девушка, на вид ровесница Жени. Он внимательно проверил ее документы – диплом фельдшера, паспорт, договор с клиникой, сертификаты прививок и медицинскую книжку. По паспорту медсестру звали Валерия, представилась она как Лера. Женя показал ей квартиру, она зашла в ванную и первым делом вымыла руки. Только после этого прошла в комнату Катюши и долго разглядывала спящую малышку.
-Вы будете приходить, чтобы подменить меня, когда мне потребуется уйти. Основной уход за ребенком я буду осуществлять сам.
-Мужчинам обычно трудно такое.
-По образованию я врач, но не это главное. Эта девочка – моя дочь. Теперь более понятно?
-А мать? С ней что-то случилось?
-Давайте никогда не будем это обсуждать,– сказал Женя.
Лера дождалась времени кормления, и когда малышка проснулась, умело приготовила смесь, накормила Катюшу из бутылочки и поменяла ей памперс. За всем этим Женя внимательно наблюдал. Потом взял ребенка на руки и сказал:
-Тест на профпригодность вы прошли. Напишите свой номер телефона и на сегодня можете быть свободны. Но оставайтесь, пожалуйста, на связи.
-Вы наверняка не высыпаетесь ночью,– сказала Лера, – У вас глаза красные. Я побуду с девочкой, а вы поспите. Когда она проснется, я могу поиграть с ней. Хотя ей всего три месяца, с ней нужно много играть и разговаривать, чтобы ребенок правильно развивался. Не волнуйтесь, я не боюсь переработки и люблю маленьких детей.
-Хорошо, – сказал Женя.
Так у Катюши появилась внимательная няня. Как выяснилось, Лера имела не только образование фельдшера. Она обучалась по программе "Развитие детей от рождения", что очень понравилось Жене. К тому же, у Леры был мягкий мелодичный голос и теплые руки, что привлекало Катюшу. Про руки он узнал, когда случайно коснулся их, передавая Лере ребенка.
Теперь Женя высыпался и мог подолгу гулять с Катюшей. Он покупал ей книжки и игрушки, которые советовала Лера, и наблюдал, как девушка играет и разговаривает с малышкой. Катюша весело гулила, и выглядела необычайно милой. Хотя, возможно, Женя был к ней просто необъективен. Но и Лера часто звонко смеялась над проказами малышки и говорила:
-Ах ты, хитрый котенок! Прячешь ручки? Не хочешь показывать мне свои пальчики?
Женя любил наблюдать за ними из своей комнаты через открытую дверь. И очень ценил развивающие занятия Леры с ребенком.
Обедали они теперь вместе. Женя заказывал курьерскую доставку еды, потому что не умел хорошо готовить. Иногда мог сделать себе что-то на ужин. А завтракал обычно яичницей и бутербродами с кофе. Но Лера стала часто приносить ему в качестве угощения то домашние сырники, то блины, то котлетки. Готовила она очень хорошо. Женя не мог устоять и съедал все, пока не остыло.
Родители его часто звонили. Но он не отвечал. Звонил иногда сам – спрашивал о здоровье, поздравил с наступающим католическим Рождеством, пожелал счастливого Нового года.
-Как он может быть для нас счастливым без тебя? – крикнула ему мать. Женя не ответил и завершил звонок. Она звонила ему снова и снова, но он не отвечал. Два или три раза они приходили к нему, но он вышел к ним на лестничную площадку, не пригласив к себе домой. Мать высказывала ему свои обиды, он просто слушал. А потом говорил:
-Это всё? У меня дела.
И уходил, закрыв свою дверь перед самым их носом. Но мать не успокоилась и выследила Леру. Однако девушка уже поняла, что отношения Жени с родителями не совсем родственные, поэтому почти ничего не сказала матери Жени. Ответила лишь на вопрос, является ли она няней:
-Нет, я просто медсестра детской частной клиники.
Лера решила сказать это, во-первых, потому что это было правдой, а во-вторых, чтобы мать Жени не заподозрила каких-то шашней между Женей и Лерой. Она очень ценила его уважительное к себе отношение. И девчушка ей очень нравилась. С детьми Лера работала и раньше, но уже с полуторагодовалыми. Их приводили на час в развивающую группу родители. А малышка Катюша только-только научилась сидеть. Но тем более увлекательно и волнительно было заниматься с ней и наблюдать ее развитие. Ведь Лера проводила с ней не час и не два, а иногда полдня или больше, предоставляя Жене поспать или сходить куда-то по делам.
Несколько раз приходили родители Тёмы, и Лера рассказывала им об успехах их маленькой внучки, не зная, кто они и какое отношение имеют к ребенку. Женя при этом помалкивал. Тёминой маме по виду было от силы лет 35, наверно сына она родила очень рано. Отец его выглядел постарше. Он так же, как и Женя, больше молчал. Но девочка умилила даже его. Катюша лучезарно улыбалась, демонстрируя свои первые два зубика. В какие-то моменты она чем-то неуловимо напоминала Олю, отчего сердце у Жени болезненно сжималось. Именно поэтому он ни разу не позволил никому, кроме Леры и родителей Оли брать Катюшу на руки. Он брал ее сам и подносил поближе к матери и отцу Тёмы, чтобы они могли хотя бы за ручку ее подержать.
Катюша у него на руках иногда прикладывала головку к его левому плечу. Лера заметила это и сказала:
-Она ведь слушает твое сердцебиение. Сам посмотри.
И правда, Катюша явно прислушивалась к стуку его сердца и улыбалась при этом.
В католическое Рождество они пошли к большой ёлке втроем. Лера беспокоилась и часто проверяла, не холодный ли носик у малышки. И постоянно пыталась просунуть палец в утепленные стеганые пинетки, проверяя, не замерзли ли у Катюши ножки.
-Понимаешь, у маленьких детей несовершенный теплообмен, в коляске они могут очень быстро замерзать, – говорила она Жене, и старательно дополнительно укутывала ножки и спинку ребенка теплым одеялом. Поэтому они купили зимнюю переноску в виде нагрудного рюкзачка, чтобы Женя мог носить в ней Катюшу. Так ей было лучше видно все вокруг и при этом намного теплее.
Своим самым близким друзьям, женатикам Светке и Сашке, Женя, конечно, все рассказал еще в самом начале. Но показывал им Катюшу редко, поскольку опасался, что их трехлетний сынишка мог принести из садика какую-нибудь инфекцию и сделать их пассивными носителями.
Светка уже два раза намекала Жене, что Лера явно к нему не равнодушна. Но Женя говорил, что это не так и что Лера просто очень ответственная и действительно любит детей.
-Ты сам подумай, как не запасть на такого как ты красавчика? Ты вспомни, в универе девки просто табуном за тобой ходили.
-Слава богу, теперь у меня есть надежная защита от этого – Катюша. Кому нужен папаша-одиночка, – смеялся Женя в ответ Светке.
О своих родителях Женя пока ничего не рассказывал Лере и не спрашивал о ее семье. Так они сохраняли дистанцию. И об Оле Женя ни разу не упоминал. Все, что касалось ее, приносило ему сильную душевную боль. Лера лишь предполагала некие сложные обстоятельства, заставившие Женю удочерить ребенка. Она даже не знала, откуда этот ребенок, думала, что Катюша отказная из дома малютки. Спрашивать его она больше не решалась. Пока ей было вполне достаточно того, что он позволил ей находиться рядом и во всем помогать ему. Конечно, он ей очень нравился, она с трудом скрывала это. И не позволяла себе даже малейшего кокетства или намека. Кажется, это у нее получалось. По крайней мере, внешне Женя относился к ней ровно, доброжелательно, но все-таки несколько отстраненно. И Лера радовалась этому, потому что так она могла спокойно делать свою работу. Хотя дома часто думала о нем.
Но перед самым Новым годом кое-что произошло. Когда Лера пришла и занялась ребенком, Женя как обычно ушел в свою комнату немного поспать после беспокойной ночи с Катюшей, которая просыпалась несколько раз. Пока Катюша играла в манеже, Лера бесшумно вошла к Жене и сначала просто стояла и смотрела на него. Но потом в каком-то порыве склонилась над ним и коснулась его щеки рукой. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Потом сел и сказал:
-Пожалуйста, сядь. Давай поговорим.
Лера дрожала всем телом, но, взяв себя в руки, покорно села напротив него. Женя какое-то время сидел и смотрел в окно, но потом сказал:
-Хочу честно тебе сказать, чтобы между нами не было недопонимания. В ближайшее время, пока Катюше не исполнится 3 года, я не собираюсь заводить семью и своих детей. И встречаться с кем-то тоже. Так что прими это к сведению и реши, продолжишь ли ты и дальше выполнять работу няни или уйдешь. Никаких личных отношений между нами быть не должно.
Лера сидела, ни жива, ни мертва. Но, взглянув на него, все-таки едва слышно спросила:
-Правильно ли я поняла, что тоже нравлюсь тебе?
Он посмотрел ей в глаза и сказал:
-Да, нравишься, очень. Но мы не должны. Так что хорошенько подумай, прежде чем принимать решение. Сегодня я нравлюсь тебе, а завтра понравится кто-то другой. Так бывает, и это вполне нормально. У меня не будет к тебе никаких претензий. Для меня моя дочь важнее всего.
-А почему именно до 3-х лет? – спросила Лера.
-Когда ей исполнится 3 года, мой декретный отпуск закончится, и я смогу оформить ее в детский сад. А кроме этого на все лето Катюшу будут забирать к себе в Германию бабушка с дедушкой, и тогда я смогу подумать о своей личной жизни.
-А разве до этого никак нельзя? Не обязательно ведь сразу жениться и заводить детей.
-Личные отношения предполагают физическую близость, которая всегда несет риск незапланированной беременности.
-Но ведь существуют аборты…
-Я никогда не позволил бы любимой женщине сделать аборт и возможно после этого стать бесплодной в будущем. Не забывай, я врач и знаю об этом слишком многое. А, кроме того, я не позволил бы убить своего, даже еще не рожденного ребенка. Есть и еще одна проблема. Свой ребенок всегда будет ближе матери. Впрочем, как и отцу. А я обязан сосредоточиться только на Катюше и дать ей всю свою любовь.
-Я тоже очень люблю Катюшу…
-Знаю. И все-таки.
-Но ведь можно и без близости…
-Как ты себе это представляешь? Мы измучим друг друга. Так можно и возненавидеть того, кто нравится. Пожалуйста, хорошенько подумай над этим. Не здесь. Дома, когда будешь одна. Сейчас тебе лучше уйти. С Катюшей сегодня я справлюсь один. Но не торопись возвращаться. Приходи только, когда примешь окончательное решение. Если расторгнешь наш контракт и попросишь фирму заменить тебя, я пойму.
Лера пришла на следующий день как обычно к 9 утра. Помыла руки и занялась Катюшей. А Женя по своему обыкновению отправился к себе поспать пару часов.
Через два месяца они поженились, потому что Лера была беременна от Жени. А когда она родила, Катюша очень полюбила своего братика и могла целый час сидеть рядом с его кроваткой и рассказывать ему про Колобка, которого съела алчная Лиса. Женя и Лера подглядывали за ней, но старались не помешать, так хорошо она в свои 1,5 года по-детски пела малышу, внимательно смотрящему на нее, все до одной песенки Колобка и настолько серьезно говорила:
-Вот что бывает с детьми, которые из дома убегают.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
6. Всесильный мейк
***
Сафронов к своим 30-ти годам так и остался слишком консервативным, как подросток. По крайней мере, в том, что касалось выбора девушки. Лет в 14-15 он, как и положено, фанател от голливудских красоток, а по окончанию школы целый год встречался с одной очень концептуальной художницей 23 лет. Именно она научила всему своего неопытного и послушного мальчика.
-Ищи нужного тебе человека, Дима,– сказала Мазепа, когда объявила, что бросает его. Мазепу по-настоящему звали Магда, работала она театральной гримершей на фрилансе. Псевдоним Мазепа придумал ей первый любовник Анхель, развратник и пропойца, который потешался над ее учебными работами и называл ее мазилой. Потом слово мазила он по-пьяне перепутал, назвав Магду мазепой. С тех пор это прозвище прилипло к ней прочно.
Общалась Магда преимущественно с театралами, спала только с художниками, у которых пыталась учиться. Правда, полноценной художницы из нее не вышло, тогда она попробовала освоить театральный грим и городской макияж. Оплатила и прошла несколько разных по направленности курсов обучения. Это стало ее работой, приносящей заработок.
А Дима последовал ее совету – встречался с девушками, то с одной, то с другой. Были у него и те, кто старше, и те, кто моложе, один раз даже школьницу подцепил. Правда, быстро опомнился, когда ее отец ему чуть фэйс не попортил. Слава богу, Дима не успел с ней переспать, а то ее папаша точно бы его засудил, ей же всего 15 исполнилось. Хотя выглядела она очень сочной, груди ее из выреза платья как пухлые булочки так и норовили выпрыгнуть.
К сегодняшнему дню он вполне состоялся как самый молодой из топ-менеджеров крупной компании, куда попал с подачи своего отца. Тот имел свой бизнес и зарекомендовал себя как многолетний и надежный партнер этой компании. Однако не последнюю роль в назначении Димы на должность сыграло и его образование, а также 5-ти летний опыт работы за рубежом.
Кстати, его зарубежная одиссея также пополнила опыт в общении с женским полом. Впрочем, ни бельгийские, ни норвежские девушки не могли конкурировать с российскими. Речь, конечно, о современных и уверенных в себе особах из большого бизнеса, а также из сферы развлечений и киноиндустрии. С одной такой у Димы вышел короткий роман, но ее запросы хотя и не повергли его в шок, но вызвали неприятные ощущения из-за откровенной попытки с ее стороны использовать его в качестве денежного кошелька, хотя в то время он еще только начинал продвигаться, и все его траты обеспечивал отец.
Девушки и женщины, попадавшие теперь в круг его общения, в основном выглядели очень стильно, изысканно и эротично. Правда, встречались и откровенные стервы, как, например, новая юристка генерального. Но таких он седьмой дорогой обходил. Однако даже самые эротичные, изысканные и стильные девушки неизменно разочаровывали его. Впрочем, он слишком хорошо запомнил урок Магды, который она преподала ему, когда он, несмотря на их давний разрыв, пришел к ней полностью разбитый и разуверившийся в женщинах. Магда выслушала все его рассказы о неудавшихся лавстори и сказала:
-Слушай и запоминай, мелкий. Сейчас я покажу тебе одну очень поучительную и наглядную вещь. Это парные фото женщин, подобранные строго по типажам, до и после макияжа. И еще потом посмотришь, как прическа способна кардинально изменить внешность. Все это ты должен изучить очень внимательно, чтобы понять свои главные ошибки.
Она вывела изображение на большой экран, села рядом с Димой в кресло и налила им обоим вина.
-Давай я проведу урок для тебя.
Они смотрели все ее подборки почти сорок минут, и Магда комментировала каждое фото, указывая, как и что поменял макияж на фото, по сравнению с другим, где модель представала уже без него, в своем натуральном виде.
-А теперь скажи, что ты понял из всего увиденного, – сказала Магда и внимательно посмотрела на Диму.
-Ну… я увидел и понял, насколько красивее можно сделать практически любую девушку. Просто преобразить ее до неузнаваемости. Даже откровенные дурнушки после макияжа и изменения прически стали почти красотками.
-И какой практический вывод можно сделать из этого? – спросила Магда с нажимом.
Дима задумался. Но в голову ничего не приходило. Ведь все женщины используют как минимум пудру, помаду и тушь для ресниц. Причем, уже много веков.
Магда не дождалась его ответа:
-Все твои беды от того, что ты до сих пор не понял главного. На эту тему ведь существует просто множество анекдотов. Жених после свадьбы увидел невесту умытой и повесился, ну, или что-то в этом роде.
-Но какой же практический вывод? Ты обещала мне урок.
-Обещала и выполняю. Эти фотоподборки не так просты. Для них отобраны не абы какие девушки, а как я уже говорила, основные европеоидные типажи.
-Типажи? И что? Какое значение это имеет?
-Для аналитического ума – огромное. Они скомпонованы по пять-шесть фото на каждый типаж. И если ты внимательно изучишь для начала хотя бы один, то поймешь определенные закономерности в том, что именно кардинально или неуловимо меняет тот или иной макияж в лицах девушек. Вначале я помогу тебе. Подскажу, на что следует обращать особое внимание. А дальше ты уже сам сообразишь, что к чему. Все это для того, чтобы ты научился мысленно "смывать" макияж с любого лица, на которое смотришь, и видеть все, что он прикрывает. Так сказать, исходник.
-Но для чего?
-Для чего? Ты ведь уже взрослый чел, и вполне понимаешь, что движет инстинктами. Еще до тактильно контакта, всяких там прикосновений, и до восприятия запахов, вначале мы смотрим на лицо и фигуру человека, и так наш мозг предварительно оценивает достоинства будущего избранника для продолжения рода. Но лицо, скрытое под макияжем, обманывает нас самым наглым и бесстыдным образом, так же, как и пластическая хирургия. А что является первоначальным стимулом в соединении полов? Правильно, сексуальная привлекательность будущего партнера. Но если этот партнер разрисован как кукла, как ты и твое подсознание можете правильно оценить его привлекательность или, напротив, отталкивающие свойства конкретно для тебя? Конечно, если этот человек чем-то дорог тебе, если он добрый, самоотверженный, любящий, преданный, и ты давно его знаешь, внешность не играет большой роли. Но мы говорим сейчас о сексуальной привлекательности и о первоначальном инстинктивном выборе, когда ты еще ничего не знаешь о своей избраннице и только видишь ее лицо и фигуру. Хорошо, если ты улавливаешь хотя бы ее естественный запах, но чаще его забивают духи и дезодоранты.
Теперь понимаешь, для чего может пригодиться умение, которому я хочу научить тебя? Ведь выбор индивида всегда определен какими-то конкретными, почти родовыми чертами и деталями во внешности будущего партнера. И чтобы довериться не эротическим фантазиям, взятым из фильмов и порно-роликов, а своему природному инстинктивному разуму в этом деле, ты должен четко представлять, как реально выглядит та женщина, на которую ты смотришь. Большинство мужчин покупаются на дешевые трюки мейкапа, чтобы потом волосы рвать кое-откуда из-за того, что их надули. Мейкап создает только образ, очень часто кардинально отличающийся от той мадамы, кому этот образ создан.
Магда взглянула на Диму и спросила:
-Ты чего это окончательно раскис?
-Мазепа, где ты была с твоими уроками столько лет? А я все думаю, что это со мной что-то не так. Начинаю с какой-нибудь мутить – все при ней, красотка и т.п., секс-кекс под алкоголем, но постепенно дохожу до того, что просто на дух перестаю переносить очередную пассию. А, оказывается, нужно в самом начале просто внимательно вглядываться и представлять каждую из них без макияжа.
-Ну, или просто насильно умыть очередную, а еще лучше раздеть догола,– задумчиво произнесла Магда.
Дима после этих слов захохотал:
-Точно! И как я об этом ни разу не подумал?! Обожаю тебя, подруга!
-Но есть еще обоняние и осязание. Это вторая линия доступа. Не менее важная, а порой даже преобладающая для особо чувствительных натур, – сказала Магда,– Знала я одного чела, которого девчуля-дурнушка просто притягивала к себе своим запахом. И тискать ее он обожал. При том, что она даже особым умом не отличалась, и ругались они постоянно, – продолжила Магда,– Из всего этого внешние родовые признаки, такие как общий вид, естественный запах, свойства кожного покрова – гладкость, шероховатость, сухость, влажность, а также совпадение на уровне химии мозга, и слагается настоящая притягательность потенциальной партнерши для тебя. Потом идет третья и последняя линия доступа – секс. И только после этого ты будешь решать, подходят ли тебе ее взгляды на жизнь, уровень ее образованности, природный ум и характер, так сказать, ее богатый или не очень внутренний мир.
Диму впечатлили уроки Магды. Впрочем, как и любые ее советы. Все эти 11 лет после того, как она бросила его, молодого мальчика и неопытного любовника, в человеческом плане она его не оставила. Ведь только к ней он мог обратиться по самым интимным вопросам. И, конечно, всегда, чем мог, и сам помогал ей, занимал для нее деньги у своего отца, таскал вещи, когда она переезжала, поил ее максиколдом, когда лежала с температурой. За эти годы она сменила не одного партнера и стала профессиональным мастером. Не только в театральном гриме и мейке, но также освоила стрижки и прически, а последнее время взялась за работу барбера.
Стояло лето, начало июня, и уже хотелось в отпуск, тем более что он у Димы составлял целых 45 дней. Поэтому Дима раздумывал, куда бы ему съездить, чтобы отдохнуть и развлечься. Правда, ехать на моря одному ему не хотелось, а все друзья имели пары, в отличие от него. Диму считали очень привлекательным, и девушки постоянно обращали на него внимание, но после последнего разрыва с очередной вздорной пассией, он не спешил знакомиться и сходиться с кем-то. Поэтому в выходные, к которым присоединился день России, Дима решил съездить к бабушке. Потому что родители давно его об этом просили. Сами они поехать не могли, мама – из-за работы, выпавшей на субботу, а отец – из-за дел по бизнесу.
