Попков Строители Братской ГЭС

  Это очень большая картина. Два на три метра. Самая известная из немалого художественного наследия художника. Когда он приехал на строительство Братской ГЭС, работы уже завершались. Он был там в так называемой творческой командировке.  И я тоже был на этой плотине с группой французских туристов. В автобусе мы проехали по гребню плотины в оба конца и потом нас провели в  машинное отделение - гигантский, длинный, уходящий вдаль зал. Почти без обслуживающего персонала. Весь наполненный  монотонным гулом  вращающихся почти двух десятков турбин.
 
  Мощный, невидимый  напор водопада вращал многотонные турбины.  Я стоял в этом пустынном зале и невольно думал о том, что такое отдельный жалкий, немощный человек в сравнении с этой исполинской силой,  созданной им.

      Я ехал в автобусе по верху , смотрел на низвергающиеся вниз потоки воды и думал о том, как и кто создал эту гигантскую, исполинскую энергетическую  машину. Машину , которая должна питать полстраны живительной энергией, теплом и светом, и всем тем, что обеспечивает людей нормальным существованием. И поддерживает их цивилизованный уровень.

   Нам рассказали,  что  строительство  гидроэлектростанции  на реке Ангара в городе Братск началось в 1954 году. Первый гидроагрегат  станции был пущен в 1961 году, последний — в 1966 году. Разумеется,  люди строили не голыми руками. Как некогда рабы воздвигали египетские пирамиды, используя лишь мускульную силу человеческую.  С тех пор напридумывали разные машины, которые со временем  только совершенствовались. Мощные, легко управляемые.  Я понимаю, что цифирь не особо воздействует на наши чувства  и не впечатляет наше сознание. Она не дает возможность осязательного ощущения. Но всё же.  Строительство было высоко механизировано. Использовали несколько тысяч экскаваторов, бульдозеров, кранов.   Было уложено почти 5 млн. тонн бетона, чтобы перекрыть движение сибирской реки и укрепить основание всего сооружения.
 
    И кто же использовал все эти механизмы? А вот те, кого мы видим   на картине Попкова. То есть, это уже  не безликие и безымянные созидатели одного из чудес света. Они становятся для нас физически осязаемыми с конкретными лицами.  Они почти все смотрят на нас в упор. Смотрят на нас уже более 60 лет. Они все такие разные. Разные судьбы, разные характеры.  У них у всех разные возраста, положения, профессии, происхождение. Но есть одно, объединяющее их всех. Все они строили эту ГЕС. Совершали этот трудовой подвиг, нужный всей стране. И прибыли они сюда  из разных мест страны. Каждый  со своим жизненным опытом, большим и не очень.

  Они смотрят на нас и молчат. У меня такое ощущение, что они молчат с некоторым превосходством и укоризной в выражении лиц. А ещё я читаю вопрос в их глазах, обращённый ко всем нам. И ко мне тоже. Вопрос простой. Кто вы, пришедшие  в этот музейный зал Третьяковки, чтобы посмотреть на нас? И кем вы все стали, наши дети-внуки. Мы строили вам наше будущее. Чтобы вам стало лучше, чем нам. И мы верили, что именно так и будет. Счастье будет. Мы создаем эту гигантскую машину, чтобы  обеспечить движение всей стране.  И достойны ли вы будете тех усилий, которые были  сделаны каждым из нас на своём месте.
   
    Эти люди  на картине  ещё не поражены заразой потребительства, как это случилось с нами, ныне живущими.   И трудно определить, когда эта зараза окончательно внедрилась в наши души. Нет, конечно, они приехали в далёкие края не только «за запахом тайги» и романтикой покорения природы. Они зарабатывали деньги. Возможно и немалые деньги. Но у них ещё была и вера. Они верили, что мы все вместе идём правильным путём, выбранным однажды. У них была цель. Создать общество социальной справедливости. Общества добра, развития и покорения космических далей.  Мечта прекрасная, ещё не ясная вела нас путеводной звездой в счастливые дали.
 
