Лоток. Клото

Автор:    Лоток


Нити рвались в руках Прядущей. Та сердито вскрикивала, пытаясь дрожащими старческими руками соединить их вновь, но увы! ничего не получалось.

- Сегодня не твой день, Клото! Успокойся. Отдохни до завтра, иначе Антропе придется долго собирать Урожай.

- Да, да, Лахеса права. Я, хоть и большая Охотница, но взять столько за один день и мне не под силу.

   Три старухи молча поднялись со своих мест и медленно побрели к выходу. Черные платья их лоснились от пыли, но они не замечали этого – старухи были слепы с рождения. А, может, и рождения никакого не было, вернее, детства, юности, зрелости – просто вечность сыграла с ними, тремя, злую шутку: даровать другим жизнь, судьбу, смерть, а себе – ни-че-го…

    Вот и в этот вечер, выйдя из пещеры, три сестры медленно побрели в сторону моря, чтобы там, зайдя в воду, набрать в ладони немного соленой жидкости и омыть ею свои незрячие лица. Затем постоять еще немного, пропуская через себя слабый ночной бриз, и, наконец, повернуть обратно, чтобы там, среди камней, улечься на ровной площадке и забыться поверхностным сном, в котором нет места видениям.

  Однако Клото в эту ночь так и не удалось заснуть: мысли тянулись и рвались, как те нити, которые она пыталась днем вытянуть из кудели. «Сколько же я отдала сегодня в руки Антропе, - думала Прядущая, - почему не остановилась, зачем лишила жизни тех, кто только начинал в мире свой путь?» Слезы катились из ее глаз, но что такое слезы для вечной старухи? Они не могли ни облегчить ее жизнь, ни утешить, ибо такова была ее участь, ее доля, которую всегда следовало делить на троих. И кто виноват был больше, какая из сестер – одному Крону известно. Лахеса ли, которая дремлет сидя и что-то бормочет? Или пресытившаяся богатыми дарами Антропа?

 А, может, в том, что их нити рвутся, виновны сами люди? Хоть ее глаза и ничего не видят, но воинственные крики и бряцание оружия она, Клото, еще способна услышать. Их было много, этих криков. Они звучали на разных языках, наречиях, но в каждом Клото слышала злость, отчаяние, боль, даже страх. И тогда Клото, как и сегодня, украдкой плакала.

Лахеса подошла неслышно, как умела только она одна:

- Перестань, Клото! Это Судьба…

- Судьба, судьба, судьба… - отозвалось из дальних углов пещеры эхо.

- Но судьба это ты, Лахеса! Неужели ты не можешь или не хочешь ничего изменить?

Ладно, старики, но дети, Лахеса? Зачем мы отнимаем жизнь у детей?

- Но впереди их все равно ждет смерть, Клото! Так какая разница: днем раньше, днем позже?..

- Ты жестока, Лахеса!

- Я? А разве не в твоих руках рвутся нити?

- Ну, что тут у вас опять? – Антропа поднялась со своего места и подошла к сестрам.

- Да вот Клото…опять капризничает, - покачала седой головой Лахеса.
- Опять людей жалко?

- А тебе их не жаль, Антропа? – Клото протянула руку вперед и дотронулась до пыльного платья сестры.

- Почему же? Жаль.  Только они сами виноваты. Ты ведь помнишь: когда-то и они были бессмертны.

- Но это несправедливо! Наказывать за любовь?! Я бы тоже хотела…

- Чего, Клото?

- Ну, любви… Ребенка, рожденного в Любви!

- Клото, опомнись! Ты стара, слепа, как и мы… И потом, что скажет Кронос, если ты…

- Лахеса, ты хочешь сказать, что будет с вами? О, тут все просто! Ты, Лахеса, не сможешь предсказывать людям их путь, а Антропа…

- А Антропа не сможет собрать новый Урожай! – громовым раскатом прозвучал в пещере голос Крона.

  И уже мягче:

- А ты, Клото, если хочешь, можешь спуститься к людям. Вот тебе мое благословление на три дня, а там – как будет.

Крон коснулся жезлом головы Клото. И вот уже в пещере стояла юная девушка с каштановыми вьющимися волосами, среди которых золотом отливал венок из одуванчиков, а нежное голубовато-зеленое платье ничуть не скрывало тех женских округлостей, которые присущи лишь юности.

  Но глаза Прядущей были по-прежнему слепы. И все-таки она шагнула вперед.

- Три дня, Клото! Три дня! – шептали ей вслед сестры и одновременно махали старческими дрожащими руками.