Дима выехал рано утром и уже к 10 часам прибыл к бабушкиному дому. Этот дом отец купил ей несколько лет назад. Выбирал коттеджный поселок с развитой инфраструктурой и чтобы до Питера транспорт ходил. Все для облегчения жизни своей пожилой матери. А то ее давняя подружка, после женитьбы сына переехавшая жить на дачу, до автолавки за хлебом и обратно добиралась полчаса летом, а зимой бывало так и все 40 минут. Про продукты и больницу дачники и не мечтали, им приходилось на автобусе до райцентра ехать. А поселок, где жила бабушка, имел свой медпункт, один супермаркет, несколько магазинчиков со всякой всячиной и даже свой небольшой рынок. Только школы и детского сада пока не имелось, но администрация уже согласовала проект на их строительство. Да и две главные дороги в поселке не уступали городским. Дачникам о таком оставалось только мечтать.
Бабушкин коттедж имел 2 этажа и вообще представлял собой очень комфортабельный жилой дом. И участок отец Димы выбрал большой, 20 соток, так что бабушка за эти годы и сад насадила, и огородик завела, и даже небольшой декоративный прудик мастера ей сделали, и она там кувшинки каждый год сажала. Отдыхать у бабушки было хорошо. Однако и работы на участке имелось немало. Поэтому Диме частенько приходилось именно за этим туда ездить. Но после садовых и огороднических работ он любил искупаться в озере, что располагалось в 10 минутах ходьбы от них. А дальше, сразу за озером простирался настоящий лес.
Бабушка к приезду внука напекла пирожков с капустой и наварила щей. Все как полагается. Сама она ела очень мало, щей могла осилить не больше полстакана и пирожок с ладошку величиной делила пополам, весь не съедала. Основной ее пищей были свой домашний хлеб из хлебопечки, а также куриное мясо, овощи, зелень, творог и яйца с местного рынка. Все остальное она покупала в супермаркете и только, когда ждала приезда сына с женой и внука.
Бабушка у Димы не отставала от современной жизни и являлась продвинутым пользователем компьютера и постоянным жильцом интернета. Общалась с друзьями и знакомыми в соцсетях, заказывала товары на Озоне и Валдберисе, смотрела корейские и японские дорамы. Так что не скучала, когда оставалась одна. Конечно, в доме имелся и телевизор, и много всякой другой техники. Но летом бабушка много времени проводила в огороде.
Когда Дима загонял машину под навес, то увидел на соседнем участке незнакомую девушку, которая кормила целый выводок цыплят. Их мелодичный писк заглушал все вокруг.
-А-а, это внучка бабы Нади, Ирочка, – сказала ему бабушка, – Они только весной этот дом купили, а прежние хозяева, Пименовы, съехали, новый себе отстроили, ближе к озеру. Так вот, эта баба Надя раньше в деревне жила, кур своих держала, козу, кроликов. У нас это вроде как не положено, потому что земля для ИЖС, подворье не разрешено. Но она обещала к осени и курятину, и яйца по-соседски дешево нам продавать. Сосед, что подальше живет, комбикорм ей даже привез и солому для подстилки.
-У нас ведь на рынке все это есть, из ближних сел привозят. Зачем ей такие хлопоты?
-Ирочка сказала всем нам, что после смерти дедушки, бабушка долго горевала, ничего не хотела. А как деревенский дом продали, плакала, голосила, все углы обнимала. Сильно убивалась. И то сказать, вся жизнь ее там прошла. Так вот, как они сюда переехали, дочь ее со всеми познакомилась и согласия у нас у всех спрашивала, чтобы кур завести. Сказала, что если от нас жалоб не будет, так и их никто не тронет. Они ж не скотину держать хотят, а птицу, да и то только до товарного веса. Ну, и несколько несушек с петухом оставят. Так теперь по утрам нас петушок будит. Аж сердце согревается. Сам услышишь. На вечерней заре он тоже запоет, такой красивенький, молодой, с хрипотцой еще.
Дима взялся за поручение бабушки и до обеда честно трудился, убирал скошенную триммером траву в мешки и возил на тачке в компостный ящик. Но частенько поглядывал сквозь забор на соседний участок, где та самая Ирочка наводила порядок – перестилала соломой сарайчик для цыплят. Ее длинные волнистые волосы то и дело спадали с плеч вперед, поэтому она встала и, закрутив их в жгут, заколола шпильками. Может, и не шпильками, Дима плохо в этом разбирался. Но теперь он увидел шею и плечи Ирочки, а когда она залезла по лесенке и стала настилать солому на крышу сарайчика, он разглядел и ее изогнувшуюся фигурку, и ножки. Правда, она была обута в какие-то шкарпетки, а ему хотелось и щиколотки ее увидеть.
Обедать он решил позже, съел пару пирожков, взял полотенце и пошел на озеро. Никто пока не купался, вода в начале июня еще холодная, но Дима любил окунуться в такую воду и взбодриться. Когда он уже разделся возле молодой сосенки, то вдруг немного дальше увидел соседку Ирочку. Она сняла халат и, оставшись в раздельном купальнике, некоторое время боролась со своими непослушными волосами. Дима замер, наблюдая за ней. Однако справилась она достаточно быстро и бесстрашно вошла в холодную воду. И не выскочила обратно, как он ожидал, а поплыла. Дима опешил, но через пару секунд бросился за ней. Он хорошо плавал, даже имел первый разряд, поэтому посчитал своим долгом подстраховать девушку, потому что уже пару-тройку раз становился свидетелем ножных судорог от холодной воды у других людей, которым ему приходилось из-за этого помогать добраться до берега.
Догнав Ирочку, Дима сказал ей:
-Не заплывайте слишком далеко. Вода очень холодная, ногу может свести.
Девушка посмотрела на него и ответила:
-Спасибо за совет. Вы подстраховать меня решили?
-Да. Не мог остаться равнодушным.
-Тогда давайте поплывем к берегу, – сказала она, нырнула как рыбка, развернулась под водой и, вынырнув, быстро поплыла обратно. Дима оценил ее нырок и почти профессиональный баттерфляй, быстро нагнал ее, и до берега плыл рядом с ней.
-Зачем вы намочили волосы? Они у вас такие длинные и густые, сохнуть долго будут.
Она засмеялась:
-Жарко было, охладиться немного хотела. Вы наш сосед, я права?
-Да, меня Дмитрий зовут. А вас Ирочка… то есть, Ира. Бабушка мне сказала. Я видел, как вы цыплят кормили.
-Надеюсь, вы не против того, что мы кур завели?
-Нет. Цыплята мне понравились, так музыкально пищат.
Когда они по очереди вышли из воды, Ира распустила волосы и стала их отжимать. Дима протянул ей свое полотенце и сказал:
-Оно чистое, я не пользовался еще.
Ира посмотрела на него, но взяла:
-Спасибо. Я что-то не подумала, когда шла сюда.
Пока она вытирала волосы, он не мог отвести глаз от ее лоснящейся загорелой спины и талии. Вот он, первый визуальный контакт без макияжа и одежды, подумал Дима. Правда, ее запаха он еще не ощутил, нос его улавливал лишь запахи воды, травы и сосенок, окружавших берег.
-Полотенце верну после стирки.
-Не нужно, я просто повешу его сохнуть, – сказал Дима и подумал, что это прекрасный повод потом уловить запах ее волос. Хотя останется ли запах на полотенце после того, как оно высохнет, Дима не знал.
Пока они шли от озера, Ира спросила:
-Вы приехали на выходные?
-Как получится. Вообще-то я с понедельника в отпуске.
-Понятно. Не лучше ли на море съездить?
-Еще не решил.
Когда она взглянула на него, он увидел, что глаза у нее зеленоватые. Правда, он не был до конца в этом уверен. Потом, когда она смотрела на ветку с какой-то странно желтой птичкой, Дима ясно разглядел, что глаза у нее карие.
Возле калитки Ира сказала ему:
-Приходите на чай. Цыпляток поближе рассмотрите, они забавные.
Дима выдержал для приличия полчаса, переоделся в летнюю одежду, после чего отправился в гости.
Бывший дом Пименовых, в котором теперь поселилась баба Надя, выглядел очень добротным. Дима прикинул, что стоил он недешево. И участок с постройками, доставшийся новой владелице, раза в полтора превышал участок Диминой бабушки. Из чего выходило, что родители Иры являлись далеко не бедными людьми. Хотя, конечно, они получили какие-то деньги от продажи дома в деревне, но тем не менее. Он подумал о достатке ее родителей, потому что очень не хотел, чтобы эта девушка оказалась меркантильной по отношению к нему в случае, если у него с ней дойдет до отношений.
Баба Надя выглядела почти сказочной аккуратной чистенькой старушкой в белом платочке, по возрасту старше Диминой бабушки. Или это деревенская жизнь сделала на вид ее такой. К тому же фартук и белый платочек на седых волосах – все это в совокупности придавало ей почти классический вид доброй бабушки как с картинки из детской книжки.
Ира, проследив за взглядом Димы на бабу Надю, усмехнулась:
-Не судите только по внешнему виду. Моя бабуля очень непроста.
Чай они пили в тени под навесом веранды, где веял легкий ветерок, очень уместный в такую жару. И когда Ира подавала Диме блюдце с домашней выпечкой, он как бы ненароком коснулся ее руки. Правда, Ира взглянула на него при этом, и глаза ее смеялись. Так что он понял, что она раскусила его маневры.
-Хотите, я покажу вам кое-что не менее фольклорное, чем моя бабуля? У вас на участке такого точно не имеется. Если вы никогда не жили в деревне, то так же не имели возможности испытать подобные ощущения.
Она взяла Диму за руку и повела за собой вглубь сада, по дорожке из клинкерной брусчатки. Но Диме было не до того, чтобы оценивать добротность всего, что когда-то сделали Пименовы. Его волновало то, как Ира уверенно держит его. Не каким-то нежным и кокетливым прикосновением, рука Иры держала его крепко, без затей. Ира подвела его к какой-то высокой постройке с почти решетчатыми стенами. Оказалось, что это сеновал, в котором стоял опьяняющий запах сухой травы.
-Вот! – сказала Ира, отпустила Димину руку и, зайдя внутрь, с разбегу бросилась на сено. Слегка провалившись в него, она рассмеялась и осталась так лежать, раскинув руки.
-Идите сюда, попробуйте, какой это кайф! – крикнула она Диме.
Дима повторил ее маневр и оказался почти вплотную к ней. Сердце его словно провалилось в живот, он ощущал детский восторг, и от переполнявших его эмоций вдруг резко навис над девушкой и стал ее целовать, сначала в губы, потом в шею и ниже.
-Тише, тише, бабуля услышит, – задержала его руками Ира, – Приходи сюда вечером, как стемнеет, я тебе ключ от калитки дам. А сейчас пойдем, она не любит шутить.
Дима едва заставил себя оторваться от нее, но послушно вылез с сеновала и пошел к калитке.
-Подожди, – крикнула ему Ира, – Я же обещала тебе цыплят показать.
Цыплята, сбившись в кучку, мирно спали, но при входе гостей встрепенулись и опять запиликали своими цыплячьими голосами. Ира взяла парочку в руки и одного дала Диме.
-Какой он мягонький, – удивился Дима.
-Гладь его осторожно, они недавно вылупились, у них еще косточки очень слабенькие.
Она поднесла своего цыпленка ближе к глазам и стала рассматривать его, а он норовил клюнуть ее в нос.
Ключ, который дала ему Ира, приятно холодил кожу через нагрудный карман. Дима не мог справиться с охватившим его волнением, поэтому сразу же ушел в дальнюю комнату, в которой было прохладнее всего из-за того, что окно ее в это время дня выходило на теневую сторону. Дима лёг и решил все обдумать.
Волнение, подобное сегодняшнему, он испытывал с девушками не раз. И возбуждение также посещало его в подобных случаях. В этом не было ничего для него нового. Однако почему-то перед глазами его вставала картинка с цыпленком, которого Ира поднесла ближе, чтобы лучше рассмотреть. Диму поразили ее широко раскрытые глаза, с каким-то детским удивлением разглядывавшие жёлтого пушистика. Лицо ее при этом выражало полный восторг, а губы причмокивали, словно она хотела поцеловать птенчика. Наверно, хотела, но, увидев, как Дима внимательно на нее смотрит, не стала и отпустила цыпленка к его братикам и сестричкам.
Итак, подумал он, лежа в полутемной комнате, что мы имеем? Сначала визуальный, потом тактильный контакт. Запах? Ему помнился только дурманящий запах летнего сена. Свойства кожи? Гладкая и желанная. Голос? Кстати, голос… Еще когда они плыли по озеру, и она говорила, слегка задыхаясь от физической нагрузки, у Димы промелькнула мысль, что голос ее напомнил ему одну пацанку-хулиганку из его класса, за которой он бегал и которую потом зажимал по углам и целовал. У нее так же голос был с хрипотцой, она пыталась вести себя как мальчишка, но на деле оказалась просто как магнит для него. Он искал ее после окончания школы, но родители увезли ее за границу. Тогда, встретившаяся ему Магда долго утешала его, как могла.
И вдруг он вспомнил! Все называли ее Ринка, Рина, а полное ее имя было Ирина. Диму прошиб пот. Он вскочил и некоторое время не мог никак успокоиться. Конечно, это она! Как он сразу не узнал ее?!
До вечера по его телу шли сладостные волны возбуждения, он не находил себе места. И очень явственно вспоминал те школьные поцелуи и ощущения в моменты, когда он обнимал Рину – тельце ее было таким же по-детски нежным, как цыпленок, которого он держал сегодня в руках. Сегодняшняя, повзрослевшая Ира притягивала его не меньше, если не сильнее, чем прежняя Рина.
Как только стемнело, он надел темную рубашку и такие же летние джинсы, проверил, на месте ли в заднем кармане джентльменский набор, и выскользнул за ворота. Попасть на сеновал ему удалось очень быстро. Хорошо, что соседи справа и слева не держали собак, которые могли его выдать. Ира уже ждала его. Он хотел многое ей сказать, но не справился с желанием целовать ее. Она отвечала ему всем телом, волнообразно приникая к нему. Однако, улучив момент, он шепнул ей:
-Рина…
Она замерла, а потом сказала:
-Узнал всё-таки?
-Я так долго тебя искал, так мучился, с ума сходил. Почему ты не нашла меня, как только вернулась из своей Австрии?
-Я нашла тебя, почти сразу. Но ты не узнал меня, хотя мы работаем вместе уже три месяца.
-Что?!
-Не кричи, бабуля услышит. Я юрист-консульт генерального директора консорциума, где ты работаешь.
-Ты?! Та самая стервозная вредная дамочка? Поверить не могу!
-Да, та самая, стервозная и вредная. А личный советник генерального, вернее, советница – баба Надя, вдова его лучшего друга, моего дедушки.
-Советница? А я-то все понять не мог, чем меня напряг белый старушечий платочек. Уж больно все выглядело, как из детской литературы.
Он действительно встречал их обеих на собраниях, которые еженедельно устраивал генеральный и на которые приглашал юристов и других специалистов. Правда, в офисе Рину вблизи он ни разу не видел, обычно она сидела по правую руку генерального, а Дима как самый молодой из топов садился ближе к выходу из актового зала, поскольку по регламенту входил в зал заседаний после более старших топ-менеджеров. Рина всегда имела очень строгую прическу и не менее строгий, даже агрессивный макияж, одевалась крайне официально, и главное, все замечания ее были резкими. Она часто нападала на директоров, не выполнявших, по ее мнению, своих прямых обязанностей и тем вредивших общему делу, а именно – большому единому проекту для выполнения госзаказа, полученного напрямую от правительства. А баба Надя, то бишь, Надежда Федоровна, всегда садилась слева от генерального и что-то часто говорила ему на ухо. Дима никогда бы не узнал в ней старушку в белом платочке – эта элегантно одетая женщина с прекрасной прической и яркой помадой на губах являла собой образец высокого вкуса и интеллигентности. Впрочем, он вспомнил, что волосы ее были такими же седыми, как и у бабы Нади.
-Мой дедушка много лет очень дружил с генеральным, тот безмерно уважал и ценил деда. Они оба раньше работали на кафедре философии, генеральный – обычным преподавателем, а дед как профессор заведовал кафедрой. Там же работала и бабушка. И только последние годы дед захотел пожить в деревне, поближе к земле. Хотя он ездил на все заседания консорциума и поддерживал генерального. Когда деда не стало, меня генеральный принял на работу старшим юристом по внешне экономическим вопросам, а бабулю оформили его личным консультантом. Он же помог нам приобрести этот дом, ведь прежние владельцы очень не хотели его продавать. Но он каким-то образом убедил их и даже выбил им участок возле самого озера. Тогда они согласились. Бабуля не понимала, почему я так хочу именно этот дом, но ей было все равно, лишь бы уехать из деревни, где все напоминало о дедушке.
-Но почему ты в офисе не призналась мне в том, что это ты?
-Хотела, чтобы ты сам меня узнал. Гордость не позволяла. Знаешь, как мне больно было видеть тебя всякий раз, равнодушно смотрящего куда-то мимо.
-Ты бы еще во все цвета радуги разрисовалась и перья нацепила на голову, чтобы я тебя точно никогда не признал. Не могла мне хоть раз умытой показаться?
-Утром показалась же. Но ты опять воспринял меня как незнакомую соседку-птичницу. А потом и вовсе одежду сняла, в купальнике перед тобой предстала. И снова мимо кассы. Узнал только, когда целовать начал.
-Нет, я просто заново в тебя влюбился. Сначала в твои волосы, которые ты заколола вверх, когда солому настилала, потом в твою шею и плечи, потом в ножки, когда ты на лестнице стояла, а потом на озере, когда как рыбка нырнула и поплыла баттерфляем. Только голос твой что-то мне напомнил. А когда вечера ждал, вспомнил, как ты цыпленка держала в руках. И меня словно молнией ударило – ты ведь тогда, еще в школе, когда я тебя обнимал, точно как этот цыпленок была, такой же нежной и беззащитной.
Утром в дом Диминой бабушки они пришли вдвоем.
-Бабушка, – сказал Дима, держа Ирочку за плечи,– Позволь представить тебе мою жену Рину.
Бабушка крайне удивилась, а Рина одернула его:
-Еще не жена, чего ты.
-Но очень скоро будешь ею,– сказал Дима, – Я так долго искал тебя и ждал.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
7. Поворот судьбы, часть1, часть2
Часть 1. Start
***
За окном шел снег. А вчера была оттепель и все таяло. Зима наступила внезапно, хотя еще даже ноябрь не закончился. Что ж тут странного, "это Питер, детка", думала Лиса, глядя на то, как снег покрывает оттаявшие накануне тротуары и мокрые газоны. Опять не выйти, не поработать с натуры. А ведь какие локации она недавно нашла, просто изюминки, пальчики оближешь. Хотя профи и в такой снег снимают и получают отличные фото. Лиса тоже могла бы, только с одеждой и обувью у нее имелись проблемы. В такую погоду ноги сразу промокнут, а потом окоченеют. И всё, пиши, пропало – опять можно разболеться. Лиса не хотела болеть. После ссоры с родителями она ушла из дома в середине октября, когда стояла теплая погода, так что зимней одежды и обуви сейчас у нее не было, а всю выручку за платные осенние фотосессии она истратила на новый профессиональный фотик Кэнон и объективы к нему – портретный и широкоугольный. Всего 260 тысяч рублей, два месяца работы. Хорошо еще за съемную комнату она внесла оплату заранее и еды немного прикупила, в основном быстрорастворимую лапшу и картофельное пюре. Но в холодильнике у нее лежала припасенная колбаса и пяток яиц, а на подоконнике стояло две банки тушёнки. И в кошельке оставалась какая-то мелочь, тысячи три. Так что недолго протянуть на это можно.
Она почти весь день просидела за обработкой фото, которым раньше не успела уделить время. Их у нее скопилось достаточно много. Ноутбук был второй вещью, помимо старого фотика, которую она забрала из родительской квартиры. Потому что она сама находила и загружала туда очень ценные и дорогостоящие программы, которые в их доме кроме нее никому не нужны, только она и умела в них работать.
Родители восставали против ее увлечения с самого начала, хотя даже между собой не могли договориться, чего же хотят от нее. Отец очень сердился за то, что она отказалась работать по специальности, полученной в универе. А мать ругала ее, говорила, что Лиса тратит впустую самые свои золотые годы, когда нужно найти спутника жизни и создать семью.
-Посмотри вокруг, из 10 твоих подруг только две замужем, и одна из этих двоих уже развелась. Ты собралась всю жизнь одиночкой прожить? Мы с отцом не вечные…
Далее шли банальные фразы, известные каждой девушке за 25. О том, что молодость пролетит, не заметишь, и что рожать нужно до 30-ти, потом могут быть большие проблемы со здоровьем и для ребенка в том числе.
