Каиафа Часть 1 - глава одиннадцатая

Следом за Бадди Грином в спальню Джонсонов вошел Арчи Холл. Оба полицейских на какое-то время впали от увиденного в прострацию. Это были тертые парни, не первый год работавшие в полиции и немало повидавшие на своем веку. Но то, что они увидели в спальне супругов Джонсон, поражало запредельной жестокостью и  циничным глумлением над жертвами.

Джина и Айзек сидели на полу у разных стен комнаты, в их руки поднятые над головой, в районе запястий было вбито по огромному гвоздю (перегородки в доме были сделаны из дерева, а после оштукатурены), рты их были залеплены скотчем, а брюшная полость вскрыта точно также как у Мэри Уайлдер и Честера Веллингтона. Внутренности лежали перед ними на полу, который был сплошь покрыт кровавыми следами от ботинок убийцы. Все было сделано так, чтобы каждый из  Джонсонов, умирая, видел мучения любимого человека, с которым прожил долгую совместную жизнь. На кровати супругов где, похоже, сидел их мучитель, стояла большая тарелка из-под рождественского пирога полная окурков, а на полу рядом с кроватью наполовину пустая бутылка виски и стакан.

- Давай выйдем отсюда, Арчи! - сказал, первым пришедший в себя, Бадди Грин.

- Да-да! - согласился с напарником Холл.

Полицейские спустились на первый этаж.

- Кто ведет дело об убийстве Мери Уайлдер и Честера Веллингтона? - спросил Грин.

- Майк Рид и Сэм Говард, - ответил Арчи Холл.

- Нужно звонить им и криминалистам. Уверен, это дело рук того же самого ублюдка!

Бадди Грин хотел позвонить с домашнего телефона Джонсонов, но провод был перерезан.

- Я пойду к машине, - сказал он. - Сообщу обо всем по рации.

- Я с тобой! Я здесь один не останусь! - Холл был бледен, словно школьник после укола или первой затяжки табака.

Грин и Холл вышли из дома. Вокруг Мэгги Кук уже собралось с десяток зевак. Всем было интересно, что же случилось  в доме, от которого, по последующим заверениям присутствовавших, исходила зловещая энергия. Дом действительно походил на молчаливого призрака, хранящего за своими стенами ужасную тайну. Его зашторенные окна, были похожи на закрытые глаза покойника.

Полицейские сделали несколько шагов по направлению к своей машине. Вдруг, Бадди Грин остановился. Его стошнило прямо на садовую дорожку. Он достал платок и принялся судорожно вытирать рот. Холл, тем временем, открыл дверцу автомобиля, взял микрофон и нажал на кнопку.

- Диспетчер полицейской службы Линкольна, - ответили Холлу.

- Марта, - узнал женщину диспетчера Арчи Холл, - соедини меня с Майком Ридом и Сэмом Говардом. На «Триттон-роуд» двойное убийство. Строение номер 144. Это по их части.

Я и Сэм Говард прибыли по указанному адресу уже через двадцать минут. В сопровождении Арчи Холла мы вошли в дом, поднялись на второй этаж и оказались в спальне Джонсонов превращенной неизвестным маньяком в средневековую пыточную. Запредельный садизм на этот раз сочетался с запредельным цинизмом. Ведь мы знали, что, скорее всего, Джина и Айзек Джонсоны были еще какое-то время живы, и видели как напротив, страдает любимый человек, что еще больше усиливало собственные страдания, которые даже представить себе было невозможно!

Сэм молча скрежетал зубами.

- Что думаешь, Сэм? - повернувшись к нему, спросил я.

- Это дьявол, Майк! Это не человек! Это дьявол! - прошептал Сэм.

Я подошел к кровати, где дожидаясь смерти Айзека и Джины Джонсон. сидел убийца и поднял с тарелки окурок.

- «Лаки Страйк»! - сказал я, прочитав название.

- Я и не ожидал другого! - отозвался Сэм.

Я положил окурок обратно в тарелку.

- Давай выйдем отсюда. Сейчас приедут криминалисты и судмедэксперт. Ты же знаешь их, начнут нас обвинять в нарушении инструкций, - сказал Сэм.

Как раз в это время дверь внизу хлопнула и раздались голоса криминалистов Винса Ламберта и Джона Нильсона.  Мы встретились с ними на лестнице.

- Привет, Майк! - протянул мне руку Джон Нильсон.  - Уже успели наследить!

- Мы ничего не трогали! - ответил я.

Нильсон тяжело вздохнул и следом за Винсом Ламбертом направился в спальню Джонсонов.