   Уже и песню сложили «И мы в то время будем жить…» Поторопились, однако. Для нового общества нужен новой человек по Чернышевскому. А тут сплошные засады на неведомом пути. Плотскую природу человека преодолеть оказалось не так-то просто. Ну и что? Есть над чем поработать. Мы сказку всё равно сделаем былью. Есть цель. А это главное. Она придаёт смысл всему  нашему земному существованию. А движение к цели - это только дорожная карта. Декларация о намерениях.
 
    Пусть так! А что мы имеем сегодня после перетряхнувших всё и вся перемен. Ничего не имеем. Ни цели , ни веры не имеем. Человек без веры, он кто? Состояние белизское к скотству. Куда и к чему идем – никто не скажет. Что нас ждёт? Тоже никто не знает. Общество потребления, то есть то самое, в котором мы живем, это тупик в развитии. Тупик в развитии в так называемой западной цивилизации. С их трансгендерами в почете  и неумолимой ювенальной юстицией.  Иван Карамазов говорил о  дорогих его сердцу могильных камнях, которым он едет поклонится в Европу. Это всё, что осталось уже в его время  от западной цивилизации. А сегодня, что осталось? 

                *****
   Ещё раз посмотрим на лица строителей. Проникнемся  спокойном напрягом. исходящим от всего изображение. Я не вижу  радости и весёлости в этих лицах.. Да и чему удивляться. Художник Попков следовал художественным настроениям своей эпохи. Этот стиль так и был назван «Суровым стилем». Отчего же так? Отчего и почему эта суровость? Есть объяснение. Стиль в живописи не выскакивает неизвестно откуда. Есть историческое предопределение.  А эта картина стала  эталоном «Сурового стиля».
 
   Был «Авангард» послереволюционный. Художники кинулись в полной свободе самовыражения кто во что горазд. Но остался он в истории только, как мета времени. Не далеко пошли извращенцы от живописи  авангардисты во главе с незабвенным Малевичем. Каждый живописец старался превзойти прочих своей фантазией, заумными, часто непонятными самому автору, изображениями, Доходя в этих попытках до патологий безумного воображение. А отговорка была одна – я художник и я так вижу. А ты ещё дотянись до понимания моих исканий. И всё.
 
    Но на смену шла уже  одна довлеющая идея, положившая конец всем безобразиям. Пришла сталинская идея, воспевающая  радость и энтузиазм строителей нового общества. И живописные образцы этой идеи мы видим в залах Новой Третьяковки. Самые впечатляющие картины этого направления это, по-моему, хосты великого художника Дейнеки. 
 
    Сталин умер в 1953 году. Новое время, новые веяние, новая метла, смахнувшая все прежние достижения в живописи в историческую мусорную картину. Оттепель. Выход  энергии, освободившееся от идеологических пут, стреноживших так долго художников. Они обратились к обыкновенным, житейским радостям после тяжких военных годов. Да только вскоре заметили, что эти устремлении вели к мещанству и вещизму.  И даже к пошлости. А где же высокое и духовное? Где вера? Где сильные духом человеки. Вот тут-то и подоспел «Суровый стиль».
          