Лиса не хотела никого искать. По крайней мере, специально. Так проявлялся ее полу-подростковый романтизм, мол, все должно произойти случайно, любовь должна вспыхнуть внезапно и навсегда. Хотя Лиса не признавалась себе в том, что фраза "не хочу никого искать специально" говорила лишь о ее желании уйти от ответственности осознанного поиска и выбора того самого, единственного, человека.
Лиса не была легкомысленной, она много думала обо всем этом и приходила к выводу, что просто обладает темпераментом по активности ниже среднего. Не то что некоторые ее подруги, которые сходили с ума от секса и утверждали, что жить без него не могут. Однако одна подружка в сильном подпитии призналась ей, размазывая пьяные слезы по лицу:
-Думаешь, мне нужен этот долбанный трах? Да я просто изображаю, что в улете каждый раз. А по-другому парни могут посчитать тебя фригидной, и не нужна будешь ни одному из них. Каждый парень ведь желает чувствовать себя секс-гигантом и умельцем в этом деле. Хотя за все время был у меня только один настоящий умелец, да и тот маломерный, ростом полтора метра в прыжке. Ниже меня на 10 см.
-А зачем ты хочешь казаться такой уж активной? – спросила ее тогда Лиса.
-Я ищу, понимаешь? Того самого, единственного, которому буду нужна такая, какая я есть на самом деле.
-Ищешь? Таким образом?
Лиса не хотела спать со всеми подряд и искать своего единственного именно так. Себе она говорила, что ей лень кого-то пытаться соблазнять, но одна злыдня как-то в баре сказала:
-Парни не интересуются тобой, потому что им про тебя за версту все понятно – такая на интим не поведется. Так чего время тратить, если легкой добычи, согласных прыгнуть в постель девочек, хоть отбавляй? Сейчас мало кто особо парится на тему переспать и забыть. А с тобой головная боль обеспечена. Кому такое надо?
Лису и правда никто не кадрил и не раскручивал на секс, как других знакомых ей девиц. В компании она оставалась почти единственной, к кому парни не подкатывали со всякими намеками на постельное продолжение очередной вечеринки. Но и среди парней из их тусовки имелось двое, которые сами никого не кадрили и сексом вроде как не интересовались.
Когда Лиса уехала от родителей и сняла комнату, в которой сейчас жила, ее соседями был один студент-ботан и молодая парочка – парень и девчуля, которые просто сожительствовали. Но потом и студент, и парочка съехали, и Лиса осталась одна. И вот вчера хозяйка позвонила и предупредила, что в одну из комнат заселится новый жилец.
-Не бойся, он вроде на вид порядочный,– сказала хозяйка, – Паспорт его я сфотала, выглядит прилично. Отказывать жильцам мне, сама пойми, накладно. И так за два месяца оплату по двум комнатам потеряла. Если вдруг что, стучи к соседке, она прошаренная, с ментами дружит, и тебе в случае необходимости поможет.
Новый жилец появился вечером. На вид высокий, интеллигентный, лет 35-ти. Занес свои чемоданы, потом еще какие-то баулы, после чего поздоровался и представился:
-Меня зовут Игорь Васильевич. Можно просто Игорь.
Лиса кивнула в ответ:
-А меня – Лиза. Друзья называют Лиса.
-Мне тоже можно вас Лисой называть? Или мы сразу на "ты" будем?
-Соседям на "ты" проще. Но как хотите.
-Давай на "ты". Надеюсь, я не такой уж древний для тебя.
Часа два он обустраивался у себя в комнате, которая в полтора раза превышала по размеру комнату Лисы. У каждого жильца в комнате стоял свой холодильник, телевизор и помимо необходимой мебели, мини-сейф для документов и денег. Хотя комнаты закрывались на ключ.
-Я тут еду заказал, поешь со мной? – постучался в дверь к Лисе Игорь.
Лиса согласилась, но сказала:
-Я пока не могу ничего выкатить. На мели сижу.
Курьер привез два полных пакета еды. Игорь накрыл на стол в кухне.
-Пить за знакомство не будем, – сказал он, – Мне вечером нужно к лекции подготовиться. Завтра первое занятие со студентами.
Оказалось, Игорь приехал в Питер работать. Комнату снял временно, руководство обещало ему квартиру по льготной ипотеке, но только через три месяца, после испытательного срока.
-А откуда ты родом? – спросила Лиса, глядя на то, с каким аппетитом ест ее новый сосед.
-Из Москвы, – ответил он.
-В Москве не нашел работу?
-Я уволился. Решил подальше уехать, но куда-нибудь в Архангельск или Мурманск не хотелось, не люблю холодов.
-Понятно, – сказала Лиса, хотя ей ничего не было понятно. Она подумала, раз он уволился, значит, возникли проблемы, возможно, поссорился с руководством.
-А что ты будешь преподавать? – спросила Лиса.
-Теорию дискурса,– ответил он. Лиса почесала нос, чтобы скрыть удивление по поводу выбора предмета для преподавания, а потом спросила:
-А где?
-В Герценовском РПГУ.
-Далековато отсюда.
-Ничего, это не проблема. Почему ты так мало ешь? Налегай, не стесняйся. Стейк обязательно попробуй, он средней прожарки – самый цимес.
-Я никогда много не ем. Но стейк попробую, зря что ли ты деньги тратил.
-А почему ты Лиса? Лиза – это ведь так красиво.
-Лиза-подлиза, – буркнула Лиса.
-Понятно, – улыбнулся Игорь.
-Живешь одна, на съемной квартире. Чем занимаешься?
-Фотографирую. Этим и зарабатываю. Хотя училась…
-Училась? Где?
-Там же, где ты преподавать будешь.
-Вот как? Очень интересно. На кого же ты училась?
-Специалист по интеллектуальной обработке данных.
-Ничего себе! А с виду даже подумать нельзя – смотришься по-питерски колоритно. Только без обид – это комплимент. Работать по специальности не пробовала?
-Нет. От родителей ушла из-за всей этой бодяги.
-Понятно. Хочешь быть свободной фотохудожницей? Выглядишь именно так.
Нашелся еще тут знаток человеческих душ, недовольно подумала Лиса. Она терпеть не могла поп-культурные эротичные наряды подружек и одевалась по своему вкусу, который совпадал со вкусом ее друзей художников. Тут новый жилец в точку попал. Все свои серо-голубые, болотного или горчичного цвета концептуальные хламиды она покупала за бесценок у Марты. Та работала театральной костюмершей и шила на заказ одежду для узкого круга местного артистического бомонда и всем желающим для фотосессий в готическом и подобных ему стилях. Модели для них разрабатывала супер модная в киноиндустрии дизайнер-модельер Руфа, которая, как поговаривали, крутила с Мартой любовь-морковь. Иначе с чего бы известнейшей Руфе отдавать часть своих моделей какой-то там портнихе Марте, которую мало кто знал.
С художниками Лиса сошлась еще, когда только поступила в Герценовку. В их тусовку привел ее друг детства, Гарик, который всегда, сколько она его помнила, рисовал. Одно время даже граффити увлекался, пока их с дружком не арестовали, а их родителей не оштрафовали по-крупному. Хотели даже более строго наказать, но отец Лисы вмешался, и оставили только штраф. Потом Гарик еще раз обращался к ее родителю за помощью для товарища. Ее отец работал в очень серьезном ведомстве и имел определенное влияние в городе. Лиса даже удивлялась, что он до сих пор не вычислил, где она и чем занимается.
Прокручивая в голове беседу за ужином с новым соседом, она пришла к выводу, что его слова как-то подозрительны. Например, то, что он про стейк говорил. Мать ее всегда ругала и заставляла мясо есть, потому что однажды у Лисы обнаружили анемию. Она тогда в 11-м классе училась, и прямо у доски в обморок шлёпнулась. Гарик чуть с ума не сошел, так нервничал, всех на уши поставил. И то, что ее сосед о внешнем виде Лисы намекал, тоже перекликалось с постоянными наездами матери, которая на дух не переносила все эти немыслимые "тряпки" и требовала, чтобы Лиса одевалась прилично. И про работу по специальности – какое ему дело, чем она занимается и почему не работает тем, на кого училась? Это отец все ворчал, что ее давно ждут в солидной фирме, и что он обещал им в ее лице высококвалифицированного бизнес аналитика.
Лиса решила выяснить, имеют ли основание ее догадки. Но все зависело от погоды. Если опять снег растает, обувь снова не позволит Лисе нормально передвигаться. Или если сильный мороз ударит. В ее стильных супер-современных шузах ноги замерзнут уже через полчаса. В них ее ноги даже осенью мерзли, не то что теперь.
Слава богу, с утра слегка подморозило. Так что после обеда Лиса помчалась на метро, чтобы добраться до универа и выяснить, действительно ли новый сосед устроился туда преподом, а не является шпионом ее отца. В универе она быстро нашла расписание лингвистов и уже хотела отправиться в аудиторию, чтобы разузнать все о новом преподавателе, но вдруг он сам появился перед ней собственной персоной.
-Лиза, как ты тут оказалась?
В руках он держал папку с лекционными материалами.
-Я тут… приятеля одного искала.
-Понятно. У меня сейчас следующая лекция. Хочешь послушать?
-Хочу, – неожиданно для себя сказала Лиса.
-Тогда пошли, не привык опаздывать. К тому же это мой первый день здесь. А после лекции можем домой вместе поехать. Она у меня на сегодня последняя.
Когда они после лекции вышли, Лиса думала, что сейчас они направятся к метро. Но, оказалось, что машина Игоря припаркована на стоянке рядом с кампусом.
-Ты из Москвы на машине приехал? – спросила Лиса, – А я-то думаю, как ты все свои чемоданы смог один из поезда вынести и до такси дотащить.
-Ты наблюдательна, – усмехнулся он.
-Твоя лекция мне очень понравилась. Весьма профессионально – доступно о сложном. И где ты только был, когда я здесь училась.
В машине она расслабилась на тему того, что Игорь не шпион. Но через 10 минут он припарковался возле торгового центра.
-Разве мы не едем домой? – спросила Лиса.
-Пойдем, купим тебе другую обувь. Ты говорила, что сейчас на мели, а я увидел в прихожей только эти странные ботинки и джинсовый кардиган на тонкой подкладке, в котором ты сейчас. Но ведь они почти летние. Ты же запросто простудиться можешь и воспаление легких схватить. Не переживай, я как твой сосед одолжу тебе сколько потребуется.
-Хорошо. Мне действительно нужна зимняя обувь и какая-нибудь теплая куртка.
Пока она выбирала себе обновки, он тоже что-то покупал в других отделах. Потом вернулся к ней и все оплатил.
-Переобувайся и новую куртку надевай. На улице ветер и морозец усилился.
-Мы же в машине будем,– удивилась Лиса.
-До машины еще дойти нужно. Вспомни, как далеко парковка от входа в торговый центр.
Впрочем, его забота не помогла, дома Лиса почувствовала себя плохо.
-Как я и думал, ты простудилась. Температура 38,– сказал Игорь и пошел к себе поискать что-нибудь подходящее в аптечке, которую он привез из Москвы вместе со множеством нужных вещей. У Лисы даже десятой доли всего этого не имелось, никаких запасов, кроме разве что колбасы, пяти штук яиц в холодильнике и двух банок тушёнки на подоконнике.
Лису после приема жаропонижающего клонило в сон, но ей не хотелось оставаться совсем одной. Правда, она молчала об этом, просто смотрела сонными глазами на соседа.
-Поспи. Я никуда не денусь, – сказал он, словно услышал ее желание. Ей стало спокойно, и она закрыла глаза.
На следующий день ей полегчало, но все-таки она, походив по квартире, то и дело ложилась из-за слабости. Игорь, когда уезжал на работу говорил ей:
-Моя комната не заперта. В холодильнике там для тебя еда. Разогреешь в микроволновке. На столе жаропонижающее. И больше жидкости пей, разбавляй сок горячей водой. Но в кухне на стол я поставил еще и мед, чтобы пила с ним чай. Вчера вечером специально в магазин за ним ходил. Свой номер я забил в твой мобильник, так что позвоню тебе, как домой соберусь. Но ты, если вдруг тебе плохо станет, звони или смс пришли.
Когда он уехал, квартира стала снова словно нежилой. Лиса почувствовала себя одиноко, поэтому ей очень захотелось позвонить другу Гарику. Правда, она звонила ему, когда дела у нее шли хорошо. Про свои проблемы старалась не упоминать, потому что он бы начал переживать и дергаться, начал бы искать возможность помочь ей хоть чем-то. Поэтому и сейчас она решила ему все-таки не звонить, а терпеливо ждать возвращения соседа. Этот лектор, как она мысленно прозвала его, вносил в обстановку квартиры какую-то семейственность и везде создавал уют. Полотенца развесил на цветные крючочки, пластиковую полку для обуви в прихожей нарастил еще двумя секциями, которые без дела лежали в шкафу. А еще поправил везде шторы, там, где они соскочили с держателей, выдраил до блеска плиту, которую забрызгивали жиром минимум год – после готовки просто вытирали бумажными полотенцами, оставляя при этом все прикипевшие к эмали капли. Заказал новую микроволновку, ее привезли через три часа после заказа, а старую, замызганную и кое-где начавшую по углам ржаветь, выбросил. Пропылесосил всю квартиру, даже третью, пока не занятую, комнату.
Лиса засыпала и просыпалась, и вдруг, ближе к пяти вечера, в дверь позвонили. Она открыла, думая, что это соседи по подъезду, потому что иначе сначала зазвонил бы домофон. На пороге стояла молодая возбужденная женщина:
-Где он? – воскликнула она и, отстранив Лису, вошла в квартиру.
-Таак, его тапочки, – показала она на ноги Лисы, которая действительно ошибочно надела тапочки лектора, – И шарф тоже его! – почти крикнула непрошеная гостья и чуть не схватила его прямо на шее у Лисы. Шарф лектор сам ей дал, своего она отродясь не имела.
-Вы кто? – едва смогла произнести Лиса.
-Где Игорь, я вас спрашиваю?
-Он…он на работе, – пролепетала Лиса и тут же спохватилась. Наверно, не нужно ничего рассказывать этой особе, подумала она, он ведь говорил, что уехал из Москвы подальше. Разумеется, не без причины.
-А вы ему кто? – ядовито посмотрела гостья в глаза Лисе.
-Никто. Просто соседка. Он одолжил мне шарф, у меня температура.
-Не прикидывайся, чужого мужа решила захомутать?
-Ты что творишь?! – услышали они обе и обернулись, – Я уже год как с тобой в разводе. Сколько еще ты будешь лезть в мою жизнь? И как ты нашла меня?
-Есть люди, которые тебя вычислили.
-Что тебе нужно? Давай выйдем на лестницу.
-Ты даже в комнату к себе меня не пустишь? Из-за того, что она здесь хозяйничает? – выкрикивала бывшая жена лектора.
Но он быстро вытолкал ее за дверь.
Лиса едва добралась до кресла, но перед глазами у нее все поплыло, а потом и вовсе пропало. Она только как сквозь шум воды слышала:
-Лиза, что с тобой? Лиза!
Когда она пришла в себя, Игорь сидел рядом и держал ее за руку. За ним парень в белом халате и медицинской маске собирал свой врачебный чемоданчик.
-Ну, вот. Теперь все будет хорошо. Вероятно, небольшая анемия. У девушек это бывает, ограничивают себя во всем, мяса почти не едят. Распишитесь вот здесь, и мы поедем. Выполняйте рекомендации, которые я вам дал.
-А твоя… жена? Она ушла? – спросила Лиса.
-Не волнуйся, она больше не придет.
-Ты… убедил ее? – удивилась Лиса.
-Нет, ее теперешний муж забрал и увез. Я позвонил ему, он был рядом, в такси сидел.
-Теперешний муж? Почему же она к тебе пришла?
-Понимаешь, это невроз такой, собственнический. Она к психологу постоянно ходит на приемы. Но иногда такие вот срывы происходят.
-Она так сильно тебя любила?
-Совсем нет. Собственничество у нее – это от уязвленного самолюбия. Хотя она сама бросила меня и вышла за другого. Но ее заело, что я совершенно не переживал и даже вздохнул свободно. Мы были женаты три года. И фактически почти с первого дня я просто нес за нее ответственность. Это трудно объяснить… Я спокойный и уравновешенный по натуре человек, а она всегда была легко возбудимой. Поначалу мне казалось, что это любовь с ее стороны и очень сильная. Я уступал ей, ценя ее чувства ко мне. Сам я наверно не способен на какую-то страстную любовь. По крайней мере, никогда не испытывал ничего такого ни к кому. Но Ия так фонтанировала, так неистовствовала, проявляя свои чувства, что я каждый раз верил и сдавался. Однако ей все было мало, она мучила меня, ей хотелось частого секса, с признаниями, слезами, с цветами, а не раз в месяц, по физиологической потребности, как происходило у нас. В конце концов, я стал понимать, что между нами что-то не то. Ее истерики возникали по любому поводу, она даже травмировала себя несколько раз и в страстных порывах напивалась до бесчувствия. Мы обратились к специалисту, и после его объяснений для меня все просто встало на свои места. Никакой любви не было ни у меня к ней, ни у нее ко мне. Как оказалось, с ее стороны это обычная (хотя, конечно, не вполне обычная) невротическая экзальтация, которая сродни патологическому фантазированию и актерской игре. Оказывается, такое случается с нервными натурами – сначала они придумывают себе любовь, или ненависть, или даже что-то другое, например, материнское горе, для которого нет никаких оснований у нерожавшей женщины, или сожаление о событии, которое никогда не происходило в реальности. А потом до предела нагнетают собственные эмоциональные состояния и начинают искренне верить в чувства, которых вовсе не испытывают.
Лиса внимательно слушала и смотрела ему в глаза. Он улыбнулся:
-Я совсем заговорил тебя?
-Вовсе нет. У тебя такой голос… я еще на лекции обратила внимание, никто из студентов даже не шушукался и не отвлекался. Ты как бы концентрируешь внимание слушателей и удерживаешь его.
-Голос? Не задумывался об этом. Всегда считал, что нужно просто самому любить свой предмет и быть увлеченным тем, что преподаешь другим.
-Ты не боишься заразиться? Так близко сидишь.
-Знаешь, почему-то не боюсь. Во-первых, уже без маски общался с тобой, а во-вторых…
Он наклонился ближе:
-Во-вторых, я очень хочу поцеловать тебя.
-Я скучала по тебе, не бросай меня больше,– сказала Лиса и обняла его.
-Ни за что не брошу, – ответил он.
***
Часть 2. Next
***
Стоял апрель. Лиса хотела летом на море, но Игорь сказал, что не сможет, потому что взял подработку репетитором.
-Так ты любишь меня или нет?! – воскликнула она.
-Люблю. Но зачем кричать? Зачем каждый раз выяснять все до истерики?
-Я не истеричка.
-Я не говорил этого. Но пойми, не способен я на всякие страсти-мордасти, говорил тебе уже. Так что не нагнетай. Я хочу жить спокойно, безо всяких скандалов, от первой жены именно из-за этого удрал.
-Знаешь, мы наверно, не подходим друг другу.
-Если ты так считаешь… Хорошо, я найду другую съемную квартиру.
-Не нужно. Я просто перееду домой, к родителям. Они мне там подходящего кандидата в мужья присмотрели.
-Вот как? Что ж, надеюсь, у вас всё сладится.
В такси Лиса не плакала. Злилась. Как он может, думала она, говорит, что любит, и тут же надеется, что у меня с другим всё сладится!
Родители обрадовались ее приезду, мать засуетилась на кухне:
-Сегодня же пригласим Валерия. Помнишь его? Такой, симпатичный. Вы с ним ровесники, не то что с твоим лектором. И как ты столько времени на него убила.
Лисе не хотелось слушать это, поэтому она ушла в свою комнату, где мать поддерживала идеальный порядок. Почти такой же, какой был в ее комнате на съемной квартире. Там порядком занимался Игорь. Молча. Никогда не ругал ее за разбросанные вещи. У Лисы болезненно сжалось сердце. Но она упрямо закусила губу, легла и стала думать.
Отец тоже не остался в стороне, принес кучу писем, в которых Лису официально приглашали на работу.
-Если бы приняла хоть одно предложение, твой заработок позволил бы тебе сразу оформить ипотеку. С первым взносом я бы помог, мы с мамой хотим, чтобы у тебя трехкомнатная квартира была. Глядишь, скоро замуж выйдешь…
-Папа! – одернула она его, – Давай не будем об этом.
-А как насчет работы?
-У меня нет практического опыта.
-Зато есть теоретический! Как мне сказали знающие люди – этого за глаза хватит.
-Я вполне зарабатываю фотосессиями. Клиенты в очередь выстраиваются по записи.
-Это же сфера обслуживания, как ты можешь – специалист высокого уровня!
-Это, прежде всего, творчество!
