Уютный, тёплый и творческий

Иногда в нашей жизни происходит нечто внезапное и удивительное.
У разных душ для этого “ удивительного” заготовлен свой сценарий
Кому-то оно опрокидывается на голову, подобно ушату с тёплой водой.
Кого-то поражает посланница огненно- воздушной стихии- молния
А в других это осознание медленно прорастает земным семенем
И как же много слоёв порой перелопачивается, чтобы добраться до этого ростка.
До того внеземного ядра, где обитает наша суть
Дёрн и перегной, прошложизненные ледники и звёздная магма; всё это незримо влияет на нашу повседневность.
Так в какой-то момент можно если не осознать, то почувствовать- “ Со мной произошло чудо!”
И если не обесценивая его, пройти предложенный Мирозданием тёмный коридор до двери, то…

***
Дверь распахнулась, и он буквально вывалился из сна. Пожалуй, это слово явилось бы самым подходящим, чтобы отразить его состояние по пробуждению.
Олег сидел в сумерках на полу и потирал саднивший правый бок. Он до сих пор не мог поверить, что вот так по-детски свалился с кровати, а ещё меньше ему верилось в реальность ускользнувшего сна.
Укоренённый в материальной почве разум мужчины ещё раскладывал увиденное по бороздам, отмеряя расстояние от семечка до семечка, тогда как интуиция эти семена уже давно присыпала песком и питательной землёй.
Олег поднялся, прикрыл распахнутую сквозняком дверь и погрузился в воспоминания.
Он раз за разом воспроизводил отрывочки своего видения, заново переживая и каждое сопутствующее сценке чувство.
Это был более, чем необычный маршрут для его структурного логического мышления. Словно бы привычный, долго обустраиваемый ландшафт рассыпался вдруг на разноуровневые тропки, поросшие буйным мистическим цветом.
Олег ходил по ним, не узнавая собственный дом.
 Точнее ходили, ведь он был не один. Мужчина угадывал на противоположном берегу фигуру Ульяны. Наблюдал, как та синхронно с ним чертит в тени деревьев такие же замысловатые зигзаги.

Первым чувством, что его захватило, была радость. Сродни детскому ощущению чуда или какой-то легкости бытия, твердившей, что он больше не одинок, что он виден, принят и любим.
 Они улыбались друг другу и шли вдоль берега реки к тому месту, где между ними уже материализовывался красочный мост.
Здесь сон обрывался, и Олег припомнив это, удивился. Прошлая глава показалась ему какой-то логически не завершённой, а в новой ещё было прорисовано так мало деталей.

Лишь чувство, что он испытывал ещё мгновение назад, сменилось на противоположное. Переживание огромной утраты и тяжести, что нависая над ним, вдавливала его прямо в землю. Всё показалось напрасным и бессмысленным. Словно бы он оказался внезапно в тупике, из которого никогда не найдётся выхода.
Мужчина по-прежнему видел мост, но тот больше не пробуждал в нем радостного предвкушения. Не было ни красочного флёра, ни таинственной радуги над ним. И лишь один его вид вызывал теперь в нём жгучее желание спрятаться или убежать.
В это мгновением мост уже был полон людей. С его берега и со стороны Ульяны шли целые колонны; в доспехах и латах, с копьями и вполне современным вооружением.
Он старался не терять Улю из виду, и замечал, что та тоже на него смотрит. В то время пока два рода, две непримиримые армии, чьи ценности и уклад, казалось, никогда не уместятся в одну земную канву, сходились на мосту.
Сейчас Олег проживал тысячи оттенков горечи, гнева, сожаления, усталости и безразличия, что нес его собственный род сквозь века.
Он смотрел, как раскачивается придавленный этой гнетущей тяжестью мост, но сам уже ощущал только апатию.
И лишь еле слышимый в гуле сражений голос души нашёптывал ему: Что это ещё не конец путешествия, а его самое начало. И что мост благодаря им двоим устоит.

