Пробуждение. Прошлое уходит в небытие

Мне хочется отойти на несколько шагов от спутника и послушать. Кого? Не знаю.

-Ярослав, я чуть отдалюсь от тебя, чтобы лучше чувствовать.

Практически сразу перед моим мысленным взором появляется картина:

Посреди старого обветшалого кладбища с редкими покосившимися и подгнившими крестами стоят трое мужчин. Тот, что выглядит наиболее презентабельно, говорит усатому:

-Завтра привезешь сюда с десяток человек из тех, что оторви, да выбрось. Пусть выкорчуют все кресты, снесут их на окраину и спалят. Не вижу, но, если где попадутся каменные надгробия, их - в речку. Бугров здесь почти не видно, но пусть пройдутся с лопатами и раскидают, где осталось хоть какое-то упоминание о том, что это могилы.

Он смотрит на второго.

-Ты уверен, что здесь нет новых захоронений?

-После революции здесь никого не хоронили. Деревянную часовенку спалили в революцию, церковь закрыли с все зачистили через несколько лет после этого. По моим данным, здесь не хоронили с двадцать четвертого года. Если в первые годы сюда еще кто-то приходил, то перед войной последних вынудили переселиться в колхозы. От деревни и воспоминания не осталось.

Презентабельный согласно кивает.

-Сейчас вряд ли кто вспомнит, что более полувека назад тут были деревенька и кладбище. Зачистите и пусть все постоит так пару лет, чтобы не осталось и упоминания о том, что здесь проводились какие-то работы. За это время я сделаю все необходимое, чтобы убедить в целесообразности расширения города в эту сторону.

Он потирает руки.

-И тогда мы неплохо заработаем на этом.

-При строительстве начнут рыть котлованы и обнаружат кости, - тихо подает голос усатый.

-И что? Скажем, что наткнулись на захоронение предположительно 18 века. Откуда мне было знать, что тут что-то было?

-Но...

Недовольно морщится.

-Найду, что сказать и кому заплатить, чтобы молчали! Тебя это волновать не должно. Твое дело - хорошо все зачистить, а, когда придет время, грести деньги лопатой и исправно отстегивать мне!

Он оборачивается и смотрит куда-то сквозь меня.

-А здесь ничего не было?

-Здесь - нет. Дорогу проложили только в 1966 году.

-Вот и хорошо. Отсюда до дороги не меньше семидесяти метров. Скажем, проехали, посмотрели, ничего подозрительного не обнаружили, а когда машина уже запустится - никто не станет останавливать строительство ради каких-то захоронений 18 века.

Теперь я понимаю почему при строительстве дома Ярослав с приятелями не обнаружили кости - их уберегли от этого считанные метры.

-Но город так и не начал расстраиваться в эту сторону, - мысленно добавляю я и практически сразу слышу незнакомый голос:

-Ничто не проходит бесследно. За носатым было не только уничтожение наших могил.

-Кто вы? Почему я вас не вижу?

-Евграф я. Евграф Савушкин. А не видишь потому что некому про меня вспоминать уже давно. Я и говорить-то с тобой могу только потому что в свое время отвечал за порядок среди захоронений.

-Я и не знала, что была такая должность.

-Так ее и не было. Батюшка наш дюже порядок любил и всегда посылал меня листву тут собирать, если надо было - кресты подправлял. Батюшка говаривал, что не у всех еще есть родные, которые могут прийти и что-то сделать, а порядок должен быть во всем.

-Евграф, я правильно поняла - с главным из этих мужиков что-то случилось?

-Настигла его кара небесная, а двое других - ни на что не способные пустышки. Вот и затихла их идея на какое-то время.

-Но потом нашлись умники, которые решили организовать здесь индивидуальное жилищное строительство...

-А знаешь кто задумал все это?

-Кто?

-Сын того, которого настигла кара небесная. Он подрос, в начальство выбился и решил хорошо заработать на этом. Знаешь почему многие даже не начали строительство здесь?

-Почему?

-Они и не собирались ничего начинать. По их документам оформили бумаги на строительство, получили деньги.

-Но кредиты-то нужно было выплачивать потом.

-А если нет человека, кто будет выплачивать? Они же подбирали одиноких людей, которых никто не хватится.

Мне показалось, что Евграф довольно крякнул.

-Их самих хватились позже, да от наказания еще никто не уходил. Просто к одним оно приходит раньше, к другим позже.

-Постой, но почему ты позволил остальным начать здесь строительство?