Валерий и, правда, выглядел симпатичным. Хотя на вкус Лисы – слишком уж симпатичным. На фото он наверняка получался смазливым. Она украдкой взглядывала на него – губы у него были женственные. Именно они делали лицо привлекательным. Впрочем, его рассказ о работе подтверждал, что парень не глуп, хотя и привык нравиться окружающим. На Лису он смотрел открыто и так же открыто сказал:
-Ты очень нравишься мне, Лиза.
-Друзья зовут меня Лиса.
Мать при этих словах поморщилась, но промолчала. А Валерий улыбнулся:
-Ах, да. Это же Питер, детка. Лиса? Оригинально. Я видел чернобурок живьем на одной загородной ферме. Красивые и мехом очень твои волосы напоминают. Так же искрят на кончиках.
Лиса оценила такой опосредованный комплимент Валерия, но не ответила. Потом родители Лисы задавали ему всякие вопросы – о семье, о работе, о друзьях. Из ответов выходил образ нормального, не идеального, но вполне приличного и продвинутого парня. Хотя Лиса осталась к нему совершенно равнодушной. Едва смогла выдавить улыбку в ответ.
Когда Валерий договорился с Лисой встретиться на следующий день, чтобы пойти на фотовыставку, и уже собирался уходить, в дверь позвонили. Оказалось, это пришел Игорь.
-Прошу прощения, я за Лизой, – сказал он вежливо, но твердо.
-Лиза уже решила встречаться с другим! – выступила мать, глядя прямо ему в глаза. Игорь спокойно посмотрел на Лизу, на Валерия, потом поочередно на родителей Лизы и сказал:
-Встречаться с другим? Как муж я не позволю ей этого!
-Муж?! – выдохнула мать Лизы и обернулась к ней. Лиса удивленно взглянула на Игоря, но ничего не сказала.
-Да, муж. Мы три недели назад подали заявление и уже в этот понедельник у нас регистрация, – сказал Игорь преподавательским тоном, не терпящим возражений.
-Лиза! Это правда? – воскликнула мать. Отец и Валерий также обернулись к ней. Но Игорь открыл на своем мобильнике личный кабинет в госуслугах и показал им дату поданного заявления и его статус – "принято". Лиза открыла свой личный кабинет и увидела то же самое. И когда он только успел, подумала она и взглянула на Игоря. А ведь я злилась, потому что он до сих пор не сделал мне предложения, усмехнулась она про себя, а потом сказала:
-Извини, Валерий. Совсем забыла о своих супружеских обязанностях. Все еще пока никак не привыкну.
В машине Игорь сказал ей, не отрывая взгляд от дороги:
-Неужели ты не понимаешь, что я не могу без тебя? Обязательно все эти показательные выступления устраивать?
-Почему ты мне не сказал?
-Терпеть не могу банальных признаний и предложений руки и сердца. Хотел сюрприз тебе устроить.
-Так значит, твоя подработка – выдумка.
-Да. И на море мы обязательно поедем. Сразу после регистрации. Я мини отель забронировал еще два месяца назад. Пойми, я взрослый, уравновешенный и рациональный человек.
-Скажи мне только одно – ты любишь меня? Или я просто удачно вписываюсь в твою рациональную жизнь?
-Я ведь уже сказал, что люблю.
-Останови машину! – холодно произнесла Лиса и сжала губы.
-Здесь нельзя.
-Останови, как только можно будет.
Через 500 метров на отворотке он остановился. Лиса вышла, но Игорь выскочил и схватил ее за руку:
-Как еще я должен тебе сказать, что люблю? Доказывать? Убеждать?
-А ничего что ты все последнее время даже не спал со мной. Сначала сказался больным, потом на работе уставал…
-Понимаешь… я не мог, у меня бабушка…
-Бабушка?
-Да, моя бабушка… она умерла. Сегодня сороковой день. Я не хотел вешать это на тебя, ведь ты ее даже не видела ни разу. Хотел, чтобы ничто не омрачило тебе нашу регистрацию.
Лиса постояла, но потом села в машину. Они снова поехали, уже молча. Однако потом Лиса все-таки сказала:
-Ты считаешь меня неразумной девчонкой? Поэтому пытаешься ограждать от реальной жизни? Мне 24 года, скоро 25, я взрослый человек и могу все понять и принять. Тебе следовало мне все рассказать. Давай съездим к твоей бабушке на могилу.
-Хорошо, когда в Москве будем, – сказал Игорь.
Дома он обнял Лису, но тут же отстранился:
-Я атеист, но понимаешь, мне все еще кажется, что она пока не ушла. Говорят, что нужно ждать 40 дней и ночей.
-Пойдем в церковь. Я тоже неверующая, однако, поставить свечку и произнести несколько слов молитвы нам никто не запретит. Мы спросим, что и как следует сделать. Я помню, когда мои друзья прощались с товарищем, почти никто из них не знал церковных правил, но тамошние служащие им все объяснили.
Они собрались и отправились в ближний небольшой храм недалеко от станции метро. По дороге Игорь сказал:
-Бабушка не была безгрешной.
-Ничего, мы помолимся за то, чтобы ей простились ее грехи.
-Тебя наверно послушают там, наверху. Потому что ты еще не нагрешила как следует.
-А ты?
-Я наверно уже отъявленный грешник. Знаешь, как у Данте – благими намерениями дорога в ад вымощена. Так и со мной, все мои благие намерения каким-то боком всегда выходили. Как сегодня.
-Никаким не боком. Я же вернулась.
-Ты чистая и практически безгрешная. Никому зла не делала и плохого не желала.
-Ты тоже.
После церкви Игорь был задумчив. Открыл ноут и стал показывать Лисе домашние старые фото. В том числе и бабушку.
-Она меня больше других детей нашей семьи любила. И не скрывала этого.
-Ты не единственный ребенок у родителей?
-Единственный. Это я про двоюродных братьев и сестер говорю. У бабушки было четверо детей и у каждого свои семьи. Я самый последний и самый неудачник. Бабушке очень Ия не нравилась. Она с первого дня ее невзлюбила, говорила мне – ошибся ты, не верь ей, ни слову не верь. Любовь ее – просто игра. Так и вышло. Невротическая игра. А когда мы развелись, бабушка сказала мне – теперь я спокойна за тебя. Сердцем найди свою любовь.
На ночь он выпил снотворное. Лиса всё понимала, потому промолчала. Слегка поцеловала его в лоб. В губы не стала. Но в начале первого ночи он пришел к ней, откинул одеяло и стал целовать:
-Всё, 40 суток прошли, с ноля часов уже фактически другая дата… И я больше не чувствую ее за спиной. Еле дождался…
-Ты же вроде уравновешенный и рациональный человек?
-Кто тебе такое сказал? Не верь словам, верь только делам.
Именно из-за его предыдущей страстности в постели она все эти сорок дней и не могла понять, почему он целовал ее последнее время только формально – в щёчку. Поэтому начала думать, что он охладел к ней и разлюбил. Но, как оказалось, ничего не изменилось.
-Не хочу больше ни минуты терять. Думал, с ума сойду. Мысленно все с бабушкой пытался договориться, но она молчала, и каждый день всё более расплывчатой становилась, как бы удалялась дальше и дальше. Я никогда раньше так не любил. Не смей больше ни о ком даже думать. Что еще за Валера? Конкретный хлюст с женственными губами.
-Понятия не имею, откуда его мать вытащила. Он сказал, что волосы у меня как у чернобурки.
-Да, похожи. На концах такие же серебристые.
-А ничего, что я сама их серебрю?
-Правда? Красиво. Но больше чтобы никаких Валериев. Иначе я за себя не отвечаю. В понедельник наденешь вот это кольцо, чтобы все видели и знали: не приближаться – замужняя женщина!
-Имей в виду, кроме кольца мне в загс больше надеть нечего.
-Как это нечего? Я все купил. Хочешь примерить? Хотя нет, потом, потом…
-Уравновешенный и рациональный….как же, – пробормотала Лиса между его поцелуями и прижалась к нему посильнее.
Утром позвонила мать:
-Он что же, даже свадьбу не хочет? Для тебя, между прочим, это первый раз! И мы с отцом так мечтали…
-Мама, он все купил. Сейчас пришлю тебе фото, я уже примеряла платье. И ресторан заказал для всех нас. Но сказал, что хочет только узким семейным кругом.
-Ресторан? Ааа, вижу платье, какое красивое! С жемчугом?! Боже, всё декольте усыпано! А фата какая, господи, где такую красоту продают?!
-Да. Стоит кучу денег, я ругала его за расточительство. А через неделю мы на море уезжаем. Игорь еще два месяца назад забронировал мини-отель в Сочи. Он взрослый, очень уравновешенный и рациональный человек,– сказала Лиса и усмехнулась себе под нос.
-Слишком уж рациональный, – съязвила мать,– Все делает только, как сам решил. Никакой романтики и никакого почтения к родителям.
-Мама, я его люблю!
-Хорошо, хорошо. Поеду сегодня, прикуплю себе что-нибудь соответствующее для ресторана.
Всю субботу Лиса с Игорем не выходили из дома. Заказали быструю доставку еды, какой-то знакомый Игоря привез им вина и фруктов.
-К нему в ресторан мы и пойдем, – сказал Игорь, – Тебе понравится. Там очень классно.
-А родителям?
-Родителям? Им ведь должно нравиться то, что нравится тебе. Мои родители, например, никогда против меня не шли. Они будут ждать нас с тобой после моря. Съездим к ним в Москву потом? Там и к бабушке заедем…
-Как скажешь. Мне главное – с тобой. Куда угодно.
-Правильно. Так настоящая жена и должна отвечать. А то вздумала убегать. От родителей можешь сбегать, но не от меня. Ты же не хочешь потом замужем за умалишенным оказаться? А я вполне с ума могу сойти от твоих побегов.
Лиса смеялась и обнимала его.
После ресторана мать шепнула ей:
-Он намного лучше, чем я представляла. Очень уважительный и учтивый. Хорошо, что ты его выбрала.
Игорь приготовил родителям Лисы дорогие подарки, чем крайне удивил их и растрогал. А еще пригласил вместе съездить потом в Москву для знакомства с его родителями. Объяснил, что они сами вряд ли смогут приехать, слишком заняты работой. На вопросы, кем же они работают, он отвечал уклончиво. Между прочим, от них в ресторан принесли огромный букет роз для Лисы. Она никогда не видела такого раньше. Букет весь сиял из-за скрытых в листве мини-фонариков. Сам он подарил Лисе белоснежные пионы. Очень уж любил именно эти цветы.
Дома, когда они наконец-то остались одни, Лиса спросила:
-А, правда, кто твои родители? Теперь мне, как своей законной жене, ты можешь это сказать?
-До этого ты никогда этим не интересовалась.
-Мне только ты сам важен. Остальное второстепенно.
-У отца большой бизнес. Мама ему помогает. Они нам с тобой хотели квартиру в Москве подарить. Но это как ты решишь. Думаю, нам с тобой Питер все-таки больше подходит. Да и новая работа мне очень нравится. Я никогда не хотел работать у отца. Он сложный человек, я – тоже. Мама нас вечно разнимала.
-Ты ругался с ним?
-Нет. Просто отстаивал свое мнение. Зачем ругаться. Все можно решить дискуссией. В свое время они были очень рады моей женитьбе. Только считали, что я слишком холоден с такой страстной и чувственной женой как Ия. Пока самолично не поприсутствовали при одной из ее истерик. Маме тогда плохо стало, отец ее в больницу возил. А бабушка им сказала: -Вы мне не верили. Убедились теперь?
-Раньше я даже не предполагал, что буду любить именно так, как люблю тебя. Думал, что не способен на сильные чувства. Чужие страсти всегда считал порождением кино и литературы, простым их отражением. Пока сам не потерял почву под ногами. Меня как будто хлыстом подсекли. Поначалу поверить не мог, всё анализировал свои ощущения. Убеждал себя в том, что, прежде всего, хочу заботиться о тебе, но каждый раз скатывался к примитивному вожделению, к желанию просто припечатать тебя сексом к кровати. Даже стал думать, что из-за нашей разницы в возрасте я уже уподобился обожающим юных девочек омерзительным старым мужикам, страдающим так называемой гебефилией. Это в отличие от педофилии, влечение не к детям, а к половозрелым подросткам старше 14 лет. Но ведь ни к кому больше, ни к каким другим девочкам меня никогда не тянуло, это вообще противно моему разуму. И ты не подросток, а все-таки взрослый человек, со своими убеждениями, хотя и со своим упрямством.
-Упрямством? Да я самая послушная и разумная! Совершенно под стать тебе – взрослому, уравновешенному и рациональному человеку.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022 - февраль 2023
8. Настоящий интим, часть1, часть2
Часть 1. Start
***
За работу в школе всем без исключения, помимо льгот, предусмотренных законодательно, хорошо бы добавить бесплатную психиатрическую помощь. Причем, ежедневную, а часто и неотложную. Особенно тем, кто ведет или обслуживает старшие классы. Например, техперсоналу, не говоря уж об учителях. Такие разговоры постоянно велись в учительской. Но Инна Сергеевна, пришедшая работать в школу только в этом году, никогда их не поддерживала. Она прекрасно взаимодействовала с учениками, и ее уроки всегда проходили на высоте. Некоторые из учителей причиной считали ее внешность, некоторые отмечали ее безупречные манеры, но все признавали ее профессиональные качества, и никто не мог отрицать, что ученики, даже самые отъявленные дебоширы и лентяи, превозносили ее. Это отражалось и на успеваемости по предметам, которые вела Инна Сергеевна. В трех ее классах по ним с некоторых пор не имелось ни одного троечника при том, что по другим дисциплинам проблемы и оценки учеников остались на прежнем уровне. Это удивляло и даже настораживало, хотя методисты признавали ее уроки полностью соответствующими всем утвержденным методическим рекомендациям. И все же по чьей-то жалобе даже комиссию назначали для проверки знаний самых неблагополучных по другим предметам учеников из этих классов, но все они подтвердили свой уровень знаний по русскому языку и литературе не менее чем на 4 по 5-ти балльной системе.
Однако директор и завуч очень напряглись из-за этой жалобы. В ней высказывалось мнение, что Инна Сергеевна явно завышает отметки своим ученикам. Завуч Зинаида Марковна сказала тогда директору, что кто-то наверняка просто завидует Инне Сергеевне, хотя жалоба исходила от родителей учеников класса, который вел другой учитель.
-Потому что ты платишь ей больше, чем некоторым, – сказала Зинаида, ведь кто как не директор прекрасно знал, как можно "играть" ставками и разными выплатами.
-Наверняка учителя подбили родителей написать эту кляузу. Инна единственная ведет сразу три класса, а еще факультатив и литературный кружок! Почему я должен уравнивать ее в зарплате с теми, кто и половины этого не тянет? – отвечал ей Владлен Игоревич.
-Но ты же понимаешь, что от нее просто так не отстанут. Будут и дальше копать,– сказала завуч.
-И что ты предлагаешь? – спросил директор.
-Предлагаю для начала поприсутствовать несколько раз на ее уроках. Имеем полное право.
-Этим мы можем обидеть ее. Она решит, что мы не доверяем ей в чем-то. А ведь результаты проверки говорят сами за себя.
-Ничего, я побеседую с ней, и она поймет, что это для ее же защиты от завистников и злопыхателей.
Между тем нагрузка на учителей в школе действительно была явно повышенной из-за недостатка педагогического состава. Именно нагрузка, по мнению завуча, выбивала некоторых молодых учителей из колеи, хотя они не могли похвастать такой же загруженностью, как Инна Сергеевна. Кто-то из них писал жалобы, кто-то требовал надбавок и отгулов, некоторые даже специально из-за этого уходили в декрет. А мужская половина учителей из-за сравнительно невысокой оплаты регулярно прибывала и убывала из штата в неравных пропорциях – убывающих было намного больше.
Василий работал мастером производственного обучения и вел уроки технологии по деревообработке и работе с металлом. Хотя мог вести и робототехнику, когда второй трудовик заболевал. Василия в отличие от других в школе ничто не напрягало. Ученики вели себя как обычно – кто-то ленился, кто-то халтурил, но в основном его уроки нравились парням, хотя заниматься к нему приходило и несколько деловитых и уверенных в своих силах девочек, которые не хотели учиться домоводству.
Режим работы и оплата Василия полностью устраивали, несмотря на небольшие деньги. В коллектив он особо не вливался, больше помалкивал и слушал, ни в каких распрях, заговорах и интригах не участвовал, потому что устроился в школу недавно. Василий имел свой отлаженный бизнес, приносящий ему неплохой стабильный доход. Поэтому мог себе позволить поработать в школе, чтобы быть ближе к своей возлюбленной. Хотя Инна чуть не разругалась с ним из-за этого. Правда, ругалась она так, что несведущий человек мог решить, что она просто озвучивает свои тайные желания любимому мужчине.
-Пожалуйста, не делай так больше,– говорила она обычно, когда была чем-то недовольна,– Это приносит мне неприятные ощущения, словно ты целуешь меня после того, как выпил пива.
По поводу его трудоустройства в школу она высказалась более резко:
-Зачем ты это сделал? Я всегда говорила тебе, чтобы ты не пытался по-детски всем доказывать, какой ты преданный любовник.
-Любовник?! – всегда злился Василий,– Я фактически твой муж! Сколько раз просить тебя, давай распишемся? Сколько еще нужно проверять наши чувства?
-Твои чувства я давно приняла. Но… повременим еще немного, мне кажется, что ты все-таки не до конца осознаешь некоторые вещи.
-Какие, например?
-Ты почти не замечаешь моих недостатков, которых немало.
-Их у тебя нет!
-Вот! Заявление неразумного подростка, но никак не взрослого мужчины. Я хочу дождаться времени, когда ты увидишь меня в истинном свете. И если я все еще буду тебе нужна, тогда и поженимся официально.
-Господи, сколько еще ты будешь меня мучить? Я люблю тебя любую, ты нужна мне со всеми недостатками. А в школе на тебя, как на незамужнюю, пялятся все кому не лень, даже старшеклассники. Думаешь, я не понимаю, почему все они даже тройки свои прошлогодние исправили и так резко полюбили русский язык? Все для того, чтобы ты приняла их в свой литературный клуб, и чтобы там видеть и слышать тебя в неформальной обстановке. Моя бы воля, я бы всем этим мелким воздыхателям хвосты накрутил, чтобы не мастурбировали на тебя по туалетам.
-Ты несправедлив. Девочек в моем литклубе тоже немало.
-Девочек? Да они ради мальчиков туда приходят. Это ж ясно как божий день. А еще у тебя учатся тому, как обольщать, не применяя явных приемов.
-Моя задача – привить любовь к родному языку и мировой литературе. Кажется, я выполняю ее. Ученики должны быть немного влюблены в своего преподавателя, независимо от его пола и возраста, тогда и предмет, который он преподает, станет привлекательным для них. Мы в академии, например, все поголовно были влюблены в Марфу Никитичну, древнюю старушку, блистательно читавшую нам лекции по философии, и все сдавали этот предмет на отлично. Твое сознание просто деформировано чувствами ко мне, и в тебе говорит ревность.
-Еще какая!
-Но что ты хочешь? Что я должна изменить, чтобы ты не ревновал?
-Это невозможно. Так что буду мучиться. Не могу же я запереть тебя в четырех стенах и никому не показывать. А стоило бы.
После уроков завуч пригласила Инну на разговор. Зинаиду Марковну с первого дня поражало безмятежно целомудренное выражение лица новой учительницы и это при такой-то внешности. Красота Инны покоряла своей непередаваемой чистотой, поэтому подсознательно все ждали от нее какой-то порочности или хотя бы надменности, но ни того, ни другого не находили ни в ее взгляде, ни в голосе, ни в манерах. Инна Сергеевна вела себя просто и естественно, не смущалась и не была надменной. Маленькие дети выбирают таких девушек изо всех других сразу, потому что чувствуют отсутствие у них даже малейшей фальши и злого умысла. Старшеклассники в этом отношении недалеко ушли от маленьких детей, поскольку еще не успели полностью растерять природой данное чутье на истинное бескорыстие и душевную чистоту. За полгода работы в школе Инна влюбила в себя всех учеников трех классов, где преподавала русский язык и литературу. Девочки любили ее не меньше, если не больше чем мальчишки. Фактически, все они стали ее фанатами и в соцсетях даже создали ее фанклуб, где размещали фото, сделанные в классе, и материалы для участия в литературном клубе, организованном ею. Руководство школы всегда с опаской относилось к соцсетям, но к Инне грязь не прилипала, ее ученики готовы были даже драться за любимую учительницу.
-Инна Сергеевна, – начала разговор завуч, – Мы очень довольны результатами вашей работы. Но позвольте мне или директору поприсутствовать на двух-трех ваших уроках. Это никак не связано с нашим недоверием вам. Просто хотелось бы посмотреть, как ведут себя дети. Мы до сих пор не выяснили мотивов людей подавших жалобу на вас.