Тело задремавшего было Олега конвульсивно содрогнулось, и заключительная картинка, увиденная ранее во сне, возникла перед глазами.
 Битва окончилась. Он больше не видел ни тел, ни реки, только мягкие разноцветные вспышки чего-то родного и столь желанного.
 Это был не просто покой, это было переживание беспредельного счастья. И Олегу хотелось лишь одного, чтобы это никогда не заканчивалось.
Мужчина считывал рядом и её энергию, от чего сознание расширялось ещё больше, и становилось очевидным - они справились. Справились с теми задачами, что растянулись у них на несколько жизней, ведь именно для этого однажды обоих и пригласили в свой род. Ради примирения. Ради того, чтобы вспомнить себя.
Дверь снова хлопнула, но на этот раз пробуждение было мягким.
Теперь Олег прикрыл окно, оставив без покрова занавесок лишь маленькую дольку луны.
В таком объёме она была не опасна, тем более для него. Он уже столько впитал от этой стихии, что его душевные клетки не воспринимали её, как аллерген
Мужчина привык к лунным эмоциональным фокусам, когда из подсознания, точно из шляпы, выскакивали разные непрошенные воспоминания.
Он поймал себя на мысли, что тоскует и беспокоится.

- Уля…Где ты сейчас?

Сон, предсказавший общую победу над страхами, теперь рассыпался на лунные осколочки, земные же заботы напротив- по праву овладевали сознанием.
Но Олег предчувствовал, что этот мистический опыт не пройдёт даром, и будет однажды интегрирован и в повседневную реальность.
Одно мужчина знал точно - жизнь уже не будет прежней.

Олег поднялся. Перед тем, как снова лечь спать, он хотел проверить дом и зажечь на крыльце свет.

***
Ей было сложно отпускать некоторые воспоминания. Но вовсе не потому что душа её была вместилищем мстительности. Пузырёк с этим ядом не раз проносился перед носом у девушки, и она мудро убирала руки за спину.
Просто абсолютно все эмоциональные переживания впитывались в поры душевной материи, точно та была губкой. И сколько бы её Уля не отжимала впоследствии, горечь пока продолжала сочиться.
Она уже знала, что им обоим предстоит в этой жизни многому научиться; отпускать, прощать, правильно выстраивать приоритеты. А самое главное давать свободу той детской безусловной радости, что выталкивала их за пределы земного ринга.
Вот Вселенная каждый раз и разводила их, точно боксёров, журя Улю за упрямство.
С её напарником она конечно же тоже беседовала, но как именно, девушка могла только догадываться.
Мироздание с небывалой точностью выравнивало весы, не позволяя одному из них зазнаться или застрять в жертвенной пучине.
 Оно протягивало свои бесчисленные руки помощи или являло жестокую правду в зеркале, выводя друзей из собственных проекций.

Вот и сейчас Уля стояла в небольшой, но уютной комнатке и смотрелась в зеркало. Зеркало было чужое, незнакомое, и видимо, с большим опытом.
Арендованная студия располагалась в студенческом городке, и была лишь одной из виноградин на огромной грозди этого тесного района. Но ягодой определено сладкой. Из окна открывался вид на парк, где вишни облетая, роняли лепестки прямо в пруд. Который в свою очередь окаймлял порозовевшими водами небольшой островок.
 И наконец, в центре этого искусственного острова, точно иголка в яйце, пряталась беседка. Сейчас она была почти полностью скрыта разноцветными лентами зацветающей глицинии, от чего напоминала торт.
Эта беседка служила излюбленным местом свиданий для влюблённых парочек. Будь те студентами или людьми постарше, Уля не раз наблюдала, как очередные баловни фортуны преодолевают ведущий к ней мост. Чтобы оставить островок любви за собой.

