Моя сестра - сверхчеловек

**Но тому, кто одержим чёртом, я так говорю на ухо:
“Лучше  бы ты вырастил своего чёрта! Даже для тебя существует ещё путь величия!
Поистине, лучше уж совершить злое, чем подумать мелкое! **

Фридрих Ницше. “Так говорил Заратустра”




У меня была сестра – сверхчеловек. Она вырастила своего чёрта, и встала на путь величия. Если бы не водка, погубившая её, она бы забралась на истинную вершину, и с той вершины масштабы её истинных дел были бы поистине грандиозны.

Одно меня волнует теперь: откуда берутся такие сверхчеловеки?  Ведь не было ни видимых, ни тайных причин для такого явления. Или это некий вывих природы, потусторонний сбой системы ценностей. Кто знает…

Она обладала какой-то невероятной силой воздействия на людей – была выдающимся мастером интриги. Ей бы пьесы писать… Однако те пьесы она предпочитала разыгрывать в жизни.

В детстве я обожал её. Она меня (оказывается) – ненавидела. С самого рождения. Семейное предание, повторяемое не раз с большим воодушевлением, сохранило её "трепетное" отношение ко мне. Пока мать лежала в роддоме, она "пристроила" меня к соседям – поменяв на холодильник ЗИС.

Когда мне было года четыре, я, в исследовательском порыве, снял трусы с соседской девочки. Мне было просто интересно, – а как у них там? Однако сестра застукала нас за этим миленьким занятием. И… начался коварный шантаж. Если нам покупали мороженое, то половину своего я должен был отдать ей. Иначе…

-Я маме расскажу, что у вас было с Наташкой.

И я повёлся на это. Я понял своим детским умишком, что сделал что-то страшное и непоправимое. Я стал её рабом.

Откуда это взялось? Какой Ницше нашептал ей такие откровения на ухо?

С сестрой в детстве носились. Фигурное катание, музыкальная школа, какие-то кружки, спортивные секции. Даже в балет её пытались пристроить. Мать вкладывала в неё всё, чем сама была обделена в детстве.

До 9 класса она была круглой отличницей и пай-девочкой, что не мешало, однако, ей проявлять свои тайные страсти. Помню в Керчи, где мы отдыхали у родственников, мать гонялась за ней с полотенцем. Потом я узнал: сестра украла деньги у хозяйки дома.

Отец говорил, что она была потрясающе талантливым ребёнком. Это действительно так. Она прекрасно рисовала, писала детские сказки, была удивительным рассказчиком. До самой армии я буквально ходил за ней хвостом.

Потом она поступила в престижную архитектурную школу. Вот тогда и снесло у сестренки башню. Пить, курить и ****овать она начала сразу и с таким неуёмным напором, что впору было заподозрить чей-то злой умысел.   

Но это полбеды. Настоящая беда поселилась в её голове. Она постигала иную науку. Науку интриги. Она водила мужиков за нос, стравливала подруг. Меня же она посвящала в свои замыслы, но я – лопух по жизни – ничего в этом не смыслил. Я смотрел на неё, как на божество.

Если бы не водка, похоть и инфантильность, от которой она не избавилась до самой смерти (хотя, подозреваю, образ инфантильной пай-девочки и был основным козырем в её играх) – быть ей выдающейся злодейкой, гением Зла. Однако мелкие пороки утянули её в глубокую яму. И она начала мстить всему белому свету. И, прежде всего, мне и родителям.

Когда я был в армии, она подбила какого-то отморозка позвонить домой к родителям и тот, представившись офицером военкомата, сообщил, что у меня на учении оторвало обе ноги. Удивительно то, что я действительно был на учении. Знать об этом она не могла. Для нас – служивых – и то те учения стали неожиданностью. Нас подняли по тревоге ночью и увезли в Белоруссию на две недели.
Значит, злой рок был ей помощником?

Можно только догадываться, что стало с моими родителями за этот срок.

Жизнь с ней не церемонилась. Из престижной школы её отчислили. Заканчивала она ШРМ. Потом был период ссылки в деревню, где родители надеялись, что дочь перебесится и возьмётся за ум. В деревне наша милая бабушка, случайно обнаружив дневник юной писательницы, (в котором среди прочего, было рассказано, что местная шпана ей обещала достать настоящий пистолет) была шокирована её недетским цинизмом, и вернула блудную внучку назад.

Потом был "Московский комсомолец", где она опубликовала несколько вполне приличных очерков и статей.Потом была свадьба, длившаяся, месяцев пять. После пяти месяцев пьянки, где гуляла вся редакция, сменяя друг друга – последовал такой же "весёлый" развод.