Буквально через пару минут,  приехали судмедэксперт  Гарри Брукс и фотограф Исаак Ньюман. Они также поднялись на второй этаж. Мы же уселись на диван в гостиной и стали дожидаться Аллена Кертиса. Со слов Брукса, он должен был вот-вот прибыть. Когда к дому подъехал начальник полиции Линкольна, толпа наблюдателей все пребывала. Люди переговаривались, указывали руками на второй этаж дома Джонсонов, где, время от времени, в окнах мелькал кто-либо из сотрудников. Аллен открыл дверцу автомобиля. Толпа зевак, словно повинуясь взмаху палочки невидимого режиссера, замолчала и перевела взгляд на нашего босса.

Мистер Кертис молча, чувствуя спиной взгляды десятков вопрошающих глаз, проследовал к дому Джонсонов. Открыв дверь, он столкнулся нос к носу с Сэмом Говардом, собиравшимся выйти для того, чтобы покурить на свежем воздухе.

- Говард! - Аллен Кертис протянул Сэму руку для рукопожатия.

- Я, мистер Кертис! - пожал руку начальника Сэм. - Хочу выйти, покурить. На месте работают Ламберт и Нильсон. Брукс и Ньюман тоже наверху. Все произошло в спальне, сэр.

- Мне доложили, - коротко ответил Кертис.

Сэм убрал сигарету в пачку.

- Мистер Кертис, я бы на вашем месте, не смотрел на все это. У вас ведь больное сердце. Поверьте мне на слово, сэр, там ужасная картина!

- Чего бы ты еще не делал на моем месте? - оборвал Сэма Аллен Кертис.  - Я начальник полиции Линкольна, если ты не забыл! И за все творящееся в нашем городе в первую очередь несу ответственность именно я! Можешь, идти. Когда будешь курить, обдумай слова, которые нам придется сказать собравшимся на улице людям! 

- Да, сэр! Извините, сэр! - Сэм посторонился пропуская мистера Кертиса.
Я встал, чтобы поприветствовать босса.

- Куда мне, Майк? Где Джонсоны?

- Наверху, сэр. В своей спальне.

Мы поднялись на второй этаж. Комната, где находились прикованные к стене тела Джонсонов, то и дело озарялась фотовспышкой. Кертис вошел внутрь, а я остался снаружи. Прошло две минуты и он вышел из спальни, держась за сердце правой рукой.

- Вам плохо, мистер Кертис? - я хотел было поддержать его за локоть.

- Оставь, Майк! Идем вниз.

Мы спустились по лестнице. Мистер Кертис сел за стол, за которым еще недавно встречали Рождество  Айзек и Джина Джонсон.

Кертис молча играл желваками и смотрел перед собой, словно изучал рисунок на поверхности стола.

- Налей мне воды, Майк! - попросил он.

Я взял стакан из шкафа и налив воды из-под крана, поставил его перед боссом. Аллен достал из внутреннего кармана пальто таблетницу, извлек из нее одну пилюлю, положил ее в рот и запил несколькими глотками воды.

- Ты видел, Майк, сколько людей собралось на улице? - спросил у меня мистер Кертис.

- Нет, сэр!

- Так подойди к окну и посмотри!

Я подошел к окну и  раздвинув ребра жалюзи, посмотрел на тротуар.

- Там человек пятьдесят, сэр! - обернулся я к Кертису.

- Через час, несмотря на мороз, их будет под две сотни. Что я им скажу, Майк? Что я не в силах защитить их от неизвестного ублюдка, который потрошит людей словно тунца на рыбном заводе! Майк, эти люди доверили мне свою безопасность! Свои жизни! Так что же я им скажу? Ответь мне, Майк!

- Мистер Кертис, вы не обязаны ничего говорить им сейчас. Для этого существует официальная пресс конференция.

- Ты прав, Майк! Я не обязан им ничего говорить. Но как мне смотреть им в глаза? Как? - Аллен Кертис закрыл лицо руками.

Вернулся Сэм Говард, принеся с собой  табачный запах. Мистер Кертис выпрямился.

- Покурил? - спросил Сэма Аллен Кертис.

-Да, сэр! - ответил Говард.

- Легче стало? -  Кертис испытующе посмотрел на него.

- Нет, сэр! - Сэм сел напротив Кертиса.

- Парни, я готов душу продать дьяволу, лишь бы поймать этого выродка! - не глядя на нас, словно сам себе, сказал Аллен Кертис...