Зинаида ждала любой реакции – например, того, что Инне будет неприятно или она расстроится. Но Инна совершенно искренне обрадовалась:
-Конечно! Мне очень бы хотелось, чтобы мои уроки оценили старшие и более опытные коллеги. Я буду благодарна вам, приходите на любой мой урок. Мне нечего скрывать, напротив, просто мечтаю показать вам, насколько талантливы многие, если не все, наши десятиклассники.
В этот же день завуч пришла на урок Инны в один из ее классов. Ученики оглядывались на нее, но недолго, вскоре все их внимание обратилось к учительнице. Инна включила экран для демонстрации визуального сопровождения урока и начала его. Зинаида хотела, как и планировала внимательно наблюдать за учениками, но опомнилась только через 10 минут, настолько увлеклась содержанием урока, способом подачи материала и несомненным обаянием Инны. Но потом Зинаида все-таки смогла оторвать от нее взгляд и постаралась незаметно понаблюдать за школьниками. Все они увлеченно слушали учительницу, ловили каждое ее слово и смотрели на нее абсолютно влюбленными глазами. Никто из них ни разу не перебил ее. Но последнюю треть урока Инна предоставила им для вопросов, и тогда класс словно проснулся и ожил. Вопросы сыпались один за другим, и к изумлению Зинаиды почти все они были далеки от темы урока и касались специфических литературоведческих аспектов, таких, например, как применение тех или иных коннотаций при определенной стилистике текста и т.п. Завуч даже предположить не могла, что подобные темы могут интересовать обычных десятиклассников. Хотя, конечно, она знала, что Инна вела факультатив и занятия в литературном клубе, который создала, и куда входили ученики не только трех ее классов, но и одиннадцатиклассники.
В качестве ответа на один из вопросов Инна попросила ученика прочесть написанный им небольшой стих, где эмоциональная окраска одного из словосочетаний имела особый и наглядный для учеников смысл. Автор стиха встал и по памяти вдохновенно прочел свое произведение, поразившее Зинаиду зрелостью и несомненным талантом мальчика. После этого Инна предложила послушать разные мнения, и конец урока превратился в живую и эмоциональную дискуссию. А после звонка, все они высыпали из кабинета вслед за Инной и продолжали задавать ей всякие вопросы, на которые она отвечала с лучезарной улыбкой.
Зинаиду при этом никто не замечал. Она встала и покинула пустой класс, находясь под сильным впечатлением. Директор, выслушав ее, надолго задумался.
-Что скажешь? – спросила его Зинаида.
-Помнишь Ивана, который теперь преподает в вузе? Помнишь, как все поголовно ученики страстно полюбили физику после его уроков? А здесь живые слова, речь, то, чем пользуется каждый человек, то, что мы слышим каждую минуту, а ещё и высокая литература с её идеалами.
-Да, помню Ивана очень хорошо. Он получил звание учитель года и приличную премию. Его методику признали лучшей.
-Вот именно. Понимаешь, к чему я клоню? Хотя Ивана после этого просто на части начали рвать и приглашать на работу. Но Инну мы никому не отдадим!
-Я хочу попроситься к ней на факультатив и на занятие литклуба.
-Я пойду с тобой! – сказал директор.
Зинаида взглянула на него внимательно:
-Но это не потому, что ты влюблен в нее как мальчишка?
-Дорогая, я влюбляюсь даже в актрис с экрана, но это совершенно не значит, что этим изменяю тебе направо и налево.
-Еще как изменяешь. Если бы не мой покладистый характер, ты бы давно уже убитый лежал где-нибудь под плинтусом.
-Вот, кстати, сколько слышу это расхожее выражение, никак не пойму, как может человек уместиться под плинтусом.
-Не прикидывайся и не заговаривай мне зубы.
Зинаида собрала с его стола методички и отправилась по своим делам. Школа гудела, как и всегда на перемене. В столовой стоял ровный шум. Завуч взяла обеденный набор и прошла со своим подносом к дальнему столику у окна, на котором стояла табличка "для учителей". Здесь можно было спокойно поесть, и отсюда ей было хорошо видно все вокруг. Она увидела, как трудовик по очереди принес два подноса и сел так же, как и Зинаида у окна. Через некоторое время к нему подошла Инна, и они стали обедать вместе. А позади себя Зинаида вдруг услышала разговор:
-Смотри на этого мужика, он явно клинья к ней подбивает.
-Да ладно тебе, она не такая. Я слышал, у нее есть кто-то, и они скоро поженятся. Девчонки где-то разнюхали.
-Ты сегодня идешь к Инне на интим?
-Конечно! Целую неделю ждал своей очереди.
От этих слов еда застряла у Зинаиды в горле. Еле-еле проглотив кусок и выпив сока, она не стала доедать, быстро отнесла поднос на раздачу и помчалась в кабинет к директору. Тот как раз сидел и смотрел новости по телевизору, а заодно с аппетитом уминал свой обед.
-Владлен,– сказала запыхавшаяся Зинаида, – у тебя есть успокоительные капли?
-Господи, что с тобой? На тебе лица нет, – вскочил директор и усадил ее, – Что случилось?
-Случилось…, – еле смогла она сказать, держась за сердце, – Я сейчас обедала и услышала такое…
После этого, немного придя в себя, она в точности передала директору слова десятиклассников, которые случайно услышала.
-Интим? С Инной? – изумился Владлен Игоревич. Но потом, собравшись, сказал ей:
-Ты запомнила этих учеников?
-Конечно, я их всех знаю, это из ее класса – Коростелев и Никифоров.
-Приведи их сюда, – сказал директор уверенно.
Пока Зинаида шла, в глазах у нее то и дело темнело. Как могла такая светлая и чистая на вид учительница дойти до подобного, думала Зинаида. Конечно, она очень красива и молода, конечно, она безумно обаятельна, но никогда и никто не замечал за ней даже малейшего кокетства. С учителями мужчинами она вела себя ровно, а их взгляды и комплименты в свой адрес игнорировала. Просто улыбалась, так же, как улыбалась и ей, Зинаиде, и своим ученикам – абсолютно непорочной и безмятежной улыбкой.
Коростелева и Никифорова Зинаида выдернула с урока информатики, не дождавшись перемены.
-Идите за мной, – строго сказала она им и, напустив на себя неприступный вид, уверенно пошла впереди. В отличие от нее Владлен совершенно не волновался, а продолжал смотреть новости. Когда Зинаида привела мальчишек, то зыркнула на него, после чего он послушно выключил телевизор, сел и взглянул на двоих высоких парней. Мдааа, нынешняя молодь рано физически взрослеет, подумал он, красавчики, ничего не скажешь.
-Таак, объясните, что вы имели в виду в столовой, когда ты, Никифоров, спросил, идет ли Коростелев на интим к Инне Сергеевне, а ты, Коростелев, ответил ему, что целую неделю ждал своей очереди? – как только мог строго спросил Владлен Игоревич, придав лицу свое самое суровое выражение. Он ждал, что поймал их на месте преступления, но внезапно мальчишки захохотали, приведя этим его и Зинаиду в полное замешательство.
-Вы…вы…,– смеясь, никак не мог дальше сказать, что хотел, Коростелев. Но потом все-таки сказал:
-Сейчас люди в своей испорченности полностью извратили смысл многих слов и утратили истинное их значение. Вы посчитали слово "интим" аналогом слову "секс", тогда как это общение с книгой, например, проникновение в замысел автора, погружение в атмосферу, созданную им. Но по большому счету интим – это психофизическая и духовная близость людей, которых объединяют общие мысли и увлечения и которые нравятся друг другу по-человечески. Я имел в виду интимное, приватное общение с человеком, способным понять меня как начинающего автора стихов и прозы. Открыто общаться с другими об этом я еще не могу, я в самом начале, как автор я еще очень "сырой" и конечно, стесняюсь выставлять на общий суд свои опусы. И только такой деликатный и знающий человек как Инна Сергеевна способен объяснить мне мои ошибки и направить меня в нужное русло. Сегодня по записи у меня консультация Инны Сергеевны в литературном клубе.
-По за-записи? – заикаясь, спросила Зинаида.
-Да, потому что таких, как я, у нее много. Нас уже человек двадцать, тех, кто по серьезному хочет заниматься творчеством и писать, не обычные сочинения, а настоящие стихи и прозу. Некоторые пишут статьи и хотят в дальнейшем быть журналистами. Вы можете сами спросить у них. Просто такие консультации мы между собой называем для краткости интим. Но это настоящий интим, в самом лучшем, не извращённом смысле этого слова.
***
Часть 2. Next
***
Сегодня после уроков должно было состояться заседание литклуба, организованного Инной Сергеевной. И докладчиком являлся Феликс Кириллов, самый продвинутый и самый талантливый участник клуба. Это признавали все. Два его рассказа даже опубликовали в одном сборнике молодых дарований, изданном в АСТ. И оба этих рассказа получили восторженные отзывы литературоведов, называвших Кириллова новым восходящим талантом.
Инна Сергеевна очень гордилась Кирилловым, хотя и не считала, что приложила к развитию его дарования каких-то своих усилий. Однако Кириллов всюду утверждал, что это именно ее заслуга, и если бы не Инна Сергеевна, он никогда бы не попытался что-то там написать.
На сегодняшнее заседание пришли директор, завуч и, что очень всех удивило, трудовик. Уж от него-то никто не ожидал интереса к литературе и, особенно, к юным талантам типа Кириллова.
После заседания участники долго не расходились, окружив Кириллова и засыпав его вопросами. Завуч внимательно смотрела и слушала, пока директор вышел вместе с трудовиком. Но когда все стали расходиться, а это были почти 25 учеников, из которых половину составляли одиннадцатиклассники, завуч подошла к Инне и выразила ей свое восхищение. Правда, Зинаида Марковна не читала рассказов Кириллова, а слушала сегодня только короткие отрывки, которые он представлял собравшимся в качестве примеров по освещаемой теме – "Элементы сюжета литературного произведения: вступление, завязка, кульминация, развязка и заключение".
Самого Кириллова Зинаида не успела поймать, его увлекли за собой шумной толпой одноклассники.
-Я смотрю, Кириллов популярная личность в классе, – сказала Зинаида Инне, на что та улыбнулась:
-Да, он очень общительный и открытый. И щедрый – ничего не скрывает от собратьев по клубу. Не то что некоторые скупцы. Есть у нас и такие. К примеру, не менее одаренный Оганесян. Любитель помалкивать и слушать.
-Оганесян? Вот как, я не знала, что он так же хорошо пишет рассказы.
-Не рассказы, стихи. Однако очень талантливо пишет.
Когда все разошлись, и Инна Сергеевна осталась одна в актовом зале, вдруг вернулся Кириллов.
-Ты что-то забыл? – спросила она.
Он оглянулся и, убедившись, что никого кроме них двоих в зале нет, подошел ближе и сказал, глядя учительнице прямо в глаза:
-Инна Сергеевна, я вас люблю. По-настоящему.
-Погоди, погоди, – хотела остановить его Инна и даже сделала рукой защитное движение:
-Ты не должен так говорить. Я учитель, а ты ученик.
-Вы же понимаете, о чем я? Школу я очень скоро окончу. Просто другого случая мне может не представиться, чтобы сказать. Я смогу вас защитить.
-Феликс… ты слишком молод, у тебя еще будут сильные влюбленности и не одна.
В этот момент в актовый зал вошел трудовик, и Кириллов быстро удалился.
-Чего он хотел? – пробурчал Василий, ревниво глядя на Инну, которая бессильно села, прижав руку к груди?
-Сказал, что любит меня.
-Ну и что. Первый раз что ли ученики признаются тебе в любви?
-Не первый. Но почему-то его признание испугало меня. Чувствую, с ним будут большие проблемы.
Утром в учительской завуч спросила:
-Инна Сергеевна, куда делась ваша открытая искренняя улыбка? Вы случайно не заболели?
-Извините, я спешу на урок, – сказала Инна Сергеевна и исчезла за дверью, чем крайне удивила всех присутствовавших.
-У каждого бывают моменты, – сказала одна из учительниц.
-Конечно, – согласилась завуч, но очень задумалась, поскольку никогда раньше не видела Инну Сергеевну такой напряженной. Владлен, когда она вошла к нему в кабинет и рассказала, что впервые увидела Инну без улыбки на лице, удивленно воскликнул:
-Ты ничего не замечала? Где твои глаза и твой опыт? Это же все Кириллов. Он выбил ее из колеи.
-Кириллов? – изумилась Зинаида.
-Да, наверняка что-то там сказал ей. В любви признался или нечто подобное.
-И что? Мало ли старшеклассники так изгаляются над молодыми учительницами. Инна с ее внешностью наверняка имеет достаточный опыт в таких делах, она же два года проходила практику в школе.
-Не думаю, что он изгаляется, он слишком уважает ее для этого.
-Кириллов – сынок богатых родителей, уважать кого-то его наверняка не приучили. Талантлив, ничего не скажу, но от этого может быть еще более наглым.
-Не замечал за ним наглого поведения.
-Владлен, не будь таким наивным. Современные детки ради оценок и высоких баллов умеют отлично мимикрировать. Скажи, что делать? Поговорить с ней, предложить помощь? Может, психолога привлечь?
-Давай подождем. Сделаем вид, что не замечаем ничего.
-Нет! Он может далеко зайти. Вспомни, Сонечку Ивановну, которая уволилась из-за преследования ученика. Не у всех крепкие нервы.
-Ну что ты сразу…
-Инне всего 25 лет, девчонка совсем. А ты хочешь оставить ее без поддержки?
-Зина, давай хотя бы день-два просто понаблюдаем за ней и за Кирилловым.
Василий так и не смог добиться от Инны ничего. Дома ни вечером, ни утром она не хотела обсуждать эту тему, сказала, что ей нужно подготовиться к уроку, поэтому Василий не приставал с разговорами и утром повез ее в школу пораньше. Он видел, что Инна встревожена как никогда, и поэтому решил действовать. Сегодня в классе, где учился Кириллов, по расписанию не было технологии. Василий дождался его в коридоре и сказал:
-Иди за мной.
Кириллов пошел, хотя прозвенел звонок, и начались уроки.
-Прекрати провоцировать учительницу,– сказал Василий Кириллову в кабинете трудового воспитания.
-Я не провоцирую ее. Я смог бы в будущем защитить ее от таких, как вы.
-От каких это "таких"?
-Вы только пристаете к ней, пользуясь тем, что она очень деликатный человек и не умеет быть грубой. И поэтому проходу ей не даете, в столовой, например! Если бы она вам действительно нравилась, давно бы уже женились на ней. А вы, как и все, – поматросить и бросить. У меня, в отличие от вас, честные намерения! Я хочу жениться на Инне сразу по окончанию школы.
После этого Кириллов выскочил из аудитории и помчался в класс на урок. Василий дождался перемены, после чего написал Инне смс: "Нужно поговорить. Общался с Кирилловым". Однако она не ответила и, по всей видимости, не прочла его сообщение. По расписанию у нее шли два урока без перерыва, на которых ученики писали тематические сочинения. Она лишь ненадолго вышла из класса и постояла у окна. Василий видел, но не подходил, потому что она строго-настрого запрещала ему общаться с ней в школе и только в столовой садилась с ним обедать вместе как с коллегой. Но до обеда было еще далеко. Выглядела она, как и утром, слишком задумчивой и даже потерянной.
Вот же щенок, злился Василий на Кириллова, намекал на то, что я как трудовик с мизерной зарплатой не могу обеспечить Инну достойным образом. Не то что он, сынок богатого папаши-бизнесмена. Никто ведь не знал о бизнесе самого Василия, кроме Инны, которая относилась к этому совершенно равнодушно. Она даже никогда не спрашивала, какой доход приносит его бизнес и приносит ли вообще. Хотя Василий заставил ее отказаться от помощи родителей, которую они поначалу ежемесячно присылали ей на оплату аренды жилья. От комнаты в учительском общежитии Инна сразу отказалась.
Они познакомились полгода назад, и он уже через неделю сделал ей предложение. Но Инна тянула, ей все казалось, что он не до конца знает все ее недостатки. А его слова, что он любит ее со всеми недостатками, которых, кстати, не находил, оставляла без ответа. Он знал, что Инна только выглядит спокойной и безмятежно доброжелательной ко всем. На самом деле ей ни в чем не доставало уверенности, она все вечера штудировала свои конспекты из универа и прочитывала массу учебной и психологической литературы по преподаванию в школе. Успокаивалась лишь в его объятиях и только с ним наедине по-настоящему расслаблялась. Иногда даже, забывшись, в порыве шептала, что очень любит его. Однако, одевшись утром, становилась строгой и неприступной, как и положено учителю словесности.
На обеде она не появилась. И вообще ушла из школы, написав Василию смс, что приболела. В медпункте сказали, что у Инны поднялась температура. Василий звонил ей, но она не брала трубку. Он чуть с ума не сошел, сразу после своего урока выскочил из школы, сел в машину и погнал домой.
Инна спала, вся красная, с испариной на лбу. Он поднес к ней цифровой термометр, и тот показал 39,7. Выпотрошив аптечку, Василий навел шипучий напиток с жаропонижающим, разбудил Инну и заставил ее выпить лекарство. Она лишь слабо улыбнулась ему и снова уснула горячим сном.
В интернете Василий прочитал, что при орви полезен куриный бульон, поэтому сгонял в фермерский магазин на углу, купил свежую курочку и кашеварил на кухне целый час строго по рецепту из сети. Получилось вкусно, проснувшаяся Инна даже поела. А потом сказала:
-Вася, давай побыстрее поженимся.
-Наконец-то, – усмехнулся Василий,– Получается, я спасибо должен этому сопляку сказать.
-Он хороший мальчик,– пролепетала Инна.
-Конечно, рост под 180, неплохо накаченный, да еще самоуверенный, потому что при деньгах. Спасать тебя и защищать от таких, как я, собрался, для чего решил на тебе жениться.
-Это все он тебе сказал? – съежилась Инна.
-Да, поговорили мы. Сегодня подадим заявление, сейчас вроде можно через госуслуги.
-Но мои недостатки… ты так и не изучил их до конца.
-Какие еще недостатки? О чем ты постоянно твердишь? То, что ты трусиха, не уверенная в себе, я сразу понял. Слишком мягкотелая – не сказал бы. Посуду не любишь мыть? Сам вымою. Что еще?
Инна заплакала.
-А, вот ещё – плакса, – он сел рядом и обнял ее, – Потому что дурочка. Самая красивая и любимая.
-Понимаешь… я… я… слишком тебя люблю и хочу…, а учитель словесности должен быть чужд похоти, он обязан нести ученикам высокие идеалы.
Василий рассмеялся:
-Так ты и несешь. Вон они как вокруг тебя все кучкуются и свои таланты проявляют.
-Но ты же сам говорил, что они по туалетам непотребным рукоблудством занимаются.
-Ты в каком веке живешь? В 18-м застряла?
-Просто я услышала, как один мальчик сказал другому – "Я бы с ней переспал, от нее ж разряды летят как от высоковольтной линии".
-Ну, так это правда,– сказал Василий.
-Эти разряды не им предназначаются! Но тогда отнюдь не высокие идеалы их привлекают ко мне, и я вовсе не хороший педагог, а просто секс-приманка для них.
-Когда с больничного выйдешь, прямо Кириллову скажешь, что выходишь замуж, можешь даже заявление показать ему на госуслугах. А то он меня записал в разряд кобелей, которые поматросят и бросят.
-Он так сказал?
-Да, слово в слово. А все потому, что мы до сих пор скрываемся как преступники. Противно мне это, я взрослый мужик, зачем мне игры в конспирацию.
-Ну… понимаешь… даже директор и завуч скрывают свои отношения.
-Скрывают, только все равно все о них знают вплоть до уборщиц и второклассников.
Два дня, оставшиеся до выходных и сами выходные Инна всё раздумывала над словами Василия.
Утром в понедельник еще до уроков Инну пригласил к себе в кабинет директор.
-Я очень рад вашему выздоровлению. Без вас тут просто полный бардак начался. Две драки, срыв урока физики, несколько прогулов и целая демонстрация с лозунгами.
-Демонстрация?
-Да, с требованиями снять с вас административный прессинг.
-Ничего не понимаю… – пролепетала Инна.
-Ваши ученики посчитали, что вы заболели из-за слишком большой загруженности работой.
-А… кто явился основным инициатором?
-Кириллов. Инна Сергеевна, мы тут с Зинаидой Марковной хотели поговорить с вами о Кириллове.
-Владлен Игоревич…
-Мы предполагаем, что он признался вам в любви. Это довольно-таки стандартная ситуация для старшеклассников. У них гормоны. Если вам нужна наша поддержка и помощь…
-Нет-нет. Я хочу ему сегодня сказать, что люблю другого и выхожу за него замуж. Так будет честно. Мы не должны врать ученикам, они уже взрослые.
-Вы выходите замуж?
-Да, за Василия Иванченко. Мы давно живем вместе, просто соблюдали конспирацию.
На большой перемене Инна пригласила Кириллова в кабинет собеседований, села напротив него и сказала:
-Феликс, я ценю твои чувства и даже то, что ты устроил демонстрацию с лозунгами в мою защиту. Но хочу быть честной. Я люблю нашего трудовика Василия Федоровича, и мы совсем скоро поженимся с ним.
