В. Федотов. Вариации 9

               

                Подростковый террор

«Травить детей – это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!»
                (Даниил Хармс. Дневник 1937-1938 гг.)
)

Поэты не любят шума. Поэтому, может быть, они так нервно реагируют на все, что этот шум порождает, что нарушает тишину вокруг них и грубо вторгается в их творческое уединение.
 
                При внезапном громком звуке
                Поднимаю вверх я руки.
                Потому что в этом мире
                Я, как кукла в детском тире.
                (Олег Григорьев)

Велимир Хлебников, когда он жил в студенческом общежитии, так отозвался о юных обитателях этого неспокойного дома: 

                «И в ответ сказал он:
                - Черти!
                В смысле, видимо, таком:
                Чертенята, бесенята, окаянные ребята.
                И об этом он уж больше разговаривать не стал…»
                (Леонид Мартынов. Хлебников и черти)
.
Сравнение озорующих детей с чертями укоренилось в народном сознании с давних времен.

Моя теща тоже не любила детей. Когда она слышала за окном   их дикие крики, она начинала нервничать. «Это не дети, а черти, –  ворчала она. – И куда только родители смотрят».

О родителях разговор особый. Они порой сами не знают, что делать со своими детьми. А дети… 
От них страдают не только их близкие, но и все, кто соприкасается с ними в повседневной жизни: учителя, одноклассники, такие же школьники, как они, соседи по дому, прохожие на улице. 

Они собираются в группы по 3-5-7 человек (поодиночке они смирные и даже иногда здороваются) и начинают «гулять».
Одну такую группу остановила во дворе большого многоэтажного дома пожилая женщина. «Ребята, – обратилась она к ним, – Ну что вы все ходите туда-сюда без дела. Кричите, стучите, шумите. Пошли бы лучше на детскую площадку. Смотрите, как там хорошо. Есть горка, качели, карусель…».
«Не-е, – ответил самый бойкий из них. – Нам там   неинтересно. Нам надо что-нибудь разбирать, ломать, крушить».

Пока они «маленькие» и ходят в начальную школу, их «разрушительная деятельность» не так опасна. 
Они могут, например, зайти в подъезд своего или соседнего дома и оборвать дверной звонок у кого-нибудь из жильцов. Могут сбросить с девятого этажа цветочный горшок и с интересом наблюдать как он разлетается на мелкие кусочки. Могут взорвать петарду в мусоропроводе…
 Кто-то скажет – это мелочи, не стоит обращать на них внимание.
Да, мелочи. Но кому-то эти мелочи испортят настроение на целый день. А то – и на несколько дней и ночей кряду.
Как той одинокой женщиной, которая плакала от обиды и беспомощности:   
«Они бьют ногами в мою дверь, – жаловалась она. – А дверь дорогая, тридцать тысяч. А они бьют, бьют. Что мне делать?»
Действительно, что ей делать? К кому обратиться за помощью? 
«Идите к родителям или в полицию. – посоветовала ей соседка. – Я в это влезать не буду».   
В этом фразе ключ проблемы. Никто не хочет вмешиваться. Лишь бы его не трогали. А они, эти «малолетние дебилы», как назвала их одна журналистка, пользуются взрослой разобщенностью и все больше наглеют.

Со временем, когда «маленькие» подрастают и переходят сначала в средние, а потом в старшие классы, их поведение становится все более вызывающим и агрессивным.  А порой и криминальным.

Группа семиклассников разузнала, что в одной из квартир облюбованного ими подъезда временно никто не живет и попыталась проникнуть в пустующее помещение.  Их вовремя заметила старшая по дому и пригрозила полицией.
«Вы что творите, – возмутилась она, – Мало того, что вы в подъезде хулиганите, людей беспокоите, вы еще и грабежом хотите заняться. Хотите, чтобы вас поставили на учет в полиции. Устроили тут подростковый террор».

Ошалевшие от безнадзорности и безнаказанности подростки  способны порой на самые неожиданные, дикие и жестокие поступки. Примеров много.

Девочки 13-14 лет избили в школьном туалете свою одноклассницу и выложили все это в интернет. А потом кричали в тот же телефон: «Нас заметили! Нас заметили!». (Неужели все дело в том, чтобы их «заметили»?).

Двое парней, 17-ти и 14-ти лет, нападали на одиноких прохожих и грабили их. Нападали сзади, со спины. Сбивали с ног и били до тех пор, пока человек не переставал сопротивляться. Потом забирали телефон и другие ценные вещи и убегали.
При этом они даже лиц своих не скрывали. Нападали прямо под камерами наружного наблюдения.

Трое подростков в Ставрополе сожгли (в мангале) Библию (Новый Завет). Сняли все это на видео и выложили в интернет. Когда их задержали, стали извиняться (Вести ФМ. 4.05.24)

С развитием интернета образовался новый тип мошенников – кибермошенничество. Количество киберпреступников среди подростков к 2024 году увеличилось до 250 тысяч человек.  (5.05.24)

В погоне за быстрыми и легкими деньгами некоторые учащиеся средних и старших классов устраиваются курьерами. Только разносят они не пиццу и другую еду, а наркотики. . . 

