Вальпургиева ночь фантазия

Ночь Вальпургиева спустилась на Петербург резко и холодно, обдавая моросью плащи, шляпы, модные пальто и тяжелые пуховики. Шпили Петропавловки, гордые и прямые, почти растворялись в темно-сером тумане. Неровные гранитные берега зпячего острова слились с тяжелой пучиной Невы. Река самостоятельная и глубокая покачивала серебристый теплоход. Огни его, дрожащие и неверные, отражались в черной воде, как искры из печной трубы самого дьявола.
Расступалась темнота. Яркие желтые огоньки касались тени шпиля петропавловского собора, и, подпрыгивая с набегающей волной, прятались в глубине суровой реки .
На острове было безлюдно, тихо. На теплоходе играла музыка, было шумно, воздух был наэлектризован ожиданием.
В темную майскую холодную ночь, располагающую к долгим раздумьям у теплого камина, компания светских леди и джентльменов, невзирая на непогоду, отважно отправлялась в темные врата ночи по отливающим холодным металлом волнам черной реки.
Музыка смешением звонких скрипок и объемных звуков саксофона разносилась над Невой словно призыв. Но капитан в кипельно-белом уже стоял на мостике, швартовые отданы берегу, теплоход малым ходом отходил к глубинам форватера.

Внутри, в золоченых интерьерах, за дубовыми столами, обитыми зелёным бархатом, собиралась достойнейшая публика – сливки современного петербургского общества. Дамы в платьях, сверкающих как чешуя русалок, с тонкими мушдштуками в длинных нескончаемых перчатках. И господа в смокингах, одетых поверх цветастых футболок. Каблуки их чищенных ботинок постукивали при каждом шаге немного глухо, но с точным долевым ритмом.
На второй палубе, где непрерывно звучал оркестр, танцевали и плясали самые разгоряченные гости. Мужчины разной комплекции в костюмах от кутюр потели и сопели ведя своих дам по кругу, припоминая правильные движения вальсов и фокстротов. А ближе к затененным местам одиночные
фигуры молодых людей кривлялись в неровный такт музыки, напоминая длинных криветок на чугунной сковороде.

Председательствовала на шабаше сама Княгиня Ночи, графиня N, дама с лицом, будто высеченным из лунного камня, и взглядом, пронизывающим до костей.В обтягивающе-узком брючном костюме ее маленькая фигурка с пушистой гривой ярко рыжих волос кружилась в непрерывном вальсе со сменяющимися партнерами. Музыканты необъяснимым образом постоянно оказывались рядом с ней, подхватывая малейшие изменения настроения со второй ноты.
Верхняя и нижняя палубы, несмотря на непогоду, были полны блестящими фигурами. Туманные легкие яхычки от сигар, сигарет смешались в какофонию одного душисто-табачного облака. Шампанское, оставленное игривыми гостями, теряло свои краски в безхознвх бокалах. Предпочтение отдавалось винам, коктейлям. Опытные гости не спешили с крепкими напитками, предпочитая сохранять всю свежесть впечатлений майской ночи. Под мерный гул моторов теплоход медленно проходил под нависшими мостами, словно дракон, пробирающийся сквозь каменные пещеры.
Под торжественные марши пройдены были яркие колонады дворцовой площади, джаз провожал засыпающие берега старого города. Ночь становилась всё более бархатной, яркий теплоход всё более медленным в своем движении, шутки всё более дерзкими, смех всё  более громким, а танцы - все более разнузданными.
 Под сенью разводных мостов, словно под сводами адского собора, вершилась вакханалия. Вот чиновник, еще вчера клявшийся в верности государю, теперь, как беснующийся, кидается на барышню в красном. Вот худощавый профессор, еще вчера достойно учивший студентов мудрости, теперь бормочет заклинания на ушко бледной юной прелестнице на языке, понятном разве что чертям.
 Княгиня Ночи устроилась в мягком глубоком кресле на верхней палубе. Ближе к корме. Кто-то услужливо накинул ей на плечи шубу чернобурой лисы. Тут же образовались напитки в бронзовых кувшинах и блюда с явствами всех стран и всех времен года.


Вдруг, среди всеобщего веселья, раздался крик. Одна из дам, увлеченная танцем, заглянула в воду и увидела там… нет, не отражение моста, а чей-то бледный, искаженный гримасой лик. Толи лицо, толи причудливая игра блестающих теплоходных огней. Но привлеченный толпой любознательных странный бледный лик неспешно поднимался туманом над волнами холодной реки. Его полупрозрачные облака словно зацепились за борт и сопровождали неспешный корабль, не меняя ни облика, ни положения. На этой стороне и борт и палуба покрылись легкой снежной коркой. За несколько минут наросли ледяные наросты. Дамы спешно покидали палубу. Убегали вниз, в тепло и уютные джазовые мелодии.
Неровный шепот обсуждения перерос
в напряженное молчание, прерываемое лишь плеском волн о борт судна. Княгиня Ночи подняла бокал бордового  вина и произнесла, глядя прямо в глаза перепуганной замершей совершенно неподвижно даме: "Истина, как и смерть, всегда смотрит на нас из глубин. И чем дольше мы отворачиваемся, тем отчетливее становится ее лик".
Шепот ужаса пронесся по палубе. Но Княгиня Ночи лишь рассмеялась, и смех ее был подобен звону разбитого стекла. "Не бойтесь, господа, – прошипела она. – Это лишь напоминание о том, что за веселье всегда приходится платить".