   На картине Попкова  не энергичные, полные оптимизма рабочие, но утомленные тяжелым физическим трудом люди. Сторонники этого стиля начинают борьбу с мещанством и бездуховностью. Они ведут борьбу с культурой «оттепели», несущую безыдейность. Хотя она кажется такой простой, наивной и даже легкомысленной.  Герои «Сурового  стиля» - строители, геологи, нефтяники. В основе их сюжетов лежит героическое противостояние человека и дикой природы, извлечение природных ископаемых или изменение естественного течения рек .
                *****
Художник Попков после этой картины становится знаменит. Иллюстрацию этой картины мы видим повсюду. Ему 28 лет. О нём пишут в газетах, печатают его работы, включают их в экспозиции республиканских, всесоюзных и международных выставок, отправляют в командировки. Он ездит не только на стройки, на целину, в Сибирь,  но и за рубеж: в Финляндию, Италию, Францию, ГДР. При жизни его работы выставлялись по всему миру — в США, на Кубе, в Японии, в КНДР, в Ираке, в Турции, в Англии, Франции, Австрии, Венгрии, ГДР, Румынии, Финляндии, Югославии, Польше и прочее.
                *****
      А вот кончил художник  очень плохо. Он нелепо погиб в возрасте 42 лет. У него была какая-то предрасположенность к ранней смерти. Её предчувствие. Суицидальные настроения. Однажды он едва и не наложил на себя руки сам.  В 1966 году надел ремень на ветку яблони в саду и решил удавиться. Тесть, вовремя спохватившись, перерезал бритвой ремень и спас Попкова. Однажды его едва не зарезали  лифте. Ему все время казалось, то за ним следят. Возможно, какая-то связь с потусторонней реальностью присутствовала в нём. В последний год жизни он ощущал, что скоро покинет мир. Незадолго до смерти он передал другу пластинки с музыкой, которая, по его словам, должна была прозвучать на его похоронах.
Той же теме была посвящена последняя законченная работа Попкова: «Хороший человек была бабка Анисья». На этой картине, изображавшей деревенские похороны, художник нарисовал в толпе и самого себя. Попков оставил тщательно составленное завещание родным и близким, где его похоронить, какую музыку играть на его панихиде, какой крест поставить на могилу.

   А потом действительно случилось это несчастье. Как бы сам в мрачных мыслях накликал беду. Рассказывают разное, но в целом дело свелось к следующему.
  Попков вышел из ресторана.  Он отмечал вдвоём со знакомым художником какое-то событие, потом к пьянке присоединилась ещё пара человек. К 11 часам вечера компания была уже изрядно навеселе. Далее Попков предложил отправиться в его мастерскую на Брянской улице, чтобы «продолжить банкет».

На улице перед рестораном художник увидел «Волгу» и потребовал у  водителя подвезти его. Он не знал , что это  было не такси, а инкассаторская машина. Началась пьяная перебранка, поскольку один из инкассаторов тоже был пьян. Но у него по положению был пистолет. А в то время произошло известное всем  нашумевшее на весь СССР ограбление инкассаторской машины в Риге. А всего за два дня до  возни у такси , в Севастополе преступники напали на инкассаторскую машину и убили двоих человек. После этого всем сотрудникам ведомства была дана инструкция: немедленно стрелять на поражение в случае опасной ситуации.  Вот этот стражник без предупреждения и выстрелил в него в упор. Будучи сам в пьяном состоянии. Когда Попков упал, машина тут же уехала с места. Растерявшиеся друзья попытались прислонить раненого художника к дереву.

  Пришедший постовой приказал положить раненого, а затем остановил проезжавшую машину «скорой помощи». Оказалось, что Попков ранен в сонную артерию. Пуля вошла между подбородком и кадыком и вышла в районе затылка.  Стрелка приговорили к семи годам лишения свободы.

  А накануне своей гибели художник пребывал во власти мрачного настроения. Депрессия уже привычная. В ДТП погиб его друг художник Николай Бурмагин. Попков собирался поехать на его похороны, но передумал. Возможно, если бы он всё-таки поехал, это спасло бы ему жизнь.

  Похоронили Попкова  вовсе не там, где он хотел, а на погосте близ подмосковной станции «Тарасовка».

    В живописи Попков не был авангардистом. Он не был диссидентом. Живопись его была внятна и понятна. Без заумности и выпендрёжа. Он был бесконечно далек от Андеграунда. У него была своя колея. И это хорошо. С этим и вошёл в историю нашей живописи.