-Я? Я никому ничего не позволял и не запрещал - не по силам мне это.

-А проблемы у Ярослава и его приятелей?

-Это ты про мужика, что дожидается тебя в стороне?

-Да.

-Он просто шел своим путем. Не это строительство, так что-то другое должно было быть в его жизни. И заметь, Ярослав твой достаточно легко отделался.

Евграф словно запнулся, потом добавил:

-Если бы он не занялся строительством, то они открыли бы ... открыли... как это называется? Занялись ремонтом колес...

-Шиномонтаж?

-Да. Развернуться хорошо успели бы за год, а потом все равно произошло бы то, что со всеми ими произошло, только затрат и проблем от этого много больше было бы. А самое главное, тогда была бы закрыта дорога для встречи с тобой, а это поменяло бы жизни многих людей на земле.

-Но мы познакомились не здесь.

-Не здесь. Однако, он не смог бы приехать в тот день и вы не познакомились бы вовсе.

Собеседник вздыхает.

-Я пойду? Утомил меня разговор с тобой.

-Иди.

Я вернулась к Ярославу.

-У тебя в машине есть какие-нибудь конфетки или печенье?

-Только шоколадный батончик в бардачке.

-Неси.

Я положила шоколадный батончик на землю.

-Не знаю, как правильно сказать, но это на помин души Евграфа Савушкина и всех, чьи могилы были потревожены.

Перед моим мысленным взором тут же появился взлохмаченный худощавый мужчина в странном одеянии.

-Спасибо тебе, добрая женщина!

-Вы Евграф?

-Он самый. Знаешь, я пойду, а вы с своим спутником все же зайдите внутрь. Зря приехали что ль...

-Ярослав, Евграф рекомендует нам зайти внутрь.

-Какой еще Евграф? - удивляется мой спутник.

-Не важно. Идем внутрь.

Возле входа Ярослав останавливается.

-Когда я был здесь в последнее лето, там происходило что-то странное.

-Вот и давай выясним в чем проблема.

Я делаю шаг внутрь и останавливаюсь. Передо мной просторное помещение из которого ведут две лестницы наверх и проход внутрь дома.

Ярик поясняет:

Здесь мы планировали поставить перегородки и сделать барахлятники.

-Поясни.

-У всех есть вещи, которыми они не пользуются, но выбросить рука не поднимается. Помнишь, чердак у Ольги дома? Мы убирали туда все не нужное в доме, но то, что может пригодиться в будущем или дорого, как память.

-Кстати, про чердак у Ольги. Все хотела спросить: почему альбом с фотографиями, письма дяди Бори к твоей маме и его записи оказались на чердаке, а ты о них даже не подозревал.

Ярослав виновато улыбается.

В последний год жизни мама попросила поднять на чердак этот ящик. Я даже не знал, что в нем. Просто привык выполнять все просьбы мамы не вникая в подробности. Потом, когда ее не стало, мне даже в голову не пришло проверить чердак - в доме была стопка моих детских фотографий, фото с мамой и кое-какие документы, квитанции. Мне и в голову не пришло, что на чердаке может быть что-то спрятано.

Мне почему-то хочется подняться по одной из лестниц.

-Как ты думаешь, она еще достаточно крепкая?

-Перил нет, но за лестницу я ручаюсь. Зачем тебе туда?

-Не знаю. Тянет подняться именно по этой лестнице.

Мужчина вздыхает.

-Этого я и боялся.

Я поднимаюсь на третий этаж и вижу небольшое помещение, очевидно, это должна была быть прихожая. Из нее проход в другое помещение, судя по всему здесь планировался санузел. Чуть дальше два других помещения. Одно просторное, но в меру, а второе очень просторное.

-Тимоха говорил, что не намерен жениться, а одному достаточно одной, но большой комнаты.

-Если он планировал жить один, зачем такая большая комната? - удивилась я.

Ярослав смеется.

-Так это не комната. Это кухня.

-Кухня? - почти кричу я от изумления.

-Он говорил, что кухня должна быть большая и светлая. Мол, мы будем приходить к нему со своими семьями на совместные чаепития или праздники и места должно хватать всем.

-Странный какой-то.

-Ничего странного, - услышала я незнакомый голос из дальнего угла.

Оборачиваюсь и вижу кучерявого, светловолосого парня.

-Ты Тимофей?

