Поболтали

                Поболтали
           Событие, да какое там событие, был такой случай  в году 1927, где-то в глубинке России, точнее, в глубинке Астраханской губернии в одном из сел Черноярского уезда, которых было еще пруд пруди в тот великий для нашей страны год – «Год великого перелома». В смысловое значение самого короткого рассказа прямо так и просится литературная преамбула. Всего пару строк. Понимаю нетерпение сегодняшнего читателя. Но буквально, пару строк. По необходимости.
            Страна восстанавливалась из руин Гражданской войны и тяжкого наследия Первой мировой. А угроза скорого империалистического вторжения уже коршуном нависла над страной и требовала капитального вложения денежных средств на закупку оборудования для производства техники, которая нужна была прямо сейчас, ведь завтра может начаться война. Нужны деньги. Нефти и газа, которые спасают нас сегодня, вчера самим не хватало. На запад нужно гнать зерно – тогда оно было главной русской «нефтью». Народ завлекали в колхозы. Даю оценку слову «завлекали» - как временное условие труда без улучшения условий жизни. Подчеркиваю «временное условие», как пример рациональности труда в интересах трудящихся. На подконтрольный государству собранный и проданный хлеб началась массовая индустриализация. Начался успех социалистического пути развития.
         …Посередь села на возвышенности стоял роскошный Храм, освященный во имя Казанской Иконы Божией Матери.
         …Так уж как-то получилось. Но на Руси принято в воскресный день «заложить за воротник» сто грамм (разг.), а можно и поболее, коли душе дюже угодно, мужику-то истинно можно. Опосля, обязательно нужно покрасоваться: вот он я – и сыто и пьяно, знать дела в гору идут, а у молодежи еще уразумения нет – бахвальство это называется. Где место самое широкое и видное в селе? – да возле церквы. Вот туда и пришли мужики в свободное время. Тянет к старине, в привычку, – в воскресенье надо причаститься и исповедоваться, а то, как же дальше жить. Да мужики эти были, нужно сказать, не самые способные, но незлобивые, а все больше добродушные, но без смысла жизни в голове. Вышли, значит, они к храму, а храм то уже и не храм вовсе, а амбар ныне. И хранится в нем зерно Родины. То хранится зерно, то увозится куда-то в города большие, а может и подалее. А чего думать-то? Церква, она вроде есть, а вроде бы ее и нет. Грустно стало мужикам, а то и весело. Чудно, вот дела. Как бывает-то.
    - Раньше хоть с батюшкой погутарим. Засим из церквы выйдешь: дух свежий, солнышко в глаза светит, люба рядком щебечет, а за спиной чес идет, как будто счастье какое зарождается, - начал говорить один мужик.
    - А трактир када? – спросил второй (из приезжих) мужик.
    - Не-а, в трактир нельзя, батька у нас был сурьезный. В строгости держал. Был опытный, навидавшийся славно, - ответил первый. – Вот я и говорю, с батюшкой погутарим, все как будто ясно и мирно становится. Чего ныне-то, а? епархию закрыли. Може и правильно. Амбар какой добрый получился. Церквы нет таперича. Хороводы разбежались кто куда. Куда кто? Нет правильно: кто куды! Один батюшка остался. Сам не знаю, но гуторют, бо, землянку он сделал в яру и живет там. Можа кто помог?
    - И то верно, - добавил третий мужик. – А пойдем к нему, поболтаем. Можа какой чес по спине пойдеть? – произнес этот мужик и заржал, видимо довольный своей остроте.   
     Мужики отправились в сторону к Волге искать бывшего попа. А почему бывшего-то? Ах, да, жизнь поменялась-то.
     Врать не буду. Может быть за ленью моею, но так и не узнал я имени отца народного села этого. Вымышленное имя смотреться не будет в моем рассказике, вроде как вымысел это все. Вот и говорить буду официально. Священник Храма Казанской Иконы Божией Матери был человек верхней духовной материи, пришедший в мир по наследию и призванию, что говорится от Бога. Когда все представители духовенства здешней церкви утекли кто куда, а он остался. Не смог покинуть волжские места, полюбившиеся сердцу; обидно ему было и досадно, что местные люди, верой и духом сильные, попались на уловку интрижную бесовскую. Любил людей, но простить не мог. Ушел жить отдельно. Сделал землянку в яру. Люди помогли. Бог еду подал. Сам и рыбу поймает, сам и приготовит. Люд к нему приходит проведать. Разный люд. Кто верующий, кто – на всякий случай, кто по злобе, кто как. Видел отец их насквозь. Бесед как раньше уже не вел. Что-то в душе приключилось: от веры не отошел, примером веры являлся, а служение – растерял. Отшельником жил, одним словом. Но как счастлив был! Доволен малым, совсем малым. В обиходе: стол, стул, кровать, лучина, огородик – чуть лучку и еще чего в огородике. Выходил на берег Волги, подолгу сидел на берегу, глядя вдаль речную. Спокойно и деловито текла жизнь вокруг. Бог создал природу равноценно обеспечению потребы выживания каждого вида особи. Все по уму и взвешено. Всего в достатке и радостно. Со смыслом. Весна – зарождение жизни. Осень – увядание, но все равно жизнь. Новый виток, еще новый виток. Река несет свои воды течением вниз, сколько живого кормится вместе с ней.
        Сегодня бывший батюшка сидел возле своего жилища, грелся на солнышке, жмурясь, да думал думу свою, но для него не печальную. На ближнее дерево подлетела сорока. И, уже с ветки, начала стрекотать что-то свое сорочье. Ныне она стрекотала о чем-то пустом и ненужном.
        На тропе появились мужички. Они шли, по-мужицки широко на дороге, ходко, махали в такт руками, и в их движении усматривалась мужицкая сила и даже излишняя суетливость, чего не было ранее.
        - Здрасте будем, - чуть хамовато произнес третий мужик, хитро щуря глаза. Те двое остановились возле него.
        - Здравствуйте, добрые люди, - ответил им бывший священник. Взгляд его выражал спокойствие и безразличие.  – Что привело вас сюда?
        - Да вот мы пришли выяснить мнение, - наперебой заговорили первые двое мужичков. Третий прервал их: «Понять хотим твое мнение о материализме и идеализме сегодня», - произнес быстро он фразу, по-видимому, где-то услышанную и заученную для чего-то.
         - А, поболтать пришли? – тихо произнес бывший священник.
         - Ну, что-то типа того. Да, точно, - произнесли двое, первый промолчал.
         - Подождите, - батюшка зашел в жилище и вышел оттуда с двумя стаканами, наполненными водой и протянул их вторым двум мужикам. 
         - Да мы, это, попить и не просили, - удивленно посмотрели они.
На что батюшка протянул им ложки: «Помешайте воду в стаканах». И, увидев результат, сказал: «Ну что, поболтали?! Поболтали! Ну, тогда идите, милые люди. С Богом!», - и, не перекрестив их тремя пальцами, повернулся в сторону.