Феликс хотел что-то сказать, но Инна прервала его:
-Знаю, что ты говорил с ним, и считаешь его поведение по отношению ко мне непорядочным. Дело в том, что он сделал мне предложение уже давно, через неделю после нашего знакомства. Я просто хотела проверить наши чувства и сама просила его соблюдать конспирацию.
-Это правда? – спросил Феликс недоверчиво.
-Правда. Я очень серьезно отношусь к любви и браку. Однако мое замужество никак не скажется на нашем общении. Потому что я ценю любые творческие стремления своих учеников, и всегда буду поддерживать их. И тебя.
-Вы такая возвышенная, а он казался мне… мужланом, не достойным вас.
-Ты ошибаешься, Феликс. Он очень заботливый и внимательный. А главное, честный и прямолинейный человек. Только в угоду мне он все это время скрывал свои истинные намерения и чувства.
-Вы, правда, любите его?
-Правда, Феликс. Люблю.
После шестого урока Инна как всегда собралась в актовый зал, чтобы провести факультатив. Василий перехватил ее и затянул за колонну в опустевшем вестибюле:
-Ну что, поговорила с ним?
-Да,– улыбнулась она.
-Наконец-то я дождался, – сказал Василий и поцеловал ее в губы. А потом поднял глаза и увидел, что Кириллов смотрит на них из приоткрытой двери кабинета информатики. В этот момент Инна потянулась на цыпочках, обхватила лицо Василия и поцеловала его в ответ, после чего Кириллов исчез за дверью.
Факультативы Феликс не посещал, но сегодня пришел и сел вместе с другими. А когда все закончилось, незаметно положил на стол Инне записку, в которой написал:
"Инна Сергеевна, простите, что расстроил вас своим глупым признанием. Просто не знал, как еще могу защитить вас. Надеюсь, наши отношения останутся прежними. Очень рад за вас обоих".
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022 - февраль 2023
9. В стране чудес
***
На двери кабинета, в котором теперь работал Олег, висела табличка "Компьютерные курсы", а ниже в пластиковых кармашках были вставлены цветные картонки с расписанием под общим названием "Цифровое творчество" – Графика, Анимация, 3D-моделирование, Веб-дизайн. И отдельно рядом на стене висел перечень основных уроков: Компьютерная грамотность для дошкольников, Базовые алгоритмы для 5-8 классов, Курсы программирования для 9-11 классов.
Сейчас все эти уроки Олег вел сам. У него имелось три ассистента, но они только помогали ему на уроках, показывая ученикам, как и что нужно делать. А раньше, 6 лет назад, он сам был таким помощником. Правда, тогда он работал в обычной государственной школе, вернее, подрабатывал, потому что в то время он еще учился в универе. После окончания учебы, он прошел солидный конкурс и его приняли в штат частной элитной гимназии с зарплатой в два раза выше, чем платили обычные школы.
Компьютерный кабинет, где Олег проводил занятия, представлял собой большой зал, по размеру как спортивный, разделенный на сообщающиеся секции по типу опенспейса. В каждой такой секции компьютеры и ноутбуки были настроены на свою программу обучения. Иногда ученикам приходилось после часа занятий по одной программе переходить из секции в секцию для занятий по другой программе.
Пока в компьютерном зале было пусто, Олег сел в кресло, вытянул ноги и расслабился. В такие моменты он всегда вспоминал Алису. Интересно, какая она сейчас, думал он. Шесть лет назад ей исполнилось всего 14, и выглядела она невзрачным доходным подростком. Ее часто путали с мальчишками из-за короткой стрижки под ёжик, за которую директриса чуть не отчислила ее из школы. Не из этой. Из государственной, где правила не допускали всяких вольностей во внешнем виде.
Тогда и оснащенность компьютерных классов даже сравниться не могла с сегодняшней. Но Алиса оказалась практически готовым хакером. Высокопоставленный родитель обеспечивал ее импортной электроникой и ноутбуками, нанимал домашних учителей по программированию и делал все, чего только хотела его любимая дочка. Тем более что ее ничто другое кроме компьютеров не интересовало. Она даже подстриглась, чтобы не уделять много времени прическе. На вопрос завуча, почему она это сделала, Алиса ответила:
-Отвлекает.
Скандал замяли, хотя директриса невзлюбила ее и при случае всегда давала ей это понять. Но с новой четверти отец перевел Алису в платную гимназию. Олег помнил только полгода, когда она все-таки появлялась на его уроках. Он давал ей персональные задания, пока учитель вел урок и подробно объяснял азы компьютерной грамотности другим ученикам. Однажды, когда Олег склонился к ней, чтобы объяснить что-то несущественное при настройке цветности экрана, она вдруг незаметно взяла его за запястье. Он удивленно посмотрел на нее. Ее чёрные глаза словно парализовали его. Она быстро сунула ему в руку какой-то пухлый ежедневник и сделала вид, что усердно что-то изучает на мониторе.
Оказалось, что она дала ему свой дневник. На обложке было написано "Alice Helman's Diary". Он крайне удивился, но, оглянувшись по сторонам, быстро спрятал дневник в ящик стола. Весь остаток дня он ни на минуту не забывал о ней. Хотел задать пару вопросов, нашел класс, в котором она числилась, но так и не увидел ее. А дневник открыл только дома, когда уединился у себя в комнате, чтобы родители не помешали.
Дневник оказался очень странным для девочки 14-ти лет. Впрочем, Алиса и сама отличалась от обычных девочек. Конечно, никаких цветочков и котиков он не увидел, вообще никаких картинок и рисунков. Были только стихи и тексты. В стихах то и дело проскальзывали сбои ритма, она, как и любой новичок, часто использовала пушкинские глагольные рифмы и нарушала правила соприсутствия мужских и женских рифм в одном катрене. Но все ее стихи отличались свежестью и неизбитыми сравнениями, хотя по содержанию все они были о любви. Причем, к конкретному человеку, имя которого она часто упоминала. Тексты вообще являлись развернутыми подробными признаниями в любви с обоснованием тех или иных мыслей на эту тему и нюансов ощущений. И в отличие от стихов, тексты были написаны совершенно по-взрослому – без девчоночьих соплей и нежностей. Все эти признания, и стихотворные, и прозаические, предназначались ему, обычному помощнику учителя, 20-ти летнему студенту 3-го курса универа.
Олег до утра сидел на ковре и перечитывал некоторые части дневника. Что теперь с этим делать, он не знал.
Утром после той ночи он хотел поговорить с ней, но, оказалось, что она не пришла в школу, потому что с понедельника ее уже ждали в частной гимназии. Вместо нее пришел отец, получил все необходимые документы и сказал несколько нелицеприятных слов директрисе о том, что такие, как она, не учитывают возрастных особенностей подростков и не ценят самых талантливых из них. О том, что Алиса неординарная девочка в плане компьютерных знаний и умений, все в школе слышали. Она не хулиганила, не сквернословила как другие ее одноклассники и училась почти на отлично, имела проблемы только с физкультурой и ОБЖ, которые часто пропускала. Она просто остригла волосы.
Почему он все эти 6 лет вспоминал ее? Когда ему становилось грустно или наваливались неприятности, он перечитывал ее дневник, и все отступало, оставалось только ее чистое новорожденное чувство. Искреннее и обнажённое, безо всяких прикрас. Взрослый человек не способен так открываться, взрослый всегда оставляет защитную броню, лишь неопытный подросток еще не имеет ее, потому что не обжигался.
Конечно, он пытался хоть что-то разузнать о ней, и разузнал, что сразу после лета того же года отец отправил ее учиться за границу. Однако Олег все-таки разыскал ее в соцсетях. Правда, она общалась там только со своими новыми однокашниками и только по вопросам программирования. Личных фотографий на своей странице она почти не размещала, лишь те, где находилась в какой-то компании – то в университетской команде, то на экскурсии, то на шумной пирушке. Хорошенько разглядеть ее на этих фото не представлялось никакой возможности. Олег лишь увидел, что "ёжик" она давно сменила на обычную короткую стрижку. Но с одного фото на зрителей крупным планом смотрели ее черные глаза, в которых отражались новогодние огни. Одни глаза и всё, остальная часть лица скрывалась за еловыми ветвями. Снимок представлял собой просто произведение искусства, настолько мастерски он был сделан. Олег ругал себя за то, что почти не запомнил ее лица. В память врезался только тот ее взгляд.
В гимназии, где он теперь работал, ученики совсем не походили на тех, которых он помнил с прежней своей работы. В этой элитной гимназии учились дети очень обеспеченных родителей. И каждый из них считал себя пупом земли. Хотя руководство гимназии придерживалось того, что никто не смеет нарушать установленные правила и вести себя развязно. Поэтому все свои эмоции ученикам приходилось подавлять. Но Олег уже очень хорошо научился видеть, кто из учеников искренен, а кто просто вынужденно смиряет свою спесь. Хотя все они, даже самые спесивые и наглые являлись всего лишь недорослями и на взрослых никак не тянули. Среди них он пока не встретил ни одного рано повзрослевшего и преодолевшего к 14 годам пубертатный порог. Он знал лишь одного такого человека, Алису. В этом его абсолютно убедил ее дневник.
Сейчас ей уже исполнилось 20, интересно какая она, часто думал Олег, особенно последнее время. Пара неудачных романов совершенно отвратила его от новых попыток сближения с кем-то. Друзья пытались знакомить его с девушками, но он хотел перерыва. Поэтому отшучивался. Все последнее время он даже пиво перестал пить с приятелями, опасался случайно попасть в поле зрения руководства гимназии и потерять наработанный авторитет. Для целей обогащения своих учебных планов он теперь часто посещал различные выставки в сфере it-инновационных технологий и проектов. Особенно интересовался оборудованием для видеоконференций, видеоконтроля и мониторинга. Не по службе, а чисто для себя. Для учеников он отбирал выставки по инновациям информационных систем и программных продуктов. Правда, толковых ребят, посещавших его занятия, было не так много, но он хотел максимально расширить их кругозор в этой области, поэтому включал походы с ними на такие выставки в свой учебный план. Предварительно он ездил на каждую из них один. Однажды на такой выставке он увидел отца Алисы, которого хорошо запомнил после того школьного скандала. Ее отец о чем-то разговаривал с представителем одной из экспозиций. К нему подошла девушка и взяла его под руку. И вдруг, словно почувствовав пристальный взгляд Олега, обернулась и посмотрела на него. У нее были нереально чёрные миндалевидные глаза.
Он не мог бы сказать, сильно ли она изменилась, но ее глаза узнал сразу. Она что-то сказала отцу и вдруг быстро подошла к Олегу, стоявшему в нескольких шагах от них. Вытащив из кармана визитку, она молча вложила ее в руку Олега и сжала его пальцы так, чтобы визитка не упала. Потому что он неотрывно смотрел на нее и не мог пошевелиться, настолько, что руки словно не принадлежали ему.
-Алиса…, – только и смог он произнести.
-Позвони мне вечером, после 20 часов.
После этого она быстро вернулась к отцу, занятому интересным разговором с представителем какой-то фирмы, и вновь взяла его под руку, опять повернувшись спиной к Олегу.
Некоторое время он не мог пошевелиться. Но вскоре отец и дочь ушли. Алиса больше ни разу не взглянула на него. Фактически он видел ее с небольшого расстояния всего несколько минут, а вблизи и того меньше. Но запомнил ее прикосновение и голос. Поднеся ближе к глазам руку, к которой она прикоснулась, передавая ему визитку, он с минуту смотрел на свои пальцы. Потом прочел данные визитки – Алиса Хельман, специалист по it-технологиям корпорации "Кристалл". Внизу были указаны телефоны компании и отдельно ее телефон.
Пока он ехал домой и стоял в пробках, мысли его словно замерли. Он поглядывал в навигатор и все делал почти на автомате – поворачивал, ехал прямо, потом снова плёлся в пробке.
Дома у родителей, куда Олег обычно приезжал обедать, потому что они жили недалеко от его нового места работы, он долго сидел на ковре и думал.
-Что с тобой? – спросила мать.
-Со мной? Да нет, ничего…, – ответил он.
-Что-то явно не так, – сказала она, – Пошли за стол, все готово.
Остаток дня он ни на чем не мог до конца сосредоточиться, поэтому поручил помощникам дела, которые обычно делал сам. Потом заперся в кабинете и не выходил оттуда до вечера. Перед уходом он все перепроверил, выключил везде свет и спустился в подземный гараж. И уже сидя в машине, позвонил Алисе.
-Где ты сейчас? – спросила она, хотя до этого он не успел сказать ей ни слова.
-Я в машине, в подземном гараже. С работы еще не уехал.
-Вот адрес, приезжай ко мне. Постарайся, чтобы тебя никто не видел. Машину припаркуй подальше. Код домофона 0612, код электронного замка квартиры 0806.
-Алиса, подожди…, – начал он.
-Больше не могу говорить. Запомнил коды? 0612 и 0806.
Когда он ехал к ней, тело слушалось его с трудом, словно замороженное. Он несколько раз энергично сжимал и разжимал руки на руле, чтобы вернуть им обычную чувствительность. В голове его словно ветер гулял, все мысли куда-то улетучились. Припарковавшись, он огляделся. Уже стемнело, но парадное ее дома хорошо освещалось. Рядом с ним слева и справа буйно цвели кусты роз. Дом, явно исторический, украшали старинная лепнина и колонны. Подходя к подъезду, Олег постарался не попадать в камеру наблюдения. Он несколько раз оглянулся, а потом, отвернув лицо в сторону, противоположную зоне видимости, быстро подошел, набрал код и оказался внутри подъезда.
Алиса не сказала ему номер квартиры, но в этом 4-х этажном доме на каждой площадке располагалось всего по две двери. Олег поднялся на второй этаж и увидел на одной из них электронный замок. Набрав код, он услышал характерное пиликанье и открыл дверь. В прихожей стоял полумрак. Но тут вышла Алиса, взяла его за руку и ввела в комнату, где также все светильники горели приглушенным светом. Как только она прикоснулась к нему, он словно сбросил оцепенение, в котором до сих пор находился. Сейчас его сердце словно сошло с ума, настолько сильно и болезненно колотилось в груди.
-Алиса…, – только и смог он выдохнуть. Но она пригнула его голову к себе и припала к его губам, после чего он уже ничего не мог. Руки его сами прижали ее к нему. Он впился в нее поцелуем, и уже ни о чём больше не думал, только снимал с неё что-то из одежды, ни на минуту не прекращая ее целовать.
Что я делаю, мелькала у него мысль, но тело не позволяло отвлекаться, оно жило своей особой жизнью, и оно страстно желало эту незнакомую, но такую близкую и по-детски тёплую Алису, которая оказалась именно такой, какой он представлял ее, когда читал тот самый дневник.
-Ты ведь ничего обо мне не знаешь, – шептал он.
-Я все о тебе знаю, все эти 6 лет следила за каждым твоим шагом.
-Нам нельзя… твой отец… он наверняка был бы против.
-Мой отец готов для меня на все, даже в космос слетать, чтобы привезти мне звездной пыли. Почему он должен быть против того, кого я люблю и кого ждала все эти годы?
-Но я… почти тебя не знаю. Даже лицо твое не помнил, только глаза.
-А сейчас? Узнал меня? Ту, что дала тебе дневник со своими мыслями и чувствами, которые никуда не исчезли, напротив… Узнал или нет?
-Да, ты именно такая, как в том своем дневнике.
Потом он разглядывал ее обнаженную, лежащую рядом. Ей хотелось его объятий, а он хотел получше ее рассмотреть. Поэтому медленно гладил ее тело, чтобы ощутить каждый его сантиметр. Комнату, где они находились, он даже пока толком не видел, просто воспринимал каким-то нереальным тайным пространством с искаженными физическими свойствами. Этому способствовал медленно меняющийся свет разных цветов. Он делал это пространство сказочно волшебным, как в ярких современных гипер-реалистичных фильмах. Эффект усиливали фото-постеры на стенах, которые при разном освещении начинали искажаться до неузнаваемости, чтобы потом медленно вернуться к исходному виду.
-Скажи, что любишь,– потребовала Алиса, глядя Олегу в глаза. Он склонился над ней и ответил:
-Думаю, да. Люблю. Не зря же я все эти шесть лет ни на один день не забывал о тебе. А когда мне было плохо, всегда перечитывал твой дневник.
-Не отпущу тебя больше никуда. Ведь это я тебя нашла, нутром почувствовала, что ты мой единственный.
-В 14 лет?
-Да! Все ночи только о тебе и думала.
-И ни на кого за эти шесть лет ни разу не запала?
-Ты не понимаешь? Ты для меня один, никого больше нет, и не будет, никогда!
-Тебе всего 20 лет. Многое может измениться, ты себя еще почти не знаешь.
-Я о себе все поняла и осознала еще в 14. Не все подряд поздно взрослеют, бывают и такие как я.
-Мне завтра с утра на работу, – сказал он, – Поэтому нужно съездить домой, переодеться, взять кое-что для занятий.
-Я с тобой, – сказала Алиса,– Не хочу больше ни минуты терять. И так целых 6 лет жила словно в безвременье.
-Хорошо, поедем вместе. А утром? Тебе никуда не нужно будет? Ты ведь вроде тоже работаешь. В фирме отца.
-Да, работаю. Но сейчас не могу без тебя. На твои уроки пойду, хочу видеть тебя и слышать.
-Вот же сумасшедшая. Хорошо, хорошо, поехали.
-Еще немного, совсем чуть-чуть, давай полежим здесь.
-Тут у тебя просто страна чудес – меняющееся освещение и вся атмосфера.
-Я так ждала, когда ты осознаешь свои чувства и найдешь меня.
-А ведь я искал.
-Искал? Знаешь, как я рыдала, когда отец увозил меня в Дюссельдорф. Думала, что на этом моя жизнь закончилась. И потом, когда ты встречался со всякими. Ненавидела их. Козни им строила, компьютеры взламывала, аккаунты в соцсетях блокировала, троллила. Только легче мне от этого не становилось. Ты ведь целовал каждую из них! Будешь мне теперь все до минуты этих измен отрабатывать!
-Хорошо, хорошо, буду, обязательно буду.
Со своим отцом Алиса познакомила его только через месяц. До этого она даже на короткое время не могла с ним расстаться. У отца в фирме она взяла отпуск и везде неотлучно следовала за Олегом. Он усмехался, но не перечил ей, и очень быстро привык к ее постоянному присутствию, так что начинал испытывать тревожность, когда не видел ее рядом.
В гимназии его помощники, постоянно видя Алису рядом с ним, поначалу решили, что она его новый стажёр. Но позже, когда Алиса перестала приходить, они заметили на правой руке у Олега обручальное кольцо и тогда всё поняли и от души поздравили своего руководителя.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
10. Жёлтый кирпичик
***
Маленький Стасик нашел однажды на улице небольшой жёлтый кирпичик. С этого всё и началось. Кирпичик был ровненький и очень гладкий. Дед посмотрел внимательно, надел очки, даже постучал по кирпичику стамеской и авторитетно заявил:
-Это клинкер для мощения дорожек.
-Разве бывают жёлтые дорожки? – спросил Стасик. Дед задумался, а потом сказал:
-Бывают. Одна из них ведет в Изумрудный город. Я подарю тебе книжку про него.
С тех пор прошло почти 20 лет, Стасик стал взрослым, но у него на полке до сих пор хранились тот кирпичик и книжка, которую подарил ему дед. Дед тоже повзрослел, правда, из крепкого мастерового мужчины он превратился в доброго седого старичка. Брить его начисто дочь, и по совместительству мама Стаса, перестала вот уже как лет пять, потому что кожа на подбородке у него стала воспаляться от частых микротравм. Поэтому решено было оставить деду небольшую бороду, которую его дочь просто регулярно ровняла. А заодно укорачивала быстро растущие седые лохматые брови. Бабушка, бывшая моложе мужа на 7 лет, посмеивалась над ним:
-Теперь у нас свой Дед Мороз, правда, соображать плоховато стал, даже сериалы начал смотреть. Когда такое бывало?
Хотя дед все еще то тут, то там что-нибудь целыми днями ремонтировал в квартире, где они жили двумя семьями – дочка с мужем и дедушка с бабушкой. Квартира была большая, три года назад они продали две двушки и купили одну, четырехкомнатную в старом фонде и в отличном обжитом районе. Так что деду все время находилась работа. Потому что сразу они осилили только ремонт в комнатах. Остальное доделывали понемногу, по мере сил и поступления всяческих премий. А Стас давно отделился от них, еще будучи студентом.
Когда он приобрел квартиру, то не мог подолгу находиться в ней один, поэтому студенческие пирушки у него дома не прекращались. Он задаривал соседей подарками, чтобы они не сердились на его шумных друзей, хотя соседи и сами порой устаивали еще те разгуляи. Ведь тогда дом только-только заселялся, возле него даже дорожки временные пролегали, потому что рядом возводилось еще два похожих дома. С тех пор прошло почти пять лет, дорожки превратились в тротуары, а во дворе насадили деревья и устроили сразу три детских городка. Совсем недалеко появилась остановка автобусов, а через год-два обещали построить и станцию метро.
