Старик и облако

Собрание группы поддержки - это тесный круг, тут можно рассказать все, что бьется и пытается пробиться сквозь асфальт души, живым организмом откровенности, и что так привыкли душить в более крупных сообществах
Начинают с права и дальше по кругу:

- Здравствуйте, меня зовут Мирослава, и я страдаю апатией, и шизоидным аутизмом.
- Здравствуй, Мирослава – эхом дублирует круг.
Я боюсь смотреть в глаза, с детства. Я не умею запоминать лица.
Но я слышу голоса. И голоса говорят мне что после смерти, я стану облаком, и это лучшее, что может со мной случится. Ведь тут меня ни что не ждет.
Вчера я попробовала проявить силу воли и просидеть все пары в колледже. И я почти справилась, но потом меня попросили….
Девушка замолкает
Не волнуйся, Мирослава. Говори, мы не будем перебивать – бросает плавательный жилет, группа поддержки
- Я оказалась в троллейбусе. Я сам не знаю, как. Я опять не смогла просидеть пары. Я была твердо убеждена, что механизм мира, не позовет меня. Я услышала вальс, и пошла по следу. А потом вальс оборвал нить.
Гулкие аплодисменты, жидкие словно бульон плохо сваренного борща.
И вот словно озарение факела, ответ ведущего.
- Спасибо, Мирослава! Твоя история напомнила мне историю старика, который кричал на облако. Ты не слышала про это, Мирослава?
Мирослава смотря себе под ноги, отрицатель качает болванкой головы, словно на шарнирах
- Эту историю, рассказал мне литературный раб одной писательницы. Литературные рабы, Мирослава, это те люди, которые утренней росой прилагательных наполняют газон произведения. Часто, так бывают что литературный раб делает очень много. Но все равно, никто не пишет его имя, когда работа закончена, и луг слов можно продать читателю. Литературный раб просто получает деньги и все. Причем бывает совершенно не большие,
Но вот этот литературный «муравей», рассказал мне историю про старика кричавшего на облако.
Дело в том, Мирослава, ты слушай, Мирослава, не бойся моего голоса,
Эта литературная «воронка» чужих сентенций выбило такой текст на могиле моего отца, когда тот умер от Ковида:

« Уже неделю старик орёт на облако. Это спор века. Жители города собираются следить за развитием событий. Ведётся прямая трансляция с места событий. В казино делают ставки на то, кто победит - старик или облако. Но я-то знаю, что старик. И ставлю на это.»

Я не шучу, Мирослава! Я заставил его сочинить такую надпись, на могиле моего отца! Ты скажешь, я осквернил? Обесценил свое же прошлое?
А я скажу тебе - нет. Я не обесценил, а дал росток Вечности пробиться сквозь скорлупу времени. Дал году перестать считать свои минуты.
Мой отец не умер, Мирослава! Мой отец орет на облако уже как пять лет. И я ставлю на это. А написал это литературный раб, который написал за жизнь сотню строк, написал, но так и не получил свое имя в литературе.
И ты говоришь, что ты безвольная и больная, Мирослава?
Нет, милая Мирослава, ты не болеешь, ты орешь на облака. И мы поддержим тебя в этом!
Доктор души, потянул рукой наверх, и группа поддержки закричала медным басом, а Мирослава продолжила прятать свое лицо в тень чужих ног.
Мирославе было душно, и когда второй несчастный заговорил о себе, она твердо решила больше не ходить на эти собрания.

«14.05.25»