Бабушкин привет

Метель, всю ночь вихрями носившаяся по дворам и крышам домов, к рассвету стала затихать. Утром облачность прошла и по свеже наметенному снегу разлились лучи яркого солнца. Мы, дети-школьники, дома валялись лениво в постели, пока мама не приготовит что-нибудь печеное, жареное, одним словом, вкусное к обеду выходного дня. С утра протоплено в печи-тепло. В передней, служившей и кухней, круглый стол покрыли свежей скатертью и стали готовиться к обеду, обставив его стульями. Как только уселись за стол, в сенях стукнула щеколда двери, и послышалось грубое шуршанье по промерзшему полу. Дверь в переднюю отворилась, и вошла старуха, занося с собой морозную свежесть. После яркого уличного света. Она плохо видела, хотя лучи солнца доходили и вовнутрь.
Она шмыгнула по сторонам глазами, ища. по-видимому. икону,  поскольку была набожна, и не найдя таковой, опустив голову, наложила правой рукой на себя знаменье.
 - С воскресным днем вас!
 - Здравствуйте! – ответила мама.
 - Привет вам от Маруси принесла, – и вынула из кармана костлявой рукой какую-то почтовую открытку. Неловко покрутив ее в руках, засунула не спеша обратно.
 - Спасибо, – сказала мама, – садитесь с нами обедать.
Она молча опустилась на поданный ей стул, не раздеваясь, только сдвинула с головы в трое сложенный неопределенного цвета платок. Она для нас, ребятишек, была похожа на старуху из сказки – «бабу ягу». Нос клювом. Рот перекошенный, с проваленными губами из-за отсутствия зубов. Все лицо ссохлось и усеяно глубокими морщинами. Глаза постоянно слезились.
На ней было драповое длинное, по-видимому, с чужого плеча изрядно поношенное пальто, обута была в кирзовые, размера на два больше разбитые сапоги, носки которых на морозе были загнуты вверх.
Старуха эта была каких-то Слатвинских, как потом говорила нам мама. Она была по молодости подругой тетки отца, нашей бабы Муси, жившей в Харькове, и проживавшей когда-то в этих местах. Баба Муся время от времени посылала нам весточку и, по-видимому, своей подруге молодости тоже.
 Поговаривали, что у ходившей к нам бабушки война забрала мужа и сына, а младший, последыш Иван, жил здесь же в деревне и был, как в той сказке, Иванушка - дурочок. Никчемная личность-пьяница и проходимец. Не жаловал свою родительницу вниманием и помощью в хлебе насущном. И жила она одна, в брошенной кем-то землянке, а чем жила и как жила, одному Богу было известно.
Знали только, что ходила она по дворам, чаще всего по выходным, и только зимой, летом. по-видимому, кормилась с огорода. Ходила не побираться-нет, а по «делам»: кому приносила привет, а кому давала совет. Посещала она нас в тот год почти всю зиму - по выходным. И мы уже настолько привыкли к ее посещению, что считали чуть ли не своей. Бывало, если нет ее недели две кряду, мы, садясь за стол,  со всей серьезностью говорили: «Что-то бабушки давно не было». На что мама с обеспокоенностью на лице отвечала : «Здорова ли старушка?»
Но потом она вновь в очередной раз появлялась на радость нам, детям,  еще не понимавшим и не воспринимавшим весь трагизм ее положения… .
В то мартовское воскресенье, когда уже запахло весной, родителей не было дома, приглашены были куда-то в гости.
Мы с сестрой учили заданные на выходной день уроки. Я приладился с тетрадками и книжками на широком подоконнике, стоя коленками на стуле, а сестра обложила себя учебниками за круглым обеденным столом. Я прочел заданное и, стараясь запомнить прочтенное, закрыл книжку и потянулся, зевнув, глядя в окно. По сугробу двора шла она,  старуха. Шутя окликнул сестру: «Бабушкин привет идет»
Сестра молча принялась сдвигать учебники и выставлять на стол еду. Как всегда, пройдя через сени, она вошла со своим «приветом».
- С воскресным днем вас, домочадцы.
- Здравствуйте, бабушка, – ответила на приветствие сестра, – присаживайтесь, – указала рукой на диван.
- Мама с папой в гостях,  я сейчас, – и продолжила копошиться, готовя угощение. Бабушка присела на край дивана.
- Изучаете книжки, – она глянула на стопку на столе, – это хорошо, когда будете  обучены, чтоб все понимать, как в жизни все есть и происходит. А мы малограмотные, кроме чтения и письма и ничего более не одолели. Да нам малограмотным, и невдомек, что пишется и понимается в этих книжках, а вы будете просвещенные. Это хорошо.
 Поправив платок,  хотела сказать еще что-то, но сестра, приготовив все на столе, чуть ли не приказным тоном сказала: «Бабушка, садитесь кушать». Бабушка шустро сдвинула платок на плечи и молча подсела к столу… .
Годами двумя-тремя позднее, когда уже не было нашей бабы Муси – померла, эта бабушка в очередную зиму все ходила, передавая от нее приветы, посещая нас по выходным, и у нас не было ни малейшего повода в чем-то упрекнуть это убогое существо. Трудное время выпало на ее долю. В лихую годину от зари до зари гнувшая спину на полях и в хлевах, потерявшая в войну самых близких ей людей, – оказалась, под старость никому не нужна: ни людям, ни государству.
С тех пор прошло почти пятьдесят лет. Мы с сестрой уже сами  дедушка и бабушка. И иногда нет-нет да и придут на память те далекие воспоминания из детства. Где теперь покоятся ее кости?
______

И сегодня в бурном потоке событий наступившего двадцать первого века иногда хочется с яростным выражением лица до скрежета зубов и сжатыми кулаками прийти к чиновничеству, погрязшему по уши в коррупции и некомпетентности, в цинизме и равнодушии, и принести уже от сегодняшних стариков «привет»,  обличая их в морально нравственном падении.