-Да. Я изначально знал, что не буду здесь жить и хотел позже, когда будет достроен дом, переписать свою половину на родителей. Мечтал, что они поживут остаток своих лет в просторном доме. Потом сообразил, что родителям тяжело будет подниматься на третий этаж, да и никакой инфраструктуры в ближайшие годы здесь не планировалось. Как старикам жить тут?

Он улыбается.

-Деньги-то уже вложены были. Не стал ничего менять и от своего этажа отказываться тоже не стал. Подумал, что ребята просто устроят гостевое помещение. Я же не знал, что затея развалится после моего ухода.

-Ты говоришь, что не планировал здесь жить. Знал ... о чем?

Тимофей потирает руки, словно пытается согреть их.

-Ребята-то учились, а я пробкой вылетел еще на первом курсе и сразу ушел в армию. Там, по собственной глупости, получил травму. Сама по себе травма не такая уж и серьезная, но какое-то время был без сознания. Именно в этот период пришло понимание, что жить мне осталось не так уж много. Три-пять-семь лет, не больше.

-На чем оно было основано?

-Не знаю. Просто понял и все. Потом я услышал голос, который сказал: "Раз". Одно слово, которое ни с чем у меня не ассоциировалось. Когда я попал в аварию, вновь услышал голос, который сказал: "Два". За доли секунды до второй аварии я услышал, как все тот же голос сказал: "Три" и понял, что это конец.

-Ярослав, как я поняла, что-то чувствовал здесь. Это был ты? Ты что-то хотел сказать ему? Я могу передать.

Улыбается.

-Это был не совсем я. Вернее я был здесь и не давал кое-кому дать знать о себе.

-Перестань говорить загадками.

-Ты все поймешь, но чуть позже. Передавай привет Ярику.

-Хорошо.

С чувством исполненного долга я спускаюсь вниз. Подниматься по второй лестнице нет никакого желания, ноги сами несут меня в апартаменты Ярослава.

Он, в отличие от приятеля, размахнулся на широкую ногу. Четыре комнаты, кухня, санузел, прихожая. Хочется войти в ту комнату из окна которой со мной разговаривал Ярослав из прошлого.

Мужчина осторожно касается моей руки.

-Может, не стоит?

-Тебя там давно уже нет, не переживай.

Вхожу в комнату и... словно попадаю в другой мир.

Помещение чистое от скопившегося за годы мусора, нет ни травы, ни мха. Дышится легко с чувствуется легкое дуновение ветерка, хотя сегодня теплый совершенно безветренный день. В оконный проем радостно светит солнышко. Хочется подойти к окну и посмотреть, как здесь все выглядело раньше.

Вместо ожидаемого расчищенного участка частично заложенного стройматериалами, я увидела, как в непосредственной близости от дома несколько мужчин занимаются выпилкой леса.

-Это еще только собираются прокладывать дорогу, - услышала я за своей спиной женский голос.

Не оборачиваясь, спрашиваю:

-Ты кто?

-Вера.

-Какое отношение ты имеешь к этому дому?

-К дому - никакого. Меня прикопали недалеко отсюда.

-Ты была похоронена на старом кладбище?

-Нет. Для родных и близких я пропала без вести. На самом деле меня убили и прикопали недалеко от кладбища. Они, при строительстве дороги, обнаружили и унесли то, что нашли в сторону, где и прикопали. Не построили дорогу на моих костях и ладно.

-Почему ты здесь?

-Не знаю. Сначала боялась, что они зацепят и вновь потревожат кости, потом просто осталась. Пыталась помочь тому, что пришел с тобой, но он меня не слышал и не видел.

-Интересно, каким же образом ты ему помогала?

-Вообще-то я хотела напугать его, чтобы уехал и продал то, что еще можно было продать. Я-то знала, что жить они здесь не будут. Думала уберечь его от долговой ямы в которую он попал из-за строительства.

Голос за спиной смеется.

-Вернись к входу и посмотри, как это было.

И вот я уже вижу того, молодого Ярослава. Он стоит и смотрит куда-то на улицу.

К нему подходит полупрозрачная молодая девушка. Она говорит:

-Молодой человек, можно с вами познакомиться?

Ярослав не реагирует. Он ее просто не слышит.

-Кхм. Такой симпатичный и такой неразговорчивый. Может быть он меня не слышит?

Девушка хлопает его по плечу, повторяя:

-Молодой человек, можно с вами познакомиться?

Парень резко оборачивается, но натыкается взглядом на пустоту.

Я слышу его мысль оттуда:

-Показалось.