Когда санитары выносили из дома носилки с телами супругов Джонсон, толпа увеличилась раза в четыре. Люди молчали, но в морозном воздухе словно висел вопрос: «Что происходит в нашем городе и куда смотрит полиция?». Среди собравшихся были корреспонденты местной газеты, а когда из дома вышли все мы, возглавляемые начальником полиции Линкольна, около дома остановилась машина телевизионщиков.

- Их только не хватало! - процедил сквозь зубы Винс Ламберт.

- Мы живем в свободной стране, Винс! - повернулся к нему Аллен Кертис. - Люди должны знать правду. И эти парни, - кивнул он в сторону телеоператора, который уже направил на нас камеру, - исполняют свое дело, в отличие от нас, четко. А вот мы...

К Аллену подбежала женщина репортер с микрофоном наготове.

- Мистер Кертис, - выдохнув пар, сказала она, - что произошло в этом доме?

- Убийство! - коротко ответил Кертис.

- Это продолжение серии убийств, которые в последнее время потрясли город? Я имею ввиду убийство Мэри Уайлдер и Честера Веллингтона?

- Я пока не могу дать никаких комментариев, - поднял руку Кертис, словно закрываясь от камеры.

- Мистер Кертис, почему полиция города не может защитить граждан? Может быть все дело в непрофессионализме руководства?

- Я отвечу на все вопросы во время пресс конференции, которую дам в ближайшее время, - Кертис взялся за ручку и открыл дверцу своего автомобиля.

- Мистер Кертис, - не успокаивалась женщина репортер, - скажите, это очень важно знать всем жителям Линкольна, вы можете обеспечить нашу безопасность? Или гражданам надо самим позаботиться об этом?

Кертис ничего не ответил. Он сел на заднее сиденье, втянул голову в плечи и сказал водителю:

- В управление, Джон!

Аллен Кертис, как и обещал, через два дня дал пресс конференцию, во время которой он не только поведал репортерам о ходе расследования дела, но и через средства массовой информации обратился к горожанам, призвав их быть более бдительными, по возможности не гулять по вечерам в одиночестве, а также, ни под каким предлогом, не впускать в дом незнакомцев. Он рассказал о приметах преступника, описанных соседкой Мэри Уайлдер, что это белый мужчина 20-35 лет, ростом 180-190 сантиметров, одетый в куртку, носящий бейсболку без надписи и обувь сорок четвертого размера. Приметы были скудными, но этого хватило для того, чтобы при встрече с каждым незнакомым мужчиной высокого роста, жители Линкольна звонили в полицию. На вызов обязательно выезжал наряд, но каждый раз - вызов оказывался ложным. Однако, это возымело результат. Январь, а за ним и февраль, прошли без новых убийств. Это дало нам повод предполагать, что убийца, был не местным и, возможно, увидев, какой ажиотаж в городе вызвали его преступления, уехал из Линкольна куда подальше. Мы же ни на день не прекращали своей работы по раскрытию этих выходящих за рамки человеческого разума преступлений. Но дело стояло на месте, ничего нового нам выяснить не удавалось. Разве что психиатр, к которому мы обратились, составил характеристику этого изувера, опираясь на описания с мест преступлений.

Я, признаться, не помню его выводы дословно, но кое-что осталось в моей памяти, ниже я приведу самое важное из его заключения.

«...человек совершивший данные преступления обладает склонностью к особой жестокости, скорее всего являющейся последствием какой-то психологической травмы, возможно, насилия со стороны родителей в детстве. Также можно предположить, что он, по какой-то причине, возомнил себя «санитаром леса», «чистильщиком»,  поскольку две его первые жертвы (Мэри Уайлдер и Честер Веллингтон) вели асоциальную жизнь, а двое других (Айзек и Джина Джонсоны), были пожилыми людьми и также могли расцениваться им как бесполезные для общества элементы. Убийства вряд ли носят ритуальный характер, так как в подобных случаях преступник оставляет какие-либо надписи или знаки. Преступник обладает устойчивой психикой и понимает, что делает. Его преступления не спонтанны, он часами наблюдает, как агонизируют его жертвы. У него есть познания в медицине (возможно, в хирургии), что является причиной для проверки работников больниц. Можно предположить, что этот человек придерживается определенного плана и вряд ли остановится на четырех жертвах, он вошел во «вкус» и почувствовал свою неуязвимость, это обязательно толкнет его на новые преступления...»

Кое в чем психиатр оказался прав, но если честно, то каждый из соприкоснувшихся с этим делом, думал тогда примерно также.

(рисунок сгенерирован при помощи нейросети)