За эти годы коллекция Стаса значительно приросла. Он изучил вопрос, обратился к знакомому художнику, и тот преподал ему основы гончарного ремесла. Это понадобилось Стасу для того, чтобы произвести несколько полных ящиков жёлтых керамических кирпичей. Художник помог подобрать подходящую глину и краситель, который после обжига оставался жёлтым, а не менял свой цвет на красный или коричневый, как большинство других. Эти ящики пока стояли на балконе и ждали своего часа, ведь Стас собирался построить на даче настоящий Изумрудный город, к которому вела бы дорога как в книжке. Правда, мероприятие это все время откладывалось, постоянно отвлекали другие неотложные дела – сначала экзамены, потом девушки, потом дипломная практика, а сейчас новая работа.
Дед частенько просил отвезти его к Стасу, чтобы поработать в его квартире. Дел там действительно хватало. На балконе и в кладовке все пространство занимали стройматериалы. Только одна комната имела жилой вид, там Стас спал и занимался. Вторая комната пустовала, в ней из мебели находилась только раскладная кровать-тумба. Одна кухня выглядела презентабельно, на уровне мировых стандартов. Родители помогли заказать и оплатить ее обустройство.
По вечерам, вернувшись в пустую квартиру, Стас часто думал о том, что жить одному не так уж и весело. Да, конечно, здорово, когда ты можешь приглашать к себе гостей, не стесняя при этом родителей и дедушку с бабушкой, но в остальном… Он всегда еще с детства любил уют и особую семейную обстановку. А в своей квартире он даже долгожданной свободы не ощущал, все время приходилось чем-то заниматься – то посудой, то стиркой белья, то уборкой. А весной еще и окна мыть. Для облегчения домашних дел у него имелась и стиральная машина, и пылесос с функцией мытья пола. Кухня так и вовсе была укомплектована самой современной техникой. Но, когда живешь один, многого не требуется. Хотя и дома у родителей уют теперь совсем не казался ему прежним. Настоящий уют он чувствовал только в двушке, в которой раньше все они жили. Тогда к нему в гости часто приходила соседская девочка, и они вместе мечтали, как Стасик вырастет, построит на даче для нее Изумрудный город и выложит дорожку к нему жёлтым кирпичом, чтобы она прошла по ней в своих миниатюрных серебристых туфельках. Маленький гладкий кирпичик, который он нашел, они прятали в коробочке в теплую махровую тряпочку. Как ребенка, чтобы не замерз. И загадывали желания, шёпотом сообщая их кирпичику. А потом девочка со своими родителями переехала в другой район. И больше он ее не видел. Девочку звали Аля, но они между собой называли ее Элли, как в книжке. Никто из соседей не знал, куда переехала семья Али. Тогда Стасику и Але было по 10 лет. Потом, когда Стас повзрослел, и ему исполнилось 15, он много раз расспрашивал всех о ней, но так ничего и не добился.
Сегодня он ехал к своему бывшему однокласснику в тот самый дом, где когда-то жил с родителями. Колька по прозвищу Николсон теперь работал вместе с ним в одной фирме. Стас передал ему пакет с данными, которые тому требовалось с утра отвезти в головной офис. Эти данные не подлежали передаче в электронном виде. И пакет был опечатан. Оба они, и Стас, и Николсон давали подписку о неразглашении данных. Выпив у приятеля кофе, Стас уже собирался сесть в свою машину, как возле подъезда заметил старичка, бывшего соседа из другого подъезда. Старичок, прищурившись, глядел на Стаса, потому что узнал его. Стас подошел и поздоровался. Они поговорили о здоровье родителей, о том, что много времени прошло с тех пор, как Стас переехал, о том, что в новостройках никто никого не знает, в отличие от таких старых домов, как этот.
-А не помните ли вы случайно Алю из 18 квартиры? – спросил Стас, хотя ни на что не надеялся. Этот старичок жил совсем в другом подъезде, а ее соседей он всех до одного в свое время расспрашивал о ней.
-Как не помнить, – сказал старичок, – Она до сих пор раз в месяц приходит ко мне на уроки мастерства.
-Уроки мастерства? – опешил Стас. Его даже пот прошиб.
-Да, по майолике. Знаешь, это такая роспись по керамике.
-И у вас есть ее координаты? Телефон?
-Конечно. А ты что же, искал ее?
-Да! Но никто из соседей в ее подъезде ничего не знал.
-Хочешь, увидеть, какая она теперь? – хитро спросил старик. У Стаса от его слов озноб по телу прошел.
-Хочу! – воскликнул он, поперхнувшись, потому что во рту у него пересохло от волнения.
Дед достал из кармана смартфон, включил его и открыл фото, на котором обнимал за плечи девушку.
-Вот, посмотри, какая красавица выросла.
Стас не мог отвести глаз от этого фото.
-Ты запиши, запиши телефончик ее. И мой на всякий случай. Помнишь ведь, как меня зовут? Дед Миша.
-Да, конечно, помню! Можно, я эту фотографию себе на телефон отправлю?
-Тебе – можно. Вы ведь сильно дружили, я помню. Она тоже тебя искала. Так никто из соседей ничего о тебе и твоих родителях не знает.
-Да, они давно уже новую квартиру купили, и я тоже.
-Питер, он же безграничный. В нем человек как песчинка пропасть может. Говорила, что даже в соцсетях так и не нашла тебя.
-Да, я там под другим именем. А ее фамилию я никогда и не спрашивал, и соседи не помнили. Поэтому и найти ее в сетях тоже не мог.
-У нее простая фамилия – Петрова. Я тут всех знаю и по имени, и по фамилии. Твою тоже помню – Ахметов. Правильно?
-Да, верно.
-Я раньше учителем работал, у меня на имена и фамилии хорошая память. А майолика – это мое увлечение по жизни. Я в гараже даже печку для обжига поставил.
-Печку? – переспросил Стас, но тут же забыл об этом.
-Большое спасибо, дедушка. Как вас по имени-отчеству?
-Семёнов я, Михал Михалыч.
В машине Стас никак не мог успокоиться. Приказывал себе, и не мог. Чуть в грузовик не тыкнулся, но пронесло. Уже стемнело, ведь к Николсону он ездил после работы. Дома Стас быстро покидал в рот какие-то куски, запил пивом и, переодевшись, поудобней уселся на диван, чтобы хорошенько рассмотреть фотографию, скопированную с телефона Михал Михалыча.
Аля почти не изменилась, хотя ей было столько же, сколько и ему – 23 года. А значит, с последней их встречи прошло уже целых 13 лет. Он никак не мог успокоить сердцебиение, но все-таки набрал заветный номер. Через несколько гудков ему ответил почти детский голос. Хотя, конечно, совсем не детский, это была она. Он сразу узнал ее и, замирая, произнес заветное имя:
-Элли…
-Гудвин, это ты?! Где ты сейчас?
Она тоже сразу узнала его, хотя в детстве он разговаривал по-мальчишески звонко.
-Хочешь, я приеду к тебе сейчас? – спросил он, едва успокоившись.
-Нет… лучше, давай я приеду. У меня не очень удобно. Мама болеет, а отец после смены.
-Хорошо, – сказал Стас и назвал адрес, после чего тут же набрал службу быстрой доставки еды и сделал заказ.
Почему я так волнуюсь, думал Стас, хотя прекрасно понимал. Аля сконцентрировала в себе все его детские мечты. Правда, он не признавался себе в том, что со временем мечты о ней перестали быть детскими. Он помнил, как неумело заплетал ей длинную косу, которая расплелась, пока они играли в город – строили его из разного размера больших пластиковых кубиков и залезали туда, не целиком, а всего лишь просунув головы внутрь, он в один проем, она – в другой, и встречались там нос к носу. Этот момент волновал его всегда больше всего, потому что так ее лицо оказывалось совсем близко, он даже чувствовал ее дыхание и видел, как дрожат ее ресницы, потому что она всегда при этом закрывала глаза.
Когда она вошла, несколько секунд он не мог сдвинуться с места, просто смотрел ей в глаза. Но потом они обнялись. По-дружески, как обнимались в детстве. Хотя сердце его готово было просто выпрыгнуть из груди. Аля еще из прихожей увидела через остекление балконной двери ряд жёлтых кирпичей в самом верхнем ящике, которые стояли там.
-Так ты все-таки сделал их?! – воскликнула она и быстро прошла к балкону, – Ого, это же настоящая белая глина с колером! Ты сам их сделал? И сам обжигал?
-Нет,– ответил Стас, еле сдерживая дыхание, – мне помогал один художник, который гончарным ремеслом увлекается. Я замешивал глину с красителем и формовал сами кирпичи.
-Оооооо! Это тот самый? Наш кирпичик? – вдруг крикнула Аля, увидев коробочку на полке компьютерного стола. Взяв ее в руки, она вынула маленький глянцевый кирпичик и поцеловала его:
-Он выполнил мое желание.
-И что ты загадывала?
-Просила, чтобы мы обязательно встретились снова, когда вырастем.
-Аля…не убегай, давай поговорим, – схватил ее за руку Стас, но она ускользнула от него в кухню, которая находилась к ним ближе всего.
-Почему ты?... – он вошел следом за ней и повернул ее к себе лицом.
-Я так долго искал тебя, не прячься. Мне нужно видеть твои глаза.
Потом он нащупал рукой у нее на затылке заколотые волосы и одним движением распустил их:
-Помнишь, как я заплетал твою косу? Нет, не отворачивайся, смотри мне в глаза. Почему ты не смотришь?
-Гудвин…Стас, я не могу… столько лет прошло, я пока не пришла в себя.
-Ты стесняешься меня?
-Нет, просто… ты стал таким взрослым, таким красивым…
-Ты тоже, хотя ты всегда была самой красивой для меня. Я тут всякую еду заказал, хочешь? У меня есть отличное вино, и шампанское. Что ты больше любишь?
-Да, вино…или шампанское… а лучше чай, голова что-то кружится.
-Может, тогда и чай не нужно, там ведь кофеин. Дай-ка, я кое-что сделаю. Я умею головокружение снимать.
Он взял ее голову за виски и начал их ей слегка массировать. И увидел, как ее щеки постепенно заливает яркий румянец. Поэтому не выдержал и поцеловал ее в губы. Как же долго я мечтал об этом, подумал он.
Прижимая ее к себе, он ощущал, как сильно бьется ее сердце, почти как его собственное.
-Я так искал тебя, так хотел этого, – шептал он ей между поцелуями, и она отвечала ему всем своим телом.
Утром он довез ее до дома и потребовал, чтобы после 19-ти она обязательно ждала его.
-Смотри, заеду за тобой, никуда не сбегай.
-Не сбегу, – ответила она смущенно, – Такой командир нашелся.
-Да, командир. Тебе не скажи, так и не дождешься ничего. Только и норовишь улизнуть куда-нибудь.
-Ладно, ладно, поезжай,– сказала она, прикрывая руками покрасневшие щеки, – Мне остыть немного надо.
Вечером она надела светлое шелковистое платье. Дома Стас снял его с нее, повесил на спинку стула и сказал:
-Красивое. Пусть повисит до утра.
Изумрудный город и дорогу к нему Стас смог построить только через год, когда они все лето жили с Алей на даче. Он торопился, потому что Аля должна была через две недели родить. Стены этого города он сделал из зеленого поликарбоната, а башенки заказал. Больше всего возни оказалось с дорожкой, ее он укладывал по всем строительным нормам на трехслойное основание из геотекстиля, мелкого щебня и песка. Получилось очень необычно и красиво.
А из маленького кирпичика они сделали два кулона, на которых Аля по всем правилам майолики нарисовала два миниатюрных Изумрудных города и покрыла их двумя слоями глазури. На жёлтом фоне кирпичика они смотрелись особенно эффектно.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022
11. Абрикосы для дедушки, часть1, часть2
Часть 1. Абрикосы для дедушки
***
Дедушке Карена недавно исполнилось 80, но он все еще считал, что обязан трудиться. С утра везде, где мог дотянуться, вытирал пыль, подметал крошки на кухне, поливал цветы на окне, кормил кота. Потом "гулял" – на лоджии открывал обе створки окна в центре остекления, садился в плетеное кресло и дышал свежим воздухом. По-настоящему свежим, потому что лоджия выходила прямо на парк с озером и ручьем. Дедушке даже казалось, что он слышит его журчание, хотя вряд ли такое было возможно, ведь жили они с Кареном на третьем этаже. Прогулки на улице давались ему тяжело из-за боли в колене, которое за жизнь он травмировал несколько раз.
Иногда Карен называл дедушку по-армянски папик, с ударением на второй слог. Но некоторые, услышав это слово, даже с таким ударением, все равно двусмысленно усмехались, поэтому чаще он все-таки звал его по-русски – дедушка. А дедушке главное было слышать голос Карена, самого красивого внука на свете, самого умного и любимого. И самого смелого, вырвавшего его из цепких лап алчных сыновей дедушки, которые хотели заставить старика поставить какие-то подписи на нескольких бумагах. Он не понимал, зачем им так нужны его подписи, но без Карена отказывался, и поэтому они не кормили его три дня. Давали только воду. Когда Карен ворвался в дом своего дяди с оперативниками, дедушка лежал без сознания. Отца Карена также арестовали. Его провели мимо сына, но тот отвернулся. Потому что не мог простить.
Дедушка поправился, Карен привез его обратно к себе в город, откуда деда увезли силой, а усадьбу, где жили две семьи – родители Карена и его дядя с женой, опечатали. Мать Карена и молодая жена дяди переселились в городскую квартиру, принадлежавшую дедушке. Но Карен сказал матери, что больше знать ее не хочет, раз она допустила издевательства над стариком. Через неделю обе женщины улетели в Англию, к третьему сыну дедушки.
Приходил следователь, и Карен дал показания, а также сообщил причину похищения дедушки. После этого два дела объединили – первое, о махинациях в бизнесе, по которому шло предварительное расследование, и второе – похищение человека с целью принуждения.
Карен еще со студенческой скамьи много трудился. Он окончил магистратуру по программе "Математическое и информационное обеспечение экономической деятельности" в СПГУ и работал директором филиала крупной фирмы, торгующей электроникой, поэтому часто ездил за рубеж для подписания контрактов с поставщиками. И сейчас встал вопрос о том, чтобы нанять человека, который бы присматривал за дедушкой в отсутствие Карена. Однако Карен опасался – почти все претенденты казались ему неискренними, корыстными и равнодушными к таким старикам, как дедушка. Дедушка переживал, потому что Карен должен был уехать со дня на день. Кто же будет обнимать меня перед сном, думал дедушка и втайне вытирал слёзы. Только Карен мог быть таким нежным и любящим, чтобы понимать, как нужны дедушке объятия и ласковые слова перед сном, чтобы он лучше спал и улыбался во сне.
Карен вырос и выучился, живя у дедушки. Когда умерла бабушка, всю свою любовь дед перенес на внука, которому тогда исполнилось всего пять лет. Карен бабушку совсем не помнил. Когда 25 лет назад Карена впервые привезли к деду, тот только-только овдовел. Именно дед стал семьей Карена. Отец и дядя сначала раскручивали автобизнес, а потом занялись поставкой фруктов в Москву и Питер. Но довольно-таки быстро переориентировались на Европу. Поначалу формированием отгрузок из Армении занималась мать Карена, она постоянно моталась туда из России, а его отец и дядя делали все остальное на месте получения товаров. Но со временем мать стала обычной домохозяйкой и полностью содержала в порядке усадьбу под Питером, которую купили братья – ее муж и деверь. Карен к тому времени практически не ощущал никакого родства ни с матерью, ни с отцом, ни тем более, с дядей. Но у дедушки имелся и еще один сын, который давно жил в Англии. Именно он помогал братьям в налаживании поставок в Европу. Карен его вживую ни разу не видел, только, когда дед общался с сыном по скайпу. С экрана компьютера этот родственник и вовсе казался Карену чужаком, хотя дед считал его самым добрым и порядочным из своих детей.
Сыновья ничем не помогали отцу, считали, что он достаточно зарабатывает. Дед был главным инженером одного из подразделений Горэлектросетей, но потом из доходов у него осталась лишь пенсия, а сын со снохой ему еще и маленького Карена подкинули. Тогда ему помогал только старший сын. Он же оплачивал большие покупки отца и племянника, в том числе прислал деньги на первый взнос ипотеки, когда Карен покупал квартиру после окончания универа.
Почти перед самым отъездом Карен все-таки нашел помощницу для деда. Хорошая знакомая его приятеля сейчас искала работу. Приятель очень хвалил ее за порядочность и сердечность, а еще рассказал, что она занимается спортом и даже работала телохранительницей у одной поп-дивы. Поэтому Карен пригласил ее для знакомства.
Девушка пришла точно к назначенному времени. Карен оценил это, потому что и сам всегда был точен. Выглядела она обычной, не худосочной, конечно, но точно не бодибилдершей, намного более стройной и гибкой. Он задал ей несколько вопросов. Оказалось, что она занимается тхэквондо и на сегодня имеет красный пояс. Карен удивился:
-Слышал только о белом и черном поясах.
-Есть еще и жёлтый и синий. Красный пояс дается тем, кто готов перейти на последний уровень и стать мастером. Вот мои аттестаты. Если хотите, у меня есть флэшка с видео, подтверждающая мою технику.
-Понимаете, я ищу не телохранительницу, а помощницу для старого человека. Моему дедушке 80 лет, ему нужно немного помогать, но главное, ему требуется ласковое обращение. Он привык, что перед едой я хвалю его за сделанные дела, а на ночь обнимаю и прижимаюсь к нему своей щекой, тогда он хорошо спит. Это началось после смерти бабушки. До этого он был обычным сильным мужчиной. Но с возрастом становился все более ребенком.
-Что он любит?
-Вот список. Меня не будет 10 дней. Надеюсь, вы понравитесь ему. Но есть еще одно.
После некоторой заминки Карен коротко рассказал об аресте отца и дяди, а также о том, как они поступили с дедушкой.
-Им требовалась его подпись задним числом на одном документе десятилетней давности, где он бы взял большую часть их махинаций на себя. И я до сих пор опасаюсь, что они могут подослать кого-нибудь, чтобы вновь попытаться это сделать, пока идет следствие. В квартире установлена сигнализация и тревожная кнопка вызова охранников. А также всех посетителей вы сможете увидеть на мониторе в прихожей. Продукты вам будет привозить курьер, его фото я пришлю вам на телефон. Также пришлю номер и фото патронажной медсестры. Гулять дед не выходит, садится и дышит свежим воздухом на лоджии. Нужно решить вопрос с вашими отлучками. Я распоряжусь, и мой заместитель будет присылать одного из наших охранников.
-Я могу не отлучаться.
-Меня не будет 10 дней…
-И что? Работа есть работа. Подышу свежим воздухом вместе с дедушкой.
-Хорошо. В спальне есть беговая дорожка и силовой тренажер. Вот мои контакты и телефон моего заместителя. Буду связываться с вами по видео-звонку ежедневно в 9 вечера.
Девушку звали Лена, деду она явно понравилась, он даже захотел подержать ее за руку, чем вызвал у нее смущенную улыбку. Карен усмехнулся, увидев это.
Когда она подписывала договор и склонилась над документом, Карен увидел, что ее туго заколотые волосы на затылке выпустили несколько наивных золотистых завитков. На какое-то мгновение его охватило сомнение – ей ведь всего 25 лет, сможет ли эта девчонка защитить деда в случае чего? Но он отогнал эту мысль, так как предполагалось, что Лена будет находиться с дедом все эти дни неотлучно. К тому же он надеялся на своего зама и быстрое реагирование охранной фирмы в случае тревоги.
На следующий день он улетел. До этого он договорился встретиться со вторым своим дядей в Осло. Это была их первая встреча. Дядю звали Георгий. Он очень напоминал деда в молодости. Они поговорили о деле братьев Георгия и о дедушке.
-Я понял, – сказал Георгий, – А то от их жён толком ничего нельзя добиться.
-Я никогда не прощу ни отца, ни мать, – сказал Карен, глядя Георгию в глаза, чтобы понимать его реакцию.
-Они просили моей помощи, уверяли, что их подставили партнеры.
-Это ложь,– отрезал Карен.
-Ты уверен? – спросил его дядя.
-Абсолютно. Они похитили деда и три дня морили его голодом, чтобы заставить расписаться в акте десятилетней давности, по которому он принимал все махинации на себя. После этого они собирались признать его по суду недееспособным. Когда я забирал его, он находился без сознания и лежал на голом бетонном полу в гараже. После этого он провел неделю в больнице с бронхитом.
-А что же жены? Помогали им?
-Мать могла хотя бы позвонить мне, я ведь чуть с ума не сошел, когда он пропал. Я думал, что он вышел из дома и потерялся на улице.
Дядя сидел мрачный.