Девушка хитро прищурилась.

-Ага, он меня не слышит и не видит, но чувствует. Это даже лучше - у меня есть возможность вести себя так, как никогда не решилась бы при личном контакте.

Она встает напротив Ярослава, смотрит ему в лицо, осторожно гладит по щеке.

Молодой человек тут же прикладывает руку к щеке.

-Что за...

Призрак девушки улыбается.

-А если вот так?

Она гладит парня по второй щеке, медленно опускает руку на грудную клетку и всей пятерней надавливает.

-Пусть у тебя останется след на пару дней от моей руки.

Ярослав резко поворачивается и, не заморачиваясь обходными путями, выпрыгивает через оконный проем.

Девушка смотрит на меня.

-Как я его? Правда думала, что на смену ему придут другие, но так никто и не появился до сего дня.

-Вера, откуда ты родом? У тебя остались дели или родственники какие?

-Если даже и был кто, то теперь уже никого и не найдешь.

Она кивает на стену.

- Еще в 1829 году несколько беглых каторжан прихватили с собой девушек из окрестных селений и обосновались далеко в лесу. Первые годы промышляли тем, что периодически приходили в селения и что-то крали. Это были предметы обихода, живность (нужно же было им как-то обосновываться). Среди беглых был один грамотный мужик, который все записывал, потому доподлинно известно в каком году они пришли в тот лес.

Вера помолчала.

- Беглецы еще в период скитаний договорились, что никто и никогда не узнает их подлинных фамилий, потому женам их были известны только имена. Девушки стали рожать детей своим мужчинам и грамотный каторжанин записывал у кого, когда и кто родился. Чтобы не путаться давал им фамилии от имени отца. Так в новом поселении появились четыре основные ветви - Григорьевы, Прохоровы, Семеновы и Ивановы.

Девушка улыбается.

-Когда их дети начали создавать семьи фамилии им немного изменяли. Они становились Григорьевские, Прохоровские, Семеновские, Ивановские.

-Зачем такие сложности? - удивилась я.

-Дело в том, что одни уже детей женили, да замуж отдавали, а другие еще сами рожали. Потому и решено было менять фамилии, дабы понять кто из какого поколения.

-Не возможно же вечно менять! Где столько фантазии взять?

-А их и не меняли больше, потому как казус вышел на внуках первых поселенцев.

-Какой?

-Так сложилось, что среди их внуков девочек родилось в два раза больше, чем мальчиков. Замуж их выдавать не за кого было и решили разрешить им рожать от чужих мужей - не оставаться же им старыми девами, коль так вышло. Было одно условие - она должна точно знать от кого родила и ребенку давали фамилию по имени отца. Так я стала Верой Федоровой.

Девушка помолчала.

-Раньше никому до нас дела не было. Жили и жили себе, как могли, а с приходом советской власти узнали мы, что разыскивают наше поселение (мы к тому времени регулярно выбирались в люди, чтобы пополнить запасы инструментов. Ткать сами умели, а вот с железом сложнее было). Старшие даже слышать об этом не хотели.

Вера вздохнула.

-Я в лесу была, ягоды собирала, когда услышала крик, да шум. Побежала к поселению, а там сыр-бор, чужаков видимо-невидимо. Я и побежала куда глаза глядят. Несколько дней плутала, а потом тут недалеко вышла. Вышла, чтобы тут же в лапы каких-то разбойников попасть. Они меня и закидали листвой тут в ямке. С годами листвы все больше становилось, она уплотнялась, покрылась растительностью.

Призрак встрепенулся.

-Ты ... это ... ты уводи отсюда своего приятеля. И не приезжайте сюда боле.

-Почему?

-Зачем держаться за прошлое? Живите настоящим.

Она улыбнулась.

-А знаешь, я помогу твоему спутнику забыть этот дом. Выводи его на улицу.

-Ярослав, пойдем на улицу, - предложила я.

-Ты еще не посмотрела другие помещения.

-Нам нужно на улицу, - более настойчиво повторяю я, не зная, что задумала Вера.

Мы выходим на улицу и слышим за спиной какой-то шорох. По спине пробежали мурашки. Не сговариваясь, беремся за руки и спешим отойти ближе к автомобилю.

Едва мы оказываемся на дороге, дом начинает рушиться.

-Как? Как такое возможно? - почти кричит Ярослав.

-Прошлое уходит в небытие.

-Но ...

-Забудь и живи днем сегодняшним.