Беседка, как и сам остров, была очень тесной и места едва хватало на двоих. Уля как-то убедилась в этом сама, когда в неурочный час перелезла через ограду сада. Придерживая живот, она чувствовала себя, точно первокурсница перед сдачей зимней сессии.
Немного волнительно, немного отвязно, но в целом сознавая своё преимущество перед ещё только поступающими.
Её квартира находилась всего в каких-то двухстах метрах от сада, и она досконально изучила часы ночного обхода, прежде чем совершить свою вылазку.
Сместив внимания с зеркала на вид, открывающийся за окном, Уля прыснула.
Забавно было бы, если бы охранники застали бы тогда беременную иностранку за штурмом беседки. Перекрашенное её воображением воспоминание показалось девушке весьма комичным.
На деле же ничего такого не случилось. Она благополучно проползла под оградой, и преодолев мостик, целый час провела в той беседке. Глицинии даже в искусственном свете фонаря казались просто восхитительными, девушка лишь старалась к ним не прикасаться, помня о яде.
Напитав себя таким образом прекрасным, поплакав и поговорив немного по душам с дочерью, она без приключений возвратилась домой.
Уля не испытывала стыда за эту маленькую шалость, так как давно задолжала её своему внутреннему ребёнку.
 Но она испытывала стыд за другое. За то что слишком легко сдалась при появлении трудностей и сбежала. И таким образом словно бы отказалась и от части собственной души.
Ей открыли правду, явили то самое чудо.
Но когда на девушку впоследствии свалилась и вся оборотная тяжесть; страхи и боль, она не вынесла её интенсивности.
И Уля искала здесь вовсе не дочь и даже не воспоминания о той прошлой себе, она искала возможность снова открыть для любви сердце, а разум для истины.
 У девушки никогда не выходило долго обманываться или пребывать в иллюзиях.
Голос души был слишком громкий и требовательный, чтобы она согласилась застрять в каких-либо прошлых сценариях.
В рамках иллюзорной земной обыденности, неизбежности борьбы за существования.
У друзей появился дар изменять действительность, и это чудо необходимо было сохранить. Если не для самих себя, то для будущих поколений в роду.
Конечно же ей хотелось свободы и радости для них обоих, возможности находиться вместе как на мистической глубине, так и на будничной поверхности.
Она с самого начала ощущала тоску по Олегу, но отгоняла это осознание, не будучи способной быстро подняться над их опытом, взглянуть на всё из мудрости и глубины.
 Находясь в этой крошечной студии, девушка всё равно продолжала прятаться от своего отражения. Она старалась не смотреть в зеркало, хотя избежать этого в такой тесноте почти не представлялось возможным.
И лишь под конец своего спонтанного путешествия, у неё нашлись силы выдержать собственный прямой взгляд.
Обрадованная своей смелостью Уля даже подошла к зеркалу, чтобы ласково погладить холодную поверхность. В этом действии ею угадывался какой-то акт примирения, пусть если и не со всем прошлым, то с важной для настоящего частью.

 Собранный чемодан ожидал её на диванчике. Отыскиваемая информация тоже, пусть и не без трудностей, была добыта. Листочки выцветшего от времени блокнота сейчас как раз перелистывало её сердце.
С чудесным садиком у дома она только что попрощалась, и дочь уже вовсю пиналась в животе. Словно бы напоминая Уле, что это вовсе не конец, что новое путешествие не за горами.
Всё это в совокупности примиряло девушку с неизвестностью, вселяло в неё веру и оптимизм.
Она аккуратно сняла с дивана чемодан, и в последний раз оглянув квартирку, распахнула дверь на улицу.
В нос ей тут же ударила смесь весенних ароматов, в которой она странным образом уловила и нотки далёкого, столь любимого ею дома.
Уля даже зажмурилась от этой обонятельной галлюцинации, ощущая как к глазам подступают слёзы.

“Они непременно справятся с любыми вызовами, что взяли испытать их души. Нарисуют самый уютный, тёплый и творческий мир”