Игры сверхчеловеков живой жизни, оказывается, не сильно нужны. Сестра же упрямо гнула свою линию…

К 49-ти годам она немногое успела сделать. Однако было в её жизни событие, оправдывающее её существование: в 21 год она родила дочь. Залетела случайно, но сумела, несмотря на отчаянное сопротивление родственников со стороны жениха, – женить его на себе.

Их совместная жизнь походила на ад. Квартира, которую купил для них мой отец, превратилась в вертеп. Там шёл один, растянувшийся на десятилетия, “праздник”.
Её муж – двухметровый детина – лидер по жизни. Сколько сложили легенд о его умении жить, подчинять себе людей, о его беспримерном мужестве и удаче! Однако и он спёкся. На тридцатилетии жены, он рыдал на груди моего отца.

-Не могу я больше бегать за водкой и вытаскивать мужиков из её постели…

Когда её дочери было 9 лет, мы забрали её к себе. (За отверженность и беспризорность я прозвал её Маугли). Сестру лишили материнства, но наша опека в принципе устраивала её. Мы ей развязали руки.

Она нашла себе очередного мужика-алкоголика из приличной семьи. Сын профессора и акушерки жил с матерью в двухкомнатной квартире в престижном тогда районе Давыдково. Квартирка была хорошо обставлена: антикварная мебель, дорогие безделушки. Ей было чем поживиться. Свою квартиру она сдавала.

В новом жилье, по своему обыкновению, она устроила весёлую жизнь. Мать “мужичка” (к слову сказать, “мужичок” блестяще окончил Бауманский институт, имел патенты на изобретения) восприняла сверхчеловека как неизбежное зло, взвалила на себя “крест великомученицы” и потащила со смирением праведницы.

В скобках замечу: сестра обладала каким-то сверхчеловеческим обаянием. В свои игры она могла втянуть и не таких "смиренных праведниц".

В одну из пьянок сверхчеловек пырнула своего суженого ножом. Сама же вызвала “скорую”, ментов. На неё завели уголовное дело, но сразу не посадили. Посадили через пару месяцев, когда она по пьяни подожгла квартиру. Дали два года. Сидела в Бутырке.

К тому времени племяннице исполнилось 18 лет, и я, воспользовавшись отсутствием сестры, переселил её в квартиру. Как показало будущее, – правильно сделал. Сестра имела на квартиру свои виды, и дочь элементарно могла лишиться жилья.

В то блаженное время (чумовые 90-е) дела делались легко. Сестра за 800 баксов “продала” дочку какому-то кавказцу, фиктивно отдав замуж. Тому нужно было легализовать себя и свой бизнес в столице.

Всё это выяснилось не сразу. Однажды Маугли приехала к нам “пожить”. На все расспросы – стойко молчала. Только спустя месяцы, после моего наезда, расплакавшись, рассказала всё. Бизнесмен оказался человеком семейным (жена и двое детей на родине), так что переиграть ситуацию было хоть и хлопотно, но реально.

Когда сестра вышла из тюрьмы, всё вернулось на круги своя.

К тому времени мужичок умер от цирроза печени, однако, сестра продолжала доить его мать-великомученицу. Параллельно доила и нашего святого отца. Дочь её жила в аду, хотя к тому времени научилась противостоять сверхчеловеку.

Сколько раз я хотел раз и навсегда покончить с этой сукой! Однако это были просто бредовые фантазии, порою посещавшие меня. Реальных планов убийства я не строил. Случай сам мне помог.

Когда умер наш отец, она всё пыталась встретиться со мной. Что ей было нужно от меня, я не знаю. Что-то здесь было ее “глубоко личное”. В жизни она меня считала лопухом и то, что я не попадал под её змеиные чары, сестру, очевидно, доставало.

И вот одним морозным январским вечером она завалилась к нам пьяная. Она походила на какую-то дурно пахнущую ветошь. За порог ЭТО я не пустил. Когда она начала колотиться в дверь, я вышел и спустил её с лестницы. Помню только ватную податливость её фигуры. И запах…

Она замёрзла на улице. А может быть, её убили.

Через месяц нам позвонили из ментовки и сообщили, что гражданку Имярек (у неё оказались с собой документы) кремировали, мол, приезжайте, получите урну с прахом. У меня, как у прирожденного мента, сразу возникли вопросы. Почему они не позвонили сразу, как только обнаружили труп? Быть может, они её сами убили и, заметая следы, сожгли?  Впрочем, ответы меня не интересовали. Меня всё устраивало.

Когда мы с племянницей забирали прах, то оказалось, что нужно платить за урну. Денег у меня хватило только-только. На обратную дорогу не было ни копейки. В трамвае два молодых лба-контролера привязались к нам. Я им показал прах сестренки. Они в ужасе отшатнулись…

Человеколюбие и сострадание не потревожили моего сердца. И совесть не жгла.
Ни тогда, ни после…



Отрывок из романа “У Христа за пазухой”