Дама в чёрном

Дама в чёрном

Ехала в вокресенье вечером в электричке по направлению Шпиталь ан дер Драу в Каринтии. Было много пассажиров, в основном празднично одетых по случаю Дня матери. Пришлось занять свободное место за столиком, где сидишь друг напротив друга.

Моей соседкой оказалась тихая с объёмной грудью дама в чёрном пуловере. Гладкий трикотаж,круглый вырез, из которого выглядывал шёлковый шарфик. Пуловер отличался качеством, не заметила ни одного катышка, наверное,  дорогой. Дешёвые вещи обычно уже после второй стирки по бокам, на рукавах обрастают синтетическими шариками, как прыщиками. На даме выделялись широкие очки с чёрной оправой. Когда она повернула голову в сторону, я разглядела на дужке золотые буковки Michael Kors.

Её очень белые волосы казались лёгкими как сухие берёзовые стружки, стрижка -похожа на каре. Чуть загоревшая кожа лица была тонкая, даже хрупкая, как бывает у  верхнего слоя свежего испечёного пирожного из слоёного теста. Из макияжа – только чёрная тушь и морковного цвета помада на узких губах.

Дама держала перед собой худенькую книжку, страниц на семьдесят. Уголочки страниц были чуть потрёпаны и согнуты, желтоватая обложка с голубым узором когда-то была белая. Я подсмотрела, автор - Ида Уайс «Каринтийские картинки из жизни».  Никогда не слышала этого имени, проверила в гугле. Австрийская писательница в 2009 году умерла в возрасте восьмидесяти четырёх лет, писала об интересных людях своего родного края.

Руки моей соседки были спокойные, ногти ровные без лака, с аккуратными узенькими белыми ободками. Она отложила книжку на столик и стала что-то искать в своей чёрной широкой кожаной сумке. Перевернула в ней пару скомканных бумажных салфеток, айфон, бумажный буклетик, пластиковую бытылочку минеральной воды.

Пальцы наткнулись на жёлтый крохотный тюбик. Открутила красную крышечку и помазала губы кремом, положила  его назад и продолжила шуршать в сумке. Наконец, она выудила шариковую металлическую ручку, вздохнула, минуту посмотрела в окно электрички на мелькавшие позеленевшие виноградники и вернулась к чтению.

Дама сосредоточилась, даже наклонилась над страницами, как делают первоклассники над букварём. Скорее всего, эта книжка была её собственностью, потому что она стала в ней подчёркивать. Её голова двигалась вместе с глазами, переходила со строчки на строчку.

Поезд покачивался, пассажиры дремали. Моя соседка иногда поднимала снежную от седины голову в сторону окна, но видно было, что она размышляет, а не рассматривает пейзаж. Потом снова обращалась к книге, помечала чёрными чернилами отдельные слова, листала страницы.

Я набладала за соседкой и пыталась отгадать, кто она?  Её возраст оценила примерно от восьмидесяти до восьмидесяти пяти. Может преподавательница, не поздно? Или писательница и собирает материал для своих текстов? Или в книге написано о ней самой, её семье, она ведь ехала в Каринтию.

Через полчаса я вышла на своей станции. Прошло три дня, но до сих пор вспоминаю эту даму в чёрном. Что даёт в таком солидном возрасте желание красиво выглядеть? Почему на склоне лет хочется с увлечением читать и узнавать новое? Откуда берётся интерес, возможно, к будущему и к жизни даже на её закате?