Внезапно музыка стихла, и на палубе появился высокий, худой человек в черном плаще. Его лицо скрывала маска, но по пронзительному взгляду можно было понять, что он видит каждого насквозь. "Гости, – пророкотал незнакомец, – вечер еще не закончен. Приготовьтесь к игре, где ставкой будет не золото, а ваши души".
С этими словами он взмахнул рукой, и вокруг теплохода воцарился мрак. Густой, словно бархатный занавес, он скрыл белый теплоход с яркой музыкой под своим непроницаемым покровом.
 Огни города погасли, оставив лишь зловещее свечение луны над Невой.
Туман сгущался, превращая палубу в зыбкий лабиринт страха. Каждая тень казалась живой, каждый шорох — предвестником беды. Дамы жались друг к другу, словно испуганные птицы перед бурей, а их бриллианты, еще недавно сверкавшие гордостью, теперь отражали лишь бледный отблеск луны, словно слезы обреченности.
Незнакомец в маске взмахнул рукой, и из тумана возникли призрачные фигуры. Они двигались бесшумно, как тени из кошмаров, и тянули свои полупрозрачные руки к гостям. "Вы думали, что богатство и положение защитят вас от тьмы? – прогремел голос незнакомца, — наивные смертные! Тьма не признает титулов, она видит лишь ваши души, грязные и пустые".
Паника охватила гостей. Дамы визжали, господа пытались сохранить подобие спокойствия, но страх, словно ледяной паук, оплел их сердца.
Княгиня Ночи, казалось, наслаждалась происходящим. Она стояла на носу корабля, словно статуя, и ветер развевал ее черные волосы. "Игра началась, – прошептала она, – и победитель получит все. А проигравший… лишь вечность во тьме."

Княгиня Ночи усмехнулась, словно услышала долгожданную шутку. "Жизнь — лишь карточный домик, построенный на песке иллюзий, — прошипела она, — и ветер судьбы безжалостно разрушит его". Она подняла бокал, и алое вино в нем вспыхнуло зловещим огнем. "Пейте, гости, за вечную ночь! За тьму, которая поглотит всех нас!"
Внезапно одна из дам, не выдержав напряжения, закричала и бросилась к борту корабля. "Лучше смерть в холодной Неве, чем вечность в объятиях этих чудовищ!" — пронзительно взвизгнула она, и ее слова эхом разнеслись по палубе. Незнакомец лишь презрительно фыркнул, и призрачные фигуры, словно послушные псы, бросились за беглянкой. Игра началась, и ставки были выше, чем когда-либо.
Княгиня Ночи откинулась на троне, словно упиваясь отчаянием, витающим в воздухе. Ее губы тронула ледяная усмешка. "Богатство – лишь иллюзия, – прошипела она, – а страх – вот истинная валюта этого мира". Она подняла руку, и призрачные тени заплясали вокруг, словно марионетки, дергаемые нитями безысходности. "Пусть каждый из них узрит бездну в своей душе, – провозгласила она, – пусть они узнают, что нет спасения от меня".
Незнакомец в маске склонил голову. "Как пожелаете, ваше высочество, – прошептал он, – их страх – это ваш триумф". Он окинул взглядом обезумевших людей, и его глаза, скрытые под маской, сверкнули злобным огнем. "Они думали, что власть и золото защитят их, – пробормотал он, – но тьма не признает границ".
Корабль, словно пьяный скиталец, шатался по волнам, унося в своем чреве души, обреченные на вечные муки. Ветер выл, словно хор проклятых, а туман сгущался, превращая палубу в зловещий лабиринт. Каждый шаг, каждый вздох был пропитан ужасом, и даже звезды, казалось, отвернулись от этого места, проклятого Княгиней Ночи.
Крики стихли, уступив место гнетущей тишине. Лишь Княгиня Ночи, восседая на своем троне из тумана, наслаждалась своей победой. "Тьма всегда побеждает, – промурлыкала она, – ибо она – часть каждого из нас". И теплоход, словно призрак, исчез в ночи, унося с собой души, потерянные во тьме, в вечное царство кошмаров.
 
И лишь с первыми лучами солнца, когда колокольный звон разнесся над городом, шабаш закончился. Разошлись женщины и мужчины в сильно поношенных за ночь нарядах по простым городским комнатам каменного города, пряча от утреннего солнца бледные лица и потухшие серые глаза.
А могучая Нева, словно и не видела ничего этой ночью, текла себе дальше, унося остатки туманных миражей и призраков в Финский залив.
Но кто знает что таится в глубине петербургских душ? Может, Вальпургиева ночь не ушла вовсе, а лишь затаилась, дожидаясь следующей луны?