Когда они прощались, он обнял Карена и сказал:
-Ты вырос настоящим мужчиной. А с бабами я разберусь, не сомневайся, жировать я им не дам. Если хочешь, я заберу отца к себе.
-Нет, для него переезд может оказаться большим стрессом. Он привык жить со мной. Я его очень люблю.
Они договорились быть на связи. Карен услышал, как дядя кому-то отвечал по телефону:
-Он вырос таким красивым, наша порода.
Вечером, как и обещал, Карен разговаривал с Леной. Она доложила, что все хорошо, и на ночь она обязательно обнимет дедушку. Дед сидел рядом, держал ее за руку и улыбался. Лена переоделась в домашнюю одежду и свои светлые волосы распустила. Так она выглядела немного другой, но он сразу вспомнил ее завитки на затылке.
-У вас все нормально? Вы кажетесь немного грустным, – сказала она.
-Нет, все хорошо. Вот, улыбаюсь, – ответил Карен и приблизил свои губы к экрану. Лена засмеялась в ответ:
-Ух ты, какие вареники.
Ночью она приснилась ему. Ее золотистые волосы вились на концах, а глаза и губы улыбались. Он проснулся в 4 утра, походил по гостиничному номеру, а потом решил посмотреть видео на флэшке, которую она ему дала. Там она показывала тренеру все приемы, которые освоила. Тренер оказался совсем не старым седым сенсеем, как в корейских фильмах, а очень даже моложавым и высоким. Карена зацепил его взгляд на Лену. Он даже вернул назад один из моментов, чтобы снова его просмотреть. Она точно ему нравится, подумал он. Потом лег в постель и уставился в потолок.
Он уже три года ни с кем не встречался после разрыва с Лейлой, изменившей ему с барменом. Ему захотелось принять душ, чтобы смыть с себя грязь, которую он до сих пор ощущал при любом воспоминании о ней. Лена была другой, это точно. Дедушка нутром почуял ее, именно поэтому принял. Лейлу он просто игнорировал, словно не замечал. Шаркая, проходил мимо, даже не взглянув. Карен сначала думал, что он ревнует. Но потом понял – она сразу не понравилась дедушке. А вот коту было все равно. Он спокойно принимал поглаживания Лейлы. Но однажды ни с того ни с сего цапнул ее до крови.
Карен вспомнил, что когда пришла Лена, кот сидел в сторонке и внимательно наблюдал за ней. Но потом спрятался и больше не показывался. А вот при разговоре по видеосвязи, Карен видел, как кот заглядывает в экран, мешая Лене. Она отодвигала его, а дедушка говорил ему:
-Барсик, не мешай.
-Я смотрю, вам там весело втроем, – сказал им Карен. Лена засмеялась и взяла кота на руки, так что деду пришлось отпустить ее. Но он тут же обеими руками ухватился за ее локоть.
-Георгий передает тебе привет, дедушка. Мы сегодня виделись с ним,– сказал Карен.
-Как он тебе? Я же говорил, он лучший,– ответил дед.
-Да, ты прав. Он хороший человек.
Так прошла неделя. И вдруг Карену от Лены пришло письмо на мэйл. Она писала, что дедушка во сне все время говорит "настоящие цираны".
Карен позвонил ей:
-Вас что-то встревожило? Он плохо спит?
-Засыпает хорошо, с улыбкой. Но вот ночью услышала… и написала вам. Какие-то цираны. Не знаю, что это.
-Это чёрный абрикос, гибрид абрикоса с алычой. Конечно, они не чёрного цвета, а темно-лиловые, несколько необычного вкуса. Раньше дед часто вспоминал свое детство в Армении. Даже не знаю, выращивают ли их сейчас. Лена, скажи, у тебя есть кто-нибудь?
-Кто-нибудь?
-Ты встречаешься с кем-то? Я смотрел видео, твой тренер…
-Карен… я пойду к дедушке.
-Подожди. Ответь, пожалуйста.
-Из-за него у меня только красный пояс. Черный мне теперь, наверно, не светит.
-Он приставал к тебе? Молчишь, значит, я прав.
Карен через партнеров узнал, где можно купить отличные фрукты и заказал корзинку сочнейших армянских абрикосов к своему отъезду. Циранов, конечно, не нашлось. Ехать обратно он решил раньше запланированного срока, потому что с делами управился. Он спешил домой.
Лена и дедушка уже ждали его. Лена накрыла на стол и даже поставила в вазочке небольшой букетик. Дедушка смотрел на все это и, очень довольный, млел в мягком кресле возле лоджии.
-Вас продует, – беспокоилась Лена, поэтому укутала его пледом, а оконные створки в остеклении лоджии плотно закрыла.
Дед прослезился при встрече с Кареном, долго обнимал его и не отпускал.
-Вот, привез тебе настоящих армянских абрикосов. К сожалению, циранов не нашел.
-Циранов? – удивился дед. Карен и Лена переглянулись.
-Лена рассказала, что во сне ты цираны просил.
Дед насупился и сказал:
-Не просил. Это я так своих неудавшихся сыновей теперь называю – настоящие цираны, чёрные души. Я цираны никогда не ел, мне их привкус не нравился.
-Понятно. Образно мыслишь, дедушка. Тебе романы нужно писать,– усмехнулся Карен,– Давайте обедать, я жутко проголодался!
За обедом дед развеселился, да еще и Барсик вылез откуда-то и запрыгнул к Карену на колени.
-Уговори Леночку не уходить от нас, – сказал дедушка Карену на ухо. Но она услышала, встала и пошла в кухню, унося использованную посуду, чтобы потом принести чай.
-Попробую, – ответил деду Карен и пошел следом за Леной в кухню.
-Помогу, – сказал он ей, заварил зеленый чай в чайнике и накрыл его махровым полотенцем.
-Я думал о тебе, – сказал он и посмотрел на нее.
Она отвернулась.
-Ничего не хочешь мне сказать?
-Боюсь обжечься, – ответила она.
-Я тоже, – произнес Карен, – Но ведь мы справимся?
-Ты ничего обо мне не знаешь.
-Знаю. У тебя завитки на затылке, такие… детские.
-Шушукаетесь? – услышали они голос деда и обернулись. Он стоял в дверях и улыбался как сытый кот.
-Абрикосы очень вкусные, сто лет таких не ел. Ха-ха-ха, забыл, не сто, а всего лишь 65.
Через месяц Георгий приехал на суд. Карен встретил его в аэропорту и привез домой, где Георгий долго обнимал дедушку, который плакал. Лена приготовила деду капли, а потом все они сели обедать.
-Армянские блюда я не умею, приготовила обычные – жареное мясо с картошкой и грибами. А дедушке овсяную кашу с распаренным изюмом.
-Все очень вкусно, не волнуйся, – тронул ее за руку Карен.
-Так ты тогда нашел цираны? – спросил Карена Георгий.
-Не нашел. Оказывается, дедушка во сне так твоих братьев называл.
-Верно подметил, – усмехнулся Георгий.
На суд они поехали вдвоем, дедушка остался с Леной и Барсиком.
Братьям Георгия дали по 5 лет принудительных работ, а матери Карена и ее невестке по году условно. Бизнеса братья лишились, усадьбу приставы продали через торги в пользу государства, оставили только квартиру, принадлежавшую молодой жене дяди Карена еще до брака с ним. Ее она все время, пока жила с мужем в усадьбе, сдавала. Георгий сказал женщинам, что больше не собирается приглашать их в Англию, обещал только небольшую помощь на первых порах, пока они не найдут себе работу.
***
Часть 2. Красный пояс с черной полоской
***
Всё последнее время Карен задерживался на работе допоздна. В фирме, где он работал, начались трудности по причине того, что учредители не поладили между собой и решили разойтись. В данный момент они проверяли все свои активы и прикидывали, кто и что из них возьмет себе при выходе из компании. Подразделение, которым руководил Карен, являлось самым сильным и экономически устойчивым, поэтому за него дрались сразу трое учредителей. Но самому Карену ни один из этих троих не нравился. А тот, которого он уважал, после раздела собирался уехать из страны, настолько они все переругались между собой.
Именно этот учредитель втайне от других переговорил с Кареном и сказал ему, что, если тот согласится, то поможет ему забрать подразделение себе путем передачи ему контрольного пакета акций. Этим данный учредитель хотел негласно остаться в деле и продолжать частично участвовать в работе подразделения, которым руководил Карен. Однако для этого требовалось выкупить у остальных учредителей долю в уставном капитале, составлявшую приличную сумму. Карен имел только две трети от нее. Однако лондонский сын дедушки Георгий сказал, что поможет и поучаствует в его предприятии большой суммой, для чего собирался приехать через неделю.
Конечно, дедушке Карен ничего этого не рассказывал, чтобы не волновать старика. Дедушке помощь требовалась теперь иногда даже ночью, когда у него болело колено, и он не мог уснуть. Поэтому Лена теперь жила с ними постоянно, потому что ездить домой ей было далеко. Хотя такое положение вещей не очень нравилось Карену. То, что он мог видеть Лену каждый день, его устраивало, но она вела себя как нанятая помощница, не более. Хотя он и пытался оказывать ей знаки внимания – дарил подарки, приглашал поужинать в ресторан, погулять по городу. Однако она была слишком сдержанной и чуть что словно пряталась как улитка в свой домик. Карен много раз говорил, что она нравится ему, но ответа не получал.
Он считал, что все это из-за отсутствия у него достаточного времени для общения с ней. Ведь дела на работе все последнее время поглощали его внимание и силы почти полностью. Однако все-таки иногда ему казалось, что-то мелькало в ее глазах. Да и дед на днях обмолвился:
-Ты все занят и занят. А Леночка… она же девочка, ей внимание нужно. Да и дома у нее что-то.
-Что? – спросил тогда Карен.
-Да нет, это я так, предполагаю просто.
Но Карену эта мысль запала в голову, он решил ненавязчиво выяснить, что там у Лены дома.
Между тем приехал Георгий и первые два дня полностью посвятил отцу. Дедушка ни на минуту его не отпускал, так же как и Лену. А Карен в это время вместе с юристом мотался по инстанциям для выяснения, какие документы нужны для перерегистрации прав на фирму. Бывшие учредители так же не хотели затягивать, но и своего не желали упустить. Подразделение Карена являлось для них лакомым куском, однако Карен заявил, что в случае выкупа ими его подразделения полностью или частично, сразу покинет свой пост и заберет с собой двух преданных ему специалистов. Бывшим учредителям не оставалось выбора, как только продать ему свои доли, все знали, что своими успехами и процветанием подразделение Карена обязано только ему и тем связям, которые он наработал. На всякий случай, памятуя непорядочность своего отца и дяди, он зашифровал базу данных по логистике и реестру своих партнеров, чтобы бывшие учредители, пока имевшие право входа в подразделение, никоим образом не похитили ее.
С понедельника Георгий засел за изучение всех деталей дела. А дедушке оставалось только поглядывать на него через стеклянную дверь. Но Лена всячески его отвлекала, читала ему, включала интересные фильмы и передачи, заставляла делать пассивную сидячую гимнастику. Барсик внимательно следил за всем этим, ожидая обеда, а потом полдника и ужина. Он давно понял, что главным распорядителем по еде является именно девушка. Мужчины занимались приготовлением блюд лишь от случая к случаю, да и то пичкали их таким количеством специй, что у кота усы топорщились от ужаса. То ли дело девушка, ее еда была просто вкуснейшей даже для кота.
Карен пришел, как и все последнее время, поздно вечером. Но дедушка еще не спал, а сидел в своем уютном кресле, укрытый пледом, с котом на коленях и держась за Лену. Георгий рассказывал им какие-то смешные истории, но Карен вдруг заметил, что Георгий изредка поглядывает на Лену, оценивая, какое впечатление на нее производят его рассказы. Она то и дело обращалась к деду, склонялась к нему, потому что он что-то говорил ей на ухо. А Георгий в это время смотрел на нее. Карен одернул себя и ушел в кухню ужинать. Чего это я, думал он, Георгию почти 60 лет. Он ей не только в отцы, он ей в деды годится. Однако взгляды лондонского родственника не шли у него из головы. Карен сказался усталым и даже не стал пить чай со всеми. Лежал у себя и слушал их разговоры. Хотя говорил преимущественно Георгий.
Подтянутый, элегантный и очень моложавый на вид, он наверняка до сих пор нравился женщинам. Тут Карен услышал голос Лены:
-Извините, Георгий Ованнесович, дедушке уже давно пора спать.
-Конечно, конечно, Леночка. Вы его добрый гений.
После этого Лена тихонько постучала в комнату Карена и, приоткрыв ее слегка, сказала:
-Карен, дедушка будет ждать твой поцелуй на ночь. Он пошел, чтобы лечь спать.
-Иду,– ответил Карен.
После привычных нежностей перед сном дедушка почти сразу заснул, потому что часы показывали уже полночь, тогда как обычно он ложился в 21 час. Карен знал, что Лена стоит и ждет за дверью. Она всегда проверяла, все ли в порядке с дедушкой, и только после этого уходила в соседнюю небольшую комнатку, дверь которой закрывала не до конца, чтобы слышать все происходящее ночью у дедушки. Георгий уже ушел спать в кабинет, где она постелила ему на диване. Как только дед сладко засопел во сне, Карен выглянул и, молча взяв Лену за руку, затянул ее в комнату, прижал к себе и начал целовать.
-Сколько ты еще будешь мучить меня? – шептал он ей.
-Дедушка проснется…, – ответила она ему так же шепотом.
-Пойдем ко мне.
-Карен… вдруг я понадоблюсь ему…
-Он только уснул, пошли и не спорь!
Его усталость как рукой сняло, он в мгновение ока раздел ее и уже не выпускал. Хотя она и не сопротивлялась, напротив, сама нежно обняла его.
-Почему все это время молчала? Почему ни разу не ответила мне?
-Боялась, вдруг у тебя это просто вспышка…
-Вспышка? Три месяца уже, и это вспышка, по-твоему? Просто на работе полный аврал, ты же все видишь и знаешь.
-Вижу, как ты устаешь. Поэтому и молчала. Не до этого тебе…
-До этого! Я измучился, мысли о тебе все время прогонял. Скажи мне это слово, чтобы я точно знал, что не придумал это сам!
-Люблю, конечно, люблю. С первого дня.
-Не смей больше ни на кого смотреть!
-Ты что, приревновал меня? Он же в отцы тебе годится. Хотя, если честно, не знаю, как мне себя вести с ним.
-Просто не смотри ему в глаза. Вот и все. И думай только обо мне. Ты теперь моя! Поняла? Это ж наша армянская фишка – глаза-в-глаза женщину обольщать.
-Да уж, глаза у вас чернущие, затягивают как в омут.
-Мне с ним дела делать, а тут ты…
-Чем я виновата?
-Тем, что такая. У него тоже губа не дура, стоит зазеваться, так и слопает тебя.
-Такая, это какая?
-Притягиваешь, вот какая. Дедушка сразу к тебе прилип.
Под утро, когда Карен крепко спал, Лена проскользнула к себе и уснула. Встала как обычно рано, потому что дедушка просыпался в 7 утра. Приготовила завтрак на всех, покормила кота. Карен, выйдя из спальни, пробурчал:
-Зачем ушла ночью?
-Почти утром, – ответила Лена, накрывая на стол.
Когда все сели завтракать, Карен посмотрел на Лену, на Георгия, потом на дедушку и сказал:
-Мы с Леной решили пожениться. Чтобы вы знали.
Лена изумленно взглянула на него и ушла в свою комнатушку. Дедушка очень довольный улыбался:
-Давно пора.
Георгий сказал:
-Поздравляю и одобряю твой выбор.
Карен очень внимательно на него посмотрел, ничего не ответил и продолжил есть. Перед уходом он заглянул к Лене:
-Прости, что я так, не предупредил тебя. Но он бы иначе не отстал. Всё будет, как ты захочешь. Я вовсе не деспот, рядом с тобой напротив..., почти как Барсик.
-Еще какой деспот,– улыбнулась она и прижалась к нему.
Через две недели Карен стал директором своей фирмы, в которую вошли деньгами учредитель прежней структуры и Георгий. Между собой они заключили договор о сумме вклада каждого, но в учредительных документах значился только Карен. Прежний учредитель не хотел, чтобы его бывшие партнеры узнали, а Георгий являлся гражданином другой страны и, чтобы стать учредителем, ему пришлось бы пройти некоторые юридические процедуры. Но он полностью доверял племяннику, даже договор не хотел подписывать, Карен настоял.
Карен оставил за собой помещение и сотрудников, так что работа просто продолжилась. Поэтому он наконец-то вздохнул и решил заняться личными делами, первым из которых являлось выяснение, что за проблемы у Лены дома. Но, несмотря на слова дедушки, проблем дома у нее не было. Она давно жила отдельно от родителей на съемной квартирке, и к ним ходила достаточно редко.
-А почему отдельно? – спросил Карен.
-На съемной квартире я не только жила, а в основном тренировалась, готовилась к аттестации на черный пояс. Теперь это уже не актуально.
-Ты хотела бы его иметь? Это так важно для тебя?
-Если мы поженимся… после того, как мы поженимся, вряд ли я смогу получить его когда-нибудь. А ведь я 10 лет посвятила этому спорту и настойчиво шла к своей цели.
-Сейчас у тебя красный пояс?
-Не совсем – красный с чёрной полоской. 1гып.
-Это что означает?
-Всего есть 10 гып-ов, десятый – белый пояс, потом идут пояса с полосками следующих по уровню поясов по убывающей. Например, белый с желтой полоской, желтый – с зеленой полоской и так далее. У меня самый последний, 1-й гып – это последний уровень перед получением черного пояса.
-А у него какой гып?
-Черный пояс – это высшая ступень, а гып-ы – промежуточные.
-Показала бы хоть раз вживую свои умения.
-Ты хочешь этого?
-Да. Хочу узнать, что меня ожидает в случае, если что-то против тебя начну.
-Смотри, ты сам напросился,– сказала она, и Карен даже не понял, как оказался на полу с зажатой к спине рукой.
-Я смягчила тебе падение, чтобы не сильно ударился. Хотя это не тхэквандо, а прием самбо. Тхэ – это боевое искусство с применением ударов ногами.
-То есть, по сути, драка?
-Нападение и защита.
-Но что могут твои ножки, такие стройные и красивые?
-Хочешь испытать?
-Нет уж. Давай лучше еще о черном поясе поговорим. В чем препятствие для тебя, чтобы получить его?
-В том, что Стефан член аттестационного комитета федерации.
-Но ведь он не один там?
-Да, не один…
-Можешь мне данные его дать? Стефан… не русский что ли?
-По национальности поляк, но гражданин России.
-Ты спала с ним?
-Нет. Но весь последний год моих тренировок он мне проходу не давал. Даже силу пытался применить. После этого я ушла из секции. Девчонки, кстати, в курсе были, но свидетельствовать против него отказались. Поэтому я не стала писать заявление на него,– она сжала губы, но потом сказала,– Можно и не от секции подавать на аттестацию. Но обязательное условие – за 6 месяцев до этого требуется пройти технический семинар. Российский или Международный. И только по окончании его будешь иметь право подавать заявку. А руководители семинаров все поголовно его лучшие дружки.
-А как выглядит этот пояс?
-Мой? Показать?
Она ушла к себе в комнатку и через некоторое время вышла уже в кимоно-добоке, с красно-черным поясом и с высоко заколотыми волосами. Карен взялся за сердце:
-Ты решила меня окончательно сразить? Божественно красива! Белый и красный очень подходят твоим золотым волосам. Но раз ты хочешь чёрный, значит, будет чёрный.
Они привезли со съемной квартиры тренировочную грушу-мешок для отработки ударов и остальную амуницию Лены, а от самой квартиры отказались. Родители Лены восприняли Карена несколько настороженно. Мать даже сказала ей:
-Имей в виду, говорят, что армянские мужчины слишком темпераменты, поэтому часто заводят любовниц на стороне. И требуют, чтобы жена придерживалась их обычаев.
-Мама, я разберусь, – отвечала Лена. А Карен, услышав их разговор в кухне, потом шепнул ей:
-Я не такой, я самый верный и преданный. К тому же, родился и воспитывался в России. Армянские обычаи для меня такая же экзотика, как и для других русских.
Лена решила не проходить семинар, и вообще отказалась от попыток подать заявку на аттестацию и получение черного пояса. После регистрации брака с Кареном она иногда тренировалась дома, иногда встречалась с подругами по секции, но в основном заботилась о дедушке, который без нее начинал сильно волноваться и переживать. Конечно, она могла оставлять его в доме ненадолго, но уже через час всегда возвращалась. Карен даже радовался, потому что не хотел, чтобы она вспоминала секцию и Стефана. И вообще считал, что красный пояс ей больше к лицу, тем более что на нём все же была чёрная полоска.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
декабрь 2022 - март 2023
Сборник рассказов Стипль-чез, 11
© Copyright: Леон Федоров, 2025
Свидетельство о публикации №225051401040
Свидетельство о публикации №225051401040
Рецензии