БАХ В БАНЕ

            Уж и не знаю, чем приглянулась наша заброшенная бездорожная деревня между Мышкиным и Угличем самому разнообразному народу. И кого у нас в гостях только не было, и крутые архитекторы, и художники разнообразные, эзотерики всех мастей, ученый люд, чиновники из верхов, да и священники навещали, и из Москвы, и из-за морей, - британцы, немцы, американцы, китайцы, израильтяне, кто на денек заглядывал, кто на выходные, а кто и на неделю оставался. И всех обслужить надо, баньку топить, камины, шашлыки в барбекюшнице поджарить, пляски с шаманскими бубнами у кострища устроить, чайные церемонии провести, пиры в античном дворике с философскими беседами, как положено, до Волги проводить, да в пруду накупать вдосталь.
            Как-то заглянула пара английских профессоров. Без вопроса не обошлось, мол не боятся ли они глухомани нашей деревенской. «Мы ребята стойкие, в деревнях бывали, в Зимбабве, нас не удивишь.» И правда, даже спрашивать не стали, отчего сортир не в доме, да еще сообразили, что не тянули мы по участку канализационные трубы.
            Один друг, раскрученный архитектор, любил навещать. У самого вилла под Москвой за двумя заборами с охраной, а всё не то. «Только у тебя душа отдыхает», как-то сказал, постреливая из пистолета по мишеням. Дал и мне пострелять, после чего приободрил: «Не будут картинки покупать, без работы не останешься».
            А однажды красил я в мастерской на втором этаже под третий концерт Рахманинова, гляжу в окно, приятель, полиграфист, по тропинке красотку за собой с поклажей тянет. Бетюной, музыковедом оказалась, из Германии, уж не помню, каким боком, но в Москву зарулила и два месяца архивы в музее Глинки разбирала, немецкий порядок наводила. Это потом я сообразил, что и как, -  любил наш Михаил Иваныч Германию, пуще родины своей, да в ней и помер. А Бетюна, заслышав Рахманинова, в очередной раз восхитилась, думаю, загадочностью русской души.
 - Погоди,- говорю,- я тебе еще Баха в бане устрою.
            А пока я баню протапливал, свозил друг мой девицу в Мышкин, красоту показать.
 - Как тебе дороги? – с опаской спросил её по возвращению.
 - Хорошие, не уснешь, - ответила по-нашему, с легким акцентом. Где умудрилась язык выучить? Но, чувствую тень на её лице.
  - Ну, ты красоты поснимала?- спросил, вспомнив живописные остатки церкви по пути.
 - Нет, стыдно. Нужно что-то делать, ремесла поднимать, - чуть не плачет, сердобольная. Эх, всё же, души нашей ей не понять. Немец, он и в России немец. Ну везде ему порядок навести охота. Чтобы по линейке всё, ни сучка, ни задоринки, да работать с утра пораньше. А полюбоваться руинированными купеческими лабазами с торчащими осколками кирпичей, да покосившимися избами? Нет, это им не по зубам. А представить, что ты с бодуна, или так просто, сидишь, медитируешь, покачиваясь на брёвнышке, смотришь на березу с единственной мыслью обнять её, как жену родную, да в травке полежать, отдохнуть по-людски? Куда им?
            Но баня протопилась и грянули мы с другом в обнимку Суханова, и про Звезду, и про Можжевеловый куст, и про Зеленую карету, размахивая стаканами и указательными пальцами. Засияла наша Бетюна, как надраенный на столе самовар, декоративный, конечно, ну какой дурак в бане чай пить будет? А когда включили полифонию Баха, по-настоящему, а не так, как в кирхе, с профессором за органом и малым, раздувающим меха, да еще отхлестали Бетюну веником в парной, да оттер я её мочалкой в предбаннике на палатях, накупал в пруду, тут, думаю, поняла девица, наконец, для чего жила свои двадцать с чем-то лет, да что такое истинная Россия, а не чужеродная Москва. И с радостью отпозировала мне следующим днем, усвоив, что в провинции нашей традиция такая есть, - после бани голиком попозировать для завершения процесса.
            Интересно, где теперь Бетюна? Сказывают, в Италии застряла, непоседа. Где все эти британцы – американцы, да и прочие гости вместе с жителями? Кто помер, кто за море подался, кто рассосался во времени. И что с той деревней? Говорят, последний мосток к ней через речку развалился, так никто там и не бывал. Сижу, вот, на балконе, «Страсти…» Баха слушаю. Хорошо!
13.05.25