Несколько подростков в одном из российских городов жарили сосиски на решетке вечного огня. И не просто жарили, а снимали это на телефон и выкладывали в интернет. 
Одна «рассудительная» женщина так прокомментировала их поведение: «Им, этим ребятам, что-то не вложили в их головы, они что-то не знали, о чем-то не думали, что-то не учли…».
Все они знали, все продумали, все учли. Даже то, что им за это  ничего серьезного не будет. «Мы же малолетки, – говорят они, когда им угрожают наказанием. – Ничего вы нам не сделаете».

Раньше, будь то в царской России или в Советском Союзе,    каждый (или почти каждый) взрослый считал своим долгом остановиться и сделать замечание заигравшемуся озорнику, а то и дать ему подзатыльник или поджопник. И его слушались, его авторитет признавали. Как слушались учителей, милиционеров.
Теперь же, в современной России, в эпоху «гласности» и «свободы слова», милиционеров на улице вообще не видно. А учителя, как только выйдут из класса, перестают обращать внимание на своих подопечных.  Воспитательная работа осталась в прошлом.   
Свою пагубную роль в этом «воспитательном» процессе  сыграла и так называемая ювенальная юстиция.

«Родители боятся наказывать детей, поскольку это объявлено насилием. Общение с детьми должно быть бесконфликтным. Замечания, внушают психологи, тоже разновидность насилия. А о физическом наказании и заикаться нельзя!» (Литературная газета. 05.03 2025). 

Изменились не дети. Изменились взрослые.  Изменилось все общество. 
Увеличение случаев агрессивного поведения подростков прямо связано с «отсутствием в обществе нравственных ориентиров» (Литературная газета. 05.03.2025).

Родители уже не стесняются (или в бессилии махнули рукой), когда их чада кричат, визжат, а иногда и ругаются матом прямо под окнами их домов.
Соседи, в свою очередь, не решаются сделать им замечание.  Одни боятся. Другие рассуждают примерно так: «Они же дети. Что с них взять. Мы в их возрасте тоже орали».
Если бы только «орали»…

По свидетельству писателя Захара Прилепина, Украина формирует в тылу России молодежные банды, которые за 10-15-25 тысяч рублей устраивают диверсии на железных дорогах, поджигают трансформаторные будки, выводят из строя релейные щиты, бросают бутылки с зажигательной смесью в полицейские машины и здания военкоматов.   

Кто (или что) толкает их на эти противоправные действия?
 
«В сентябре (2024 года) в Кемеровской области сотрудники центра по противодействию экстремизму МВД и ФСБ задержали четырех подростков, которые подожгли тепловоз. Школьники объяснили, что искали работу и наткнулись в соцсетях на предложение о подработке».

Может быть, правы руководители тех государств, в которых детям до 13-14 лет запрещено выходить в социальные сети?

«Распространение насилия в интернете» признано одной из главных причин роста преступности среди молодежи (ЛГ. 05.03.2025).

В конечном счете все зависит от государства, от его идеологии, целей и задач. 
Государство должно знать, например, какие книги читают его школьники и студенты, какие фильмы и телевизионные передачи они смотрят, в какие компьютерные игры играют, какую музыку слушают.
Все это влияет на формирование нравственного облика  молодых людей и во многом определяет их поведение в будущей взрослой жизни.

Примечание к написанному. Итак: «Что же с ними делать?»
В современной жизни ответа на этот вопрос нет, кажется, ни у кого. Хотя мысли и предложения по этому поводу высказывались всегда.
В далеком прошлом русский князь Владимир Мономах написал  «грамотку» под названием «Поучение». В ней были такие слова, обращенные к детям:
«Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем…».
И повторял еще раз, чтобы запомнили: «А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего».
Дети и раньше в Бога не очень верили. А сейчас – и подавно. А раз Бога нет, то и бояться нечего. Все позволено. 

Как же их остановить? Как помочь русским поэтам, страдающим от малолетних нарушителей общественного порядка?
               
В романе Е. Замятина «Мы» нашли способ обуздания таких «нарушителей».

С помощью «трехкратного прижигания жалкого мозгового узелка Х-лучами» из их головы удаляли «фантазию».
В результате человек превращался в машиноподобное существо, готовое беспрекословно выполнять любую порученную ему работу.

«Понимаете, прихожу сегодня в класс ( – она работает на Детско-воспитательном Заводе) – и на стене карикатура. Да, да, уверяю вас! Они изобразили меня в каком-то рыбьем виде <…>

Я очень люблю детей, и я считаю, что самая трудная и высокая любовь – это жестокость <…>

И что-то о детях, и как она их всех сразу, гуртом, повела на Операцию, и как их там пришлось связать, и о том, что “любить –  нужно беспощадно, да, беспощадно”».
                (Евгений Замятин. Мы)

Метод, конечно, радикальный (фантастический). Но Хармсу возможно, понравился бы.
Только слово «жестокость» хорошо бы заменить на «жесткость». А удаленную «фантазию» вернуть (по прошествии определенного времени) на положенное ей место. А то в будущем можно остаться без инициативных и творческих работников.